Разочарованные

– М-м-м-малфой! – истерично говорит Гермиона. – Я же грязнокровка, остановись!

– Похвально, что ты осознала и приняла этот факт, – хмыкает Драко.

– Малфой, – звонко говорит девушка, – это же мерзко!

– Это приятно, – он поднимает голову, чтобы посмаковать смущение и стыд девушки.

– Возможно, – уклончиво говорит Гермиона, – но я уверена, что с тобой это будет мерзко.

– А мы сейчас это проверим, Грейнджер, – ухмыляется Драко.

Парень не дает девушке опомниться и, ловко подхватив ее под коленки, несет на второй этаж.

– Отпусти! Что ты себе позволяешь в конце концов?

– Что, прямо на грязном полу? – хмыкает слизеринец.

– Он вообще-то чистый, домовые эльфы его... – Гермиона ладонью прикрыла себе рот, понимая, что она сейчас ему сказала. Но Драко всего лишь хмыкнул.

Уверенно, словно он это делал десятки раз, он переступил порог ее комнаты и положил девушку поперек кровати.

– Пошутили и хватит, Малфой, – тут же села девушка и попыталась свести ноги вместе, но безуспешно.

– Я еще не посмеялся, Грейнджер, – его тон стал намеренно пугающим, а глаза загадочно блестели. Гермиона никак не могла понять, чем вызван этот хищный блеск.

– Малфой, мне пора, – девушка попыталась встать, но сильные руки легли на ее плечи, пригвоздив к кровати.

– Не так быстро, Грейнджер, – он легонько давит на ее плечи, и девушка вынуждена откинуться на спину.

Гермиона попыталась сжать ноги, но Драко с ехидным видом устроился между ними. Очередной раз хмыкнув над жалкой попыткой Грейнджер, он поставил одно колено между ее ног и склонился над девушкой, облокотившись на локти. Его голова была напротив ее, ее глаза в упор смотрели в его серые. Он улыбался, она испуганно блуждала по его лицу взглядом.

– Это все шутка, да? – с надеждой спрашивает девушка. Драко качает головой. – Почему я? – шепотом спрашивает Гермиона, проводя кончиком языка по пересохшим губам.

Драко закрывает глаза и видит, как открывается дверь Хогвартс-экспресса и к ним в купе заходит совершенно несимпатичная девушка. Малфой закатывает глаза, представляя, что это очередная охотница за деньгами, его отец предупреждал о таких. Но хоть девушка и оказалась дурна собой, она была очень умна. Крэбб с Гойлом ничего не понимали из их разговора, но Драко купил им сладости из тележки, и друзья вовсе забыли, что они тут не одни.

Малфой сам подсел к Гермионе и представился. На его удивление, она совершенно ничего о нем не знала, а он не мог припомнить ее фамилию. Но это было таким неважным. Она так нелепо прижалась к окну, рассматривая пейзажи, которые проплывали за окном, что Драко не удержался и сделал колдографию. Гермиона буквально с открытым ртом слушала, что ей говорил белобрысый волшебник, но это не вызывало чувство превосходства у Драко, наоборот, он чувствовал... счастье. Когда вдалеке стал виднеться силуэт Хогвартса, девушка попрощалась и поспешила переодеться. Какая же ты забавная, Гермиона Грейнджер.

Малфой открывает глаза и видит перед собой уже не гадкого утенка, а повзрослевшую, формирующуюся девушку.

– Гермиона Грейнджер, – поддавшись воспоминаниям, смакует слизеринец ее имя.

Гермиона уставилась на него, как на сумасшедшего. Впервые в жизни она слышала свое имя из его уст. Было необычно. И приятно. Можно было сказать, что в животе запорхали бабочки, но Гермиона была рационалисткой.

– Надо же, – чисто по-малфоевски хмыкает девушка. – Ты знаешь мое имя.

– Тебя трудно забыть, – три слова, давшиеся ему с трудом. Три слова, а у нее масса вопросов.

Гермиона уже открывает рот, чтобы задать гложущий ее вопрос, но Драко ловко затыкает ее. Мучительным поцелуем. Он целовал ее медленно, умело лаская языком рот и губы. Драко закрыл глаза и боялся их открыть, как будто Гермиона могла исчезнуть. Грейнджер же смотрела на него, не веря в происходящее. Но вот его язык заскользил между ее губ, и Гермиона почувствовала, как бьется ее сердце, прикрыла глаза, наблюдая за слизеринцем через полуприкрытые веки.

Она читала любовные романы и всегда закатывала глаза на слащавые фразочки, но сейчас она поняла этих недалеких барышень, что были готовы упасть в обморок от одного только поцелуя.

Драко крепко держал Гермиону, будто боялся, что она может сбежать, но это совершенно не мешало ему углублять их поцелуй.

Поцелуй был требовательный, всепоглощающий и всесжигающий. Жар его тела передался и ей, вызывая приятные ощущения где-то внизу живота. Малфой прервался лишь на мгновенье, чтобы прошептать: «Грейнджер»‎. Всего секунда, но Гермиона успела издать непонятный полустон или полувсхлип. Недолго думая, она кладет ладонь на затылок парня, притягивая к себе и вызывая уже у него грубый полустон или полурык.

Опьяненный поцелуем, он прижался к девушке своим телом всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы она почувствовала насколько он возбужден. Гермиона сделала нелепую попытку отстраниться, но Драко лишь сильнее к ней прижался, жадно ее целуя. Нехотя, но гриффиндорка ответила ему, а потом и вовсе растворилась в поцелуе.

Звезды с неба не падали, земля не ушла из под ног, и Гермиона не провалилась. Ничего необычного не произошло из-за того, что она снова целуется с Малфоем. Действительно, ничего необычного, кроме факта самого поцелуя. Голова начала приятно кружиться, словно она пригубила вино.

Почувствовав хмель поцелуя, Гермиона будто опьянела. Она уже не отдавала себе отчет, где были ее руки и что делали его. Ей было достаточно того, что его прикосновения дарили ей невероятные ощущения, и девушка благодарила парня негромкими стонами. Иногда сознание гриффиндорки просыпалось, и она пыталась сдержать стоны, кусая Драко за плечо, но он лишь шептал что-то неразборчивое ей на ухо, а она глупо хихикала в ответ.

Касания рук становились более требовательным, касания губ – грубее. Драко уже не боялся спугнуть пташку, что попалась в его силки. Его губы жестко целовали тонкую кожу на ее шее, оставляя после себя едва заметные следы. Он оттянул ворот ее водолазки, оставив наиболее заметную метку.

Малфой недовольно выдохнул, оценив, насколько сильно ему мешает ее чертова одежда. Но Драко был искушен в любви, поэтому, недолго думая, выбрал следующую часть тела Гермионы для своей атаки. Пока он что-то говорил ей на ухо, его правая рука ловко задрала подол ее сарафана до талии.

Гермиона вздрогнула, когда его горячая ладонь легла на ее плоский живот.

– Ты такая костлявая, Грейнджер, – горячий шепот ей на ухо.

Но вместо того, чтобы дерзко ему ответить, как Гермиона делала это обычно, она лишь томно выдохнула и поерзала. Реакция Драко ее порадовала – он грязно выругался сквозь крепко сжатые зубы. И Гермиона повторила, сама не зная зачем и почему.

– Блять, Грейнджер, – сорвалось с его губ, когда она запустила свои длинные пальцы под его рубашку и коснулась его плеч. Такое невинное прикосновение, а сколько эмоций.

Гермиона чувствовала, как напрягаются бугорки мышц под ее юркими пальцами. Ей нравилось сжимать его плечи, рисовать ноготками узоры на его лопатках, но еще больше ей нравилась его реакция на ее прикосновения.

Гермиона ловила себя на мысли, что его касания должны быть мерзкими, как и весь змеиный факультет, пальцы – скрюченными, а дыхание – гнилым. Но вместо этого она находила их до боли знакомыми. Когда он положил руку на ее бедро и сжал его, она накрыла его руку своей, прижимая к своему телу ближе.

Вот так было правильно... Его касания были желанными, пальцы – до безумия нежными, а запах был таким родным, что сводило дыхание.

– Что мы делаем? – прошептала Гермиона в потолок, когда Драко стал медленно сползать ниже.

– Получаем удовольствие от жизни? – предполагает он, целуя ее живот.

– Но так ведь нельзя, – всхлипывает девушка, когда Драко начинает кружить кончиками пальцев по внутренней стороне бедра.

– Грейнджер, на носу ведь война, – он обводит языком ее пупок, заставляя девушку судорожно вдохнуть воздух.

– Ты тоже об этом думаешь? – его правая рука скользнула под резинку ее хлопковых трусиков, несильно оттягивая их край и поглаживая кожу под ним.

– По секрету, Грейнджер, – он грустно улыбается, хоть она и не видит это в полумраке комнаты, – я в ней буду участвовать. Как и ты, – добавляет он.

– Как и я, – эхом вторит девушка.

Драко встал на ноги, но только лишь затем, чтобы избавиться от ее бежевых трусиков, он поднял ее ноги вверх, стягивая их, но при этом внимательно глядя ей в глаза и замечая, как страх сменяется интересом. Этим она ему всегда нравилась – главное, подергать за нужные ниточки, и Гермиона ринется первой. Слизеринец замер, когда дошел до ее лодыжек. Гермиона всего лишь выжидающе приподняла брови, и, хмыкнув, Драко окончательно лишил девушку столь личного предмета одежды.

Под ее взглядом блондин медленно, как в кино, опускается на колени. Гермионе неловко, что он видит ее такой беззащитной, и она снова хочет свести ноги вместе, но замирает под его осуждающим взглядом.

– Малфой, – немного осипшим голосом зовет она. – Мы не... Я не... Ну ты не должен... Понимаешь? – она приподнимается на локтях, чтобы видеть его лицо.

– Так понятно, Грейнджер, – не может он сдержать улыбки. Она хочет ему возразить, но он перебивает ее, – Мерлина ради, ты хоть иногда можешь помолчать несколько минут? – он метнул в нее осуждающий взгляд.

Немного обидевшись, Гермиона полностью опустилась на кровать и впилась взглядом в потолок, скептически скрестив руки на груди. Она поняла и осознала сейчас две вещи.

Первая – Драко Малфой мог быть чертовски милым и сексуальным, заставляя забыть, кто она.

И вторая – первое суждение ошибочное, он редкостный козел, всегда получающий то, чего хочет.

И еще было кое-что, что не укладывалось у нее в голове. Если он всеми правдами и неправдами берет то, что хочет, то неужели... неужели он хочет ее?

Ее руки судорожно вцепились в красное покрывало, когда он пальцем провел по ее промежности, раскрывая ее. Когда он снова легонько коснулся ее, она судорожно вдохнула воздух. Когда он коснулся ее уже двумя пальцами, она что-то промычала. Когда он стал совершать круговые движения вокруг клитора, девушка издала громкий стон. Когда он целенаправленно задел его, она пропищала его фамилию.

Драко не торопился, наблюдая, как гриффиндорка начинает метаться по кровати, а ведь он еще не перешел к самой интересной части сценария.

Как только Гермиона поняла, что эти звуки, что так приятно режут слух, принадлежат ей, она ахнула и прикусилу губу, твердо намереваясь не издать ни звука. Но она плохо знала Малфоя, поскольку уже через три минуты сдержать стон было невозможно. Она мельком глянула на него. Он так и стоял – на коленях, немного отрешенно,но крайне выразительно, глядя на нее.

«Что ты творишь, Малфой? – взывает Драко сам к себе, глядя на трепещущее тело перед собой. – Это уже тянет даже не на Круциатус от отца, если тот когда-либо прознает об этой унизительной связи с маглорожденной ведьмой».

Драко шумно выпустил воздух из груди, осознав, что она уже не «мерзкая грязнокровка», а маглорожденная.

Маглорожденная, твою мать.

Гермиона что-то у него спросила, но он не слышал. Он и не хотел ее слушать. Максимум на что он готов согласиться, то это на такие сладкие стоны, которые должны срываться с ее губ. Решив, что пусть оно все ебется конем, Драко полностью сосредоточился на ощущениях, что доставлял Гермионе, стараясь подметить все точки, что были наиболее чувствительны для нее, чтобы потом обязательно к ним вернуться.

Грейнджер продолжала говорить что-то глупое, спрашивала парня о чем-то и даже пыталась включить заднюю.

– Грейнджер, – прорычал слизеринец. – Ты или заткнешься сама, или мы поменяемся ролями, – шипит Драко, и Гермиона обиженно замолкает, буравя взглядом потолок.

