Часть 2
Ресторан, который выбрал Малфой, находился в самом центре Парижа. И здешние посетители, по всей видимости, любили уединённость и пафос в самом изощрённом его проявлении.
Они сидели в отдельной кабинке, скрытой от чужих глаз, и потрясающий вид на Эйфелеву башню постоянно перетягивал внимание на себя.
Впрочем, Гермиона была совсем не против. В конце концов, любой повод не смотреть на Малфоя в белой хлопковой рубашке с засученными рукавами, медленно попивающего вино, казался сейчас выигрышным.
Его тактика вывести её из себя заключалась в практически тотальном игнорировании. Он старательно отворачивался от неё во время разговора, но при этом всем своим видом вынуждал Грейнджер разглядывать его.
Лоферы на голую ногу, простые элегантные брюки, в меру мускулистые руки с переплетением вен и выцветшей меткой на левом предплечье, аккуратная небритость. Драко был красив ровно в той же степени, что и невыносим.
— Как тебе кухня? — нарушил молчание Малфой и снова сделал глоток вина.
— Замечательная. Правда, я не гурманка, не стоило так стараться.
Повернувшись к ней лицом, он неожиданно поставил бокал на стол.
— Я и не старался.
«Естественно». Она еле сдержалась, чтобы не закатить глаза.
— Я так живу, Грейнджер. Обычное место для таких, как я.
— Надо же, — усмехнулась Гермиона, перекатывая между пальцев ножку бокала. — Прошло столько лет, а ты до сих пор наслаждаешься превосходством над другими. Говоришь, прошлое в прошлом?
— Это не превосходство, — сухо прокомментировал Драко. — Это достижения. Я не намерен скрывать от людей свои успехи.
— Похвально, — съязвила она. — А что насчёт плана соблазнить меня?
Он улыбнулся, слегка склоняя голову влево.
— Я передумал. — Малфой равнодушно пожал плечами. — Изначально я был заинтересован, но понял, что ты всё такая же деревянная гриффиндорка, разве что в другой обёртке.
Его провокация была невероятно глупа, но почему-то всё же сработала. Гнев внутри неё заставил даже волосы на затылке встать дыбом, но Гермиона упорно не собиралась сдаваться. Сжав руки в кулаки, чтобы унять внутреннюю ярость, она осторожно поднялась с места.
— Уже уходишь? — продолжал играть с ней Малфой. — Я разочарован.
Грейнджер остановила шаг и на мгновение прикрыла глаза.
Ей было совершенно всё равно, чего он хотел от неё добиться. Гермиона умела мастерски оборачивать ситуацию в свою сторону, и он глубоко ошибался, если считал, что просчитал все её шаги.
Развернувшись к нему, она неспешно направилась обратно к столику. Всё это время, прикусив нижнюю губу, Малфой пытливо рассматривал её глаза.
— Я деревянная? — Голос немного дрогнул из-за вибрирующего между ними воздуха, когда она приблизилась вплотную к его стулу. — Как интересно, Драко.
Ему однозначно нравилось, как она произносит его имя, ведь появившаяся во рту сухость заставила мужчину сглотнуть.
— Руку! — скомандовала Гермиона, и Малфой послушно положил левую ладонь на стол, чтобы она могла беспрепятственно сесть к нему на колени.
На ней было лёгкое бежевое платье. Подобные — едва прикрывающие бёдра накидки из шёлка — сейчас были в моде.
Как назло.
Он выдохнул, уворачиваясь от её кудрей, которые пахли возбуждающим ароматом роз.
— Всё ещё так думаешь?
Недолго поёрзав на нём, она наконец-то разместилась поудобнее и обвила его шею руками. Естественно, эти действия можно было ускорить раза в два, но Грейнджер совершенно не спешила.
Драко чувствовал, что находится в настоящей ловушке, поэтому из последних сил удерживал себя от её тела и опасного запаха. Ему должны дать награду — хотя бы в виде годовой подписки на магловское порно — только за то, что он уже несколько минут мужественно игнорировал её грудь.
