2 том. 6 глава. Златопуст Локонс.
Зато весь следующий день Т/и было не до улыбок. Всё не задалось с самого утра. Волшебный потолок в Большом зале был затянут скучными серыми облаками. Четыре обеденных стола, как полагается, уставлены тарелками с овсяной кашей, копчёной селёдкой, тостами, блюдами с яичницей и жареным беконом. Гарри, Т/и и Рон сели за свой стол рядом с Гермионой, уткнувшейся в любимую книжку «Встречи с вампирами». Она, судя по тому, как сухо поздоровалась с ними, всё ещё сердилась на них из-за противозаконного перелёта. Невилл же Долгопупс, увидев их, напротив, расцвёл улыбкой. Невилл был круглолицый мальчуган, то и дело попадавший в какую-нибудь передрягу. К тому же он вечно всё забывал.
Невилл: Вот-вот прибудет почта, — сказал он. — Бабуля должна прислать кое-какие вещи, я не всё захватил.
И действительно, не успела Т/и приняться за кашу, как над головой зашумели крылья влетевших сов, их была сотня, не меньше. Они кружили по залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, и роняли там и здесь письма и посылки. Один увесистый пакет хлопнулся прямо на голову Невилла, и тут же что-то большое, серое упало на кувшин Гермионы, забрызгав всех молоком и осыпав перьями.
Рон: Стрелка! — воскликнул Рон, вытащив мокрую, грязную сову из кувшина за лапы. Сова лежала на столе неподвижно, лапы кверху, в клюве мокрый красный конверт. — Какой ужас!
Гермиона: Всё в порядке, она дышит, — сказала Гермиона, поглаживая сову кончиком пальца.
Рон: Я не об этом. Я вот о чём! — Рон указал на красный конверт.
По мнению Т/и, ничего особенного в конверте не было. Но Рон с Невиллом глядели на него так, как будто он вот-вот взорвётся.
Т/и/Гарри: В чём дело? — спросила Поттеры.
Рон: Она… она прислала мне Громовещатель, — прошептал Рон.
Невилл: Скорее открывай, — так же тихо проговорил Невилл. — А то будет хуже. Моя бабуля тоже однажды прислала такое письмо. А я совсем про него забыл. Так что было!
Гарри: А что такое Громовещатель? — Гарри перевёл взгляд с испуганных лиц друзей на красный конверт.
Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.
Невилл: Открывай! — толкнул Рона Невилл. — Сейчас вспыхнет!
Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши. И в тот же миг Т/и поняла почему. Сначала ей показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом. Но скоро он различил в грохоте слова:
Письмо: «…украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…»
Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от её голоса, который ещё усиливало эхо, отражённое каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб. А письмо продолжало:
Письмо: «…вечером… письмо от Дамблдора. Я думала, отец от огорчения умрёт. Мы растили тебя совсем в других правилах. Вы ведь с Гарри и Т/и могли все погибнуть!»
Т/и всё ждала, когда же прогремит её имя и имя брата. И делала вид, что не слушает говорящее письмо, звуки которого раздирали барабанные перепонки.
Письмо: «…абсолютно чудовищно. Отца на работе ждёт разбирательство, и виноват в этом ты. Если ты совершишь ещё хоть один подобный проступок, мы немедленно заберём тебя из школы».
На этом письмо кончилось, и в зале воцарилась звенящая тишина. Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном и Т/и сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринужденная болтовня.
Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.
Гермиона: Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты…
Рон: Не говори мне, что я это заслужил, — выпалил Рон.
Т/и: Это не так! — вдруг заявила Т/и, — хватит всё время строить из себя жертву и признавать всё, что говорят про тебя!
Но Рон промолчал. Хоть Т/и это говорила уверенно, но её уши горели. Мистеру Уизли грозит служебное расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для них этим летом… Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор Макгонагалл и давала каждому в руки расписание. Т/и в своём листке прочитала, что у их класса два первых урока — травология вместе с пуффендуйцами.
Гарри, Т/и и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере, одно доброе дело: Гермиона сочла, что мальчики и девочка с лихвой наказаны, и стала опять, как всегда, милой и приветливой. Подойдя к оранжерее, они увидели у дверей весь их класс, дожидавшийся профессора Стебль. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Златопустом Локонсом они шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и гипсовые повязки. Т/и перевела взгляд на иву, несколько её ветвей украшали гипсовые лотки.