Девушка с огромной неохотой призналась самой себе, что Драко был не так уж и плох. Но и ничего необычного не происходило. Примерно точно также она сама иногда позволяла себе снять напряжение, предварительно наложив оглушающие чары на полог своей кровати. Но ничем фееричным это никогда не заканчивалось для девушки, просто думать становилось легче, не более.

Грейнджер полуприкрыла глаза, полностью фокусируясь на ощущениях. Она прочитала столько научной литературы, сколько любовных романов, но так и не смогла хоть близко прочувствовать то, что там описывали. Раньше она думала, что это потому, что она делает это самостоятельно, и организм не хочет так просто обманываться. Но вот сейчас Драко пытался ей доставить то самое неземное удовольствие, но оно никак не торопилось ей доставляться.

Гермиона полностью ушла в свои мысли, сосредоточившись на ощущениях внизу живота. Она припомнила практически все, что читала когда-то. С грустью она констатировала, что жар волной ее не накрыл, низ живота не стало тянуть, ни порхающих бабочек, ни натянутых пружин не было. Определенно, Малфой делал успехи, но этого было недостаточно.

«Неужели я фригидная? – в панике думала девушка. – Где же вот это вот все, а? Когда?».

– Остановись, – неожиданно звонко просит она. Ей стыдно, что она позволила себе подобное, но деваться некуда – с этим стыдом ей жить.

– Расслабься, – советует блондин.

– Малфой! – чуть ли не кричит Гермиона. – Остановись! Это все не правильно! Не так!

– Ты когда-нибудь помолчишь?

– Малфой, – жалобно скулит Гермиона. – Ну это не так все, правда. Понимаешь? – но Малфой и не думает отвечать.

Решив, что лучшая защита – это нападение, Гермиона продолжает:

– Ты просто тратишь время, Малфой. Понимаешь, звезды не падают, ноги не подкашиваются и все такое, – лепечет девушка. – Может, тебе опыта не хватает?

Малфой чуть не задохнулся от возмущения. Он был готов снять штаны и показать ей, кому тут опыта не хватает. Но не сейчас. Он легонько ущипнул девушку, заставляя ту замолчать, а потом его пальцы стали особенно требовательны к ней. Они собственнически ее трогали, щупали и ласкали. Удовольствие, граничащее с болью. Но на его удивление именно это вызвало бурную эмоцию у Гермионы.

Девушка чертыхнулась, а его пальцы приятно увлажнились. Теперь он немного грубо скользил вдоль ее половых губ, обходя стороной клитор, заставляя девушку ерзать под натиском его рук. Неосознанно, но Гермиона пыталась сделать так, чтобы он провел пальцами по тому маленькому местечку, где сейчас сосредоточилось все. Дыхание стало тяжелым. Стоны стали срываться чаще. Когда Драко надавил на клитор большим пальцем, Гермиона издала протяжный стон, заставляя Драко улыбнуться. Затем парень легонько постучал по нему кончиком пальца, вызывая целую бурю эмоций у рыжеволосой девушки.

Она не сразу заметила, что касания его пальцев из требовательных и грубых превратились в мягкие и нежные, словно это был... Язык!

Грейнджер взвизгнула, осознав, как именно он сейчас ее ласкает.

– Малфой! – она была готова прочитать ему гневную тираду, но неожиданно по позвоночнику пробежало что-то.

«Будто электрический заряд, – пронеслось в голове у Гермионы». А потом это повторилось.

Дышать получалось через раз. Гермиона почувствовала напряжение, которое будто тисками сжало ее.

– Дааа, – довольно простонала Гермиона, чувствуя, что ноги начинают предательски дрожать.

По телу волной расползалось тепло. Было приятно до мурашек. До дрожи. До судорожных сжиманий пальцев на руках. До прокушенной губы. Когда казалось, что лучше быть не может, Драко аккуратно ввел в ней свой палец.

Гермиона кричала и стонала так громко, что боялась оглохнуть. Когда он добавил второй палец, она потеряла счет времени и ощущение реальности. Он стал небрежно потрахивать ее пальцами, усиливая языком нажим на ее клитор или очерчивая круги вокруг него. Девушка настолько потерялась, что совершенно не стеснялась стонать. Вся комната наполнилась ее стонами и выкриками:

– Малфой, – хрипло.

– М-м-м-малфой! – так протяжно.

– Ох, – так удивленно.

– Драко-о-о-о, – такое отчаянное. Девушка правой рукой вцепилась в его шевелюру, прижимая к себе ближе.

Драко закинул ее ноги себе на плечи. Пока его рот и правая рука неумолимо теребили ее промежность, левая осторожно поползла вверх и ухватилась за полушарие ее груди. Нащупав сосок, Драко сжал его, аккуратно перекатывая. Стоны девушки заметно распаляли его, но Малфой держался из последних сил, чуть ли не цепляясь остатками здравого смысла за воздух. Почему-то слизеринец был уверен, что реши он прямо сейчас стянуть с себя штаны, девушка не особо и сопротивлялась бы. Удовольствие было бы обоюдным, он уверен. Ему и сейчас нравилось то, что он делал с ней, но вот если бы... Не сейчас.

Вспомнив, как она простонала от его грубости в самом начале, он решил убедиться в том, что ему это не показалось. Он больно оттянул ее сосок под сарафаном, запуская цепочку новых стонов от Гермионы.

– Мерлин, – рвано простонала девушка, сильнее сжав ноги на его плечах и сжимая ими его голову.

Мир стал подозрительно быстро сжиматься. Гермиона потерялась в этой какофонии чувств и эмоций, что взрывались в ее голове яркими вспышками. Звездочек не было, но Гермиона чувствовала, что ее куда-то уносит. Огромная волна унесла ее в океан, а потом безжалостно выплюнула раскрасневшуюся девушку на песочный берег.

Гермиона уставилась бессмысленным взглядом в потолок, пытаясь восстановить дыхание. Драко тут же лег рядом, облокотившись на локоть и наблюдая результат своей работы.

– Пообещай мне, что это останется между нами, – беспокоится Гермиона. Она повернулась к нему, подперев голову, как он.

– Ты думаешь, что как только я покину эту комнату, побегу всему Хогвартсу рассказывать? – хмыкает парень.

– Всей магической Британии, – в ответ хмыкает девушка.

– Я подумаю над этим предложением, – обещает слизеринец.

Он смотрит на ее проступивший румянец, который не успел еще сойти, на довольные глаза, на каштановую прядь, что выбилась из ее беспорядка на голове и падала девушке на лицо. Гермиона безуспешно пыталась сдуть прядку, но та упорно возвращалась на ее милое лицо. Не выдержав, свободной рукой Драко заправляет ей прядку за ухо и задерживает свою ладонь на ее лице. Взгляд самодовольно блуждает по нему, то и дело останавливаясь на губах.

– Нет, – уверенно говорит Гермиона.

– Я ничего не говорил.

– Ты смотришь.

– Ты читаешь мысли?

– Я читаю по глазам, – улыбается девушка.

Послав здравый смысл второй раз за вечер, не дав девушке опомниться, он ее целует, уверенно сминая ее губы своими. Гермиона широко распахивает глаза в ту же секунду, припоминая, где его губы были несколько минут назад. Девушка делает попытку отстраниться и прервать поцелуй, но Драко резко перевернулся, подмяв девушку под себя, не прекращая поцелуй.

Гермиона промычала непонятное «ммм», явно недовольная таким положением дел, но Малфоя сейчас это заботило меньше всего. Парень решил, что если уж сходить с ума, то по-крупному. Но тем не менее, не смотря на все его желания, он решил не шокировать девушку, переплетая их языки. Он был готов поспорить на свою руку, что от такого она бы грохнулась в обморок.

А потом он представил лицо Люциуса, если бы тот узнал об этом. Если в самом начале Драко был уверен, что отец бы его заавадил на месте, то теперь Малфой-младший был готов поспорить на свою вторую руку, что отец умер бы на месте, схватившись за сердце.

Как бы хорошо им не было, или ему, Драко понимал, что надо останавливать это, ведь хорошее быстро заканчивается. Уже завтра она будет избегать его с особой тщательностью, а он сможет до конца года намекать на это маленькое рандеву, вгоняя ее в смущение, плавно переходящее в гнев. Божественно.

Драко встал, поправил брюки и то, что было в брюках, несколькими движениями пригладил волосы, а затем напустил свою обычную, надменную гримасу.

– Ну в целом, – парень растягивал слова, – было скучно, но забавно. – Гермиона метнула на него уничтожающий взгляд, но Драко продолжал, как ни в чем не бывало. – Я, пожалуй, пошлю инструкцию шрамоголвому и тому нищеброду, что постоянно за ним увивается, как надо тобой заниматься, но я уверен, что они безнадежны.

– Малфой! – шипит Гермиона, но Драко ее перебивает:

– О, помолчи, Грейнджер, я так...

– Ты меня выслушаешь, заносчивая ты задница! – решительно говорит девушка, тряхнув головой, убирая волосы со лба. – Разговаривать не мешки ворочать, Малфой!

– Но мой язык устал, знаешь ли, Грейнджер, – усмехается он, глядя, как девушка стремительно краснеет, напоминая уже помидор.

– Да как ты!.. Почему ты?..

– Уволь, Грейнджер, – он поворачивается к ней спиной. И уже у самой двери, добавляет. – Запиши на бумажке, когда сформулируешь умную мысль, а потом зачитай. А лучше пришли совой, не желаю тебя больше видеть.

– Да? – кричит ему в спину Гермиона. – Почему-то тебя это не останавливало совсем недавно. Мне казалось, что это даже доставляет тебе удовольствие!

– Тебе казалось, – устало выдохнул он. – Мне доставляла удовольствие мысль, как ты будешь жить с этим.

– Ненавижу тебя! – слова ударяются об его спину.

– Мне то что, – слишком холодно.

Драко выходит из ее комнаты, громко хлопая дверью, словно ставя точку. В закрытую дверь тут же летит подушка. Гермиона училась на своих ошибках – сначала она наложила заклинание, а только затем позволила себе заплакать. Или завыть.

Малфой сразу отправился в ванну, приманив туда халат. На пятницу у него были другие планы, связанные с алкоголем, но и у Грейнджер были планы. Было делом принципа их сорвать. Он хмыкнул, представив, как же ей будет неловко смотреть в глаза своим друзьям. А еще он занял ванну, лишив ее душа, который наверняка ей нужен. Определенно, это лучшее начало вечера.

Драко не знал, сколько прошло времени. Кажется, он успел задремать, поскольку вода успела остыть, но он настолько привык к холоду, что заметил не сразу. Это его и разбудило. Спустя не более пяти минут, он был уже в своей комнате. Заперев ее заклинанием, Драко совершил ставший уже привычным ритуал перед сном – плеснул в стакан огневиски, порезал ладонь и уселся за книгу. Он уже понял, что в ней нет того, что ему нужно для одного темного дельца, но он читал уже чисто из интереса – книга оказалась полна забытых заклинаний, и Драко чувствовал, что магия, спящая в книге, ждет своего часа, взывая к нему. За книгой парень и задремал.

Гермиона проснулась, когда только начало рассветать. Голова гудела, словно девушка веселилась всю ночь, но она отчетливо помнила события вечера и то, как она провалилась в сон без сновидений. Она не видела даже такого привычного тумана, просто чернота, яркая, почти глянцевая, и тягучая, словно ириска.

Девушка зябко повела плечами, а затем взглянула на стол, куда она еще днем положила подарки. Гермиона почувствовала укол совести, ведь она хотела заглянуть в гостиную Гриффиндора, где должна была быть мини вечеринка для шестого курса в ее честь, как сообщила ей Джинни по секрету, но она нагло проспала ее. Покорив себя минут десять, Гермиона радостно принялась распаковывать подарки в таких красивых обертках.

Подарок Джинни Гермиона решила распаковать в самую последнюю очередь. Среди прочих подарков были зимние перчатки, зонтик, несколько коробок конфет, ассорти чая от Невилла, и шоколадки. Гермиона удивилась, что друзья не подарили ей книги, но тут она увидела подарок от Джинни.

– А вы хорошо постарались, – улыбнулась Гермиона, держа в руке увесистый сверток. – Ничего себе, – ахнула девушка, аккуратно развернув обертку.

Это была книга невиданной красоты. Она была настолько прекрасна, насколько и толстой. Девушка бережно провела кончиками пальцев по переплету, что был украшен камнями, не драгоценными, но природными. Они были гладкими и так приятно холодили кожу. Книга была невзрачная, серая, но камни придавали ей шарм. Прямо по центру было небольшое овальное углубление, которое также было украшено россыпью маленьких камней.

