4. шаг в неизвестность.
-☆𝐄𝐋𝐄𝐑𝐀 𝐕𝐀𝐋𝐄𝐍𝐓𝐈:
Я вошла в замок, чувствуя, как холодный воздух снаружи, будто невидимая река, просачивается через трещины в стенах. Внутри было тихо, лишь редкие шаги, отголоски которых терялись в пустых коридорах. Я облокотилась на ближайшую каменную стену, не чувствуя силы поднять взгляд. Спина прижалась к холодной поверхности, а её ледяной притягивающий холод будто пытался вжать меня в саму структуру этого древнего здания. Камень был жестким и непреклонным, его холод проникал сквозь ткань моей униформы и прямым потоком обжигал кожу, но этот холод был тем, что мне нужно было почувствовать.
Здесь не было места для слабости. Я это знала. Каменные стены, древние и молчаливые, словно пытались напомнить мне, что всё, что окружает, поглощает слабых. И я, как и любой другой, должна была быть сильной, несмотря на то, что внутри меня всё разрывалось. Ни для меня, ни для кого-либо ещё здесь не было места для сомнений. Этот замок, как и вся остальная жизнь, был местом, где у тебя не было выбора.
Глубоко вдохнув, я старалась выровнять дыхание. Оно было тяжёлым, сбивчивым, но мне нужно было идти дальше. Я шагнула вперёд, ощущая, как каждый шаг отдается эхом, разбиваясь о холодные камни пола. Звуки шагов терялись в пустоте, словно мои мысли, что эхом вертелись в голове, пытаясь снова и снова проговорить слова, что я не могла забыть.
"Ты вообще имеешь понятие, что такое семья?"
Голос новобранца пронзил меня, как удар, резкий и безжалостный. Эта боль возвращалась, не давая покоя. Семья. Слово, которое было связано с чем-то невидимым и невозможным для меня. Я не могла понять, что они чувствуют, не могла понять их связи. Но для них это было очевидно. Это слово имело для них смысл, а для меня - лишь пустоту. Ничего не оставалось, кроме одиночества и холодного, давящего ощущения.
"Они доверяют друг другу. Они - команда."
Аккерман была права. Это их мир. Мир людей, которые могут быть слабыми, которые могут смеяться и плакать вместе. Они могли быть собой. А я? Я не могла позволить себе эту роскошь. Слабость была роскошью, которую я не могла себе позволить. Я должна была быть сильной, должна была держаться. Мое существование было войной, где каждый неверный шаг мог быть фатальным. Командой они могут быть, а я... я буду тем, кто стоит в тени, наблюдая и выполняя свою роль, какую бы она ни была.
Я глубоко вдохнула, но, казалось, воздух будто бы застревал в горле, не желая наполнять лёгкие. Чувство удушья сковывало грудную клетку, и я не могла избавиться от него, как бы сильно не пыталась. Мне нельзя было позволить себе слабость - ни в мыслях, ни в теле. Каждое мгновение было словно на вес золота. Каждый мой шаг, каждый взгляд, каждое слово - всё под наблюдением. Я знала, что в этом мире для меня нет места для ошибок. Каждый малейший шаг не туда мог бы стать последним.
Я даже не могла позволить себе поддаться этому ощущению усталости, которая буквально выжигала меня изнутри. Когда-то я думала, что могу быть сильной, что смогу справиться со всем. Но чем больше я ощущала свою силу, тем больше я становилась чужой себе. Я не могла быть тем, кем была когда-то, не могла вернуть свою человечность. С каждым днём я становилась всё более чуждой, и эта пустота с каждым разом становилась всё глубже. Мне не положено было иметь слабости. Мне не положено было чувствовать. Я стала машиной.
Я остановилась перед дверью кабинета капитана Леви, чувствуя, как сердце учащенно бьётся в груди. Знаю, что не могу позволить себе ни малейшего промаха. Он не позволит. Слова из его уст будут такими же холодными, как всегда. Но он всё равно увидит, что я не в порядке. Я не могу скрыть это.
Я постучала в дверь, но её тяжёлое эхо показалось мне бесконечно долгим. В ответ прозвучал привычный, короткий голос:
- Входи.
