Глава 19
Ева проснулась поздним утром, спешно оделась и вышла на кухню. Дети сидели на стульчиках и по очереди с большим удовольствием ели кашу, которую им давал Рэм. Ровена стояла у плиты и жарила блинчики.
– Кто принёс сюда моих детей?
– Я это сделал.
– Кто тебе разрешил?
– Я заглянул в комнату и увидел, что они стоят в кроватке, а ты спишь как убитая. Я не стал тебя будить, одел детей и принёс на кухню. Я совершил преступление?
– Ты мог бы меня разбудить...
– Я так делаю каждое утро. Ева спит обычно до восьми, а дети просыпаются в шесть утра, – улыбнулась Ровена.
– Не думала, что я так крепко сплю. Дети ведут себя тихо...
Ева вернулась в комнату, расчесала и собрала волосы. Она ещё не привыкла видеть Рэма в гостях, рядом с ним она ощущала присутствие Дамиана, особенно его запах. Рэм её пугал и она ревностно относилась к тому, что детям он нравился, с ним они вели себя иначе. Ева вернулась на кухню. Дети сидели в манеже и играли, Рэм и Ровена завтракали, но при появлении Евы, женщина встала.
– Ева я должна съездить в столицу, и вернусь только через неделю.
– Конечно, поезжайте. Я заменю вас, – кивнул Рэм.
– Обещаете не забирать Еву? – лукаво спросила женщина.
– Нет, – улыбнулся мужчина, сверкая белыми зубами.
Ева впервые видела, как краснеет Ровена и спешит скорее уйти. Ева скривила губы и налила кофе.
– Даже не представляю, чтобы ты делала без этой женщины. Она мне всё рассказала. Оказывается, Авраам тебя навещает каждые три месяца, переписал на тебя дом. Он точно не твой тайный поклонник?
– Если это был он, то навещал бы меня не раз в три месяца, а каждую неделю.
– Да, это не Авраам. Я кстати, узнал от кого был тот подарок. От женщины. Кэтлин Бланж. Она так и не сказала, чей приказ выполняла. Но сделали это нарочно, чтобы посеять тревогу в сердце Дамиана. После твоего ухода он долго бесился, а потом запретил даже упоминать твоё имя. Эраст конечно, не разделял его точку зрения, первое время он требовал найти тебя. Он, как и я чувствовал, что ты что-то скрываешь, раз ушла так неожиданно. Но Дамиан упрямо стоял на своём.
– Замечательно. Спасибо за эту информацию, теперь я спокойна. Он быстро нашёл мне замену?
– Как всегда, меняет женщин как перчатки. Но последняя задержалась уже на месяц. Скажу тебе по правде, она ещё та транжирка. Ночами, когда она не нужна Дамиану, пропадает в клубах, покупает дорогие украшения, последний раз затребовала купить яхту. Честно она уже всех нас достала. Эраст не выдержал и пригрозил ей, если она ещё раз заговорит с ним повелительным тоном. Так она побежала и всё доложила Дамиану.
Ева рассмеялась.
– Вы тоже были со мной неласковы. Сэм мне множество раз грозил смертью. Про Эраста я молчу. Один его взгляд готов убить.
– А я?
Ева посмотрела на Грэма.
– От тебя я ничего не слышала, как и от Эла.
Ева отвела глаза в сторону, не в силах вынести его проникновенный взгляд. Как же он похож на Дамиана, точно они братья. Грэм почти как Дамиан, но последнему не хватает чуткости и мягкости первого.
– Ты так не сказал, зачем приехал.
– Сказал.
– Соскучился?! Разве это ответ? И что я должна под этим подразумевать?
– А ты как считаешь?
– Я уже давно поняла, что нравлюсь тебе.
Грэм открыл окно и закурил. Выпустив клубы дыма, он бросил на неё томительный взгляд и опустил глаза на грудь.
– Ох, моя рыба, я совсем про неё забыла. Посиди с детьми.
Ева пулей выбежала за дверь. Грэм затушил сигарету и взял детей на руки. Сандра вцепилась в его волосы, а Эмануэль заухал и потянулся пухлыми ручками к сестре. Грэм вышел с ними к берегу и усадил на песок. Ева зашла по пояс в воду и тянула сети к берегу. Мужчина с интересом следил за ней. Его поражало, как умело, она справлялась с этой задачей. Сандра поползла к воде, но Грэм успел подхватить её на руки. Эмануэль, наоборот, взял курс назад к дому.
– Боже и как она справляется с двумя детьми?
Ева вытянула сети на берег моря, они были наполовину забиты разнообразной рыбой, попался даже осьминог, которого Ева первым делом освободила и бросила обратно в море.
– Зачем ты его выбросила, это же деликатес.
– Я не ем этих тварей. Один их вид отвратительный, – Ева оглянулась. – Ты зачем принёс сюда детей?
