Разочарованные

 Это был эффект разорвавшейся бомбы. Разве что ленивый не шептал другу на ухо о том, что у Гермионы Грейнджер появился парень, да еще со Слизерина. Никто даже не открыл за завтраком свежую корреспонденцию, все подслушивали, что говорят другие.

Малфой сидел на своем обычном месте во время завтрака и морщился от похмелья. Голову пронзала острая боль от любого вскрика, и Малфой невербально посылал заклинания в особо громких. Тут и там раздавалось что-то наподобие: «Да я сам видел, как она расстегнула ему ширинку, а потом...» или же «захожу в библиотеку, а она под столом...». Малфой усмехнулся от этого бреда, а потом резко поморщился от пробегающей боли в голове. За шесть лет обучения он не слышал ничего глупее и невероятнее в стенах Хогвартса.

Большой зал гудел, собирая столь приятную сплетню и приписывая все новые и новые подробности.

– Ты позеленел от зависти, – как бы между прочим сказал Забини, отправляя в рот очередной кусок омлета.

– Голова просто раскалывается, – морщится Драко.

– Да-да, – кивает с улыбкой Забини, и Малфой посылает в него убийственный взгляд. – Ну признай, что они неплохо смотрятся, да? – кивает он на лестницу, по которой идут виновники всех сплетен.

Но Драко и бровью не ведет. Он не спеша ест панкейк, чинно макая его в сироп, а потом легко трясет вилкой, чтобы кленовая жидкость равномерно растеклась по кусочку, а ее остатки медленно стекли в соусницу, и только после этого Малфой отправляет кусочек в рот, важно пережевывая, оттягивая момент, когда все же придется посмотреть на них. На нее.

Забини же, казалось, находил всю эту ситуацию крайне забавной, и отшучивался за слизеринском столом. Он отпускал различные двусмысленные высказывания, истинный смысл которых понимал только друг, сидящий по правую руку от него.

– Прячешься за улыбкой? – не выдерживает Драко, откинув столовые приборы.

– Не понимаю, о чем ты, – пряча улыбку, отвечает мулат.

– Согласись, что она тупа, как курица.

– Не понима...

– Я до последнего надеялся, что между Ноттом и тобой эта дура выберет тебя. – Услышав долгий выдох, Малфой спрашивает. – А ты?

Блейзу так и хочется закричать "я тоже!", но он улыбнулся лишь уголками губ и сказал следующее:

– И оказаться меж двух огней? Увольте.

Малфой ожидал совсем другого ответа, но, немного подумав, кивнул.

Когда Теодор сел за слизеринский стол, никто не засыпал его вопросами. Пусть слизеринцы и не одобряли эту связь, но восхитились его проворностью, которая позволила захомутать такую, как Грейнджер. За столом же Гриффиндора творился сущий ад. Все прожигали ее взглядом и отводили глаза, качая головой. Рон вообще от нее отсел в конец стола, громко бросив, что она – слизеринская подстилка. Гарри же лишь смотрел на нее пристальным взглядом, пока Джинни довольно улыбалась.

– Ты что, все знала? – шепотом поинтересовался Гарри у нее.

– Догадывалась, но не была уверена.

– Могла бы и сказать, – недовольно буркнул Гарри.

– И чтобы ты сделал?

– Ну... Наверное, все испортил бы, – сдался Гарри под серьезным взглядом Джинни, и та рассмеялась.

– Как ты? – спросила Джинни у подруги.

– Ожидала худшего.

– Гермиона, если он тебя хоть пальцем тронет, то я... – обещал Гарри, но Джинни прыснула в ладошку и перебила его:

– Поверь мне, он ее тронет не только пальцем.

Гарри покраснел, Гермиона стала пунцовой, но потом они дружно рассмеялись.

– Я был серьезен! – первым пришел в себя Гарри.

– Я тоже, – все еще улыбаясь, сказала Уизли.

– Спасибо, это важно для меня, – серьезно сказала Гермиона.

Весь день абсолютно все следили за Гермионой и Тео, но они не давали повода для сплетен, поэтому к вечеру от них все отстали. Только лишь когда закончились все занятия, Нотт проводил Гермиону до портрета рыцаря, что охранял вход в Башню старост.

– Было непросто, да? – улыбнулся он.

– Страшно, – откровенно ответила Гермиона. – Зайдешь?

– Думаешь, это уместно?

– Весь Хогвартс стоит на ушах, так что какая разница?

С этих пор Нотт всегда после занятий ее провожал и оставался до вечера. Казалось, Тео чувствовал себя в родной стихии, и его ничего не смущало, а вот Гермиона чувствовала себя спокойно только лишь тогда, когда Блейз присоединялся к их посиделкам. Но к огромному сожалению Гермионы, он не мог проводить с ними столько времени, как ей бы хотелось, потому что пропадал с Драко, который возвращался в башню уже далеко за полночь.

Она стала реже его замечать. Он стал невнимательным, опаздывал на занятия, а под его серыми глазами залегли синяки, которые делали его взгляд слишком взрослым для шестикурсника. Иногда она провожала взглядом его платиновый затылок в коридоре, а иногда ловила себя на мысли, что хочет подойти и извиниться. Но за что? За то, что его гадкая натура не может находиться с ней в одной башне? За то, что переживает за него? Идиотка. Она просто прониклась к нему, слушая рассказы Блейза и Тео, в которых роль Малфоя была далеко не последней.

Иногда к ним присоединялась Джинни, которая смущала всех своей откровенностью и прямолинейностью. Сначала она скептически относилась к этим встречам, но потом, немного выпив, проникалась атмосферой.

– А знаешь, ты намного лучше моего братца, – сказала она Нотту, когда Гермиона отошла на пару минут.

– Вот как, – Тео был удивлен ее откровением.

– Ты, наверное, думаешь, что раз я его сестра, то должна быть на его стороне и все такое, – говорила Джинни, теребя ножку бокала. – И до этого года я действительно была такой дурой, но вот сейчас... – девушка запнулась. – Ну что тут сказать, семью не выбирают, – грустно закончила она.

– За семью? – поднял бокал Нотт.

– За семью, – улыбается Джинни, поднимая свой.

– Я думаю, мы слишком много пьем, – возвращается Гермиона.

– Старшекурсники всегда выпивали, ты просто была не в той компании, – утешает ее Нотт, послав очаровательную улыбку.

– Все равно много, – упрямо говорит Гермиона, в душе тая от его улыбки.

– Ну всего лишь второй раз за неделю, – оправдывается Джинни.

– Да, но Джинн, сегодня ведь среда! – восклицает Гермиона.

– Не будь занудой, – Нотт легонько хлопает ее по коленке. – От бокала-другого за вечер ничего не случится. Мы сидим в гостиной и никуда не выходим, а Джинни я провожу до башни Гриффиндора, так что...

– Я поняла, – Гермиона поднимает вверх руку, капитулируя. – Вы все продумали, – смеется она.

Будни Малфоя же проходили не так весело. Днем он пытался сосредоточиться на занятиях, но мыслями он был далеко. Вечерами он сидел в библиотеке, в которой Грейнджер перестала проводить львиную долю своего свободного времени. Затем он обходил школу, нещадно снимая баллы со всех, кому посчастливилось оказаться с ним на одном этаже. Ночи же он стал проводить в Выручай-комнате, пытаясь сварить зелье, которого, естественно, не было в школьной программе. Времени на случайные связи совсем не оставалось, и Малфой, на радость Панси, хранил ей верность вот уже вторую неделю. Она стабильно, после занятий, поднимала ему не только настроение в одной из туалетных кабинок или же в тесной подсобке, а вечером, после дежурства, он любезно заходил к ней, чтобы пожелать добрых снов, добротно ее трахая в самых различных позах. После этого он спешил в волшебную комнату, чтобы продолжить исследования в кое-чем важном для него. Иногда он даже спал в Выручай-комнате, поэтому приходил утром в башню помятым, и Гермиона морщилась, делая ложные выводы о том, с кем и как он проводил ночь.

