2 том. 10 глава. Бешеный мяч.
В начале года Локонс устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли обычно брал Т/и или Гарри. И они перед всем классом изображали то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локонсом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата.
На очередном уроке защиты от тёмных искусств Гарри играл оборотня; в другой раз он наверняка отказался бы от этой роли, но сейчас было важно не испортить доброе расположение духа Локонса. Т/и даже предложила свою кандидатуру для этой роли, но он взял Гарри.
Локонс: Чудесный вой, Гарри, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнес сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон — ну-ка, Гарри, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так! Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.
Прозвенел звонок, и Локоны встал из-за стола.
Локонс: Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших — экземпляр моей книги «Я — волшебник» с автографом.
Ученики повалили в коридор, а Гарри прошёл в конец класса к Т/и, Рону и Гермионе.
Гарри: Ну что? — тихо спросил Гарри.
Т/и: Теперь дождёмся пока все выйдут, и тогда можно идти... — сказала Т/и, стуча пальцами о стену, — Пошлите...
Гермиона подошла к Локонсу, нервно сжимая в руке листок бумаги. Рон, Т/и и Гарри поспешили за ней.
Гермиона: П… профессор Локонс, я бы… э-э… хотела взять в библиотеке вот эту книгу. Хотела её почитать, — запинаясь, начала Гермиона и протянула ему дрожащей рукой бумагу с названием. — Но, видите ли, она в Особой секции, и поэтому… э-э… нужно разрешение учителя. Я хотела разобраться в медленнодействующих ядах, о которых вы пишете в «Увеселении с упырями»…
Локонс: А, «Увеселение с упырями». — Локонс взял бумагу и широко улыбнулся. — Пожалуй, это моя любимая книга. Вам она нравится?
Гермиона: Очень нравится, — живо отозвалась Гермиона. — Как ловко вы тогда отцедили яд с помощью чайного ситечка!
Локонс: Что ж, помочь лучшей ученице мой долг, — улыбнулся Локонс и достал огромное павлинье перо. Рона передёрнуло, но Локонс понял это по-своему: — Красивое, правда? — спросил он. — Я держу его для автографов.
Он вывел замысловатый росчерк и вернул бумагу Гермионе, та торопливо свернула её и спрятала в портфель.
Локонс: Завтра первый матч в сезоне? — обратился Локонс к Т/и. — Гриффиндор против Слизерина? Говорят, ты подаёшь большие надежды. А я ведь тоже играл когда-то ловцом. Меня даже приглашали в сборную страны, но я отказался и посвятил жизнь спасению мира от темных сил. Однако я и теперь неплохо играю и, если хочешь, научу тебя паре хитростей. Всегда рад передать опыт начинающим…
Т/и: Нет, спасибо! — поблагодарив Локонса, Т/и поспешила за друзьями. В коридоре немного помедлили.
Гарри: Надо же, — удивлённо заметил Гарри, разглядывая роспись Локонса, — даже не поглядел, что за книга.
В библиотеку помчались, как на пожар.
Рон: Безмозглый идиот, — бросил на ходу Рон. — Впрочем, какая разница, мы ведь получили у него что хотели.
Гермиона: Никакой он не безмозглый идиот, — вступилась Гермиона.
Т/и: Ну конечно, ты ведь его лучшая ученица!
В библиотеке позволялось говорить только шепотом, и друзья притихли. Мадам Пинс, нервная сухопарая женщина, похожая на голодного стервятника, потянулась к бумаге с подписью Локонса, но Гермиона не выпускала её из рук.
Пинс: «Сильнодействующие зелья»? — подозрительно повторила мадам Пинс и снова попыталась взять у Гермионы бумагу.
Гермиона: А можно оставить себе разрешение? — робко спросила Гермиона.
Рон: Да ладно тебе. — Рон вырвал у неё лист и протянул мадам Пинс. — Достанешь другой автограф. Локонс распишется на чём угодно, только заикнись.
Мадам Пинс посмотрела бумагу на свет, будто сомневалась в её подлинности, ушла с ней и минут через пять вернулась, держа в руках большой ветхий том. Гермиона осторожно спрятала книгу в портфель, и четверо друзей медленно вышли из библиотеки с самым невинным видом.