Гермиона вертела книгу так и сяк, но та упорно не желала открываться. Даже магия оказалась бессильной.

– Что ты такое? – недовольно спросила Гермиона книгу. Как и ожидалось, та ей не ответила, но гриффиндорка увидела маленький вкладыш, который она не заметила сразу. Не задумываясь, девушка прочитала его. Бессмысленный набор слов, но застежка, что сдерживала книгу, щелкнула.

– Магия какая-то, – как-то неопределенно прошептала Гермиона, немного опасливо трогая ее. – Ого! Целая инструкция! – Гермиона откровенно восхитилась таким подходом.

Часа два Гермиона рассматривала это сокровище, что подарила ей Джинни. Гермиона была уверена, что это подарок выбирала Уизли-младшая, ведь Гарри с Роном в жизни бы не додумались подарить ей книгу о красоте. Судя по оглавлению, тут было практически все – от того, как правильно подобрать макияж и что лучше будет конкретно в ее случае, до психологических советов, также книга обещала сделать из простушки уверенную в себе львицу.

– Уверенная львица, – улыбнулась Гермиона, – а это мне подходит, – довольно хмыкнула девушка.

Гермиона с интересом перебирала страницы, но они были пусты, за исключением оглавления и введения.

– Интересно, – улыбнулась Гермиона.

Книга интриговала ее все больше и больше. Не каждый день она встречала фолиант, к которому прилагалась инструкция! Наученная опытом, она сразу же полезла во вкладыш, где до этого было заклинание, чтобы открыть ее. Девушка уже поняла, что у книги может быть только один владелец, и только он сможет ее открывать, в дальнейшем даже без заклинания.

– Ого! – глаза гриффиндорки лихорадочно заблестели, ведь чтобы проявились страницы необходимо было положить в тот самый овал на обложке прядку своих волос и колдографию.

– Надеюсь, это того стоит, – Гермиона осторожно состригла самый кончик одной пряди. Как только пучок волос коснулся заколдованного места в книге, она вспыхнула синим цветом.

Гермиона открыла книгу, пролистывая страницы вновь, и с удивлением обнаружила, что некоторые страницы проявились.

– Мерлинова борода! – воскликнула девушка, не веря в происходящее. Такую магию она видела впервые.

Проявились страницы, что были посвящены уходу за волосами и прическам. И не просто каким-то волосам, а конкретно ее. Гермиона восхищенно рассматривала изображения, трепетно проводя пальцами по ним. Действительно, это были ее волосы. Немного рыжие, чуть-чуть шоколадные, и самую малость уходящие в темный. Такие же кудрявые и непослушные. И книга ей предоставила страниц двести, наглядно показывая, как лучше выпрямить ее шевелюру, как деликатно подчеркнуть кудряшки, какие есть заклинания и как правильно их читать. Также тут были перечислены различные магические средства с ценовым диапазоном. Также Гермиону удивило то, что тут были и магловские способы. А еще тут было написано про зелья для волос. Особенно ей понравилось зелье гладкости. Но вишенкой на торте было то, что тут был рецепт зелья, которое она могла сварить сама.

– Святой Гордик! Это же... Боже! – Гермиона была обескуражена.

Грейнджер быстро заметалась по комнате в поиске своих колдографий, но как назло под руку лезли только магловские фотографии. Но вот и колдо было найдено. Гермиона посмотрела на нее, вспоминая тот момент. Кажется, она была сделана летом в Норе Джинни. Гермиона тогда сидела на подоконнике и мечтала о счастливом будущем с Роном, которое было безжалостно им разбито спустя пару часов. Джинни тогда сказала, что она была так прекрасна в тот момент, насколько грустна, и свет так падал на нее, что девушка сделала целых две фотографии – одну она отдала Гермионе, а вторую Джинни оставила себе.

Гермиона с особым трепетом положила на середину обложки свою колдографию, предвкушая что-то нереальное. И книга ее не разочаровала, вспыхнув уже золотыми искрами так ярко, что Гермиона даже зажмурилась. Когда девушка открыла глаза, то в который раз за утро ахнула – книга из серой превратилась в золотую, украшенную соответствующими камнями.

– Вот это да, – зачарованно шепчет девушка. На всякий случай она еще раз сверилась с инструкцией и, убедившись, что от нее больше ничего не требуется и инструкцию можно выкинуть, она чуть ли не благоговейно открыла книгу на случайном развороте.

Гермиона листала и листала, и никак не могла остановиться. Страницы вновь проявились, рассказывая уже о бровях, губах, да и о лице в целом. Гриффиндорка встретила много непонятных слов, наподобие «контуринга», но не расстроилась, предвкушая что-то новое. Очередные заклинания, бесконечное множество техник, столько теории, и, что особо порадовало Гермиону, все это было создано буквально для нее, ведь все, о чем было написано на страничке подкреплялось ее изображением, давая возможность увидеть конечный результат.

– Это прекрасно, – шепчет Гермиона.

Особенно ей понравился психологический раздел, где автор призывала выводить себя из зоны комфорта, избавляясь от комплексов. Гермиона одобрительно кивнула, заметив в конце несколько пустых страничек, что были отведены под возрастной макияж, который ей был не нужен сейчас. Девушка открыла последнюю страницу, где был раздел для заметок, и там она прочитала, что тут можно поделиться с автором своим мнением или задать вопрос. Не долго думая, она достала перо и написала: «Как же прекрасно». Гермиона не ждала ответа, понимая, что женщина, написавшая это, наверняка крайне занятой человек, поэтому любовно проведя по корешку, она захлопнула книжку и поставила ее на полочку.

Бросив взгляд на часы, Гермиона крайне удивилась, что уже время обеда. Посмотрев в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит терпимо, она выбежала из Башни старост, направившись в Большой зал.

Девушка сразу же увидела рыженькую головку подруги и тут же направилась к ней практически в самый конец стола, не намеренно игнорируя Гарри с Роном. Заметив спешащую к ней Гермиону, Джинни встала и сразу же попала в крепкие объятия.

– Ты сумасшедшая, – шепчет ей Гермиона в самое ухо.

– Тебе понравилось? – такой же горячий шепот.

– Безумно! Но она же стоит целое состояние! – немного с уроком говорит Грейнджер.

– Разве ты этого не стоишь? – улыбается Джинни, сильнее прижимая подругу к себе.

– Я так рада, что ты у меня есть, – шмыгает носом Гермиона, и Джинни откуда-то достает платок. – Ты лучшая, Джин.

Девочки сели, не замечая никого вокруг. Они полностью были поглощены разговором. Гермиона немного поругалась на Джинни за такой дорогостоящий подарок, Джинни попеняла ее за то, что Гермиона вчера так и не пришла к ним в гостиную, а ведь они с Гарри ждали ее до последнего.

– Мне так жаль, Джинни, но я вчера приняла теплый душ, а потом уснула, – немного виновата сказала Гермиона. Девушка не считала, что врет или обманывает, просто немного недоговаривает, упуская несколько моментов.

– Я бы на тебя обиделась, но... – Джинни сделала показательную паузу, полностью завлекая Гермиону, а потом резко выпалила, – пока мы с Гарри тебя ждали, я уснула, представляешь?

– Мне так жаль, – повторила Гермиона, но Джинни ее перебивает:

– Гермиона, я уснула на Гарри, так что ты оправдана, – смеется Уизли-младшая.

– Серьезно?

– Ничего не было, если ты об этом, – поспешно добавляет Джинни. – Мы просто проговорили до полуночи, а потом я заснула. Ты не представляешь лицо моей соседки по комнате, когда Гарри меня на руках принес! Она утром так возмущалась, – Джинни закатывает глаза.

– Неплохо, – тепло улыбается Гермиона, совершенно не понимая, как подругу может радовать такая мелочь.

– Заглянешь к нам после обеда?

– Конечно! – обещает Гермиона. – Только сначала заскочу в библиотеку, хорошо?

– Ты неисправима, – качает головой Уизли, на что Гермиона только лишь разводит руками.

Спустя десять минут Гермиона уже выходила из библиотеки, неся под мышкой справочник по рунам. Ведь на повестке неделе у нее стояло странное зеркало, попавшее к ней самым неожиданном образом, и раз она оказалось в библиотеке, она не смогла не взять еще парочку книг для внеклассного чтения.

Она спешит в свою комнату, чтобы занести книжки и замирает, заметив в гостиной Малфой с Блейзом. Сухо кивнув парням, она поспешно скрывается в своей комнате, но они успели заметить предательский румянец, что покрыл ее щеки и шею.

– Ничего нового, да, Блейз? – спрашивает Драко у друга.

Но Блейз слишком хорошо знает своего друга, поэтому игнорирует его вопрос-ловушку.

Гермиона же, оказавшись в безопасности своей комнаты, немножко постояла, прислонившись спиной к деревянной двери, пытаясь восстановить дыхание. Аккуратно положив книги на стол, девушка только сейчас заметила гостей у своего окна. Гермиона поспешно открыла его, впуская птиц в тепло комнаты, где они уютно устроились на подоконнике.

– Бедняжки, я вас совсем не заметила, – гриффиндорка протянула каждой птице по печеньке. Девушка забрала все свертки и посылки, и птицы практически синхронно улетели. Гермиона смотрела им вслед, пока они не скрылись за горизонтом, завидуя их свободе.

Гермиона быстро развернула свертки, что были подарками. Она снова поругалась мысленно на себя, представив, что птицы с вечера ее тут ждут или же не смогли найти ее на завтраке. С огромной нежностью она развернула письмо от родителей. Обычно они никогда не скупились на нежности, но в этот раз письмо показалось ей немногословным, поэтому Гермиона отложила его в сторону, чтобы ответить потом. Быстро распаковав подарок от родителей, Гермиона улыбнулась, а потом нахмурилась. Родители всегда дарили ей книгу, как и в этот раз, и какое-нибудь милое, хоть и недорогое, украшение. В этот раз это была небольшая подвеска в виде капельки, но Гермиону насторожило другое – не было такого обычного вкладыша от отца – небольшой набор для зубов. Отец был дантистом до кончиков ногтей, поэтому всегда и на любой праздник дарил ей набор, в котором всегда была зубная паста и зубная нить, но самое любимое – там были специальные чупа-чупсы. Гермиона очень любила сладкое, но отец никогда не позволял есть его так часто, как хотелось бы дочери, поэтому, когда он принес ей эти леденцы на Новый год, это было для маленькой Гермионы настоящим чудом. После этого такие стандартные наборчики стали традицией для девушки. И Гермиону совершенно не оскорбляло то, что мистер Грейнджер дарил их каждому своему клиенту.

В этот раз его не было, и Гермиона ощутила некоторое беспокойство. Вспомнив, что летом тоже было что-то неладно, легкая обеспокоенность сменилась растущей тревогой. Но Гермиона уже быстро сорвала обертку со следующей посылки. Ничего интересного она не обнаружила в ней, но все же улыбнулась. Осталась небольшая коробка, но с огромным бантом.

Гермиона улыбнулась, узнав почерк Крама. Его письма всегда были полны нежности по отношению к ней и фотографиями. В этот раз он был в Испании на сборах, поэтому прислал ей внушительную стопку красивых пейзажей. Гермиона грустно подметила, что он никогда не присылает своих фотографий, а ей ведь было интересно посмотреть на него обычного, такого повседневного, а не на надменного Крама, что смотрит на нее иногда с обложек журналов, которые выписывала себе Джинни.

Гермиона быстро написала ему ответ на двух страницах и попросила в следующий раз рассказать что-то о себе, подчеркнув, что она полностью разделяет его переживания и заботу об окружающей среде, но ей также было бы интересно узнать, как он сам, а не просто дежурные фразы. Она аккуратно запечатала конверт, решив, что отправит его чуть позже, ведь Джинни, наверное, ее уже заждалась.

Затем она открыла небольшой сверток, что прислал ей Виктор. Он тысячу раз извинился в письме за то, что подарок ее не достоин, но он совсем недавно в Испании и совершенно не знает проверенных продавцов, поэтому подарил ей «частичку себя». Когда Гермиона прочитала это, она была крайне заинтригована.

– Виктор, – улыбнулась девушка.

Она достала его квиддичную футболку. Не форму, не мантию, а именно футболку, где на спине была его фамилия и его номер. Такой же номер красовался на груди. Виктор заверил, что она совершенно новая, и он специально заказал у своего портного еще одну, для нее.

Не уверен, что ты хоть раз ее наденешь, да и большая она тебе, наверняка, будет. Но тешу себя мыслью, что однажды она согреет тебя зимней ночью. Позволь мне стать немного ближе к тебе. Шлю тебе в твою пасмурную Британию теплые лучи испанского солнца. Даже если они и не согреют тебя, то своей улыбкой ты согреешь всех. – Писал он ей в конце письма.