Только лишь к концу октября он достиг более менее нужного результата, но все равно этого было недостаточно. Поэтому раз за разом, он сливал содержимое котла в канализацию и начинал все сначала, стиснув зубы.

Как это ни странно, но ни разу за целый месяц он не думал о Грейнджер. Возможно, это было уважение к Теодору, которое не позволяло засматриваться на чужую подружку, а может он переболел ею и надежно спрятал в тяжелом ларце за семью печатями на дне своего ментального озера. Иногда он блуждал глазами по кабинету во время урока и натыкался на ее затылок или такой же блуждающий взгляд, но не зацикливался на ней. Но когда же он натыкался на святого Поттера, буря эмоций настигала Драко, сметая все на своем пути. Было неважно, видел ли его Драко, или же кто-то упоминал о нем – сразу перед глазами вставал Поттер, ублажающий себя в туалете.

– Интересно, а как Поттер трахается? – думал Драко на Трансфигурации.

– Интересно, а он все еще девственник или нет? – гложило парня на Зельеварении.

– А какой у него член? Больше чем у меня или... – Он так сильно дал себе ладонью по лбу на Защите от темных искусств, что профессор Снегг прервал свою монотонную лекцию и спросил:

– Мистер Малфой, может, Вы хотите выйти?

– Спасибо, сэр, – и парень покинул кабинет.

Холодная вода мощной струей ударила в раковину, и Драко смотрел, как бессмысленно она льется. А потом парень потряс головой, не веря в происходящее – из слива показалась... рука?

– Что за?.. – Попятился Драко назад, озираясь по сторонам, пытаясь отыскать того, кто так дерзко шутит над ним.

Женский смех раскатился по комнате, а следом из раковины показалось туловище.

– Миртл! – то ли с осуждением, то ли с облегчением воскликнул Драко. – Что ты тут делаешь?

– Я скучала, – вместо ответа говорит призрак.

– Звучит неплохо, – улыбается Драко.

– Почему ты так долго ко мне не приходил?

– Но мы же виделись не так давно, – возражает слизеринец, но приведение качает головой:

– Это было три с половиной недели назад.

– А ты мне говорила, что призраки теряют счет времени, – подходит к ней Драко. – Я просто кое-чем занят, – оправдывается Драко. Она ему все же нужна, поэтому он обязан играть роль хорошего парня.

– Чем же?

– Большой секрет, – улыбается Малфой. А затем шепотом добавляет, – я помню, что тебе обещал. Уверен, что тебе это понравится.

– Ты заставляешь мое мертвое сердечко биться чаще, – смеется Миртл. Затем она прислушивается и поспешно говорит. – Сюда кто-то идет. Мне пора, – и смывается в прямом смысле этого слова.

Сюда мог зайти кто угодно, но Малфой даже глазом не моргнул, когда появился Гарри Поттер.

– Что, Малфой, сам с собой ведешь беседы? – Хмыкает Гарри, проходя мимо слизеринца.

– Ну не дрочить же мне тут средь бела дня, – острит Драко. – Я таким занимаюсь по ночам, – ухмыляется Драко, наблюдая, как с лица Поттера сходят все краски. Довольный произведенным эффектом Малфой спешит убраться.

Этой ночью он смог добиться идеального результата. Драко так сильно обрадовался этому факту, что всплеснул руками и перевернул котел с драгоценной жидкостью.

– Твою мать! – Завопил Драко.

В приступе гнева, он крушил все, что попадалось ему под руки. Все вокруг было сломано, кроме огромного шкафа, но Драко все равно пнул его ногой, от чего дверца приоткрылась, и оттуда выкатился футбольный мяч. Драко тут же швырнул его обратно и с грохотом закрыл шкаф. Раздался небольшой щелчок, и дверца упала. Малфой едва успел отскочить, иначе она его бы накрыла. Не то чтобы он хотел починить ее, но поднять все же решил. Взгляд падает внутрь, и Драко удивлен.

– О! – мяча внутри уже не было. – А вот это интересно, – и следующие полчаса он изучал непримечательный, на первый взгляд, шкаф. Решив, что позже он обязательно займется этим более осознанно, он вернулся к столу, ведь надо было варить зелье.

Утром он вернулся в башню вымотанный, но довольный. Как проклятый, он начал заливать в себя Бодрящее зелье, когда почти заснул в процессе приготовления волшебного настоя, но это того стоило. Он знал, что сейчас проспит сутки или двое, но он смог. Мир из черного превратился в серый.

Устало он поднимается по лестнице, что ведет в его спальню, думая о том, что скоро все, возможно, прекратится, как вдруг в него влетает Гермиона.

– О! – испуганно говорит девушка, припоминая, чем в последний раз закончилось подобное. – О! – повторяет она, когда он на автомате обнимает ее, чтобы она не упала. – О!

Он не отталкивает ее, не прижимает к себе. Он просто посмотрел на нее, как на надоедливую муху, а потом просто отодвинул в сторону и молча прошел в свою комнату.

– О! – вновь вырвалось у Гермионы. Такой Малфой вызывал массу вопросов, но был чертовски привлекателен. Тряхнув головой, девушка поспешила в ванну. Она хотела просто помыть голову, но сейчас ей определенно требовался холодный душ, чтобы стереть бархатное прикосновение его рук на своей спине.

Вместо холодного душа была горячая ванна, в которой Гермиона немного побаловала себя настойчивыми поглаживаниями клитора, предварительно наложив на комнату заглушающие чары.

Ей нравился Нотт, и Джинни говорила, что пора бы уже «дать» воспитанному мальчику, который ничего от нее не требовал, но Гермиона не могла. Хотела, но не могла. А он и не просил.

Когда до Хэллоуина осталось два дня, Драко выкрал из кабинета Снегга руническую чашу, подменив ее секундой ранее наколдованной репликой. Парень знал, что если он попросит, крестный ему не откажет, но потребует объяснений. Ему же пока было нечего ответить профессору.

С быстро бьющимся сердцем Драко стоял в Выручай-комнате над котлом. Он бросает корень айтрила, и легкие кольца поднимаются из котла, ровно тринадцать штук, как и должно быть. Подождав, пока зелье остынет, он перелил его в чашу, а затем достал из кармана заветный сверток и бросил Астральную розу в нее. Та на секунду вспыхнула огнем, а после стала медленно тлеть в призрачном огне. Все по инструкции. Парень взглянул на часы – что ж, похоже сегодня он вернется в Башню старост не так поздно.

Драко не спешил в башню – его дежурство длилось еще пятнадцать минут. Студенты, на которых он натыкался, смотрели ему вслед удивленным взглядом – он не снимал баллы и даже не останавливал их, что было совсем подозрительно, но ребята спеши убраться подальше, пока парень не передумал. Его мысли были за пределами школьных стен, свободные, вольные, как птицы. Драко пришел в себя, когда заметил какую-то возню за гобеленом третьего этажа. Настроение было на высоте, и парень был готов сегодня закрыть глаза на многое, но вот это уже было перебором.

– Да не торопись ты, – недовольно просит женский голосок. – Ну не так, – хныкает девушка.

– И что тут происходит? – Драко подсвечивает странную парочку. – О!

– Драко, – улыбается Дафна Гринграсс, проводя рукой по своим волосам в тщетной попытке придать им более менее приличный вид.

– Невилл? – Лонгботтом кивает. – И как давно вы...

– Две недели, – гордо отвечает гриффиндорец.

– Ясно. А почему вы... Тут?

– Я не могу привести ее в Гриффиндор.

– А я не такая отчаянная, как Тео. Второй бомбы эти стены не выдержат, – хихикнула Дафна.

– Ну... Вы хотя бы чары наложите, – советует Драко и, кивнув головой на прощание, уходит.

В его далеко не глупой голове не укладывается тот факт, что еще один представитель Слизерина свернул не на ту дорожку. Ноги по привычке понесли его в подземелье в теплые объятия Паркинсон, но потом он резко развернулся и побрел в Башню старост, ведь в подземелье он мог наткнуться на Блейза, а сейчас Драко был не готов смотреть в глаза другу, чей член их подруга променяла на гриффиндорское... Непонятно что. Драко еще не сформировал новое мнение о Невилле. Он видел в нем нового, повзрослевшего парня, а память упорно совала облик худого и неуклюжего заики.

