Часть 3
У этой ночи, казалось, не будет конца. Они перемещались по огромному номеру, сшибая торшеры и постоянно натыкаясь на какую-нибудь мебель.
За весь длинный путь до его спальни Гермиона лишь раз встала на ноги, чтобы попытаться опуститься на колени, но Малфой не позволил ей и остальное время либо удерживал её на руках, либо прижимал к какой-нибудь поверхности.
Возможно, для него это было слишком, или, возможно, он считал такой манёвр чрезмерным для той игры, что они затеяли, но в целом их обоих вполне устраивала эта опьяняющая дорога в никуда. Ведь когда они наконец-то упали на белоснежные простыни, ни у кого не оставалось вопросов о немедленном продолжении этого романтичного вечера.
Словно два подростка, не прерываясь на разговоры и нормальное дыхание, они любили друг друга под лунным светом Парижа до самого рассвета.
Утреннее солнце, просочившееся через хлопковые шторы, нравилось Грейнджер явно меньше приглушённого света звёзд. Ей пришлось зажмуриться, прежде чем окончательно распахнуть глаза, чтобы более дотошно осмотреть комнату.
Сам тип номера подразумевал просторность и лоск, но от вида на высоченные потолки под пять метров и просто гигантскую площадь всего одной из нескольких спален, всё равно закружилась голова.
Гермиона не была поклонницей роскоши, не мечтала жить во дворце с позолочёнными лепнинами, но маленькая принцесса, которая, пожалуй, живёт внутри каждой девушки, искренне ликовала от нахождения здесь.
У неё даже появился тот самый принц, чьи волосы идеально подошли бы под цвет белого породистого коня.
Обнажённый, Драко лежал на животе, закинув правую ногу поверх огромного пухового одеяла. Человеку, который полжизни проспал в сырых подземельях и холодном, плохо отапливаемом поместье, очевидно, было жарковато при среднестатистической температуре в комнате.
Его широкая спина так и умоляла прикоснуться к ней губами, но Гермиона не позволила себе сделать следующий шаг. Неясно, что для Малфоя означала эта ночь, но для неё подобные приключения были в новинку.
Джинни и Гарри, несомненно, побледнеют от ужаса, когда узнают, как именно она провела свой короткий уикенд.
Её новоиспечённый бойфренд неожиданно зашевелился, и Грейнджер, прикусив губу, проследила за его вялыми полусонными движениями.
Сначала он слегка приподнял голову, затем, обернувшись на Гермиону, обольстительно улыбнулся и только потом привстал на правом локте, чтобы лечь поудобнее.
Естественно, оказавшись на спине, Драко любезно предоставил ей потрясающий вид на свой возбуждённый орган, и это был первый на её памяти мужчина, который даже не пытался из вежливости прикрыться.
— Доброе утро, — с хрипотцой в голосе и слегка покрасневшей от долгого лежания левой половиной лица произнёс Малфой.
— Доброе утро. — Она посильнее натянула одеяло, закрывая себя по самое горло.
— Я вчера уже всё видел, — осудив её стыдливое поведение, усмехнулся Драко.
— Нам нужно поговорить.
— Вот чёрт, — застонал он, как капризный ребёнок, но всё-таки поднялся выше, просовывая подушку под лопатки. — Валяй.
— Что валять?
Гермиона нахмурилась, не совсем правильно считывая его реакцию.
— Ты сейчас скажешь, что это была ошибка. Что мы не должны были этого делать. Что ты на самом деле совершенно не этого хотела. — Драко взмахнул рукой, когда она впервые приоткрыла рот для ответа. — Нет. Со мной такие фокусы не прокатят. Люди не уходят из моей жизни, когда захотят, и ты даже не была пьяна. Хочешь сказать, что тебе не понравилось? У меня тут камеры на каждом углу, можем вместе пересмотреть, как именно тебе не понравилось.
— Малфой! — закричала Грейнджер. — Какие ещё камеры?! — Она опасливо осмотрелась.
— Я шучу, — успокоил её он, — но ты бы так не реагировала, если бы была недовольна, согласись?
— Ты, — прошипела Гермиона.
— Я, — горделиво дразнил он.
