Почему Уизли занимают особое место у Т/и в сердце?

Т/и чуть не ахнула от удивления, но удержалась. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на них выпученные зелёные глаза величиной с теннисный мяч. Т/и сразу его узнала — это он утром следил за ними из кустов живой изгороди.

Человечек не сводил с них глаз, Т/и отвечала тем же.

Дадли: Позвольте взять ваше пальто, мистер и миссис Мейсон? — донёсся снизу почтительный голос Дадли.

Человечек соскользнул с кровати и низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа. Одет он был в старую наволочку с дырками для ручек и ножек.
Гарри: П-привет, — поперхнулся Гарри.
???: Гарри Поттер! Т/и Поттер! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость (дядя Вернон в гостиной наверняка услышал). — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, мистер и миссис… Это такая честь…
Гарри: Б-благодарю вас, — кивнул Гарри.
Т/и прошла к своей кровати и села на неё. Двигаясь вдоль стенки, Добби достиг письменного стола и опустился на стул рядом с просторными клетками, где спали сейчас совы Букля и Даркли. Т/и хотела было спросить незнакомца, кто он, но, подумав, что это неучтиво, спросила только его имя.
Добби: Добби, сэр, — ответил человечек — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф.
Т/и: В самом деле? — В другой раз это известие немало удивило бы Т/и, но сейчас было не до того. — Видишь ли, сегодня не лучший день для знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайся.

Снизу доносился фальшивый, на высоких нотах смех тётушки Петуньи. Добби-домовик понурил голову.
Гарри: Не подумайте, что знакомство с вами нам неприятно, — поспешил Гарри утешить эльфа. — Но не могли бы вы… объяснить нам… э-э… цель вашего посещения.
Добби: Да, мистер и миссис. Конечно, мистер и миссис. Добби пришёл… это трудно выразить… Добби не знает, как начать…
Гарри: Садитесь, пожалуйста. — Гарри указал на свою кровать.
И тут, к их ужасу, домовик разразился громкими рыданиями.
Добби: Садитесь! — голосил он. — Никогда… никогда ещё…
Разговор внизу явно застопорился.
Гарри: Простите, пожалуйста, — прошептал Гарри, — Я не хотел вас обидеть.
Добби: Какая обида! — задохнулся эльф. — Никогда ещё ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть…
Т/и: Да тише ты, — пытаясь не кричать на него сказала Т/и и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица.

Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее — он походил сейчас на большую растрепанную куклу — и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на Поттеров восхищённый взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз.
Гарри: Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. — Гарри пытался утешить эльфа.
Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму.
Добби: Гадкий Добби! — кричал он при этом. — Мерзкий, гадкий Добби!
Т/и: Прекрати, — полу шёпотом попросила Т/и. — Что ты делаешь?
Вскочив со стула, Т/и опять водрузила эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решётку клетки.
Добби: Добби обязан наказать себя, мистер и миссис, — произнёс домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. — Добби сказал плохое о своей семье, сэр…
Т/и: О своей семье?
Добби: О своих хозяевах, мистер и миссис… Добби — домовой эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье…
Гарри: А они знают, что вы сейчас здесь? — полюбопытствовал Гарри.
Добби: Нет, мистер и миссис. Конечно нет! — воскликнул эльф, и его всего передёрнуло. — Добби придётся сурово наказать себя за это. Очень сурово, мистер и миссис. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают…
Т/и: А разве они не заметят, что ты подвергаешь себя наказанию?
Добби: Добби сомневается в этом, мистер и миссис. Добби всё время себя наказывает. Хозяева велят. Напоминают, что лишнее наказание не повредит…
Т/и: Почему ты не бросишь их? Не убежишь? Это же просто.
Добби: Эльф-домовик может стать свободным, только если хозяин даст ему вольную. А эта семья никогда не даст вольной… Добби будет служить ей, пока не умрёт.
Гарри: А я думал, хуже нашей участи нет. И всего-то пожить здесь ещё месяц! — нахмурился Гарри. — Да маглы — ангелы по сравнению с вашей семьей. А не может ли кто-нибудь помочь вам? Хотя бы мы?
Сказав это, Поттеры тут же раскаялись: из груди Добби вырвался вопль благодарности.
Гарри: Пожалуйста, — зашептал Гарри в отчаянии. — Пожалуйста, тише. Если Дурсли что-нибудь услышат, если узнают, что у них в доме эльф…
Добби: Гарри Поттер сказал, не может ли он помочь Добби… Добби много слышал о вашем величии, но о вашей доброте Добби не ведал.
Кровь горячей волной залила щёки Гарри.
Т/и: Заткнись ты уже!
Гарри: Т/и, тише. Разговоры о нашем величии просто чушь, — сказал он. — Из нас двоих даже нету самого лучшего в классе у нас в Хогвартсе. Лучше всех учится Гермиона. У неё…
Гарри не мог продолжать: он вспомнил Гермиону, и у него кольнуло в груди.
Добби: Гарри Поттер скромен и смиренен, — почтительно произнёс Добби, его круглые глаза так и сияли. — Т/и Поттер вспыльчива и весела. Поттеры не хвастаются победой над Тем-Кого-Нельзя-Называть.
Т/и: Над Волан-де-Мортом? — спросила Т/и. Добби зажал ладошками торчащие уши и взвыл:
Добби: Не произносите это имя, мистер и миссис. Умоляю, не произносите!
Гарри: Простите её, пожалуйста, — поспешил принести извинение за сестру Гарри. — Я знаю, многим оно не нравится. Наш друг Рон…
Он опять замолчал. И это имя причинило боль. Добби подался вперёд. Глаза у него горели ярче автомобильных фар.