У него было так много женщин — и ни одной хотя бы на йоту такой же храброй. Они все дрожали от его прикосновений, все жаждали раздвинуть ноги и заслужить внимание, но Гермиона вела себя так, как будто насладилась вдоволь и готова была получать ещё всякий раз, когда ей вздумается.
— Ты покраснел, — шёпотом заметила Грейнджер и оказалась совсем близко к его лицу.
Он вынужденно запрокинул голову, чтобы видеть её получше и поменьше отвлекаться на другие части её красивого тела, но сразу же столкнулся с тёмными зрачками в янтарной окантовке, которые едва ли были менее гипнотизирующими.
— Бедный Малфой, это для тебя слишком? — Она нагло дотронулась до его носа своим и потёрлась о него, разжигая настоящий костёр в вечно контролирующем ситуацию Драко.
Схемы в мозгу уже плавились, когда он из последних сил заставил их работать.
— Знаешь, что слаще всяких поцелуев? — хрипло спросил Малфой и наконец-то положил одну руку ей на бедро. — Ожидание, — тут же ответил он. — Когда вам обоим ясно, чем это кончится, но вы специально сдерживаетесь, чтобы продлить момент.
Мурашки поползли по её ногам, когда Драко медленно повёл ладонью выше.
Всё выше и выше.
— Мне не нужны от тебя ни ожидания, ни поцелуи.
Она прикусила губу, когда он остановился у самой кромки платья.
— Правда? — Дождавшись кивка, Малфой самодовольно улыбнулся. — Повторяй это себе чаще, Грейнджер. Может быть, тогда сама в это поверишь.
***
Их невинная игра длилась совсем недолго, ведь никто из них не умел вовремя останавливаться. Азарт, проклятое желание подходить всё ближе к краю пропасти было у них в крови. А зудящее чувство адреналина под кожей, которого оказалось слишком мало в их новой обычной жизни, как никогда взывало к немедленному действию.
Они ехали в такси на разных концах сиденья, а сейчас поднимались в лифте, стоя друг напротив друга, но при этом ни на секунду не отводили глаз, словно могли говорить без слов.
— Я восхищён, — низким голосом признался Драко и оттянул ворот белоснежной рубашки. — Я думал, ты меня поцелуешь.
Усмехнувшись, Гермиона ещё вальяжнее облокотилось о стенку кабинки.
— Обманутые ожидания, Малфой?
Он сузил глаза и приготовился что-то ответить, но сигнал лифта вовремя известил о прибытии на нужный этаж.
Президентский люкс хозяина отеля занимал практически всю площадь под крышей, поэтому, когда Драко открыл двери, взгляд Гермионы долгое время не мог остановиться на чём-то конкретном.
Впечатляющая диванная группа с панорамными окнами, целая куча дверей по бокам, роскошные картины и статуэтки.
Тут бы уместилась вся британская команда по квиддичу и смогла бы даже провести тренировку.
— Нравится?
Грейнджер обернулась и увидела, как хищнически Малфой её разглядывает, опершись о ближайшую колонну.
— Дизайнер молодец, — специально схитрила она, чтобы не хвалить Драко. — Отличная работа.
— Я не нанимал дизайнера.
Приоткрыв рот от изумления, Гермиона сразу же одёрнула себя и закрыла его.
— Что ж, неплохо, — исправила свою оценку девушка.
— Салазар, ты... — Малфой остановил речь и, достав палочку, зажёг камин в мраморной окантовке. Он, естественно, прекрасно сочетался с двумя плюшевыми креслами неподалёку. — Будь как дома.
— Ты позвал меня на чай, — напомнила ему Гермиона и показательно кивнула в сторону пустого диванного столика. — Что-то его не видно.
Драко усмехнулся и замотал головой.
— Будет тебе чай.
Сделав несколько шагов к ней, мужчина замер, чтобы аккуратно коснуться её оголённого плеча.
Его рука была гораздо холоднее её разгорячённой кожи, поэтому она особенно хорошо чувствовала каждое мимолётное движение его длинных пальцев.
Ключица, плечо, предплечье.
Он кружил вокруг её чувствительных зон, сам того не осознавая.