— Я не хочу обманываться. Это было хорошо, даже классно, но на этом всё.
Малфой тяжело вздохнул — так, как обычно вздыхают от осознания всей обречённости ситуации, — и снова посмотрел на Грейнджер, упёрто высверливая своим взглядом дыру в её голове.
— Обманываться? — Он явно не ждал от неё комментариев, потому что сразу продолжил: — Я, мать твою, не какой-нибудь гештальт.
Если Гермиона и расслышала затаённую боль в этих словах, то нарочно проигнорировала её, чтобы с холодной головой донести до него свою точку зрения.
— Малфой... Мы просто...
— Враги, которые переспали? Чепуха, Грейнджер. Мы взрослые люди, которые заигрались, но чувствуют себя прекрасно.
Из его уст всё звучало так легко и просто. Вероятно, если бы Драко не захотел быть бизнесменом, мог бы стать отличным политиком. Такие люди, в прошлом молчавшие слишком много, лучше всего умели говорить о наболевшем в настоящем.
— Нам нужно прекратить сейчас, потому что это обречено на провал.
Он зло усмехнулся, мотая головой.
— Я рискнула, ясно? Легче прыгнуть с третьего этажа, чем с небоскрёба. — Грейнджер подвинулась ближе и взяла его за руку. — Так мягче падать, Малфой.
— Почему ты должна падать?
— Люди так не сходятся. Это не так работает.
Сжав ладонь Гермионы, Драко заглянул прямо в её карие глаза.
— Откуда тебе знать, как это работает? В книжках не учат чувствам.
— Значит, ты мало читал, — запротестовала она.
— Поверь, я жил по соседству с самой огромной библиотекой в Соединённом Королевстве, я читал.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
Грейнджер перебирала свои, на первый взгляд, логичные доводы, но у Малфоя была заветная цель разрушить каждый из них.
— Я знаю всё.
Хитро улыбнувшись, она воспользовалась его опрометчивой фразой:
— Что я ем на завтрак?
Драко поправил чёлку и приготовился к допросу.
— Ничего или что-нибудь полезное, — предположил он. — Наверняка встаёшь ни свет ни заря и сразу несёшься на работу.
Это было легко. Малфой мог догадаться.
— Мои любимые цветы?
— У тебя их нет. Вырывать растения и засовывать их в разноцветную бумагу — надругательство, с чем я, кстати, согласен.
Она сжала губы, находя два ответа из двух подозрительно верными.
— Алкоголь?
— Всё, что предложат. Это у меня всего один вид бордо, который я нахожу приемлемым, ты наверняка различаешь бутылки лишь по цвету этикетки.
От натуральной паники, что таким образом он сможет угадать всё, Гермиона решительно оборвала опрос:
— Это неважно, мы не можем...
— Я угадал? — Драко запрокинул голову, усмехаясь. — Салазар, я даже о себе не так хорошо осведомлен. Не находишь ненависть сильнейшим мотиватором для поиска информации?
— Я замечала, что ты чередуешь белые и чёрные носки, а ещё всегда криво завязываешь галстук, — подхватив его весёлый настрой, с улыбкой вспомнила Грейнджер.
— А сейчас?
— Думаю, ты их не носишь, потому что ненавидишь. — Она почувствовала лёгкий румянец на щеках от того, каким очаровательным взглядом Малфой на неё смотрел.
Раньше она не видела, чтобы он наблюдал за кем-то так же открыто и вдохновенно.
— Умно. Мой любимый цвет?
— Легко. — Гермиона едва удержалась, чтобы не фыркнуть от элементарности вопроса. — Чёрный. Тебе нравится возводить всё в абсолют.
— Ладно, — не унимался Малфой. — Мой вкус на женщин?
— Высокие, стройные, наверное, блондинки, и желательно несколько, — съязвила она.
— Ты права, мы друг другу не подходим. — Увидев её слегка напуганный взгляд, он чуть не рассмеялся. — Почти всё мимо.
— Неужели? — уточнила Грейнджер то ли от обиды, что она ответила неправильно, то ли от неожиданно появившейся пустоты внутри.
