Разочарованные

     Они сидели втроем – Гермиона, Гарри и Теодор – в самом темном углу библиотеки. Нотт по-прежнему не давал четкого ответа, как он достал эту книгу, но гриффиндорцы были ему все равно благодарны. Гермиона вкратце пересказывала, что она вычитала, а мальчики ее внимательно слушали, задавая уточняющие вопросы. Уже неделю они проводили все вечера втроем.

Первое время Теодор удивлялся, почему тут нет третьего участника Золотого Трио – Уизли, но Гарри, немного краснея, пояснил, что другу пока об этом знать не стоит. Тогда Тео выдал забавное "Я за него", рассмешив товарищей, а затем они снова склонились над столом, вглядываясь в конспекты, что принесла Гермиона – девушка боялась проносить в публичное место столь редкую и темную книгу.

– А как она работает? – как-то покосился Гарри на руку Теодора. – Она тебе мешает там или что?

– Если честно, я не знаю, что ответить, – потер слизеринец переносицу. – Если Темный Лорд не в бешенстве, то я не чувствую метки. Если он чем-то недоволен, то меня лихорадит. Я вот тут, – он коснулся руками в области груди, – чувствую такую ярость.

– А разве он не призывает вас так? – уточнил Гарри.

– Меня еще ни разу не вызывал, – честно ответил Нотт. – Я не знаю, как это работает. Это какой-то ритуал на крови. Это сложно игнорировать, непозволительно, но я думаю, это скорее всего какая-то ментальная связь.

– Ритуал на крови? – Гермиона была готова засыпать его вопросами.

– Ментальная связь? – испуганно спросил Поттер.

– Скорее, эмпирическая, – поправил себя слизеринец. – И она односторонняя. Пожиратели могут чувствовать его негативные эмоции на расстоянии, он же нас не чувствует. – Гарри выглядел крайне обеспокоено. – Что происходит? – встрепенулся Теодор. – Я должен что-то знать? Или я что-то упускаю?

Гарри посмотрел на Гермиону в немом вопросе, и девушка медленно кивнула ему в ответ. Собравшись с духом, Гарри рассказал о приключениях на пятом курсе и даже про связь с Волан-де-Мортом через его шрам.

– И ты думаешь, что метка работает также? – шепот Нотта прозвучал зловеще.

– Теперь не уверен, но уточнить был обязан, – Гарри грустно улыбнулся.

– Но мы так и не узнали главного, – Гермиона тоже грустно улыбнулась, – как их уничтожать.

– Ты немного не права, – поправил ее Теодор. Ребята уставились на слизеринца. – Мы до сих пор не знаем, сколько их.

– Профессор Дамблдор считает, что их четыре, – сказал Гарри.

– Почему? – хором спросили Гермиона и Теодор.

– Потому что по словам директора, Волан-де-Морт слишком честолюбив и самонадеян. Он не смог бы заколдовать какую-то консервную банку и выкинуть ее в поле. Должно быть что-то символичное и дорогое, достойное его гордой души.

– Но ведь у него же никого и ничего нет, верно? – Гермиона подала голос.

– Директор считает, что Хогвартс стал ему домом, а магия заменила семью, понимаете?

– Нет, – признался Теодор, а Гермиона лишь свела брови.

– В школе четыре факультета.

– Быть не может, – воскликнула Гермиона.

– А у магии четыре стихии! – продолжил Нотт мысль Гарри, и гриффиндорец с улыбкой кивнул.

– То есть получается, что он украл что-то из Хогвартса? – Гермиона начала догадываться.

– Скорее всего что-то из личных вещей основателей, – предположил слизеринец.

– Очень даже может быть, – кивнул Гарри, ведь Лорд возвращался в школу.

– Да ладно? – удивился Нотт.

– Да, он хотел преподавать Защиту от Темных искусств.

– Забавно, он хотел бороться со злом, а в итоге сам стал его воплощением, – горько подчеркнула Гермиона.

– И ты думаешь, он хотел тут работать, чтобы что-то украсть? – глаза Теодора горели интересом, а разум усердно работал, пытаясь хоть отдаленно, но разгадать тайну своего Повелителя.

– Дамблдор не позволил, но не удивлюсь, если тот что-то стырил по пути, – Гарри поджал губы.

– Тогда надо поискать в библиотеке. Уверена, что от был отличником, поэтому тоже проводил большую часть времени среди этих книг, – заявляет Гермиона. – Мы должны найти ту, что вдохновила его. Возможно, он даже оставил пометки на полях, – ее глаза запылали огнем, как только она представила объем работы.

– Я еще не говорил об этом с Альбусом Дамблдором, – тихо начал Гарри, – но не думаю, что это связано напрямую с факультетом. Если только количеством.

– Почему? – возмутилась Гермиона, план которой трещал по швам.

– Вспомни второй курс, – она непонимающе уставилась на него, пытаясь угадать ход его мысли. – Дневник, Гермиона.

– И? – Нотт тоже ничего не понимал.

– Это был крестраж, – пояснил Гарри

– Ты на втором курсе уничтожил крестраж Темного Лорда? – Нотт чуть не завопил на всю библиотеку.

– Ну мы тогда не знали, что это такое, – Гарри усмехнулся.

– Так это же здорово, – широко улыбнулся слизеринец. – Значит, нам осталось три.

– А я и не подумала об этом, – улыбнулась ему Гермиона.

– Это да, но, ребят, дневник – это не реликвия Хогвартса, понимаете? – Гарри виновато посмотрел на товарищей.

– Это может быть тогда, что угодно, – простонала Гермиона. Нотт переплел с ней пальцы, подбадривая. – Нет, – громко сказала девушка, – не что угодно, а что-то важное, личное, – она посмотрела на ребят, пронизывая каждого насквозь, а потом сфокусировалась на Гарри. – Помни, что ты не один. А теперь нас чуть больше, чем просто двое.

Они еще немного поговорили, и Гарри, как обычно, стал прощаться, тактично оставляя Нотта и Грейнджер вдвоем. Но в этот вечер Гарри решился и попросил, опуская взгляд:

– Теодор, а можно посмотреть.. на... на татуировку? – Гарри сам не понимал, зачем ему это нужно было, но он чувствовал, что должен взглянуть в глаза страху.

Нотт тоже не понимал мотив этого поступка, но тем не менее он поднял руку вверх и стал закатывать рукав.

– Давай помогу, – предлагает Гермиона. Теодор чувствует, с какой нежностью она касается его. А еще он чувствует, как дрожат ее пальцы.

– Какое уродство, – вырывается у Поттера, когда он видит черную метку.

– Прости, – вырывается у Теодора и он тянет рукав вниз, скрывая татуировку.

– В этой нет твоей вины, – Гарри сочувственно улыбается. – У тебя не было выбора. – На этой ноте он и ушел, кивнув друзьям. Определенно, с этой минуты он мог считать Нотта другом.

Малфой видел, как Поттер вылетает из-за стеллажа. Так спешил, что даже не заметил его. Он решил посмотреть, что там такого за углом. Он тысячу раз пожалел, что поддался этому порыву. Безмолвный свидетель.

– Ты тоже считаешь, что я урод? – спрашивает Теодор.

– Гарри же сказал, что это не твоя вина.

– Ты так не ответила на мой вопрос, – улыбнулся Тео.

– Я думаю, что ты сам знаешь, что ты прекрасен, – она скользит пальцами по его руке, оголяя левое предплечье. Она поднимает его руку вверх, чтобы лучше рассмотреть. Она нежно проводит кончиками пальцев по контуру змеи, вызывая у парня грубый вздох. Она прислоняется щекой к татуировке, и он доверчиво смотрит в ее глаза.

Теодор Нотт понял, что в полной заднице.

Боль. Океан боли почувствовал Драко. Он должен был быть на его месте. Она должна вот так прижиматься только к нему. Его татуировку она должна боготворить. Но он ей соврал, поэтому это был Нотт. Именно потому он поспешно ушел, не оглядываясь. Он бы не выдержал, если бы увидел, как губы Теодора жадно потянулись к ней.

Как всегда, Теодор проводил Гермиону до портрета.

– Может, зайдешь? – предлагает она, но он снова откажется. Как всегда в последнее время.

– Я не могу, – его вечный ответ.

– Но почему?

– Я действительно пока не узнал, как именно работает связь с... Сама-Знаешь-Кем, – улыбка вышла грустной. – Также Гарри может оказаться правым. Я не хочу подвергать тебя опасности, – когда он не мог сказать ей правду, он всегда прикрывал это заботой.

– Но Тео, – она хотела не согласиться с ним и привести кучу примеров, чтобы доказать, что она сильная и совсем справится, но слизеринец ее перебил:

– А теперь я еще могу и Гарри навредить, понимаешь? – он снова давит на больное.

– Ты прав, – соглашается она после минутного молчания. – Ты абсолютно прав. Просто я... – запнулась она, – просто мне нужно тебе так многое рассказать.

– Разве это не может подождать? – улыбается он.

– Может, – соглашается она, ведь правильных слов она еще не нашла. Это помешательство, не иначе. Словно Империус. Он просто сказал, а ноги сами повели ее к нему.

Теодор ушел, а у нее на сердце появился очередной камень. Портрет распахнулся, пропуская девушу вперед. Она была настолько задумчива, что не заметила другого слизеринца, что поджидал ее, сидя на диване, и отбивал пальцами ритм на коленке.

– Грейнджер, – она вздрогнула от его голоса. Он уже взял себя в руки, но следы злости остались.

– Не сегодня, Малфой, у меня нет настроения, – это была чистая правда. Теодор Нотт жертвовал всем ради победы Ордена, а она боялась ему раскрыться.

– Что на этот раз?

– Я уже ответила, – раздраженно повела она плечом и стала подниматься по лестнице.

Такой ответ в корне не устраивал Малфоя, поэтому он подлетел к ней и прижал к себе. Злость, что почти утихла, начала вновь закипать. Он ненавидел ее посиделки с Поттером и Ноттом, он ненавидел ее занятия с Забини, и он совершенно ничего не мог с этим поделать.

– Малфой, – на выдохе произносит гриффиндорка.

– Грейнджер, – он вдыхает ее запах. – Почему?

У нее было так много вариантов ответа, что она даже растерялась.

Потому что Теодор первый разглядел в ней девушку.

Потому что между ними понимание.

Потому что он ее тихая гавань, к которой она возвращается после тяжелого дня.

Потому что он доверил ей свою тайну.

Потому что она доверила ему тайну Гарри.

Потому что они втроем обманывают Рона.

Потому что у них есть план, в котором для Малфоя нет места.

Потому что она привыкла все рационально оценивать, а Драко не поддается анализу. Это что-то невозможное, но от этого невозможно отказаться.

Потому что ей стыдно.

Потому что ей надо подумать обо всем.

Какой ответ устроит Малфоя?

Никакой.

Поэтому она ответила абстрактно:

– Нет настроения, – она даже выдала улыбку, которой он ни разу не поверил.

– Ничего страшного, Грейнджер, – его руки, лежащие на бедрах, поднимаются выше по ткани, – моего настроения, – пальцы сжали грудь сквозь блузку, – хватит на нас двоих.

– Я не хочу, – качает она головой.

– Почувствуй, Грейнджер, – он прижимает ее к себе еще ближе, и она чувствует. Она сдалась сразу же, потому что знала, что Драко добивается того, чего хочет. А его желание сейчас недвусмысленно упиралось в ее ягодицы.

На самом деле Гермиона была ему признательна. Как бы это глупо не звучало, но он ее чувствовал. Он угадывал, когда стоит продолжать, когда нужно что-то рассказать, а когда необходимо остановиться. Он мог нежно целовать ее на диване, медленно доводя до умопомрачения, а потом как ни в чем не бывало отстранялся, и они возвращались к чтению.

Иногда он чуть ли не пинком открывал дверь и жадно ее целовал. В такие моменты она терялась и ей было даже немного страшно, но она понимала, что лучше ему не перечить. Также бывало, что он приходил из Выручай-комнаты посреди ночи и садился на край ее кровати, жадно впитывая ее образ. Порой Драко был груб, но потом сполна это компенсировал. Парню стоило отдать должное – секс у них был исключительно добровольный. Девушка сама просила его томно "Пожалуйста, Драко" в большинстве случаев, поэтому она прекрасно понимала его хриплое "Пожалуйста, Грейнджер".

И в этот раз Драко тоже уловил перемену ее настроения, поэтому плавно стал перемещаться в ее комнату. У них еще не было секса именно в ее спальне, и ему хотелось сделать это именно тут – в ее обители. И секса у них было не так много, как он хотел. Он просто давал ей время привыкнуть, хот сам был готов кричать на каждом углу, чего добился он – Драко Люциус Малфой.

Вечеринки факультета Слизерина были для избранных, не каждый мог сюда прийти. Зеленый полубархат на стенах, кожаная обивка кресел, приглушенный свет и море алкоголя – все это давало свои плоды, и тут и там уже раздавались причмокивающие звуки поцелуев.