Заперлись в туалете Плаксы Миртл. Рон сперва не хотел, но Гермиона его урезонила: какому нормальному человеку придёт в голову зайти туда? Стало быть, никто им не помешает. Правда, Миртл, как всегда, ревела в своей кабинке, но какое им до неё дело, да, впрочем, и ей до них. Гермиона осторожно раскрыла «Сильнодействующие зелья», и друзья склонились над заплесневелыми страницами. Книга не случайно хранилась в Особой секции: некоторые зелья оказывали поистине чудовищное действие, а уж об иллюстрациях, вроде вывернутого наизнанку человека и ведьмы с руками на макушке, и говорить нечего.
Гермиона: Вот оно, — обрадовалась Гермиона, найдя страницу под заголовком «Оборотное зелье». На странице было изображено и само превращение. Т/и от всей души понадеялась, что выражение муки на лицах людей — вымысел художника.
Гермиона: Какой сложный состав! — заметила Гермиона, водя пальцем по строчкам. — Златоглазки, пиявки, водоросли, спорыш — это ещё куда ни шло, они есть в шкафу ингредиентов для зелий. А вот растертый рог двурога! Где его взять? Или вот ещё тёртая шкура бумсланга? А как быть с частицами того, в кого хочешь превратиться?
Рон: Что-что? — поморщился Рон. — Какие ещё частицы? Стану я глотать ногти Крэбба!
Гермиона: К счастью, частицы потребуются в самом конце. — Гермиона как будто его не слышала.
Рон надеялся на сочувствие Гарри, но Гарри тревожило другое.
Т/и: Послушай, Гермиона, сколько же всего придётся украсть! Шкуры бумсланга в школьном шкафу нет! Это я уж точно знаю! Что ли будем взламывать личные запасы Снейпа? Это уж как-то некультурно.
Гермиона не выдержала и громко захлопнула книгу.
Гермиона: Ну, как, хотите. Раз вы трусите, — щёки у неё вспыхнули, глаза сверкнули, — я тоже не буду нарушать правила. Только как иначе спасти бедных маглов? Зелье — единственное спасение. Но я вижу, вам всё равно, кто их враг. Я прямо сейчас иду и верну книгу в библиотеку…
Рон: Вот это да! Сама Гермиона уговаривает нас нарушить школьные правила. Ладно, так и быть, я согласен на всё… — махнул рукой Рон. — Только хорошо бы всё-таки без ногтей!
Гермиона успокоилась и снова раскрыла книгу.
Гарри: А долго готовить это зелье? — спросил Гарри.
Гермиона: Водоросли собирают в полнолуние, златоглазки настаиваются три недели. Значит, примерно месяц — если достанем все необходимое.
Рон: Месяц? Да за месяц Малфой добрую половину маглов изведёт! — вскричал Рон, но Гермиона презрительно сощурилась, и ему пришлось торопливо прибавить: — Ладно, другого плана у нас нет, значит — полный вперёд!
Гермиона вышла из туалета проверить, нет ли кого поблизости, и Рон шепнул на ухо Т/и:
Рон: Лучше сшиби завтра Малфоя с метлы — мороки меньше.
* * *
В субботу утром Т/и проснулась рано и полчаса думала о предстоящем матче: у слизеринцев были самые быстрые мётлы в мире. Вот капитан разозлится, если гриффиндорцы проиграют! Ох уж эти ненавистные слизеринцы! Т/и встала с недобрым предчувствием, оделась и пошла завтракать. В Большом зале за длинным столом уже сидела вся команда, притихшая и как на иголках. День выдался пасмурный и тяжёлый, вот-вот разразится гроза. К полудню вся школа потянулась на стадион. Рон и Гарри с Гермионой подбежали к раздевалке пожелать Т/и удачи. Игроки переоделись в алые мантии Гриффиндора, и Вуд, по обыкновению, произнёс речь для поддержания боевого духа команды.
Вуд: У слизеринцев лучшие мётлы, — говорил он, — зато у нас лучшие игроки. Мы больше тренировались, летали в любую погоду.
Джордж: С самого сентября мокрые до нитки, — буркнул Джордж.
Т/и: Согласна. — поддержала друга Поттер.
Вуд: Пусть проклинают день, когда недоносок Малфой купил себе место в их команде. — Войдя в раж, Вуд повернулся к Т/и: — А ты, Т/и, покажи им: ловцу нужен не богатый папаша, а талант. Расшибись в лепёшку, но поймай снитч первой, раньше Малфоя. Победа сегодня наша!