— Я люблю девушек среднего роста, чтобы они на моём фоне казались хрупкими и беззащитными. — Он загнул указательный палец, и Гермиона прикусила губу, совершенно невовремя ощущая покалывания в тех местах, где он касался её вчера этими великолепными руками. — Люблю стройных, даже худощавых, вот это правда. Хочу выглядеть на фоне девушки нерушимой скалой. А, ну и блондинки... Я сам блондин, а я, как ты уже заметила, люблю контрасты.
Она сглотнула вязкую слюну. Хотя в его словах не было прямого намёка на неё, описание было весьма точным.
— Беспорядочные связи?
— Я слишком ревнивый, чтобы спать с девушками просто так и отпускать их к другим. Собственничество — страшная сила.
— Как же ты меня отпустишь?
— В этом-то и дело.
***
Она всё-таки смогла выскочить из его номера и добежать до своего после этой затянувшейся беседы.
Они сошлись на последнем свидании перед её отъездом, и Малфой искренне пообещал на неё не давить. Это и многие другие вещи, что Гермиона успела заметить в своём бывшем недруге, никак не сходились с прошлыми представлениями о нём.
Обдумывая его слова снова и снова, Грейнджер постоянно приходила к одному и тому же неутешительному выводу:
Драко был не так плох.
Непонятно, всегда ли его перфекционизм и упрямство ошибочно воспринимались ею как тотальное отсутствие человечности, но сейчас она не могла игнорировать тот факт, что далеко не все черты его характера были по-настоящему скверными.
Она ненавидела неуверенных мужчин. Не любила брать бразды правления в отношениях и постоянно ощущала упадок сил, когда очередной молодой человек переставал банально оказывать ей знаки внимания.
С чем-чем, а со всеми тремя пунктами Драко бы расправился без труда. Он не только оказался уверенным и по-хорошему настырным, но и за эти несколько дней осыпал её куда большим вниманием, чем Рон за долгие месяцы их неудавшихся отношений.
Про секс она даже вспоминать не хотела. Это было бы равнозначно саморучному закапыванию себя в песок.
Неужели она действительно задумывается об отношениях с Драко Малфоем?
Наверняка всё дело в местном воздухе. Тут просто невозможно не влюбиться и не почувствовать себя иначе.
***
Драко собирался к вечеру совсем недолго. Он не хотел выглядеть так, словно весь день не отлипал от зеркала, чтобы привести себя в порядок. Грейнджер не должна была догадаться, что он зациклился на своей идее фикс намного серьёзнее, чем она предполагала.
По правде говоря, такое стремительное развитие отношений было для Малфоя непривычным, и он осознавал, что слишком сильно забегает вперёд. Однако Драко уже давно понял, что холодные английские аристократки не его типаж, но и среди ветреных француженок, летающих в облаках, Драко так и не нашёл свою половинку. Никто из них не смог заставить самодостаточного и уставшего от суеты мужчину проснуться с таким блаженным лицом.
Грейнджер сделала это безо всяких усилий.
Он улыбался. Не брезгливо, не вымученно и даже не лицемерно — он улыбался, как полнейший дурак, которого так и хотелось развести на деньги на каком-нибудь глупом конкурсе в городском парке. В глазах сияли лёгкий азарт и неутихающее пламя безумия, а руки постоянно сжимались и разжимались в непонятном желании обнять весь мир.
Таким жалким Драко себя давно не чувствовал. Ему на днях стукнуло тридцать, а ощущения были такие, как будто он первый раз поцеловался с девочкой. Девочкой, которую без конца дёргал за косички и обзывал.
Неясно, почему у него не получалось посмотреть на себя иначе до встречи с Грейнджер.
Вероятно, всё дело было в нём. Это в глубине души понимал он сам. И это твердили ему старые друзья, в особенности Блейз, который не уставал шутить, что замучается объяснять своим детям, почему их богатый и красивый крёстный умер в одиночестве.
Забини никогда бы не смог объяснить им, что для Малфоя существовала лишь одна истина, не дающая крепко спать по ночам:
Когда-нибудь все деньги закончатся, когда-нибудь в спорах окончательно сядет голос, и когда-нибудь он почувствует внутри себя дыру, которую ничем не удастся заполнить.