Джинни Уизли очень бы хотела оказаться девушкой, которую вот так беззастенчиво бы прижали к стене и целовали, наплевав на других людей. Но было несколько "но" – во-первых, это должен был быть Гарри Поттер, а во-вторых, Гарри в жизни бы не появился в подобном месте. Поэтому девушка сидела в самом дальнем углу, где ее не было видно, но зато для нее все были, как на ладони.

– Конспиратор из тебя так себе, Уизли, – Джинни вздрогнула, когда Блейз сел рядом.

– Уйди и не мешай мне, – недовольно шепчет гриффиндорка.

– А то что, рыжая? – обнажил он зубы в белоснежной улыбке, но Джинни даже не дрогнула.

– Прокляну, – не сдержалась и улыбнулась ему в ответ Уизли.

– Джинни, – Блейз ехидно на нее посмотрел, – сюда нельзя так просто попасть, поэтому смело предполагаю, что ты тут зайцем. Для чего?

– У меня есть пригласительное! – возмутилась она.

– Рассказывай, – рассмеялся слизеринец, но глаза были серьезными.

– Тео всегда дает приглашение Гермионе, просто ей это не интересно.

– А мы запомнили ее эффектное появление, – закатил Забини глаза, но практически сразу взял себя в руки. – Так что ты тут делаешь? – Джинни хотела снова возразить ему, но он предостерегающе поднял руку. – Не ври мне, рыжая. Ты ведь помнишь о том, что нельзя...

– Наебывать слизеринца? – перебивает его Джинни.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, – улыбнулся он, а затем сложил пальцы домиком. – А теперь, рассказывай.

– Я считаю, что Нотт изменяет Гермионе, – выпалила на одном дыхании Джинни и зажмурилась.

– Чего? – вытаращился на нее Блейз. Он был готов услышать что угодно, но никак не это.

– Я уверена, – поправила себя Уизли, – что Нотт изменяет Гермионе.

– С кем? – Только и смог прохрипеть Забини. Он убил бы не задумываясь, но нужны факты. Хотя с другой стороны, ему было достаточно слова гриффиндорца, а в данном случае, гриффиндорки.

– Это я и выясняю.

– А, понятно.

– Ты даже не удивлен? – возмутилась Джинни. – Он ведь обманывает Гермиону. Она бы так никогда не поступила, – защищала подругу Джинни.

– Ну да, – усмехнулся Забини, – никогда.

Джинни хотела было ему нагрубить в ответ, но что-то заставило ее ахнуть:

– Да ладно? – Блейз растерянно улыбается. – Да ты шутишь? – он улыбается. – Но с кем? – она испытывающе смотрит на Блейза. – Да быть не может, – отмахивается гриффиндорка. – Да кто в своем уме перейдет дорогу слизеринцу? – она ловит тени эмоций, что мелькают на его лице. – Если только другой слизеринец! – сама себе отвечает Уизли.

Минут пять они сидели молча, размышляя о полученной информации. Каждый отказывался верить в то, что узнал этим вечером.

– В жизни бы не поверила, – подытожила Джинни одной ей ведомую цепочку мыслей.

– Я тебе ничего не говорил, – покачал пальцем Забини.

– Ты молчал, этого хватило, – девушка терла переносицу, пытаясь собрать пазл. – Но кто же?

– Я тебе ничего не скажу, даже не смотри на меня, – Блейз отворачивается в сторону, пряча взгляд.

– Интересно получается, – хмыкает Джинни, привлекая к себе его внимание. – Я бы подумала, что это Малфой, но он ее терпеть не может, поэтому... – она встретилась своими глазами с его ошарашенным взглядом. – Серьезно? Малфой? – но Блейз снова отвернулся со скучающим видом. – Интересно получается, – вновь хмыкнула гриффиндорка.

– Что тут интересного? – ситуация немного нервировала парня, поэтому он огрызнулся.

– Есть три слизеринца, – начала Джинни и немного поморщилась, словно это доставило ей мимолетную боль. – Один встречается с гриффиндоркой, но изменяет ей, – она сверлила глазами профиль Забини. – Второй слизеринец просто спит с ней. А третий, – Джинни замолчала, ожидая пока Блейз повернется, и юноша повернулся, встречаясь с ней взглядом:

– Что третий?

– А третий ее любит, но она этого не видит, не так ли?

– Иди в задницу, – Блейз прикрыл глаза. Джинни улыбнулась, было до безумия приятно поставить кого-то на место. Но слизеринцы всегда были в выигрыше. – А почему ты не с Поттером?

– Что? – Джинни растерялась, так как не была готова к его нападению.

– Ну ты и Гарри Поттер, – пояснил слизеринец. – Разве у вас не вечная любовь?

– Нет, – ответила Уизли тихо, избегая взгляда Блейза.

– А что так? – допытывается слизеринец. – Мы ведь все видим, как ты за ним бегаешь.

– Я не бегаю, мы просто в одной команде по квид...

– Не парься, Джин, – смеется Забини. – Все мы втюрились в тех, кто на нас не обращает внимания. Это жизнь, детка. Не удивлюсь, если и святой Поттер тоже сохнет по Гермионе, – он хотел просто задеть ее, но увидел, что снаряд попал прямо в цель. – Серьезно? – наигранно он ахнул. – Бывает, собственно.

Они сидели молча. Снова. Снова думали о том, о чем они молчат. Наконец Джинни тихо бросила "Нотт уходит".

– Серьезно? Ты будешь следить за ним?

– Хочу увидеть, кто она. Думаю, это шлюха-Паркинсон, – она не увидела, как сжались кулаки мулата. – Только она может согласиться на подобное, и она терпеть не может Гермиону.

– А ты не думала, вдруг она ей, скажем так, завидует?

– Я поняла.

– Что ты поняла?

– Ты тоже с ней трахаешься, поэтому выгораживаешь.

– Вот это тут не при чем!

– Потом договорим, – Джинни встала и поспешила следом за Теодором.

Словно тень, гриффиндорка шла за Тео, который словно почуял неладное и все время оглядывался. Юноша то замедлялся, то, наоборот, ускорял шаг. Джинни глупо попалась бы, врезавшись в него на очередном повороте, но крепкие руки Забини прижали ее к стене:

– Что ты делаешь? – возмутилась Джинни.

– Ты ведь попадешься, – улыбается слизеринец.

– Придумала бы что-то, – Уизли начинала злиться. – Он ведь сейчас уйдет! – пыталась девушка ослабить хватку. Естественно, безуспешно. – Забини, – ахает она, когда Блейз прижимает ее к стене.

– У меня есть девушка, знаешь?

– Это не мое дело, – Джинни вытаращила на него глаза.

– Поэтому я делаю это, чтобы спасти твою гриффиндорскую задницу, поняла?

Ей хотелось уточнить, что именно он делает и зачем, но она не успела. Он плотно прижался своими жесткими губами к ее. Они уставились друг на друга. Джинни уже хотела разразиться тирадой, кто он и куда он может идти, как голос за спиной Забини уберег того от проклятий рыжей бестии.

– Кхм-кхм, – кашлял кто-то за спиной Блейза.

Сделав вид, что он с огромным усилием прерывает поцелуй, Блейз медленно кинул взгляд через плечо:

– Нотт, – поджал губы мулат. – Мне кажется, или у тебя это вошло в привычку, отвлекать меня от прекрасного? – буравил он взглядом Теодора, пытающегося рассмотреть Джинни, которую Забини надежно прятал за собой.

– Ох, не злись на него, – проворковал нежный женский голос. – Ему просто показалось, что... – запнулась спутница Нотта, – В общем, ему показалось.

– Хорошего вечера, – Блейз категорично закончил разговор и смотрел, как спутница Теодора потянула его за собой в слабо освещенный коридор. – Я думал, что гриффиндорцы поумнее будут, – недовольно буркнул Блейз.

– А я думала, что у слизеринцев нет вкуса, – парирует Джиневра.

– Почему передумала? – он улыбается.

– Астория Гринграсс, – Джинни смотрит в глубь коридора, где скрылась парочка слизеринцев. Блейз понимающе хмыкает, а Джинни резко выпалила, – но ты ведь знал? – щурится она.

– Но и ты ведь никому не скажешь? – скрещивает он с ней взгляды.

Они разошлись по разные стороны, будто случайные прохожие. А Джинни задумалась. Еще до праздников она точно бы все рассказала или придумала план, как уличить или разоблачить Нотта.

Но не сейчас.

Эти каникулы были волшебны. Гарри, как обычно, приехал в Нору на Рождественские каникулы, но в этот раз без Гермионы Грейнджер, и Джинни чувствовала, что что-то должно было случиться. И случилось. Она практически сказала парню, что любит его, но он вовремя остановил ее. Она обнимала его, пока он говорил, что любит другую. Джинни стойко приняла удар, но внутри сломалась, надломилась. И сейчас она медленно брела в гостиную Гриффиндора, оставляя за собой невидимые осколки. Она чувствовала на своих губах поцелуй Забини, и было обидно, что он стер запах Поттера, который девушка смаковала, смешивая со своими слезами.

Гарри тоже было плохо. Он чувствовал, что ветер меняется, но никак не понимал, что же должно случиться. Но даже воздух в Хогвартсе стал тяжелым. Раньше мальчик, который выжил, черпал силы из дружбы, но в последнее время это не помогало. Не хватало единства. Гермиона и Рон отдалились друг от друга, поэтому троица стала меньше проводить время вместе. С ролью Рональда прекрасно справлялся Теодор Нотт, но Гарри было очень неловко от этого.

А еще ему нравилась Джинни. Уже четвертый год, как нравилась. И в это Рождество она сама пришла к нему в комнату, что миссис Уизли заботливо выделила для него. Гарри пытался перевести все в шутку, но Джинни тогда уронила на пол халат и переступила через него. Это было самое лучшее в его жизни, после, естественно, дружбы, но он не мог подвергать ее такой опасности. Уже одна девушка была готова пожертвовать собой, поэтому он не мог позволить еще и этой. Собрав всю свою силу и впившись пальцами в кожу, он сказал Джинни, что у них нет будущего, поскольку любит другую.

Он помнит ее слезы, медленно бегущие по лицу, помнит ее глаза, полные боли и неверия. Помнит, как она уходила. А еще помнит, как хотел сорваться и побежать за ней, но не мог себе этого позволить.

Когда-нибудь, если будет не поздно, в другом мире, где нет войны и Волан-де-Морта, он вернется к этому разговору. Возможно, Джинни даже выслушает его, а если повезет, то даже поймет, почему он так поступил. Но сейчас он должен был защитить ее.

Гарри, как обычно, ворочался в постели. Сон совершенно не шел, поэтому вместо того, чтобы считать овечек или до ста, Поттер достал карту Мародеров, и был знатно удивлен, когда знакомая точка по фамилии Малфой оказалась так близко к точке Грейнджер, а именно – в одной комнате. И это в такое-то время! За размышлениями о том, что в последнее время все идет под откос, а Гермиона отдувается за всех, Гарри и не заметил, как заснул.

– Гермиона, – хитро прищурилась Джинни, – а за кого ты болеешь?

– Естественно, за Слизерин, – за подругу ответил Рональд.

– Ну не за пуффендуйцев же ей болеть, – Гарри заступился за подругу.

Они сидели в последних рядах трибуны и кутались в шарфы от холода. Напряженными глазами Гарри вглядывался в игроков в зеленой форме, парень точно знал, что именно против Слизерина будет следующий матч, потому что пуффендуйцы ни разу не побеждали после смерти Седрика. Гарри оглянулся по сторонам, на них никто не обращал внимание, поэтому едва слышно сказал Гермионе:

– Надо поговорить. Наедине, – добавил он. Едва заметным кивком она согласилась. – Тогда давай вечером, в Выручай-комнате. Вдвоем. – Гарри обязан был поделиться с кем-то наблюдениями, и здравый ум Гермионы был ему необходим, как воздух.

– Не правда ли, что самые красивые мальчики на Слизерине? – продолжала Джинни, которая сама не понимала, чего она хочет добиться – злости Гарри или признания Гермионы. – Что думаешь, Гермиона?

– Да, конечно, – согласилась Грейнджер рассеянно, не понимая, о чем идет речь.

– Ну а Малфой лучше всех, верно?

– Наверное, – вторила ей Гермиона, не понимая подругу. Но тут Джинни, сидящая на ряд вперед, обернулась и так посмотрела, что сердце Грейнджер ушло в пятки.

"Она знает", – промелькнуло в голове у Гермионы, но вместо того, чтобы запаниковать, Грейнджер ответила Джинни взаимностью. Послав подруге уверенную улыбку, она взяла Гарри под локоть и что-то прошептала ему на ухо, отчего тот улыбнулся и с готовностью закивал.

Хмыкнув, Джинни отвернулась. Гермиона попала в цель. Беспощадная стерва. Блейз Забини должен гордиться ей.

"Отомщу, – обещает сама себе Джинни. Теплая рука ложится на ее плечо – братская поддержка, и девушка накрывает руку Рона своей ладонью, легонько сжимая ее. – Отомстим, – также мысленно поправляет она".

Команда Слизерина была просто великолепна, даже Гарри это признал. Слизеринцы извлекли урок, что чаще всего, играя против Гриффиндора, они проигрывают, поэтому сейчас на стадионе было шоу. Игроки в зеленой форме намеренно тянули время, чтобы забить как можно больше голов. Малфой мастерски отвлекал вражеского ловца, давая команде время.

