Глава 7
Early this morningWhen you knocked upon my doorAnd I say, "Hello Satan,I believe it is time to go"Me and the devil walkin' side by side
Гермиона приняла из рук Ричарда последнюю коробку: — Спасибо за помощь. Ты же знаешь, что не обязан тратить выходной на это, да?
— Моя девушка наконец-то съезжает от своего лучшего друга — я счастлив помочь, — Келли забавно играл бровями. — Теперь у нас больше шансов проводить время наедине.
Гермиона рассмеялась, поставила коробку к остальным и сдула прядь волос, выбившуюся из хвоста: — Не обижай Кудряшку. Ты же знаешь, что в моём личном рейтинге тебе до него ещё далеко.
— Правда? — он подошёл ближе и опустил руки ей на бёдра, заставляя сделать шаг навстречу. — Я надеялся, что ваша ссора хоть немного сократила расстояние между нами.
— Ну... — Гермиона встала на носочки и провела кончиком носа по его щеке. — Мечтать не вредно.
Он чуть повернул голову вправо и прошептал в самые губы:
— Что я могу сделать, чтобы получить несколько дополнительных очков?
Гермиона уже не помнила, о чём шла речь. Его аромат окутывал разум, и она поддалась. Поймала его губы своими, углубила поцелуй. Запустила пальцы в его волосы, прижимаясь ближе.
Когда Ричард отстранился, её щёки горели, руки подрагивали, разум наконец отключился. Ей была необходима передышка от многократного прокручивания и анализа ранящих слов Тео.
Ричард всё ещё обнимал её, утыкаясь подбородком в макушку:
— Гермиона, ты — самое замечательное, что случилось со мной за долгое время. Поверь.
Она улыбнулась:
— Верю.
***
Какой должна быть квартира Гермионы Грейнджер?
Она впервые за двадцать восемь лет задала себе этот вопрос. И ответ мгновенно приходил на ум: маленькая. Недорогая мансарда в магической части Лондона. Много растений, света и книг. Скрипучий деревянный пол, полки от пола до потолка, крохотная кухонька со всем необходимым. И кот. А может, и два.
Она даже присмотрела, как ей казалось, подходящий вариант. Зайдя внутрь, поняла: из прихожей просматривается вся площадь. Скромная, невзрачная. Мансардные окна пропускали бы много света, если бы в Лондоне бывали солнечные дни. Сейчас же по ним бил декабрьский ливень, в воздухе плясали пылинки, а паркет издавал предсмертные хрипы, стоило на него наступить.
Она огляделась и подумала: может, именно такого выбора ждут от Гермионы Грейнджер?
Она взглянула на своё отражение. Прибежала после работы. Сапоги на каблуках, оверсайз-пальто, жаккардовый костюм от известного и дорогого маггловского бренда, аккуратные локоны, помада на губах.
Какого чёрта?
Она не подходила этому месту. А это место — категорически не подходило ей. Гермиона была хорошо обеспеченной, успешной, уверенной в себе и привлекательной ведьмой — и не собиралась ютиться в крохотной мансарде, пытаясь соответствовать образу непритязательной тихони.
Она повернулась к женщине, подбиравшей варианты, и спокойно сказала, что не планирует продолжать сотрудничество.
А на следующий день связалась с маггловским риэлтором. Что-что, а городская недвижимость высшего класса у них была куда лучше.
Через три дня она подписала договор. И теперь разбирала коробки в месте, где никогда не планировала оказаться.
Шикарный бизнес-квартал, где даже аренду могли позволить себе только состоятельные люди — не говоря уже о покупке. Но Гермиона без сомнений согласилась с условиями и отдала нужную сумму: денег у неё действительно было более чем достаточно. За время жизни с Роном она почти ни за что не платила — он настаивал, что содержать быт должен мужчина.