Я открыла дверь и вошла в кабинет, стараясь, насколько возможно, сохранить спокойствие. Каждый мой шаг звучал в этом помещении как удар молота, эхом отдаваясь в пустом пространстве. Леви сидел за своим столом, поглощённый бумагами, но как только я вошла, его взгляд поднялся. Он глядел на меня поверх одной из страниц с таким выражением лица, словно все мои движения заранее были для него знакомы.
- Опять опаздываешь, Валенти, - произнёс он, его голос был всё таким же сухим, но на этот раз в нём сквозило больше раздражения, чем привычной строгости. Он не любил, когда что-то выходило из-под контроля, и, похоже, сегодня я снова не оправдала его ожиданий.
Я подошла ближе, чувствуя, как взгляд Леви пронизывает меня, скользя по моей фигуре, как будто пытаясь понять, что скрывается за моими глазами. Положив документы на стол, я заметила, как его взгляд сразу же соскользнул с моего лица и сосредоточился на бумагам.
Он хмурился, словно что-то в этих документах его не устраивало. Я знала, что это не просто бюрократическая рутина для него - всё было всегда серьёзно. Он всегда требовал идеальности.
- Что это? - его голос стал ещё более напряжённым, а взгляд не отпускал бумаги, словно что-то не сходилось.
Я замерла на месте, не в силах ответить сразу. Знала, что стоит мне что-то сказать, и его глаза тут же поймают любой след сомнения.
- Они в отвратительном состоянии. Ты что, таскала их через болото?
Его голос был таким же резким и колким, как удар. Я невольно сжала кулаки, почувствовав, как напряжение мгновенно сковало меня, словно его слова - это физическое воздействие. Его взгляд был холодным и пронизывающим, и, несмотря на всю мою привычку держать себя в руках, я не могла не заметить, как он снова пристально наблюдает за каждым моим движением.
- Нет, - ответила я, стараясь звучать ровно, но ощущая, как слова даются мне с усилием. Слишком много эмоций хотелось вырваться наружу, но я знала, что не могу позволить себе такой слабости. Он заметит, если я позволю себе хотя бы малую уступку.
Леви поднял глаза от документов и теперь смотрел на меня с такой проницательностью, что мне казалось, он способен читать каждую мысль, пронзающую мой разум. Его взгляд был острым, почти будто он искал следы лжи или сомнений в моём выражении лица.
Его глаза сузились, и я знала, что он понял - что-то не так. В них появилось то самое выражение, которое всегда предшествовало серьёзному разговору.
- Ты не замечаешь, что уже неделю выглядишь, как будто на тебя рухнул дом? - его голос был холодным и прямым, как всегда, но в нём я почувствовала лёгкое раздражение, которое он старался скрыть.
Я инстинктивно сжала кулаки, чувствуя, как напряжение снова сковывает меня. Каждый раз, когда он смотрел на меня так, мне казалось, что он может прочитать мои мысли, увидеть то, что я пытаюсь скрыть. Я старалась держать нейтральное лицо, но понимала, что не смогу скрыть всё.
- Всё нормально, капитан, - ответила я, несмотря на то что в голосе ощущался едва заметный срыв. Словно на самой грани, я заставляла себя говорить ровно, контролируя каждое слово. Я не могла позволить себе даже малейшую слабость.
Леви не торопился с ответом. Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и наблюдал за мной с таким вниманием, что мне казалось, он уже знал обо мне больше, чем я сама. Его взгляд был изучающий, скользящий по каждому моему движению, по каждому слову, как если бы он пытался раскрыть меня, словно книгу, страницы которой давно были помечены его мыслями.
- Нормально? - повторил он, и в голосе прозвучала лёгкая насмешка, как если бы он знал, что я лгу, но не сказал об этом прямо.
Я знала этот взгляд. Он всегда замечал малейшие детали, и сейчас я чувствовала себя, как если бы его глаза проникали в самую душу, изучая каждое мое движение, каждую невидимую реакцию. Словно я была под прицелом, и всё, что я делала, не могло ускользнуть от его внимания.
- Твоё "нормально" меня не устраивает, - продолжил он, его голос становился ещё более жёстким. - Ты начинаешь вести себя странно с тех пор, как Йегер тут появился.
От его слов я вздрогнула, и в животе сразу возникла тяжесть. Моя реакция была слишком явной, но я старалась сдержать себя. Я не могла позволить ему увидеть, как меня задевают его слова. С каждым его утверждением я ощущала, как внутри меня растёт беспокойство, и хоть я и пыталась сохранить спокойствие, я знала, что он уже понял.