Т/и: 💭Сказали бы мне это Фред или Джордж... Я бы с радостью сделала это...💭
Фред: Если что, Т/и, мы рядом, — подмигнул Фред.
Зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками: за них болели не только свои, но и Когтевран и Пуффендуй. Впрочем, и слизеринцы не сидели молча: встретили противника свистом и улюлюканьем. Судья мадам Трюк пригласила Флинта и Вуда обменяться рукопожатием, они обменялись — чересчур крепко и метнув друг в друга грозные взгляды.
Трюк: По свистку! — крикнула мадам Трюк. — Три… два… один…
Подгоняемые рёвом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Т/и мчалась впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч.
Драко: Эй, рыжая! — крикнул Малфой и хвастливо пронёсся под Т/и на новой метле.
Т/и: Отвали, Малфой!
Вдруг на неё летел большой чёрный мяч, она еле-еле увернулась.
Джордж: Едва не попал, — крикнул Джордж, пронёсся мимо Т/и и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился к Т/и. Тот резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся, как бумеранг, и ударил Т/и по голове, к счастью не сильно. Прибавив скорости, Т/и помчалась на другой конец поля, мяч со свистом за ней. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков. На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Т/и пригнулась, Фред изо всей силы ударил по мячу, и Т/и опять от него ушла.
Фред: Ура! — издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на Т/и, и тому снова пришлось удирать.
Пошёл дождь. Капли шлёпались на лицо и застилали стёкла очков. Кто вёл в игре, Т/и было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул:
Джордан: Шестьдесят — ноль, ведёт Слизерин.
Ничего удивительного, мётлы-то у них быстрее, да ещё этот мяч гоняется за ним как безумный. Правда, его опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь.
Фред: Кто-то… заколдовал… этот… мяч… — тяжело дыша, крикнул Фред, очередной раз отправляя бладжер подальше от Т/и.
Джордж: Берём тайм-аут, — предложил Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и отбить мяч, летевший Т/и прямо в лицо.
Вуд согласно кивнул, раздался свисток судьи, и Т/и с близнецами, уворачиваясь от спятившего бладжера, устремились к земле под оглушительный свист болельщиков Слизерина. Вуд собрал вокруг себя всю команду.
Вуд: Что происходит? Так и проиграть недолго! Фред, Джордж, почему не помогли Анджелине? У неё была такая возможность набрать очки! Где вы были?
Джордж: Мы были метров на пятнадцать выше её, Оливер! — вскипел Джордж. — Спасали Т/и от бладжера, который хочет её прикончить. Этот мяч заколдован. Не отстаёт от Т/и, другие игроки для него не существуют. Наверняка работа слизеринцев!
Вуд: Чушь! — не поверил Вуд. — На тренировке всё было в порядке, потом все мячи заперли…
По полю к команде спешила мадам Трюк. У неё за спиной игроки Слизерина кривлялись, хохотали, показывали на Т/и пальцами.
Т/и: Эй! — нервничая, воскликнул Гарри. — Если вы двое будете мельтешить перед носом, мне никогда не поймать снитч, разве что он мне сам в рукав залетит. Защищайте других, а с этим чокнутым мячом я сама разберусь, наверное.
Фред: Глупо, — возразил Фред, — он тебе голову снесёт.
Т/и: Спасибо, и так знала. — Т/и лишь взяла метлу в другую руку.
Вуд поглядел на Т/и, на братьев Уизли.
Алисия: Оливер, что ты её слушаешь? — рассердилась Алисия Спиннет. — Разве можно оставить её один на один с таким мячом?! Надо обязательно провести расследование…
Т/и: Не хватало из-за какого-то мяча проиграть матч. Честно говоря, я согласна с Алисией.
Джордж: Это ты виноват, — упрекнул Вуда Джордж. — «Расшибись в лепёшку, но поймай снитч». Умнее ничего не придумал!
Подошла мадам Трюк.
Трюк: Готовы?
Вуд глянул на Т/и и прочитал у неё в лице решимость победить чего бы это ни стоило.
Вуд: Фред, Джордж, оставьте Т/и в покое, пусть сама разбирается с бладжером.
Т/и: Эй! Мои мозги же потом по земле собирать придётся! И потом, я ещё завещание не написала, что отдаю всё своё имущество семье Уизли! — все слова Т/и были проигнорированы Вудом.
Фред: Правда?!
