Разочарованные

      Джинни очень нервничала, ведь сегодня были отборочные, а Рон пробовался на роль вратаря. Казалось бы, какой из Рональда спортсмен, но Джинни с Гарри и Анджелиной посмотрели уже восемь кандидатов, и никто не произвел хорошего впечатления.

Гермиона тоже решила посетить отборочные, но не в качестве участника, а зрителя. Практически все старшекурсники с Гриффиндора были тут. Кто-то был на стадионе, а кто-то сидел на трибунах и выкрикивал имя того, за кого болел. Гермиона же себе не изменяла, поэтому даже там была с книгой в руках.

– Пришла поддержать меня? – к Грейнджер подсел Кормак Маклагген.

– Нет, – Гермиона ответила с легкой ухмылкой. – У меня тут друзья, – она указала рукой в сторону колец, где Джинни, под чутким руководством Гарри, пыталась забросить мяч, а претендент на роль вратаря усердно отбивал.

– Да ладно тебе, – Маклагген пододвигается к ней ближе. – Ты терпеть не можешь квиддич, поэтому признай, что пришла ради меня, – улыбается парень широкой улыбкой.

– Не льсти себе, – Гермиона быстро отсаживается от него на край скамьи. Их бедра соприкасались, и девушке было неприятного от этого. – Я хочу дочитать книгу, – она демонстративно показывает обложку.

– Как ты это можешь читать? – Маклагген вырывает книгу у девушки и вертит ее в своих руках. – Да тут ведь даже нет картинок! – восклицает он.

– У меня есть воображение, – фыркает Гермиона, забирая томик обратно. Она всего лишь на секунду коснулась парня кончиками пальцев, а он уже переплел их руки в замок.

– Пожелаешь мне удачи?

– Катись к черту, – слишком грубо.

– А мне нравятся твои колючки, – усмехается Кормак и уходит, наконец-то оставив девушку одну.

Гермиона устало потерла виски. Последнее время она часто ловила на себе заинтересованные взгляды. Даже слизеринцы, казалось, смотрели на неё не с презрением, а с легкой настороженностью после небольшой сценки на занятиях Хагрида.

Но Кормак особенно выделялся. Он тоже был из Гриффиндора, только на курс старше. Он принадлежал к тому типу парней, которые считали, что стоит им только улыбнуться девушке, та уже должна вешаться на шею. Но Гермиона была не такая, и это заводило парня сильнее. И именно эта черта отталкивала Грейнджер, считавшей его хоть и симпатичным, но недалеким.

Гермиону не отвлекал шум вокруг. Она открыла книгу и погрузилась в неё, совершенно не замечая ничего вокруг. Когда же она подняла глаза, то увидела, что Кормак уже плавно кружил возле трёх колец. Судьба была не на стороне Гермионы – в этот момент Маклагген кинул в ее сторону быстрый взгляд. Кормак слащаво улыбнулся, когда их взгляды пересеклись, и сделал какой-то особый финт на метле.

– Выпендрежник, – словно ругательство, произносит девушка.

Она кидает исподлобья на него взгляды, замечая, что парень действительно хорош в квиддиче. До него был Рон, и тот оставался единственным, кто смог отбить все мячи обратно в Джинни, поэтому Гриффиндор был доволен, что вратарем станет лучший друг известного Гарри Поттера. Но Кормак заставил трибуны взреветь от того, насколько он был дерзким. Все тут же забыли о скромном и неуверенно сидящем на метле Рональде, когда очаровательный Маклагген отбивал мяч за мячом, сопровождая все это различными финтами и сальто.

Не ради Рона, но по какой-то личной для нее причине, Гермиона принимает непростое для нее решение – посмотрев по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, девушка достаёт палочку и насылает на Кормака заклинание. Как зачарованная, девушка смотрит, как парень бросился в совершенно противоположную сторону от мяча. Трибуны разочарованно загудели, а потом принялись сканировать имя Рона.

– Сделаем вид, что я не заметил этот Конфундус, – как гром среди ясного неба, раздается голос позади Гермионы.

– Будешь шантажировать? – улыбается девушка, когда Блейз садится рядом.

– Нет, буду гордиться, – в ответ улыбается мулат.

Вдвоём они уставились на поле, где Гарри собирал команду запасных и новеньких.

– Тебе неловко? – неожиданно задает вопрос Грейнджер.

– С чего бы? – искренне не понимает Блейз.

– Ну я из Гриффиндора, ты из Слизерина, и...

– И что?

– Они так смотрят на нас, – шепчет Гермиона, пряча лицо в коленях.

– А тебе разве не плевать? – он подвигается к ней ближе, и берет ее лицо в свои руки, заставляя смотреть на себя. – Скажи мне, чего ты боишься? Тебе страшно, что о тебе подумают, или ты боишься, что не справишься сама?

– Ох, Блейз, – она внимательно смотрит в его живые глаза, которые видят самую суть.

– Гермиона, – он берет обе ее ладошки в свои руки, замечая, что они холодные. – Они тебе в лицо высказали своё мнение? – Гермиона отрицательно качает головой. – Они говорят об этом за спиной, и ты узнаешь из сплетен? – Гермиона энергично закивала. – Тогда даже не бери в голову, – он тянет ее на себя, и Гермиона падает ему на грудь. Его руки плотным кольцом сжимаются на ее хрупком тельце, словно стараясь оставить весь негатив за пределами объятий.

– Ты прав, – шепчет она. – Собаки лают, ветер носит, – припоминает Гермиона магловскую поговорку. Блейз понятия не имел, что она означает конкретно, но был рад, что Гермиона держится молодцом.

Поверх головы Гермионы Блейз бегло осматривался по сторонам, посылая в ответ на любопытные взгляды свой убийственный.

– Завтра можно будет сходить в Хогсмид, давай пойдем вместе? – предлагает Забини.

– Не думаю, что впишусь в слизеринскую компанию, – с легкой улыбкой она отстраняется из его надежных объятий.

– А кто сказал, что я зову тебя к ним? – прищуривается парень. – Я предлагаю провести день вместе. Друзья же могут позволить себе такую роскошь?

– Думаю, да.

– Тогда я завтра заберу тебя из Башни старост, – обещает он. Видя, что Гермиона хочет протестовать, он встаёт с места, заканчивая разговор и не давая ей шанса.

– Спасибо! – в спину кричит ему девушка. Не оборачиваясь, он даёт знак, что услышал ее.

Но Блейз не торопится уходить. Он шёл сюда с двумя целями, и если одна сейчас осталась позади, то вторая как раз заканчивала тренировку.

Джинни не торопясь шла к замку. Тренировка была закончена, душ принят, а настроение было великолепное. Впереди был хороший вечер, ведь завтра была суббота, а это означало, что сегодня можно и задержаться. Улыбка озарила ее лицо, когда она представила, что у неё будет весьма интересный вечер с Дином.

Погруженная в свои мечты, Джинни не сразу заметила, что за ней кто-то идёт.

– Эй! – возмутилась девушка, когда ее кто-то грубо схватил за локоть.

– Ну здравствуй, – тёмные глаза впиваются в Джинни.

– Блейз! – облегченно вздыхает Уизли. – Идиот, напугал меня, – она дышит крупными глотками, чтобы восстановить дыхание. – Отпусти, вдруг кто заметит, – она пытается освободиться из его цепкой хватки, но безуспешно.

–Тебе разве не плевать, а, Уизли? – Забини упивается, наблюдая за ее беспомощными попытками освободиться от него.

– Школа ещё не отошла от первого сближения Гриффиндора со Слизерином, не хочу давать повод для новых сплетен, – сухо чеканит девушка.

– А я думал, мы друзья, – наигранно вздыхает Блейз.

– Только тогда, когда вы помогаете мне с уроками, – Джинни пытается смягчить острые углы их беседы, но Блейз даже не улыбается. – Да что не так? – девушка начинает оглядываться по сторонам, но помощи ждать неоткуда.

– А как же хваленая гриффиндорская храбрость? – усмехается он, проводя свободной ладонью по своему подбородку.

– Не путай с тупостью, – огрызается Джинни. Джиневру дико раздражало, когда от неё ожидали поведение, свойственное гриффиндорцам.

– Тогда скажи мне, Уизли, – он растягивает слова в малфоевской манере, – я туп?

– Нет, – Джинни уставилась на него во все глаза.

– Тогда может быть я идиот? – предполагает Забини.

– Нет, конечно!

– Тогда что это было в библиотеке, твою мать?! – рычит он ей в самое лицо.

– Не понимаю тебя.

– Не ври, – просит он, растягивая губы в улыбке.

– Мне правда нужна была помощь в...

– Джинни! – кричит Забини. – Ты мне азбуку по квиддичу подсунула!

– Там были непонятные мне сокращения! – Джинни боролась, как кошка, отстаивая свою невиновность.

– То есть ты настолько глупа, что не заглянула в конец, где есть ссылки? – Блейз скептически изогнул одну бронь.

– Да, я идиотка, – согласилась Джинни, и хватка слизеринца тут же ослабла. Не растерявшись, Джинни тут же вытащила свою руку из плена его пальцев, растирая онемевшую кожицу.

– Ты хороший друг, – немного помолчав, сказал Блейз. – Но позволь дать тебе совет – никогда не стой на пути слизеринца.

– А то что? – вырывается у Джинни.

– Просто мы не любим, когда нам ставят палки в колеса, – философски замечает Забини.

– А если два слизеринца? – не унимается Уизли.

– Тогда не мешай, – просто отвечает мулат. – Иначе тебя заденет взрывной волной, – его глаза опасно блеснули. – А если история повторится, Джинни, – он улыбается ей, но у девушки от его улыбки внутри все вздрогнуло, – то я тебя... не завидую, в общем, – слизеринец, насвистывая, удалился.

– Гермиона, ты променяла шило на мыло, – хмыкнула Джинни, провожая широкую спину Забини. Гермионы рядом не было, но Джинни обязательно ей это скажет.

На следующее утро Забини, как и обещал, зашёл за Гермионой, но поторопился – девушка еще не спустилась в гостиную.

– Такое чувство, будто я и не покидал нашу комнату в подземельях, – хмыкнул Драко, спускаясь с лестницы и заметив друга.

– Хогвартс тесен, – пожимает Блейз плечами.

– Интересно, почему она выбрала тебя, а не Теодора? – в лоб спрашивает Малфой, усаживаясь в кресле, закинув ногу на ногу.

– Не понял? – брови мулата изгибаются в удивлении.

– Понял, – утверждает Драко, пряча руки в карманы брюк.

– Мы друзья, – как-то неуверенно отвечает Блейз.

– Мы с Панси тоже, – ухмыляется блондин.

– Ну у нас не так, – Блейз блуждает глазами по комнате.

– А как у вас? – голос Драко звучит слишком безжизненно, что Блейз останавливает свой взгляд на лице друга. – Ты просто ходишь за ней, как на привязи, так глупо выглядишь.

– Это неважно, – улыбается Забини. От его загадочной улыбки Драко сжал руки в кулаки в своих карманах.

– Ты уже переспал с ней? – Блейз отрицательно качает головой. – Но переспишь?

– Драко...

– Да я по-дружески спрашиваю, – натянуто смеется Малфой. – Я и у Нотта тоже спрошу, – шутит он. – Я всегда говорил, что она тупая и не понимает намеков.

– Не понимает, – шепчет Забини.

И друзья сидели молча, не сказав больше и слова друг другу. Обстановку разрядила Гермиона, которая сбежала вниз минут через пятнадцать.

– Я проспала! – немного виновато сказала она вместо приветствия.

– В выходной невозможно проспать, – улыбается с ее поведения темнокожий юноша.

Гермиона рассмеялась, но заметив Драко, улыбка померкла.

– Кажется, мы опаздываем все же, – Забини пришёл на помощь девушке.

Гермиона шла бок о бок с Блейзом и чувствовала себя совершенно спокойно, даже уверенно. Она задумалась о всех своих предыдущих походах в деревню и поняла, что они все были однотипные, словно под копирку. Рон рассказывал какие-то идиотские шуточки и ныл по поводу домашних заданий, постоянно что-то жуя. Гарри же молчал в основном, чувствуя себя виноватым перед друзьями за то, что втянул их во всю эту историю с Волан-Де-Мортом. Грейнджер все время чувствовала неловкость, которая сменялась тревогой за друзей. Девушка каждый поход тряслась, как лист на ветру, боясь, что Пожиратели нападут на Хогсмид во время их прогулки. Она даже иногда саботировала их совместные походы.

Но с Забини было все совершенно иначе. Не было чувства тревоги, не было неловкости. Но было предвкушение. Казалось, что даже воздух, окружавший ее, трепетал от этого чувства. Секунды пролетали, словно минуты, а те превращались в часы, но этой странной паре, на которую все показывали пальцами, было хорошо. Даже уютно.

Они купили маленькие презенты своим однокурсникам в Сладком королевстве, затем Блейз показал ей какой-то магазинчик в подвале одного из зданий, где было полно различных раритетных вещиц и ценных ингредиентов, а потом они ушли в Три метлы, чтобы согреться за бутылочкой сливочного пива.

Гермиона искренне рассмеялась, когда Блейз, из солидарности к ней, тоже заказал себе пиво, как и она. Он сморщился, скорчил гримасу и даже потёр кончиком пальца язык, будто пытался соскрести послевкусие. Умоляюще сложив свои огромные ладони вместе, Забини выпросил у девушки разрешения заказать себе что-то покрепче, и Гермиона, смеясь, кивнула.

Гермиона заливисто смеялась над его историями, не думая о времени. Она грустно подметила, что ее посиделки с гриффиндорцами были не такими, обычно она сама заботливо ходила и приносила друзьям еду и напитки, следила, чтобы у Гарри всегда были в тарелке сырные шарики, которые он так любил заказывать, а также делала замечания Рону, чтобы он поменьше размахивал руками, но рыжеволосый парень неизменно что-то проливал на себя и выходил из-за стола с небольшими пятнами на груди. Блейз же, напротив, сам подходил к стойке или же поднимал руку вверх, привлекая внимание одной из трех официанток. Гермиона была поначалу обескуражена подобным поведением, но потом поняла, что так и должно быть, так правильно.