Леви не стал бы произносить такие слова, если бы не заметил изменения. Он всегда был внимателен к мелочам, и если что-то выбивалось из моего обычного поведения, он бы сразу это заметил. Это было его слабостью и силой одновременно - он всегда видел правду, даже если она была скрыта за маской.
Я попыталась выровнять дыхание и, как бы ни хотелось мне взорваться, сдержала себя. Мне нужно было ответить, но что-то внутри подсказывало, что любой мой ответ только подтвердит его подозрения.
- Я не понимаю, о чём вы говорите, - произнесла я, пытаясь сохранить спокойствие.
- Не понимаешь? - он прищурился, слегка наклонив голову, его глаза сузились до узких щелей, и он внимательно изучал меня. - С твоей силой что-то происходит, и это не просто усталость. Думаешь, я не замечаю, как ты на него реагируешь?
Я молчала. Слова словно застряли в горле, не желая вырваться наружу. Леви всегда видел больше, чем должен был. Он замечал даже то, что я пыталась тщательно скрыть. Его взгляд проникал через маску равнодушия, которую я с таким трудом поддерживала. Я ощущала, как под его пристальным взглядом мои стены начали разрушаться, и каждая попытка скрыться становилась всё более тщетной.
- Его присутствие что-то делает с тобой, - продолжил Леви, его голос стал ниже, насыщенным тяжестью очевидных выводов. - Твоя способность нестабильна, как никогда. Думаешь, я не замечаю, как ты стискиваешь зубы, когда он рядом? Или как твоя аура кардинально изменилась?
Каждое его слово било точно в цель, оставляя мне всё меньше пространства для сопротивления. Моя рука непроизвольно сжалась в кулак, и я почувствовала, как ногти впились в ладонь. Возражать ему было бесполезно, но молчать означало признать правду.
Я подняла взгляд на него, надеясь, что он увидит хотя бы тень уверенности, но под его пристальным взглядом это казалось невозможным. Он всегда видел больше, чем я хотела показать.
- Всё под контролем, - выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо.
- Контроль? - с иронией переспросил он, и я почувствовала, как его слова буквально впиваются в меня. - Напомнить тебе, что было в прошлый раз, когда ты говорила то же самое? Когда мы с трудом удержали тебя, пока ты не снесла пол комнаты?
Его тон был резким, как хлыст. Я почувствовала, как моё дыхание стало неровным, а его слова оживили воспоминания, которые я пыталась вытеснить. Они яркими вспышками пронеслись в голове - хаос, страх, солдаты, пытающиеся меня остановить. Леви был тогда единственным, кто смог остаться хладнокровным.
- Этого не повторится, - резко ответила я, пытаясь отбросить воспоминания.
Но даже я сама не была уверена в собственных словах. Мой голос звучал твёрдо, но внутри я чувствовала, как трещина сомнений разрастается всё больше. Он продолжал смотреть на меня, и его молчание только усиливало это чувство.
Леви поднялся со своего места с характерной для него сдержанной грацией, словно каждое движение было тщательно продумано. Он обошёл стол, и я инстинктивно выпрямилась, хотя стоять прямо под его взглядом было тяжело. Он остановился напротив меня, скрестив руки на груди.
Его глаза, холодные и проницательные, смотрели на меня так, будто пытались вытащить наружу то, что я отчаянно пыталась скрыть.
- Ты говоришь это, как будто сама в это веришь, - его голос стал тише, почти шёпот, но от этого каждое слово резало ещё острее.
Я чувствовала, как его слова пробиваются сквозь мою защиту. Мои кулаки были так сильно сжаты, что ногти впивались в ладони. Но я удерживала его взгляд, несмотря на то, что внутри всё будто трещало.
- У меня всё под контролем, - повторила я, и голос мой прозвучал твёрже, чем я ожидала.
Леви прищурился, его холодный, пронизывающий взгляд, казалось, проникал в самую глубину моего сознания, выискивая малейший намёк на слабость или ложь. Его присутствие само по себе было тяжёлым, давящим, и каждый шаг, которым он сокращал расстояние между нами, словно утяжелял воздух вокруг.