Дождь усилился. По свистку судьи Т/и взмыла в небо и тут же услышала, как бладжер со свистом рассекает воздух у неё за спиной. Т/и поднималась всё выше и выше, камнем кидалась вниз, петляла, входила в штопор, взлетала зигзагом, описывала обороты. Даже голова закружилась, но ей всё равно приходилось смотреть в оба! Капли дождя застилали лицо, заливались в нос, когда она делала на метле очередное сальто. Зрители на трибунах смеялись, хлопали — высший пилотаж! В этом было для Т/и единственное спасение, мяч явно уступал в манёвренности. Т/и носилась над полем, как на «Американских горках», и следила краешком глаза за Эдрианом Пьюси. Тот хотел обойти Вуда и достать одно из колец Гриффиндора. Теперь просвистело над ухом, но мяч снова промазала. Т/и помчалась назад, мяч не отставала, Т/и завертелась волчком.
Драко: Учишься балету, Поттер? — крикнул Малфой.
Т/и пронеслась прочь, на лету обернулась, с омерзением глянула на Малфоя и в нескольких сантиметрах над её левым ухом увидела золотой снитч. Малфой помирал со смеху и снитча не видел. Т/и застыла на месте: вдруг та поднимет голову и первой схватит вожделенный приз!
Вдруг — ХРЯСЬ!
Мяч настиг-таки её и сломал правую руку. Рука бессильно повисла. От жгучей боли у Т/и потемнело в глазах. Она едва не соскользнула с мокрой метлы. Злокозненный мяч развернулся и нацелился Т/и в голову. Т/и увильнула, в мозгу тупо стучало:
Т/и: 💭Снитч, снитч…💭
Сквозь муть дождя и боли Т/и стрелой понеслась к Малфою. Ухмылка у того на лице сменилась испугом: ему показалось, что Т/и пошла на таран.
Драко: Ты что! — заорал Малфой и отлетел в сторону.
Т/и выпустила метлу и, потянувшись здоровой рукой, схватила мокрый, холодный снитч. Сжимая метлу только коленями, она начала стремительно падать, стараясь не потерять сознание. Зрители испуганно ахнули. Т/и шмякнулась в грязь, сломанная рука неестественно изогнулась, метла откатилась в сторону. На трибунах свистели, орали, от острой боли ей казалось, что болельщики где-то далеко-далеко. И тут до Т/и дошло: в руке у неё снитч.
Т/и: Выиграли! — крикнула из последних сил она и потеряла сознание.
Очнулась она тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился над ней, одарив ослепительной улыбкой.
Т/и: Это вы? Уйдите отсюда, пожалуйста... — прошептала Т/и.
Локонс: Что это она? — удивился Локонс и глянул на собравшихся вокруг гриффиндорцев. — Не волнуйтесь. Я сейчас её вылечу.
Т/и: Не надо! — возразила Поттер. — Пусть уж лучше так…
Т/и попыталась сесть, но помешала невыносимая боль. Неожиданно щёлкнула фотокамера.
Т/и: Зачем снимать меня в таком виде, Колин? — запротестовала Т/и.
Локонс: Лежи, лежи, — заботливо посоветовал Локонс, — сейчас я произнесу заклинание. Не бойся, мне не впервой.
Т/и: Зато мне впервой! Я лучше пойду в больницу, — сквозь стиснутые зубы прошептала Т/и.
Вуд: Правда, профессор, — заметил Вуд и гордо улыбнулся: его ловец ранен, но победа за ними. — Здорово ты его поймала, Т/и. Красиво.
Но Поттер проигнорировала эти слова. Она сквозь частокол ног смотрела, как Фред и Джордж Уизли борются с полоумным бладжером, запихивают его в коробку, а тот бешено сопротивляется.
Локонс: Отойдите подальше, — попросил Локонс, закатывая зелёные рукава.
Т/и: Может, не надо… — выдохнула Т/и.
Но разве Локонса остановишь! Он повращал волшебной палочкой и направил её прямо на сломанную руку. Странное ощущение прокатилось от плеча до кончиков пальцев, как будто из руки выпустили воздух. Т/и, зажмурившись, отвернулась, кто-то в толпе вскрикнул, а Колин Криви защёлкал фотоаппаратом со скоростью пулемётной очереди. Рука больше не болела, Т/и её вообще не чувствовала.