Профессор Стебль была маленькая, кругленькая волшебница в чиненой-перечиненой шляпе на растрёпанных волосах; платье у неё вечно было в земле, а при виде её ногтей тётя Петунья упала бы в обморок. Златопуст Локонс, напротив, был, как всегда, безупречен, его бирюзовый плащ развивался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.
Локонс: Всем привет! — с сияющей улыбкой приветствовал он учеников ещё издали. — Я показывал профессору Стебль, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте, что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий…
Стебель: Дети, теплица номер три! — распорядилась профессор Стебль, явно расстроенная. В ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.
Ребята довольно зашумели. В прошлом году они занимались только в теплице номер один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор вынула из-за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на Т/и повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжёлым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Она шагнула было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но её и брата остановили руки Локонса.
Локонс: Гарри! Т/и! Вы мне нужны на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри и Т/и опоздают минуты на три?
Судя по недовольному лицу, Стебль возражала.
Локонс: Вот и отлично, — заявил Локонс и захлопнул дверь перед носом профессора травологии.
Локонс: Гарри! Т/и! — воскликнул Локонс. — Гарри! Т/и! Гарри! Т/и! Гарри! Т/и! — Локонс покачал головой, и на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи.
Ничего не понимая, Т/и огорошенно взирала на Локонса.
Локонс: Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всём, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!
Т/и понятия не имела, о чём это он, и хотела прямо спросить. Но Локонс продолжал:
Локонс: Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлён! Прилететь в Хогвартс на машине! Но меня тут же осенило, почему вы совершили этот поступок. За километр видно! Гарри! Т/и! Гарри! Т/и! Гарри! Т/и!
Замечательным в Локонсе было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои зубы-жемчужины.
Локонс: Я пробудил в вас тщеславие! Что, не так? Я заразил вас этой бациллой. Вы вместе со мной попали на первую полосу газеты. И вы просто не могли ждать, когда это опять случится!
Т/и: Нет, видите ли…
Локонс: Гарри! Т/и! Гарри! Т/и! Гарри! Т/и! — Локонс крепко схватил Гарри и Т/и за плечи. — Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед вами. Этот хмель должен был ударить вам в голову. Но поймите: чтобы вас заметили, нельзя начинать с полётов на фордике. Пожалуйста, ведите себя осмотрительнее, идёт? Вот станете старше, у вас будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чём вы сейчас думаете! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как вы сейчас. Даже больше, чем вы. Вы уже в какой-то мере люди известные, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то, что пять раз подряд получить приз газеты «Ведьминого еженедельника» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, Т/и, очень хорошо!
И, дружески подмигнув, Златопуст Локонс торжественно удалился. Несколько секунд Гарри и Т/и не могли прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался урок, открыли дверь в теплицу и тихонько проскользнули внутрь.
Профессор Стебль стояла у деревянной скамейки в центре теплицы, на которой лежали около двадцати пар разноцветных наушников-заглушек. Подождав, пока Гарри и Т/и займут свои места рядом с Гермионой и Роном, профессор начала урок.
Стебель: Сегодня мы будем пересаживать мандрагоры, — сказала она. — Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
Гермиона: Мандрагора, или мандрагорум, — сильнодействующее средство для восстановления здоровья, — отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. — Мандрагору используют, чтобы вернуть человеку, подвергшемуся заклятию, его изначальный облик.
Стебль: Отлично. Десять баллов Гриффиндору, — сказала профессор Стебль. — Мандрагора является главной составляющей частью большинства противоядий. Но и сама мандрагора небезопасна. Кто может сказать почему?
Опять взметнулась рука Гермионы и чуть было не смахнула очки с носа Гарри.
Гермиона: Плач мандрагоры смертельно опасен для всех, кто его слышит, — без запинки ответила Гермиона.
Стебль: Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов. Мандрагоры, которые сейчас перед вами, — рассада, совсем ещё юная.
Профессор указала на глубокие ящики, и весь класс подвинулся вперёд, чтобы лучше рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зеленых листьев — в каждом около ста маленьких мандрагор. Т/и не заметила в них ничего особенного, «плач мандрагоры» был для неё пустым звуком.
Стебль: Возьмите наушники, — распорядилась профессор Стебль.
Толкаясь, ребята бросились к скамье, никто не хотел весь урок сидеть в наушниках из розового меха.