Уже сейчас Слизерин забил двадцать три гола, что было рекордом. А если Малфой все же поймает снитч, то они станут в таблице лидеров первыми, и гриффиндорцам придется изрядно попотеть. Игроки зеленой команды забили еще три мяча, и Гарри схватился за голову, оценивая предстоящий фронт работы.

Малфой чувствовал себя свободным. Парень словно слился с природой. Он был сам ветер, сам – мощь. До побеления пальцы сжимали метлу.

Драко дышал полной грудью. Здесь, в воздухе, он чувствовал себя в безопасности. Школа действительно стала вторым домом, но Драко намеренно, хоть и медленно, разрушал фундамент и сносил стены – Хогвартс уже не был оплотом безопасности.

Очередной порыв ветра сдул челку с серебристых глаз. Глубокий вдох, чтобы наполнить легкие. Языком слизал тонкую струйку крови. Мир стал каким-то пиксельным, но юноша цеплялся за жизнь. Конкретно сегодня ему нужна победа, не просто много мячей в кольце соперника, а его победа. Он обязан почувствовать, как будет золотой снитч биться и трепетать в его крепко сжатой ладони.

Малфой напрягал глаза, вглядываясь в даль, чтобы не терять из виду золотого проныру, но взгляд так или иначе возвращался к трибуне Гриффиндора, где видел ее. Губы непроизвольно растягивались в подобие улыбки. Он думал, что она не придет сюда, а удобно расположится в библиотеке, но нет – она собственной персоной сидела на такой жутко неудобной скамье и болела за Слизерин. Почему за Слизерин? Да потому что на ней был гребынй зеленый шарф Теодора.

Руки еще сильнее сжались на метле. Перед глазами заплясали черные точки, но Драко списал это на злость. Спустя три минуты, когда он будет пикировать за снитчем, он упадет в обморок. Но не испугается, напротив, серые глаза увидят испуг в карих, и мир резко потемнеет.

– Нихера себе, – Рон даже вскочил на ноги. – Вот это зрелище, – растянул он губы в улыбке и даже радостно похлопал себя по бедрам. – А день то лучше и лучше становится.

Но Гермиона его не слышала, иначе уже бы сделала замечание или воспользовалась палочкой. Мир резко сузился до одинокой фигуры, что одиноко лежала на газоне. Зрители замерли, а вот игроки даже не заметили, поэтому игра продолжалась. Только Блейз Забини кинулся к другу из первых рядов. Когда на поле появился Нотт, Гермиона увидела в этом зеленый свет, поэтому, не раздумывая, бросилась к ним. Она успокоила себя тем, что бросается туда нее ради слизеринца, а только потому, что она знает много заклинаний и, возможно, сможет оказать первую помощь, если та потребуется.

– Как он упал, – продолжал гоготать Рон. – Будто дементора увидел.

– Ну и козел же ты, Рон, – Гарри было неприятно видеть друга таким. Поттер не мог объяснить, но чувствовал, Рон изменился, стал жестче, агрессивнее.

Матч был остановлен, а Драко Малфой отправлен в больничное крыло. Мадам Помфри тут же всех выгнала со своей территории, разрешив остаться только Блейзу и Теодору. Профессор Снегг и директор школы должны были вот-вот подойти. А Гермиона топталась под дверью, не решаясь войти, но как только Дамблдор и Снегг прошли мимо, Гермиона следом юркнула за ними.

– Что с ним? – Снегг был взволновал.

– Я хочу уйти отсюда, – Малфой был недоволен, как всегда, и по тону его голоса Гермиона поняла, что с Драко все в порядке.

– Конечно, уйдете, – поддакнула ему мадам Помфри, – как только ваши кости срастутся.

– Я хочу сейчас, – не унимался Малфой.

– Сейчас я обследую вас на отсутствие внутренних повреждений, – женщина мягко, но настойчиво укладывала его обратно в постель. – Затем проведу еще несколько исследований, и через два-три, максимум пять дней выпишу вас.

– Как хитро вы замаскировали неделю, – Драко не мог не улыбнуться. Женщина была хорошей, доброй и заботливой, как мать. Просто у парня не было столько времени. Но тем не менее он выпил все, что она ему протягивала без лишних вопросов.

Взрослые переговаривались, а Малфой прикрыл глаза. Ему было все равно, что они там напридумывают. Драко знал, что с ним, догадывался и Снегг, а это значит, что крестный все устроит в лучшем виде, поэтому блондин позволил себе наблюдать за всем сквозь полуприкрытые веки.

Профессора повернулись спиной, что-то обсуждая, мадам Помфри ушла за каким-то восстанавливающим зельем, его друзья испуганно переглядывались, а вот за их спинами стояла никем не замеченная девушка.

– Грейнджер, – его голос слишком резко разрезал тишину.

Все присутствующие уставились на девушку, которая почувствовала себя преступником, что так глупо попался.

– Мисс Грейнджер, – бывший зельевар тут же поджал губы, – что вы забыли тут?

– Я... Я... – замялась Гермиона. – Я пришла к другу, – наконец, она нашла, что ответить.

– Не замечал между вами и Драко дружественных уз, – Снегг убивал ее своей ледяной яростью.

– А я не к Малфою, – она гордо выпятила вперед подбородок. Да, она переживала за него, даже беспокоилась, но летела сюда она не с мыслью о нем. – Тут мои друзья, – Снегг удивленно приподнял бровь. – Мистер Нотт и мистер Забини, – решив, что сдала себя с потрохами, Гермиона продолжила воодушевленно сочинять, – увидев, что случилось на стадионе с их другом, я поспешила к ним, чтобы...

– Чтобы поддержать друзей в трудный момент? – Снегг язвителен, как всегда.

Если бы он был не преподавателем, а студентом, Гермиона бы уже давно бы переступила через свои принципы и наваляла бы ему, но сейчас она лишь крепче вцепилась в свою мантию и молча кивнула.

– Истинная гриффиндорка, не правда ли, профессор Снегг? – Директор смягчил напряжение.

Гермиона по глазам бывшего зельевара прочитала, что она как была неисправимой всезнайкой и одной из трех заноз в его пятой точке, то так ею и осталось, но профессор Снегг и тут ее удивил:

– Тогда стоит прибавить пять баллов Гриффиндору за... дружбу, – хмыкает Снегг.

Гермиона чуть не всплеснула руками от такого, это было что-то на грани фантастики – сам Северус Снегг прибавил баллы Гриффиндору. Гермиона была уверена, что Снегг быстрее себе руку или ногу отгрызет, но никак не прибавит баллы в их копилку. Но момент был упущен, потому что Снегг тут же добавил:

– Минус десять баллов с Гриффиндора.

– За что? – Гермиона была удивлена таким быстрым перепадом настроения профессора.

– Всех попросили удалиться, мисс Грейнджер, – лениво начал преподаватель, – но для вас ведь правила не писаны, верно?

Гермиона в ответ лишь потупила взгляд. Грубить учителям – не ее стиль, но иногда в Снегга хотелось послать несколько проклятий.

– Думаю, мы должны оставить молодежь одних, – вновь подал голос директор. – Драко, как никогда, нуждается в настоящих друзьях, а вы, Северус, нужны мне для одного дела, которое не терпит отлагательств, – старик кивнул напоследок присутствующим, и первый двинулся на выход.

Снегг же немного помедлил, но тоже направился к выходу. Уже у самой двери он обернулся:

– Мисс Грейнджер, вам нужно отдельное приглашение?

Но Драко ответил вместо гриффиндорки:

– Останься, Грейнджер.

Гермиона была готова истерично рассмеяться, наблюдая за удивленными лицами, но и тут ситуацию разрешили без ее вмешательства:

– Максимум двое могут остаться, – мадам Помфри спешила к Малфою с каким-то флаконом.

– Тогда оставайтесь, – Блейз кивнул друзьям и поспешил уйти, пока ни Грейнджер, ни декан его не остановили.

Нотт и Грейнджер сели по разные стороны кровати. Малфой, как мог, боролся со сном, но волшебные порошки и настойки брали свое, и глаза парня слипались. Последнее, что он видел, это обеспокоенный карий взгляд, но он уже не уверен, она точно на него так посмотрела или это был его сон.

– Ты не знаешь, что с ним происходит? – шепотом спросила Гермиона.

– Понятия не имею, – было видно, что Теодор беспокоился за друга. – Я знаю, что это уже не первый раз, но он всегда шутил, что это нервное, перед экзаменами. А ты не знаешь?

Гермиона знала. В ушах звенели слова Снегга, что Малфой умирает. Но даже Теодору она не могла это рассказать.

– Нет, извини.

– Тебе незачем извиняться, Гермиона, – он типо улыбнулся ей.

Если бы она могла, она провалилась бы в подземелья, а оттуда сразу в ад. С каждым днем Нотт становился все лучше и лучше в ее глазах, а она падала ниже и ниже. И единственный человек, который давал ей руку, чтобы вырваться из пучины был Малфой. Но вместо того, чтобы помочь ей подняться, он, наоборот, топил ее.

Малфой бредил. Парень метался по кровати, что-то бормоча. Нотт пытался как-то его придержать, но это плохо получалось.

– Погладь его, – советует Гермиона.

– Что? – Не понял Теодор.

– Ну успокой его. Погладь.

– Я думаю, у тебя лучше получится, – Нотт тут же отдернул руку, который сжимал запястья Малфоя.

– Я думаю, меня не так поймут. Это же Малфой, – пояснила гриффиндорка.

– Я никому не скажу, – обещает Тео.

Гермиона медленно, чертовски медленно, сжала одной рукой его запястья, и парень замер, перестав метаться. Другой рукой она стала перебирать его волосы. Девушка даже подула на его лоб, словно это могло моментально сбить температуру.

Нотт внимательно смотрел за действом, что разворачивалось прямо на его глазах. Это было бы даже умилительно, не будь это сама Гермиона Грейнджер, заботливо склонившаяся над самим Драко Малфоем. Нотт ревновал. Ему не нравилось, как рука Драко сжала в ответ ее руку. Ему не нравилось, как она смотрела на него. Но он не мог ничего сделать, поскольку больничное крыло – это не место для сцен.

Теодор был так погружен, что даже не заметил, как Малфой промычал что-то похожее на "Гермиона". А вот Гермиона не только услышала, но и разобрала. Быстро спрятав появившуюся улыбку, она обратилась к Нотту:

– Я думаю, тебе лучше пойти в гостиную факультета. Скоро отбой, и мадам Помфри нас выгонит.

– А ты?

– Я еще немного посижу и тоже пойду. – пообещала она. – ТЫ же видишь, у него бред. У меня хорошие отношения с мадам Помфри, да и после школы я хочу изучать колдомедицину, так что она мне разрешит немного задержаться.

Нотт не спешил отвечать. Он полез в карман мантии и достал оттуда свой пузырек с таблетками. Три таблетки упали на его ладонь, и парень поспешил их проглотить, немного поморщившись.

– День сегодня был напряженный, – пояснил Теодор, встретив вопрошающий взгляд.

– А не много ли? – забеспокоилась Гермиона.

Нотт хотел рассмеяться и заявить, что они все равно не помогают, что это просто эффект плацебо, но, в который раз, просто улыбннулся:

– Все болячки от нервов, – юноша встал, поправил со своей стороны одеяло, подоткнув его под Драко, и обошел, встав за спиной у Гермионы.

Она напряглась. Нервы натянулись. Позвоночник дрожал. Гермиона не понимала, что происходит, но стало страшно. Он поцеловал ее в макушку, положив ладони на ее плечи. А потом его руки стали спускаться ниже.

– Не тут, – вздрогнула Гермиона.

Он потянул ее вверх, заставляя подняться. Она развернулась и теперь смотрела ему в глаза.

– Не тут, – повторила она чуть более увереннее.

Он наклонив голову, его губы потянулись к ее губам, но девушка чуть повела головой, и в итоге его губы просто проскользили по ее щеки. Но Теодор не растерялся, и словно все шло по плану, заскользил дальше по линии челюсти, нежно, едва касаясь, целуя.

– Ты великолепна, Гермиона, – прошептал он ей на ухо. Он ушел, не оглядываясь, чтобы не остаться, чтобы себя не накручивать.

Гермиона долго смотрела ему вслед, скрестив ладони на груди. Было морально тяжело, она не могла держать себя в руках, поэтому руки стали подниматься вверх, пока ладони не сжали собственное горло. Она чувствовала, как быстро бьется ее сердце, но никак не могла его унять. В себя ее привело очередное бормотание Малфоя, и Гермиона вновь опустилась рядом. Уткнулась лбом в простынь и плакала, выплакивая обиду на саму себя. Она оплакивала себя. Никто не был крайним или виноватым, просто она запуталась и свернула не туда. А когда захотела вернуться обратно – мост был сожжен.

Гарри Поттер стоял, как громом пораженный, под своей мантией-невидимкой. Он шел узнать, как его враг (враг ли теперь?), но стал свидетелем весьма интимной сцены. Он вторгся в личное пространство ГЕрмионы, и ему было вдвойне неловко. Он шел за искуплением. Он устал быть бойцом. Он шел за примирением. Но Дамблдор и Снегг тоже тут были, поэтому Гарри не рискнул встать рядом с Гермионой, а трусливо спрятался под мантией.