Его не смущало, что Гермиона зарабатывала гораздо больше. Рон всегда говорил, что она может тратить деньги на свои хотелки или откладывать — это не его дело. Но обижался, когда она пыталась оплачивать их общие нужды. Гермиона перестала настаивать.
И вот теперь она стояла в пустой, светлой и просторной квартире с окнами от пола до потолка, круглосуточной связью с консьержем и гардеробной размером с половину той самой мансарды.
Она ещё раз огляделась, представляя, каким станет это место, когда появится мебель и декор.
Светлые тона. Картины современных художников на стенах. Свечи с приятными ароматами. Уютный, пушистый плед — настолько огромный, чтобы можно было завернуться в него трижды. Бокал вина на журнальном столике. Проигрыватель — чтобы помнить, как в детстве папа танцевал с ней на руках. И вазы со свежими цветами — чтобы вспоминать, как мама учила составлять букеты и рассказывала легенды про розы, тюльпаны, пионы и жасмин.
Может, кто-то и думал, что та каморка над дешёвой забегаловкой — идеальный вариант для "Золотой девочки" и героини войны.
Но они ошибались. Потому что квартира Гермионы Грейнджер должна была выглядеть именно так.
***
— Паркинсон, что ты тут делаешь? — Драко был не в духе. Дети вот-вот должны были разъехаться на новогодние каникулы, а расследование так и не сдвинулось с мёртвой точки. Он всерьёз опасался, что всё повторится.
— В смысле, что я здесь делаю? Дракоша, я здесь живу, — Пэнси ухмыльнулась, прекрасно зная, как он отреагирует на это прозвище.
— Блять, Пэнс, тебе что, пять лет? Сколько можно просить перестать меня так называть?
— Ты слишком угрюмый. Я подумала, что немного моих капризов не повредит, — она потянулась с грацией кошки и подняла уголок губ. — На самом деле я приехала, чтобы помочь Гермионе обставить новую квартиру.
Малфой ослабил надоедливый галстук, стянул пиджак и кинул его на спинку стула. Подошёл к окну. Если долго и неотрывно смотреть на машины, проносящиеся по автостраде, огни фар смешиваются в хоровод света и теней — это всегда его успокаивало. Тот факт, что внизу днём и ночью кипела жизнь, был заплаткой на его собственном, невысказанном желании получить шанс на нечто большее, чем просто молчаливое наблюдение за женщиной, которая верила, что может всё изменить.
— Ты же знаешь, что Тео расстроен. Зачем помогаешь ей съехать от него? — Драко сделал глубокий вдох перед погружением в очередную драму друзей.
— А что изменится? — она подошла и встала рядом, рассматривая крошечные фигурки людей внизу. — Она всё равно съедет. С моей помощью или без. Лучше уж рядом будет кто-то, чем она останется одна. Джинни вообще перестала отвечать на её письма.
— Да уж. С Уизли рассталась, Поттер укатил в Америку, Нотт сам себе роет могилу, Уизлетта игнорирует. Ты вроде есть, а вроде и нет. Дерьмовая ситуация для Грейнджер.
Пэнси повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза:
— Может, кому-то пора выйти из тени?
Он резко дёрнул галстук, срывая его с себя, и развернулся, привычно сбегая:
— Не начинай, Пэнс.
Когда до спальни осталось всего несколько шагов, он услышал:
— Между прочим, Гермиона сняла квартиру в «Звёздной башне». Технически, я могу смотреть в её окно прямо сейчас.
Драко застыл, переваривая полученную информацию. Это было неожиданно.
— Можешь не благодарить, — донеслось до него, когда дверь спальни уже закрывалась, давая столь необходимую передышку.
Когда-то мама говорила ему, что дружба — это дар, который нужно беречь и нести сквозь годы. И он нёс.
Вот только почему всё чаще казалось, что Паркинсон и Нотт — вовсе не дар, а персональное проклятие?
***
— Малфой, я такая глупая! — возглас обрушился на него, стоило переступить порог лаборатории. — Я совсем не подумала. Совсем. Понимаешь?