Портрет повернулся, впуская Драко, и его тихое «Блять» было подобно грому. Головы присутствующих сразу повернулись к нему.

– А я говорил же, он знает секрет эффектного появления.

– Как раз о тебе говорили, – подхватил Теодор..

Грейнджер же отвернулась от него, будто он какой-то жук-навозник. Драко кивнул новоиспеченному трио, свято веря, что сможет укрыться в своей комнате. Он даже пытался сослаться на мигрень, но Нотт уронил, что Драко «всегда сбегает от...», и Малфой резко развернулся, чтобы сесть в кресло и уставиться на друзей.

– Ну допустим я тут. О чем поговорим? – молчание. – Расскажем, как прошел день друг у друга? – тишина. – А давайте поиграем в шарады?

– Прекрати, – качает головой Гермиона.

– Не указывай мне.

– Драко, – остерегающие произносит Теодор.

– Если у моих друзей осеннее обострение и они тронулись умом, то я не такой! – он даже встал, разозлившись.

– Драко! – уже Блейз остерегающе поднимает руку в попытке остановить гневную тираду друга.

– Я вообще не понимаю, что вы в ней нашли! – токсично высказывается Драко. – Не самая умная, далеко не красивая. Сидит тут такая в пижамных штанах и белой майке, светя сосками налево и направо, и, наверняка, упивается св...

Звонкая пощечина не дала Драко закончить. Он даже пошатнулся, но удержался на ногах – такой сильный был удар. Гермиона, словно злая фурия, стояла перед ним в уже запахнутом халате, а ее глаза метали молнии.

– Ему пизда, – довольно произнес Забини. Он мог догадываться о причинах такого поведения друга, но не мог встать на его сторону.

– Значит так, – Теодор встает с дивана, где еще секунду назад он сидел, нежно поглаживая девушку по оголенному плечу, с которого он самолично стянул халат. – Я буду держать Гермиону, а ты тоже будешь держать Гермиону, так силы будут примерно равны.

Рука Гермионы поднялась вверх, но Теодор уже оказался между ссорящимися, надежно прикрывая свою девушку спиной и не давая той и шанса ударить Малфоя. Забини же стоял позади Гермионы, уверенно оттаскивая ее назад.

– Что я и говорил! – верещал Драко. – Дикарка!

– Заткни свой поганый рот, – Гермиона не оставляет попыток все же съездить по его наглой физиономии.

– Не грязнее, чем твой, – парирует Драко.

– Да что ты говоришь!

– Тебе напомнить, в каких грязных местах он успел побывать? – гаденько улыбается Драко.

– Заткнись!

– Боюсь-боюсь, – смеется Драко, складывая руки.

– Мерзкий ты хорек! – Гермиону бесит его спокойствие. – Сам шляешься где попало целыми неделями, трахаясь направо и налево, а когда появляешься, ведешь себя так, будто тебе все должны!

– А, вот в чем дело, – кривит Драко губы. – Тебя не трахают? Или трахают мало? – строит он предположения. – Или что?

– Да я тебя сейчас... – она изо всех сил вырывается.

– Нотт, будь так добр жарить свою девушку чаще, а то она бросается на честных людей, – ухмыляется Малфой.

– Это была последняя капля, – визжит девушка, и наугад пытается ударить Драко из-под руки Теодора.

– А знаешь, я, пожалуй, так и сделаю, – говорит Нотт и, развернувшись, подхватывает Гермиону на руки и несет ее в комнату.

– Я с ним еще не закончила! – Кричит Гермиона, пока ее несли по лестнице. – Дайте я его убью! И меня оправдают!

– Да что на тебе нашло? – Спрашивает Блейз, падая на диван. – Плохой день?

– Год не очень.

– Драко, а как же...

– Да помню я, – отмахивается Драко. – Чистокровность, воспитание, манеры и выдержка. Но с ней нереально быть джентльменом! Она сама меня провоцирует, – оправдывается Драко.

– А кто мне говорил, что...

– Не могу видеть ее рядом. Просто не могу. Меня так воспитали, а я вынужден жить с грязнокровкой в одном помещении. Ебучий Салазар, даже наши щетки стоят в одном стакане, понимаешь?

– Вот это трагедия, – улыбается Блейз, но Драко этого не заметил.

– А еще она что-то постоянно кукарекает, когда утром принимает душ. Это так мерзко, когда заходишь после нее, – он прикрывает глаза. – Блять, мне кажется, что уже от меня несет этим ее ебучем цитрусовым гелем или чем эта дикарка пользуется.

Драко еще минут пятнадцать рассказывал о всех прелестях совместной жизни с Грейнджер, а Блейз пытался искренне не рассмеяться.

– Если я сейчас уйду, ты не снесешь с ноги дверь в спальню своей соседки?

– Нет, конечно. Я же взрослый человек.

Блейз хмыкнул на слове «взрослый», но ничего не сказал вслух. Когда Блейз ушел, Драко минут пять мерил шагами гостиную, а затем, наложив чары на свою подошву, пошел к себе. Но замер возле ее двери. Он сам не понимал, как это случилось, но в следующее мгновение он прижался к куску дерева ухом. По ту сторону двери раздавалось жалкое грейнджеровское поскуливание, а затем такое робкое «Ох, Тео», и Малфой пулей спустился по лестнице, подальше от этой бляди. Он так и не услышал ее жалобный всхлип и его «Не плачь, мы, слизеринцы, идиоты» . Спустя три минуты после поспешного ухода Малфоя, Нотт тоже покинул Башню старост, пообещав завтра разобраться в этой ситуации.

Драко наверстывал ранее упущенное, а именно – штрафовал все, что движется. Отобрав, по меньшей мере, около двухсот пятидесяти очков, он остановился, чтобы перевести дух. Он так и не смог оправдать сам себя за... Ревность? Или зависть? И решив, что лучше оставить все, как было до этого, отправился в Выручай-комнату, поскольку только она его и выручала в последнее время.

Роза впитывала в себя волшебный эликсир, приобретая небесный оттенок, что не могло не радовать парня. Он даже принес сюда и спрятал фолиант, который время от времени читал. А потом еще и старый томик «Яды и противоядия. Эпоха королей», не то чтобы ему это было интересно, но план «Б» всегда надо иметь. Он не надеялся на удачу, да и вообще не рассчитывал на успех своей миссии, Драко просто хотел потянуть время так долго, как это было возможно.

Он сел на пол, поджав под себя ноги, и невидящим взглядом уставился в мелко исписанные страницы. Минуты текли медленно, словно часы... Когда же парень наконец-таки оторвал голову от пожелтевших страниц, то смысла он не видел. Нигде. Драко встал, чтобы размять затекшие ноги. Он ходил от стены к стене и думал. Обо всем и ни о чем одновременно. Взгляд блуждал по различным предметам, которые были свалены в кучу или же заботливо положены. Когда он приходил сюда в первые разы, то был просто шокирован тем, что тут можно было найти. Здесь было абсолютно все: от личных дневников и пикантных фотографий до каких-то железных венцов и непонятных штук, от которых за километр несло темной магией. Драко как-то повертел в руках одну из таких вещиц и чуть не лишился рук, поэтому предпочитал не трогать больше ничего.

На глаза попалась древняя кипа газет, и Малфой запихнул ее в шкаф, чтобы не мешалась. А затем, решив, что терять ему нечего, отправился ночевать к себе в комнату, потому что не мог больше спать на трансформированной из какой-то шляпы кровати.

Он шел самым длинным путем в Башню старост, чтобы собраться с мыслями. Казалось, что даже Хогвартс замер в ожидании трагедий, что должны были развернуться в этом году. Малфой шел по коридорам, а гул его шагов эхом разносился по темным углам, спугивая увлекшихся парочек.