Локонс: M-м. Ну, ничего, — Локонс не терял присутствия духа, — такое бывает. Но перелома-то больше нет! А это главное. Сможешь доковылять до больничного крыла? Мистер Уизли, Мистер Поттер, мисс Грэйнджер, проводите её, пожалуйста, а там мадам Помфри… э-э… приведёт её в надлежащий порядок.
Поднявшись на ноги, Т/и ощутила себя однобокой. Она вдохнула поглубже, поглядела на руку и чуть снова не лишилась чувств. Из рукава выглядывало что-то вроде надутой резиновой перчатки цвета сырого мяса. Т/и хотела было пошевелить пальцами, но куда там! Локонс не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости.
Мадам Помфри, осмотрев Т/и, пришла в ярость.
Помфри: Надо было сразу же идти ко мне. — Она пощупала мягкую, без костей, руку. — Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые…
Т/и: Но ведь вам это под силу? — с надеждой спросила Т/и.
Помфри: Разумеется. Только предупреждаю: будет больно. — Мадам Помфри с озабоченным видом бросила Т/и пижаму. — Ночевать, девочка, придётся здесь…
Рон и Гарри ждали за ширмой, а Гермиона помогала Т/и надеть пижаму: рука без костей лезть в рукав никак не хотела.
Рон Ты и теперь станешь защищать Локонса? — упрекнул Рон Гермиону.
Гермиона, протащив наконец ватные пальцы Т/и сквозь манжету, принялась застёгивать пуговицы пижамы.
Гарри: Т/и ведь не просила убрать из руки кости.
Гермиона: Кто не ошибается? — возразила Гермиона. — Зато рука перестала болеть. Правда, Т/и?
Т/и: Какое утешение! Только теперь это вообще не рука! Я лучше бы со сломанной походила!
Т/и прыгнула на постель, и бедная рука беспомощно заколыхалась. Рон и Гарри вышли из-за ширмы. В это же время к Т/и пришла мадам Помфри. Доктор держала в руках бутыль с наклейкой «Костерост».
Помфри: У тебя длинная ночь впереди, — сказала она, наполнила стакан и подала Т/и. Из стакана валил пар. — Растить кости — занятие не из приятных.
Пить «Костерост», как оказалось, тоже: он обжигал рот и горло. Хлебнув первый глоток, Т/и закашлялась. Мадам Помфри удалилась, недовольно ворча про опасный спорт и учителей-неумех. Рон, Гарри и Гермиона остались с Т/и, подавали ей воду, чтобы запить снадобье — уж больно оно было гадкое.
Рон: Всё-таки мы выиграли. — Рон расплылся в улыбке. — Классно ты схватила этот снитч! Видела бы ты Малфоя… он был готов тебя растерзать.
Гарри: Запомни, это было сделано ценной руки моей сестры! — было явно видно, что Гарри волновался за неё.
Рон: Но в начале же её защищали Фред и Джордж!
Т/и: Точно! Можешь передать им спасибо, а то врядле они придут меня проведать.
Рон: Не удивлюсь, если они сейчас сюда идут. Наверняка, ходили покупать сладости.
Гермиона: Знать бы, как он заколдовал этот мяч, — сдвинула брови Гермиона.
Гарри: Вот сварим Оборотное зелье и заодно спросим. — Гарри погладил сестру по волосам.
Т/и: Лишь бы оно было не такое противное, как эта гадость…
Рон: Ишь чего захотела! Это с ногтями-то слизеринцев! — поморщился Рон.
Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и промокшая до нитки.
Джордж: Ну, Т/и! Ну, пилотаж! — восхищался Джордж. — Ты бы слышала, как сейчас Флинт орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис.
Друзья принесли сладости, пирожные и тыквенный сок, собрались вокруг Т/и и только начали угощаться, как в палату вошла грозная мадам Помфри.
Помфри: Это что такое? — рассердилась она. — Больной нужен отдых. Ей тридцать три кости растить! Вон! Вон! Все вон!
Т/и: Фред, Джордж, подождите! — оба парня обернулись. — Спасибо, что в начале защищали от мяса...
Т/и было не по душе благодарить, ведь делала это редко, поэтому отвернулась.
Фред: Это же наша обязанность в команде! Кстати, обязательно съешь открытое драже «Берти Боттс»! — ухмыльнувшись, посоветовал Фред.
Джордж: Мы оставили там самые ужасные конфеты! — раскрыл секрет Джордж.
Т/и: Обязательно попробую!