Их небольшую идиллию нарушила стайка слизеринцев, которая пробежала мимо их столика, громко гогоча. Грейнджер заметила, как напрягался парень, когда смотрел ей за спину, но как только Блейз переводил взгляд обратно на девушку – тот вновь становился мягким. Атмосфера за их столиком стала напряженной, шутки – не такими беззаботными, а взгляды теперь бросались ей за спину.

Во время одной из таких неловких пауз, Гермиона бросила взгляд через плечо и сразу же наткнулась на платиновую шевелюру. Сердце кольнуло, и Гермиона почувствовала себя преданной. Рядом с Малфоем сидела одна из сестричек Гринграсс, затем сидела унылая Паркинсон. А рядом с ней – вторая Гринграсс и ... Тео?! Юноша даже склонил к ней голову, внимательно ее слушая. Теодор что-то ответил, и щеки Гринграсс покраснели. Как и щеки Грейнджер, которая за этим наблюдала. Малфой же улыбался, глядя на стол перед собой. Невидимая рука сжимала ледяной хваткой горло и легкие, делая каждый вздох болезненным, но Гермиона никак не могла отвернуться от представшей перед ее глазами картины.

В чувство ее привело тихое, но настойчивое покашливание Забини. Вздрогнув, она медленно повернулась к своему собеседнику и растерянно улыбнулась.

– Если ты отдохнула, давай сходим в книжный? – делает он соблазнительное предложение.

– Блейз Забини, – улыбается гриффиндорка, – перед вами сложно устоять, – но в душе она рада, что мулат так четко уловил перемену в ее настроении. – Дай мне несколько минут, пожалуйста, – просит она и уходит в туалет, чтобы привести себя в порядок.

Гермиона отошла, а Блейз встретился с глазами Малфоя, которые не обещали ему ничего хорошего. Уведя взгляд в сторону, Забини наткнулся на такой же взгляд, но уже Нотта. Собравшись с мыслями, Блейз решил подойти к пятерке слизеринцев. Взъерошив широкой ладонью свои жесткие волосы и ослабив галстук, он встал, но в самый последний момент отвернулся к окну, будто зрелище за оконной рамой было самое захватывающее в его жизни.

В самый последний момент промелькнула мысль, что Грейнджер будет вынуждена подойти к ним. Или же уйдёт одна, маленькая гордая гриффиндорка. Мысленно Забини дал себе пощечину – слишком часто ее интересы стали брать верх.

Ход мыслей Блейза был прерван робким гермионовским «прости, что долго». Словно очнувшись от сна, Блейз натянул улыбку и учтивым жестом указал на выход. Как только он оказался на улице, его плечи тут же гордо распрямились, словно парень избавился от груза, который оставил за дверями Трех метел.

– Кажется, в нашем ряду опустело, – подытожил Теодор, глядя в окно.

– Фу, как мерзко это выглядит! – кривит губы Дафна. А потом немного подумав, добавляет, – наверное, у него есть коварный план на ее счет, иначе я не понимаю его, – девушка аккуратно коснулась руки Драко своим наманикюренным пальчиком. Но парень не думал одергивать руку, и осмелевшая Дафна переплела с ним пальцы, отчего лицо рядом сидящей Паркинсон резко перекосилось.

– Я сейчас вернусь! – бросает Малфой и вылетает на улицу.

Спустя минуту Панси тоже уходит, тихо сказав друзьям, что устала и направляется в Хогвартс. Дафна проводила ее взглядом, а потом набросилась на младшую сестру:

– Учись у Панси, или она добьётся своего, – шипит Дафна. – Поверь мне, эти Малфои – скользкие, как змеи. Уверена, что Драко найдет лазейку в контракте.

– Но может так нужно... – неловко начинает Астория, но Дафна лишь отмахивается от неё.

– Нашей семье нужны Малфои, – холодно, даже бесчувственно, режет Дафна, и миниатюрная Астория сжимается.

Пока Дафна взглядом буравит дверь в ожидании Малфоя, холодная рука Нотта легонько стискивает под столом хрупкое запястье Астории. Девушка поднимает на него свои глаза, и Тео улыбается ей лишь уголками губ, а рука крепче сжимает ее.

В молчании троица ждет возвращения Драко.

А где-то в книжном магазине Гермиона Грейнджер стояла у окна и шмыгала носом, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Гермиона была самой себе противна – этот год тяжелее, чем все остальные, и она осталась совсем одна, и теперь эти предательские слёзы скатывались по ее щекам ежедневно.

Блейз стоял позади неё, между ними было всего несколько метров, но парень каждой клеточкой тела ощущал ту борьбу, что вела Грейнджер.

Когда ему было грустно, то Забини напивался с Малфоем. Когда Малфою было скучно, то он спаивал Блейза, и такие отношения их устраивали. Иногда к ним присоединялся Нотт. А иногда они и Грехэма зазывали.

Гермиона же уже не доверяла своим гриффиндорским друзьям, но ещё не доверяла слизеринцам.

Как и все слизеринцы, Забини презирал жалость, но иногда по-другому смотреть на Грейнджер у него не получалось. Хотелось подойти к девушке и хорошенько ее встряхнуть со словами: «Черт возьми, Гермиона, соберись!».

– Что на этот раз? – Блейз решил попытать удачу, но уже знал, что Гермиона лишь отрицательно покачает головой, мимолетно улыбнувшись.

Как обычно, она не ответила.

– А я думал, друзья всем делятся, – вкрадчиво шепчет Забини ей в спину.

Вздрогнув, Гермиона обернулась, теребя рукав своей кофты. Забини выжидающе продолжал смотреть на девушку, и та немного прогнулась. Самую малость, но и в этой малости была правда.

– Я... – она запнулась. – Я убиваюсь по человеку, с которым у меня нет теперь будущего, – Гермиона качает головой. – Каждый вечер я сижу на кровати и смотрю в зеркало, и знаешь, что я там вижу? – она не ждёт, что он ответит, а он совсем не хочет ее перебивать. – Ничего. Я не вижу там будущего. Предназначения. Я вижу только борьбу. Я закрываю глаза и вижу, как Воланд... Тот-Кого-Нельзя-Называть убивает моего друга. Я получаю письма, и не вижу там семейного уюта, Блейз. Я где-то свернула не туда, и все потеряла, – две слезинки выскальзывают из уголков ее глаз. – Я пытаюсь смотреть вперед оптимистично, но понимаю, что рядом со мной никого не будет, потому что... Наверное, опасно. Но Блейз, как же больно осознавать, что никто, как я, не будет ждать меня несколько лет, искать меня, сравнивать мои глаза с шоколадом или же петь мне песни, чтобы развеселить меня в осенний вечер, как это бывает в книгах. Понимаешь?

– Нет, – Блейз отвечает безжалостно, прямолинейно. Он слушал ее в пол уха, сначала он честно пытался следить за ходом ее мыслей, но потом его обдало такой жгучей волной одиночества, что все остальное, кроме ее шоколадных глаз, которые смотрели на него и блестели от непролитых слез, вылетело из головы.

– Я хочу вернуться в замок, – и Гермиона поспешила к выходу, по пути вернув на место пару перьев, что себе присмотрела.

Забини пошел за девушкой, взяв выложенные Гермионой предметы. Бросив на прилавок несколько монет и показав, что сдачи не нужно, Блейз ускорил шаг, чтобы догнать рыжеволосую гриффиндорку.

Как только колокольчик на двери звякнул, известив, что Блейз покинул магазин, к окну, где несколько мгновений назад стояла Гермиона, вышел Драко Малфой, который был свидетелем столь душещипательной сцены. Он был за соседним стеллажом, его не было видно, но он прекрасно все слышал. Юноша лбом прислонился к холодному стеклу, глядя, как на противоположной стороне небольшой улочки, Блейз что-то говорит Гермионе, а она, смеясь, машет руками. Драко протянул руку вперёд, но лишь наткнулся на холодную поверхность. Легонько стукнув костяшками пальцев по стеклу несколько раз ,парень, насвистывая, направился в Три метлы, где его ждали однокурсники.

Когда Драко вышел из книжной лавки, Гермионы с Блейзом уже не было, поэтому Малфой не боялся быть пойманным. Парень шёл и пинал все, что попадало ему под ноги: камни или же мелкие ветки, опавшие листья или кошку, что пробегала мимо – все это было неважно.

«Идиотка, – Драко мысленно удивлялся тупости Грейнджер. – У меня нет с ним будущего, – передразнил ее слизеринец. – Какая же ты жалкая. Этот рыжий кретин даже не знает Священных двадцать восемь семей и родословную каждой из семьи, а она до сих пор убивается по нему! – его руки неосознанно сжались в кулаки в карманах».

Мыслей в голове было много, но Драко уже стоял под дверью Трёх метел, поэтому он сделал единственное, что ему оставалось – прикрыл глаза, и на дно его ментального озера опустился ещё один булыжник, на котором было написано всего одно слово – Грейнджер. Он обязательно вернётся к этому, но не сегодня. Когда в следующее мгновение парень открыл глаза, то снова был непроницаемым и холодным.

Несмотря на то, что Панси похлопала по месту рядом с собой, а Дафна зазывающе облизнулась, Драко предпочел сесть рядом с Ноттом. Настроения у Малфоя не было от слова совсем, поэтому он был просто обязан испортить его кому-нибудь.

Девушки без умолку что-то обсуждали, и Малфою с Ноттом оставалось лишь смириться с этим и, время от времени, поддакивать или кивать, чтобы поддерживать видимость разговора. Между самими же парнями завязался светский учтивый разговор, но больше это напоминало партию в шахматы. Оба оппонента признавали мастерство друг друга, поэтому шутки становились более двусмысленными, намеки – более грубыми, а оскорбления были весьма завуалированными и били точно в цель.

Но вот один из игроков этой невидимой битвы делает дерзкий выпад и оказывается на клетке поля противника. Усмехнувшись, второй игрок убирает фигуру соперника с шахматной доски, поставив на ее место свою. Первый игрок победно улыбнулся – жертва пешки окупила себя сполна.

– Я это для тебя заказала, – попробовала Дафна вернуть внимание Драко. Парень замечает, что старшая Гринграсс пододвигает к нему стакан. – Шоколадное, – улыбнулась Дафна. – Как ты любишь.

Шоколадное.

Как ты любишь.

Как ее блядские глаза.

Сосчитав про себя до десяти, Драко с легким чувством отвращения отодвигает от себя стакан при помощи магии – парень даже касаться не хочет этого:

– Терпеть не могу шоколад, – звучит лучше, чем он думал. Дафна разочарованно вздохнула, а вот Панси удивленно приподняла брови, но быстро взяла себя в руки.

Малфой поднимает руку вверх и щёлкает пальцами – тут же появляется официантка, а ещё через секунду на столе оказывается бутылка огневиски.

– Вот это да, – Теодор делает жадный глоток. – Ради такого, я готов ждать тебя вечность, – весело говорит Нотт.

– Почему ты всегда нарушаешь правила? – игриво надувает губы Дафна.

– Могу себе позволить, – сухо отвечает ей Драко.

За легким разговором прошли часы, и настало время возвращаться в замок. Но Драко не торопился. Тогда первая поднялась Астория, а Нотт вызвался проводить ее. Дафна была вынуждена к ним присоединиться, Малфой же не повелся на провокации и остался один.

Когда стало виднеться дно бутылки, Малфой понял, что пора закругляться. Уже в самых дверях, когда он выходил, какой-то неуклюжий парнишка чуть не сбил его с ног.

– Идиот, – пробубнил Драко себе под нос, стряхивая с себя невидимые пылинки после столкновения.

Было в этом что-то умиротворительное – возвращаться в Хогвартс в полном одиночестве. Начинало темнеть, и окружающий пейзаж был прекрасен. Холоден, но прекрасен. Как и сам Малфой. Была тишина. Никто противно не жужжал над ухом, никто не отпускал пошлых шуточек, никто не смеялся натянуто и так не искренне.

Засунув руку в карман брюк, Драко нащупал записку. Быстро подсветив палочкой пергамент, Драко прочитал всего два слова: «Все готово».

Малфой тут же сжег пергамент. Провожая глазами разлетающийся пепел, парень улыбнулся – кажется, его черная полоса стала не такой уж и беспросветной. Насвистывая, пружинистой походкой он направился в замок.

Но вместо того, чтобы подняться в башню, он прошёл в ставшие такими родными подземелья. Гостиная Слизерина тут же оживилась, когда сам Драко Малфой соизволил к ним заглянуть, ведь такого не было уже давно, поскольку все его посиделки перенеслись на его новую территорию – Башню Старост, а туда не каждый мог зайти. Парню не удалось ускользнуть в свою бывшую комнату, поэтому добрых тридцать пять минут он потратил на пустые разговоры.

Когда ему все же удалось прорваться в комнату, Драко от злости аж скрипнул зубами – Забини не было. Решив, что два его друга могли напиваться вместе, Драко прошёлся до комнаты Нотта, но и там было пусто.

Сославшись на срочные дела старосты, Малфой чуть ли не бегом покинул гостиную. Драко шёл к старому и практически всеми забытому кабинету, в котором когда-то преподавалась Защита от темных искусств – им троим очень полюбился этот кабинет. Отдалённый, никем не излюбленный, с хорошим видом из окна – и ребята быстро смогли вскрыть замок при помощи старой доброй Алохоморы. Но и этот кабинет встретил белобрысого парня оглушающей тишиной.

– Да как же я устал от вас! – крикнул Драко в пустоту кабинета. Его голос ударился о стены и потолок, усилился и вернулся обратно к парню, вызывая у того неконтролируемую дрожь по позвоночнику.

Переложив палочку в руке поудобнее, Малфой поспешил убраться к себе. Никто не смел заговорить с ним по пути и окликнуть – все тут же опускали глаза, встретившись с озлобленным Малфоем.

Дверь в гостиную старост открылась пинком, и появился Драко, который тут же замер на пороге. Удивление всего лишь на секунду отразилось на его лице и сразу же сменилось холодным безразличием. На него с таким же удивлением взирали три пары глаз.

Первым в себя пришёл Блейз:

– А что я вам говорил? – повернулся Забини к замершим Грейнджер и Нотту. – Он умеет появляться эффектно! – засмеялся Блейз и кивнул на кресло, предлагая старосте присоединиться к ним.