– Эй! – окликнул он какую-то девушку. Та обернулась. Если бы она была с кем-то, Драко бы даже не обратил на нее внимание, но она прошла мимо, и от нее так вкусно пахло. – Как тебя зовут.?

– Н-н-натали.

Он снизу вверх скользнул взглядом по ее фигурке и задержался на упругих холмиках груди. Он поднял глаза и потерялся в ее шоколадных. Ее рыжие кудрявые волосы торчали в разные стороны, смешно дрожа при дыхании.

– Просто Натали?

– Натали МакДональд.

– Ты меня боишься, Натали?

– Нет, – робко отвечает она.

– Тогда почему ты дрожишь?

– Х-холодно немного, – зябко поежилась девушка.

– Тогда тебе не стоило бродить по коридорам в это время, – улыбается Драко.

– Да, я как раз направля... – Драко не дал закончить, накинув на плечи девушки свой пиджак. – Спасибо.

– Пожалуйста.

Натали стоит в недоумении. Она слышала много рассказов, но реальность сильно разнилась с историями о Драко Малфое.

– Филч в это время любит ловить злостных нарушителей, давай я тебя провожу?

– Была бы очень признательна, – улыбается девушка, а в следующее мгновенье вздрагивает, когда Малфой кладет ее руку на сгиб своей.

Она чувствует себя очень важной, когда он спрашивает ее мнение о рассказанной истории. По спине пробегают мурашки, когда он легонько похлопывает ее по руке.

– Вот мы и пришли, – улыбается парень, но не торопится отпускать Натали.

– Да, – грустно звучит ее голос.

– Время так быстро пролетело, – посетовал Драко.

– Да, – снова повторила девушка.

– Если хочешь, можем еще раз обойти школу, – предлагает парень. – Я ведь староста, так что нам нечего бояться.

– Да, – в третий раз повторяет МакДональд, но уже радостно.

Девушка предвкушала интересную беседу, и как утром будет рассказывать своим однокурсницам о ночном приключении, в то время как Драко целенаправленно вел ее в Башню старост, поправляя член через карман брюк.

Болтая о какой-то глупости, они повернули в коридор, а затем он поцеловал ее в губы. Вот просто взял и поцеловал, пока она трещала о какой-то Хелене. Девушка растерялась и похлопала ресницами. Драко отстранился, но девушка, положив руку на его платиновый затылок, притянула к своим губам. Ее губы жадно целовали его, когда он подхватил ее на руки. Натали блуждала по его широким плечам своими ладонями. С пинка он открыл портрет, прорычав рыцарю пароль.

Он прислонил ее спиной к стене, целуя шею. А затем перехватил поудобнее и понес наверх. Ногой девушка смахнула вазу, что попалась им на пути.

– Ой!

– На счастье, – ухмыляется Драко, предвкушая хорошую ночь. В его планах было не отпускать ее в башню Гриффиндора до самого утра.

– Что здесь творится? – Гермиона распахнула дверь своей комнаты.

– Доброй ночи, Грейнджер, – отмахивается от нее Драко.

– Малфой! Что тут происходит?

– Взрослые детки хотят хорошо провести время, так что уйди к себе, – он заходит в свою комнату, сбросив МакДональд на кровать, но Грейнджер врывается следом.

– Остановись! – кричит Гермиона.

– Хорошо, я понял, – усмехается Драко. – Ты будешь следующей, но сейчас уйди.

– Малфой!

– Или тебе нравится подглядывать?

– Отпусти Натали!

– Но она сама этого хочет!

– Перехочет, – уверенно заявляет Гермиона.

– Поговорили и хватит, – он берет Гермиону под локоть и тащит на выход из комнаты, а та всячески сопротивляется.

Он уже вышвырнул ее в коридор, как она сама взяла его за плечи и развернула к себе, а затем дала пощечину.

– Ну это уже перебор! – шипит он ей в лицо, больно сжав ее руку.

– Именно! Ты хоть знаешь ее?

– Она назвала свое имя.

– Малфой! Ты думаешь головой или членом? – он непонимающе смотрит на нее. – Она младше нас на четыре курса!

Его хватка резко ослабла. Он разворачивается и смотрит на девушку, что уже испуганно сидит на его кровати.

– Ну я тогда пойду, – и она быстро убегает.

– Натали! – окликнула ее Гермиона у самой лестницы. – Если об этом хоть кто-то узнает, то я применю к тебе такое проклятье, что ты до конца жизни от него не вылечишься, поняла?

Натали кивнула и поспешила убраться подальше от Башни старост. Девушка даже забыла о Филче, так была напугана.

– Поскольку ждать от тебя простого спасибо пустая трата времени, я иду спать, – Гермиона разворачивается, чтобы уйти, но Драко дергает ее на себя.

– Не так быстро, прелесть.

– Что ты?.. – но они были уже в его комнате. Гермиона стояла у порога, а Драко вальяжно сел на покрывало. – И как это понимать?

– А ты чем думаешь? – поднимает Драко бровь в полуусмешке.

– Головой, естественно.

– А я так не думаю, – он откровенно рассматривает ее тело, уделяя особое внимание груди. Гермиона тут же скрестила руки, прикрываясь.

– Идиот, – она повернулась, чтобы уйти, но Драко махнул рукой, и дверь запечаталась. – Выпусти меня. – Гермиона подергала дверную ручку, но та не поддалась.

– Что, снова без палочки, да?

– Снова?

– И кто из нас идиот?

– Просто выпусти меня, – устало просит она. – Я хочу спать.

– Ну так давай поскорее с этим закончим, – предлагает он, похлопывая по своей кровати.

– Что?

– То самое, – он улыбнулся, когда ее глаза расширились.

– Это не смешная шутка, Малфой, – Гермиона пятится назад и утыкается спиной в стену.

– Ты видишь, что я смеюсь? – он с интересом наблюдает за быстрой сменой эмоций на ее ещё сонном лице.

– Малфой...

– Раздевайся.

– Ты в своём уме?!

– И даже трезв. Так что ты можешь не бояться, что я не смогу исполнить... – он не заканчивает фразу.

– Твой друг мой...

– Друзья всем делятся, – пожимает блондин плечами.

– Но...

– Мы ему не скажем.

Гермиона стоит, будто громом пораженная. Ситуация абсурдна до невозможности, но он серьезен, как никогда. Против собственной воли Гермиона ощущает липкий страх, но храбрится.

– Выпусти, – настойчиво повторяет она.

– Грейнджер, я ведь тебя предупреждал, но ты просто обязана засунуть свой нос в каждую щель. Так что... – он неопределенно поводит руками. – Если ты прогнала девчонку, то ты ее заменишь.

– Не вижу логики, – фыркает Гермиона.

– А это уже не мои проблемы, – хмыкает Драко.

– Малфой, мне нет восемнадцати.

– Не переживай, я никому не скажу, – хохочет парень.

Гермиона не то что ответить не успела, она не успела даже моргнуть, как парень уже стоял перед ней. В следующее мгновение он уже властно притягивал ее, так сладко вжимая в себя.

– М-м-ммм, – только и смогла промычать Гермиона, когда он заткнул ее рот поцелуем.

Он целует ее, не закрывая глаз, ловя каждый момент. Девушка быстро-быстро моргает, пытаясь прийти в себя. Она хочет высвободиться из его тесных объятий, но он лишь сильнее ее прижимает. Он оторвался от нее лишь на секунду, чтобы запомнить ее непонимающий взгляд и насладиться видом немного опухших губ, а затем его рот обрушился на нее с новой силой.

Он издал тихий стон, когда девушка робко положила руки на его плечи, перестав бить кулачками по спине, и прикрыла глаза. Поцелуй вышел на новый уровень, когда ее губы дрогнули, а его язык проскользнул в ее рот. Драко медленно отступал назад, к кровати, ведя Гермиону за собой. Взмахом руки Драко снял заклинание с двери, открывая ее, ведь он не насильник. Он дал девушке шанс уйти, но не даст им воспользоваться.