Помфри: Эх, молодёжь... На выход, молодые люди!
И Т/и осталась один на один с пронзительной болью.
* * *
Спустя часа два Т/и проснулась в кромешной тьме: руку словно начинили острыми черепками. Но разбудила её не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал ей лоб. Т/и задрожала от испуга.
Т/и: Кто это?! — крикнула она. — Добби, ты?!
Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на Т/и, и по его длинному, острому носу бежала слеза.
Добби: Гарри Поттер и Т/и Поттер снова в школе, — прошептал он, — Добби предупреждал Гарри Поттера и Т/и Поттера. Предупреждал! Ах, мисс, почему вы не послушали Добби? Почему Т/и Поттер и Гарри Поттер не поехали домой, когда опоздали на поезд?
Т/и села и оттолкнула руку эльфа.
Т/и: Что ты тут делаешь?! — уже злясь, спросила она. — И откуда знаешь про поезд?!
У Добби задрожали губы. Т/т вдруг осенило:
Т/и: Так это ты?! Ты не пропустил нас сквозь барьер!
Добби: Да, я, — гордо ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. — Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и Т/и Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби пришлось отутюжить себе пальцы. — Он показал забинтованные руки. — Добби не жаль рук, мисс, Добби думал, это спасёт Гарри Поттера и Т/и Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри Поттер и Т/и Поттер полетят в школу в автомобиле.
Эльф раскачивался взад и вперёд, встряхивая смешной головой.
Добби: Добби был ошарашен, когда узнал, что Гарри Поттер и Т/и Поттер вернулись в школу, — он даже сжёг обед хозяина. Добби так выпороли, мисс, так выпороли…
Т/и тяжело опустилася на подушку.
Т/и: Из-за вас меня, Гарри и Рона чуть не выдворили из школы, — сердито сказала она. — Иди отсюда! А то как только у меня вырастут кости, я убью тебя!
Добби печально улыбнулся.
Добби: Добби уже много раз грозились убить, мисс. Хозяева обещают убить Добби пять раз на день.
И эльф высморкался в угол своей грязной наволочки; вид у него был такой несчастный, что Т/и невольно перестала гневаться.
Т/и: Эй, почему ты носишь эту наволочку? — поинтересовалась она.
Добби: Наволочку, мисс? — Добби погладил своё одеяние. — Это знак рабства, мисс. Добби станет свободным, если хозяева подарят ему одежду. Но они очень осторожны, не дают Добби даже носка, боятся, что Добби уйдёт от них навсегда.
Добби утёр слёзы и вдруг сказал:
Добби: Гарри Поттер и Т/и Поттер должны вернуться домой! Добби думал, что мяч…
Т/и: Мяч? — снова вышла из себя Т/и. — Так это я тебе обязана, что мяч чуть меня не убил? А я то думала, что это Малфой!
Добби: Что вы, что вы! — испугался эльф. — Мяч не убил бы вас. Добби хочет спасти Гарри Поттера и Т/и Поттера. Лучше уж жить дома калекой, чем оставаться тут, мисс. Гарри Поттер и Т/и Поттер должны вернуться домой.
Т/и: Ни за что! — вознегодовала Т/и. — Но всё-таки объясни, пока у меня нет костей в руке, и я ее могу тебя убить. Зачем тебе надо меня калечить?
Добби: Ах, если бы Т/и Поттер и Гарри Поттер только знали! — вздохнул Добби, и слёзы ручьём полились на обтрёпанную наволочку. — Если бы они знали, как много они значат для нас, несчастных рабов, отребья волшебного мира. Добби помнит времена величия Того-Кого-Нельзя-Называть. С нами, домашними эльфами, обходились как с крысами и тараканами, мисс. С Добби, правда, и сейчас так обходятся, — признался эльф и вытер слёзы наволочкой, — но всё-таки с тех пор, как вы победили Кого-Нельзя-Называть, жить стало гораздо легче. Темный Лорд потерял свою силу, Гарри Поттер и Т/и Поттер остались живы. Для нас это как рассвет, мисс, Гарри Поттер и Т/и Поттер сияют лучами надежды… Мы уж и не чаяли конца чёрных дней… А теперь в Хогвартсе опять назревают страшные события, может быть, они уже начались, и Добби не позволит Гарри Поттеру и Т/и Поттеру остаться здесь. Тайная комната снова открыта, кошмар может повториться…
Добби понял, что проговорился, и остолбенел от ужаса. Схватил с тумбочки кувшин с водой, разбил о голову, так что искры из глаз посыпались, и скатился на пол. Потом снова взобрался на кровать, бормоча:
Добби: Добби плохой, очень плохой…
Т/и: То есть, Тайная комната и правда существует? — изумилась Т/и. — Ты сказал, что она когда-то уже открывалась?