И только если повезёт, жизнь преподнесёт ему сюрприз, и всё наконец-то обретёт смысл. Круг замкнётся, а время перестанет настырно тикать, напоминая о своей быстротечности.
***
На этот раз чемодан был собран, друзья — предупреждены, а все эмоции — максимально подавлены.
Она стояла на балконе ресторана, куда её пригласил Малфой, и любовалась той самой башней во всей её красе.
Ей не хотелось представлять себя героиней тривиального курортного романа, и оттого ещё тревожнее было размышлять о возможных последствиях такой странной, но в то же время бесконечно возбуждающей связи.
Там, где жила Гермиона, темнее небо, тусклее городские огни и гораздо более пресная еда. Там нет адреналина, нет приключений, есть только узколобые чиновники, которые без конца стопорят её проекты. Там она давно потеряла саму себя за поисками глобальных достижений.
В Париже, рядом с ним, она снова стала той самой Гермионой Грейнджер, которая не успокаивалась ни на минуту, в которой плескались полярные эмоции и которая чувствовала, что может всё.
Сколько бы раз ей ни твердили о её гениальности, сердобольности и интеллекте, никто не выглядел таким же искренним, когда молчал.
— Я опоздал?
Обернувшись на знакомый голос, она на мгновение затаила дыхание. Малфой был одет, как всегда, с иголочки. Даже укладка мало отличалась от его повседневного образа, но, когда на горизонте маячит обратный билет до Лондона в один конец, всё вокруг неумолимо кажется привлекательнее.
— Я пришла раньше.
Он улыбнулся чуть более печально, чем обычно. Если бы Гермиона не изучила его так хорошо в прошлом, то точно бы не смогла различить эту едва заметную перемену.
В несколько шагов он достиг перил и встал по правую руку от неё, разглядывая чарующую в ночи столицу Франции.
— Каждый раз завораживает, — тихо прокомментировал он и перевёл глаза на её профиль.
— Красиво, — сухо ответила она, но лишь потому, что все остальные мысли в голове вращались вокруг него одного.
— Тебе не кажется, что здесь для нас слишком романтично?
Драко лениво облокотился о поручень, чтобы лучше разглядеть аппетитную красную помаду на её губах.
— Не знаю. — Гермиона легкомысленно пожала плечами. — Лично я представляю, как ты падаешь с крыши.
Его глубокий искренний смех пробрал её до мурашек. Можно было сколько угодно подкалывать друг друга, биться в истериках и скрывать настоящую суть, но смех, как и слёзы, не умели лгать.
Она начала смеяться вместе с ним, и любой, кто поднялся бы на эту небольшую террасу, нашёл бы этих двоих великолепно одетых взрослых людей немного чокнутыми.
— Я думаю, я бы отлично смотрелся, — успокаивая дыхание, добавил Драко. — Вот так ещё лучше. — Он расстегнул пиджак и взмахнул краями, чтобы сымитировать полёт.
Грейнджер невольно засмотрелась на белоснежную рубашку и блестящую пряжку ремня его брюк.
Неужели она не наигралась?
— Всё в порядке? — невозмутимо спросил он, заметив её голодный взгляд.
Эта фраза была идентична той, что он сказал вчера на французском при весьма пикантных обстоятельствах. Ей пришлось прикусить губу и неловко кивнуть, чтобы Малфой не почувствовал неладное.
— Ты уже завтра улетаешь, а мы ещё не всё успели. — Он опять притягивал её этими низкими нотками в голосе, подобно магниту.
— Да? — Тон подскочил, но Гермиона пока ощущала себя достаточно сильной, чтобы сопротивляться. — Что же мы не успели?
Его ухмылка прошлась по её сердцу раскалённым ножом, и Малфой сделал ещё один шаг к ней. Последний, чтобы расстояния между ними фактически не осталось.
Она была невероятно красива в красном платье свободного кроя. Такая лёгкая и воздушная, за исключением дерзкого цвета помады на её губах, отдающего тяжестью в паху.
Когда Драко стоял так невыносимо близко, их разница в росте, по ощущениям, увеличивалась многократно. Грейнджер не знала вкуса его губ, потому что он так и не поцеловал её вчера, подчёркивая тем самым всю неистовость этого карнавала необузданной похоти.