- Если бы это было так, - произнёс он, его голос стал резким и отрывистым, будто выстрел. - Ты бы не искала его взгляд каждый раз, когда он входит в комнату.
Его слова прозвучали как обвинение, от которого невозможно было уклониться, как от удара, попавшего точно в цель.
- Ты не понимаешь, насколько ты сейчас нестабильна, - продолжил Леви, сократив расстояние между нами ещё на шаг. Его голос, тихий и холодный, резал словно лезвие, и от этого воздух вокруг казался невыносимо тяжёлым. - И нестабильность - это роскошь, которой мы не можем себе позволить. Ты можешь стать угрозой, Валенти, не только для себя, но и для всех, кто рядом.
Его слова пронзили меня до самой сути, как будто каждое из них было острым клинком, оставляющим незаживающие раны. От их тяжести я почти физически почувствовала, как грудь сжимается, а дыхание становится трудным.
Я сжала зубы, изо всех сил пытаясь удержать равновесие, удержать лицо, не выдать ни малейшего признака слабости.
- Я не сорвусь, - наконец выдавила я, но даже сама почувствовала, как неубедительно звучат мои слова.
- Это пока что, - его ответ прозвучал тихо, но в нём было столько твёрдости, что он отозвался гулким эхом в моей голове. - Но не обманывай себя. Если я увижу это раньше, чем ты сама, и если потребуется, я остановлю тебя.
Эти слова не были угрозой - они были обещанием. В его глазах, холодных и неподвижных, не было ни тени жалости, ни намёка на колебание. Только ледяная уверенность в том, что он сделает всё, что нужно, если придёт время.
Я почувствовала, как что-то внутри меня треснуло под весом его слов, но я заставила себя держаться. Его взгляд был неумолимым, и под ним я чувствовала себя так, будто он разглядывает меня насквозь, видит каждую трещину в моей маске.
- Этого не случится, - сказала я, стараясь вложить в голос как можно больше уверенности, даже если сама не была в этом до конца уверена.
Леви прищурился, чуть наклонив голову, как будто изучал меня ещё внимательнее, проверяя мои слова на прочность.
- Надеюсь, - коротко бросил он. - Потому что у нас нет права на ошибки. И у тебя - тоже.
Я уже собиралась уйти, рука замерла на ручке двери, но что-то внутри меня заставило остановиться. Не страх, не сомнение - что-то более глубокое. Казалось, что холодный воздух комнаты проник в грудь, заставляя сердце сжаться. Тяжесть одиночества, которую я так долго игнорировала, накатила с новой силой, как волна перед бурей.
Я не могла больше молчать.
- Капитан, - голос вырвался неожиданно резким, почти дрожащим.
Леви, уже повернувшийся к столу, остановился. Он слегка обернулся через плечо, его взгляд был холодным, но в нём таилось что-то ещё - внимательность, понимание, которое я так не хотела сейчас встречать.
- Что? - коротко спросил он, его голос звучал так, будто он предчувствовал что-то неладное.
Я сглотнула, чувствуя, как слова застревают в горле. Мои руки, едва заметно дрожащие, сжались в кулаки.
- Вы... так ничего и не узнали про мою семью?
Слово "семья" прозвучало для меня самой неожиданно. Оно было чужим, словно что-то из прошлого, что я похоронила и забыла. Я всегда избегала говорить о ней, всегда старалась, чтобы никто не видел этой стороны меня. Но теперь оно вырвалось наружу, словно не спрашивая моего разрешения.
Леви замер, его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнул едва заметный проблеск понимания. Он изучал меня, будто пытаясь разгадать, почему я решила задать этот вопрос именно сейчас, после всех лет молчания.
- Нет, - наконец ответил он, голос его был сухим и бескомпромиссным, как удар ножа.
Это короткое слово резануло меня сильнее, чем я ожидала. Я почувствовала, как внутри что-то ломается, а боль, которую я так старательно загоняла глубоко, начала пробиваться наружу. Его ответ был правдой, и я всегда знала её. Но услышать её от другого человека - было слишком.
Тишина окутала комнату, как густой туман. Я сжала губы, пытаясь скрыть дрожь, и отвела взгляд. Я не хотела, чтобы он видел мою слабость, чтобы он понял, как сильно это задевает меня.
- Ясно, - произнесла я тихо, с трудом сдерживая голос.