Действительно, футболка была ей несколько велика, но Гермиону это не расстроило. Она поднесла ее к лицу, зарываясь в нее, представляя, как болгарин действительно переживал по поводу этого, ведь не смотря на всю свою брутальную внешность, он действительно был очень нежным. Также Виктор прислал ей шоколадку и небольшую бархатную коробочку. Открыв ее, Гермиона вновь улыбнулась, ведь Виктор был спортсменом до мозга костей. На подложке лежали золотые сережки в виде снитча. Его крылья медленно трепетали и немного меняли цвет, мерцая.

Гермиона тут же взяла чистый лист пергамента и написала Краму второе письмо, благодаря за столь прелестные подарки. Почему-то она почувствовала некое отвращение к себе за то, что так долго его игнорировала и за то, что не может дать ему того, что он хотел бы. Не долго думая, она достает из шкафа узкие джинсы, которые плотно облегают ее фигурку, подчеркивая нужные места. А затем надевает подаренную футболку, которая на ней смотрится, словно туника. Гермиона повертелась у зеркала, оглядывая себя со всех сторон. Она даже завязала ее на манер топика, а потом и вовсе уменьшила под свою фигуру, но решив, что это все же «частичка» Виктора, как выразился он сам, она вернула футболку в первоначальный вид. Уже не совсем белые, но очень удобные кроссовки завершили образ.

Гермиона еще утром подсмотрела в книге одно заклинание, и им она сейчас выпрямила свои волосы. Собрав высокий хвост, Гермиона вставила в уши подаренные сережки. Ей очень понравилось, что они были не «гвоздиками», а на привычном замочке. Взглянув на себя в зеркало, Гермиона даже не сразу узнала себя.

– Кажется, это называется выходить из зоны комфорта, – улыбнулась девушка своему отражению.

Уже выходя из комнаты, Гермиона заметила еще один сверток. Она припомнила, что его в пятницу принесла просто нереально белая сова. Решив, что три минуты не сыграют роли, она села на кровать, распаковывая последний подарок. Но обертка была сделана на совесть, поэтому девушка прибегла к магии. Сверток взмыл в воздух, на уровень лица девушки, а вот оберточная бумага, наоборот, упала вниз, и глазам Гермионы предстала книга. Самая обычная магловская книга.

Это была книга Маргарет Митчелл.

– «Унесенные ветром», – прошептала девушка. – Мерлин! Это же прижизненное издание! – восклицает Гермиона, заметив, что книга была выпущена аж в тысяча девятьсот тридцать шестом году.

Гермиона пыталась найти подпись того, кто ей подарил эту прелесть, ведь эта была одна из ее любимых книг, но отправитель не подписал ни обертку, ни саму книгу. Уже отчаявшись, гриффиндорка на полу заметила выпавшую карточку, на которой было подписано, что Блейз и Тео ее поздравляют.

– Подумать только... – одинокая слеза все же скатилась. – Я нашла друзей там, где не ожидала.

А затем скатилось еще несколько слезинок, когда Гермиона поняла, что Гарри с Роном ее никак не поздравили. Даже открыткой. Но девушка уже совладала с собой, поэтому, сделав глубокий вдох, она открыла дверь, скрестив пальцы, чтобы слизеринцев внизу не было. Поправив сумку, в которую она сложила все несделанные задания, она направилась к Джинни, планируя ближе к вечеру уединиться в библиотеке.

Но Малфой и Забини по-прежнему сидели в гостиной о чем-то споря. Поддавшись эмоциям, Гермиона решила поблагодарить темнокожего парня прямо сейчас, а не вылавливать его в коридорах школы.

– Блейз, – Гермиона остановилась прямо перед мулатом, бестактно прервав их разговор.

– Мы тут ведем интеллектуальные беседы, Грейнджер, – осадил ее Малфой, привычно растягивая слова в своей издевательской манере, но Гермиона лишь отмахнулась, полностью сосредоточенная на мулате.

– Спасибо, – она улыбается, глядя в темную бездну его глаз. Блейз хлопает рядом с собой по дивану, и Гермиона послушно присаживается рядом. – Но как вы узнали?

Малфой отметил про себя, что отвалит огромную кучу золота тому, кто научит его делать также – один жест, и Грейнджер покорно выполняет. Кажется, у него даже привстал от такой непривычно покорной гриффиндорки.

– Ты как-то сказала Тео, а он запомнил, – пожал плечами Блейз, не видя в этом чего-то эдакого, что видела Гермиона. – А моя мать... – Блейз слегка поморщился, будто это причиняло ему дискомфорт, – очень любит все магловское.

– Но ведь это так...

– Это было не сложно, – улыбнулся Блейз, в душе поражаясь, как легко удивить эту девушку.

– Спасибо, это лучший подарок в день рождения, – Гермиона кладет свою руку поверх запястья Забини и чуть сжимает ее в знак благодарности, неотрывно глядя в такие темные глаза.

Услышав последнюю фразу Гермионы, Драко аж поперхнулся от возмущения.

«Лучший, блять, – проносится в его голове. – Лучший. Замечательно. Вот же сука».

Гермиона быстро чмокнула Блейза в щеку, как сделала бы это, если б на месте мулата сидел Гарри, и поспешно отправилась в башню Гриффиндора.

Вот этого уже Малфой точно не мог стерпеть. Открыв рот, чтобы едко прокомментировать сложившуюся ситуацию, он неожиданно закашлялся так сильно, что даже слезы выступили на глазах, но это не мешало ему тыкать в спину удаляющейся гриффиндорки.

– Нет, ты этого блять видел? – отдышавшись, спрашивает блондин.

– Завидуешь? – хмыкает Блейз, потирая место поцелуя, будто впечатывая его в себя.

– Это футболка Крама на ней, идиот.

– Бывает.

– Не бывает, Блейз! Где Грейнджер со своими книгами и где квиддич!

– Ну может Поттер...

– Она переписывается с ним, так что логично, что это его, – говорит умозаключение Драко.

– Она могла купить в магазине, друг, так что не думаю...

– Именно, Блейз, – горячо перебивает Малфой, – ты не думаешь!

– Хмм, – хмыкает Забини. – А с каких пор тебя это так заботит, Драко? – с прищуром спрашивает Забини.

Но Драко упорно хранит молчание, пытаясь сложить одному ему известный пазл с Гермионой Грейнджер. Малфой был вынужден признать, что она полна сюрпризов, и его это чертовски заводит.

– Как же я устал, – вдруг говорит Драко. – Все так давит.

– Ты всегда можешь положиться на меня.

– Я знаю, – слишком уверенно говорит Драко. – И скоро я попрошу тебя о помощи.

– Какого плана? – встрепенулся Блейз, понимая, что Драко редко что-то просит, а если и просит, то явно не мелочь.

– Всему свое время, – посылает он другу улыбку, не обещающую ничего хорошего. – Можешь остаться тут, я не возражаю, но я хочу побыть один, – и Малфой идет в свою комнату, медленно чеканя шаг.

Уже на самых последних ступеньках Драко спрашивает, не оборачиваясь:

– А что это была за книга? – ему было чертовски интересно узнать, что вызвало такую благодарность.

– Какая-то магловская. Что-то про любовь, – добавляет Блейз.

Кивнув, удовлетворенный таким ответом, он уже быстрым шагом направляется в комнату. Как только он закрыл за собой дверь, он прислонился к ней лбом и несильно стукнул кулаком:

– Идиотка, – шепчет парень. – Читать про любовь вместо того, чтобы ей заниматься.

Гермиона приятно провела время с Джинни, которая почувствовала, что Грейнджер не настроена на общение с другими гриффиндорцами, включая ее братца и Гарри, увела подругу к себе в комнату. Девушки обсудили последние сплетни, также Джинни показала ей несколько интересных статей в журналах, но упорно возвращалась к внешнему виду Гермионы.

– Такие гладкие, – восхищенно провела Джинни по волосам подруги.

– Это из книги, – просияла Гермиона.

– Полезный подарок, – улыбнулась Уизли.

– Книги – это лучший подарок, – улыбается Гермиона.

Оставшееся время, что они провели вдвоем, Джинни пыталась выпытать у Гермионы, что у нее с Виктором Крамом. Хоть Грейнджер и утверждала, что они просто друзья, Джинни упорно твердила, что его футболка на ней и охренительные сережки говорили об обратном.

– Джинни! – наверное, уже в двадцатый раз говорила Гермиона. – Я просто надела эту футболку. Просто так, понимаешь? – взывала Грейнджер к благоразумию подруги, но та была непреклонна.

Наконец Гермиона не выдержала и заявила подруге, что вообще снимет эту чертову футболку, если подруга не угомонится, на что Джинни лишь скептически выгнула бровь. Гермиона сразу же сняла футболку, заставив челюсть Джинни отвиснуть. Если бы Гермиона не пыталась отстоять свою точку зрения, то ее челюсть бы тоже отвисла от такого нетипичного для нее поведения, или же она рассмеялась с выражения лица подруги, но обстоятельства ей не позволили сделать это.

– Ну как? – спрашивает Гермиона.

Но Джинни воспринимает это буквально, поэтому примерно через минуту честно отвечает:

– Красивое. И цвет такое смелый – бордовый, – одобряюще кивнула Джинни.

– Ох, Джин, – немного смущается Гермиона. – Я о другом.

Джинни зачарованно смотрит на подругу. На ее длинную шею, на выпирающие ключицы, на небольшую, но аккуратную и манящую грудь, на тоненькую талию и на пальцы, которые нервно теребят скомканную футболку.

Пауза затягивается, становится неловко обоим, и Гермиона пытается надеть футболку, но Джинни останавливает ее руки:

– Подожди, дай посмотреть, – просит девушка.

– Прости, что? – удивляется Грейнджер такому повороту событий.

– Оно магловское ведь, да? – спрашивает Джинни, проводя указательным пальцем по бретельке.

– Д-да, – немного заикаясь, подтверждает Гермиона.

– Первый раз вижу, – делится Уизли, проводя пальцем ниже. Она уже добралась до места, где бретелька плавно переходила в кружево чашечки.

Гермиона шумно вздохнула, позволяя Уизли-младшей оценить комплект, как та просила. У Грейнджер не было никогда такой подруги, с которой она могла бы обсуждать нижнее белье и тем более показывать. Поэтому она не могла с уверенностью ответить самой себе, правильно ли тут сейчас все происходит или нет.

– И ткань такая... м-м-м... приятная, – улыбается Джинни, бросая взгляды на лицо Гермионы, пытаясь оценить, не далеко ли она зашла.

Джинни проводит рукой вдоль ее соска, вызывая двоякие ощущения.

– Я сделала тебе больно? – обеспокоено спрашивает Уизли, заметив, что Гермиона вздрогнула от ее прикосновений.

– Н-н-нет, – шепчет в ответ Гермиона, обескураженная поведением подруги.

«Ещё бы, – мысленно улыбается Джинни, безошибочно почувствовав, как соски у Гермионы набухли и приятно выпирают сквозь тонкую ткань».

– Очень удобно, – продолжает Джинни, легонько касаясь Гермионы. – Мне нравится, – выносит она свой вердикт, но не торопится убрать руки. Наоборот, прикосновения становятся более трепетными, более чувственными.

– Джин, – зовёт Гермиона, но подруга даже не слышит ее.

Ловкие пальцы Джинни уже легонько оттянули край бюстгальтера и поглаживали кожицу под ним.

– О! – удивляется Уизли. – У маглов застегиваются на одну застежку?

– По-разному, – Грейнджер видит непонимающий взгляд Уизли и поясняет, – у кого маленькая грудь могут позволить себе одну застежку, а у кого-то грудь большая, и они вынуждены...

– Я поняла, – перебила Джинни. – Просто магическое белье всегда с двумя, а у вас так все продумано, – улыбаясь, закончила Джинни.

– Иногда оно ещё и спереди расстегивается, – закатила глаза Гермиона, угадывая реакцию подруги.

– Вот это я понимаю! – восхищенно воскликнула Джинни. – А у нас оно бесполезное, хоть и красивое.

– Ну у магов тоже есть аналогичное, – утешает Грейнджер свою лучшую подругу. – У нас есть утягивающее и корректирующее белье, пуш-ап, а ещё...

– А знаешь, что меня всегда интересовало? – заговорчески шепчет Джинни.

Гермиона в ответ приподнимает брови и Джинни сообщает:

– Смотри, допустим ты познакомилась с парнем, дело идёт к интиму и все такое, и ты должна раздеться при нем! Вот как ему объяснить, куда делась красотка, с которой он рассчитывал повеселиться? – хохочет Джинни.