Стебль: Когда я скажу: «Наденьте наушники», постарайтесь надеть так, чтобы абсолютно ничего не слышать. Когда можно будет наушники снять, я подниму вверх большой палец. Наденьте наушники!
Т/и быстро надела пару наушников — тишина воцарилась полнейшая. Профессор Стебль надела розовые, засучила рукава мантии, крепко ухватила одно растеньице и с силой дёрнула. Вместо корней из земли выскочил крошечный, испачканный землёй, безобразный младенец. Листья росли у него прямо из макушки, кожа бледно-зелёная, вся испещрённая разноцветными точками, и было очевидно, что он истошно орёт.
Профессор Стебль взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки, подняла вверх большой палец и сняла наушники.
Стебль: Поскольку наши мандрагоры совсем ещё маленькие, — пояснила она, — их плач не убивает. — Она говорила так спокойно, точно полила горшок с обычной бегонией. — Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. Когда урок окончится, я подам знак. С каждым ящиком будете работать вчетвером или впятером, цветочных горшков хватит на всех, компост вон в тех мешках. И следите за ядовитой тентакулой, у неё режутся зубки.
Говоря это, профессор довольно сильно шлёпнула тёмно-красное колючее растение, тянувшее украдкой к её плечу длинные щупальца, — щупальце мгновенно убрались.
К неразлучной четвёрке — Гарри, Т/и, Рону, Гермионе — присоединился курчавый мальчик из Пуффендуя. Т/и его помнила, но они ни разу не разговаривали.
Джастин: Джастин Финч-Флетчли, — представился он приветливо, тряся Гарри за руку, а после Т/и. — Я вас, конечно, знаю. Вы знаменитые Т/и Поттер и Гарри Поттер… Ты Гермиона Грэйнджер, первая по всем предметам. — Джастин и ей пожал руку. Гермиона просияла. — А ты Рон Уизли. Это ведь твой был летучий фордик?
Рон в ответ насупился. Громовещатель, как видно, ещё не выветрился у него из памяти. Все пятеро стали набивать цветочные горшки компостом, приготовленным из драконьего навоза.
Джастин: А Локонс силён! — сияя, продолжал Джастин. — Храбрый, как лев. Вы читали его книги? Я бы со страха умер, если бы на меня напал в телефонной будке вампир. А он хоть бы хны! Сразился и победил. Фантастика! Родители записали меня в Итон, но я так счастлив, что учусь именно здесь. Конечно, моя мама была немножко расстроена, но я дал ей почитать книги Локонса, и она поняла, как прекрасно иметь в семье волшебника, тем более хорошо образованного…
Джастин замолчал, и разговор больше не возобновился. Наушники были надеты, и ребята начали пересаживать мандрагоры. Профессор Стебль легко справилась с первым саженцем, на то она и была профессор травологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не желали расставаться с насиженным местом и переезжать в отдельный горшок, они корчились, брыкались, колотили острыми крепкими кулачками, скрежетали зубами. Т/и минут десять запихивала в горшок одну особенно толстенькую мандрагору.
К концу урока она, как и все, была вся в поту, выпачкана землёй, с непривычки болели руки. Грязные, усталые, ребята дотащились до замка, помылись, и гриффиндорцы отправились на урок трансфигурации.
На уроках профессора Макгонагалл вообще всегда было трудно, но сегодня особенно. Все, чему Т/и выучилась в прошлом году, за лето, казалось, напрочь вылетело из головы. Задание состояло в том, чтобы превратить навозного жука в большую пуговицу. У Т/и, как он ни бился, ничего не получилось: весь урок она тренировала жука, как ускользать на ровной поверхности от волшебной палочки. Гарри была такая же проблема...
У Рона дело обстояло ещё хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по-видимому, совсем испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался всё же превратить жука, последний испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило профессора Макгонагалл. Т/и с облегчением вздохнула, услыхав звонок с урока. Её мозг был выжат, как губка. Все выбежали из класса, кроме Рона, Т/и Гарри. Рон принялся дубасить волшебной палочкой по столу, гневно приговаривая:
Рон: Глупая, бесполезная идиотка!
Гарри: Напиши домой, — посоветовал ему Гарри в ответ на сноп искр, вырвавшийся из несчастной палочки. — Пусть пришлют тебе новую.
Т/и: Скорей всего придёт такой же Громовещатель. И ты же слышал, что ещё одна выходка и его заберут из школы!