На его удивление, он не злился на подругу. Он злился на себя. Он виноват в том, что Гермиона сейчас сидит и плачет у кровати Малфоя. Он не должен был заставлять ее следить за ним или приглядывать. Он бросил ее под амбразуру и винить мог только себя. Он ушел, а она вздрогнула, когда хлопнула дверь.

Прошло пять дней, а Малфой все не выписывался. Он думал, что сбежит из Лазарета уже на следующее утро, но был удивлен, что Грейнджер спала рядом, сидя.

Но это была не одноразовая акция. Днем она тоже заскочила к нему, дав яблоко. Вечером она тоже пришла. Бесило только то, что она не могла задержаться, ведь ловила подозрительные взгляды. Она не могла навещать его все время одна, поэтому приходила то с Блейзом, то с Теодором, который так важно придерживал ее за талию, что у Драко аж зубы скрипели.

А Гермиону бесили презенты, что наивные дурочки приносили к нему. Они возвели тут чуть ли не алтарь в его честь.

Только вечером они могли остаться вдвоем. Но мадам Помфри давала ему какое-то сильное зелье, и слизеринца срубало, поэтому Гермиона просто смотрела, как он спит. Спит и не выеживается.

Как-то раз к Малфою пришел крайне необычный посетитель.

– Поттер? – Драко даже отложил книгу и уселся поудобнее, сохранив аристократический лоск.

– Малфой, – кивнул Гарри и сел на стул рядом. Гриффиндорец опасливо оглядывался по сторонам.

– За чем ты тут? – шепотом спросил Драко тоже оглядываясь.

– За искуплением, – не просто Поттеру это далось.

– За чем? – Если бы Драко мог, он бы провалился.

– Ты все верно расслышал.

Это было сложно для Гарри. Это было нереально для Драко. Оба старались ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда. Больничная пижама душила, и Драко дернул ворот, а Гарри все продолжал и продолжал рассказывать. Он рассказывал все, абсолютно все.

– Подожди, – остановил его блондин. – Зачем ты мне это говоришь? – Драко очень хотелось думать, что Невилл держал язык за зубами.

– Дамблдор, – выдохнул Гарри.

И Малфой тоже выдохнул. Так выдохнул, что закашлялся – не эту фамилию он ожидал услышать.

– Я слышал, как директор спорил со Снеггом, – продолжал Гарри. – Снегг еще сказал, что я свинья, которую...

– На этом можно остановиться, – Драко заливисто рассмеялся, приложив ладонь к губам.

– Нет, ты не понимаешь, – Гарри пытался договорить, но Драко его снова перебил:

– Поттер, пожалуйста, остановись, – слизеринец пытается вернуть дыхание в норму. – Я больше не вынесу твоих откровений.

– Малфой, я к тебе не шутки пришел рассказывать, а по делу! – Гарри почувствовал себя глупо. Он надеялся, что все пройдет более гладко. Ха!

– Поттер, я...

– Ты заткнешься и выслушаешь меня, понял? – Гарри взял себя в руки. Малфой бы рассмеялся, но в зеленых глазах пылала решимость.

– Почему ты мне это рассказываешь, Поттер? Мы ведь совсем не друзья.

– Потому что Дамблдор сказал, что он растил нас врагами специально, как ты не понимаешь! – Эмоции зашкаливали, голос повышался.

– Что? – Драко напрягся.

– Он так и сказал, что выросли сильные лидеры, понимаешь?

– Нет, – честно сказал Драко но у него будет впереди еще вся ночь, чтобы это обдумать.

– Тоже не понимаю, какой из тебя лидер, – огрызнулся гриффиндорец. – У тебя даже метки нет черной.

– Потому что метки нет? – Драко не мог поверить, что Поттер оценивает лидерство наличием изъяна на предплечье.

– Даже у Нотта она есть, а у тебя нет, – Гарри поправил очки. – Честно, я разочарован. Думал, что придется тебе врезать, если встретимся за пределами Хогвартса, но...

– Но теперь придется втащить Нотту, да? – Малфоя забавлялся. – А их отношения с Гермионой тебя не смущают? – слизеринец взмахом руки отбросил волосы со лба.

– Это ее выбор, – пожал плечами Гарри.

– И? Он ведь мерзкий пожиратель, слуга Темного Лорда, разве нет? – Драко внимательно следил за своим собеседником.

– Мне он тоже не нравится, – губы Гарри дрогнули, – но я должен... должен дать шанс этим отношениям.

– Почему? – Облизнул Драко пересохшие губы. Он тянулся к Поттеру, чувствуя, что сейчас тот скажет что-то важное, что-то, что пригодится в дальнейшем.

– У этих отношений нет будущего, – Поттер даже не догадывается, что он крушит одной фразой. – Розовые очки, рано или поздно, но спадут.

– Любовь пройдет, а дружба останется?

– Именно, – кивает Гарри.

– Именно поэтому у нее ничего не вышло с Уизли?

– Они разные, – ответил Гарри, – Рон и Гермиона. Как Теодор и Гермиона.

– Убирайся, Поттер, – Драко прикрыл глаза. Все, что он хотел узнать, Гарри ему выболтал, теперь было скучно. – Мне это не интересно.

– Я просто хочу пожать тебе руку, – выпалил гриффиндорец, – которую не пожал на первом курсе. Думаю, все было бы иначе.

Малфой даже хмыкнул от такого заявления. А как оно было бы? Но Драко не мог представить, как это было бы, но в мозгу четко пульсировала мысль, что у них с Грейнджер был бы шанс. Или даже несколько. И все было бы намного раньше. А времени было бы больше.

– Глупо, – Малфой откидывается на спинку кровати.

– Думаешь? – Гарри впивается в него глазами.

– Уверен.

– А знаешь, что действительно глупо? – Поттер пересаживается со стула на край его кровати. Рефлекторно Драко хочет отодвинуться, но некуда. – Глупо, Малфой, пожимать руку пожирателю, но я это готов сделать.

– Как мы выяснили, у меня нет метки, – серые глаза в упор смотрят в зеленые.

– Я не знаю, как именно ты ее прячешь, но поверь, Малфой, я и это узнаю, – Гарри многозначительно замолчал, давая Малфою шанс подумать.

– Что еще ты знаешь?

– Я знаю, что Кэти Белл проклял ты. Это ты наложил на нее Имерио и заставил пронести в замок то ожерелье, – Гарри следит за Драко, но тот ничем себя не выдает. – Вот это было глупо, ведь даже такой тупица, как Гойл, знает, что в замок ничего нельзя пронести. Ее бы поймали. Так что я делаю вывод, что ты не особо то и хотел выполнить приказ Волан-де-Морта.

– Докажи, Поттер, – бледные губы раздвигаются в оскале.

– Докажу, Малфой, – в ответ кривит рот Гарри. – Белл на днях вернется из больницы святого Мунго, и поверь, она укажет на тебя.

– Ей основательно промыли мозги, так что ее слова никто не воспримет всерьез.

– Да ладно, Малфой, – смеется Гарри. – Я тогда сразу сказал, что это твоих рук дело, так что докажу. Не на днях, так рано или поздно. А в начале года я говорил, что ты пожиратель, и сегодня ты в этом признался, – гриффиндорец победно улыбается.

– Я не говорил такого, – запротестовал Драко.

– Но и обратное не утверждал, – соглашается Гарри.

Минута молчания, а потом Драко сдался:

– Как я себя выдал?

– Только пожиратели называют Волан-де-Морта Темным Лордом.

Снова минута молчания.

– Уговорил, Поттер.

– Что, неужели пойдешь и признаешься директору?

– Признаю, что ты не безнадежно туп, – ответил Драко. – Жми руку и убирайся, – блондин протягивает ладонь ребром.

– Нет.

– Поттер, ты издеваешься?

– Дамблдор не видит, – поясняет гриффиндорец.

– Что, хочешь показать, что ты не пушечное мясо? – Драко убирает ладонь. Обидно, но Поттер ее так и не пожал.

– Что-то вроде, – соглашается Гарри.

– Беру свои слова обратно, Поттер, – хмыкает Драко, – ты безнадежно туп.

– До встречи, Малфой, – Гарри ушел также неожиданно, как и пришел, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями, которые теперь волей не волей возвращались к тому, что они могли бы быть друзьями.

Возможно, он бы прекрасно прижился на роль недалеко Уизли. Определенно, он был даже лучше этого рыжего недоразумения. Это он бы сидел с ней рядом все шесть лет. Он бы таскал ее чертовы книги, что так важны для нее. Он позволил бы ей все, что пришло бы в ее голову. А еще он не позволил бы ей участвовать во всем этом.

Драко поудобнее лег на спину, скрестив руки за головой. Со дня на день его должны были выписать. Парень улыбнулся, вспомнив, как Помфри приписывала все заслуги себе, но Драко точно знал, что это заслуга Северуса Снегга, который принес ему необходимый флакон. А еще крестный надавил на него, и Драко точно станет лучше уже завтра. Завтра он вернется в башню старост. Ладони приятно завибрировали, представив бархатистость кожи Грейнджер. Приятная дрожь свела мышцы, расслабляя их. А еще завтра спадет империо с мадам Розмерты. Определенно, время было, но оно было военным, поэтому нестабильным.

– Это тебе, – Блейз радостно вывалил на кровать другу кучу записок. – Девочки скучают, – хохотнул мулат.

– Блять, мне одна нужна, а не вот это все, – Драко брезгливо скинул записки на пол и сжег их взмахом руки.

– Если ты о Грейнджер, то она сегодня не придет.

– Почему?

– Девочки основательно готовятся к четырнадцатому февраля, – пояснил Забини, но Драко продолжал непонимающе смотреть. – Какой-то всплеск амортенции, – Драко рассмеялся. – На самом деле, это не смешно, – Блейз театрально задрожал. – Это из магазинов братьев Уизли, так просто нельзя обратить, они ведь изменили рецепт.

– М-м, понятно, – только и смог сказать Малфой. Ему было глубоко плевать на все это.

– Поэтому она с Невиллом пытается изъять все.

– Понятно, – повторил Драко. – Еще что-то? – Драко попытался завершить разговор и спровадить друга.

– Еще вот, – Блейз порылся в своем портфеле и достал оттуда сладости. – Это тоже тебе. Но помни про амортенцию, – добавил он, смеясь.

– А посерьезнее есть что?

– Ну если ты настаиваешь, – Забини порылся еще немного и достал оттуда несколько листов пергамента, – то это тебе от Снегга.

– Домашние задания? Серьезно?

– Ты же не думал, что я протащу тебе сюда огневиски?

– Надеялся, – показательно выдохнул Драко.

– И правильно делал, – Забини послал другу очаровательную улыбку и стал рыться в сумке. – Да где же? – Приговаривал он

– Смотри лучше, – советует Драко и заглядывает в сумку.

– Ах, вот же, – Блейз сжимает пальцы и показывает Драко фак. – Как я сразу не заметил, – улыбается мулат.

– Какой же ты козел, – Драко откинулся обратно. Он уже успел поверить, что друг принес ему хотя бы маленькую бутылочку алкоголя, но тщетно.

– Потому что я заебался, Драко, – ответил Блейз на немой вопрос друга.

– Серьезно? – Драко искривил бровь в удивлении. – И как же? – Очень хотелось рассказать Забини, как и кто заебался больше, но Малфой не дурак, чтобы трепать о таком налево и направо. Достаточно Поттера в этом скользком деле.

– Сколько раз тебя навещал Нотт?

– Пару раз? – Предполагает Драко.

– Один. Когда тебя доставили. А Грейнджер? Раз двадцать, да?

– Тринадцать, – уточнил Драко, не задумываясь.

– О, даже так, – Блейз не смог скрыть удивления. – А теперь напряги свой мозг, Драко, и подумай, почему ниразу сюда не пришел Теодор, ведь тут его обожаемая Грейнджер?

– А он ее искал? – Встречный вопрос.

– Я шесть раз лично ловил его на полпути.

– Спасибо.

– Просто кончайте это уже, – устало подвел итог мулат.

– Именно этим я и собираюсь заняться на днях.

Немного подумав, Блейз кивнул, а потом просто ушел, молча.

Драко был удивлен, когда на следующий день в палате появилась Джинни Уизли. Его даже Паркинсон не навестила, но Уизли пришла.

– А ты что тут забыла? – Малфой еще издалека смерил ее холодным взглядом, заставляя замереть.

– Гермиона по уши завалена своими обязанностями старосты, и я пришла узнать, как долго твоя аристократическая задница будет тут прохлаждаться, – отчеканила Уизли. Сразу было видно, что репетировала она это долго.

– Не твоего ума дела, рыжая, – фыркнул слизеринец.– Проваливай.

– Это тебе, – она протянула коробку конфет.

– оставь себе. Не думаю, что тебя в жизни балуют.

– Мы не бедные! – Вспылила девушка.

– Но нуждающиеся, – лениво настаивал Драко на своем.