Гермиона звонко подхватила ее смех, представляя всю нелепость ситуации, которая может случиться с кем-то. Отдышавшись первой, Грейнджер говорит:

– Красота коварна.

Гермиона не заметила, что пока они говорили, Джинни уже оказалась за ее спиной, и ее ладони полностью накрывали ее грудь.

– Не думаю, что нам с тобой стоит беспокоиться об этом, – Уизли несильно сжала ладони, и грудь Гермионы непривычно заныла.

Гермиона начала неловко ёрзать, и Джинни прекратила. На сегодня.

– У тебя идеальная грудь, – Уизли в последний раз сжала грудь подруги, специально задевая чувствительный к прикосновениям сосок. Джинни убрала руки. – Не комплексуй, – подруга, как всегда, смотрит в саму суть. – Уверена, что мы встретим тех, для кого мы будем красотками, – улыбается Джинни.

– Конечно! – горячо соглашается Гермиона, в который раз благодаря всех богов, что послали ей Джинни.

Подруги ещё проговорили около часа, а потом Гермиона распрощалась, ссылаясь на то, что у неё слишком много факультативов и она может не успеть что-то сделать. Джинни сделала вид, что верит и отпустила подругу, передав привет Краму.

Как только староста Гриффиндора покинула гостиную факультета, в неё врезался Колин Криви.

– Ты хоть когда-нибудь выпускаешь эту штуку из рук? – кивнула девушка на фотоаппарат.

– Конечно, – улыбается Колин. – Во время занятий он лежит рядом, и я даже не смотрю в его сторону.

– Будь осторожен, – просит Грейнджер, поправляя сумку.

– Ты такая красивая сегодня, – выпалил Криви, переборов своё стеснение.

– Спасибо, – так же неловко ответила девушка. Гермиона за все свои семнадцать лет так и не научилась принимать комплименты.

– А можно я тебя сфотографирую? – просит Криви.

– Ох, Колин, ты ведь знаешь...

– Я понял, – грустно улыбается Криви. – Не сегодня, да? – Гермиона кивает, и Колин бормочет себе под нос: «как всегда».

Гриффиндорец уже зашёл в гостиную, как его окликнула Гермиона:

– А знаешь, – она кладёт руку на юношеское плечо, – я сейчас иду в библиотеку, и думаю, что мы сможем сделать колдографию в одном из коридоров.

– Да! – чуть ли не закричал Колин. – У окна должно получиться очень здорово, – глаза парня заблестели.

– Тогда чего мы ждём? – улыбнулась Гермиона.

– Пошли, – Колин взял ее за руку и чуть ли не бегом, словно боялся, что девушка передумает, потащил ее в коридор.

– Не так быстро, – смеясь, просит девушка.

– Блин, прости, – виновато просит гриффиндорец, но темпа не сбавляет.

Гермиона была уверена, что они управятся за пару минут. Максимум – пять. Но Колин крайне ответственно отнесся к делу, и они вместе провели около часа. Сначала Гермиона нехотя позировала, стараясь поскорее отделаться от товарища, но потом сдалась. И она не пожалела – Колин оказался мастером своего дела, снимки вышли не просто красивыми, они получились превосходными.

– Как же красиво, – прошептала гриффиндорка, когда юноша протянул ей стопку фотографий. Гермиона, словно зачарованная, смотрела на снимки и не могла поверить, что она получилась так хорошо. – Можно я возьму парочку?

– Они все твои.

– Спасибо!

– Но с твоего разрешения я бы взял парочку. Ничего такого, – поспешно добавляет он. – Просто после школы я хочу работать в журнале, поэтому я собираю особенно хорошие снимки.

– Конечно! Выбирай любые, – девушка протягивает ему колдографии, но Колин просит, чтобы она сама выбрала себе то, что ей по душе, а он заберёт оставшиеся. – Они все бесподобны, Колин, я не могу выбрать лучшие из равных, – с этими словами девушка протягивает ему половину от пачки.

– Мне будет достаточно двух, – он взял две верхние, а остальные вернул Гермионе.

– Спасибо, что предложил...

– Лучшей благодарностью будет, если ты разрешишь когда-нибудь тебя снова сфотографировать, – перебивает ее Криви.

– Обязательно, – соглашается Гермиона.

Ребята распрощались, и гриффиндорка поспешила в библиотеку. Ей очень хотелось побыть одной, чтобы подумать и переосмыслить события последних дней, но как только она удобно расположилась за столиком возле окна, к ней подсел Тео.

– Надеюсь, не помешал? – он улыбнулся ей.

– Ты всегда вовремя, – Гермиона не может сдержать улыбку. – Я как раз поддалась унынию и начала тонуть в пучине грусти.

– Мне иногда кажется, что ты издеваешься надо мной, – закатывает Нотт глаза. – А потом вспоминаю, что это я тебя научил. И так легко становится, – смеется парень.

Гермиона изо всех сил старалась сохранить серьёзное выражение лица, но рядом с Тео это было невозможно. Секунда-другая – и Гермиона уже заливисто смеётся.

– Я так тебе благодарна, – вдруг сказала Гермиона. – Ты появился в непростой для меня промежуток времени.

– Для этого ведь и нужны друзья, правда? – Теодор заглядывает ей в глаза.

– Конечно, – лицо девушки озарила широкая улыбка.

Гермионе нравилось проводить время с этим слизеринцем. Если бы ещё в начале сентября ей сказали, что она будет так тесно общаться с кем-то со змеиного факультета, она бы рассмеялась в лицо говорящему, но сейчас она задумалась над тем, какая забавная штука эта жизнь и сколько сюрпризов ещё впереди.

– Спасибо, спасибо за подарок. Я не ожидала, – поблагодарила девушка.

– Мелочи.

– Это очень дорогой подарок!

– Мелочи, – вновь повторяет Нотт.

– Тео! – восклицает девушка.

– На Слизерине учатся редкостные засранцы, если ты не знала. Так что это мелочи на самом деле.

– Просто прими мою благодарность, – просит гриффиндорка.

– Хорошо, мисс Грейнджер, – Тео прячет улыбку.

– Не называй меня по фамилии, пожалуйста.

– Просто Гермиона, – поправляет себя Нотт.

До самого отбоя они сидели вот так вот уютно, иногда подшучивая друг над другом. Им было приятно даже молчать вместе. Время от времени они задавали друг другу вопросы, поражаясь, насколько хорош их собеседник.

Теодор слушал, иногда качая головой, о мире маглов, о том, какие у них есть изобретения и для чего они нужны. Гермиона же с удовольствием слушала различные семейные легенды о магии, о которых не было написано в книгах. Тео также обучил ее некоторым заклинаниям, которые она не смогла найти в книжках, даже если бы очень захотела.

– Что? – в лоб спросил юноша, поймав на себе очередной внимательный взгляд карих глаз.

– Ты не такой.

– Не понимаю тебя, прости, – растерянно улыбнулся Нотт.

– Ты не сноб, – откровенно отвечает Гермиона.

– Это ты меня так назвала особенным? – смеётся Теодор.

– Нет, это я дала себе пощечину, – честно отвечает девушка. – Я судила по обложке.

– Так понятно стало, – улыбается Тео.

– Ну вот эта вражда между Слизерином и Гриффиндором. Я была не права и мне так стыдно, – ее щеки слегка покрылись румянцем. – Я считала, что вы все там, как... – девушка замялась.

– Как Малфой, да? – приходит ей на помощь Нотт. Гермиона кивает, и Тео продолжает. – Наверное, ты никогда не была так рада своей ошибке, да? – поигрывает слизеринец бровями, вызывая улыбку у Гермионы. – Давай, – подбадривает он ее, – скажи это, – смеётся Тео, – мы, слизеринцы, падки на слащавые речи.

– Ты неисправим, – смеётся Гермиона.

– Просто я ещё не встретил свою Гермиону Грейнджер, что будет меня исправлять, – неожиданно говорит он сам, нервно смеясь.

До конца сегодняшнего вечера они оба не проронили больше ни слова. Первый раз Гермиона возвращалась в одиночестве. Девушке было зябко, и прохлада вечернего коридора была ни при чем.

С тяжелым сердцем она шагнула в Башню старост и замерла на пороге, заметив Малфоя. Она ожидала от него чего угодно, но только не молчания. Минуту они смотрели друг на друга, но ни одного оскорбления не сорвалось с его губ. Вместо этого он встал с дивана и направился на выход. Все внутри Гермионы сжалось, когда он прошёл мимо. По спине пробежали холодные мурашки, когда дверь за ним захлопнулась. Гермиона бросилась наверх к себе, сердце стучало, как бешеное, грозясь покинуть ее грудную клетку. Лишь закрыв дверь в свою комнату, она почувствовала себя в относительной безопасности.

Девушка прислоняется спиной, а затем медленно сползает вниз по двери. Гермиона была откровенно шокирована признанием Тео, поведением Джинни, а еще и Малфоем. Она ещё вчера твёрдо решила игнорировать его, не уделять ему и толику внимания, но все оказалось гораздо сложнее. Он не сказал ей ни слова, даже не унизил и не оскорбил, просто посмотрел на нее, а она уже разрывалась между желанием расплакаться от обиды на него или же дать ему такую хорошую, смачную пощечину. Но вместо этого голос отказывался ее слушаться, а ноги приросли к полу.

– Еще и покраснела, наверное, идиотка, – надрывисто шепчет Грейнджер, ладонью закрывая глаза. Затем она проводит рукой дальше, больно сжав волосы на затылке, стараясь взять себя в руки и на корню прекратить зарождающуюся истерику. – Ты сильная, Гермиона, ты справишься, – уверяет себя девушка.

Гермиона так и сидела на полу, размышляя, как она смогла оказаться в такой до боли глупой ситуации с ее то мозгами. Девушка чувствовала, что тонет под гнетом своих мыслей, но ничего не могла с этим поделать. Чем больше она погружалась, тем сильнее захлебывалась в каких-то неправильных фразах, нелогичных поступках, в себе в конце концов.

Девушка встала, руками массируя онемевшие ноги. Аккуратно разложив сумку, ведь в душе она была ещё тот перфекционист, она села на краешек кровати, теребя одну из сережек. Мыслей было так много, что даже Гермиона не понимала, как они все помещаются в ее хорошенькой головке.

Решив не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, Гермиона взяла все письма, которые хотела отправить утром, и направилась в совятню. По пути она вложила в конверт свою фотографию, чтобы Виктор видел, что его подарки пользуются спросом. На фотографии она была такой спокойной, такой умиротворенной. Солнечный свет падал из окна на ее фигуру, придавая некий шарм. Гермиона стояла полубоком, а потом поворачивалась и смотрела в камеру. Если бы Гермиона не позировала бы, то в жизни бы не поверила, что тут запечатлена она.

Грейнджер вздрагивала, когда ее шаги гулким звуком раскатывались по пустым коридорам, поэтому она наложила чары на свою туфли. Она поднялась в совятню и замерла, увидев, что Малфой стоял к ней спиной. Он ее не услышал и не заметил, поэтому девушка быстро юркнула в тень.

– Лично в руке Беллатрисе, – напутствовал он свою птицу. – И дождись ответа. И ответ мне нужен срочно, – он гладит филина. – Ты меня понял? – птица гукнула и, взмахнув перьями, унеслась ввысь.

Оценив ситуацию, Гермиона поняла, что так или иначе, но Малфой непременно ее заметит, а быть застуканной в такой неподходящей ситуации она не горела желанием. Поэтому сосчитав до десяти и напустив на себя безучастный вид она направилась к совам.

– Не ожидала тебя здесь встретить, – бросает она как бы между прочим. Письмо было надежно прикреплено к лапке школьной совы, и, получив печенье, птица улетела. Было отправлено уже второе письмо, но Драко молчал.

– А что ты тут забыла? – он проводил взглядом птицу, что уносила его письмо.

– Ну... письмо отправляла.

– Я тоже, – голос холоден, как сталь.

– А тебе не кажется, что время позднее для писем?

– Для семьи никогда не бывает рано или поздно, – высокомерно заявляет он. – Бывает уже не нужно.

Гермиона теряется и не знает, что ответить слизеринцу. Но он берет эстафету в свои руки.

– А кому ты отправляла послания под покровом ночи? Не любовнику ли? – ядовито интересуется он.

– Уж явно не Пожирательнице смерти! – резко выпалила Гермиона в ответ. Слова сорвались так быстро, что та не успела подумать как следует. Она прикрывает рот ладонью, но Малфой все прекрасно услышал.