Он был уверен, что за этот месяц его отпустило. Он так изматывал себя на квиддичном поле или с Паркинсон, что сил не было даже думать, но он упорно шел заниматься уроками или изучением старинных фолиантов. Все что угодно, лишь бы не Грейнджер. У него ведь все получилось! Но стоило ему коснуться ее, как все полетело в тартарары. Он ощущал себя в полной заднице, но сам себе признался, что если это задница выглядит как попка Гермионы Грейнджер, то он не против.

Они оба понимали, что это было так неправильно. Оба знали, что потом пожалеют. Но Драко решил, что если уж и терзаться муками совести, то хотя бы за дело. Гермиона же не смотря на всю странность ситуации чувствовала себя вполне уютно и даже безопасно. Иногда у девушки просыпался здравый смысл, и она прерывала поцелуй:

– Драко... – но юноша снова накрывал ее губы своими, сминая любые возражения.

Гермиона сама не поняла, как так получилось, но она испытывала практически болезненную необходимость быть ближе к нему. Последние остатки здравого смысла собрали вещички и ушли, когда девушка начала робко расстегивать его рубашку. Она расстегнула три или четыре пуговицы, а затем положила ладонь на его живот. Драко тут же накрыл своей рукой ее, пытаясь продлить этот момент.

Он чувствовал себя псом, который вымаливает ласку у своего хозяина. Не смотря на все удары и пинки, этот пес был готов прощать и возвращаться. Но пес был породистый, и хозяйка должна о нем заботиться.

– Грейнджер, – отстраняется он.

Она была неизведанной, но желанной территорией. Ему уже было мало тех подачек, что сейчас предлагала Гермиона, а ведь когда-то он мечтал о подобном. Сейчас этого было мало.

– Малфой?..

А потом он снова целует ее в отчаянной попытке забыться и не думать. Пусть все навалится снежным комом, но это будет завтра или после завтра, или никогда. Но только не сейчас.

Аккуратно, словно девушка хрустальная, он кладет ее на свою кровать. Парень дышит через раз и моргает, как можно реже – все кажется таким нереальным, что аж дух захватывает. Малфой в шоке от того, что у него еще осталась выдержка. Вместо того, чтобы овладеть девушкой или хотя бы раздеть ее, он продолжает ее целовать, не давая вольности рукам. Все так целомудренно, что от этого сводит скулы .

У Драко впереди целая ночь, и он не спешит, наслаждаясь каждой миллисекундой.

Но вот Гермиона считает иначе. Опьяненная им, она ловко переплетает с ним ногу, прижимаясь к нему ближе. Это вызывает в парне бурю эмоций, которая хлещет через край и подстегивает Гермиону действовать дальше. Жар его тела заставляет гореть обоих. Это было сумасшествие, не иначе.

Если до этого Драко балансировал на локтях, чтобы не придавить девушку, то сейчас он прижался к ней всем телом, не стыдясь своего стояка. Все-таки девушка тоже пылала, и, наверняка, была мокрой. Для него. Драко даже подумал, каково это – быть Грейнджер? Лежать под ним, переплетаясь с ногами, целовать его губы, ерзать под его тяжестью и ощущать член, который так интимно прижимается к ее изнывающим бедрам, ведь он – ее заклятый враг? Он же не мог ее так назвать – язык не поворачивался.

Но опытность Драко, его искушенность, его желание взяли вверх над выдержкой. Таз Драко уже был между ног девушки, поэтому не удивительно, что он толкнулся. Его не смущало, что он был в брюках, а она в пижамных штанах, сделать выпад тазом было жизненно необходимо. За выпадом последовал еще один, а затем следующий, и Драко не выдержал.

– Черт возьми, что ты со мной делаешь, Грейнджер? – Но вместо ответа девушка лишь что-то простонала ему в рот.

Все сразу стало таким неважным – борьба факультетов, его пассии, Теодор. Все резко отошло на второй или даже на третий план. В этой комнате, в этом мире было место только для них двоих.

Тихий и несмелый стон отрезвил Драко.

– Что и требовалось доказать, – подытожил он, переворачиваясь на спину, а затем отдаляясь от нее на край кровати. – Шлюха. Но я сделаю тебе подарок, твой драгоценный Нотт об этом не узнает.

Слезы грозятся пролиться, поэтому Гермиона не позволяет себе такую мелочь, как дать пощечину этому мерзкому слизеринцу. Она не уходит, сбегает.

Оставшись один, Драко подумал, что пусть лучше она считает его невоспитанным чурбаном, чем парнем, который кончил себе в штаны. Но с другой стороны, он нашел неплохой способ затыкать этой заучке рот. Но навряд ли его поймут.

А жаль.

Пробормотав очищающее заклинание, Драко поднялся и налил себе в стакан немного огневиски, чтобы смочить горло. Возбуждение сходило на нет, но остался ее запах. Он витал в комнате, глубоко проникая в грудь, раня сильнее ножа. Драко даже открыл окно, чтобы ночная прохлада вытянула эти цитрусовые нотки из его спальни, ведь ему тут еще спать. Нет, больше – жить.

Малфой чувствовал ее всем телом – она была повсюду. Даже он сам, казалось, пропах ею. Драко дрожащими пальцами расстегивает пуговицы и швыряет рубашку на пол. Но Грейнджер была намного глубже, чем на его одежде. Она впиталась в него, наполняя остро-сладкой болью. Она была внутри, и ее нельзя было вырвать. Уже нельзя.

Проклиная все на свете, Драко поспешил в душ, чтобы хоть как-то облегчить свои терзания. Но Малфой уже давно понял, что он извращенец. Вместо того, чтобы просто забыть, он пытал себя, вспоминая каждую секунду их близости.

Драко думал, что не заснет в ночь перед Хэллоуином, но уснул еще до того, как голова коснулась подушки. А вот Гермиона не сомкнула и глаза. Она не плакала, но просидела всю ночь на полу, поджав под себя ноги и уткнувшись лицом в постель. Слезы обиды текли по ее щекам, но девушка быстро с собой совладала. Сначала она проклинала Малфоя за то, что он остановился. А вот уже под утро была ему безмерно благодарна, что хоть у кого-то из двоих сохранился здравый рассудок.

Лишь зеркальце таинственно мерцало, озаряя комнату Гермионы, но девушка уже этого не видела.

Вечер Хеллоуина. Его все ждали с нетерпением. Ребята ерзали на скамейках, но время от этого быстрее не текло. Один лишь профессор Флитвик оказался понимающим, и, махнув рукой, отпустил непосед. Для шестого курса это был последний на сегодня урок, поэтому ребята тут же ушли, пока профессор не передумал.

Пока все делились на группки – кто-то шли на обед, другие спешили отдохнуть в гостиных, третьи же торопились во внутренний дворик, чтобы насладиться теплыми осенними деньками. Заучки, такие же как Грейнджер, бежали в библиотеку, а сама же Гермиона, не стесняясь, сидела на ступеньках лестницы, что-то обсуждая с Тео, а потом к ним еще и Джинни подсела – все это вызывало у Малфоя чувство отвращения. Широкими шагами он пересекал коридор за коридором, пока не оказался в Выручай-комнате. Парень самодовольно улыбнулся, ведь результат превосходил все ожидания. Дамблдор в каждом интервью говорил, что Хогвартс – это самое безопасное место в Британии, что его защита непробиваема и нерушима, но Драко смог найти трещину, и он теперь расковыряет его до целого лаза. Обернув цветок волшебным полотоном, он поспешил к Миртл. Настал ее черед.

Он не шел, а летел в этот забытый Мерлином и всеми туалет. По пути он натыкался на растяп, которые не уступали ему дорогу и испуганно ойкали. Не спеши он так сильно, он бы обязательно остановился и уничтожил их взглядом, а потом еще и очки снял, но сейчас было не до этого.

– Миртл? – зовет он. – Это я, Малфой, и я не собираюсь ничего в тебе кидать, – шутит парень.

– Я думала, ты забыл про меня, – она медленно выплывает из ближайшей кабинки.