О да! Джинни Уизли нуждалась, но не в деньгах, а в признании. А для признания ей нужна была маленькая месть.

– Это от Лаванды.

– Почему она сама не принесла?

– Не знала, как ты отреагируешь, вот и попросила меня.

– И ты так глупо проговорилась? – Прищурился парень.

– Ой, все, – отмахнулась Джинни. – Делай с этим, что хочешь, – она швырнула коробку на его кровать. – Мне все равно, что могла я сделала.

Мозг парня стал работать активнее, пытаясь сложить пазл, который не укладывался. Он чуял тут подвох, но ниточка понимания ускользала от него. Он пошел во-банк.

– А знаешь, Уизли, – растягивал он гласные в своей излюбленной манере. – Не думаю, что это была Лаванда, – действительно, Лаванда была глупой, но не трусихой. Он пригляделся к Джинни, чтобы подтвердить свои догадки. – Она бы подарила банальные сердечки, а это, – он взял в руки коробку с конфетами, – осознанный выбор. Хороший. Швейцарский, наверно? – Он перевернул коробку. – Бельгийский, – парень одобрительно улыбнулся. – Знаешь, мне все равно, от кого они и точно ли для меня, я оставлю их себе, – улыбнулся он.

Джинни была не готова к подобному, поэтому ответила ему растерянной улыбкой. Улыбка Малфоя стала еще шире.

– Не удивлюсь, если ты потратила все свои карманные на этот милый презент.

– Это не от меня, – недовольно прошипела Джинни. Недовольно, но не обиженно.

– Правда? – Он маленькими шагами приближался к ней. – Жаль, – промолвил он. – Даже обидно. – Джинни не сделала ни шагу назад, только задержала дыхание.

Он был выше него, поэтому она запрокинула голову. Еще одна дурочка, которая смотрит на него с обожанием. Нет, эта смотрела иначе. С легкой заинтересованностью. Ее губы немного дрогнули, когда она поймала на себе его оценивающий взгляд, а потом приглашающе приоткрылись для него. Его взгляд был таким многообещающим, что девушка прикрыла глаза. Приятная нега разлилась по ее телу, когда она почувствовала его дыхание на своих губах. Джинни облизнула губы, готовясь к поцелую и не веря, что все вот так просто.

– Ты тупа или думаешь, что я не знаю об амортенции? – ядовитый шепот ей на ухо, который безжалостно ее выдергивает.

– Откуда ты?..

– Еще одна жалкая попыткая, Уизли, и я всей твоей семейке скормлю эти конфеты. Уверен, они не откажутся пожрать на халяву, – он увидел слезы унижения, бегущие по ее лицу и улыбнулся. – И с огромным удовольствием посмотрю, как тебя пустят по кругу. У вас же, Уизли, одна вещь на всех, да?

Она не ответила, просто вырвалась и убежала под его самодовольный смех. Эхо его голоса упорно летело заа ней вслед.

Но смех смехом, но заданий действительно скопилось много, и Драко сел за уроки, удобно разместившись с книгами на кровати. Мадам Помфри обещала выписать его завтра днем, поэтому он с удвоенными усилиями занимался, чтобы в предстоящие выходные не отвлекаться ни на что, наверстывая упущенное. Он не знал, сколько времени он провел, не меняя позы, но когда он оторвался, чтобы размять затекшую шею, он встретился с ее глазами.

– Как давно ты здесь? – Глупая улыбка растекалась по лицу.

– Кажется, четыре главы назад, – улыбнулась она в ответ.

– Я проебал время зря в таком случае, – он коснулся ее руки, и она не одернула. Это ли не счастье?

– Мне пора.

– Уже?

– Я обещала помочь Джинни с докладом и завтра последний день.

– Ну как обычно, – грустно усмехнулся парень.

– Ну да, – в тон ему согласилась гриффиндорка.

– Побудь со мной, – просит она, а она вздрагивает. Малфой никогда не просит, но сейчас он говорит, – пожалуйста.

– Пять минут, – соглашается она, зная, что уже согласилась на пятнадцать.

– У меня и конфетки есть, – он материализует коробку, словно из воздуха.

– Но я не хочу, – отмахивается Гермиона.

– Но мы это уже проходили, – улыбается он, срывая целлофан.

– Захочу, да? – Понимающе рассмеялась Гермиона и отправила конфету в рот. – Вкусно.

– А то, – хмыкнул Малфой.

– А ты почему не ешь? – В рот отправилась вторая.

– Ну знаешь ли, мне моя улыбка дороже. – улыбнулся он во все тридцать два зуба.

– Вот мои родители дантисты, – поделилась гермиона, – ну зубы лечат людям, – пояснила она. – Так вот, как дочь дантистов, смело заявляя, что можно иногда себя побаловать, – Гермиона уже расправилась с третьей.

– Учту, – согласился Драко, пытаясь рассчитать, примерно какая порция любовного напитка была в конфетах, и как быстро Грейнджер накроет.

– О, мне пора, – опомнилась гриффиндорка. Я должна встретиться с Джинни через пять минут.

– В девять, да? – Так глупо уточнил он.

– Очевидно же.

– А может, задержишься? – Предлагает он, хотя знает наперед ее отрицательный ответ.

– Задержалась пятнадцать минут назад.

– А как же поцеловать перед сном? – Обиженно произносит слизеринец, вызывая у Гермионы смешок.

– А еще что тебе сделать?

– Ну ты можешь мне отсосать, – предлагает он ей второй вариант. звучит грубо, но Грейнджер и не такое от него слышала.

– Ты же знаешь, что нет, – качает она головой.

– Ты не пробовала, Грейнджер, вдруг тебе понравится, – он встает и обходит ее, оказываясь за ее спиной.

– Мне это не понравится, – упрямо повторяет она.

– Ты многое теряешь, Грейнджер, – влажный шепот ее на ухо. – Это такая власть над партнером, – он сжимает ее под ребрами, а затем его руки плавно скользят ниже, к бедрам. – Беззащитность, Грейнджер, и доверие.

– Все равно нет, – голос немного дрогнул, когда он уткнулся в ее плечо. – Я никогда не встану на колени перед тобой, – повторяет она его слова, что навсегда отпечатались в ее мозгу.

– Грейнджер, даже если ты встанешь на колени, покорным буду я, – ладони бережно сжали упругие ягодицы.

– Нет.

– Жаль, – он убрал от не одну руку, но тут же нырнул ее под блузку.

– Малфой, нет, – прерывисто просит девушка.

– Грейнджер, да, – пальцы ласково кружат по нежной кожи груди.

– Малфой! – легкая паника слышится в ее голосе, – нас же могут...

– Заметить, да? – Ловкие пальцы стали играть с соском. – Признай, Грейнджер, что ты мечтаешь об этом втайне.

– О чем? – Она закусила указательный палец, чтобы ни один стон не сорвался с губ.

– О том, чтобы сделать это не только в башне старост.

– Нет.

– Тогда о том, чтобы о нас узнали.

– Ни за что, – отчаянно трясет она головой.

– Грейнджер, если бы мы были смелее и не зависели от окружающих, как думаешь, я бы хорошо смотрелся за гриффиндорским столом? А то я был там один раз, но так и не понял, – он услышал ее всхлип. – Потому что ты бы прекрасно смотрелась рядом со мной за слизеринским, – большой палец очертил сосок. – А знаешь, где ты смотришься лучше всего? – Он резко развернул ее. Она растерянно на него смотрела, глубоко вдыхая воздух, которого стало катастрофически не хватать. – Подо мной, – ее глаза широко распахивается. – На мне, – его глаза темнеют. – Но я никому не позволю на это смотреть, – он мог ей еще много чего сказать, но желание наконец-то ее поцеловать стало невыносимым.

Нежный поцелуй становился все более требовательным. Как только Гермиона впустила его в свой такой желанный для него рот, парню держать свои выпирающие части тела стало крайне проблематично. Уже не трепетно ласкал ее губы – брал свое. Именно этим Малфой займется, когда придет в норму – заявит свои права.

Но это будет потом. А сейчас мысль быстро овладеть девушкой прямо тут, на больничной койке, была так привлекательна, что аж скулы сводило. Он держался, как мог, но когда ее пальчики провели по его животу, а потом накрыли выпуклость в штанах, он отскочил от не, будто ошпаренный.

– Тебя ждет Уизли.

– Подождет, – глаза затуманены страстью. Нет, похотью, которую он сам и пробудил.

– Грейнджер, – он пятится назад и чуть не сносит стул, – если ты сейчас же не пойдешь к своей подруге, то я поставлю тебя на колени прямо сейчас.

– Хмм, прямо тут? – Она указывает на стул, что рядом с ним. – Или, быть может, вон там, – кивает она на кровать. А может быть вон там? – указывает она пальчиком на противоположную стену.

– Грейнджер, сейчас придет Помфри, и ты окажешься в весьма сомнительном положении.

– Малфой, я тебя ненавижу.

– Я знаю, – улыбается он. – Потерпи до завтра, и я обещаю, что у тебя не будет сил даже дойти до гребаной библиотеки.

– Какой же ты мерзкий!

– И пошлый, да? – подначивает он ее.

– Катись к черту, – и она пулей вылетела из больничного крыла.

Как только она покинула зону его видимости, он позволил себе выдохнуть. Это было слишком вау, чтобы член так сразу перестал напоминать о своих потребностях.

– Как ты это делаешь? – Прошептал он в подушку. – Что ты со мной делаешь?

Гермиона спешила к Джинни, пролетая коридор за коридором. Малфой снова заставил играть по его правилам, а потом просто выставил ее за дверь. Злость бушевала в крови, требуя выхода. Но как только девушка увидела вышагивающую Джинни, в груди резко потеплело.

– Прости, задержалась, – Гермиона пыталась отдышаться.

– Ничего, – буркнула Уизли. \

Портрет открылся, впуская подруг, и медленно закрылся, громко щелкнув.

– Кажется, портрет тоже не в настроение, – пошутила Гермиона, но Уизли не оценила ее шутки. – Все хорошо?

– Да, конечно, – рассеянно согласилась Джинни. – Просто этот доклад меня вымораживает. Я уже практически его закончила, только не знаю, какие привести примеры, чтобы было не из учебника.

– Конечно, Джин, – Гермиона сразу села на свое любимое место на диване. – Показывай.

Джинни тоже присела рядом, достала несколько свитков. пару книг, перо.

– Совсем все плохо? – поинтересовалась Уизли, глядя на хмурое дицо подруги.

– Нет, просто твои данные устарели.

– Я брала их из учебника.

– Да, но Снегг точно занизит баллы из-за этого.

– Будем честны, Гермиона, – Джинни заправила прядь волос за ухо, – даже если данные будут не из учебника, он все равно занизит оценку.

– Тоже верно, – легко соглашается Грейнджер.

– Тогда давай просто придумаем еще несколько примеров?

И они принялись обсуждать возможные ситуации и приводить примеры. С Джинни было легче, чем с Гарри и Роном. За мальчишек иногда приходилось буквально писать собственноручно, с Джинни было достаточно просто обсуждать, ее гибкий ум без посторонней помощи улавливал главное, Гермионе просто оставалось проверить грамматику, поскольку Джинни совершенно не дружила с именами собственными.

Становилось жарко. Гермиона читала заново доклад подруги, прослеживая ход мысли. а Джинни украдкой наблюдала за ней.

Джинни поняла, что завидует Грейнджер. Во всех смыслах. И даже больше. Есть только одна область, где Уизли ее превосходила – это квиддич. Гермиона в нем совершенно ничего не понимала и не собиралась понимать, но почему-то всех вокруг это умиляло. Но теперь даже тут Гермиона ее обскакала. Она не понаслышке знала, что Гермиона решила приобщиться к спорту, и Уизли видела результат – фигура Грейнджер стала приятно радовать глаз. Поэтому Джиневра ждала, что со дня на день Гермиона сядет на метлу.

Было еще кое-что. Джинни тешила себя тем, что девственная Гермиона не привлечет кого-то более искушенного и красивого, но за ней везде увивались три горячих слизеринских жеребца. Нотта девушка сразу сбросила со счета, поскольку он пытался бегать за двумя девушками, а вот Забини и Малфой представляли интерес. Ее губы до сих пор хранили прикосновение Забини, но хотелось большего, но он даже не смотрел в ее сторону. Но вот Малфой – это золотая жила и такие возможности. Рассказы Лаванды и ее демонстрации подарков просто усиливали желание Уизли затащить Малфоя в постель.

Почему-то для Джинни это стало идеей фикс. Раньше она иногда представляла себя на место одной из зажатых им девушек, но образ светловолосого парня сменил брюнет с зелеными глазами и шрамом на лбу. Джинни думала, что ее детская влюбленность прошла. В прошлом году она даже застукала Гарри, целующегося с Чжоу Чанг, и ей было совсем не больно. В этом году она даже переспала с двумя парнями, но все было не то. А потом было Рождество, и она сделала сама себе самый лучший подарок и практически поверила во взаимность.

Гарри не сказал, кто она, но Джинни поняла, что та девушка – это Гермиона. Поняла или надумала – неважно, но теперь она видела в лучшей подруге соперницу. И Малфой восстал из пепла для Джинни. Она чувствовала острую необходимость переспать с ним, отбить у Грейнджер, показать этой зазнайке, что в ней нет ничего особенного, а все парни – одинаковые.