– Есть повод? – Драко поудобнее устроился в кресле и кивнул на початую бутылку.

– Да когда это нам нужен был повод? – изгибает одну бровь Теодор. Взмах руки – и Тео наколдовал бокал, ещё один взмах – и уже четыре бокала были наполнены, и подлетали к присутствующим.

Драко протянул руку и взял бокал за ножку. Сморщившись, словно от острой боли, он спросил:

– Даже грязнокровка пьёт? – Грейнджер замерла. – Хмм, а ты не безнадежна, – он вскидывает на нее свои серые глаза. – Хороший вкус на собутыльников, – он поднимает вверх бокал, салютуя ей, а потом резко опускает его на стол с такой силой, что содержимое расплескалось. – Но я не пью в дрянной компании. – С этими словами он поднялся на ноги и поспешил скрыться в своей комнате, поскольку язык чесался много чего сказать.

– А я говорил, что он не пьёт вино, – пожал плечами Блейз.

– Просто он в Хогсмиде выпил, – Нотт ободряюще улыбнулся Грейнджер.

– Просто он всегда такая свинья, – буркнула себе под нос Гермиона и залпом осушила бокал.

А затем они втроём громко рассмеялись. Они были расслаблены, им было хорошо и уютно в компании друг друга, и даже Малфой не смог испортить атмосферу, что сейчас витала в гостиной.

Но Забини был бы плохим другом, если бы не воспользовался первой же возможностью, чтобы подняться к другу.

– Да что ты творишь? – с этими словами Забини влетает в комнату Малфоя. Тот сидит в кресле и неспешно потягивает огневиски. С тяжким вздохом Блейз забирается на середину кровати друга. Забини уселся поудобнее и уставился на Драко в ожидании ответа.

– Просто, – пожимает Драко плечами.

– Нет никакого «просто», Драко.

– Вот именно, блять! – в сердцах воскликнул блондин. Перед глазами тут же появилась картина, как буквально пол часа назад он заходит и с порога видит чертову руку Нотта на чертовом плече Грейнджер. – Именно!

– И?

– Это слишком! – нога Нотта касается ее ноги. Их бёдра так близко, что даже соприкасаются. Слишком лично. Слишком больно. – Это было слишком.

Пауза. Оба не знают, что сказать. Наконец Блейз неловко спрашивает:

– Ты же не думал, что так будет всегда? Люди взрослеют, у них появляются определённые... эмм... потребности...

– Твою мать, Забини! Ты мне сейчас что, о сексе собираешься рассказывать?

– Нет, – хмыкает мулат. – О Грейнджер.

При упоминании ее фамилии Малфоя аж передернуло, и он предупреждающе поднял ладонь.

– Она ведь не монашка.

– Блейз.

– И рано или поздно...

–Блейз!..

– С ней кто-то...

– Забини!

– Переспит, – как ни в чем не бывало, заканчивает Забини.

– Это же Грейнджер!

– И?

– Какой там секс?!

– Я думаю, что охренительный, – подливает масло в огонь Блейз.

– Потому что... Потому что... – Драко запнулся. Он не может сказать это вслух. – Потому что потому, что тут непонятного?

– Все, – хмыкает Блейз. – Выиграет тот, кто первый...

– Блейз! – взревел Драко.

– Заявит свои права, афишировав отношения.

– Ох, Блейз, – плечи Драко поникли, как и его взгляд, что секунду назад пылал.

– Малфой, – вдруг зовёт Блейз. – А ты не ревнуешь? – кивает он на дверь.

– Что? – взгляд снова пылает. – Да кто она такая? Да как ты можешь унижать меня подобным предположением? – распаляется Драко.

Забини откинулся назад и уже лежал на кровати, глядя в потолок и улыбаясь, пока Малфой доказывал ему, что это все глупости, и если он и ревнует, то только своих друзей, но не более.

То ли голос Малфоя, то ли выпитый алкоголь повлиял, но Блейз задремал. Когда Драко это заметил, друг уже крепко спал.

– Ясно, – выдохнул Малфой, понимая, что весь его монолог был успешно прослушан.

Драко присел на край кровати и уставился на спящего друга. Он решил не будить Блейза, им не впервой ночевать в одной спальне и даже в одной кровати. Но вот Нотт пришёл сюда с Забини, поэтому следует предупредить Теодора, что их товарищ останется тут.

Драко наливает себе очередную порцию огневиски и, с бокалом в руке, спускается в гостиную.

Стакан выскальзывает из вмиг вспотевших пальцев и разлетается на сотни осколков. Этот резкий звук заставил парочку на диване отпрянуть друг от друга. Гермиона стремительно краснеет, а Теодор самодовольно улыбается, проводя пальцем по своей нижней губе.

В голове у Драко билась фраза, наподобие, «Мерлин, мне нужны новые глаза» или «Твою мать, я ослеп», но вслух он сказал:

– Блейз спит, не жди его, – Теодор кивнул, но уходить явно не собирался. Тогда Драко решает сам уйти отсюда. Кивнув на прощание, с гордо поднятой головой и холодными глазами, он уходит, оставляя за спиной две разбитые вещи – бокал и, что важнее, своё сердце.

Или мечту?

Драко шёл, куда глаза глядят. В голове всплывали различные образы, от которых он пытался отмахнуться, но от этого они становились лишь ярче. Сжав голову двумя руками, Драко побежал на Астрономическую башню.

Вечерняя прохлада приводила в чувство. Грудь бешено колыхалась от частых вдохов-выдохов. Малфой задыхался. Парень жадно вдыхал воздух, но не чувствовал, как лёгкие наполняются им. На грязный пол полетела жилетка, следом галстук, но это не принесло долгожданного облегчения. Дрожащие руки никак не могли справиться с маленьким пуговицами, поэтому Драко просто дернул воротник и несколько из них покатились по полу.

Эффекта ноль. Тогда парень падает на колени и прислоняется лбом к холодному полу. Платиновые волосы смешались с грязью, но это было сейчас так не важно.

Ведь какая разница, какой ты снаружи, когда ты умер внутри.

Нос забивается грязью и пылью, которую он вдыхает. Но это приносит долгожданное облегчение, когда холодный воздух наполняет лёгкие, вытесняя все теплое, что еще было в нем. Драко заваливается на спину и смотрит на небо бессмысленными взглядом.

Отчаянно цепляясь за звёзды, он ищет смысл жить дальше, смысл бороться. Каким бы сильным он не был, судьба полюбила вставлять ему палки в колёса. По щекам текут слёзы, оставляя после себя грязные дорожки.

Отец находится в Азкабане, потому что впал в немилость к Темному Лорду. И это подарок судьбы, что остался жить.

Мать сходит с ума.

А он убивается по девушке, с которой у него не могло быть будущего.

У него остался только он сам. Он один. Один на один с заданием от Темного Лорда. С заданием, наградой за которое будет Авада.

Драко поднимает вверх левую руку. Змея отчаянно блестит на его предплечье. Драко жмурится, а потом медленно открывает глаза, но змея так и осталась. Парень проводит по ней пальцем второй руки, огибая каждый изгиб. Затем также медленно палец спускается к запястью.

Его первые ласточки.

Шесть тонких шрамов украшали запястье, пересекая паутинку вен. Каждый он сделал осознанно, как память о том, что нужно и стоит бороться.

Ласково, почти с любовью, он провёл по самому первому. Такой неуклюжий и неровный. Драко прикрыл глаза.

Это был первый курс. Отец тогда накричал на него, потому что он не смог подружиться с Гарри Поттером. Тогда Малфой-младший поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы вытащить эту очкастую задницу из ловушек, что хитро плёл его отец. Нарцисса, узнав об этом, лишь грустно улыбнулась и сказала, что она правильно воспитала сына. Эта улыбка сохранилась в памяти Драко.

Ещё летом, подслушав, что в школе будет храниться философский камень, Драко понял, что надо сделать так, чтобы Поттер помешал плохим людям его выкрасть. Но Драко так и не понял, кто и зачем захочет его выкрасть, поэтому не стал кому-либо рассказывать об этом. Он следил за гриффиндорской Троицой, провоцировал их, подслушивал, но так и не смог понять, знают ли они что-то о волшебном камне или нет.

Когда Драко узнал, что перекрывают третий этаж школы, он сложил два и два, и в наконец понял, что время поджимает. В тот день он целый день провоцировал Поттера, и в итоге Гарри сорвался. Но между ними встала Грейнджер. Тогда Малфой не сдался и написал Поттеру записку, где снова его высмеивал и предлагал магическую дуэль, если тот не трус. Гарри тут же написал размашистым почерком, что будет. В полночь, в зале с наградами, который был в начале коридора четвертого этажа.

Все шло, как и было задумано. Маленький Драко подошёл к Филчу и слезливо рассказал, что услышал, как кто-то сегодня планирует ночную вылазку, но он не помнит, то ли третий этаж, то ли четвертый. Огромные серые глаза произвели должное впечатление, и Филч не стал вдаваться в подробности или отводить стукача к учителям.

В тот вечер три гриффиндорца узнали про огромную трехголовую собаку, что охраняла люк. Больше Драко никак не мог помочь, поэтому молился, чтобы до троицы дошло.

Когда в конце учебного года Дамблдор говорил заключительную речь и присуждал дополнительные очки, Малфой улыбнулся на фразе: «Сложно противостоять врагу, но еще сложнее противостоять друзьям».

По-прежнему лежа с закрытыми глазами, Драко переместил палец на следующую белую полоску.

Это было на летних каникулах после первого курса. Люциус был зол, поэтому запретил Драко приглашать друзей. И Драко снова стал общаться с домовиками, как в детстве. Как только Драко смог твердо стоять на ногах, Люциус запретил жене нянчиться с сыном. Трехлетнего мальчика отдали на воспитание домовикам. Нарциссе же было позволено лишь обучать его прекрасному – игре на фортепиано и рисованию, но не так часто, как ей бы этого хотелось. Мать и сын пользовались любой возможностью побыть вместе. Именно поэтому домовики привязались к белокурому ангелу.

Поэтому, когда двенадцатилетний Драко зашёл на кухню, то был тепло встречен. Парень почувствовал прилив тепла, когда маленькая сморщенная ручка Добби легла на его плечо. В тот вечер, как и во все последующие, Драко взахлёб рассказывал о Поттере и его подруге – Гермионе.

Чем ближе была дата отъезда в школу, тем Драко становился более нервным. И в один из порывов, он признался, что тому самому Поттеру может грозить беда. Тогда Добби пообещал мастеру Драко, что сделает все возможное, чтобы защитить мистера Гарри Поттера.

Именно мастер Драко. Люциус был хозяином, от которого Добби бросало в дрожь, как и всю прислугу в их доме. Нарцисса была госпожой, которая лишний раз никого не дергала, а Драко был мастером.

В те же каникулы Драко имел глупость восхищенно рассказать об успехах Гермионы Грейнджер. Хоть он и рассказывал с лёгкой завистью, Люциус четко уловил первую влюбленность. В тот же вечер ничего не подозревающий Драко спускался с отцом в подземелья, и неожиданно получил удар тростью. Не успел Драко опомниться, как на него ещё несколько раз опустилась трость. Так Люциус объяснил сыну, что такое любовь и как сильно она делает больно. Четыре дня Драко провёл в подземелье собственного дома, осознавая, что на самом деле любовь слишком преувеличенное понятие.

В день, когда Поттер на машине прилетел в Хогвартс, Драко нанёс себе этот порез, который означал, что каким бы ты не был маленьким, ты можешь бороться.

Палец опустился ниже, на волнообразный шрам, что поперёк проходил по самым венам. Он был похож на змею, как любил считать Драко, но в тот день, когда он нанёс себе этот порез, он думал, что его будет сложно залечить, или вовсе не смогут спасти. В тот день он думал, что потерял ее.

Ещё летом в книжной лавке, где все студенты закупаются к школе, он нашел одну книгу и вырвал оттуда страницу. Быстро спрятав кусок бумажки в карман, Драко знал, что рано или поздно настанет ее час. И он настал.

В Хогвартсе царила паника. Часть студентов эвакуировали. Поттера стали считать наследником Салазара Слизерина, а Гермиона плотно засела в библиотеке, где Драко мог любоваться ею целыми вечерами. Он видел, что у девушки ничего не получается, поэтому достал аккуратно сложенный лист бумаги и написал своим красивым почерком всего одного слово – трубы. И аккуратно вложил записку в зеркальце. А затем подбросил ей на стол, когда она отошла за новой книгой.

Спустя два дня замок сотрясся от очередного нападения – в этот раз напали на Грейнджер. А до противоядия, что варили Стебель и Помфри, было как пешком до луны. В этот же день Малфой заперся у себя в комнате и беспощадно изуродовал себя. Нашли его верные Крэбб и Гойл. Им хватило мозгов не трепаться об этом и отнесли его в лазарет, где мадам Помфри чудом успела его спасти и ещё не успела сообщить об этом его родителям, декану и директору.

На вопрос «зачем» Драко просто пожал плечами и уставился на перебинтованное запястье. Когда Помфри сообщила, что должна рассказать об этом, то Драко лишь безразлично пожал плечами.

– Мог бы и спасибо сказать, – всплеснула тогда руками Помфри, – я ведь жизнь тебе спасла.

Малфой отчетливо помнит тот момент. Как он повернулся, уставился на неё своими бездонными серыми глазами и прошептал:

– Разве вам не страшно в замке? Что может быть страшнее, чем ожидание собственной смерти? – тон серьезный, не по годам. – Если вы расскажете об этом, то просто перечеркнёте мое будущее. Меня отец просто-напросто убьёт, – пожимает мальчик плечами. – Вы забрали у меня возможность уйти на моих условиях, – и Драко отвернулся к стене, натянув одеяло по самый подбородок. Он уже не видел слез, что стояли в глазах Помфри.

Уже вечером он вернулся в гостиную своего факультета как ни в чем не бывало. Мадам Помфри никому ничего не сказала.

– Что это было? – спросил Гойл.

– Да я же водолей, – улыбнулся Драко. – Вот и хотел пустить волну, – он поднял руку, демонстрируя бинт на запястье.

– А в итоге чуть коней не двинул, – засмеялся Крэбб.

– Давайте сохраним это в тайне, – предлагает Драко, и друзья соглашаются.

День рождение у Драко в начале июня.