– А что мне стоило их оставить в доме?
Ева промолчала, принесла плетёную корзину и освободила сети от рыбы. Всё это время Грэм сидел рядом с детьми и любовался молодой женщиной.
– Ты прямо стала профессиональным рыболовом. Значит, сегодня на обед рыбка? А куда уходит лишняя?
– Засаливаю или замораживаю. Не всегда попадается много рыбы. Поначалу я неправильно ставила сети. Но Ровена научила меня всему.
Они вернулись в дом. Дети ещё раз поели, Сандра первая уснула за игрой. Эмануэля пришлось укачивать на руках, чем и занялся Грэм. Ева не возражала. Она закинула вещи в стирку, убралась на кухне и взялась за готовку обеда. Мысленно Ева рада, что Грэм помогает с детьми, у неё появилось больше времени. К сожалению, на внутренний монолог про Дамиана тоже. Как бы она ни хотела думать о нём, мысли постоянно крутились только вокруг него. У него другая женщина. Он вычеркнул Еву из своей жизни. Она больше ему не нужна. Вот и ладно, пускай совсем про неё забудет и никогда о ней не вспоминает. Ей будет легче устроить жизнь с детьми в каком-нибудь городе побольше, чем этот остров. Ничего, она справится, это её выбор, назад пути нет. Ева тряхнула головой, отгоняя от себя мысли о человеке, для которого она умерла.
Грэм вернулся на кухню раньше, чем она рассчитывала.
– Они спят? – удивилась Ева.
– Как ангелочки.
– Ты так быстро укачал Эмануэля, обычно он долго не засыпает. Все соки из меня выжимает. Бывает ложусь с ним рядом, чтобы он как можно скорее уснул.
– Ты его избаловала.
– Ты прав. Сандра шумная и подвижная и, уставая, быстро засыпает. Эмануэль же наоборот. Ему не нравится играть с сестрой, он требует меня. Хочет, чтобы я взяла его на руки и подавала ему каждую игрушку.
– Я был бы ужасно счастлив, если это были мои дети, – он встал за её спиной. Ева вздрогнула, когда его пальцы коснулись её волос.
Еву бросило в жар, дыхание перехватило. Его ладони легли на столешницу, и он всем телом прижал женщину к столу. Грэм обдал горячим дыханием её шею, закрыл глаза и с наслаждением вдохнул её аромат.
– Я не сказал тебе правду. Истинная причина моего приезда...
– Нет, не говори, – перебила Ева. – Пусть будет – соскучился.
Грэм развернул её к себе лицом и заставил поднять голову.
– Я люблю тебя.
Ева застонала. Она растерялась, он так легко это сказал, но так искренне, что нет сомнений в правдивости его признания.
– Я знаю, о чём ты подумала. Что лучше в этом тебе признался Дамиан. Но он никогда не будет тебя любить так сильно, как я.
– Зачем ты мне сказал?! – Ева закрыла лицо руками.
– Ева...
– Нет, прошу тебя, ничего больше не говори.
Ева вырвалась из его рук и убежала в комнату. Грэм сжал кулаки, вышел из дома и зашагал к яхте с большим намерением уплыть, но он вспомнил свои обещания поддержать Еву до приезда Ровены. Грэм не может её бросить одну с детьми. Ей и так тяжело. Он признался ей в своих чувствах, это правда. Он без ума от неё и ничего не мог поделать. Его разочаровала реакция Евы, но её можно понять. Она всё ещё любила Дамиана, хотя и старается его забыть. А его признание прозвучало слишком неожиданно, но скрывать больше нет сил. Он готов ей повторять слово «люблю» до бесконечности и, чтобы она не сказала, Грэм будет её любить.
Грэм опустился в шезлонг и закурил. Потирая пальцами лоб, он смотрел на яхту. Ещё дней пять и ему придётся уехать, оставить её здесь одну. И глядя в глаза Дамиану, скрывать, что у того есть дети, а Грэм до безумия любит Еву. Если бы Дамиан об этом узнал, что сделал? Грэм даже не представлял, какой будет его реакция.
Ева успокоилась и вернулась на кухню. Его признание шокировало женщину. Ева посмеялась бы в ответ, скажи ей это Эраст, Рэй или Сэм, к ним она всегда относилась как к братьям, но не к Грэму. Для неё он долго оставался загадочной личностью, но их что-то сблизило. Ева напряжённо вспоминала случай, который изменил её отношение к Грэму. Услышав плач Сандры, Ева вспомнила утро, когда бежала с больницы и столкнулась с Грэмом. Он узнал её тайну, и это сблизило их.