Я повернулась к двери, даже не дождавшись, что он ответит. Сзади я чувствовала его взгляд, холодный и тяжёлый, но не оглянулась. Ноги сами несли меня вперёд, к выходу, словно это был единственный способ сохранить равновесие.
В голове звенела одна мысль: как бы я ни пыталась, этому миру я всегда буду чужой.
Закрыв за собой дверь, я остановилась в коридоре. Я не могла позволить себе сломаться, не сейчас, не здесь.
***
-☆𝐄𝐑𝐄𝐍 𝐘𝐄𝐀𝐆𝐄𝐑:
Я стоял, опираясь спиной на холодную каменную стену, чувствуя, как от неё исходил ледяной, почти успокаивающий холод. Но даже этот мнимый покой не мог остудить бурю, которая бушевала у меня в голове. Мысли путались, сталкивались, разрастались, превращая обычный вечер в пытку.
Ночь, окутанная густой тишиной, казалась бесконечно длинной. Её плотное, тяжёлое покрывало давило на плечи, заставляя чувствовать себя ещё более уязвимым. Свет звёзд, едва пробивающийся сквозь облака, казался насмешливым, словно небеса знали ответы на все мои вопросы и забавлялись моим замешательством.
Всё внутри было напряжено до предела. Мои пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, будто пытаясь найти хоть какую-то точку опоры в этой внутренней буре, но всё было бесполезно. Неважно, как сильно я старался отвлечься, мои мысли всё равно возвращались к тому проклятому утру. Каждый раз я снова и снова прокручивал в голове её слова, её поведение.
Её холодный, как сталь, взгляд был словно щитом, которым она прикрывалась, но даже за этой стеной я уловил нечто большее. Там была боль, едва заметная, почти неуловимая, но слишком настоящая, чтобы её игнорировать. Это было странно. Её привычная резкость обычно воспринималась мной как что-то естественное, но сегодня... Сегодня она была иной.
Почему она так поступила?
Этот вопрос бился в голове, как загнанная птица, не находя выхода. Я привык к тому, что люди вокруг говорят резко, колко, порой даже грубо. Это была часть нашей реальности - мира, где каждый борется за выживание. Но она... Её слова резали по-другому. В них было что-то большее, что-то, что выбивало меня из равновесия.
Она умудрилась достучаться до чего-то внутри меня, до части, о которой я сам предпочитал забыть. Это было похоже на удар по ране, о существовании которой я даже не подозревал. Откуда взялась эта странная острота её слов? Почему они так задели меня?
Каждое воспоминание о том моменте было как заноза, которая не давала покоя. Её тон, её движения, даже то, как она смотрела в сторону, избегая встречаться со мной взглядом, - всё это кричало о чём-то важном, что я не мог понять.
Я сжал кулаки, глядя на звёздное небо, раскинувшееся над головой. Его безмятежное сияние казалось едва ли не насмешкой. Казалось, что оно дразнит меня своей недосягаемой ясностью, в то время как мои собственные мысли завязли в хаосе. Сколько бы я ни пытался собрать их воедино, разобраться в том, что происходит, всё становилось только сложнее.
Обычно я воспринимал мир вокруг проще. Вещи имели своё место, люди поступали так, как от них ожидалось. Но сейчас всё это рушилось. Каждая мысль путалась с другой, оставляя за собой только растущее чувство тревоги.
А эти сны... Проклятые сны. Я видел её каждую ночь. Её лицо, её взгляд - то наполненный теплом, то мучительно страдающий. Иногда в этих снах она стояла рядом, молчала, смотрела на меня, как будто пыталась что-то сказать. А иногда я просыпался, чувствуя, как холод пробирается внутрь, будто её боль становилась моей.
Я стиснул зубы и выдохнул, чувствуя, как морозный воздух обжигает лёгкие. Это ощущение немного отрезвило, но ненадолго. Вопросы роились в голове один за другим, словно хотели заглушить всё остальное. Но каков был смысл задавать их себе, если я всё равно не мог найти ответ?
Я знал только одно: так больше продолжаться не может. Единственный способ выяснить, что на самом деле происходит, - пойти и поговорить с ней. Даже если она снова закроется, даже если оттолкнёт меня своим привычным холодом, даже если я ничего не услышу в ответ.
Мне нужно хотя бы попытаться.