Эльф потянулся за осколком кувшина, но Т/и, схватив его тоненькую ручку, на этот раз предотвратила рукоприкладство.
Т/и: Я ведь не магл, Добби, опасность мне не грозит, как и Гарри.
Добби: Ах, мисс, не спрашивайте, не спрашивайте бедного Добби, — заикаясь, проговорил эльф. — Чёрные дела замышляются в этой школе, и Гарри Поттер и Т/и Поттер должны уехать. Поезжайте, мисс, вместе с братом, поезжайте домой. И торопитесь, мисс, здесь слишком опасно…
Т/и: Добби, скажи главное, кто открыл Комнату? — Т/и держала руку эльфа, чтобы тот снова не начал себя казнить. — Скажи мне, кто?!
Добби: Добби не может, сэр. Добби не может, не должен! — завопил эльф. — Поезжайте домой, поезжайте, мисс, вместе с братом.
Т/и: Никуда мы не поедем, — злясь, отрезала Т/и. — Среди моих лучших друзей есть магл, и если Тайная комната правда открыта, то ей первой придётся несладко…
Добби: Гарри Поттер и Т/и Поттер готовы отдать жизнь за друзей! — воскликнул домовик, сознавая собственное ничтожество. — Как они отважны! Как храбры! Но они обязаны спасти себя. Гарри Поттер и Т/и Поттер не могут…
Добби вдруг замер и навострил уши, став похожим на летучую мышь. В коридоре послышались шаги.
Добби: Добби должен уйти, — в ужасе прошептал эльф и с треском исчез, оставив в кулаке Т/и пустоту. Т/и откинулась на подушку, всматриваясь в дверь: шаги приближались. В палату, пятясь, вошёл Дамблдор в длинном шерстяном халате и ночном колпаке, за ним — профессор Макгонагалл. Они внесли что-то вроде статуи и положили на свободную постель.
Дамблдор: Сходите за мадам Помфри, — шёпотом попросил Дамблдор.
Профессор Макгонагалл прошла мимо Т/и и вышла из комнаты. Т/и лежала смирно, притворяясь, что спит. Послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором Макгонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки. Увидев статую, мадам Помфри ахнула.
Помфри: Что случилось? — спросила она шепотом у Дамблдора и склонилась над неподвижной фигурой.
Дамблдор: Новое нападение, — объяснил директор. — Мы с Минервой нашли его на лестнице.
МакГонагалл: Рядом валялась гроздь винограда, — добавила профессор МакГонагалл, — должно быть, он шёл навестить Поттера.
У Т/и по спине побежали мурашки, она тихонько приподнялась и глянула на лицо статуи, освещённое светом луны. Это был Колин Криви. Глаза у Колина были круглые от ужаса, в руках фотоаппарат.
Помфри: Заклятие Оцепенения? — спросила мадам Помфри.
МакГонагалл: Да, — ответила профессор МакГонагалл. — Подумать только… Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда…
Все трое глядели на Колина. Дамблдор нагнулся, покрепче ухватил фотоаппарат и, поднатужившись, вырвал его из рук Колина.
МакГонагалл: Может, он успел снять нападавшего? — предположила профессор МакГонагалл.
Дамблдор открыл крышку фотоаппарата: из камеры повалил дым, Т/и даже за три кровати почуяла запах горелого пластика. Мадам Помфри отступила на шаг и растерянно прошептала:
Помфри: Надо же, расплавилась…
МакГонагалл: Что же это значит, Альбус? — спросила профессор МакГонагалл.
Дамблдор: То, что Тайная комната действительно открыта, — ответил тот.
Мадам Помфри в страхе прижала ладонь ко рту. Профессор МакГонагалл вопросительно глянула на Дамблдора.
МакГонагалл: Альбус, но кто же?..
Дамблдор: Вопрос не в том, кто, — не отрывая глаз от Колина, отвечал Дамблдор, — а в том, как…
Света не зажигали, но Т/и разглядела лицо профессора МакГонагалл: оно выражало крайнее недоумение.