Добби: Добби слыхал, — хрипло произнёс он, — Что Гарри Поттер и Т/и Поттер ещё раз встретились с Тёмным Лордом. Всего несколько недель назад… И Гарри Поттер опять спасся.
Т/и кивнула, и на выпученных глазах Добби навернулись слезы.
Добби: Ах, мистер и миссис, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. — Гарри и Т/и Поттер благородны и смелы! Они уже одержали столько побед! Но Добби пришёл, чтобы защитить их, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гарри и Т/и Поттерам нельзя возвращаться в «Хогвартс».
В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу.
Т/и: Что?! Кто это сказал?! — Т/и была в бешенстве, она не хотела терять друзей.
Гарри: По-по-почему? — Гарри от неожиданности стал заикаться. — Мы должны ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Мы только и живём этой надеждой. Вы не представляете себе, что нам приходится здесь терпеть. Мы здесь всем чужие. Наше место в вашем мире. В школе волшебников.
Добби: Нет, нет, нет! — Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. — Гарри и Т/и Поттер должны оставаться там, где они в безопасности. Великие, несравненные Гарри и Т/и Поттер — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри и Т/и Поттеру грозит страшная опасность!
Т/и: Какая ещё опасность? — ещё больше удивилась Т/и.
Добби: Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом уже давно, мистер и миссис, несколько месяцев назад. Гарри и Т/и Поттер не имеют права ввергать себя в пучину бедствий. Они всем очень нужны, мистер и миссис!
Т/и: Какие ещё кошмарные вещи?! — напрямик спросила Т/и. — Кто их затевает вообще?
Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об стену.
Гарри: Ну будет, будет. — Гарри схватил домовика за руку, пытаясь остановить истязание. — Я понимаю, вы не можете ничего сказать. Но почему вы предупреждаете наш? — И тут его пронзила внезапная мысль. — Постойте! Не связано ли это с Вол… простите, с Вы-Знаете-Кем? Если не можете, не отвечайте. — Но, увидев, что лоб Добби опять в опасном соседстве со стеной, поспешно прибавил: — Только кивните или покачайте головой.
Добби медленно задвигал головой из стороны в сторону.
Добби: Нет, мистер и миссис, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, — внятно, по слогам произнёс он. Но глаза его выпучились ещё сильнее.
Т/и видела — Добби явно старается навести их на какую-то мысль. И попробовала догадаться:
Т/и: Может, у него есть такой же коварный брат?
Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит.
Гарри: Ну ладно. Только я представить себе не могу, кто ещё мог бы причинить нам зло в Хогвартсе. Ведь там же есть Дамблдор. Вы знаете, кто такой Дамблдор?
Добби: Да, конечно, — кивнул Добби. — Альбус Дамблдор самый великий директор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был в самой силе. Но, мистер и миссис, — перешёл Добби на энергичный шёпот, — есть враги, которых Дамблдор не может… враги, которых ни один уважающий себя волшебник…
И не успела Т/и глазом моргнуть, Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками.