Так Малфой понял, что его друзья не только туповаты, но и не внимательны, но конкретно в этой ситуации он был этому рад. С другой стороны – другие вообще не заметили его отсутствия.

Малфой вновь проводит рукой по змейке – двенадцать зигзагов, как букв в слове грязнокровка.

Он тогда так боялся, что она вспомнит или поймёт, что это именно он подсунул ей эту несчастную страницу из книги. Но она не помнила ничего, а эти два тупоголовых ею восхищались. Тупицы. Грейнджер ни за что не вырвала бы страницу из книги. Только не его Гермиона Грейнджер! Она бы скорее переписала целую страницу или же сделала дубликат, но ни за что бы так не осквернила книгу.

Он пришёл к ней, когда всех окаменевших, при помощи зелья, возвращали обратно. Он как бы случайно зашёл в больничное крыло и увидел ее. Живой и невредимой. Улыбка озарила его лицо. Но Гермиона тут же его осадила:

– Не дождёшься! – бросает она ему в лицо. – Всех грязнокровок оживили, так что можешь не любоваться своими трудами.

Он молчит, не зная, что сказать, а она стоит такая красная от гнева и сверлит его глазами.

– Ты не помнишь? – наконец спрашивает он.

– Твою «грязнокровку» сложно забыть, – кривит она губы. – Лучше бы ты назвал меня гриффиндорской шлюхой, а не вот так! – кричит она ему.

Он тогда посмотрел на неё долго, стараясь запомнить, а потом кивнул и вышел.

Драко открывает глаза и смотрит на следующий шрам, который отдельно от всех. Его вклад в будущее. Его время еще не настало.

Когда весь волшебный мир содрогался от известия о том, что Сириус Блэк сбежал, Драко был абсолютно спокоен. Ничего не предвещало беды, но на всякий случай он расспросил мать и отца. Отец даже рассказал несколько моментов из школьных лет. И это было не странно, ведь Сириус вроде как их родственник, хоть и выжжен с фамильного древа. Даже Северус, поджав губы, что-то, но рассказал.

Уже в самом Хогвартсе, Драко узнал, что Грейнджер доверили маховик времени. Чисто из вредности, чтобы задеть Золотое трио и доставить неприятности поттеровскому любимчику, а именно Хагриду, Драко затеял весь этот балаган с гиппогрифом.

Затем, как-то после отбоя, Драко услышал в одном из темных коридоров, как Гарри говорил профессору Люпину, что видел на карте Питера Петтигрю.

Сложив побег Блэка, преподавателя Люпина и давно мертвого Петтигрю, Малфой снова проявил чудеса дедукции. На следующий день он тут же доложил профессору Снеггу всю ситуацию, и тот уронил голову на руки. Плечи профессора содрогались от беззвучных рыданий, а Малфой не мог понять, в чем дело. Тогда под большим секретом Снегг сообщил, что Петтигрю – виновник одной трагедии, и Снегг лично с ним разберётся. Без помощи министерства.

Малфой целую неделю думал, что и как. Определенно все линии сходились на Поттере, но Малфой не обладал полной картинкой. Как-то раз его взгляд блуждал по ученикам на трансфигурации и зацепился за гриффиндорцев. А именно – за рыжего из троицы. На сколько он помнил, у Рона никогда ничего не получалось сделать со своим крысенышем. Даже Невилл мог трансфигурировать свою жабу, но не Рон. Интересно, почему?

И спустя два дня Драко понял, почему. Потому что крысёныш – анимаг. Все просто.

Всеми правдами и неправдами он смог уговорить какую-то гриффиндорскую девчушку вынести ему питомца Уизли. Он заплатил ей один галеон, когда крыса была у него в руках. Надежно спрятав ее во внутреннем кармане пиджака, Драко дошел до кабинета зельеварения, где Снегг проводил отработку у некоторых студентов.

– Смотри, – Драко достал животное и сжал в кулаке. Крыса стала водить головой и царапаться, отчаянно пытаясь выбраться. – Смотри, Питер, – шепчет Малфой в крысиное ухо. Крыса сразу перестала барахтаться и замерла. – Это Северус Снегг, узнаешь? – животное вновь стало агрессивно вырываться, но Драко лишь посильнее сжал кулак, вызвав жалобный писк у Коросты.

– Смотри, – продолжает Драко. – Я могу сейчас подойти к нему и сдать тебя. И поверь мне, я не знаю, что ты сделал лично Снеггу, но он сказал, что убьёт тебя, если найдёт, – парень почувствовал, как быстро забилось сердце у крысы. – Но так же я могу пойти и сдать тебя Поттеру, а тот побежит к Дамблдору. Они, естественно, сдадут тебя в Министерство. Но есть и третий вариант, – улыбается Драко. – Тут твои друзья – Люпин и Блэк. Как ты думаешь, что они с тобой сделают за предательство?

Парень почувствовал, как тельце грызуна обмякло в его руке. На секунду он засомневался в своей догадке, поэтому поднес животное к лицу, чтобы рассмотреть поближе. Пять пальцев на одной лапе и четыре на другой. Ошибка исключена.

– А сейчас мы решим эту непростую задачу, Питер, – Драко поудобнее перехватил Коросту-Питера и не сводил напряженных глаз с мохнатой морды. – Я буду задавать тебе вопрос, а ты моргаешь один раз, если ответ да, и два раза, когда нет. Тебе понятно?

Крыса моргнула один раз.

– Я прав, что ты – Питер Петтигрю?

Глаза прикрылись один раз.

– И ты меня действительно понимаешь? – Драко чувствовал себя крайне неловко, общаясь с крысой.

Один раз.

– Мне подойти к профессору Снеггу?

Глаза грызуна прикрылись дважды.

– Мне отнести тебя к профессору Люпину?

Нет.

– Ты хочешь, чтобы я отнес тебя у Поттеру?

Ноль реакции.

– Тогда может быть тебе бы хотелось снова исчезнуть?

Крыса утвердительно моргает.

– Я тебя отпущу, если ты мне пообещаешь исчезнуть в конце этого года. Устраивает?

Питер моргает один раз.

– Но с одним условием, – добавляет Драко. Парень опустился на пол, спиной прислонившись к стене. – Когда-нибудь ты обязательно вновь пересечешься с Поттером, потому что все блять вертится вокруг него. И ты будешь ему должен, понятно?

Не веря, что все так удачно для него складывается, Петтигрю моргает один раз.

– Меня зовут Драко Люциус Малфой, и если я узнаю, что ты нарушил нашу... договоренность, мы тебя найдём.

Почему-то Драко посчитал нужным сказать именно «мы», но кто эти «мы» парень не имел понятия.

– Чтобы я тебя не видел тут на следующий год, – устало говорит блондин. Дождавшись, пока крысёныш утвердительно моргнёт, Драко ослабил хватку и выпустил Петтигрю на свободу. Издав радостный писк, крыса побежала по коридору, прижимаясь к стене. Но затем резко развернулась и рванула обратно к своему освободителю.

Слишком много сил Драко потратил на этот разговор. Поэтому когда Питер забрался на его руку, а потом и вовсе стал забираться выше, Драко не смог его сбросить, а лишь лениво повёл головой, желая отогнать назойливую крысиную морду, что тыкалась носом в его шею.

– И тебе удачи, Питер, – он посмотрел в слишком умные для крысы глаза, пару раз провёл ладонью по маленькому тельцу, а затем помог грызуну спуститься. Драко взглядом проводил Петтигрю, пока тот не скрылся за ближайшим поворотом.

Драко так и остался сидеть на полу, проклиная задницу Поттера, что постоянно попадала в различные передряги. Стабильно.

– Что, твой нарциссизм победил, и ты стал общаться сам с собой? – мимо прошла Грейнджер.

– Мимо, Грейнджер, – отпарировал Драко и лениво поднялся.

– О, – девушка развернулась. – Снизошел до разговоров с простыми смертными?

– До грязнокровок ты имеешь ввиду? – улыбнулся он. Грейнджер поморщилась. – Называй вещи своими именами. – Взгляд парня зацепился за ее ноги. Ну это уж перебор! – Не носи такие юбки, у тебя слишком кривые ноги, – морщится он.

Гермиона лишь шумно выдохнула, а затем развернулась и медленно пошла в Башню Гриффиндора.

– Что, сбегаешь? К Поттеру, да? – летят ей в спину его слова, но Гермиона лишь молча покачала головой и продолжила свой путь. – Ну и катись ты, Грейнджер! Кто же ещё будет спасать жопу твоего святого Поттера!..

Я.

Со следующего дня Гермиона начала носить юбку только до колен.

Настало время второго акта в комедии с гиппогрифом.

Драко Малфой открыл глаза и плавно переместился на самый глубокий порез на запястье. Парень полуприкрыл глаза, и воспоминания начали сменять друг друга наперегонки.

Это был Чемпионат мира по квиддичу. И Малфой-младший старался намекнуть шрамоголовому, что лучше им убраться отсюда. Он так и сказал ему: «Не лучше ли вам убраться отсюда? Тебе не понравится, если ее заметят. Верно?». Но Поттер не понял его. Тогда он попытался предупредить Грейнджер в своей манере. Он отчетливо помнит, как ухмыльнулся и сказал ей: «Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер». Но даже такая умная Грейнджер не поняла его. Она все равно влипла в неприятности, но хотя бы не светила своими панталонами, подвешенная не пойми над чем.

Следующим вечером один из домовых эльфов помогал Драко залечить рану и наложить повязки. Люциус и Нарцисса были на каком-то приеме, поэтому Драко очень удивился, когда дверь открылась и в комнату вошёл... Блейз Забини.

Блейз внимательно смотрел на действия домовика и даже дал пару указаний. Как только дверь за домовиком закрылась, Малфой поднялся на ноги и неловко начал:

– Блейз! – Драко совершенно не знал, что тут сказать. – Все совсем не так, как ты думаешь. Просто...

– Не смей! – закричал Блейз. Ноги мулата резко подкосились и он упал на колени. У него была настоящая истерика – Драко никак не мог понять, то ли друг плачет, то ли смеется. Единственное, что можно было различить, так это его вопль «не смей».

Блейз отчаянно цеплялся руками за ноги Драко, по щекам Забини текли слёзы. Малфой отчетливо помнит эти огромные бусины, что дрожали в глубоких глазах, а затем текли по щекам. Но Забини нисколько не стыдился своих слез.

Малфой опустился на ковёр и крепко обнял друга. Блейз уткнулся ему в шею и рыдал.

Как только Забини стал успокаиваться, Драко смог различить горячий шёпот:

– У меня была старшая сестра, – тихо заговорил Блейз, периодически всхлипывая и задыхаясь. – Она была сводной, по папиной линии, но я так любил ее, – продолжал Забини, уставившись в одну точку. – Однажды, когда мы были в Италии, мы вдвоём пошли на озеро, – глаза Забини затуманились от воспоминаний. – Она тогда была в купальнике, и я заметил такие же отметины у неё, – всхлип. – Мне стало очень интересно, и я спросил, откуда это у неё, а она грустно улыбнулась и сказала, что это метка. Я тогда обиделся, что у неё есть, а у меня нет, и целую неделю с ней не разговаривал.

Блейз замолчал, а Драко не стал перебивать, внимательно слушая друга. Только лишь объятия становились крепче, как и их дружба.

– Спустя неделю я спросил, как она их получила, и она сказала, что это отметины сильных людей, которые чувствуют много боли. И так боль находит выход, чтобы человек не задохнулся. Потом она поступила в Шармбатон и уехала во Францию. Но она всегда встречала меня в Италии, когда я приезжал туда.

Блейз замолчал. Слёзы уже не текли по его щекам. Мулат немного отстранился, чтобы видеть лицо друга.

– Когда мне было около пяти, мы с семьей приехали в Италию, где меня, естественно, уже ждала сестра. Помню, как мы снова пошли на то озеро, и я заметил, что шрамов стало ещё больше. Они уже были по всему телу, Драко, – слёзы снова текут из глаз. – Я мог рассказать об этом кому-то, но я этого не сделал, – он закрывает глаза и продолжает странным голосом. – На следующий год она меня уже не встретила. Я купался в озере один. Мать сказала мне, что она навсегда уехала из Европы и больше никогда не вернётся.

Забини распахивает глаза, и Драко видит в них глубокую бездну.

– Пожалуйста, – просит Забини, – не уезжай.

Малфой крепко обнимает друга, пряча лицо. Его плечи сотрясаются от плача, и уже Блейз проводит рукой по спине друга, успокаивая и легонько похлопывая. Прошла, казалась, целая вечность, когда друзья ослабили объятия. Две пары покрасневших глаз уставились друг на друга. Драко несмело улыбнулся. А Блейз протянул ему ладонь:

– Я, Блейз Ричард Забини, обещаю разделить с тобой любую боль.

Не думая, Драко тут же обхватывает ладонь друга:

– А я, Драко Люциус Малфой, принимаю твоё обещание.

В тот же день Драко дал сам себе обещание, что этот год он проведёт спокойно. Поттер уже большой мальчик и у него есть мамочка-Грейнджер, так что он не пропадёт. Драко практически смог вырвать с корнем из себя образ рыжеволосой девушки и жить дальше, смирившись с тем, что это все бессмысленно. Но девушка вновь влетела в его жизнь в чудесном бальном платье, уничтожая все столпы, которые Драко смог возвести.

Палец нащупал последний, шестой шрам – Драко поставил его в этом году. Он так старательно оберегал этого драгоценного Поттера, а этот идиот все равно побежал в Министерство магии. Малфой был зол, поэтому порез был быстрый и неровный, а потом он узнал, что отца схватили в Отделе Тайн, и юноша снова ударил себя лезвием, вскрыв с горем пополам затянувшуюся рану.

Драко медленно открыл глаза. На Астрономической башне заметно потемнело, и даже звёзды, казалось, потухли, словно не желали освящать гнилую душу, что пустым взглядом взирала на них через серую бездну. Одна Луна сияла так ярко, что слизеринец периодически отводил глаза от неё.

Малфой послал Луне улыбку. Она была такой холодной и недоступной, но в тоже время каждый мог указать на неё. В голову сразу полезли глупые мысли и истории, которые в детстве ему рассказывали домовики. Эльфы вообще были слишком суеверные и боялись полнолуния. А сейчас было именно оно.