Джинни даже решила поступиться принципами и одолжила у Ромильды Вейн пару пузырьков, что та еще летом купила в магазине Фреда и Джорджа. Джинни облизнула губы, вспомнив, как Малфой смотрел на нее в больничном крыле. Обида резко всплыла, когда она вспомнила, как он ее отшил, да еще и угрожал ее инцестом. Уизли не понимала, что в подруге такого особенного, потому сосредоточилась на подруге, которая самозабвенно читала ее каракули, шевеля губами по детской привычке.

Хоть Грейнджер и читала, она была далека от этого доклада. Ее тело помнило еще властные пальцы Драко на своей коже, которая продолжала гореть. Пока он лежал в Больничном крыле, он совсем не курил, и Гермиона с улыбкой вспоминала его запах, такой настоящий, практически родной, чистый. Дыхание немного участилось, а лифчик стал теснее обхватывать грудь. Соски неприятно упирались в шов белья, поэтому решив, что ничего криминального она не делает, Гермиона запустила руку за спину и расстегнула бюстгальтер. Аккуратно сняв его, она убрала его за подушку.

– Смело, – только и смогла сказать Джинни.

Гермиона оторвала взгляд от пергамента и посмотрела на подругу:

– Малфоя все равно не будет до завтра.

– А если бы был, это что-то бы изменило? – Улыбнулась Джинни, разглядывая соски подруги, что гордо взирали на нее через белую ткань блузки.

– Естественно, – ответила Гермиона и не соврала. Будь тут Малфой, он бы просто сорвал этот кусок ткани и заставил Гермиону щеголять с ничем неприкрытой грудью.

В одну из ночей, когда Гермионе было совсем тяжко от отвращения к себе, она обвинила Джинни в своей проблеме. Это было некрасиво, подло и практически не обосновано, но Гермиона отчаянно пыталась договориться со своей совестью, очерняя в своих собственных глазах подругу.

Это Джинни повела ее на ту чертову вечеринку, где она поцеловалась с Теодором.

Это Джинни подарила ей ту книгу, которая давала ей весьма действенные советы.

В конце-концов, это Джинни пробудила в ней сексуальность, немного играясь с сосками в тот злополучный вечер.

Это Джинни виновата, и плевать, что Гермионе это понравилось. Она очень часто представляла именно пальчики Джинни на своей нежной груди. А когда Малфой показал ей радость петтинга и прелести оральных ласк, Гермиона поняла, что член не такая уж и необходимая вещь в сексе. Очень часто Гермиона фантазировала, какого это – испытать оргазм с девушкой? И фантазия ей подбрасывала несколько набросков, где Джинни умело доводила ее до исступления, медленно теребя и облизывая чувственные соски.

– Джинни, – голос был немного хриплый, – у тебя было когда-то с девушкой?

– Пару раз я целовалась с девушками, – честно призналась Уизли и посмотрела на пунцовые щеки подруги. – А у тебя? – ее голос непроизвольно стал тише.

– Было кое-что.

– С кем? – Джинни было правда интересно. Теперь Гермиона выступала объектом интереса, а не зависти.

– С тобой.

– Но у нас же было...

– Было мало, да, – перебила ее Грейнджер. –Но я до сих пор помню.

Обе девушки замерли. У обеих промелькнула мысль, " а что если...", но Джинни не поверила в нее, а Гермиона дернулась, и листы пергамента свалились на пол под ноги. Они синхронно нагнулись, чтобы поднять такой бесполезный доклад, но стукнулись лбами.

Глаза в глаза.

Дыхание Грейнджер касалось губ Джинни.

Дыхание Уизли возбуждало Гермиону.

Это было неизбежно в этот момент.

Их губы встретились.

– А если нас увидят? – Прошептала Джинни, прервав поцелуй.

– Малфоя не будет до завтра, – напомнила Гермиона. И девушки вернулись к поцелую, так и не подняв злополучный доклад.

Но Гермиона ошибалась, поскольку Малфой знал, что может тут произойти, поэтому парень убедил добродушную Помфри отпустить его сегодня, а не завтра. Женщина провела последние тесты и отпустила парня, вручив ему пузырек с янтарной жидкостью. И сейчас Малфой спешил по коридорам в башню старост, сшибая на своем пути зевак. Он так боялся опоздать на шоу, которое практически сам же и спонсировал. Член терся о ткань трусов, посылая приятные импульсы по всему телу.

Рыцарь на портрете обрадовался слизеринцу, но Драко пальцем показал ему молчать. Грустно вздохнув, рыцарь открыл проход. То ли сэр рыцарь действительно послушался Малфоя и портрет отворился бесшумно, то ли девушки так самозабвенно целовались, что не слышали. Но как бы то не было, для Малфоя это был плюс. Благодаря чарам, его походка была бесшумной, и теперь юноша удобно расположился на кресле, пошире расставив ноги. Одна его рука вцепилась в подлокотник, а вторая гладила напряженный член через ткань кармана.

– Малфой! – Ахнула Джинни.

– Он будет только завтра, – снова напомнила Гермиона.

– Н-н-нет, – затрясла головой Уизли, – он тут.

Гермиона дернулась и тут же отпрянула на другой конец дивана, поправляя волосы.

– Просто представьте, что меня тут нет и продолжайте, – советует Драко.

– Но ты тут есть, – возразила Гермиона.

– А я что, помешал?

– Именно, – недовольно шипит Грейнджер.

– Ну я старался, – самодовольно улыбнулся блондин, а рука сильнее сжала подлокотник. – Хочешь конфетку? – Драко роется в кармане, а потом левитирует к Гермионе несколько конфет.

– Иди к черту, – выругалась Гермиона, но все-таки приняла небольшой презент.

Гермиона уже успела отправить одну конфету в рот, как до Джинни дошло:

– Это же... это же... О нет, – она спрятала лицо в ладонях. – Мерлин, что ты наделал? – прошептала Джинни.

Малфой наблюдал за Грейнджер с улыбкой на лице, и улыбка стала еще ехиднее, когда он увидел, в какое отчаяние он поверг Уизли.

– Вы раньше это делали? – Шальная мысль, словно электрический разряд, пронеслась в голове.

– Нет, – Джинни выпалила слишком быстро, и Драко одобрительно кивнул.

– Я думаю, это может стать нашим маленьким секретом, – Драко встал со своего места и пересел на диван, оказавшись между гриффиндорками.

– Что? – Девушки хором спросили.

– Говорю, что сейчас папочка со слизерина накажет двух гриффиндорок, – шутит он.

– Что? – По-прежнему хором.

Малфой закатил глаза к потолку, показывая своим внешним видом, что абсолютно все гриффиндорцы тупы, как пробки.

– Да целуйтесь вы, блять, – чуть ли не рычит блондин. Драко раскидывает руки в стороны, а уже через мгновение чуть ли не сталкивает лбами девушек.

– Да не буду я с ней целоваться при тебе, – Джинни пытается ограничить рамки, но Драко грубо ее перебивает:

– Грейнджер, Салазара ради, будь умнее – поцелуй ее.

– А с чего ты взял, хорек, что Гермиона тебя посл... – Уизли не договорила. Гермиона тремя пальцами приподняла ее подбородок, и поцеловала Джинни, которая сделала слабую попытку отодвинуться, но рука Драко надежно фиксировала затылок, на корню обрубая все попытки капитулировать.

Они были перед ним, как на ладони. Буквально – на коленях. Просто дух захватывало от развернувшейся картины, поэтому Драко жадно смотрел перед собой. От его внимательного взгляда не ускользнуло ничего – ни внутренняя борьба Джинни, ни пыл Гермионы. Даже капельку слюны, что стекала из уголка рта Грейнджер Драко поймал большим пальцем.

– Хорошая девочка, – похвалил он Гермиону, ободряюще погладив ту по ноге.

Но Драко показалось этого мало, руки скучали по ее телу, а он сам скучал по всей Грейнджер. Идея носить ее в кармане пиджака становилась все более и более привлекательной, и когда уже не было сил держать руки при себе, Драко едва касаясь заскользил по ее ноге вверх кончиками пальцев. Не отвлекал, но возбуждал. Длинные пальцы ласково теребили край белья, дразня Гермиону, распаляя ее.

Драко очень, очень хотел быть третьим, но сейчас он просто сидел и смотрел, как девушки целуются через него, позволяя себе время от времени ускорять движения своих пальцев на нежной плоти Гермионы. Слизеринец сглотнул, когда заметил, что Грейнджер без бюстгальтера. Свободная рука судорожно сжала бунтующий член сквозь ткань брюк.

Гермиона протяжно выдохнула, когда мужской палец решительно сдвинул трусики в сторону и мазанул по клитору. А потом сдавленно что-то промычала, когда Драко стал его тереть. Но парень был настроен решительно, поэтому Гермиона была вынуждена разорвать такой сладкий поцелуй с подругой, и спрятать свое пылающее лицо на ее дружественном плече, вцепившись в руки Уизли.

Джинни не сразу поняла такую перемену настроения, но сложив поведение Гермионы и движения руки слизеринца между ног Грейнджер, догадалась, что Малфой перешел к решительным действиям, устав смотреть на это.

– А мне? – Жалобно спросила Джинни, чувствуя нарастающее возбуждение в районе бедер. Но Драко лишь послал ей мимолетную улыбку. – Давай я помогу? – Предлагает Джинни, кивая вниз, где рука Драко поглаживает приличную выпуклость в штанах.

– Нет, – Драко качает головой.

– Почему? – шепотом спрашивает Уизли, но Драко в ответ лишь морщит нос.

Но Уизли уже приняла решение, поэтому накрыла своей ладонью руку слизеринца. Драко хотел сбросить женскую руку, но Джинни лишь крепче ее сжала. Ее настойчивость пробивала глухую оборону Малфоя, и вот она расправилась с его ремнем и щелкнула ширинкой.

Гермиона вздрогнула и немного отстранилась от подруги. Она негромко вскрикнула, когда опустила взгляд и увидела, как Джинни высвобождает член Драко из плена штанов и трусов. Она тяжело дышала, наблюдая, как рука подруги скользит вниз-вверх по нежной коже пениса.

Драко скептически отнесся к этой задумки Уизли, но видя, как темнеют глаза Гермионы, как она зачарованно смотрит вниз, Малфой отбросил все сомнения в стороны.

Да, ему было неловко – он был без штанов в комнате с Грейнджер. Он даже был без трусов. И чужая женская рука надрачивала его член. Неудобно до жути. Нереально. Поэтому Малфой послал свои молитвы во вселенную, чтобы Грейнджер потом не возомнила себя ущемленной добродетелью и не обвинила его в измене, да еще на ее глазах.

Ее губы манили, и Драко с огромным желанием поцеловал ее, уверенно обводя языком контур нижней губы. Гермиона ответила ему не менее пылко, тут же всосав его нижнюю губу. Она целовала его так, будто от этого зависела ее жизнь. Череда ее легких стонов нарушила тишину, когда Малфой проник в нее двумя пальцами. Ее соки обильно стекали по его руке, и Драко считал это лучшим комплиментом.

Забытая ими Джинни напомнила о себе, плотнее сжав губы на члене. Она уже переместилась с дивана на пол и удобно разместилась между его ног.

– Ох блять, – неожиданно выпалил Драко, который успел забыть напрочь о том, что в комнате был третий.

Джинни так старалась угодить парню, что Малфою пришлось отчаянно впиться в губы Грейнджер, чтобы заглушить их. Уизли наметила себе план действий, поэтому сейчас решительно достигала цели. Как она не старалась, она не могла вобрать в себя его член полностью, поэтому она решила сменить технику, а не давиться со слезами на глазах. Немного поиграв с головкой языком, она заскользила языком ниже, оставляя влажный след за собой.

Она не была до конца уверена, что делает все приемлемо для слизеринца, но когда она начала вылизывать его яйца по очереди, рука Драко неожиданно легла на ее волосы, которые она предусмотрительно собрала в хвост. Джинни улыбнулась – это была маленькая, но победа.

Чавкающие звуки снизу привлеки внимание Гермионы, и она вновь посмотрела вниз. Она уже не была шокирована, ведь была готова к подобному. Но зрелище того, как приличных размеров член Драко погружался практически полностью в рот, вызывало у Гермионы легкий трепет. А когда она заметила, как отчаянно Драко пытался не потерять свою аристократическую маску, то еще и зависть.

Она спустилась вниз, на пол, где уже сидела Джинни. Она смотрела, как самозабвенно подруга отдалась этому процессу. У Джинни на лице не было отвращения или недовольства, наоборот, можно было даже услышать тихое постанывание. Переведя взгляд на лицо слизеринца, Гермиона поняла его слова, сказанные в больничном крыле. Теперь она поняла, о какой беззащитности и чувстве власти говорил Малфой.

Джинни почувствовала, что что-то изменилось. Она посмотрела на подругу и, улыбнувшись, уступила той место, сместившись в бок.

Малфой дернулся, когда Гермиона робко, практически невесомо, провела языком по головке.

Он громко застонал, когда она сомкнула губы.