Гости и хозяева внизу притихли. Т/и услыхала, как дядя Вернон затопал в коридоре, и у неё бешено забилось сердце.
Вернон: Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! — воскликнул дядя.
Т/и: Скорее в шкаф! — шепнула Т/и, схватила Добби, толкнула его туда, захлопнула дверцу и успела одним махом метнуться на кровать. В тот же миг ручка двери повернулась.
Вернон: Что… чёрт возьми… вы… тут… делаете? — прохрипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, приблизив пышущее злобой лицо вплотную к лицу Гарри и Т/и. — Вы убили изюминку в моей замечательной шутке, «как японец играл в гольф». Ещё один звук, и вы пожалеете, что родились на свет!
С этими словами он, тяжело ступая, убрался из комнаты Гарри и Т/и.
Т/и: Иди доставай этого.
Дрожа от страха, Гарри подошёл на цыпочках к шкафу и выпустил оттуда Добби.
Гарри: Видишь теперь, каково нам здесь? Понял, почему нам надо вернуться в Хогвартс? Это единственное на земле место, где у нас есть… по крайней мере я так думаю… у нас есть друзья.
Добби: Друзья, которые не написали Гарри Поттеру и Т/и Поттеру ни одного письма?
Т/и: Я тебе щас уши откручу!
Гарри: Т/и, успокойся. Наверное, они… просто… Подожди, — нахмурился Гарри. — А откуда вы знаете, что наши друзья не писали нам писем?
Добби: Гарри и Т/и Поттер не должны сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями… — сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу.
Т/и: Ты воровал наши письма?!
Добби: Они у меня все здесь, мистер и миссис, — сообщил Добби, на всякий случай отскочив от Т/и подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем.

Т/и различила аккуратный почерк Гермионы, небрежную писанину Рона, Джорджа и Фреда, и даже каракули, которые наверняка были нацарапаны рукой лесничего Хагрида.

Добби, опасливо мигая, взирал из угла комнаты на Т/и и Гарри.
Добби: Добби надеялся… Пусть Гарри и Т/и Поттер подумают, что их друзья забыли о них… Может, Гарри и Т/и Поттер и не захотят вернуться в школу, мистер и миссис…
Но Т/и не слушала. Она рванулась вместе с братом к Добби, протянув руку к письмам, но тот ловко увернулся.
Добби: Гарри и Т/и Поттер получат их, мистер и миссис, если дадут Добби слово, что не вернутся в Хогвартс. Ах, мистер и миссис, вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу.
Гарри: Ни за что! — отчеканил Гарри. — Немедленно отдайте письма наших друзей!
Т/и: Да я тебе сейчас уши откручу! — Т/и уже хотела броситься на эльфа, но её схватил Гарри.
Добби: Так знайте, мистер и миссис, — печально проговорил эльф, — Добби придётся прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет.
И не успели они опомниться, Добби выскочил из комнаты, толкнул дверь и кубарем скатился по лестнице.

Во рту у Т/и пересохло, сердце чуть не выскочило из грудной клетки. Она с братом бросилась вслед за домовиком, стараясь не производить шума. Перемахнула через шесть последних ступенек и неслышно, с ловкостью кошки приземлилась на ковёр прихожей. Огляделась по сторонам: куда мог деваться Добби?

Вернон: Пожалуйста, расскажите Петунье ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от любопытства, — донеслись из столовой слова дяди Вернона.

Гарри и Т/и бегом бросились в кухню и обомлели.

Тётушкино чудо кулинарного искусства — огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок — парил под потолком. А на верху буфета в углу, съёжившись, сидел Добби.
Гарри: Не надо, — простонал Гарри.
Т/и: Всё! Они убьют нас…
Добби: Гарри Поттер и Т/и Поттер должны обещать, что они не вернутся в школу.
Гарри: Добби, умоляю…
Добби: Обещайте, мистер и миссис.
Т/и: Не можем мы!
Добби с состраданием посмотрел на них.
Добби: Тогда Добби придётся на это пойти. Ради вашего блага, мистер и миссис.
При этих его словах торт рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щёлкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было.

В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстали Т/и и Гарри, с ног до головы облепленные пудингом тётушки Петуньи. Сначала показалось, что дяде Вернону удалось разрядить обстановку.
Вернон: Это всего только наши племянники… Они не в себе, знаете ли… Незнакомые люди очень их пугают… И приходится держать их наверху, — говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую.
Вернувшись, он сунул в руки Гарри и Т/и швабры и пригрозил, вот только гости уйдут, избить их до полусмерти. Тётя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а Гарри и Т/и принялись наводить в кухне чистоту.

Возможно, дяде Вернону удалось бы заключить самую крупную в жизни сделку, но в тот вечер семейство поджидала ещё одна напасть.

Тётя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает.