– Про тебя невозможно забыть, – улыбается парень и садится на пол, не жалея своих дорогих брюк. Он хлопает рядом с собой, и призрак садится рядом и с интересом поглядывает на юношу, что не забыл про нее. – Ты так смотришь на меня, – застенчиво улыбается парень.

– Ты говорил, что у тебя есть для меня подарок, но я его не вижу.

– Ах вот оно что, – улыбается Драко. – Тебе от меня нужны только деньги, а я думал, что ты особенная, – полушутя полусерьезно говорит он.

– Нет! – поспешно говорит Миртл и даже встает на ноги. – Нет!

– Сядь, – тихо просит он.

– Зачем ты тогда пришел, если думаешь, что я...

– Ты особенная, Миртл, – она замолкает. – Я сразу понял, что ты не такая, как все вокруг. И не потому, что ты уже мертва несколько десятилетий. Просто ты... Другая. Понимаешь?

– Знаешь, – она садится обратно. – Когда я слышала такое в последний раз, то я... я... умерла.

– Тогда я подарю тебе жизнь, – улыбается парень.

– Ага, два раза, – усмехается приведение.

Тогда Драко лезет во внутренний карман пиджака и достает заветный сверток.

– Ты готова?

– К чему?

Нетерпеливо он срывает кусок ткани, который падает на пол, и две пары глаз зачарованно смотрят на розу.

– Она прекрасна, – выдыхает Миртл.

– И она твоя.

– Ты шутишь? – грустно спрашивает Миртл, по-щенячьи глядя в его глаза.

– Я серьезно.

– Издевательства вышли на другой уровень, да? – кричит она, вскакивая.

– Ну если ты так считаешь, то тогда я

выкину этот гребаный цветок, – он убирает руки в сторону, и роза стремительно летит вниз.

Миртл тут же опустила руки вниз, ловя его. Глупо, ведь она была призраком, но в ней еще теплилась жизнь, были инстинкты.

– Что? – удивляется Миртл, когда она все же смогла поймать цветок. – Как это возможно? – она неверяще смотрит на него.

– У меня получилось, – на выдохе говорит Драко, и по его щекам текут слезы облегчения. – Миртл, у меня получилось!

– Ты.. Ты... Ты невероятен, Драко Малфой! – Ее глаза сияют ярче звезд.

Плакса в руках теребит цветок, вдыхает аромат. Она смотрит на парня, что сидит рядом с ней, и не верит, что это происходит на самом деле. Этот мальчик дал ей возможность снова почувствовать себя живой, она знала, что это временно, но это было так... Так невозможно. Держать что-то в своей руке, вдыхать цветочный аромат, наполняя его запахом свои легкие. Это была фантастика.

– Спасибо! Я этого никогда не забуду, – обещает Плакса. – Он так пахнет, она прикрывает глаза.

– Чем он пахнет?

– Ты не чувствуешь?

– Ну если бы я чувствовал, поверь, я бы тут не сидел, – улыбается Малфой.

Миртл начала понимать логику, но никак не могла понять, зачем парень на это пошел ради невзрачного призрака.

– Я чувствую, – она закрывает глаза. – Она пахнет кровью. Такой приторный запах. А еще она пахнет маслом, душистым, как хогвартские коридоры. И я чувствую запах тины. Или камышей. Я не знаю.

– Многогранно.

– А что это за цветок?

– Астральная роза.

– Но что это?

– Не бери в голову, – отмахивается парень. – Иди ко мне.

– Что?

– Можно тебя обнять?

– О, – удивляется Миртл.

Драко встает на ноги, а следом и она. Оба задержали дыхание от столь волнительного момента. Первое касание такое робкое, несмелое. Ему кажется, что в комнате резко откачали весь воздух, стало резко холодно. Он ожидает подвоха, что его руки пройдут насквозь, но его пальцы натыкаются на препятствие – ее кожу. Холодно. Страшно. И ей тоже.

– Я не верю, что это происходит, – по ее щекам катятся слезы. Ощущение касания такое чуждое, что вызывает боль внутри мертвой груди. Если бы Миртл могла умереть еще раз, она бы это сделала сейчас.

– Я теперь понимаю, почему за столько лет я первый, кто решился подарить тебе подарок, – улыбается слизеринец. – Все просто боялись утонуть в твоих слезах.

– И не навещают меня по этой же причине, – поддерживает Плакса Миртл. – Спасибо, – она кивает на розу.

– Пожалуйста. Но на этом наш праздник не заканчивается. У меня для тебя есть еще кое-что. – он высвобождается из нелепых объятий. – Как насчет того, чтобы размять косточки? – Миртл непонимающе на него смотрит. – Ты говорила, что ты всегда тут или же гуляешь по трубам. И я подумал, что может ты захочешь выйти за пределы замка.

– А разве так можно?

– Ну трубы тут рядом, а на дне озера я спрятал сверток. Не будешь ли ты так любезна мне его вернуть?

– Конечно, – она сияет. – Но я не уверена, что...

– Страх в голове. Просто принеси мне мой сверток.

Миртл не стала отвечать, а сразу нырнула в раковину. Драко же заклинанием немного расширил слив, чтобы сверток мог пролезть. Каких размеров был этот сверток, Драко не знал. Беллатриса просто написала, что все готово. Так что парню оставалось только гадать, что там.

В ожидании Плаксы он сел на подоконник, размышляя о том, как извилиста его жизненная дорога. Вроде бы аристократ, вроде бы богат и успешен, а сидит как непонятно кто на затопленном полу в туалете, пресмыкается перед жалкой и, к тому же, мертвой грязнокровкой. Малфой пришел к выводу, что ему просто не везет в последнее время, особенно на туалеты – то Миртл, то голая задница Поттера, то опять Миртл. Он прислонился лбом к холодному стеклу и постукивал по небу пальцами.

Уже через час он важно шагал по коридору, и улыбка играла на его лице. Довольный Малфой – явление столь редкое, что он, наверняка бы, приманивал к себе все взгляды, если бы ребята не спешили в самых разных нарядах в Большой зал. Малфою очень повезло, что по дороге в гостиную Слизерина ему не встретился никто особо внимательный.

– Блейз, я так рад, что ты не один из тех дебилов, что уже ждут начала праздника в Большом зале.

– Ну будем считать, что это комплимент, – сказал Забини, уже переодетый в костюм черта.

– Мне надо, чтобы ты это спрятал, – он кивает на сверток, что обернут в ткань.

– Дай угадаю, там не роза, да?

– Я не могу это держать у себя, но от этого зависит будущее моей семьи.

– Не впервой, Драко. Даже не хочу знать, что там. – Забини делает различные манипуляции палочкой, а потом отправляет кулек в чемодан, на который уже наложил защиту. – Должен будешь, – сказал Забини, когда отлевитировал чемодан обратно под кровать. – А где твой костюм?

– На мне.

– И чем он отличается от твоего повседневного костюма?

– Ну я еще парадную мантию надену, – усмехнулся Драко.

– Мне кажется, ты не умеешь веселиться.

– И это ты мне говоришь? – спрашивает Драко с намеком на что-то такое, что известно только им двоим.

– Ну вообще принято надевать костюм дракули или зомби. Ну из сказок или легенд, – пожимает плечами мулат.

– Я в костюме, – в ответ пожимает плечами Драко.

– И в каком же? Человек в черном?

– Нет, автора. – Забини одобряюще хмыкнул.

Друзья отправились в Башню старост, чтобы Малфой довел до ума свой костюм, по пути обсуждая, как они проведут сегодняшнюю ночь, ведь столько ведьмочек оголили свои прелести. Но судьба вновь вмешалась, тасуя карты.

– Мистер Малфой, – как из-под земли возник Северус Снегг. – Пройдемте в мой кабинет.

– Что-то случилось, профессор? Скоро ведь праздник, не стоит старосте опаздывать, – пытается Забини спасти друга, ведь выражение лица Снегга не предвещает ничего хорошего.

– Мистер Забини, не стоит вам опаздывать. А вы, мистер Малой, в мой кабинет! – преподаватель тычет пальцем себе через плечо, разворачивается и уходит, не сомневаясь, что студент последует за ним.