Он простонал такое чувственно "Дааа", когда Гермиона начала скользить губами по стволу.

Он отдал бы всю оставшуюся жизнь, лишь бы этот момент не закончился так быстро. А малфой чувствовал, что если Грейнджер и дальше будет стараться превзойти подругу и заглотить полностью, то это закончится совсем быстро.

Гермионе было неловко как-то коснуться его еще и руками, поэтому к губам она подключила язык. Но Джинни взяла руку Гермионы и положила на член парня. Гермиона обхватила его член у основания, а рука Джиневры была поверх ее руки. Медленно, чувственно Грейнджер, ведомая Джинни, водила рукой по члену. Ее язык продолжал парить по головке, даря парню яркие ощущения, в которых Драко терялся.

Гермиона потерялась в ощущениях – в тех, которые дарила, и в новых ощущениях, которые она сама испытывала при минете. Гермиона с удивлением поняла, что не на шутку возбудилась, отсасывая ему.

Малфой отчаянно пытался отвлечься, чтобы хоть на немного, но продлить удовольствие. Парень чувствовал, что подобное повторится ой как нескоро. Если бы они с Гермионой были бы вдвоем, то все было бы, как надо. Даже если бы он и кончил первым, он бы обязательно бы глубоко извинился. Но сейчас тут присутствовала Джинни, и Малфой понимал, что Уизли не будет так милостива к нему и обязательно расскажет об этом кому-то.

Отчаяние Малфоя достигло такой глубины, что парень пытался представить Филча. Голым. Но и это не помогало, член стоял колом и не собирался хоть как-то менять свою позицию.

Малфой даже отвернулся в сторону, чтобы не смотреть перед собой. Взгляд выцепил Джинни, что откинула голову назад в приступе страсти. Одной рукой она массировала себе грудь, а вот вторая порхала по половым губам, периодически поддразнивая клитор. Слизеринец улыбнулся шальной мысли. Погладив Уизли по плечу, он привлек ее внимание. Джинни смерила его безразличным взглядом, и снова закрыла глаза, представляя, что это не она сама себя ласкает.

– Отлижи ей, – говорит Драко, выдергивая Уизли из фантазии.

– Что? – удивляется Уизли.

– Ну ты ей делаешь приятно, я тебе, смекаешь? – Улыбается он уголками губ.

– Обманываешь? – Но он лишь неопределенно повел плечами.

Гермиона даже не догадывалась, через что сегодня пройдет, а вот Драко все видел. Видел, как Джинни приняла его предложение, как осторожно, чтобы не спугнуть подругу, оказалась позади нее. Малфой подался чуть вперед, чтобы успеть поймать Гермиону или успокоить ее. Левой рукой он приподнял ее лицо, а правой сжал плечо. Он вынудил Гермиону чуть приподняться на коленях, и заглушая последующий протест, поцеловал ее. А затем опустил обратно вниз. Гермиона было вскрикнула, но Драко настойчиво затыкал ей рот своим языком.

– Что?... Что? – Гермиона задыхалась от нахлынувших эмоций. – Что вы делаете? – пискнула она.

– Чшш, – шепчет Драко, осыпая ее лицо поцелуями. – Чшш, Грейнджер.

– Но вы же... О! – Воскликнула Гермиона, когда проворные пальчики Джинни раздвинули складочки. – О! – повторила она, когда влажный язык заскользил по ним.

Гермиона могла бы еще говорить и говорить, восклицать и ахать, но Драко мягкими, но настойчивыми движениями подтолкнул ее лицо обратно к своему паху.

Воздух чуть ли не искрился от напряжения между этими тремя. Желание кружило голову всем, заставляя отбросить стеснение и неловкость куда-то далеко. Это была эйфория. Это было цунами, что пугало до чертиков. Это была цунами, что сносило все на своем пути. Руки Драко на ее плечах. Его член в ней. Пальчики Джинни на бедрах. Ее язык, что поттрахивал ее. Гермиона расслабилась и плыла по течению, отдавшись необъяснимому порыву.

Это случилось неожиданно. Он был удивлен, как и Грейнджер. Он не мог ничего с этим сделать или же не хотел – ее рот наполнился его спермой, часть которой капала с уголка ее губ. Она смотрела на него не верящими глазами – за несколько мгновений он снес два ее табу, в которых Гермиона была уверена еще часом-двумя ранее. Драко выглядел настолько потерянным, что Гермиона даже не злилась на него.

Вместо этого она злилась на Джинни, у которой никак не получилось заставить Грейнджер кончить от оральных ласк. Вот Гермиона была уверена, что если бы под ней был Драко, она бы билась уже во втором огазме. Гермиона даже сделала скидку на то, что у подруги это был первый опыт, но все равно злилась.

Поэтому решив, что оргазм – это ее сугубо личное дело, Гермиона стала ерзать, чтобы найти тот самый угол. Естественно, что это не укрылось от внимательного взгляда Драко.

– Что, Грейнджер, кончить хочется? – приблизил слизеринец к ней лицо. Она лишь умоляюще на него посмотрела. – Хочешь, я тебя трахну прямо здесь? – Она кивнула. – Прямо сейчас, – продолжал он, и Гермиона закивала. – Что, прямо на глазах у подруги? – Одними лишь губами Гермиона прошептала "Да". – Тогда вылижи его, – указал он глазами вниз.

И Гермиона принялась ревность исполнять его просьбу. То ли ситуация будоражила по самое не могу, то ли Джинни с Гермионой настроились на одну волну, но Драко уловил, как настроение Грейнджер менялось, что совсем не вписывалось в его планы – она должна была умолять его трахнуть ее, а не кончать без него.

– Чего ты хочешь? – Драко отрывает ее голову от собственной промежности, давая девушке шанс сказать то, что он хочет услышать. Член уже во всю готов в бой с новыми силами, но Гермиона его удивляет:

– Я хочу, чтобы ты с Джинни... ну это... ТЫ ведь меня понимаешь? – Замялась Гермиона.

Малфой не может поверить в то, что только что услышал.

– Ты серьезно? – спрашивает он.

– Да.

– Грейнджер, если это какой-то прикол, чтобы потом меня этим попрекать, то совсем не смешно.

– Да, Малфой.

– Ты хочешь, – он замялся, не зная, как сформулировать вопрос, – чтобы я ее... чтобы я с ней?..

– Нет, – Гермиона затрясла головой. – Я просто хочу посмотреть на тебя, понимаешь?

Он ни черта не понимал, но сделал так, как она просила. Рывком он поднял ее на ноги, а в следующее мгновение уже сидела сбоку, оперевшись о подлокотник. Джинни была также резко поднята. Она была крайне удивлена, когда в следующее мгновение увидела перед собой член.

Уизли негромко вскрикнула, когда он больно дернул ее за волосы. Его член не просто проник в ее рот, а буквально врывался, насилывал. Она захлебывалась в собственных слезах и слюнях, а он продолжал ее трахать, насаживая ее голову. Он полностью контролировал процесс, и Джинни просто пошире открыла рот, стараясь минимизировать неприятные ощущения.

Но Малфою было плевать на ее ощущения. Чисто механически его руки что-то делали, чисто механически он толкался бедрами в горячий рот, глаза же были прикованы к возбужденной Грейнджер. Он и раньше догадывался, что его маленькая девочка текла от грубости, но сейчас он это наглядно видел. Хотелось бы ощутить, но пока можно только смотреть. Вот одна его рука дерзко направляется к декольте Джинни и оголяет грудь, мнет ее, сминает, выкручивает сосок, заставляя Уизли трястись. Вот эта же рука тянется ко второму соску, щипая его. А вот тут уже Гермиона повторяет его движение, сжав руками собственную грудь и обводя соски большими пальцами.

Это выше его сил. Он вновь поднимает Уизли с колен резким движением, а в следующее мгновенье она уже сидит на его члене. Он просто берет то, что младшая гриффиндорка ему предлагает. Даже не смотрит на нее – мимо, в стену. Трогает только одной рукой, задавая темп. Джинни громко вскрикнула, когда второй рукой он мимолетно коснулся ее в области пупка, накладывая противозачаточное заклинание. Он не идиот, и не собирался кончать куда попало, но и не такой кретин, чтобы верить, что прерванный половой акт залог бездетного будущего.

Джинни получила то, что хотела – она скакала на Малфое и должна была кончить с минуты на минуту. Ей было немного неудобно просто на нем скакать, и она положила ладони на его широкие плечи, чтобы получить опору, но слизеринец так недовольно зашипел и попросил его не трогать, что Джинни на автомате извинилась и переложила руки на спинку дивана. Ей было обидно. Она это запомнит и припомнит. Но сейчас мышцы таза и живота так напряглись, что все мысли ушли на второй план. Драко ускорился, чувствуя, как Джинни начинает сбиваться с темпа.

Уизли не повезло. Еще бы чуть-чуть, и она точно бы кончила. Но Драко удачно посмотрел на Гермиону в тот момент, когда ее аккуратные пальчики потянулись к промежности. Он был готов смотреть всю оставшуюся жизнь на то, как она ласкает себя в его присутствии, но не тогда, когда неделю тосковал по ней. Джинни была поднята и откинута в сторону. Едва уловимое касание к собственному члену, и очищающее заклинание сделало свое дело – Малфой во всех смыслах был готов удовлетворить Грейнджер.

С Грейнджер было иначе. И Джинни это видела. И это будило в ней не просто злость и зависть, но и ярость. Он не просто тупо вколачивался в нее, а плавно входил и выходил. Не просто смотрел на нее, а дышал ею. От придирчивого взгляда озлобленной гриффиндорки ничего не ускользало.

Она впитывала все. Вот его рука зарылась в ее волосах. Вот вторая рука сжала ягодицу. А вот тут он провел губами от виска до губ, вызвав у Грейнджер волну дрожи. Он оставил практически целомудренный поцелуй на ее лбу, а потом рука, выпутавшись из плена волос, начала расстегивать блузку до конца, чтобы парень наконец-таки смог лицезреть грудь. Он громко выдохнул, как острые маковки стали колоть ладонь.

– Сильнее, – прошептала Гермиона и накрыла его руку своей ладонью.

Драко улыбнулся, и слегка ущипнул за сосок.

– Так? – Она благодарно застонала. – Или вот так? – Он больно задал сосок между большим и указательным пальцем.

– Еще, – вместо ответа попросила Гермиона. И Малфой понял, что нашел идеальную девушку.

Гермиону бросало то в жар, то в холод, когда он чередовал свои ласки – то он касания были нежными, невесомыми, то грубыми, практическими животными. Девушка была уверена, что утром появятся багровые отметины, но сейчас она лишь застонала, когда он зализал на шее место очередного укуса.

Малфой не мог поверить, когда она поудобнее его обняла и сама пыталась его трахнуть, прыгая на нем. Всего несколько секунд, и он уже подстроился под новый, заданный ею, темп. Череда нежных стонов сорвалась с ее губ, снося голову Драко. Он обнимал ее, словно она была единственной в своем роде. Он так судорожно в нее вцепился, словно она могла исчезнуть.

Но была одна небольшая проблема – Грейнджер должна была скоро кончить, а он был пока не готов к этому по техническим причинам. Поэтому надо было что-то менять. И он решил попробовать новую позу, в которой у них еще не было, но которая должна была понравиться обоим.

Гермиона сама не поняла, как так произошла, но вот она уже стоит на коленях на диване, упираясь в его спинку, а Драко сзади. Она ягодицами чувствует его эрекцию. Девушку это немного пугает, но она решила довериться Драко – он ее еще ни разу не подводил.

Он аккуратно вошел в нее сзади, давая время привыкнуть к ощущения в новой позе. Гермионе понравилась эта наполненность, хоть было немного больно. А еще ей понравилось, как он сжал ее грудь. Она потерялась в водовороте чувств, что ей открывал Драко. Она практически сорвала голос, а он выбивал и выбивал из нее все новые стоны. Гермиона потерялась во времени и не знала, сколько прошло времени – минута, три, десять или полчаса? Но вот Драко посильнее нажал ей на поясницу, и она наградила его стоном. Она ходила по краю, но сильные руки Драко ее поддерживали, не давая упасть в объятия оргазма.

– Драко, пожалуйста, – попросила она, не в силах это выносить.

Ее нежное "Драко" стало точкой отсчета для слизеринца. Движения стали размашистыми, небрежными, местами грубыми. Его руки стали властно блуждать по ее заднице, сжимая и хлопая ее до покраснения. Она выстанывала его имя, заставляя его черствую душонку трепетать и содрогаться от наслаждения.

Имя, не фамилию.

Она так крепко сжала его, что Малфой смилостивился. Гермиона бурно кончила, выкрикивая что-то про Мерлина и Малфоя, а Драко все продолжал массировать ее клитор, удерживая девушку по ту сторону оргазма. Как только она более менее пришла в себя, он снова стал неспешно толкаться в ней. Он кончит в нее спустя пару минут, глубоко замерев внутри.

Забытая парочкой Джинни успешно даже помастурбировать на эту картину, и сейчас девушка уже приводила себя в порядок, стоя у камина. Обида только крепла, как и ее решимость припомнить им это оскорбление. Она уже покидала гостиную, как решила обернуться в последний раз. Еще раз посмотреть на ту нежность, что Драко высказывал Гермионе.