Драко вдохнул полной грудью. Люди действительно ничему не научились. Сотни лет эволюции, а они так и не поняли, что в полную Луну нельзя выходить на улицу. До этого лета Драко тоже считал все рассказы просто сказками. Но Фенрир Сивый переубедил его за две минуты. И теперь Малфой точно знал, что где-то бегает минимум одна стайка уродов, которые убивают мужчин и насилуют девушек, и если те не будут особо сильно сопротивляться, то могут или убить быстро, или подарить укус.

От невеселых мыслей Драко отвлекло легкое покалывание в левой руке. Он перевёл взгляд на предплечье – змея неприятно пошевелилась, показывая, что Хозяин созывал свою свиту, но поскольку боль не была обжигающей, парень мог не бежать сломя голову в кабинет Снегга, а оттуда, через камин, в Малфой-мэнор – именно такую инструкцию ему дал Темный Лорд.

С нескрываемым отвращением он смотрит на угольную татуировку, парень вынужден признать, что тату – поистине венец уродства. Даже шрамы не так сильно уродуют руку, как это. Подумать только – одно прикосновение пальца к его коже, и Драко лишили жизни. У него не было выбора, а сейчас забрали и будущее. Если Темный Лорд победит, то метка будет клеймом, знаком того, что он из высшего общества, что он чистокровный. Все будут его бояться и шарахаться. Если же его Господин проиграет, то метка станет путевкой в один конец – Азкабан. При любом раскладе он в полной заднице.

Драко помнил отчетливо, словно это было минуту назад, пронзительный крик матери, когда он валялся в луже крови. Словно обезумевший, он вырывал, вырезал и выгрызал зубами эту чёртову метку. Он помнил шок, который он испытал, когда сняли бинты, и метка гордо смотрела на него. В ту ночь он был готов закончить все это.

Он помнил теплый ветер, который нежно трепал его волосы. Он помнил жужжание насекомых, что слетались на свет. Он слышал, как листья на деревьях шуршали. Слышал шелест перьев своего филина. А ещё он слышал протяжный вой собак где-то вдалеке.

На удивление, он был трезв, поэтому будущее казалось ему не таким уж и расплывчатым. Сначала одна нога, а потом и вторая пересекли запретную черту – балконные перила. Он завёл руки назад, держась локтями за них. Оставался всего лишь шаг, но Драко медлит. Полная Луна грустно взирает на одинокую фигуру, что жалобно замерла на уступе балкона.

Драко поднимает глаза на ночное небо и видит звёзды. Сотни тысяч, а может и миллиард. Они были такими прекрасными и далекими одновременно. И самое важное – им было глубоко плевать, что о них думают люди или чего от них ожидают, они были прекрасны сами по себе, и не важно, смотрел ли кто-то на них или нет. Вдруг одна звезда замерцала и начала падать, медленно опускаясь на землю.

«Самое время загадать желание, – грустно ухмыльнулся Драко».

– Я хочу жить, – шепчет он потрескавшимися губами, смотря в иссиня-черную высь. – Мерлин, как же хочется жить, – молит он.

И тут его глаза широко распахнулись, и на долю секунды в них промелькнул огненный блеск. Звезда, что решила упасть, оказалась кометой с огромным огненным хвостом.

Ослабленный событиями, что происходили в последнии дни, напичканный различными снадобьями, его больной и воспаленный мозг воспринял это как знак свыше.

– Вот увидишь, я буду сиять ярче, чем ты когда-либо, – обещает он комете, пролетающей над ним. В дальнейшем Драко будет крайне сомневаться в том, что видел, но вот обещание он непременно выполнит.

Аккуратно парень вновь перелезает через перила. Оказавшись в безопасности, уже по эту сторону, Драко улыбается. В голове сразу возникает образ матери. На сердце становится тепло. Парень закружился в вихре воспоминаний и понял главную истину – даже если он все потеряет, у него останется семья. Они действительно были семьей и цеплялись друг за друга, как никто другой. Его жизнь не принадлежит ему одному, и он не вправе так глупо ею раскидываться.

Таким образом, сгусток космической пыли спас наследника рода Малфоев. Это был шанс на лучшую жизнь. Это была Надежда.

Драко уже так долго лежал на холодном полу башни, что его внутренности настолько замерзли, что парню казалось, будто они сжались и завязались в тугой узел, прислонившись друг другу максимально близко, чтобы согреться.

Несмотря на всю мрачность ночного неба, Драко смотрел на него, как на старого друга. В одной книге, что он прочитал ещё в детстве, было написано, что если долго вглядываться в бездну, она начнёт вглядываться в тебя. И парень чувствовал, как тьма, что скрывалась под его телесной оболочкой, рвалась наружу, рвалась ввысь. Магия медленно пульсировала, посылая кровь по венам, неразборчиво шепча ему обещания лучшего. Но Драко казалось, будто это сам Темный Лорд шипит ему. Тряся головой, он пытался прогнать гул из своей головы, но тот лишь усиливался и превращался в гадкий и натянутый смех, что разрывал голову юноши на несколько частей.

Каждый гребаный день Драко Малфой вёл сражение. Он был маленьким бойцом никому невидимого фронта. Каждый день, натянув маску, он спускался в Большой зал, морально готовясь к тому, что вечером может не оказаться в собственной постели. С почти искренней улыбкой он вёл беседы со слизеринцами, по кусочкам собирая крупицы информации о том, какой настрой у чистокровных семей. Это было важно – знать, куда дует ветер. Спиной он собирал совершенно все взгляды – от презрительных и ненавидящих до заинтересованных. Своим надменным взором он прервал уже не один десяток оскорблений в свой адрес.

Но больше всех отличался Поттер со своими тупейшими попытками поймать его на «горяченьком». Но единственное «горяченькое», что светило Поттеру – это его перепихон с Паркинсон. И Драко с каким-то особым, почти диким удовольствием, наблюдал, как лицо его школьного врага приобретало помидорный оттенок, и Поттер поспешно скрывался.

Но постепенно это доходило до идиотизма, последней каплей стало то, что Поттер был буквально везде, даже в туалете! Малфой до сих пор не отошёл от того случая, когда он вышел на Зельеварении в туалет, чтобы справить нужду, а к соседнему писсуару пристроился никто иной, как Поттер!

Малфоя спасло только его аристократические воспитание, челюсть упорно пыталась упасть на пол, а глаза грозились выкатиться из глазниц. Но с нереальным усилием воли Драко лишь вскинул брови и скривил рот в усмешке. Гарри же прямо смотрел в глаза слизеринца, затем немного опустил взгляд и снова вернулся к лицу Малфоя. Губы Поттера дрогнули в одобряющей ухмылке.

Вот тут челюсть слизеринца окончательно падает на пол, и шокированный Драко отводит взгляд, уставившись в стенку перед собой.

Что, блять?

«Блять, Поттер, ты же несерьезно сейчас? – в панике думает Малфой. – Что ты, блять, творишь? Это ловушка? Прикол? – серые зрачки мечутся по сторонам, но голова сохраняет неподвижность. – Да блять, ты же видел меня с Паркинсон, я не такой!»

В реальность Драко возвращает звук застегивающейся ширинки Поттера. Насвистывая, гриффиндорец удалился, а Драко быстро-быстро задышал, осознавая, что все это время задерживал дыхание.

Всю обратную дорогу до кабинета Зельеварения Драко повторял себе, что он не гей.

Не гей.

Он вернулся слишком нервным, и Блейз имел неосторожность спросить, что у него случилось.

– Я не гей, – огрызнулся тогда Драко, чем вызвал крайне удивленный взгляд Забини, которому, хвала Мерлину, хватило мозгов не задавать лишних вопросов.

В скором времени Драко покажет Грейнджер татуировку, а вернее ее отсутствие на своей белой коже, в надежде на то, что Поттер перестанет его преследовать. И это сработало. Ровно на пять дней. Затем Драко снова ловил на себе взгляд зелёных глаз.

Так продолжалось практически целую неделю, и Малфоя конкретно пекло с этого. Так уж сложились обстоятельства, что его как бы «отношения» с Паркинсон приостановились, поэтому Драко с удовольствием уделял внимание другим девушкам, которые, в благодарность за то, что он обещал не доносить директору, что они разгуливают после отбоя, позволяли ему некоторые вольности. Но Поттер все портил – его шаги по коридору, легкое покашливание – и часто девушки резко меняли свое решение, убегая или перенося свидание.

Когда запас благоразумия и терпения грозил вот-вот закончиться, Драко, как когда-то давно, написал Поттеру записку, в которой предлагал парню быть в кабинете Чар, чтобы тот кое-что интересное увидел. В этот раз записка не была подписана, и Гарри чуть голову не свернул, пытаясь угадать отправителя.

За двадцать пять минут до указанного времени Драко пробрался в нужный кабинет и неплотно прикрыл дверь.

– Ты рано, – сказал он девушке, что сидела на парте, лениво покачивая ногами.

– Сам Драко Малфой позвал меня, я не могла задержаться, – улыбнулась блондинка. – Просто я решила потратить на себя больше твоего внимания, – девушка соскользнула с парты и встала напротив Драко.

– Не имею ничего против, – улыбается парень и притягивает девушку к себе.

Его губы неспешно начинают блуждать по шее девушки, а руки уверенно расстегивают пуговицы на женской блузке. Движение отточены до автоматизма, поэтому Драко может позволить себе думать о другом.

– Убери руки, – рычит слизеринец, когда девушка пытается притянуть его затылок к себе.

– Прости, я забыла.

В наказание за проступок, Драко чуть сильнее сжал зубы, прикусывая тонкую кожу груди, чем вызвал болезненный стон. Не зная, куда убрать руки, девушка завела их за свою спину и уперлась ими о парту, чтобы не вызвать приступ агрессии со стороны Драко. Его умелые пальцы и жёсткий рот быстро распаляли девушку, и та тихо постанывала, выгибаясь в его руках.

Женская нога медленно поднималась вдоль крепкой мужской ноги. Драко понял ход мыслей и помог своей спутнице, любезно закинув ее ногу себе за пояс. Пока одна его рука наматывала на кулак пышные волосы, вторая же скользила от колена выше. Блондинка чуть ли не задрожала от предвкушения, поэтому поспешила спрятать лицо на плече слизеринца, но Драко потянул ее за волосы, заставив посмотреть ему в глаза. Девушка закинула голову назад, когда Драко с хирургической точностью нащупал пальцем ее клитор. Она что-то сдержанно промычала, когда он надавил на него большим пальцем.

– Все гриффиндорки не носят белье? – хмыкнул Драко.

– Только те, которые знают, что хотят получить, – между стонами прошептала девушка.

– А чего ты хочешь? – спросил он, когда его пальцы спустились чуть ниже, ко входу во влагалище.

– Тебя, – выдохнула девушка, насаживаясь на его пальцы.

Малфой самодовольно хмыкнул, и медленно стал перебирать пальцами в ней, от чего девушка благодарно застонала. Казалось, что приятнее быть не может, но тут свободная рука легла на ее грудь, поглаживая, маня, обещая удовольствие. Он нагнулся, легко обхватывая ее сосок губами, она же дёрнулась. Он несильно сжал губы – она громко застонала.

– Драко, – жалобно позвала блондинка. – Это что-то значит? – парень прервался и озадаченно на неё посмотрел. – Ну ты... я... – начала неловко объяснять гриффиндорка, но молодой человек ее остановил:

– Если ты планируешь в дальнейшем стать леди Малфой, то нет, конечно же, – Драко стало забавно от этого предположения, и он не смог сдержать улыбку. – Но ты можешь рассчитывать на подарок от меня к празднику, – добавил он, недвусмысленно кивая на ее обнаженную грудь.

Девушка, как и все студентки школы, ну или большинство, в глубине души лелеяла мечту, что когда-нибудь она обязательно встретит богатого и красивого принца, что влюбится в неё. Но жизнь была жестка, и все было совсем наоборот.

Тряхнув копной белых волос, девушка потянула парня на себя, помогая тому избавиться от галстука. Затем женские пальчики заботливо расстегнули несколько пуговиц сверху, и потянулись дальше, но Драко шикнул на девушку, и та сразу же остановилась, немного обидевшись. Но легкие, почти невесомые поцелуи, что последовали за этим по ее шеи, плечам, ключицам, вернули девушку обратно на волну удовольствия. Сгорая от нетерпения во власти его рук, блондинка лишь закинула голову в полустоне, мысленно моля, чтобы сегодня Драко не был жестоким и овладел ею как можно скорее.

За семь минут до условного времени, дверь кабинета тихо скрипнула, впуская ещё одну гостью. Миниатюрная темноволосая девушка подошла к парочке, прижалась к мощной спине слизеринца и просунула свои холодные ладони между ним и другой девушкой, сцепив собственные руки в замок.

– Я думала, что приду раньше, но оказалась, что опоздала, – выдохнула брюнетка в спину Драко.

– Ты пришла вовремя, – улыбнулся парень, оторвавшись от пышной груди. Он завёл руку за спину, и брюнетка уже стояла рядом с ним.

Драко переводил взгляд с блондинки на брюнетку и думал, не переоценил ли он свои силы. Но решив, что сегодня цель была другая, он обеим многообещающе улыбнулся.

С дьявольской улыбкой он прижал к себе брюнетку, чьи губы сразу же приоткрылись для него. Дразня девушку, Драко, едва касаясь, очертил контур ее губ, но девушка ловко переплела с ним язык, маня в теплоту ее рта. И парень проник в него, исследуя его и пробуя, буквально смакуя на кончике своего языка ее вкус. Драко торопился, и, вместо того, чтобы помочь брюнетке расстегнуть пуговицы, он просто задрал той кофту, обнажая упругую грудь. Девушка выгнулась, вкладывая полушарие груди в его ладонь, и Малфой, как и подобает джентльмену, стал ласкать его.

Блондинка же недовольно поёрзала, понимая, что слизеринец симпатизирует не ей. Почувствовав ее недовольство, Драко оторвался от сладко постанывающей темноволосой девушки и тут же губами прильнул к напряженному соску блондинки, попутно продолжая ласкать ее между ног. И девушка простила его, наградив низким стоном. Другая же рука так и осталась на брюнетке, теребя ее груди.