Рон: Т/и права... И я снова получу ещё один Громовещатель, — заталкивая в сумку шипящую палочку, тяжело вздохнул Рон. — «Сам во всём виноват…» Пошлите в столовую обедать.
Гермиона показала им целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, отчего Рону легче не стало.
Гарри: Что у нас после обеда? — спросил Гарри, меняя тему.
Гермиона: Защита от Тёмных искусств, — тотчас отрапортовала Гермиона.
Т/и: Ну нет! Я не хочу идти к этому чокнутому!
Рон: А почему это у тебя против всех уроков Локонса маленькие сердечки? — спросил Рон, выхватив из рук Гермионы её расписание.
Гермиона вырвала у него листок с расписанием и густо покраснела.
После обеда все четверо вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свою «Поездку с вампирами». Гарри с Роном и Т/и стояли рядом, беседуя о квиддиче. Скоро Т/и почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, она увидела того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметила через окно в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на Т/и и Гарри, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Т/и, он покраснел как рак. Мальчик: Не сердитесь, Гарри, Т/и. Я Колин Криви, — произнёс он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперёд. — Я тоже гриффиндорец. Как вы думаете… как вы посмотрите на то… если я сделаю снимок? — поднял он камеру.
Гарри: Снимок? — недоуменно переспросил Гарри.
Колин: Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с вами знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о вас знаю. Мне столько о вас рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел вас убить, как вы чудесно спаслись, а он навсегда исчез, и всё такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри). А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить плёнку в особом растворе, то ваши фотографии будут двигаться. — Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжал: — Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит вашу. — Он умоляюще взглянул на Поттеров. — А ваш друг не мог бы сфотографировать меня вместе с вами, чтобы мы стояли рядом? А вы могли бы подписать фото?
Драко: Подписать фото? Вы, Поттеры, раздаёте свои фотографии с автографом?
Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнёсся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду настоящих головорезов.
Драко: Спешите занять очередь! — надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор. — Гарри Поттер и Т/и Поттер раздают автографы!
Т/и: Ничего мы не раздаём! — стиснув кулаки, крикнула Т/и. — Заткнись, Малфой!
Колин: Тебе просто завидно, — выпалил Колин, чьё туловище было едва ли толще шеи Крэбба.
Драко: Мне? Завидно? — Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора. — А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак. — Крэбб и Гойл только глупо хихикали.
Рон: Подавись слизняками, Малфой! — взорвался Рон.
Крэбб перестал хихикать и начал угрожающе потирать костяшки кулаков.
Драко: Легче на поворотах, Уизли, — предупредил насмешливо Малфой. — Я бы на твоём месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? — И, передразнивая, пропищал: — «Если совершишь хоть один проступок…»
Пятикурсники из Слизерина громко рассмеялись.
Драко: Уизли тоже мечтает получить ваше фото с автографом, Поттеры, — презрительно скривил губы Малфой. — Это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом.
Т/и: Пальцем его тронешь и я тебе руки оторву!
Драко: Смотрите Уизли прячется за спиной Поттера! — начал смеяться Драко.
Рон взмахнул заклеенной скотчем палочкой, а Т/и своей, но Гермиона, захлопнув книжку, шепнула им:
Гермиона: Перестаньте! — и взглядом указала на приближающегося Златопуста Локонса.
Локонс: Что, что тут происходит? — Златопуст шествовал к ним, его бирюзовая мантия развевалась у него за спиной. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом?
Т/и хотела было объяснить происходящее, но Локонс обхватил её и брата за плечи и жизнерадостно воскликнул:
Локонс: Можно было и не спрашивать! Мы опять пересеклись с вами, Гарри, Т/и! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.
Буквально приклеенная к Локонсу, сгорая от унижения, Т/и смотрела, как ухмыляющийся Малфой растворился в толпе. Но на самом деле ей хотелось его ударить, как следует по его самодовольной роже.
Локонс: Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы трое его подпишем! — распоряжался Локонс.
Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок на урок.
Локонс: Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локонс и сам устремился ко входу. Он всё ещё держал за плечи Гарри и Т/и, которые горько в этот миг пожалели, что не знают волшебства для мгновенного исчезновения. — Мудрое решение, Гарри, Т/и, — покровительственно произнёс Локонс, входя в замок вместе с Поттерами через боковые двери. — В этой сцене с юным Криви я вас выручил. Поскольку он фотографировал нас троих, ваши школьные приятели не будут вас корить: ишь какие, ставят себя выше других…
Не слушая мямлившего оправдания Гарри и Т/и, Локонс увлекал их дальше по коридору под взглядами спешащих на уроки учеников.