Шаг за шагом я приближался к её двери, ощущая, как каждый шаг давит на меня всё сильнее, как будто весь мир сжимался в этом моменте. Моя рука нервно двигалась в сторону двери, но в голове не переставали звучать сомнения. Может, я совершаю ошибку? Может, мне действительно лучше оставить всё как есть, уйти и забыть эту ночь, как любую другую?
Но потом я вспомнил её глаза. Эти глаза, наполненные не холодом, а чем-то настоящим. В тот момент, когда она посмотрела на меня не с отстранённостью, не с защитной стеной, а с какой-то искренней эмоцией, я понял, что она не такая, как все остальные. Это не было ни злостью, ни отвращением. Это было что-то глубже - невыразимая боль, скрытая под поверхностью её холодности. И мне не хватало сил просто пройти мимо этого, не попытаться понять.
Я стоял перед её дверью, почти не замечая, как сильно бьётся моё сердце. Я сделал ещё шаг вперёд и постучал. Два коротких удара, эхом отдавшиеся в тишине ночи. Ожидание, тяжёлое и напряжённое, окутывало меня. Но ответа не последовало сразу, и это лишь добавляло ещё больше вопросов. Почему она молчит? Почему я чувствую, что она не просто не открывает, а что-то сдерживает внутри себя?
Но я стоял там, не отступая.
Когда дверь наконец открылась, я не сразу смог сосредоточиться на её лице. Она стояла передо мной, и её вид оставлял желать лучшего. Элера была измождена, будто каждое её движение давалось с трудом. Её лицо было бледным, и губа, странно разбитая, придавала ей ещё более уязвимый вид. В её руках виднелись бинты, словно она только что пыталась привести себя в порядок, но не смогла справиться с болью, которая явно не была только физической.
Вижу её, и меня словно сковывает тяжёлое чувство вины. Я открыл рот, но прежде чем произнести хоть слово, она нахмурилась. Её глаза, полные той же холодной отстранённости, что я видел утром, быстро пробежали по мне, как если бы она пыталась понять, что я здесь забыл. И прежде чем я успел что-то сказать, она резко попыталась закрыть дверь.
Всё это происходило так быстро, что я даже не успел понять, что творится. Но инстинктивно я протянул руку и остановил дверь, с силой прижав её к косяку. Мои пальцы почувствовали холодное дерево, а её сопротивление - всё это добавляло напряжения. Я был уверен, что она попытается вырваться, но сейчас я не мог отпустить её, не объяснившись.
- Элера, - выдохнул я, шипя её имя сквозь стиснутые зубы.
Её взгляд сразу же стал ещё более острым, как если бы она пыталась избавиться от того, что я ей говорил. Но я не мог отступить. Всё внутри меня кричало о том, что я не могу просто оставить её.
Я толкнул дверь и вошёл внутрь, не позволяя себе задумываться о последствиях. Элера сразу отступила, её глаза вспыхнули гневом и настороженностью. Она не сказала ни слова, но её тело, каждое движение, говорило за неё. Она хотела отдалиться, скрыться, как если бы её жизнь зависела от того, чтобы не дать мне приблизиться.
- Ты не можешь продолжать так, Элера, - твёрдо сказал я, делая шаг вперёд, стараясь сохранить спокойствие. - Ты должна мне всё рассказать.
Я знал, что она чувствует. Каждый её взгляд, каждое её движение было попыткой уйти, спрятаться. Я не мог позволить ей убежать, не зная, что скрывается за её молчанием. Она металась взглядом между мной и чем-то позади себя, будто искала способ выбраться. Я сделал ещё один шаг, не позволяя ей уклониться, но она отступила дальше, пока не упёрлась в край стола. Всё её тело напряглось, её руки сжались в кулаки, и в этот момент я почувствовал, как стены комнаты, как сама атмосфера стали для неё преградой.
- Я ничего тебе не должна, - прошипела она, её тон был ледяным, хотя я видел, как она сдерживает внутреннюю бурю.
- Хватит! - крикнул я, не сдерживаясь. - Я не буду больше терпеть это!
Её лицо исказилось от чувства того, что мои слова находят отклик. Она вздрогнула, а её руки дрожали. Я видел, как она напряжена до предела, как её плечи чуть приподнялись, как её локти были близки к телу. Всё в её поведении кричало о том, что она пытается защитить себя, скрыться, но её взгляд всё равно был острым, как лезвие. Она всё равно была готова сражаться до конца.