С наступлением сумерек Ева уложила детей в кроватку и вышла из дома. Грэм так и не пришёл на ужин. Солнце утонуло в море, небо окрасилось в пурпурные и розовые цвета. Синее море потемнело, высокие волны с шумом накатывали на берег, обрызгав близко подошедшую женщину. Тёплый ветер прибил юбку к ногам; к берегу кролем плыл мужчина. Грэм встал на дно, отбросил с лица мокрые волосы и увидел Еву. Он стоял пару секунд, но накатывающая волна толкнула его вперёд. Ева невольно залюбовалась его мускулистым телом. На нём нет тех устрашающих татуировок, виднелись только шрамы.
– Сколько раз в тебя стреляли? – спросила Ева, когда он вышел на берег.
– Уже не вспомнить. Раз пять точно. Дети спят?
– Да. Почему ты не пришёл на ужин, я тебя ждала.
– Ждала? – Грэм поднял полотенце и обсушил руки и грудь. – А я думал, ты больше не желаешь меня видеть.
– Я понимаю твои чувства. Я себя также чувствовала, когда призналась Дамиану в любви, а он ничего не ответил.
– Ты любишь Дамиана, а я люблю тебя. Но какие у меня шансы против такого, как Дамиан.
Грэм пошёл к пирсу. Ева следом за ним.
– Думаешь, я всё ещё люблю его? Чем он дальше от меня, тем лучше. Я больше не вернусь к нему, и ты знаешь почему.
Грэм остановился и обернулся.
– Ты не хочешь меня обидеть? Не твоя вина, что я влюбился в тебя. Но даже если ты его разлюбила, мне от этого не легче. Потому что ты никогда не будешь мне принадлежать.
Грэм шагнул к ней вплотную, обвил руку вокруг её талии и склонил голову. Ева, затаила дыхание и ждала, как далеко он зайдёт, сердце её молчало, а тело поддавалось. Грэм оторвал её от земли и нежно поцеловал в губы. Ева даже не шелохнулась. Мужчина поставил её на влажный песок и сухо улыбнулся.
– Кого ты обманываешь? Ты его любишь.
– Нет. Грэм прости меня...
– Забыли, – отмахнулся мужчина.
Он поднялся на пирс и скрылся на яхте. Ева долго стояла на берегу моря.
Его приезд посеял в ней столько противоречий. Никогда она не думала, что Грэм будет любить её. Ева хотела бы ответить ему взаимностью, но между ними всегда будет стоять Дамиан. Ей совсем не хочется причинять ему боль. Грэм красивый, хороший, умный благородный мужчина, и он заслуживает счастья. Она разбивает ему сердце, как ей понятны его чувства. Но что она может сделать? Как она в эту минуту ненавидела Дамиана, он испортил ей жизнь, из-за него страдает его лучший друг. Ему же плевать, он вычеркнул её из своей жизни, забыл, нашёл другую и даже не подозревает, как Еве тяжело жить с этим грузом на душе. Прятать детей, любить, ненавидеть и пытаться забыть.
Авраам и Ровена правы, ей нужен мужчина, она должна выйти замуж и забыть Дамиана. Она не должна страдать. Но где искать этого мужчину?
***
Ева сидела в гостиной, когда пришёл Грэм. Стояла тёплая ночь, в открытые окна задувал свежий ветер. Ева, прижимая к груди колени и уперев в них подбородок, задумчиво смотрела на догоравшую свечу. Грэм тихо вошёл в комнату. Ева повернула голову в его сторону. Он без очков и его глаза в тусклом свете сверкали, как драгоценные камни.
– Ева. Ты меня прости, но утром я уезжаю. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь и причинять боль. Будет лучше, если я оставлю тебя.
Щемящая боль в сердце заставила Еву прослезиться.
– А может, ты передумаешь? Останься ещё на пару дней..., детям ты нравишься.
Он, молча и задумчиво, глядел на женщину. Минуту, они смотрели друг на друга. Ева спустила ноги с кресла и подошла к мужчине. Грэм замер на месте. Она стояла так близко, что он чувствовал её тепло. Ева подняла руки и коснулась пальчиками его груди.
– Мне так тяжело, что я ничего не могу исправить.
– А что именно ты хочешь?
Ева откинула голову, чтобы заглянуть в его глаза.
– Как ты думаешь, я заслуживаю счастье?
Он обхватил ладонями её лицо, ласкал взглядом, проводил пальцами по скулам, щекам, подбородку и губам.
– Ты заслуживаешь большего, моя богиня.
Ева сглотнула слёзы и закрыла глаза. Её руки потянулись вверх и обвились вокруг его шеи. Они крепко обнялись, Грэм сжал в кулаке мягкие волосы, спрятал в них лицо и втянул аромат женского тела. Она не пыталась вырваться и избежать его объятий, наоборот, тесно жалась к нему и тихо всхлипывала.
– Я не хочу, чтобы ты страдал.
– Я буду страдать, зная, что ты здесь одна.