— Чай лишь предлог, — тихо пояснил Малфой.
Прикрыв глаза, она на мгновение дала себе волю расслабиться под его руками. Слишком мало касаний, слишком много предвкушения, что он схватится сильнее.
— Предлог для чего?
Гермиона уже знала ответ, но хотела, чтобы тот самый мальчишка, который даже стоять рядом с ней когда-то считал физически невозможным, озвучил свои намерения вслух.
Естественно, ему не пригодилась пауза. Что ж, трусом он нравился ей явно меньше.
— Для секса, Грейнджер. Так говорят, когда хотят трахнуть кого-то. — Он проследил за тем, как она облизывает нижнюю губу и поднимает на него глаза.
— Как самонадеянно, — надломленно произнесла она.
***
— Ты один живёшь в этих хоромах? — поинтересовалась Гермиона, когда они допили максимально неуместный для этого вечера чай.
Та граница, которую они возвели, уже дала глубокие трещины, но никто не собирался разрушать её первым.
— Уже ревнуешь? — парировал Драко, вальяжно покачивая носком ботинка.
Она закатила глаза и попыталась усесться на диване поудобнее, но под пристальным взглядом Малфоя совершенно не чувствовала себя расслабленной. Было настолько очевидно, что они оба хотят друг друга, что любое отрицание и молчание только подогревало разгоняющееся по венам возбуждение.
— Ты можешь остаться у меня, — максимально безэмоционально предложил Драко. — У меня несколько свободных спален.
Усмехнувшись, Грейнджер прикусила палец собственной руки, которой ранее прикрывала румянец.
— Давай заключим пари.
Глаза Малфоя тут же забегали по её телу, словно он приготовился содрать это платье по первой команде.
— Очевидно, что между нами...
— Есть химия, — закончил за неё Драко.
— Есть химия, — приняла его формулировку Грейнджер. — Предлагаю поспорить на то, кто первый захочет...
— Близости, — снова помог ей подобрать слова он. — Интересное предложение, но, по-моему, победитель очевиден.
Гермиона выпрямилась, поправляя съехавшую по плечу бретельку.
— Неужели?
— Ты буквально пожираешь меня глазами, — нескромно заметил он. — Стоит ли игра свеч?
— Поспорим на желание. — Грейнджер азартно подвинулась ближе к краю дивана. — Тот, кто сдастся первым, исполнит любую прихоть победителя.
— Ты так хочешь проиграть? — приподняв правую бровь, спросил Малфой.
— Я так уверена, что выиграю.
Он усмехнулся, но она пресекла его самонадеянность резким заявлением:
— Когда ты ходишь в душ, Драко?
Гермиона уже начала действовать; и по имени, произнесённому с такой сладкой истомой, было очевидно, что она не отступится.
— Вечером, — игнорируя нарастающее напряжение в паху, резко ответил Малфой.
— Уже вечер, — хищно улыбнулась она. — Кажется, нам пора освежиться.
Столь непривычное для Драко растерянное выражение лица только что окупило все её потерянные в Париже нервные клетки с головой.
***
Драко не до конца понимал её намерений, и его это дико привлекало раздражало. С некоторых пор он привык всё в своей жизни брать под жёсткий контроль, а неожиданная встреча с Грейнджер буквально вывернула в его сознании все идеально структурированные ящики.
Она плевать хотела на его статус, деньги и привычки. Единственное, что её поначалу беспокоило, — это его прошлое. Но, кажется, после их совместного танца в зале и небольшой перепалки её переживания сменились жгучим желанием вывести его из себя.
И это, чёрт возьми, работало.
Ему так хотелось выиграть, так хотелось определить победителя после стольких лет открытой вражды, что он становился зависим от их сделки, не замечая возросшую до предела вероятность уступить.
Гермиона оказалась привлекательной, умной, смелой девушкой, отличной от сотни других, а Драко просто не мог устоять перед стоящими редкостями.
Зайдя в душевую кабину, Малфой несколько секунд таранил взглядом мраморную плитку. Затем выкрутил краник с горячей водой практически на максимум и встал под обжигающие капли. Ему было очевидно, что Грейнджер обязана войти к нему с минуты на минуту, потому что она никогда не бросала обещания на ветер.