И вот она внезапно схватилась за керосиновую лампу, стоявшую на столе. Без раздумий, с яростью, она ударила меня ею по голове.
Звук металлического удара потряс меня, и я отступил назад, едва удержав равновесие. Боль пронзила череп, и я почувствовал, как кровь быстро начала стекать по виску. Моя рука мгновенно коснулась лба, и на пальцах осталась красная кровь.
- Ты с ума сошла!? - выкрикнул я, ярость в голосе была ощутима, и я не мог сдержать гнев. Я не ожидал от неё этого, не понимал, как она могла так поступить.
Она, испугавшись, что сделала, резко отскочила в сторону, пытаясь сбежать. Но я был быстрее. В одно мгновение я схватил её за запястье, потянул к себе и, не давая ей времени на сопротивление, резко толкнул её к стене. Её спина глухо ударилась об холодную поверхность, и она тихо вскрикнула от боли.
Я замер, окружая её своим телом, словно преграждая ей путь к побегу. Мои ладони уперлись в стену чуть выше уровня её глаз. Я стоял так, как будто хотел, чтобы она почувствовала всю мою решимость, всю ту боль, что я сейчас испытывал, но и ту защиту, которая была готова быть для неё, несмотря на её поведение.
Моё дыхание сбилось, а жара от раны, которая начала регенерировать, заполнила меня. Пар медленно поднимался, смешиваясь с напряжённым воздухом комнаты, как если бы я сам стал частью этого хаоса. Она стояла передо мной, её фиолетовые глаза были полны шока, и я не знал, что в них больше - страха или вызова.
Но в этот момент я не мог остановиться. Я не мог просто так оставить её, не зная правды, не зная, что скрывается за её молчанием и такими действиями.
Я тяжело дышал, ощущая, как кровь, медленно капающая с моего виска, оставляет красные следы на коже. Несколько капель, одна за другой, упали на её лицо. Я видел, как они скользят по её коже, и что-то внутри меня дернулось. Внезапно я наклонился, не думая о том, что делаю. Тонким пальцем я стер кровь с её щеки, а затем убрал прядь спутанных волос с её лица, которые заслоняли её глаза, будто сама жизнь пыталась скрыть её.
Когда я прикоснулся к её коже, я почувствовал лёгкое напряжение, исходящее от неё. Её тело слегка напряглось, но она не отстранилась. Её взгляд, полный недоумения и какой-то едва скрытой ярости, не отрывался от моих глаз, и я увидел, как она сдерживает каждую эмоцию, как пытается не поддаться этой ситуации, быть сильной, даже если на самом деле она была уязвима.
Я продолжал изучать её, словно пытаясь разобраться в том, что происходит в её голове. Она стояла, прижимая спину к стене, её плечи были напряжены, но её грудь, поднимавшаяся и опускавшаяся с каждым её дыханием, говорила мне, что она тоже в какой-то степени потерялась. Её разбитая губа и следы усталости на лице говорили больше, чем слова - за внешней холодностью скрывалась боль, которую она старалась не показывать. Я видел в её глазах смесь страха и решимости, что-то дикое и в то же время осмысленное.
Её волосы, спутанные и неопрятные, спадали на плечи, несколько прядей закрывали её лицо, а шея была напряжена, как струна. Всё в её позе говорило о том, что она сдерживается, что её силы на пределе. Она была готова взорваться, но одновременно пыталась удержать всё внутри. Словно за этим холодным, почти отчужденным взглядом скрывалась буря, готовая выйти наружу в любой момент.
Моё дыхание становилось более тяжёлым, но я продолжал смотреть на неё, пытаясь понять, что именно она скрывает, что она на самом деле чувствует. Всё, что я видел в её глазах, было сложнее, чем просто страх или злость. Это было нечто большее.
В этот момент дверь тихо скрипнула, разрывая напряжённое молчание, которое словно вязкой тенью окутало комнату. Звук был таким мягким, что в ином случае его можно было бы принять за дуновение ветра, но сейчас он прозвучал как удар молота, выбивая нас из оцепенения. Лёгкий скрежет петель разорвал плотную тишину, заставляя взгляды невольно устремиться к источнику звука. Казалось, будто этот простой жест двери возвестил о начале чего-то нового, тревожного и неизбежного.