Гермиона металась вихрем по помещению, перебирая записи, блокноты и даже книги.
Он прислонился к стене и стал ждать объяснений. Уже знал: эту ведьму в момент озарений лучше не трогать.
— И ты мне не сказал! — кажется, она была в бешенстве. — Как ты мог не сказать?
Она в одно мгновение оказалась рядом, внимательно вглядываясь в его глаза, прищурившись. Драко почувствовал себя так, словно снова оказался на допросе в Министерстве — и что бы он ни сказал, это не устроит следователя. Он принял решение молчать.
— Ты что же, не подумал о заклинании, которое отправило за решётку твоего любимого папочку? — Она всё ещё искала в нём признаки обмана.
— Что? — Малфой не понимал, в чём именно его обвиняют. — О чём ты говоришь?
Похоже, Гермиона пришла к какому-то выводу, потому что отступила на шаг, забирая с собой его возможность вдыхать её лёгкий жасминовый аромат. Он так и не выяснил, когда она сменила свою привычную "библиотеку" на что-то более тонкое и знакомое. Но возражать не смел.
— Что ты знаешь об аресте своего отца?
Он не сразу понял, к чему она клонит.
— На самом деле ничего. Меня предупредили, что дело проходит под грифом "засекречено" и меня к нему не подпустят. А что?
Гермиона закусила губу и отвела взгляд. Заламывая пальцы, она металась глазами по стенам, по потолку — будто выбирала лучшую стратегию поведения, а он не понимал зачем.
— Грейнджер, говори уже, — теперь уже он нарушил её личное пространство, сделав шаг вперёд, пытаясь поймать её напряжённый взгляд. Смешались ароматы, и в этой близости родилось нечто — прекрасное и непостижимое. То, чего не существовало в реальности. Ему хотелось провести пальцами по её предплечью, скользнуть к пальцам, захватить их своей ладонью — и спасти. От дрожи. От боли. От страхов. От всего.
Но он лишь сжал кулак.
— Я... — Ей было сложно говорить. Он это видел.
— Ты можешь не говорить, — он не хотел знать. Если ей тяжело, ему всё равно. Пусть сгорит всё их прошлое, его, её — не важно.
— Нет. Ты должен знать, — он увидел, как храбрость проступает в каждом её движении. Она выпрямилась, задрала подбородок. Та самая Гермиона, которая не подставляет вторую щёку, а отвечает ударом на удар. — Я помогла поймать твоего отца, Малфой. И прежде чем ты разозлишься — я не жалею об этом.
Смех клокотал в груди. Он старался сдержаться, но воздух выходил рваными звуками, разрывая повисшую тишину. В конце концов он просто рассмеялся — не веря, что именно это так тревожит Гермиону Грейнджер. Ей не хотелось причинить боль. Ему?
Она смотрела на него скептически, заложив руки и выгнув бровь.
— Грейнджер, не думала о карьере комика? — выдавил он, отсмеявшись.
Она продолжала молчать.
— Расслабься. Мой отец заслужил гнить в Азкабане. Он отказался от меня сразу же, как узнал, что я остаюсь в Аврорате и работаю с Поттером.
— Отказался? — Казалось она не может поверить в такой исход. — Но... он ведь твой отец.
Он ощутил, что ступил на зыбкую почву:
— Не хочу об этом говорить. Так что там такого важного в его аресте?
Гермиона, наконец заметив, что почти утыкается носом в его рубашку, отпрянула, поправляя волосы:
— Я создала чары для Аврората. Если есть предмет, принадлежащий волшебнику и часто используемый им, по нему можно вычислить местоположение. Я подумала...
Она снова бросилась к бумагам, обрывая фразу.
— Так что? — Он прошёл вглубь лаборатории и уселся в любимое кресло.
— У нас нет личной вещи, чтобы применить заклинание. Но... если он пришлёт что-то во время каникул, я смогу объединить несколько предметов и снять общий «отпечаток», который приведёт нас к нему. Теоретически...