Ей страшно хотелось узнать, как он целуется. Похоже ли это на его плавные, жгучие толчки во время секса или Малфой совсем не сдерживается и обездвиживает резкими, острыми скольжениями языка?
Она так долго фантазировала об этом, что не заметила, как машинально облизнула губы, пока Драко смотрел на неё.
— Попалась, — прошептал он и, сомкнув руку чуть ниже её челюсти, наклонился вперёд.
Его губы были холоднее, чем Гермиона думала, но такими же требовательными, как она и мечтала. Малфой смаковал каждую секунду этих невинных прикосновений, прежде чем надавить на шею сильнее и заставить Грейнджер буквально задохнуться от стремительного желания, пронзившего тело знакомой дрожью.
Он воспользовался возможностью проникнуть глубже и, скользнув по нижней губе языком, углубил поцелуй. Когда они столкнулись в яростной схватке, никто больше не хотел уступать.
Её руки переместились на его затылок и периодически оттягивали белоснежные волосы, а он продолжал напирать, вырывая стоны из самых скрытых уголков души.
Жар поглощал её быстро и беспощадно, и в конце концов ей пришлось уступить, потому что ноги в очередной раз подкосились, когда Малфой опустил обе ладони и грубо сжал ягодицы.
Почувствовав долгожданную победу, Драко отстранился с мягкой улыбкой на лице.
— Мне никогда не надоест. — Его руки всё ещё крепко обхватывали упругие половинки. — Plus une fille est jolie, plus elle est folle. (Чем красивее девушка, тем она безумнее)
***
Их вечер протекал отлично, за исключением миллиона двусмысленных фраз, проскочивших за ужином.
Домашняя паста, горячий хлеб и в меру кислое вино. Грейнджер едва ли пробовала что-то вкуснее местной изысканной кухни.
Малфой явно бывал здесь и раньше, потому что весь обслуживающий персонал не переставая крутился вокруг них с явным желанием угодить. В какой-то момент ей даже захотелось попросить официанта наконец-то оставить их наедине, потому что эти бесконечные уточнения и непрекращающиеся любезности натурально сводили с ума.
— Так происходит постоянно.
Она подняла глаза на Драко, который ритмично постукивал пальцами по краю стола.
— О чём ты?
— Ты хмуришься, когда подходит официант. Тебе не понравилось персональное шоу от шеф-повара и подарочный коктейль от бармена. — Он сверкнул улыбкой, которая отдавала непонятной грустью. — Они делают это только ради денег, и это бесит, правда?
Гермиона никогда не задумывалась о богатой жизни с этой стороны. Неужели всё, чем ежедневно довольствуется Малфой, настолько неискреннее?
— У тебя много поклонников, — попыталась напомнить ему она. — На твоём дне рождения...
— Была сотня инвесторов, мечтающих оторвать себе лакомый кусок, — перебил её Драко. — Им не нужен я, они видят только мой кошелёк.
— Но девушки...
— Их слова можно делить на два, а действия — на десять. — Хмыкнув, он невесело продолжил: — Все такие одинаковые.
Ей явно не хватило бы этого короткого диалога, чтобы в корне поменять своё отношение к богачам, но сочувствие лично к Малфою всё же пробудилось.
— Обидно.
— Я не буду удерживать тебя, — уверил её он. — Я здесь не для этого.
— А для чего? — Ей правда стало интересно, к чему ведёт Малфой.
— Ты вернёшься в Лондон, придёшь в свой маленький офис, начнёшь слушать истории счастливых замужних друзей и тогда, — Драко поднял бокал, перекатывая рубиновую жидкость, — ты вспомнишь обо мне, о нас. Именно тогда всё решится.
— Интересная теория. — Гермиона прикоснулась к своему вину. — Мы должны выпить за это.
— За что? — он заинтригованно вскинул бровь.
— За перемены.
***
Его номер совершенно случайно оказался по пути несмотря на то, что был выше её собственного на несколько этажей. Его кабинет так же совершенно случайно был первой комнатой, куда они вошли, снимая на ходу одежду. Его рабочее кресло и широко расставленные ноги совершенно случайно стали спусковым крючком.