– Семью не выбирают, – напряженно говорит он, сжимая в руках палочку.

– Не ври! – кричит Гермиона. – Ты мог отправить письмо днём или утром! Так что не прикрывайся семьей! Ты написал своей тетке-Пожирательнице. Что она пришлет тебе в ответ? Какой-нибудь Темный артефакт, да?

Гермиона ожидала, что парень выйдет из себя или же вовсе ударит ее, но он лишь рассмеялся. Натянуто, словно давился смехом.

– Что смешного? – мгновенно ощетинилась гриффиндорка.

– Ты, – безапелляционно заявляет Малфой. – Вокруг школы и даже в школе присутствуют мракоборцы, которые проверяют абсолютно все. Готов поспорить, что они даже в жопу готовы заглянуть, чтобы убедиться, что у нас нет ничего такого! А ты заявляешь, что я попросил какой-то Темный артефакт...

– Завуалировано попросил, – вставляет Гермиона.

– И Беллатриса Лестрейндж настолько глупа, что мне это предоставит!

– А почему бы и нет? – скрещивает руки Грейнджер.

– Да потому что каждое письмо вскрывается, каждая вещь проверяется детектором! – кричит он. – Знаешь, что будет с тем, кто попытается что-то подобное провернуть?

– Ты прав, – вынуждена согласиться Гермиона.

– Не удивлён.

– Прости, – извинилась она. – Просто ты ... Малфой, – тихо-тихо продолжает она. – Так что нет ничего удивительного, что я не так поняла эту ситуацию.

Малфой хмыкает.

– Как же так получилось, что твои друзья отпустили тебя? Они вообще знают, чем ты занимаешься по ночам? – вместо «спасибо» говорит слизеринец.

Но девушка не идёт у него на поводу, а задаёт ему встречный вопрос:

– А ты? Почему в столь позднее время ты не у себя в башне?

– Могу себе это позволить, – просто отвечает он.

– Я тоже! – с вызовом отвечает она.

– Думаешь, мы похожи? – в темноте она не видит, как блестят его глаза.

– Ну если ты забудешь, что я маглорожденная, то да.

– Серьезно?

– Ну да! Руки две, ноги у нас две, голова и все такое. Так что да, мы похожи, Малфой.

– У меня есть член, а у тебя? – спрашивает Драко.

– Малфой! Я ведь серьезно с тобой разговариваю!

– Я спрашиваю на полном серьезе!

– Будто ты не знаешь, что у меня там! – повышает голос Гермиона.

– Научно выявлено, что мы разные, – подытожил Драко.

– Нет! – категорически не соглашается с ним гриффиндорка. – Это все физиология, а я...

– А я могу себе это позволить! – повышает он голос и делает шаг к ней. – Я могу позволить себе поздно лечь, – ещё один шаг, – или поздно встать, – два шага к ней. – А знаешь почему? – он подошёл так близко, что касался ее грудью.

– Потому что ты Малфой? – цинично предполагает она.

– Я тебе отвечу, – продолжает он не слыша ее. – Потому что я одинок. Потому что у меня никого нет. Никто во мне не нуждается, Грейнджер, – она издаёт сдавленный вздох, а может быть и выдох, но он продолжает. – Никто поздно ночью не скажет мне, что уже поздно и надо ложиться. Никто рано утром не поинтересуется, как прошла моя ночь и что мне снилось, – он смотрит прямо в глубину ее глаз, чтобы убедиться, что она понимает его. Он хочет увидеть в них понимание, но видит только сочувствие. – Потому что я один. И так всегда, Грейнджер. По-другому не будет, – немного помедлив, он добавил. – Никогда.

А затем развернулся и ушёл, оставив лёгкий шлейф одеколона. Время шло, а Гермиона стояла и стояла. Кожа покрылась мурашками от холода, губы слегка посинели, а девушка все никак не могла поверить, что Малфой позволил ей заглянуть под маску, которую носил. Грейнджер чувствовала, что коснулась чего-то личного. Она почувствовала необъяснимый прилив нежности к этому слизеринцу. В душе что-то колыхнулось, будто она это уже слышала или знала.

Она выбежала и побежала так быстро, насколько это позволяли каблуки. Пару раз она даже упала, но ее это не остановило.

– Малфой! – влетела она в их гостиную.

Она чувствовала, что должна ему что-то сказать, а лучше, чтобы он что-то ей рассказал. Девушке казалось, что он говорил не о себе, а о ней. Она тоже чувствовала себя одинокой. У неё было столько вопросов, а ответов не было. Но в одном она была уверена – если кто-то и может ей помочь, то только он, Малфой.

Она стучится к нему в комнату, но он не открывает. Выждав пару минут, она сама отпирает дверь в его комнату, но его там нет. Девушка не может себя пересилить, поэтому не заходит дальше, а при помощи магии закрывает дверь. И в ванной комнате его нет.

Тогда она решительно спускается и садится на диван, взглядом буравя портрет, который одновременно являлся дверью. Он обязательно вернётся в башню, и тогда Грейнджер устроит ему.

Время шло, за окном начало светать, но его все не было. Сонные глаза начинали слипаться, и Гермиона их истерично терла. Встав с дивана, она попрыгала, чтобы размять затекшие ноги. Взгляд упал на часы – половина шестого.

– Он не придёт, – прошептала Гермиона в пустоту.

Уныло она поднялась к себе в комнату, твёрдо решив, что сегодня вечером она точно с ним поговорит.

Проснувшись по будильнику, Гермиона привела себя в порядок и спустилась вниз. Малфоя не было, поэтому девушка, поудобнее устроившись в кресле, принялась читать книгу, что подарила ей Джинни. Гермиона запомнила номера страниц, что можно было повторить, но сейчас она читала советы. Не по красоте, а просто советы, как перебороть себя, как научиться подавать себя, как стать увереннее.

Гермиона читала и восхищалась этой женщиной и ее проницательностью. Каждая строчка, каждое слово было буквально про неё – Гермиону Грейнджер. У автора тоже в детстве были два друга, но они не сохранили дружбу – один уехал далеко-далеко, а со вторым автор встречалась, и в итоге ни отношений, ни дружбы.

– И у меня также, – шепчет Гермиона.

Гермиона внимательно читала, примеряя те или иные ситуации на себя. Она взвешивала все за и против. Ее внимание привлек скрип петель, которые извещали о том, что портрет открылся.

– Ну ты и сволочь! – в вошедшего тут же летит подушка.

– Как-будто зашел в родные подземелья! – отшутился вошедший человек.

– Блейз? – удивилась Гермиона.

– Я обижусь, если ты скажешь, что мне не рада.

– Прости, я думала, что это Малфой вернулся, – оправдалась Гермиона. – А где он, кстати? – как бы между прочим спросила Гермиона.

– Весь в делах, – загадочно улыбнулся Блейз. – Это все, что я знаю. – Гермиона закатывает глаза, показывая, что не верит ни единому слову мулата. – Да, кошечка, – улыбается Забини. – Драко не всегда передо мной отчитывается.

– Все в порядке, Блейз, – улыбается Гермиона.

Блейз прошёл в комнату Драко и закрылся там. Гермионе было очень любопытно узнать, что он там делает, но здравый смысл взял вверх, и она, спрятав книгу под подушкой в своей комнате, чтобы вечером прочитать несколько страниц, поспешила в библиотеку.

Как она и ожидала – там был Нотт. К нему рыжеволосая девушка и подсела.

– Думаю, мы скучно живем, – вместо приветствия сказал Теодор.

– Почему?

– Мы чертовски одиноки, если проводим воскресенье в библиотеке.

– А может, это нам никто не нужен? – предполагает Гермиона.

– В точку! – соглашается слизеринец. – Ты сегодня без книг? – удивленно спрашивает Нотт.

– Мы ведь в библиотеке, думаю, я найду, чем заняться, – улыбается Гермиона.

До самого вечера они просидели вместе. Гермиона восхищенно смотрела, как он готовит свой доклад. Никто не задавал ему это, но он просто решил сделать его. Гермиона была вновь приятно удивлена, что кто-то ещё, помимо неё, так ответственно относится к учебе.

– О чем думаешь? – спрашивает Тео, ловя на себя ее выразительные взгляды.

– О том, что вы, слизеринцы, такие амбициозные.

– Мерлин, – Нотт хватается за голову в шутливом припадке. – Когда же сотрется эта грань? – заламывает он руки.

– Мы были рождены, чтобы быть по-разные стороны, – смеётся Гермиона.

Пока Теодор переписывал и дополнял свою работу, доводя ее до совершенства, Гермиона взяла справочник по рунам и просматривала его, делая кое-какие выписки на пергаменте, любезно предоставленным Теодором.

Нотт поинтересовался, для чего ей это и что конкретно она ищет, девушка не дала четкий ответ, но заверила, что если ей понадобится помощь или она встанет в тупик, он будет первым, к кому она обратится. Такой ответ удовлетворил слизеринца, поэтому парочка вернулась к своим делам, бросая время от времени заинтересованные взгляды друг на друга.

Время вновь сыграло с Гермионой злую шутку – оно пролетело так быстро, что гриффиндорка не заметила. Опомнилась она, когда Нотт стал ее поторапливать, ведь через десять минут начинался комендантский час.

– О нет! – с ужасом воскликнула Гермиона. Ей срочно нужно было оказаться в Башне старост, но Теодор так ее задерживал. – Тео, прости, – она складывает руки в умоляющем жесте, – мне очень нужно бежать.

– Я тебя провожу, – с готовностью говорит он, складывая все свои принадлежности в сумку.

– Ох, Тео, я очень тороплюсь. Я буду тебя безмерно благодарна, если ты уберешь мой справочник на место? – не успел Тео кивнуть, как Гермионы и след простыл.

Тео отнес справочник на место и сложил все бумаги к себе, включая листок Гермионы, где она делала заметки. Он после с ним ознакомится, и только потом отдаст его Грейнджер.

Гермиона же на всех порах неслась в Башню старост. Она решила не повторять утренние ошибки, поэтому, влетев в гостиную, громко позвала:

– Блейз! – тишина.

Пару минут томительного ожидания, и она взлетает по лестнице, останавливаясь у его двери. Взмах палочки – дверь открылась, но в комнате пусто. Ещё взмах – дверь закрывается.

Гермиона возвращается и садится на верхнюю ступеньку. Она не могла самой себе объяснить, что она делает.

– Тогда как ты это Малфою объяснишь, идиотка? – спрашивает саму себя Гермиона. Она искренне надеется, что ничего объяснять ему не придётся, и он сам поймёт, пусть даже она и не понимала происходящее.

Отложив палочку в сторону, Гермиона головой облокотилась на перила, вперив взгляд в портрет. Девушка сама не заметила, как задремала. Первым делом, что она сделала, когда проснулась – это проверила Малфоя. Но его не было, как девушка и предполагала.

– Ну и пошёл ты, Драко Малфой! – крикнула она в пустоту его комнаты. Девушка ушла к себе, твёрдо решив, что он не стоит ее бессонных ночей, ведь она и сама справится. Плюхнувшись на кровать звездочкой, Гермиона злобно посмотрела в потолок и уснула, представляя, как запускает в противного слизеринца несколько заклинаний.

Весь понедельник Гермиона не была сосредоточена на занятиях, поскольку пыталась поймать на себе взгляд серых глаз, но он упорно ее игнорировал. Она пыталась выловить его в коридорах, но он терялся в толпе.

И вторник был похож на понедельник. Весь день она искала встречи с Драко, но он был неуловим. Девушку радовало лишь то, что вечера ей скрашивал Тео, и она была ему безмерно благодарна.

В среду Гермиона проснулась с улыбкой на лице. Да, Малфой не ночевал все это время в башне, и Гермиона даже не видела, чтобы он заходил сюда, но ведь сегодня среда – день их внеплановых занятий. Девушка собиралась с особой тщательностью утром и даже подкрасила ресницы, предварительно замазав синяки под глазами, ведь половину ночи она проводила на лестнице, рассматривая портрет в надежде, что тот сжалится и откроется.

Гарри с Роном недоуменно переглядывались, не понимая нервозность своей подруги, но Гермиона лишь отмахнулась от них, бросив быстрый взгляд на столы, что занимали слизеринцы.

Вечером часы не успели пробить и шести, как Гермиона уже сидела в кабинете ЗОТИ, ожидая Драко с минуты на минуту. Сердце забилось быстрее, когда она услышала тяжелые шаги за дверью. Казалось, что прошла целая вечность, прежде, чем повернулась дверная ручка.

– Что вы тут делаете, мисс Грейнджер?