— Подожди. То есть с моим отцом вы сделали то же самое? Взяли что-то из конфискованных вещей и отследили?
— Эм... — румянец расползался по её щекам и шее, уходя под ворот платья. — Да. Так поймали многих. И я не уверена, что могу тебе это говорить. К тому же заклинание входит в реестр запрещённых и отслеживается Министерством. Нужно разрешение.
— А ты? Ты могла бы сделать это?
Гермиона нахмурилась:
— Думаешь, законы меня не касаются? После передачи чар в Аврорат или другие структуры, я больше не могу их использовать.
— Но... — Малфой задумался. — Ты же их изобрела. Честно, я никогда не задумывался, как Министерство отслеживает использование запрещённых заклинаний.
— Об этом мало кто задумывается, — пожала плечами она, продолжая искать записи. — Все палочки ставятся на учёт перед продажей. Есть реестр опасных чар. Если волшебник, например, применит непростительное, в Аврорат поступает сигнал. Странно, что ты не в курсе.
— Грейнджер, я не аврор. Я детектив. Мне дают только ту информацию, которую считают безопасной для бывшего Пожирателя. У меня отдельный кабинет — ты там была. Меня держат подальше от внутренних дел, и я не лезу.
— Это грустно, — задумчиво произнесла она. — Не думаю, что тебе нужно ограничивать доступ к информации. Ты не плохой человек.
Малфой не верил в то, что услышал: — Ты только что сделала мне комплимент?
— Ой, не обольщайся. Просто факт. Ты изменился, Малфой. Мне жаль, что я так долго это игнорировала.
— Спасибо, — он кивнул, признавая её слова. — Так что там с заклинанием?
— Мне нужно провести расчёты. Но думаю, я могла бы попробовать. Узнай у Рона, даст ли он разрешение. Если преступник решит действовать во время каникул, мы должны быть готовы.
— Хорошо. Я с ним поговорю. Кстати, Паркинсон сказала, что ты нашла квартиру. Поздравляю! — он встал и направился к выходу.
— Спасибо, Малфой. Я пока не переехала — мебели всё ещё нет, — но думаю, после Рождества переберусь окончательно.
— Ты выбрала хороший район, соседка. Будем видеться чаще! Пришлю сову с ответом Уизли. До встречи! — он быстро попрощался и вышел.
Через несколько шагов:
— Малфой, погоди, что?! — настигло его, но он был уже в безопасной зоне и ускорился, скрываясь от гневных вопросов.
У Пэнси сегодня будет жаркий вечерок, ведь именно она посоветовала Грейнджер снять квартиру в этом жилом комплексе.
Малфой усмехнулся. Всё же друзья — это дар.
Но иногда полезно напоминать, что вмешиваться в его дела — дурная привычка.
***
— Гермиона? — Рон открыл дверь и сразу же притянул в медвежьи объятия, она всерьёз опасалась за свои рёбра. — С наступающим Рождеством! Проходите!
Его взгляд скользнул через её плечо — туда, где сдержанно улыбался Ричард, словно извиняясь за то, что пришёл.
— Эм... да, — она аккуратно выпуталась из его хватки. — Это Ричард Келли. Ричард, это Рон Уизли. Мой... друг.
Мужчины пожали друг другу руки. И Гермиона наконец ступила в знакомую обстановку до боли родной Норы.
Она не была уверена, стоит ли приводить Ричарда. Но ей хотелось и того, и другого — вдыхать запах хвои, горячего шоколада и пирога, слышать голос Молли, видеть, как Артур воюет с маггловскими гирляндами, которые, конечно же, не будут работать. И в то же время быть рядом с тем, с кем, возможно, строит что-то новое. Или думает, что строит.
Когда она только упомянула об ужине, Ричард согласился её сопровождать без раздумий. Сказал, что будет рад. Словно ждал этого приглашения.