Но темноволосая девушка была определенно смелее, поэтому, по примеру своей конкурентки, села на парту, легонько раздвинув свои стройные ноги. Девушка сама взяла руку Малфоя и положила себе между ног.

– Какие же вы влажные для меня, – довольно прошептал он, на секунду оторвавшись от груди белокурой ведьмы.

Он сразу двумя пальцами вошёл в лоно темноволосой колдуньи, и та от неожиданности вздрогнула, хоть и была к этому готова. Пока обе его руки распаляли девушек, рот поочередно терзал грудь то одной, то второй ведьмы, вызывая довольные стоны. Малфой был далеко не монахом, поэтому эти сладкие стоны вызвали у него вполне ожидаемую реакцию – в штанах становилось все теснее и теснее.

Темноволосая девушка начала двигать бёдрами навстречу Драко, и он полностью сосредоточился на ней. Теперь обе его руки доставляли удовольствие молодому телу второй ведьмочки, а его губы заглушали громкие стоны, срывающиеся с ее губ.

Блондинка начала снова недовольно вздыхать, но брюнетка мёртвой хваткой вцепилась в слизеринца, не давая тому и шанса оторваться от неё. Но Малфой и не горел желанием отрываться от неё. Ему нравилась эта маленькая и худая девушка.

Она была с Гриффиндора, как и Грейнджер.

Она была чертовски миниатюрной, как и Грейнджер.

Ее волосы были как у Грейнджер, только темные и прямые.

Ее глаза были, как у Грейнджер, только темнее.

Она стонала и прогибалась под ним, как это могла бы делать это чертова Грейнджер.

Она была почти Грейнджер!..

Руки брюнетки плавно поползли по рукам Драко и нырнули под пиджак, чтобы через секунду снять его. Холодные руки уверенно расстёгивали оставшиеся пуговицы на его совершенно белой рубашке. В другой любой момент Малфой бы возмутился и оттолкнул нахалку, но сейчас мысль прижать к своей груди хрупкое тело была слишком притягательной.

Блондинка тоже не стояла в стороне. Увидев, как стремительно развиваются события, она бесшумно соскочила с деревянной парты и опустилась на колени перед парнем. Его ремень был расстегнут за считанные секунды, а брюки спущены до колен. Трясущиеся руки стянули боксеры, высвобождая член парня.

Слишком нежно, словно боясь, блондинка схватилась рукой за член и сделала пару пробных движений. Слизеринец что-то прорычал, и девушка поменяла свою позу, удобно усевшись между раздвинутых ног другой гриффиндорки. Язык несмело лизнул головку его члена, а потом проскользнул вниз, к основанию, вызвав у Драко дрожь. Мгновение – и блондинка снова вернулась к головке. В следующее мгновенье ее язык уже смело кружил по ней, обводя языком уздечку, вызывая у парня стон предвкушения.

Драко прервал поцелуй с темноволосой девушкой, когда почувствовал, что член погрузился в теплоту рта, и грязно выругался. Это заняло несколько секунд, но брюнетка ловко стянула с себя кофту и бросила ее куда-то за себя, а затем притянула блондина к своей груди. Драко не стал церемониться, и его ласки приобрели требовательный, жесткий оттенок. Касания его рук, его губы грозили оставить на девушках следы этой ночи, но Малфой и не думал сбавлять обороты.

Пока брюнетка охала и ахала, прикусывая указательный палец, вторая же ведьма давилась членом, что никак не помещался в ее рту, но Драко это не останавливало. Блондинка была уверена, что никто бы не смог такой большой член уместить в себе, но Малфой определенно знал что-то такое о женской физиологии, чего не знала она, потому что с каждым движением его член проскальзывал глубже, вызывая слезы на голубых глазах, но желание угодить слизеринецу глушило все инстинкты.

Малфой настолько увлёкся, что забыл, зачем он пришёл сюда первоначально. А когда темноволосая нимфа прошептала ему на ухо, что «хочет больше», то вовсе потерял голову. Он аккуратно, почти нежно ввёл в брюнетку третий палец, чем вызвал умопомрачительный стон у своей напарницы. Когда же он стал кружить по ее набухшему клитору средним пальцем, то та своими стонами грозила разбудить весь замок, и парню пришлось накрыть ее рот ладонью.

– Ещё! – жарко прошептала брюнетка, целуя его пальцы. Малфой лишь улыбнулся ее мольбе. – Я хочу большее, – требует девушка.

– Я тоже, – прошептал он ей на ухо. Девушка улыбнулась от предвкушения и еще сильнее развела ноги. Малфой же понимающе ей улыбнулся, запуская руку в ее волосы, а затем, намотав их на кулак, резко дёрнул, опуская девушку на колени перед собой.

Брюнетка смотрит перед собой непонимающим взглядом, но в следующую секунду у неё перед лицом оказывается блестящий от слюней другой девушки член. В следующее мгновенье он оказывается в глубине ее рта, безжалостно утыкаясь в гланды. Брюнетка пытается сопротивляться, упираясь руками в бёдра парня, но попытки тщетны. Тогда она пытается сосать в удобном для неё темпе, но и это бесполезно. Драко сам задает ритм, который ему нравится, безжалостно держа девушку за волосы.

Блондинка же пытается встать, чтобы занять освободившиеся место и почувствовать руки Драко на всем своём теле, но парень удерживает ее на коленях, положив руку на ее плечо. Эту же руку он запускает в волнистые волосы, наматывая на кулак, а затем резко притягивает к члену.

Две пары глаз непонимающе на него смотрят снизу. Непонимание сменяется страхом, а затем любопытством и страстью. Драко закрывает глаза, когда девушки неумело и несмело начинают по-очереди его ласкать. Он пытается заглушить стоны, но они все равно летят с его губ, когда он чувствует, как два языка одновременно скользят по его члену. Затем кто-то из девушек заглатывает его головку, причмокивая, а другая же языком спускается ниже, целуя яички.

Он немного ослабил хватку своих рук, и девушки, почувствовав свободу, стали более активно его ласкать, словно соревнуясь между собой.

– Дааа, – простонал парень, когда брюнетка наконец-таки смогла полностью заглотить его член. В благодарность он убрал руку с ее волос, и теперь мял грудь.

– Вот так, – ободряюще улыбнулся он блондинке и ущипнул ее за грудь.

Почувствовав, что скоро кончит, он рывком поднял брюнетку и усадил ее на парту, целуя ту в губы. Затем он уложил ее на спину и накрыл ладонью грудь. Девушка прикрыла глаза в ожидании момента, когда он войдёт в неё. И Драко не заставил ее долго ждать.

Девушка была мокрой до неприличия, и член скользнул в неё легко и непринужденно, вызвав у темноволосой колдуньи жалобное поскуливание. А потом девушка разочарованно застонала, когда он вышел из неё. Когда же он в следующее мгновенье резко ворвался в нее, она встретила его громким «Да!».

Малфой выбрал неспешный темп, чтобы девушка вместе с ним сошла с ума. Иногда он баловал ее резким и глубоким толчком, вызывая у той гортанный стон. Он был джентльменом, и девушка никак не могла уйти от него неудовлетворенной.

Темные кудри раскинулись по груди, и Малфой нежно убрал их, царапнув ногтем по набухшему соску. Девушка обхватила ладонями свои груди и начала ласкать себя, безжалостно теребя пальчиками соски. Малфой же одну руку положил на клитор девушки, кружа по нему время от времени, второй же рукой он вцепился в горло блондинки, которая хотела встань с пола.

Драко пристроил белокурую гриффиндору под бёдрами темноволосой девушки, и теперь показывал обеим новое для них извращение. Его член проникал до упора, а потом медленно выскальзывал из влагалища брюнетки, чтобы в следующее мгновение погрузиться в податливый рот блондинки, чьи глаза стали размером с блюдце.

Драко не спешил, давая девушкам время привыкнуть к этому. Если же темноволосый ангел, заметив это, начала течь сильнее, чем шлюха в Лютном переулке, то блондинка чувствовала себя так, будто ее насилуют. Ее рот болел, горло першило, а тушь размазалась от обилия слез, что волей-неволей текли из ее глаз, но она все равно покорно открывала рот и высовывала язык в ожидании, когда слизеринец скользнёт внутрь. А затем темп ускорился, толчки стали рваными, движения – грубыми.

Малфой был прекрасным любовником и ещё спортсменом, поэтому брюнетка первой начала сдавать позиции. Заметив, что она более агрессивно мнёт свою грудь, Драко стал терзать ее клитор. Она кончила, когда он больно ущипнул ее там. Парень медленно толкался в неё, позволяя девушке испытать оргазм в полной мере, во всех красках. Когда же ее руки безвольно упали с груди на парту, он стал вколачиваться в неё так быстро, как только мог, выбивая довольные возгласы из обмякшего тельца.

Почувствовав, что его разрядка уже близка, он сделал пару грубых толчков, а затем так же грубо толкнулся в теплый рот блондинки. Пару фрикций, а затем глубокий толчок – член парня проскальзывает между гланд, и он кончает в пищевод ведьмы. Сжав руку на горле блондинки, он чувствует, как глубоко его член пульсирует в ее глотке. Ведьма старательно вылизывает его, слизывая чужую смазку и сперму.

Член выскальзывает изо рта, и Драко легонько надрачивает его. Свободной же рукой он берет ведьму, что по-прежнему оставалась на полу, за подбородок, и, сжав его пальцами, заставляет открыть рот. Блондинка послушно раскрывает губы и высовывает язык. Малфой ободряюще улыбается.

– Бедная, – шепчет он, запуская в ее рот два пальца. Девушка тут же начинает их легонько посасывать. – Наверное, ты тоже хочешь кончить? – предполагает Драко, и та жалобно скулит и елозит.

Две секунды, и девушки уже поменялись местами. Блондинка наконец-таки откинулась на парте, раздвинув ноги и закрыв глаза. Она ждёт, что Малфой с секунды на секунду вставит в неё свой член, но вместо этого она чувствует нежные движения языком по ее изнывающему лону.

Девушка выгибается, стонет и жаждет большего. А потом один палец, а затем второй начинают ласкать ее изнутри. Другая рука накрывает мягкое полушарие ее груди. Но блондинка резко вздрагивает, понимая, что прикосновения слишком нетипичные для слизеринца. С чувством тревоги и паники она приоткрывает глаза и видит, как вторая девушка склонилась над ее промежностью.

– Нет! – кричит она в попытке подняться. Девушка изо всех сил пытается скрестить ноги, но Малфой вмешался. – Пожалуйста, нет, – просит она.

– Но разве ты не просила об этом? – спрашивает Драко, легонько проводя пальцем по ее ноге.

– Нет, – машет головой блондинка.

– Но ты же сама умоляла позволить тебе кончить, – усмехается парень, ущипнув ее выше колена.

– Да, но... – незапланированный стон прервал фразу. Отдышавшись, девушка продолжила, – я это не так представляла. Я хотела... – стон, – чтобы ты... – стон, – у меня не было ещё такого, – сдаётся девушка.

– Думаю, у твоей подружки тоже, – тон его голоса успокаивает. – Расслабься, – говорит он, и блондинка, следуя его совету, закрывает глаза, пытаясь успокоиться.

Постепенно чувство беспокойства сменяется наслаждением, которое волнами накатывает на неё. Это был первый подобный опыт для обеих девушек, но они быстро познали прелесть подобного. Лаванда стонала, когда женские руки кружили над ее бёдрами. Она выгибалась, когда ей начинали посасывать клитор. Когда же брюнетка согнула два пальца, которыми потрахивала подругу, то та чуть не кончила, выкрикивая имя Мерлина.

– Не торопись, – просит Малфой. – Я не хочу, чтобы она кончила так быстро, – шепчет он на ухо темноволосой девушке. Та послушно кивает, и ее ласки становятся медленными, сводящими с ума, доводящими до грани, но не позволяющими ее переступить.

Блондинка разочарованно застонала, и потянулись руками вниз, притягивая голову своей партнерши ближе к своим бёдрам, но та упорно не хотела давать ей желаемого облегчения. Драко медленно обошёл парту, придерживая брюки, чтобы не свалиться. Встав напротив распластавшийся блондинки, Драко убрал ее руки с головы другой девушки, и положил их на свои бёдра. Блондинка открыла глаза, и в следующее мгновение член парня заглушил очередной стон, который срывался с пухлых губ.

Белокурая девушка вцепилась в мужские бёдра то ли от наслаждения, то ли в отчаянной попытке сдержать необузданную силу парня, но все ее сопротивление испарилось под размеренными толчками парня. Драко сжал руку на ее горле, чувствуя, как его член двигается в нем. От наслаждения он прикрыл глаза, а пальцами свободной руки он стал перекатывать возбужденный сосок очаровательной блондинки.

Громкий стон заставил парня открыть глаза, перед которыми сразу же предстало увлекательное зрелище – глаза темноволосой девушки были плотно закрыты, а ее свободная рука быстро орудовала между ног. Драко быстро поменял позицию, снова обойдя парту, резким рывком поднял девушку с колен и он грубо вошёл в неё сзади. Он властно держал ее за бёдра, прогибая ее под таким приятным для них обоих углом. Темп ускорялся, и брюнетка начала стонать громче, обещая с минуту на минуту забиться в оргазме.

Драко положил руку на затылок своей партнерши, прижимая ее к промежности второй ведьмы, и первой ничего не оставалось, кроме как ласкать блондинку, вызывая у той череду хриплых стонов. Это было прямо пропорционально – чем грубее и быстрее были его толчки, тем брюнетка отчаяннее лизала у их партнерши.

Комната наполнилась стонами, даже воздух пах удовольствием и сексом, только лишь Драко прикусил нижнюю губу, чтобы не проронить ни одного стона. Лишь подрагивание прикрытых век говорили о том, что парню сейчас хорошо.

Девушки кончили одновременно, а вот Драко потребовалась еще минута отчаянных толчков, чтобы достичь кульминации. Без лишних слов он разворачивает темноволосую девушку лицом к себе и, надавив на ее плечи, заставляет снова опуститься на колени перед ним. Она сама губами поймала его член и даже успела сделать несколько движений головой, прежде чем почувствовала, как ее рот наполнился тёплой спермой.