– Я... – Гермиона потеряла дар речи. – Я жду Малфоя, профессор Снегг.

– Мистера Малфоя, – поправляет Северус.

Гермиона закатывает глаза, понимая, что у всех слизеринцев в крови оскорблять ее. «Не всех», – попросила она саму себя. Перед глазами мелькнули синие глаза Тео, и страх перед деканом Слизерина улетучился.

– Мистера Малфоя, – сквозь зубы соглашается Гермиона.

– У мистера Малфоя в среду и четверг тренировка, мисс Грейнджер. Ему эти дни не удобны. Он должен был выбрать другие.

– Но он мне ничего не сказал!

– Значит, не выбрал.

Лёжа в кровати вечером, Гермиона вновь и вновь прокручивала эту сцену унижения, которую, по ее мнению, Драко не плохо спланировал.

В четверг она сама не пошла на их факультатив, а уже в пятницу не выискивала его платиновую макушку среди прохожих. Неделя прошла в томительном ожидании, и остался неприятный осадок, но Теодор неизменно был рядом с ней каждый вечер. Она оживала, расцветала рядом с ним. Гермиона чувствовала укол совести, осознавая, что Теодор заменил ей Гарри с Роном, но ничего не могла с этим поделать. Это было на уровне подсознания, ее так тянуло к нему.

В субботу к ним подсел Блейз Забини, и Гермиона ещё больше влюбилась в эти вечерние посиделки. Казалось, не было такой темы разговора, которую слизеринцы не смогли бы поддержать. Их интеллектуальные беседы превращались в жаркие споры по поводу какой-либо книги или ситуации, а потом кто-то разряжал обстановку хорошей шуткой, которая плавно перетекала во что-то новое и свежее.

Шла вторая неделя, как Малфой перестал показываться в Башне старост. И если сначала Гермионе было неловко или даже стыдно, то сейчас она перестала себя корить – в конце концов это он сам сболтнул что-то личное, а сейчас трусливо прячется от нее. Желание извиниться перед ним, посочувствовать и предложить свою помощь полностью отпустило Гермиону. Она больше не чувствовала этой гриффиндорской тяги спасти утопающего.

Блейз все чаще и чаще составлял компанию Нотту и Грейнджер, чему Гермиона втайне радовалась. Девушка чувствовала, что снова появляется какое-то напряжение между ней и Тео, поэтому боялась, вдруг это испортит их отношения, поэтому присутствие ещё одного слизеринца сдерживало их. Хотя с другой стороны Гермиона точно знала, что уж кто-кто, но слизеринцы ничего не испортят, они все делают идеально.

В среду она сама не пошла на занятия, а в четверг спустилась в подземелья, в кабинет Снегга. Она очень долго топталась под дверью, но все же решилась. Постучавшись и получив ответ, она решительным шагом зашла внутрь. Гермиона была уверена, что разговор будет неприятным для нее и длинным, но профессор Снегг даже не снял баллы с Гриффиндора, когда девушка заявила, что больше не будет заниматься с мистером Малфоем, поскольку не видит смысла в этих занятиях. На ее безграничное удивление он сразу согласился с ней и отпустил девушку. Если бы это был не профессор Снегг, Гермиона могла бы подумать, что преподаватель ее выпроваживает, но все же это был Северус Снегг, а он бы не упустил такую возможность. Попрощавшись, Гермиона поспешила уйти, пока Снегг не передумал, но он все же окликнул ее у самой двери.

– Мисс Грейнджер, – Снегг не только подождал, пока девушка обернётся, но и встал со своего места. – Чтобы вы не думали об этом, я хочу знать, что вы усвоили урок, который я хотел вам преподать.

Гермиона не спешила с ответом, вспоминая, как она получила этот факультатив и что он изменил в ней.

– Да, сэр. – Честно отвечает Гермиона. – Вы прекрасный учитель. Я усвоила урок.

– Всего доброго, мисс Грейнджер, – кивком головы Снегг дал понять своей ученице, что та свободна.

– Хочу сказать вам спасибо, профессор, – Гермиона не торопилась покидать кабинет, чувствуя необходимость высказать то, что было у неё на душе. – Сами того не ведая, вы преподали мне два урока, сэр, – Гермиона тепло улыбнулась, увидев, что профессор крайне заинтересован продолжением. Но вместо того, чтобы высказаться, девушка поспешила убраться как можно дальше от подземелий.

А вот в пятницу Джинни Уизли, подслушав в туалете весьма интересную сплетню, вечером решила заглянуть в библиотеку. И была приятно удивлена, заметив, как оживленно Гермиона что-то рассказывала двум парням, агрессивно жестикулируя. Решив, что троица так сильно увлечена своими дебатами, Джинни рискнула подойти поближе.

– Все равно ты нас не убедила, – смеётся Теодор, поднимая вверх ладони.

– Ну почему вы такие упрямые ослы? – всплескивает Грейнджер руками.

– Это у вас, маглов, нет волшебства, поэтому вам и сложно...

– И омутов памяти у вас нет, кстати, – вмешивается в горячий спор Забини.

– Это да, – соглашается Гермиона. – Но Тео, – тыкает в его сторону пальцем девушка, – заявлять, что волшебники фальсифицируют историю маглов – это мега смело!..

Дальше Джинни не стала подслушивать. Она снова вернулась на свою первоначальную точку наблюдения и не сводила счастливых глаз с подруги. Легкая тень огорчения отпустила Уизли, которой было обидно, что из-за каких-то разногласий между Гарри и ее братцем, Гермиона стала реже бывать в их гостиной. Это не сказывалось на общении между девочками, но было как-то неловко. Глядя на новое трио, Джинни поняла, что Гарри с Роном не дадут Гермионе подобного, и лучшее, что друзья могли бы сделать для своей подруги, то это отпустить ее. И Джинни дала сама себе клятву, что сохранит новую Гермиону и убережет.

Джиневра вернулась в гостиную Гриффиндора. Для начала она отменила сегодняшнее свидание, а затем в Джинни проснулся сыщик. Уже к обеду субботы она полностью удовлетворила своё любопытство.

Когда вечером Гермиона шла в библиотеку, паря в облаках, цепкие женские пальчики неожиданно затащили ее в кабинет, крепко схватит за руку.

– Джинни! – Гермиона рассмотрела своего похитителя.

– Гермиона, – улыбнулась ей Уизли. – Ты куда-то торопишься?

– Ну как бы да, Джинни.

– Не в библиотеку ли? – улыбка стала шире.

– Что происходит?

– Ты совершенно про меня забыла, и я клянчу твоё внимание, вот и все, – Джинни печально разводит руки в сторону и садится на парту позади неё.

– Джинни...

– Ты поэтому бросила Рона, потому что встречаешься с другим? – в лоб спрашивает Уизли.

– Глупости! С чего ты взяла? – Гермиона подсела к подруге.

– Я думала, что узнаю это от тебя, а не из сплетни в туалете.

– Мерлин, – ахает Гермиона. – Я так боялась, что все не так поймут и переврут, – девушка закрывает глаза.

Джинни молча смотрела на свою Гермиону, пока у той по щекам текли слёзы.

– Это... это... – твердила Гермиона между всхлипами.

– Чшшш, – Джинни встала со своего места и крепко прижала Гермиону к себе, уютно устроившись между ее ног.

– Все будет хорошо, – шептала Джинни на ухо Грейнджер.

Спустя десять минут Гермиона сломалась и вывалила на Джинни абсолютно все, начиная с лета. Уизли слушала, широко распахнув глаза. Руки Джинни нашли ладони Гермионы и крепче сжали их. Время от времени Джинни прикрывала глаза, стараясь не заплакать, ведь Гермиона мужественно ей все рассказывала, уставившись в одну точку за головой Уизли.

Гермиона по началу рассказывала быстро-быстро, но потом успокаивалась, чувствуя себя в надежных руках подруги, и ее рассказ стал чётче, понятливее. Гермионе было очень страшно все рассказывать, вдруг Джинни встанет на сторону брата и не поверит ей, или осудит за общение со слизеринцами. Но Гермиона рассказала абсолютно все, что помнила или знала. Единственное, о чем староста Гриффиндора умолчала – это об ее первом оральном опыте – Гермиона заменила его на поцелуй.

Когда Гермиона закончила рассказ, то долго не решалась взглянуть на подругу, но та заговорила с ней первой.

– А я думала и гадала, почему ты стала так часто пропадать, – Джинни мужественно улыбнулась, ведь сейчас им обоим нужна была именно улыбка.

Одна девушка проявила огромное мужество, рассказав о попытке изнасилования дважды, вторая же приняла огромный удар, услышав об истинном лице брата.

– Беги в библиотеку, – Джинни помогает Гермионе подняться. – Твои аристократы тебя, наверное, уже потеряли. Если ты не против, – серьезно говорит Уизли, – мне бы хотелось сегодня к вам присоединится. Очень хочу познакомиться с Тео.

Когда дверь за Гермионой закрылась, только тогда Джинни позволила себе заплакать. Было раскрыто столько карт, столько боли было причинено родным, столько тайн и секретов было выявлено, что Джинни завыла. Теперь эту ношу она должна была носить в себе, не имея права облегчить этот груз.

Успокоившись, Джинни вышла из класса, заперев его. Она умылась и привела себя в порядок в первом попавшемся туалете, а затем, нацепив лучезарную маску, пошла узнавать лучше ребят, с которыми Гермиона была по-настоящему счастлива.

Не смотря на все страхи Гермионы, Джинни прекрасно вписалась в их колоритную компанию. Уизли особо много не говорила сегодня, но внимательно слушала и смотрела. От ее намётанного взгляда ничего не скрылось. Со стороны было виднее, как Блейз и Теодор пытаются поделить Гермиону: один встанет и принесёт книгу, второй же подшутит над ним, второй приманит книгу, так первый отвлечёт Гермиону, рассказывая анекдот. Джинни улыбалась, глядя на это все, а Гермиона весь вечер ломала голову над таинственной улыбкой подруги.

– Ты дописал свой доклад? – спросила Гермиона, но Тео отрицательно качает головой. – Так ты же хотел его зачитать нам в конце недели.

– Ну у меня в планах было дописать его сегодня, но...

– Но что? – вскидывает брови Грейнджер.

– Эти гриффиндорцы все время тусуют карты, да? – смеётся Блейз.

– Не могу не согласиться, – улыбается Нотт, но все же достаёт свои листки пергамента, перо и справочник, чтобы ещё раз сверится по датам.

Забини тоже достаёт какую-то толстую книгу, а Гермиона всплескивает руками:

– Опять я забыла справочник по рунам в комнате!

– Я принесу! – Нотт тут же подрывается и идёт к нужному стеллажу.

Джинни провожает парня взглядом, а затем переводит взгляд на Гермиону и поднимает два больших пальца вверх, одобряя парня. Гермиона так глубоко закатила глаза, что была уверена, что ее видели даже в Большом зале.

– Ну я смотрю все при учебниках, а я пришла неподготовленной, – улыбается Уизли.

– Именно, ты упустила свой шанс, чтобы три светлые головы сделали за тебя задания, – шутит Блейз.

– Но теперь то я знаю, где вас искать, – она заговорчески стучит себе по виску.

Немного поговорив ещё, чтобы ее уход не был таким спонтанным, Джинни со всеми распрощалась, но Гермиона решила уйти с ней. Слизеринцы тут же встали со своих мест, когда девушки стали собираться. Заверив, что вечер прошёл хорошо, девушки удалились, оставив ребят одних.

– Какие же они воспитанные, – похвалила их Джинни, когда парни точно не могли их услышать.

Девушки шли по коридору, никого не трогая и ничего не замечая. Джинни решила проводить Гермиону, поэтому они не спеша шли к Башне старост, обе оттягивая момент расставания.

– Знаешь, подруга, – Джинни прямо посмотрела в глаза Гермионе. – Слизеринцы хорошо скрывает свою личную жизнь и оберегают ее от чужих вмешательств, так что не бойся, – напутствует она подругу, а затем, чмокнув в щеку Грейнджер, быстро уходит, оставив старосту своего факультета у портрета в башню.

И в эту субботу Малфоя снова не было. Но Гермиона уже не ждала его, потому что было не за чем. Запал, который преследовал ее длительное время, отпустил. Расчесав волосы и переодевшись в пижаму, Гермиона удобно легла на живот, подперев щеки руками. Глаза быстро бегали по строчкам книги, что она читала, но мыслями девушка была далеко.

Все воскресенье Джинни Уизли избегала Гарри с Роном. На первого ей было больно смотреть, а на второго – мерзко. Но парни упорно ее искали и в конце концов добились своего. Джинни избегала их взгляда, старательно пряча глаза, отвечала невпопад и торопилась закончить разговор, что Поттер не выдержал и отпустил ее, попросив помочь провести завтра отборочные.