Ему точно не стоило останавливать её вчера, потому что Гермиона просто не выносила запреты.
— Такая красивая, — хриплым тембром произнёс он, размазывая помаду большим пальцем.
Она была на коленях перед ним в спущенном наполовину платье, с обнажённой грудью и растрёпанными кудрявыми волосами, но как никогда чувствовала всю власть в своих руках.
Малфой смотрелся в этой обстановке жутко возбуждающе, и не запечатлеть его таким в памяти было бы настоящим преступлением с её стороны. Приглушённый свет настольной лампы освещал его острый профиль, лакированные лоферы привлекательно блестели, а пряжка ремня с трудом сдерживала выпирающий бугорок внушительного размера.
Она желала получить от него ещё немного. Немного похвалы. Немного стонов. Немного внимания. Добиться снова этого глубинного шёпота космоса в его расширенных зрачках.
— Начинай. — Его команда не была грубой, но от этого подействовала на неё только мощнее.
Грейнджер быстро расправилась с пряжкой и молнией и дождалась, когда он спустит штаны вместе с бельём.
Его фирменная ухмылка не сползала с лица вплоть до первого прикосновения.
Солоноватый вкус на языке заставил её наклониться ещё сильнее и взять его ещё глубже. Он был таким твёрдым и широким, что все мысли в голове то и дело сбивались в кучу. Мускусный запах заполнил лёгкие, прожигая её изнутри. Она удерживала пенис за основание, но всё остальное происходило словно в бреду.
Где-то на периферии Гермиона замечала, как Драко запрокидывает от наслаждения голову; слышала, как громко он рычит, пока она старательно задавала ровный темп.
Хотелось насаживаться быстрее, хотелось почувствовать хотя бы малейшее трение, но она заставляла себя концентрироваться лишь на нём. И на его удовольствии.
Его рука путалась в её волосах и в конце концов начала управлять погружениями. Сначала несильно, затем всё более настойчиво, Малфой толкался в неё бёдрами и крепко держался за голову, пробуждая яркие импульсы и заставляя пульсировать её саму.
Когда она услышала, как громко он стонет и как эффективно глушит этот звук, было уже слишком поздно, чтобы останавливаться.
Несмотря на слёзы, проступающие от глубокого проникновения, собственное возбуждение только росло. Это было в новинку и совершенно необъяснимо, но Грейнджер действительно чувствовала, как каждый толчок в горло отдаётся волной холодных мурашек по всему телу.
— Гермиона, — сквозь пелену желания обратился он, — ты так великолепно его сосёшь. — Драко специально отнял руку, давая ей возможность самой закончить начатое. — Давай, милая, сделай это.
Его слова неожиданно пробудили в ней весь сдерживаемый пыл и страстность. Она продолжала помогать себе руками, сопровождая быстрое погружение осторожными фрикциями, и вскоре почувствовала, как Малфой напрягается ещё сильнее.
— Салазар, — прошипел он и резко дёрнул бёдрами навстречу, — ты невероятная.
***
Пить чай в его зале ночью стало уже их странной традицией. После того, что произошло между ними за эти дни, любые слова казались лишними, поэтому они опять сидели в тишине.
Драко с удивлением наблюдал за тем, как стойко она пьёт горький чай без сахара. У него давно вошло в привычку сластить свой сразу тремя ложками.
Он просто обожал эту яркую приторность. Вплоть до скрипа зубов.
Даже в этом Малфой искал что-то крайнее. Грейнджер была права: утешительные призы точно не для него.
— Ты рискуешь опоздать на рейс, — напомнил ей Малфой, вальяжно покачивая носком ботинка.
— Не переживай, я слежу.
— Тебя проводить?
Гермиона сглотнула и осторожно поставила чашку на столик.
— Не стоит.
— Мне не сложно, — настаивал он.
— Дело не в этом. — Она прикусила губу и инстинктивно заправила прядку на ухо.
— Тогда в чём?
Малфой терпеливо ждал от неё ответа, но в его взгляде всё равно можно было разглядеть истинные отголоски переживаний.
— Боюсь, что не улечу.