— Проходи, познакомлю тебя с семьёй.
Рон жестом пропустил их вперёд. Как будто и она была здесь просто гостьей. Хотя уже больше десяти лет знала каждый угол Норы. Могла с закрытыми глазами пройти через кухню и гостиную, подняться по ступенькам на верхний этаж, не задев ни одной безделушки, коих здесь было в избытке.
— Ричард! — послышался радостный голос Джинни. — Я так рада тебя видеть!
Она стремительно подошла и обняла его. Рон хмуро перевёл взгляд с сестры на Гермиону.
— Вы знакомы? — спросил он сухо.
— Да, — Джинни наконец отстранилась, глядя куда-то в сторону. — Гермиона брала меня на вечеринку по случаю его дня рождения. О... привет! Ты тоже здесь?
Ты тоже здесь? — Гермиона замерла. Что за странная фраза? Ричард же пришёл с ней. Конечно, Джинни знала. Почему говорит так, будто это неожиданность?
— Привет, Джинни. Как ты? Я пару раз писала, но ты, видимо, была занята с малышами?
— Мама забирала Джеймса и Лили каждый день на этой неделе, — вмешался Рон, прищурившись. — Разве не так?
— Как будто у меня и без них нет забот, — буркнула Джинни и тут же повернулась к Ричарду. — Пошли, я познакомлю тебя с детьми. Помнишь, Джеймс обожает лакричные конфеты? Я их терпеть не могу, а он...
Гермиона молча смотрела, как Джинни увлекла её парня за собой.
— Что происходит, Гермиона?
Рон всё ещё стоял рядом, провожая сестру недовольным взглядом.
Она знала, что он не про Джинни. И не про Ричарда.
— О чём ты?
— Зачем ты его позвала?
— Мы... вроде как вместе.
Он усмехнулся. Почти по-доброму.
— Ты уверена, что это то, что тебе нужно?
— Я разберусь, Рон.
Он кивнул. Медленно. Не в знак согласия — скорее, признания. Он знал. Возможно, единственный, кто знал. Чуть больше, чем позволено.
— Пошли, — он махнул в сторону кухни. — Мама с папой тебя заждались.
Она шагнула за ним. Тепло этого дома всегда было утешением. Сегодня почему-то она не чувствовала привычного ощущения уюта и спокойствия.
Но всё равно пошла.
***
— Так что, Гарри теперь здесь персона нон-грата? — спросила Гермиона, откинувшись на диван и потянувшись за кружкой с глинтвейном.
Весь вечер она держалась рядом с Роном. Да, они расстались, да, бросили друг другу несколько неприятных фраз, и всё же... рядом с ним было как-то правильно. По-домашнему уютно. По крайней мере, гораздо приятнее, чем рядом с Джинни, которая без конца хихикала и что-то шептала Ричарду, закусывая губу чуть ли не после каждой фразы.
Гермиона не узнавала подругу. Та выглядела легкомысленной и пустой.
Ричард почти весь вечер провёл либо с ней, либо с Джеймсом и Лили. С детьми он, надо признать, ладил легко. Как всегда идеальный.
— Не знаю, Герми, — Рон скосил на неё взгляд и ухмыльнулся. — Ой, только не кривись. Мы теперь не вместе, и я могу наконец звать тебя, как хочу.
— И как тот факт, что мы не пара, должен спасти тебя от проклятия? — фыркнула Гермиона, приподняв бровь. Она ненавидела, когда кто-то коверкал её имя. — Как думаешь, он вернётся?
— Уж надеюсь, — Рон потянулся, положил руку на спинку дивана. — Если он окончательно скинет весь Аврорат на меня, я сам отправлюсь в Америку и надеру ему зад!
— А я даже не знаю, обижаться ли... Он будто пропал из моей жизни. И я... я не уверена, что вообще заметила разницу.
Рон тихо выдохнул, смотря на огоньки, левитирующие под потолком.