С коварной улыбкой Уизли-младшая вечером заходила в библиотеку. Новоиспеченная троица уже была на месте, весело подшучивая друг над другом.

– А вот и я, – Джинни села рядом с Блейзом, радостно помахав всем.

Вечер протекал плавно, без резких поворотов. Блейз и Тео сражались за внимание Гермионы, которая этого и не замечала.

– А знаешь, Блейз, – привлекает внимание мулата Джинни, – я тут наткнулась на одну книгу по квиддичу и не совсем поняла, как делать один трюк. Не мог бы ты мне помочь? – невинно хлопает глазами девушка.

– Но я ведь не игрок, – не ведется на провокацию Забини.

– Но ты же запасной, – не сдаётся Уизли.

– Да, но...

– Это займет буквально десять минут, не больше, – Джинни умоляюще складывает ладошки. – Стеллаж вон там находится, у входа.

Блейз соглашается, и Джинни с ним уходит, послав долгий взгляд Теодору, который остаётся один с Гермионой.

– Не верю, что это происходит, – улыбается Нотт. Гермиона очень любит его улыбку, ведь она так красиво преображает его мужественное лицо. Казалось, что когда он улыбался, солнечные лучики исходили из уголков его глаз. Но он так редко улыбался. Всегда собранный, всегда настороже, будто ожидает подвоха в любой момент. – Первый раз за долгое время нас оставили вдвоём, – он снова улыбнулся, сверкнув рядом белых зубов.

Гермиона улыбнулась и встала, чтобы взять книгу со стеллажа, но ее роста не хватало, поэтому она подставила небольшую лестницу, чтобы дотянуться.

Грейнджер напряглась, когда Нотт подошёл к ней. Она помнила взгляд, что был адресован Тео, а сейчас, когда он подходил к ней, то его глаза блестели нездоровым, лихорадочным блеском.

– Ты могла меня попросить просто, – Теодор перехватил ее руку, в которой она сжимала книгу.

– Ты так часто мне помогаешь, что я начинаю привыкать к хорошему, – улыбается Гермиона.

– Разве это плохо?

– Я не хочу чувствовать себя беспомощной, – пожимает плечами Гермиона.

– Я бы поспорил, кто тут более беспомощный, – издал нервный смешок Теодор.

– Я не хочу ни от кого зависеть, – гордо поднимает она носик.

Гермиона чувствовала, что рано или поздно это должно было случиться. Но все равно оказалась к этому не готова.

Теодор взял книжный томик из девичьих рук и засунул его себе в подмышку. Затем обе его руки сомкнулись на тонкой талии Грейнджер. Она была легче, чем казалась, поэтому для Нотта не составило больших усилий снять ее с лестницы.

– Тео?..

– Знаешь, Гермиона, если бы ты дала мне шанс, то я бы им воспользовался, – он запускает свою ладонь в ее каштановую копну.

Парень внимательно смотрит на Гермиону, выискивая внимательными глазами малейшее сопротивление или признак дискомфорта, но Гермиона лишь широко распахнула глаза, когда Тео медленно, словно в кино, склонился к ней.

Когда их губы соприкоснулись, Гермиона вздрогнула, но не отстранилась. Вторая рука Тео крепче сжимала ее талию, буквально вжимая девушку в себя. Она прикрыла глаза, и Тео сразу расслабился, увидев, что девушка не спешит уйти. Нотт тоже прикрыл глаза, позволив себе расслабиться и уйти в поцелуй.

Гермиона же сначала подняла руки, чтобы то ли оттолкнуть слизеринца, то ли чтобы прижаться к нему в ответ. Но затем ее руки бессильно повисли вдоль туловища.

Первой мыслью, что пронеслась у девушки в голове, было то, что они совершают ошибку. Второй мыслью было то, что ей страшно от того, что будет дальше. И третья мысль, которая испортила их поцелуй – поцелуй был не такой требовательный, как ей хотелось. Тео был... не Малфоем.

Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза, когда Гермиона поняла, о ком она думает и в какой момент. Стало очень обидно за Тео, и Грейнджер уже не могла сдержать слез. Теодор почувствовал соленый вкус на губах, но не мог отстранится именно сейчас, когда вкладывал в поцелуй столько нежности и заботы.

Книга, что Тео неловко прижимал локтем к себе, упала с громким стуком, заставляя двоицу разорвать их поцелуй. Тео прислонился лбом к ее голове, настолько она была маленькой, и пытался дышать ровно. Обоим было страшно смотреть друг другу в глаза.

– Гермиона, – хрипло произносит Теодор. – Я...

– Я, пожалуй, пойду, – Гермиона выбирается из кольца его рук. Взяв свои записи, она поспешно ретируется с места поцелуя.

Как только библиотека оказывается далеко позади, Гермиона бежит в спасительную темноту своей спальни. Кровь приливает к ушам, заглушая робкий внутренний голосок, что тихо что-то нашептывает Грейнджер.

Гермиона стремительно влетает в гостиную и замирает, вытаращив глаза на присутствующих.

– Ты! – подлетела она к Джинни, что сидит рядом с Блейзом. – Я думала, мы друзья, Джинни. Но ты такая же, как и они, – девушка делает какой-то непонятный жест в воздухе.

– Ты! – девушка больно тычет в грудь Блейза, который встал с дивана, когда она зашла. – Вот от тебя я такого не ожидала.

Блейз пытается оправдаться и сказать, что он тоже пал жертвой коварного плана Джинни, но едва он успел открыть рот, как Гермиона жестом показывает ему молчать.

– Ну а ты, – поворачивается Гермиона к Малфою. Ей так много хотелось высказать ему в лицо, но она чувствовала себя такой разбитой, что предпочла не лезть в перепалку, заведомо зная, что проиграет ему. – Ты все испортил, Малфой, – горько заканчивает она. Пока новые слёзы не прочертили дорожки на ее лице, Гермиона быстро поднимается к себе, наложив несколько заклинаний на дверь, чтобы ее никто не побеспокоил.

Каждую ночь Гермионе снился белый туман, и эта ночь не стала особенной, за исключением того, что сегодня Гермиона сама ждала его и молила, чтобы он унёс ее как можно скорее. Веки тяжелели, и Гермиона физически ощущала, как холод обволакивал ее тело. Она уже не убегала от прохлады тумана, а шла в нем, словно они были старыми друзьями. И все было хорошо, но туман ей шептал такое знакомое – не плачь, ты такая красивая.

Также, как она искала встречи с Малфоем прошедшие две недели, с таким же усердием Грейнджер избегала Нотта. И у нее прекрасно получалось это. Уже на третий день она смогла восстановить душевное равновесие, за исключением двух «но».

Во-первых, ей пришлось отказаться от вечерних походов в библиотеку. Она не была готова к объяснениям с Тео, поэтому трусливо избегала его.

А во-вторых, это Малфой. Гермиона не имела понятия, но ей было до чертиков интересно знать, где он пропадал эти дни. Гермиона не имела представления, почему ее злит это, но воображение то и дело подсовывало ей пикантные сцены с участием его шлюх. Именно шлюх, потому что Грейнджер не сомневалась, что у него их несколько.

Ещё недавно она его искала, и вот сейчас он был буквально повсюду, беся ее своим присутствием. Он больше не пропадал надолго и даже провёл с ней одно дежурство, на котором они и слова не сказали друг другу. Воздух в ванной комнате вновь наполнился его запахом, и Гермиона жаждала выплюнуть легкие, лишь бы избавиться от этого тягучего и терпкого аромата, который пропитал ее насквозь.

Настал четверг, и Макгонагалл сообщила всем гриффиндорцам, что сегодня не будет занятий по Защите от темных искусств. Эту новость факультет принял радостным подвыванием, но Минерва тут же их осадила, заявив, что вместо этого у них будет урок у Хагрида.

Гарри с Роном искренне надеялись, что у Хагрида припрятан гиппогриф, который заклюет весь змеиный факультет.

День выдался слишком холодным для начала октября, многие учащиеся укутали шеи в шарфы, кто-то надел наушники. Особо мерзлявые нацепили перчатки.

Гриффиндорцы переговаривались, изредка поглядывая на преподавателя, слизеринцы же и вовсе разговаривали в полный голос, не проявляя ни малейшего уважения в Хагриду.

Гермиона же чувствовала себя совсем одинокой. Было холодно, но не от ветра. То и дело она ловила на себе самые разные взгляды. Гарри смотрел с беспокойством, Рон – с пренебрежении. Казалось, что даже слизеринцы бросали на неё непонятные взгляды, но особенно выделялся Теодор, который умоляющие смотрел на Гермиону, когда ему казалось, что она не могла это заметить.

Перед глазами все замелькало и закружило. Какие-то отрывки воспоминаний, урывки сновидений, летние каникулы, разногласия с друзьями, странное поведения Малфоя, такой чуткий Тео – все это навалилось неожиданно и ударило под дых. Если в помещении Гермиона могла ещё хоть как-то держать ситуацию под контролем, то сейчас она чувствовала себя беззащитной, словно котёнок перед стаей шакалов, которые могли разорвать ей в секунду.

– Как же больно, – лепечет девушка себе под нос, уверенная, что в таком гуле ее не будет слышно.

Но ее тихий шепот был услышан. Малфой прервал свой разговор с Панси и Блейзом и оглянулся через плечо, но девушки уже не было там.

Через толпу студентов Гермиона пробиралась назад, чтобы вернуться в замок. Возможно, она бы даже прикрылась делами старосты и пожалела бы об этом, но сейчас находится тут было совершенно невозможно.

Слёзы начали наполнять глаза, и Гермиона ускорила шаг, потому что разрыдаться на виду у слизеринцев приравнивалось к катастрофе.

– Ты далеко? – Гарри встал у неё на пути.

– Я замёрзла, пусти меня.

– Возьми мой шарф, – предлагает Гарри.

– Гарри, дай я вернусь к себе.

– Ну не хочешь шарф, наложи на себя согревающие чары, – гнёт свою линию Поттер.

– Пусти! – повышает голос Гермиона, и Гарри, грустно выдохнув, уступает ей дорогу.

Но сейчас уже Рон перегородил девушке путь.

– Все хорошо?

– Да, если ты меня пропустишь, – ее шепот сильнее крика, которого ожидал Рон.

Но Рон не даёт ей пройти, и на каждую просьбу девушки у него находится две. Не выдержав, Гермиона даёт Рону в нос, вызывая возгласы удивления у близ стоящих однокурсников.

«Прям как мне три года назад, – усмехается Драко про себя. – Я, блядь, не забыл ничего».

Пользуясь тем, что Гарри бросился к Рону, Гермиона поспешила уйти, пока никто не стал вдаваться в подробности происходящего. Слёзы уже не просто застилали глаза, а текли ручьём.

Но Блейз не побоялся, а бросился следом. Нотт тоже хотел пойти за ней, но Малфой положил ему руку на плечо, и Тео не посмел бросить ему вызов. Не при всех. Не сейчас.

– Что ты творишь? – кричит Забини ей в спину, догнав ее практически у самого замка.

– Отстань! – в ответ кричит она, даже не оборачиваясь.

– Я так просто не отстану от тебя! – мулат уже догнал ее и обхватил обеими руками чуть повыше локтей.

Гермиона извивается, словно змея, пытается вырвать руки и убежать, но Блейз не дает ее этого сделать. Тогда Гермиона начинает пинаться, но он ловко уворачивается.

– Что произошло, Гермиона? – тихо спрашивает он, шепча в самое ухо.

На несколько секунд она замерла, а потом начала вырываться с новой силой. Не выдержав, Блейз резко разворачивает гриффиндорку лицом к себе и сжимает в объятиях. Немного неуклюже он гладит ее по волосам, наговаривая ей на ухо все, что приходит ему на ум в данный момент, все, что хоть отдаленно напоминает утешение.

Гермиона начала успокаиваться, но истерика возвращалась ещё три раза. Блейз не умолкал ни на секунду. Не отстранился от девушки ни на миллиметр. Ему было совершенно плевать, что сзади был Поттер, который наверняка направил на него палочку. Но это было неважно, ведь сначала ее кулачки били его по спине, а потом девушка отчаянно вцепилась в его плечи, выплакивая на его груди все свои горести.

Когда горькие всхлипы сменились на тихие, Блейз спросил, что случилось, и он совершенно не поверил в то, что она просто замерзла.

– Дело ведь не в перчатках, верно? – спрашивает Забини, приподнимая ее подбородок.