— Столько пара, — донёсся женский голос за стеклянной перегородкой.
Драко обернулся и застыл, разглядывая фигуру бывшей гриффиндорки, которая стояла за запотевшим стеклом абсолютно голая.
— Твою мать, — одними губами произнёс Малфой, когда дверца душевой наконец отъехала в сторону.
Его маска безразличия осталась валяться где-то на полу того милого французского ресторана, поэтому теперь он пытался вернуть преимущество за счёт фирменной горделивой улыбки. Что получалось с трудом, учитывая идеальные полушария небольшой груди, крошечную родинку сбоку и молочную кожу девушки, которая, он мог поклясться, была невероятно нежной на ощупь.
— Я думала, ты предпочитаешь холодную воду, — издевалась Гермиона, остановившись в метре от обнажённого Малфоя. — Ну, знаешь, образ жизни пресмыкающегося.
Он следил за ней затуманенным взглядом, но ясно видел, что она точно до сих пор не позволила себе хотя бы один раз опустить глаза ниже его подбородка.
Интересно.
— Я люблю кипяток, — хрипло ответил Драко и, нажав на дозатор в углу, медленно растёр мыло между ладоней. — Тело начинает дышать.
Гермиона сглотнула, когда крепкие мужские руки начали равномерно распределять пену по ключице, мышцам груди и прессу.
Запах хвои от его геля для душа чуть не сбил её с ног.
— С кислородом тут явно проблемы, — попыталась пошутить она, когда пальцы Драко отправились ниже, и ей пришлось из последних сил заставить себя вернуться к его глазам. — Не поделишься гелем?
Малфою потребовалось порядка нескольких секунд, чтобы в полной мере осознать её просьбу.
Безусловно, Гермиона могла бы подойти к дозатору сама и взять столько мыла, сколько потребуется, но, учитывая изощрённые правила их рисковой договорённости, рассчитывала она точно не на это.
— Смелее, Драко, — нагло заигрывала с ним Грейнджер, и, если бы не эти едва заметные изменения в интонации, он бы действительно решил, что она всё контролирует.
Ему хотелось трахнуть её так же сильно, как придушить.
Собрав последние осколки вышколенного образа джентльмена, Малфой шагнул к ней практически вплотную.
Коснуться её влажных от пара в душевой кабинке плеч оказалось совсем не сложно, но заставить себя вновь открыть глаза после сильнейшего разряда тока, пронзившего каждую мышцу его тела, было уже сложнее.
Обнажённая Гермиона, сплошь покрытая прозрачными каплями, его спина, горящая от кипятка, и их губы, покалывание на которых срывало напрочь все последние предохранители, уносили Малфоя в совершенно иной мир. В мир, где он готов был на всё, чтобы эти сумасшедшие ощущения не заканчивались.
Он не смог бы даже вообразить, что ему придётся медленно растирать гель по коже самой наглой представительницы львиного факультета. И, вопреки всем законам логики, это было приятно. Чересчур.
К счастью, первая оборонительная башня в голове Грейнджер пала, когда Драко скользнул по рёбрам, едва задевая полушария груди тыльной стороной ладоней.
Девушка покачнулась от подобного откровенного жеста и схватилась за его широкие плечи, чтобы удержаться.
— Tout va bien? (Всё хорошо?) — Малфой ненавидел разыгрывать эту карту и томно говорить с девушками на идеальном французском, но ради того, чтобы Гермиона сдалась, он готов был зайти сразу с козырей.
— Если я правильно поняла, — на выдохе произнесла Грейнджер, потому что его руки не останавливались и сейчас легли прямо на её бёдра, — то нет, я не в порядке.
Он усмехнулся, и она сразу же подняла глаза, старательно прикусывая губу.
От желания услышать её неконтролируемые стоны закружилась голова.
— Тебе нравится французский? — наклонившись к её правому уху, спросил Драко.
Проклятье.
Она должна была ему соврать.