Он уже вышел из Грейнджер и отошел в сторону, застегивая пуговицы на рубашке, которую Гермиона успела расстегнуть. А Гермиона так и осталось в той позе, в которой Драко ее и трахал. Джинни также заметила, как из растраханной дырочки медленно вытекала сперма. А потом она увидела, как Драко подошел обратно к девушке. Упершись коленом в диван, он повернул ее голову к себе и поцеловал, его же рука накрыла влагалище. Джинни видела, как он рукой размазывал сперму по ее половым губам, как легонько стал трахать ее пальцами.

Портрет закрылся с характерным щелчком, но никто не обратил внимания, что они остались вдвоем. Они и так были в своем маленьком мирке, в котором никому не было места. Доклад так и остался лежать на полу измятой грудой.

Джинни возвращалась в башню гриффиндора, когда ее остановил Лонгботтом.

– Невилл, это же я, – отшутилась Джинни.

– То что мы с одного факультета не дает тебе право блуждать по коридорам в мое дежурство.

– Я была у Гермионы. – честно сказала Уизли. А еще девушка знала, что Гермиона для Невилла что-то вроде авторитета. – Она помогала мне делать доклад, и просить ее еще проводить меня до гостиной было неловко.

– А где доклад? – Прищурился Невилл.

– Гермиона утром отдаст. Мы закончили, но она захотела прочитать еще раз, глянуть свежим взглядом,так сказать.

– Это да, Гермиона очень правильная, – улыбнулся юноша.

Уизли так и подмывало рассказать не только Невиллу, но и всей школе, какими неправильными вещами занимается гордость гриффиндора, но вовремя прикушенный язык – залог успеха. Джинни припрячет этот козырь до более лучших времен.

– Ладно, ты дежурь, а я быстренько прошмыгну к нашей башне.

– Тут Филч бродит, я тебя лучше провожу.

И они молча направились в свою гостиную. Невилл нервничал и теребил в руках фантик. Джинни до сих пор ему нравилась. Это о ней он рассказывал Драко Малфою.

– Невилл, что это?

– Фантик, мне его мама подарила.

Джинни по-прежнему была зла, поэтому проявила бестактность:

– Выброси этот мусор, не позорься.

Что-то надломилось в Невилле, и это что-то свергло Уизли с пьедестала, на который гриффиндорец сам ее и поставил. Сразу вспомнились слова Драко – "ты достал это из нагрудного кармана. Не думаю, что это глупость".

– Мне надо дежурить, дойди сама, – и юноша развернулся и пошел обратно.

– А как же Филч? – Обеспокоено спросила Уизли.

– Он уже ушел в другую часть замка, – не оборачиваясь, бросил Невилл.

А никакого Филча и не было – просто Лонгботтом очень хотел провести время с Джинни. Он пробродит по пустым коридорам практически до самого утра, а утром напьется и ляжет спать.

Джинни Уизли без приключений добралась до своей спальни в башни Гриффиндора. Злость порядком измотала ее, поэтому она заснула практически моментально, не успев даже подумать о том, что будет дальше. Она не знала, что своим поведением запустила целую цепочку неизбежных событий, иначе бы ее сон не был бы столь безмятежен. На душе скреблись кошки, но лукавая улыбка цвела на ее губах, ведь несколько волосков Гермионы были надежно спрятаны в одной из ее сумочек. Если Джинни Уизли чего-то хотела, то она разбивалась в лепешку, но добивалась своего. Она хотела Драко Малфоя – она его получит, и неважно, что это не по его плану.

Гарри Поттер поддерживал Рональда Уизли, когда тот спотыкается походкой шел по темным коридорам.

– А ты точно знаешь, что Ромальда у Слизнорта? – озадаченно спросил Рон.

– Ну конечно, – вымученно улыбнулся Поттер, который полтора часа выслушивал влюбленный лепет друга, пока не понял, что не все тут чисто.

– Стой, а что она делает у профессора Слизнорта?

– Ну... – замялся Гарри. – У нее факультативные занятия, – брякнул Гарри первое, что пришло в голову.

– Ночью?! – Возмутился Рон.

В темноте этого было не видно но Гарри закатил глаза к потолку. Он очень рад был, что у друга наконец-таки появились мозги, но это было так не вовремя.

Гарри был возмущен женским коварством. Он тактично избегал новых знакомств и отказывался от свиданий, а какая-то Ромильда Вейн оказалась выше его отказа и подсунула ему амортенцию в конфетах. Хорошо, что Гермиона его предупредила о подобном, и он просто отложил подозрительную коробку с конфетами в сторону. Но вот Рональд не смог пройти мимо и слопал полпачки.

Утром Гарри обязательно не просто напишет письмо близнецам Уизли, что торгуют подобной хренью, а отправит им даже громовещатель, а может даже и пожалуется самой миссис Уизли, уж та точно найдет на них управу. А сейчас он просто чуть ли не тащил на себе Рона к Слизнорту, чтобы тот дал противоядие. Гарри молился всем волшебным и неволшебным богам, чтобы преподаватель им помог, а не снова сбежал от него.

– Я не думаю, что Ромильда там, – вдруг заупрямился Рон. – Она такая красивая, такая умная, она бы не пошла к нему

Гарри был готов вырубить Рона и отлевитировать на нужный этаж, но его остановило отсутствие палочки.

– А знаешь, Рон, – Гарри спрятал коварную улыбку, – я не хотел тебе говорить, но видел, как Слизнорт на нее смотрит.

– И как?

– Я думаю, он пообещал ей хорошую оценку, если та... ну знаешь, будет ласкова с ним.

– Да ты врешь! – Рон налетел на друга с кулаками.

– Я сам слышал, – оправдался Гарри.

– Тогда чего мы тут ждем? – завопил Рон и кинулся спасать милашку Вейн от зельевара. Гарри поспешил следом, радуясь, что Рон зашевелил ногами.

– Только говорить буду я, – сразу предупредил Гарри, когда они подошли в будуару профессора Слизнорта.

– Как скажешь, – Рон пожал плечами. Фигура рыжего парня просто кричала о готовности в любой момент броситься на обидчика своей возлюбленной.

Гарри осторожно постучал в дверь и стал ждать. Наконец за дверью послышалось негромкое покашливание.

– Профессор, мне нужна ваша помочь, – заговорил Гарри.

– Гарри? – Гораций обрадовался, что не успел открыть дверь. Решительным жестом он вернул засов на место. – Я тебе говорил, мой мальчик, что ничем не могу тебе помочь.

– Но помощь нужна не мне, а моему другу, – запротестовал Поттер.

– Вот в понедельник я и отвечу на его вопросы, но сейчас я очень занят.

– Открывай, сволочь, я знаю, что ты насильно ее удерживаешь! – Завопил Рон, пиная дверь. – Открывай, говорю, старый ты извращенец!

– Что?! – Гораций рывком распахивает дверь.

– С дороги, – Рон отталкивает профессора и идет на поиски Ромильды.

– Профессор, я говорил, что ему нужна ваша помощь, – виновато произнес Гарри.

– Ему нужно хорошее воспитание, юноша, не более, – Слизнорт поджал губы и уставился на шрам парня, напоминая себе, почему он не вышвырнул этих двоих.

– Он выпил любовное зелье и решил, что тут находится та девочка, – Гарри обрисовал ситуацию.

– И как же он до того додумался? – Изогнул профессор бровь в вопросе, хотя уже догадывался.

– Гарри, – Рон растерянно вышел из соседней комнаты. – Этот старый козел с ней что-то сделал, потому что ее тут нет.

– Простите, сэр, он не понимает, что говорит, – Гарри кинулся к Рону, чтобы удержать того от драки, которая грозила разразиться.

– Я знаю, юноша, как работают любовные зелья и их побочные действия, – Гораций повысил голос. – Но чего вы хотите от меня, Гарри?

– Антидот, конечно же.

– Но вы прирожденный зельевар, почему бы вам?..

Но Гарри его перебивает:

– Спасибо, профессор, – сначала благодарит он, а затем продолжает, – но это займет какое-то время, а по возбужденному состоянию друга я могу предположить, что оно меня очень поджимает. – А дальше Поттер стал внаглую льстить, – поэтому я подумал, что у такого талантливого зельевара и хорошего человека есть в про запасе баночка-другая, и мой самый любимый учитель не откажет мне в такой маленькой просьбе. Я обязательно сварю еще и пополню его запасы, – с улыбкой заканчивает он, видя, что зельевар клюнул.

– Вам сложно отказать, мой мальчик, – Гораций рассмеялся, а затем скрылся в соседней комнате.

Было бы легче при помощи маш=гии зафиксировать брыкающегося Рона и влить в него противоядие, но Слизнорт оказался редкостным пацифистом, поэтому не позволил подобное, и Гарри потратил целых восемь минут, заговаривая другу зубы. Но Рон все же выпил, хоть и не понял, как это спасет Ромильду.

Спустя еще пятнадцать минут Уизли лежал в одних пижамных штанах на диване профессора и второй раз слушал события последнего часа.

– Я понял, все беды от девчонок, – Рон подвел мораль рассказа.

– А я думаю, что тебе стоит умереть свой аппетит, – подколол Гарри друга.

– ЧТо ж, ночь выдалась насыщенной, поэтому предлагаю выпить, – Слизнорт выплыл с бутылкой медовухи.

– А что это у вас? – Рон сразу оживился. Любитель поесть и попить на халяву был успешно активирован.

– Медовуха мадам Розмерты, – гордо сказал Гораций. – Она мне ее только сегодня прислала.Честно признаться, я хотел его подарить другу, но у нас с вами тоже значимый повод.

Медовуха была разлита по бокалам, и Рон тут же осушил его.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Гарри. – Если бы не вы, то я не знаю, чем бы все кончилось, – Гарри отставил от себя бокал, и Слизнорт последовал его примеру.

– Я уверен, что вы бы справились самостоятельно, Гарри, – улыбнулся Гораций.

– А не могли бы вы мне тогда помочь с тем самым делом? – Попытал удачу Поттер.

– Не наглейте, юноша, – рассмеялся преподаватель и потянулся к бокалу.

Рон неожиданно зашелся в приступе кашля, и Гарри предложил ему:

– Тебе постучать? – но друг не ответил.

Рон свалился на пол и стал задыхаться. Из его горла вылетали громкие хрипы.

– Что происходит? – Запаниковал Гораций.

А Рон стал уже синеть. Руками он пытался расцарапать себе глотку, чтобы хоть как-то пустить в легкие воздуха. Глаза налились кровью, и Рон перестал видеть происходящее вокруг.

– Профессор, сделайте что-нибудь! – Отчаянно кричит Гарри.

– Но что? – Слизнорт растерян.

– Он отравился? Чем? Что это?

– Я не знаю, – бормочет преподаватель, до которого медленно доходит, что его ученик умирает в его гостиной.

– Что ему дать? – Кричит Гарри профессору, а рукой стучит по груди Рона.

– Противоядие.

– Но какое?!

– Я не знаю.

Рон не дышит. Не хрипит. Его пальцы больше не сжимают руку Гарри и не пытаются разорвать грудную клетку. Глаза закрыты.

– Рон! – Кричит Гарри. – Рон, очнись! – Просит он. – Открой свои глаза! Пожалуйста, Рон!

Но друг нем к его молитвам.

Гарри бьет по грудине Рона, но это не приносит результата. Он пыттается вспомнить магловскую медицину и делает массаж сердца. Прямой или непрямой. Просто какой-то. Бесполезно. Рон не подает признаков жизни.

– Рон, пожалуйста, – просит Гарри осипшим голосом. – Я все-все тебе расскажу, всем поделюсь, не умирай только.

Секунды кажутся минутами. Но Гарри простоял на коленях перед другом целую вечность.

Голова Гарри безжизненно падает на живот друга. Профессор Слизнорт отправляет патронусы – директору школы, декану Гриффиндора и мадам Помфри.

Догадка заставляет Гарри вскочить на ноги.

– Где ваш шкафчик с ингредиентами?

– Вон там, – указывает Слизнорт направление, и Гарри бежит туда.

Гарри помнит, как он еле-еле выкрутился на одном из уроков зельеварения. Нужно было сварить какое-то противоядие – при помощи учебника принца-полукровки Гарри сделал бы это в два счета. Но для этого нужно было сначала определить, от чего надо было его сварить. А у каждого задание было индивидуальное. И тогда Гарри нашел ответ. И сейчас он отчаянно искал безоаровый камень.

В два прыжка Гарри вернулся обратно к другу и запихал этот камень так далеко в горло друга, как только смог.

Напряжение и надежда парили в воздухе. А еще отчаянная мольба Гарри летала по воздуху.

– Он дышит, – радостно закричал Гарри, когда грудь едва заколыхалась. – Он открыл глаза, профессор! – По щекам Поттера текут слезы.

На утро вся школа будет гудеть, что на Рональда Уизли было совершено покушение. Но сейчас Рон лежал на ковре и бессмысленно смотрел в потолок, хрипло дыша.

– Гарри, – позвал Рон тихо, – эти девчонки меня доконают, – и отключился.