– Не знаю, что это, но удачи, – Забини быстро ретируется, чтобы не попасть под горячую руку профессора.

– Что-то случилось, сэр? – Спрашивает Драко, нагоняя профессора.

– Тебе надо отправиться домой.

– Но сэр...

– Беллатриса все объяснит, а я предупрежу директора.

Драко тут же сдулся. Если тетка была замешана в этом деле, то явно что-то случилось. Но с другой стороны, если Снегг предупредит Дамблдора, то ничего криминального – так успокаивал себя Драко.

– Порох слева, – указывает Северус.

– С матерью все же хорошо, да? – Обеспокоено спрашивает Драко.

– Я... я не знаю, Драко. Но тебе нужно торопиться.

Драко кивает и уже в следующую секунду стоит в камине. Кивнув напоследок своему декану, он с громким "Белая гостиная Малфой-мэнора" исчезает в зеленом пламени.

Грустным взглядом профессор проводил своего ученика, а затем стал блуждать глазами по комнате. Вернется ли студент или нет, оставалось только гадать.

– Драко? – Беллатриса встала с кресла, на котором сидела уже сорок минут в ожидании племянника. – Почему так долго?

– Снегг отправил при первой же возможности, – он легонько сжимает ее руку в знак приветствия, ведь в какой они бы не были жопе, всегда надо оставаться воспитанным джентльменом. – Что случилось?

Вместо слов Лестрейндж протягивает ему конверт, уже вскрытый. Драко подходит к окну и читает. Пергамент медленно кружит на пол, пока Драко осмысливает прочитанное. Широким шагом он подходит к столику, где уже заботливо стоит откупоренная бутылка огневиски – видно, Белла ждала его слишком долго, как не показалось в начале. Залпом осушил стакан, а затем второй.

– Мне кажется, ты слишком молод для такого, Драко, – пытается Лестрейндж вразумить племянника, который такими темпами напьется вдрызг раньше времени.

– Мне кажется, вот то письмо сделало меня взрослее, разве, нет?

– Драко, что ты будешь делать? Что мы будем делать? – спрашивает Беллатриса шепотом.

Вместо ответа Драко опустошает третий бокал. Он поднимает свои серые глаза на нее и спрашивает, будто опомнившись:

– Как моя мать?

Не отвечая, она подходит к Драко и, по его примеру, наливает себе бокал. Так же залпом его осушает. Драко смотрит на тетю более внимательно и подмечает, что всегда такая собранная и уверенная женщина, как Беллатриса, сейчас выглядела слишком растерянной и потрепанной. От нее прилично пахло алкоголем, нижняя губа дрожала и покраснела от слишком частых прикусываний, взгляд был рассеянным и тусклым, даже волосы были в беспорядке.

– Я... я не знаю, Драко, – повторила она недавнии слова Снегга. – Но завтра это будет во всех газетах.

Поставив стакан на столик, он поспешил наверх, в комнату матери, но чем ближе подходил, тем медленнее становился его шаг. Собравшись с мыслями, он постучался и, услышав робкое «Да?», вошел.

– Мама.

– Драко? – Нарцисса стояла у окна. – Что-то случилось? Почему ты не в школе? – встрепенулась женщина. Еще секунду назад она была такой расслабленной, а сейчас материнские чувства взяли вверх.

– Все хорошо, мама, – улыбается Драко. Парень подходит к ней и целует обе ее руки. Он усаживает ее в кресло, а сам садится на пол, к ее ногам, как в детстве, и кладет голову на ее колени. – Как ты? – осторожно прощупывает он почву.

– Я по тебе скучала, – признается женщина, запуская свою ладонь в его платиновые волосы.

– Я это заметил по количеству сладкого, что ты мне присылаешь, – выдохнул парень. Драко даже зажмурился, настолько это было непривычно. Люциус никогда не позволял проявлять нежность, считая это слабостью. В их семье слабых не было.

– Так зачем ты приехал? – встрепенулась Нарцисса.

– Так сегодня же праздник, мам. Зачем проводить его в школе, когда можно приехать домой.

– Люциус бы гордился тобой, – увлажнились ее глаза. – Между друзьями и бесплатной выпивкой ты выбрал семью.

Для Драко это было подобно уколу, поэтому он поспешил сменить тему.

– А как там... отец?

– А ты разве не знаешь? – Драко пожал плечами. – Как я тебе и говорила, он сбежал.

– Что? – Юноша оторвался от колен матери и посмотрел на ее лицо.

– Я ведь тебе говорила, – ее голос сочится гордостью. – Твой отец сбежал из Азкабана!

– Но...

– Я ведь говорила, что Темный Лорд ему поможет, и он сбежал. – Нарцисса встает кресла и начинает что-то рассказывать, медленно вальсируя по комнате.

Нарцисса была так прекрасна в этот момент, что пробудила в сыне давно забытые воспоминания. Драко не видел мать в таком хорошем настроении очень давно, а танцующей – вообще никогда, кроме как в далеком детстве.

Нарцисса прервала свой рассказ и с осторожностью посмотрела на сына:

– Кто ты?

– Твой сын, мама.

– А почему ты не в школе?

– Нас отпустили на праздники, – он встает с кресла и усаживает мать на край кровати. – Поздно уже, мама, отдыхай, – он щелкает пальцами, и домовик тут же материализовался в комнате. – Уложите ее в постель и дайте лекарство, – поцеловав мать в висок, он вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась с небольшим щелчком, Драко прислонился к стене, медленно оседая по ней.

– Как она? – в точно такой же позе напротив него сидела Беллатриса. Но Драко молчит. – Как ты?

– Как я? – спрашивает парень после паузы. – Мой отец мертв, а мать сходит с ума и воспевает хвалебные оды твоему господину. И ты еще спрашиваешь, как я? – он встает и, держась за стенку, медленно бредет к себе в комнату.

– Но он и твой хозяин тоже! – Беллатриса защищает Волан-де-Морта.

– Я не псина, чтобы у меня был хозяин.

– И что ты будешь делать? – Беллатриса вскакивает на ноги. – Гавкать сквозь намордник?

– Если придется, – Драко скрывается за поворотом, оставаясь один на один с черной дырой, которая засасывает его в самый эпицентр.

– Вот это нихрена себе! – воскликнул Гарри, увидев разворот Ежедневного пророка.

– Что, Скитер снова что-то придумала про тебя новое? – спросила Джинни, поедая тост.

– Вы что, не читали еще? – вытаращил Гарри на ребят глаза.

– Мы как-то не доверяем Пророку, знаешь ли. – Джинни оглянулись, весь Большой зал перешептывался. – Ладно, – сдалась девушка, – Рассказывай.

– Да, Гарри, не тяни, – попросил Рон, жуя курицу.

– Вчера вечером умер Люциус Малфой, – прошептал Гарри, бегая глазами по строчкам.

– Что? – одновременно выпалили Уизли.

– Вот, прочитайте сами, – он протягивает им сегодняшний Пророк.

– Ну я и смотрю, что эти змеи сидят ниже травы, – сплюнул тот на пол, а затем продолжил завтрак.

– Не верю, – жестко говорит Гарри.

– Но таким ведь не шутят! – встрепенулась Джинни.

– Что вы такие грустные? – к ним подсела Гермиона.

– А ты сегодня одна? – ощетинился Рональд, за что получил локтем в бок от сестры.

– Ну на самом деле мы рады, что ты еще с нами разговариваешь после всего, что... – Гарри не стал заканчивать фразу.

– Все хорошо, – улыбнулась Гермиона, размазывая масло по тосту.

– На самом деле, нет, – выдохнул Гарри. – Мы смирились с твоим выбором, но не приняли его. – Джинни и его ткнула в бок.

– Ну а я всегда тебя буду любить, – радостно пропела Джинни. – А вообще я так соскучилась по нашим посиделкам в библиотеке, – подмигнула она подруге.

– Правда? – удивилась Гермиона.

– Да ей просто задали подготовить доклад, – хохотнул Рон.