— Скорее твой французский, — поправила его Гермиона и опустила руки ему на грудь, затем ниже и ниже, жадно хватая каждый его выдох, касающийся её оголённой шеи. — Хотя язык — не единственное твоё преимущество.
Малфой был без понятия, как Грейнджер сделала это не глядя, но она погладила его в миллиметре от донельзя возбуждённого члена.
— Как же грязно ты играешь, — низко прорычал он, и Гермиона не успела даже набрать воздуха, когда он резво подхватил её и прижал к прохладной мраморной плитке. — Уверена, что не сдаёшься?
Его горячая плоть упиралась прямо в низ живота, и она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь ей хотелось секса так же сильно, как сейчас. От одной лишь мысли, что простого согласия достаточно, чтобы он заполнил её всю целиком через жалкие секунды, пальцы на ногах поджимались, а спина выгибалась.
— Никогда, Малфой, — гневно выпалила она и дразняще задвигалась, создавая для него мучительное трение. — Только после тебя.
Его рык и последовавший следом укус заставили обжечься о тело Драко каждую частичку её потерянной души.
Ей никогда не нравилось следовать правилам, никогда не нравились барьеры, глупые рамки в голове, и их соприкосновения окончательно уносили Грейнджер за борт, в океан полнейшего безрассудства.
Он мог обидеть её в любой момент прошлого, настоящего и будущего, мог заставить пожалеть о каждой царапине, которую она старательно оставляла на его широкой спине, но Малфой точно не смог бы перестать для неё что-то значить.
Безразличие. Проклятого безразличия всегда было недостаточно в их ненормальных отношениях.
— Je vais te détruire. (Я уничтожу тебя), — проклинал он её на французском, пока пульсирующий член скользил в сантиметре от её клитора. — C'est impossible. (Это невозможно)
Грейнджер разрывало от его слов снова и снова, но, вопреки абсурду, она прижималась к нему всё сильнее. Драко прокладывал влажную дорожку языком по её податливой коже. Каждый раз, когда он миновал новый участок, мочку уха, шею и ключицу, его темп становился всё более безудержным.
— Я хочу поднять ставки, — еле проговорила она, потому что практически сразу прикусила губу, сдерживая очередной дикий стон.
Малфой посмотрел на неё так яростно и так живо, что узел внутри моментально превратился в смертельно опасную удавку.
— Войди в меня.
Прикрыв глаза, Драко словно пытался удержать себя от немедленного выполнения её грязной просьбы.
— Чокнутая, — прошипел он, но её заготовленный ответ сорвался на безнадёжный крик запредельного удовольствия, потому что Малфой, как обычно, не разочаровал и беспрекословно принял новые правила.
В ней было жарко, узко и куда более влажно, чем во всей пропитанной паром душевой. Он легко мог бы двигаться быстро, жёстко, даже не причинив ей при этом боль, но она почувствовала всю его власть и ненасытность в тянущих движениях, пронзающих её внизу. Драко брал её медленно, степенно; так, как будто уже всего добился.
Растягивая её под себя, он с маниакальным удовольствием наблюдал за пылающими щеками девушки и слушал искренние стоны, которые теперь Гермиона была не способна контролировать.
Где-то на задворках сознания мелькали мысли, что она могла бы запротестовать, но ей совсем не нужна была великолепная интуиция, чтобы понять, что её шансы на победу рухнули в тот момент, когда они перешли точку невозврата.
Его пальцы на бёдрах не давали ей ускориться, а чёрные зрачки, что почти полностью съели голубую радужку, поглощали любые проблески сознания, подобно сокрушительному смерчу, затягивающему чистое небо.
Толщина его члена давила на неё со всех сторон, и животная страсть отчаянно рвалась навстречу. Грейнджер было тяжело даже дышать, потому что всё, что она чувствовала, насквозь пропиталось запахом его тела и хвойного геля для душа.
— Смотри на меня. — Он заметил, как Гермиона попыталась отвести глаза, чтобы хоть на мгновение ослабить нестерпимое желание умолять его двигаться быстрее. — Вот так, — похвалил Драко, когда она нехотя исполнила просьбу. Он не стал ждать и наконец-то вошёл до конца, тяжело выдыхая прямо в её приоткрытые губы. — Тебе нравится, Грейнджер?