Т/и стояла на кухне, сжимая в руках швабру, как будто ища в ней поддержку: дядя Вернон надвигался на них с сатанинским блеском в крошечных глазках.
Вернон: Читайте! — злобно прошипел он, размахивая перед носом Гарри и Т/и письмом, которое принесла сова. — Читайте вслух!
Т/и взяла письмо. Поздравления с днём рождения в нём не было. Вот что она прочитала:

«Дорогие мистер и миссис Поттер!
Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации. Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приёмы чародейства. Ещё одна такая провинность, и Вас обоих исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (маглов), является серьёзным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!
Искренне Ваша,
Муфалда Хмелкирк
Отдел злоупотребления магией Министерство магии».

Т/и кончила читать и сглотнула комок в горле.
Вернон: Вы почему не сказали нам, что вам запрещено колдовать вне школы? — обрушился на Гарри и Т/и дядя Вернон — в глазах у него плясали взбесившиеся светляки, так, во всяком случае, показалось Т/и. — Скажешь, что просто забыл… вылетело из головы…
Дядя Вернон навис над Гарри и Т/и как огромный, оскалившийся бульдог.
Вернон: Ну вот что, у меня для вас приятнейшее известие. С сегодняшнего дня вы будете посажены под замок… И никогда больше не вернётесь в ту школу… никогда. А вздумаетк колдовать, они всё равно вас выгонят!
И, захохотав, как помешанный, он потащил Гарри и Т/и наверх в их комнату.

Дядя Вернон не бросал слов на ветер. На другое утро он позвал плотника, и тот за умеренную плату забрал деревянной решёткой окно в комнате Поттеров. Потом своими руками прорезал внизу двери отверстие и навесил кошачью дверцу. Три раза в день пленникам давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Все остальное время суток Гарри Поттер и Т/и Поттер были заперты у себя в комнате на ключ.

* * *

Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. Они лежали на кроватях и глядели сквозь зарешеченное окно, как медленно садится солнце. Что-то с ними теперь будет? Сердце в отчаянии сжималось — они не видели никакого выхода.

Что толку вызволять себя из заточения с помощью магии, ведь тогда их исключат из Хогвартса. Но и жизнь на Тисовой улице не сулила ничего хорошего. Дурсли узнали, что могут спокойно спать, никто ночью не обратит их в летучих мышей, и теперь у Поттеров нет против них оружия. Добби, возможно, и спас их от какой-то страшной опасности, грозившей им в Хогвартсе. Но ведь здесь их ждёт просто голодная смерть.

Скрипнула кошачья дверца, и рука тёти Петуньи втолкнула в комнату две миски с супом. У Т/и от голода уже давно сосало под ложечкой, она вскочила с постели и ринулась к миске. Суп был холодный как лёд, но она в несколько секунд ополовинила его. Затем подошла к клетке Даркли и вывалила в её плошку овощное месиво, а потом ещё Тефтельке и Летицие. Гарри тоже поделился с Буклей. Все животные презрительно глянули на хозяев.
Гарри: Нечего воротить рты, — уныло проговорил Гарри, — это всё, что у нас есть.
Поставив пустую миску на пол рядом с кошачьей дверцей, Т/и опять легла на постель. Есть хотелось ещё сильнее.

Допустим, они не умрут в оставшиеся четыре недели. Хватятся ли их в Хогвартсе, если они первого сентября туда не вернутся? Пошлют ли кого-нибудь узнать, что с ними? Смогут ли уговорить семейство Дурслей отпустить их?

Комната погружалась во мрак. Измученные, голодные — в животе громко урчало, — осаждаемые неразрешимыми вопросами, Т/и и Гарри забылись тревожным сном.

* * *

Т/и снилось, что её с Гарри подарили зоопарку. Они сидят в клетке, на которой табличка: «Колдуны несовершеннолетние». Люди глазеют на них сквозь прутья решётки, а они, ослабевшие, с пустыми желудками, лежат на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, они стали кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал:
Добби: Гарри Поттер и Т/и Поттер здесь в безопасности, мистер и миссис.
Потом появились Дурсли, и Дадли стал бить палкой по железным прутьям. Голова у Т/и раскалывалась от боли.
Т/и: Перестань, — взмолилась она, — не мешай мне… Я очень хочу спать…

* * *

Т/и открыла глаза. В комнату лился лунный свет. Кто-то действительно глядел на них в зарешеченное окно; лицо в веснушках, рыжие волосы, длинный нос.

Ну конечно, это был их лучший друг Рон Уизли.