— Да, Гарри за последние годы отдалился. От всех. Даже от детей. Как будто наконец отпустил себя. Перестал тащить всё просто потому, что "должен".
Гермиона произнесла тихо, почти шёпотом: — Меня он тоже тащил, потому что так надо?
Он повернулся к ней, чуть нахмурился, но не сразу ответил. Потом пожал плечами:
— Тебя, меня, Джинни, само наше прошлое... Наверное, ему надо было уехать сразу после войны. Он считал, что подведёт нас, если исчезнет. А в итоге — не справился с давлением.
На другом конце комнаты Джинни снова засмеялась. Слишком громко.
— Да что с ней не так? — сквозь зубы процедила Гермиона.
Рон чуть напрягся, взглянул на неё. Потом — на Джинни и Ричарда. Осторожно положил руку Гермионе на плечо.
— Спокойно. Они просто болтают.
Её взгляд был отрешённый, расфокусированный. На несколько секунд она словно провалилась куда-то. Потом моргнула, выдохнула и резко заговорила:
— О, да. Конечно. Я понимаю. Джинни была несчастна в браке. И сейчас, наконец, чувствует себя свободной, молодой и прекрасной. Как будто ей снова двадцать.
Рон приподнял уголок губ. Недоверчиво.
— Да. Именно так, — отозвался он, медленно, будто взвешивая каждое слово: — Кстати, как дела с Малфоем?
— Всё по плану, — произнесла она, не отрывая взгляда от Джинни и Ричарда.
Она даже не смотрела на Рона, но знала: он сейчас недовольно морщит лоб. Ему не нравится этот её «план», каким бы тот ни был.
Но она ничего не объяснила.
Только сделала глоток и опустила глаза.
***
Гермиона готовилась. Короткое бордовое платье, не оставляющее простора для фантазии. Шёлк, подчёркивающий каждый изгиб. Каблуки. Шуба из искусственного белого меха. Она выглядела как элитная эскортница — и именно этот эффект сегодня был ей нужен.
Она решила, что готова перевести их отношения на новую ступень, понимая: сам он первый шаг не сделает.
И теперь, пробираясь в темноте к спальне Ричарда, она нервничала. А вдруг всё пойдёт не так?
Контроль. Вдох и выдох. Она двигалась наощупь к тонкой полоске света, видневшейся из-под прикрытой двери, когда камин вспыхнул зелёным пламенем. Гермиона пригнулась, скрываясь за спинкой дивана, и замерла.
— Ричард! Ты что же, совсем меня не ждёшь? — сладкий, тонкий голосок.
— Я в спальне, проходи. Только закончил принимать душ! — прокричал Ричард в ответ.
— Надеюсь, ты ещё не успел одеться? Зачем мне лишняя работа, — ведьма хихикала, проходя к двери уверенным шагом. Будто проделывала это уже не в первый раз. Может, так оно и было.
Притаившись, Гермиона продолжала быть безмолвной свидетельницей происходящего. Шум воды заглушил её появление — Ричард не подозревал, что она была здесь. Иногда полезно смотреть правде в глаза. Особенно если заранее знаешь, что увидишь.
Ей хотелось закрыть уши ладонями, отгородиться от происходящего. Но она не могла пошевелиться. И слушала.
Слушала, как Джинни ласково щебетала, прижимаясь к нему.
Слушала, как Ричард хмыкнул и пробормотал, что устал ждать.
Слушала, как на пол полетели её куртка, потом кофта, потом штаны.
Слушала, как он задыхался между поцелуями.
Слушала, как Джинни просила его поскорее снять с неё трусики.
Слушала. В дурацком, парализующем оцепенении. В ожидании момента, чтобы уйти.
Она знала, что ей пора было уходить.
Она поднялась. Даже не пытаясь больше скрывать своё присутствие, подошла к камину. Зачерпнула горсть летучего пороха и громко произнесла:
— Нотт-мэнор.
Зная, что они её услышат.