Локонс: Позвольте откровенно вас сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры — верх не благоразумия. Придёт время, когда вам, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — весело хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.
Наконец они вошли в кабинет Локонса, и Поттеры обрели свободу. Одёрнув мантию, устроилась на последнем ряду и, сев за стол, водрузила перед собой стопку из всех семи книг Златопуста Локонса — спряталась за ними от автора, а Гарри сделал тоже самое.
Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Рон с Гермионой поспешили к двойняшкам и сели рядом — один слева от Гарри, другая справа от Т/и.
Рон: На вашем лицах хоть яичницу жарь! — шепнул Рон. — Смотрите, чтобы Колин и Джинни не познакомились, а то, глядишь, создадут фан-клуб Гарри и Т/и Поттера.
Т/и: Тише ты! — Т/и стукнула Рона через Гарри. Не хватало ещё, чтобы Локонс услышал последние слова Рона.
Когда все расселись по местам, Локонс громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял «Тропою троллей» — экземпляр, принадлежащий Невиллу Долгопупсу — и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.
Локонс: Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от Тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Ведьминого еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от банши отнюдь не улыбкой!
Златопуст замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.
Локонс: Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…
Вручив каждому листки с вопросами, Златопуст вернулся к столу.
Локонс: Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.
На первой странице Т/и прочитала:
1. Какой любимый цвет Златопуста Локонса?
2. Какова тайная честолюбивая мечта Златопуста Локонса?
3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Златопуста Локонса?
И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвёртый вопрос звучал так:
54. Когда день рождения Златопуста Локонса и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?
Спустя полчаса Локонс собрал работы и быстренько просмотрел их.
Локонс: Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Год с йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Поездка с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!
И Локонс ещё раз проказливо подмигнул. Рон уставился на Локонса недоуменный взглядом. Сидевшие впереди Симус Финниган и Дин Томас тряслись от едва сдерживаемого смеха. Гермиона же, наоборот, вся обратилась в слух. Вернуло её к действительности только произнесённое на весь класс её имя.
Локонс: А вот мисс Гермиона Грэйнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! — Он ещё раз перелистал её работу. — Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грэйнджер?
Гермиона подняла дрожащую руку.
Локонс: Отлично! — излучал восторг Локонс. — Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу…
С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.
Локонс: Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но знайте, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.
Т/и невольно выглянула из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локонс опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду.
Локонс: Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локонс. — Они могут сбеситься.
Весь класс затаил дыхание, Локонс сдёрнул ткань.
Локонс: Да, это они, — драматически произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.
Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локонс не принял его смешок за вопль ужаса.
Локонс: Что такое? — расплылся он в улыбке.
Симус: Но… но ведь они совсем… неопасные, — выговорил сквозь смех Симус.
Локонс: Не скажите. — Локонс покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны.
Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заострёнными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.
Локонс: А теперь посмотрим, — повысил голос Златопуст Локонс, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.
Что тут началось! Светопреставление! Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъярённого носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Невилл, держась за люстру, болтался под потолком.
Локонс: Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локонс.
Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс:
Локонс: Пескипикси пестерноми!
Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локонса волшебную палочку и выбросил в окно. Локонс охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя — люстра не выдержала и Невилл упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.
Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локонс вылез из-под стола, увидел неразлучную четвёрку, готовую уже выскочить за дверь, и приказал:
Локонс: Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.
Профессор резво пронёсся мимо них и захлопнул дверь перед их носом.
Рон: Нет, видали волшебника? — возмутился Рон, получив хорошую оплеуху от одного из разбушевавшихся баловников.
Гермиона: Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку, — сказала Гермиона. Не раздумывая, она наложила заклинание Заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку.
Т/и: По-твоему, это реальная жизненная обстановка!? — сказала Т/и, мучаясь с маленьким чертёнком, который плясал перед ней, высовывая язык.
Гарри: Да Локонс просто сам не знал, что с ними делать!
Гермиона: Глупости, — сказала спокойно Гермиона. — Вы ведь читали его книги. Вспомните все те удивительные подвиги, которые он совершил.
Рон: Это он только пишет, что совершил, — уточнил Рон.
Т/и: Я вообще их не читала! — вдруг возразила Т/и.