В чувство троицу привел звук шагов, что отдалялся от двери. Гриффиндорки испуганно переглянулись, а Драко взмахнул руками, от чего его одежда прильнула к его телу и пуговицы сами застегнулись. Всего каких-то тридцать секунд, а Драко оставалось лишь стряхнуть невидимые частички пыли со своей одежды.

– Я все улажу, – послал он улыбку девушкам и скрылся за дверью кабинета.

– Я думала, что ты встречаешься с Роном, – сказала брюнетка, оценивающе глядя на блондинку.

– Я иногда с ним сплю, – в ответ пожала та плечами.

– А с Малфоем?

– Время от времени, – с важным видом отвечает блондинка, пытаясь придать себе какую-то значимость, потому что на самом деле все было весьма грустно.

– Ну ты даёшь, Браун! – восхищенно произносит брюнетка, протягивая платок Лаванде, чтобы та привела лицо в порядок.

– Я вижу, ты пришла сюда не с пустыми руками, Вейн, – улыбается ей Лаванда.

– Как знать, куда заведёт темный коридор, но с платком и влажной салфеткой как-то спокойнее, – рассмеялась Ромильда.

– А я думала, что у тебя в планах тесная дружба с Гарри Поттером, – пытается уколоть Лаванда.

– Но разве дружбу можно испортить качественным сексом? – Ромильда вызывает у Лаванды вздох зависти.

Полностью одевшись и заперев кабинет, девушки поспешили в башню Гриффиндора, чтобы в темноте своей комнаты и за тяжёлым пологом каждая могла заново пережить случившееся, отчаянно перебирая пальцами между ног, представляя там чужую руку.

Малфой же проследил за наблюдателем. И сейчас он остановился перед дверью туалета, не решаясь заглянуть внутрь и уличить Поттера. Он ещё днём заготовил шуточки и обидные высказывания, но замер перед дверью, словно мальчишка.

Тишина была оглушающей. Драко даже слышал, как кровь бежит по венам. Но в тот момент, когда Драко потянулся к ручке, тишину разрезал неожиданно громкий, но сдавленный стон.

«Только не это», – проносится в голове у Малфоя. Драко хотел вломиться в туалет, чтобы объяснить Поттеру, что... Что? Им нечего было сказать друг другу. Если быть честным, то Малфой затеял эту сцену, чтобы показать ненавистному гриффиндорцу, что он не гей, а теперь этот гриффиндорец дрочет в туалете.

«А вдруг не дрочет? – с надеждой подумал слизеринец. – Вдруг он там тоже уединился с кем-нибудь?»

Предварительно наложив на дверь заклинание, чтобы она противно не скрипнула, выдавая его присутствие, Драко медленно приоткрыл дверь, молясь всем, кому только можно, чтобы его в этот момент никто не увидел.

Но надежды были напрасны – Поттер действительно стоял там, уперевшись одной рукой о стену, а второй бешено... Но Малфой тут же отпрянул назад, зажмурив глаза. Одно дело, когда Поттер пялится на него, другое – когда он добровольно смотрит, как этот очкарик себя ублажает. Малфой бежал тогда к себе в комнату, повторяя без устали, что он, мать его, нормальный.

Драко открывает глаза. Было уже далеко за полночь, и воздух наверху Астрономической башни пронизывал насквозь, но Драко упорно не желал подниматься с грязного пола, осознавая тщетность всех попыток вытащить самого себя из той задницы, в которую он угодил.

– Дай мне хоть какой-то знак, – просит парень, посылая отчаянные взгляды в космос. – Ну пожалуйста!

То ли так совпало, то ли это была насмешка судьбы, но Драко заметил краем глаза, как на небе промелькнула маленькая искорка, оставив после себя след. Малфой будто снова оказался на балконе в своей комнате в Малфой-мэноре, всего на секунду его душа наполнилась отчаяньем звезд, но Драко лишь моргнул, чтобы убедиться, что ему все это не привиделось. Рукой он очертил полукруг, повторяя падение кометы, а затем мысленно повторил свое обещание.

Драко прикрыл глаза и постарался очистить сознание, убирая все лишнее из разума и пряча постыдное, неприличное и такое желанное. По его ментальному озеру прошла рябь, а затем легкая волна вынесла на берег булыжник по имени Гермиона Грейнджер. Малфой пытался бросать их обратно в темные воды, но они снова и снова всплывали, бередя душу и царапая ее, ломая ребра в отчаянной попытке выбраться наружу.

Образы сменялись друг за другом, мысли бежали вперед за фантазией, а Драко матерился сквозь плотно сжатые зубы, проклиная копну каштановых волос и вздернутый носик, который лез, куда его не просят.

Если Малфой и сумел успокоить свои воспоминания, то вот с фантазией все было не так просто. Глядя на звезды, парень размышлял, как же трахается гриффиндорская всезнайка. Ей нравится медленно, будто она сходит с ума? Или предпочитает быстро, едва успевая переводить дыхание? А может, ей нравится грубо? Чтобы душили, сжимали тонкую шею или отчаянно шлепали по заднице? А может она любит, когда ей на ухо шепчут пошлости, а она заливается румянцем?

Вопросов было больше, чем ответов, а член начал приподниматься в штанах, недвусмысленно намекая, что можно пойти и проверить это на практике. А потом в голове всплыл образ целующихся Грейнджер и Нотта несколькими часами ранее, и все. Никогда парень так не радовался тому, что у него упал. Он нервно рассмеялся, а потом вздрогнул, когда услышал за спиной:

– Кто здесь?

– Убирайся, – отвечает Малфой, даже не делая попытку встать и посмотреть на человека, что имеет наглость среди ночи бродить по спящему замку.

– Ты или тупой, или Малфой, – делает вывод незнакомец, отворяя дверь, что ведет на смотровую площадку Астрономической башни.

Незнакомец появляется в проходе, и Луна освящает его силуэт.

– Невилл.

– Малфой?

– Что, снимешь баллы? – усмехается слизеринец, который все же соизволил сесть на пятую точку, раздвинув ноги, и спрятав между коленями голову.

– Я не тупой, – в ответ усмехается староста мальчиков Гриффиндора. – Ты ведь в отместку снимешь все баллы с моего факультета.

Малфой одобряюще хмыкает. Он внимательно смотрит на стоящего перед собой парня и не может в этом взрослом мужчине с широкими плечами и уверенным взглядом признать того увальня, который раньше заикался.

– Ты не в моем вкусе, – сразу расставляет Лонгботтом точки над i, и присаживается рядом со слизеринцем. Малфой лишь тихо рассмеялся. – Ты пьян?

– Нет, – на выдохе произносит Драко.

– Тогда что ты тут делаешь один в такое время? – Невилл даже огляделся по сторонам, будто Малфой мог кого-то прятать.

– Философствую, – неопределенно отвечает слизеринец.

– Без бутылки? – неверяще переспрашивает гриффиндорец. Малфой отрицательно качает головой. – Чувствую, вы с Гермионой меня по миру пустите, – рассмеялся Невилл, доставая из мантии уменьшенную бутылку огневиски.

Две минуты спустя, словно старые друзья, они осушали уже второй бокал. Малфой был молчалив, осознавая, что скатился ниже плинтуса – он пьет с гриффиндорцем! Невилл думал о том же самом.

– А почему ты вспомнил Гер... Грейнджер? – неожиданно для самого себя спросил Драко.

– Ну я просто никогда не замечал за ней тягу к алкоголю, она ведь даже сливочное пиво не особо любит, а в этом году... – Невилл сделал многозначительную паузу. – Я часто вижу ее тут, перед ужином. Она всегда смотрит вдаль, словно пытается что-то вспомнить, а потом плачет, – Невилл резко замолчал, почувствовав, что сболтнул лишнего.

– Она тебе нравится?

– Гермиона? Я думаю, что она не может не нравиться, но мне нужна другая, – грустно ответил Невилл. – А она без ума от Гарри Поттера.

– Все линии сходятся на Поттере! – горячо согласился Малфой.

Они сидели рядом, но мысли каждого были далеко, кружа вокруг девушек, которые вертелись вокруг Поттера. Ребята смотрели друг на друга удивленными глазами, осознавая, что менее чем за полчаса осушили целую бутылку крепкого напитка.

– Теперь пойдем развлекаться, – предлагает Драко, и Невилл удивленно вскидывает бровь. – Я тебе покажу, как взять от должности старосты максимум.

Пошатываясь, поддерживая друг друга странная парочка вальяжно шла по коридорам, распугивая парочек.

– Минус десять баллов с Когтеврана!

– Я доложу об этом вашем декану, Чанг!

– Убирайтесь.

– Минус десять баллов с вас, мисс, и минус пятьдесят с парня, если он не наденет штаны в течении трех секунд.

– И так Драко Малфой проводит свой досуг? – шутливо спрашивает Невилл.

– Не-не, – качает головой Драко. – Мы сейчас лечим душевные раны, – обещает слизеринец.

– Что ты ищешь?

– Сейчас, – отмахивается парень. – Уверен, что она где-то здесь, – спустя две минуты Драко радостно восклицает:

– А кто это тут у нас? – какая-то девушка резко встает с колен, а парень отворачивается, чтобы застегнуть ширинку.

– Гринграсс, – ошарашенно произнес Невилл, выглядывая из-за плеча Малфоя.

– А молодой человек у нас с какого факультета? – спрашивает Драко.

– Когтевран.

– Минус десять баллов. Свободен! – юноша спешит убраться, ведя за собой девушку, но Драко останавливает его. – А Дафна задержится.

Когтевранец послал девушке извиняющийся взгляд, а затем поспешил убраться поскорее.

– Драко! – наигранно-укоризненно говорит Дафна. – Ты мне должен! – тыкает она пальцем в его грудь.

– Да без проблем! – Драко толкает девушку в нишу за гобеленом, откуда сам достал ее несколькими минутами ранее. Невилл следует за ними, посвечивая себе Люмосом.

А дальше события развиваются стремительно. Дафна уже стоит на коленях, приспуская штаны Малфоя, который рукой задает темп, придерживая ее за волосы. Второй же рукой он лениво облокотился на стену. Невилл хотел было возразить, но Малфой кивком головы указал, что ему следует стать рядом.

– Что мы делаем? – шепотом спрашивает гриффиндорец.

– Развращаем тебя, – тепло ухмыляется Драко.

Невилл опускает взгляд вниз и внимательно смотрит, как девушка самозабвенно сосет член слизеринца, как тот ловко входит и выходит из ее рта, как женская грудь сексуально трясется. Невилл чувствует, что у него встает, пытается рукой прикрыться, но Драко лишь смеется, а затем бросает простое:

– У моего товарища проблема.

И Дафна его понимает. Свободной рукой она расстегивает ширинку парня и начинает плавно скользить по члену вверх-вниз.

– Охх, – не сдерживается Невилл.

Дафна отрывается от члена Драко и начинает поглаживать обоих партнеров сразу, переводя возбужденный взгляд от одного к другому. Невилл смотрел на нее восхищенно, а Драко требовательно. Взмах палочки – кофта девушки падает вниз к ногам. Низкое декольте и так не скрывало ее грудь, но без ненужной ткани она выглядела еще лучше. Парни жадно стали гладить ее и мять. Заглушая стоны, Дафна сама взяла в рот один из членов. Девушка старалась доставить удовольствие обоим парням сразу. Пока она отсасывала одному, другой был вынужден довольствоваться ее нежными пальчиками, что приятно сжимали член и играли с яичками. Потом она меняла член, и так по кругу.

Затем произошло что-то нереальное для Невилла – Дафна одновременно взяла их члены в рот. Казалось, что Драко это не удивило, а вот Невилл был в шоке.

– Да что же ты... Да как же... О Боже!

– Умоляю, – смеется Драко, – не визжи, как целочка.

– Малфой, ты понимаешь, что я членом касаюсь твоего члена?!

– Не кричи.

– Малфой!

– Ты понимаешь, что ты мне стал ближе некоторых друзей?

– Да я тебя познал чуть ли не в библейском смысле!

Парням потребовалось три минуты, чтобы найти максимально удобную позу и темп.

Через некоторое время Драко рывком поднял девушку, та послушно обвила ногами его пояс. С хриплым стоном она приняла в себя его возбужденный член. Казалось, парочка совершенно забыла, что они тут не одни, и Невиллу оставалось лишь стоять сбоку и, глядя на них, гладить свое достоинство. Но тут Дафна стала стонать все чаще, а движения слизеринца стали слишком резкими, и Невилл отвел взгляд в сторону, не в силах смотреть на столь личное. Когда же он решился вновь на них посмотреть, то Дафна уже была на коленях, размазывая по своей груди сперму, а Малфой нежно гладил ее по щеке.

– Дубль два, – говорит Драко, поднимая девушку на дрожащие от оргазма ноги.

Малфой поворачивает девушки спиной к себе. Гринграсс зашипела, когда ее обнаженная грудь коснулась холодного камня. Парень звонко шлепнул девушку по заднице, и та прогнулась. Он хлопнул по другой ягодице, вызвав стон, а затем хлопнул еще раз, приглашая Лонгботтома занять его место. И Невилл, с нескрываемым удовольствием, вонзился во влажную плоть девушки.

– Она на зельях, поэтому ты можешь спокойно в нее, – говорит Драко, который уже полностью привел себя в порядок.

– А ты?

– А у меня дела.

– Мы же никому об этом не...

– Естественно.

– Спасибо, – благодарно шепчет Невилл.

– Но с одним условием, – Невилл удивленно вытаращил глаза. – Ты будешь трахать ее до тех пор, пока не выкинешь ту сучку из головы.

Невилл улыбнулся. Когда Драко оставил их вдвоем, Лонгботтом уже не стеснялся стонать не хуже, чем слизеринка, что в погоне за оргазмом отчаянно подмахивала ему своими пышными бедрами.

Драко же направился на третий этаж.

– Ты тут? – спросил он, заходя в туалет.

– Ты тоже пришел что-то в меня кинуть? – донеслось из кабинки.

– Это я, Драко Люциус Малфой.

– Драко? – под потолок тут же взмыло приведение. – Я думала, что придумала тебя тогда.

– Я помнил о тебе все время, – шепчет парень.

– Врешь. Врешь, как и Гарри Поттер! – она резко пикирует к нему.

Встретились два взгляда – серый и мертвый. Но Драко не отводит глаз, и тогда Плакса Миртл начинает плакать и причитать.