– Тогда не покидай нас, останься.
Грэм пропустил её волосы через пальцы, издал отчаянный вздох и попытался сделать шаг назад.
– Мы оба страдаем, я был бы рад найти женщину и всё забыть, но я не хочу другую кроме тебя. Теперь я понимаю его ревность и злость. Ты не такая, как все. Ты живая, весёлая, смелая, добрая, нежная, как не полюбить такую? Все хотели тебя вернуть, кроме Дамиана. Его сердце как камень, а ты достойна только лучшего.
– Грэм...
Ева утёрла слёзы и опустила голову.
– Прошу не уезжай. Помоги мне его забыть.
Женщина вцепилась в его рубашку и уткнулась лицом в грудь. Мужчина погладил её по спине.
– Если я это сделаю, то причиню тебе ещё больше боли. Знала бы ты, как я хочу тебя, как меня распирает.
Грэм запустил пальцы в её волосы и коснулся губами щеки. Ева невольно потянулась к нему. Она искала защиты, ласки и нежности. Она так по ней соскучилась, ей так не хватало поддержки и внимания. Его прикосновения к её разгорячённой коже волновали и будоражили. Он нежен, никакой грубости и ярости. Грэм не торопился, будто что-то заставляло его останавливаться.
– Ева, – он перевёл дыхание. – Оттолкни меня пока непоздно.
– К чёрту всех и все правила, – парировала она. – Никто не запрещает мне быть с другим мужчиной. Грэм облегчённо выдохнул. Она права, кто им воспрещает быть вместе.
Мужчина оторвал её от пола. Его жадный глубокий поцелуй был как глоток свежего воздуха. Ева вцепилась в его мягкие волосы и ответила ему. Их языки сплелись, он освободил её от платья и крепче прижал к себе женщину. Стон удовольствия смешался с тяжёлым дыханием. Он провёл ладонями по её обнажённому телу, подхватил на руки и отнёс на кровать в свободную комнату. Ева, боясь передумать, вцепилась в его ремень, расстегнула и потянула брюки вниз. Грэм сорвал с себя рубашку. Вблизи он показался ей больше и крепче, он взял её за лодыжки и разместился между её ног. Ева ругала и корила себя, но тело требовало, и жажда похоти взяла верх над здравым рассудком. Она заёрзала под ним, ухватилась за широкие плечи и потянула на себя. Он снова нашёл её губы. Грэм не мог остановиться, он знал, что её согласие, всего одно слово или движение в его сторону положит конец терпению. И сейчас отбросив все сомнения, тревоги и предрассудки, он с наслаждением изучал её тело, гладил, ласкал и покрыл поцелуями каждый сантиметр. Его пальцы опустились между её ног. Ева поймала его руку и задрожала от удовольствия, когда его палец проник в неё. Грэм наблюдал, как она двигалась навстречу его пальцу и, царапая спину, изнывала, стонала в его приоткрытые губы. Её рука смело опустилась на его член, мужчина вздрогнул и заглянул в её затуманенные глаза.
– Я больше не могу...
Грэм позволил ей направить себя. Дюйм за дюймом он медленно заполнил её судорожно сокращающееся лоно. Ева вонзила ногти в его ягодицы, он вышел наполовину и с силой вонзился. Её крик удовольствия услада его слуху. Он не мог поверить, что занимается любовью с Евой. Грэм так долго представлял себе эту минуту, но вышло всё иначе, даже лучше. Она слишком хороша. Грэм был счастлив услышать из её уст своё имя. Значит, она не представляет на его месте Дамиана, а чувствует, принимает и думает только о Грэме.
Ева хватала ртом воздух, задыхалась от наслаждения и в предчувствии близкого конца двигалась навстречу его мощным ударам. Они жадно втирались в тела друг друга, толкались навстречу и с последними толчками теряли голову от высвобождения.
– Ева..., я люблю тебя, я всегда буду любить тебя, – вторил он её тяжёлому дыханию.
Женщина заплакала от смешанных чувств. Грэм перевернулся набок и притянул к себе Еву.
– Ты теперь будешь меня ненавидеть? – тихо спросил он.
Ева провела пальцами по его груди и остановилась на том месте, где остался шрам от пули.
– Нет. Ты подарил мне столько удовольствий, как я могу тебя ненавидеть? Это было обоюдное желание, никакого насилия.
– Зачем мне насиловать любимую женщину?
Ева подняла голову, запустила пальцы в волосы и притянула к себе. Они целовались до тех пор, пока желание не разгорелось с новой силой. Они занимались любовью, пока силы не оставили девушку, и она не уснула в его объятиях. Грэм так и не смог уснуть. Он любовался Евой и не мог простить себе слабость, которую испытывал к ней. Она завладела его сердцем, и мысль, что ему придётся оставить её здесь, неизвестно на какой срок, убивала его.