Мята, опять эта чёртовая мята. Годрик, она только что осознала, что они до сих пор не поцеловались.
То, чем они сейчас занимались с Малфоем, не снилось ей даже в самых порочных снах.
Он немного отстранился, чтобы толкнуться ещё раз прямо на глубине.
— Признай, что тебе нравится. — Его голос граничил с грубостью и искушением, как будто её личный дьявол мог наконец-то с ней заговорить. — Ещё один стон для меня.
Его движения оставались неспешными и размеренными, но он повторил их несколько раз, снося напрочь все остатки самообладания.
— Драко! — вырвалось из груди под его преступным напором. — Драко, прошу!
— Что такое? — невозмутимо дразнил он, осторожно покачивая бёдрами.
От резких движений её припечатывало к холодному мрамору, но она с трудом ощущала этот контраст. Там, где они соединялись, сгорали годы бесконечных пререканий и последние крупицы, сопротивляющиеся их взаимному притяжению. На другое просто не находилось сил.
— Не смей получать удовольствие, — предостерёг Малфой и следом кровожадно впился в тонкую шею.
Она ни разу не задумывалась, что тот нежный, осторожный вид секса, который Гермиона практиковала всю свою жизнь, совершенно не тот, что ей нужен. Как оказалось, незнакомые ей разноцветные вспышки выстреливали на обратной стороне век именно тогда, когда Драко вонзался в неё особенно грубо и прикусывал кожу до боли.
— Если ты кончишь, то проиграешь, Грейнджер, — продолжал говорить Малфой, сопровождая свои слова бесстыдными толчками. — Не разочаровывай меня. Ты же хорошая девочка.
Ей пришлось в очередной раз провести ногтями по его спине и спуститься ниже, к самой пояснице, потому что его голос действовал на неё паразитирующим образом. Гермиона совершенно не отдавала себе отчёта, теряясь в пространстве, которое сузилось до жаркой душевой. Драко даже не представлял, насколько податлива она сейчас была.
— Я не должна! Ты! Да!
Её метания были отчаянными и бесполезными. Малфой стал нарочно набирать темп, почти касаясь её губ своими. Вместо долгожданного поцелуя он несколько раз провёл языком по её нижней губе, вырывая из неё всё более жалобные стоны.
Это было лучше, чем музыка. Это была настоящая симфония его беспредельного триумфа.
Всё, что Драко делал с ней, сводилось к мучительному испытанию её прочности, и, когда через всё тело прошла очередная горячая волна, Гермиона мысленно приготовилась сдаться.
Были ли эти сладкие тянущие ощущения действительно проигрышем или его мышцы, перекатывающиеся под ней волнами, крепкие бёдра и руки, обвитые вереницей вен, стали долгожданным выигрышем?
Мокрые пошлые звуки и хаотичное скольжение превратились в какое-то невозможное безумие. Драко продолжал целовать каждый участок на её лице, кроме раскрасневшихся от укусов губ, а она хваталась за его упругую задницу, удерживая себя вертикально.
Рано или поздно ей станет всё равно на то, что она сползает по этому серому мрамору.
Они настолько забылись в друг друге, что вспоминали о необходимости дышать гораздо реже, чем это было необходимо.
— Я говорил, что ненавижу тебя, — с рыком произнёс Малфой, вколачиваясь в неё всё быстрее и всё жёстче.
Его лицо искажалось от наслаждения, а челюсти неустанно сжимались.
— J'ai menti. (Я лгал)
Грейнджер затрясло, когда Драко взял в рот её правый сосок и заставил ещё больше выгнуться. Их стоны зазвучали в унисон, а трение превратилось в невыносимо яркое предвкушение.
Ей нужно было одуматься гораздо раньше, а лучше — никогда не приезжать в проклятую Францию, потому что фраза, произнесённая его отрывистым шёпотом, оказалась хуже полёта в бездонной пропасти:
— Jouis pour moi. (Кончи для меня)