– Довольно! – прикрикивает на нее парень. – Я все время думал о тебе.

– Врешь! – рычит девушка.

– Элизабет! Я думал о тебе!

– Что? – она смотрит на него, не веря в услышанное. – Что ты сейчас сказал?

– Миртл Элизабет Уоррен, черт возьми, все это время я думал о тебе!

– Ты знаешь мое имя?

– Я же сказал, что думал о тебе.

– И ты...

– Захотел узнать о тебе побольше, грустная когтевраночка.

– О!

Целых полчаса Драко потратил впустую. Приведение что-то щебетало, делилось обидами, а Драко слушал ее в пол уха.

«Интересно, – подумалась парню, – если бы тот троль на первом курсе грохнул Грейнджер, она бы тоже жила в туалете, как Миртл?». И Малфой серьезно об этом задумался, представляя, что мог сидеть вот так не с Миртл, а с Грейнджер.

– Ты какой-то грустный, – точно подметила Миртл.

– Просто поздно очень уже.

– Тогда иди в общежитие.

– Но я...

– Иди! Ты же знаешь, я все равно никуда не денусь.

– Ты знала, что ты очень милая? – если бы привидение могло краснеть, то Плакса определенно бы стала пунцовой. – Я не знаю, когда ты родилась и когда ты умерла, ну точную дату, но к Хэллоуину я сделаю тебе сюрприз, – он видел, как ее мертвые глаза засияли.

– Правда?

– Даю слово.

– А сейчас иди, – выпроваживает Миртл слизеринца.

Очаровательно улыбнувшись и послав воздушный поцелуй, Драко ушел, оставив Миртл мечтать. Словно призрак, он мотался целую ночь по Хогвартсу. В башню он вернулся на рассвете. Парень, будто какой-то вор, крался в свою комнату, стараясь никого не разбудить. Он уже миновал лестницу и решил, что самое сложное позади, как дверь ванной комнаты распахнулась и оттуда выпорхнула Грейнджер в одном полотенце на распаренное тело.

– Твою мать!

– Малфой! – возмутилась Грейнджер.

– Заткнись, – шарахается от нее парень. Он целую ночь бродил по замку, в надежде вырвать ее из себя, уверенный, что именно сегодня он сможет сделать то, что не удавалось пять лет. – Единственное, о чем я просил, это чтобы ты меня не касалась! Никогда!

– Знаешь что? – начинает в ответ огрызаться Гермиона. – Ты всю ночь где-то шляешься...

А дальше Малфой уже не слушал и не пытался понять.

«Всю ночь», – эхом отдается в его мозгу. Малфой складывает ее фразу и ее утренний душ и делает вывод, что рыжая хорошо провела ночь под Ноттом. Или на Нотте. Но все это неважно. В этот момент разрушился образ Гермионы Грейнджер, которому он поклонялся.

– ... поэтому сам изволь смотреть по сторонам, – гневно заканчивает девушка.

– Может, тебе стоит заткнуться? – Малфой надеется удержать себя в руках.

Но Гермиона не замечает, что парень на взводе. Вместо этого она тыкает пальцем в его грудь, несильно задев ноготком:

– А может это тебе стоит перестать пить? – сморщив носик, предлагает девушка.

Драко смотрит на палец, что уткнулся в его грудь. Вся выдержка летит к чертям. Он резко перехватывает ее руку, переворачивает девушку и толкает к стене. Если бы Гермиона не выставила вперед руку, то обязательно бы больно стукнулась об стену лбом.

– Да что ты?.. – шипит девушка, но резкая боль в запястье, которое сжимает Драко, не дала ей договорить. – Мне больно!

– Я просил, – рычит ей в ухо Драко, пока Гермиона пытается выбраться. – Блять, я настойчиво рекомендовал тебе!

– Отпусти! – девушка не бросает отчаянных попыток выбраться из тесного кольца его рук, из под его тела, которое намертво придавило ее к стене. – Я прошу тебя!

– Я тоже просил тебя, шлюха, – это оскорбление было тем самым толчком, что дает второе дыхание. Пусть Гермиона и не смогла выбраться из плена его рук, но она смогла хотя бы развернуться, и теперь гордо встречала его взгляд.

– Серьезно? Из нас двоих шлюха именно я?

– Именно, – кивает Малфой, смотря ей в глаза. А затем слова сами пришли в голову. – Гриффиндорская шлюха, – он чуть ли не смакует это оскорбление на языке.

Он смотрит, как ее глаза наполняются слезами, но ни одна слезинка не побежала вниз. Он понял, что она вспомнила второй курс. Она поняла. Он так долго, не отрываясь, смотрел в ее глаза, что не заметил вмиг поднятую руку, которая со свистом опустилась на его щеку. Они оба вздрогнули от резкого звука, а потом Гермиона с ужасом смотрела, как на его лице появился красный отпечаток ее ладони. Гермиона крепко зажмурилась, ожидая от Драко вещей похуже смерти, но тот лишь убрал от нее руки, спрятав их в карманы и сжав в кулак. Он стоял на расстоянии сантиметра от нее, но ничем ее на касался.

– Никогда, – шепчет он ей на ухо, – не смей меня касаться, пока я тебя об этом не попрошу. Ты меня поняла? – девушка, не открывая глаз, закивала.

Только когда стукнула дверь его комнаты, Гермиона позволила себе заплакать, медленно опускаясь по стенке.

– Ничего себе! – воскликнул Забини, когда Драко пинком захлопнул дверь и развернулся к другу. – Нихрена себе, – присвистнул он, рассматривая его красную щеку, которая еще пылала от тесного контакта с Грейнджер. – Это ты ругался или мирился?

– Это я охуевал от жизни, – Малфой широким шагом направляется к тумбочке и извлекает бутылку, из которой делает несколько жадных глотков.

– А ночка то удалась.

– Просто помолчи.

– Блять, – Малфой запускает пальцы в свои белые волосы, поставив бутылку на место. – Я ждал ее гребаных шесть лет, а она не смогла потерпеть до конца года, – тихо шепчет он.

– Прости, что? – переспрашивает Блейз, но Драко лишь отрицательно качает головой. – Я могу тебе помочь?

– Мне нужно вот это, – Малфой протягивает клочок пергамента мулату. – И как можно скорее.

– Ничего себе у тебя запросы, – Блейз перевел взгляд с пергамента на друга и обратно, а затем изогнул брови в немом вопросе. Но Малфой ожидающе на него смотрел, и Забини сдался. – Просто скажи мне, что ты не наделаешь глупостей.

– Естественно, – соглашается Драко и, не раздеваясь, падает на кровать.

Целая неделя прошла довольно-таки неплохо для Малфоя. Он даже страстно помирился с Паркинсон два дня назад, и все было вроде неплохо, но Нотт стал очень часто бывать в Башне Старост. Он улыбался ему, даже шутил, но костяшки пальцев, надежно спрятанные в карманах брюк, белели от ярости.

От Забини он узнал, что в ту ночь Грейнджер не спала ни с кем, а реально с утра помыла голову, потому что, по ее словам, они прокурили ей все волосы. Малфой понял, осознал, но не простил. Рано или поздно, Нотт обязательно ее трахнет. В этом Драко был уверен, потому что тоже был слизеринцем.

Он научился не думать о ней, научился не замечать ее и не высматривать ее лохматую голову, другими словами – неделя была крайне продуктивна для слизеринца.

Он даже научился не огрызаться, когда вечерами возвращался в Башню старост и видел, что на диване сидели Забини и эта парочка. Как бы Малфой не пытался что-то разглядеть, все было прилично – никто не лез ни к кому в штаны или под юбку, они не целовались на глазах у всех. Было больнее от того, что все было так правильно, он лишь на секунду дольше положенного задерживал ладонь на ее плече, смеялся, когда ее локоны били его по лицу, а она посылала ему краткие улыбки, и все это было слишком лично, слишком интимно, а они не стеснялись показывать это самым близким друзьям. С каких пор они друзья?

Но в эту пятницу везение изменило Драко Малфою. Как обычно он обходил замок перед отбоем. Один. Потому что Грейнджер была слишком занята, чтобы вспомнить свои самые главные обязанности, или же трусила оставаться с ним наедине. Но Малфоя сейчас это совершенно не волновало. Пока что это его устраивало – не видеть ее и не контактировать с ней. Иначе он не мог дать себе четкого ответа, чтобы он сделал с ней в коридоре, тускло освещенным факелом.

– Ой! – кто-то врезался в него.

– Да ты издеваешься?

– Я не специально, – начала оправдываться Гермиона. – Я просто спешила и не заметила, что...

– Блять, лучше б ты так на дежурства свои бежала.

– Я совершенно...

– Волшебница из тебя посредственная, а староста еще хуже, – хлестал он ее словами.

– Прости, я не привыкла к обходу. Но я обещаю, что больше никогда не...

– Не разбрасывайся обещаниями, что не сможешь выполнить, – он прикрывает глаза от резкой вспышки, с которой пронеслось одно из воспоминаний.

– Ты не боишься, что тебя увидят с гря... Со мной? – поспешно спрашивает девушка, кутаясь в его пиджак.

– Одна половина студентов уже спит, а та, которая на ногах выпила так много, что мы легко докажем, что это была галлюцинация.

– А если не поверят?

– А как в такое вообще можно поверить? – улыбнулся парень.

Они уже дошли до портрета Полной дамы, и настала пора прощаться, но каждый цеплялся за секунды, которые им остались. Оба понимали, что эта ночь – исключение из правил, и такое никогда не повторится.

– Можно я оставлю его себе? – спрашивает девушка, указывая на пиджак.

– Зачем? – улыбается юноша, и улыбка озаряет его лицо.

– Я хочу проснуться и убедиться, что это был не сон.

– Тогда, конечно, да, – растягивая слова в своей манере, но без издевательства, соглашается парень.

Она делает робкий шаг к нему, и парень тут же шагает к ней навстречу, обнимая.

– Обещаю, что я никогда не забуду, что...

Но девушка не успела договорить. По лицу парня скатилась одинокая слеза, когда он дрожащим голосом прошептал:

– Обливиэйт!

– Но я правда...

– Грейнджер, – прерывает ее Драко, – я обещаю тебе, что если ты хоть раз придешь на наше с тобой совместное дежурство, я самолично донесу директору школы о всех твоих прогулах.

– Но что мне тогда делать в это время?

– Иди и трахайся со своим Ноттом, но только не на общем диване, – рекомендует он.

Если бы он мог, то закурил бы, наблюдая, как меняется лицо Грейнджер. Сначала она открыла рот, чтобы сказать, что он не прав и она не такая. А затем обязательно бы добавила, что Теодор не такой, что он... О да, до нее дошло. Она быстро развернулась и побежала.

Он мечтал об этом с самого Хогсмида.

Шаг, Теодор Нотт.

Мат, Гермиона Грейнджер.

Насвистывая, Драко развернулся и зашагал в гостиную Слизеринца. Он только что был у Паркинсон, и она настойчиво просила его задержаться, но он все-таки ушел. Что ж, пожалуй, он вернется и зарядит ее своим хорошим настроением, а Панси, наверняка, хорошенько отблагодарит его ртом. Вечер пятницы был прекрасен.

Было уже за полночь, когда Драко возвращался в Башню старост. Настроение было на высоте. Последний поворот и он замирает. Драко появился как раз в тот момент, чтобы заметить, как Гермиона дает Нотту смачную пощечину и торопится уйти. Даже с такого расстояния Драко чувствовал всю напряженность этой ситуации. Девушка снова съездила Теодору по физиономии и поспешила уйти, чтобы, скорее всего, поплакать на плече у Уизли. Малфой даже щелкнул языком от удовольствия.

– Я тебе не враг! – отчаянно кричит Нотт в спину удаляющейся девушки.

– Я знаю! – резко поворачивается Гермиона.

Малфой не понял, как это произошло, но он успел только моргнуть, как девушка уже шла обратно. Еще мгновение – и она сама целует Теодора, цепляясь за его плечи и притягивая ближе к себе, а тот, не стесняясь, запускает одну руку в копну ее волос, а второй властно держит за талию.

Ни одна пикантная ситуация не могла обойтись без Блейза Забини.

– А я тебя ищу повсюду, – сзади доносится до Драко. – А что ты тут замер? – Забини повторяет траекторию взгляда друга, а затем снова смотрит на окаменевшего друга. – Бляяяять, – он тянет того за рукав обратно за угол, подальше от целующихся. – Пойдем в подземелье, я тебе кое-что покажу.

Малфой даже не сопротивляется.

– Не думаю, что ты мне можешь показать что-то более эпичное.

– И все? Я ожидал фразу, что ты ослеп или просьбу принести тебе тазик, но тебе нужна всего лишь эпичность? Пфф, – шутит друг.

Едва они переступили порог комнаты, как Забини тут же усадил Малфоя в кресло, накинул на его дрожащие плечи плед и сунул в его руки бокал с огневиски.

– Я достал ее, – шепотом говорит Забини, усаживаясь на пол напротив друга и наливая себе напиток.

– Кого?

– Астральную розу.

Бессмысленный взгляд Малфоя становится более сфокусированным, а затем он одними губами произносит «покажи», и Блейз достает из кармана мантии небольшой сверток. Вся комната озарилась тусклым сиянием, когда Блейз распаковал его.

– Она прекрасна, – шепчет Драко.

Блейз бережно передает ему цветок, аккуратно держа за стебель, но Малфой не торопится его брать. Очарованный его красотой, Драко смотрит, как нежно подрагивают прозрачные лепестки. Он протягивает руку, чтобы пальцем коснуться молодого бутона, но его пальцы проходят сквозь него.

– Только стебель, Драко, – напоминает Блейз.

– Да-да, я просто никогда не видел подобного, – он хочет взять цветок, но Блейз убирает руку с розой подальше, а потом и вовсе накидывает на нее зачарованное рунное полотно.

– Получишь, когда протрезвеешь.

– Но я трезв!

– Ненадолго, – уверенно произносит Блейз. Он знает, ночь будет долгая и тяжелая, как у них обоих на сердце. – Я просто не хочу, чтобы следующий цветок сорвали с твоей могилы.

Малфой улыбнулся, а затем залпом осушил стакан. Ночь определенно будет долгой, длиною до понедельника.