Друзья настроились на позитивный лад, улыбались и шутили, но тут Рон бросил перед Гермионой разворот пророка.

– Что это?

– А ты почитай, Гермиона, – хмыкает Рон, а Джинни закатывает глаза, предчувствуя очередную тупость Рона.

– О Мерлин, – сказала Гермиона, когда дочитала. – Как же ему плохо будет.

– Серьезно? – Рон отшвырнул ложку, которой доедал пудинг. – Ты серьезно ему сочувствуешь?

– Конечно! Нельзя отказывать человеку в элемент...

– Да чем эти слизеринцы тебя опоили? – шипит Рон. – Он не человек, он Малфой, Гермиона. Он наш враг!

– Враг? – глаза Гермионы округлились. – Он учится с нами в одной школе! На одном курсе!

– Это неважно! – хлопает ладонью по столу Рон, чем привлекает ненужное внимание.

Гермиона пытается сгладить это и понижает голос:

– Рон, неважно, какой он человек, у него случилось горе.

– Так ему и надо, чтобы жизнь медом не казалась, – не унимается Рон.

– Рон, у него отец умер!

– Подумаешь, – фыркает Рональд. – Пожирателем больше, Пожирателем меньше, какая разница?

– Гарри, у тебя ведь тоже отец был убит? Может, расскажешь Рону, какого это? – предлагает Гермиона.

– Я вообще сейчас молчал! – оправдывается Поттер

– А мог бы и заткнуть его, – возмущается Джинни. – Пойдем отсюда, тут нам не рады, – девушки встают, а затем уходят.

– Но я не позавтракала еще, – шепотом говорит Гермиона. – Джинн, мы что, идем за слизеринский стол?

– А почему бы и нет?

– Так не принято.

– Но не запрещено ведь, – пожимает плечами Уизли. – Ты только представь, как Рон подавится от возмущения, – хохотнула Уизли.

– Тогда риск оправдан, – пряча улыбку, говорит Гермиона.

– Вот это утро доброе, – Забини похлопал рядом с собой, приглашая девушек сесть.

– Угостите двух девушек кофе? – полушутя спрашивает Джинни.

– И даже дадим пироженок с царского стола, – подмигнул Блейз.

– Вы так щедры, – притворно ахает Джинни, а Гермиона прыскает в ладошку.

– Докатились. Завтракаем уже с грязнокровками и предателями крови, – закатывает глаза Панси.

– Ну если тебе что-то не нравится, то можешь встать и уйти, – пожимает плечами Уизли.

– Это мой стол, – визжит Паркинсон.

– Прости, но я не видела табличку с твоим именем, – пожимает Джинни плечами.

– Да как ты смеешь, – возмущается Паркинсон дальше.

– Ну просто я красивая, – посылает Джинни уничтожающую улыбку.

– Я отказываюсь есть с ней за одним столом, – уже кричит на весь Большой зал Панси.

– Я бы на твоем месте тоже не ела, вон, уже блузка на груди не застегивается, – кивает Джинни на слишком откровенно расстегнутую блузку.

– Я вам сейчас.. – начала была Паркинсон, но осеклась, заметив Теодора. Не так давно у них состоялся разговор, в результате которого Панси четко поняла, что не стоит выражаться в присутствии Гермионы. – Да чтоб вы подавились, – пробормотала она с милой улыбкой.

Гермиона искренне восхищалась подругой, Джинни такая смелая, так уверенно ведет себя. Если б не ладошка подруги, держащая ее, Гермиона бы уже давно сбежала.

– А тебе палец в рот не клади, – восхитился Блейз. – Почему ты не на Слизерине, я бы даже за тобой приударил, – пошутил парень.

– Цветом волос не вышла, – намекнула Джинни на принадлежность к семейству Уизли.

– Львицы, – грустно выдохнул Забини, заставляя девушек рассмеяться.

– Я проспал что-то важное? – Тео сел напротив Гермионы.

– Просто прекрасное утро, чтобы влюбиться в прекрасных девушек из Гриффиндора, – Блейз поднял кружку в шутливом тосте. – И не смотри на меня так, Тео, я не пересяду. Тебе ведь со мной хорошо, да, Гермиона?

– Безусловно, – улыбается Грейнджер.

– Веселитесь, пока можете, ведь скоро придет Драко и испортит всем удовольствие.

– Ну в этом я не сомневаюсь, – хмыкает Нотт, медленно жуя тост.

– Вы разве не знаете? – переглянулись девушки.

– О чем? – недоуменно спросил Блейз.

– Вы не читали Пророк? – удивленно спрашивает Джинни.

– Мы не читаем сплетни, мы их создаем, – хохотнул Блейз.

Блейз кого-то окликнул за столом, и парень передал ему сегодняшнюю газету.

– Всмысле Малфой умер? – вмиг осипшим голосом спросил Блейз, а Тео выронил вилку.

– Старший, – пояснила Гермиона, глядя, как Блейз и Тео читают и перечитывают статью.

– Так вот почему его Снегг вчера поспешно увел, – протянул Блейз. Он посмотрел, как друзья непонимающе на него вытаращились, и рассказал о вчерашнем эпизоде. – И как вы догадались, я так и не нашел его в Большом зале, – закончил он свой рассказ.

– Никому такого не пожелаешь, – тихо-тихо сказал Теодор.

– Снегг вчера был таким взволнованным, а я подумал, что он зол и поспешил оставить Драко одного. Я должен был быть с ним! Я ведь обещал, что... – но тут Блейз запнулся. Это была не его тайна, и он не мог ее выдавать.

– В этом нет твоей вины, – Гермиона сжала его руку.

Пока одна половина Хогвартса обсуждала смерть Малфоя-старшего, вторая же, как Гарри Поттер, считала, что это какой-то грандиозный план. Гермиона, Джинни, Блейз и Тео сидели в Башне старост, разговаривая о чем угодно, но только не о Драко. Гермиона прочувствовала, насколько были близки друзья, разделяя боль и утрату другого.

– Как думаете, когда он вернется? – спросила Джинни, которая уже успела проникнуться легкой симпатией к Малфою.

– Не знаю, – пожал плечами Теодор. – Посмотри на этот ажиотаж вокруг.

– Да, я тоже думаю, что он не готов к этому, – подхватил Блейз.

– Сложно ему придется, – поддержала разговор Гермиона.

– Если вернется, – хором сказали Тео и Блейз.

А где-то на другом конце света, одинокий юноша кутался в теплую мантию, стоя под массивными серыми стенами тюрьмы, где-то посередине Северного моря.

Драко Малфой всегда знал, что рано или поздно он окажется в Азкабане, но и предположить не мог, что это будет столь рано. Мать отказалась отправиться с ним, потому что не верила в смерть мужа, тетка тоже не поехала, ведь ее разыскивает Министерство магии за побег, вот он и стоял одинокий, пронизываемый ветром насквозь.

Наконец, огромная решетка поползла вверх с мерзким скрипом. К Драко вышел человек, выглядевший просто отвратительно, парень даже поморщился от вони, что исходила от него.

– Мсье Малфой? – поинтересовался мужчина пьяным голосом.

Драко кивнул, тогда человек развернулся и махнул рукой. Два человека вытащили носилки, на которых был Люциус Малфой. Люди, больше похожие на каких-то хоббитов-переростков, так неаккуратно несли их, что руки его отца свисали с обеих сторон, подрагивая в такт шагам. Мужчины остановились рядом с Драко, грубо бросив носилки на землю так, что тело подпрыгнуло.

– Поаккуратнее можно? – огрызнулся Драко, пытаясь принять, что отца действительно больше нет.

– О, сэр, ему уже все равно, поверьте, – улыбнулся первый человек и даже бесстрашно пнул руку Малфоя-старшего, чтобы запихнуть ее обратно на носилки.

– Он наводил ужас на всю Британию!

– А сейчас его будет жрать черви, – хохотнул кто-то из носильщиков.

– Простите их, молодой мистер. Работа тут накладывает свой отпечаток, – заступился за своих друзей по несчастью главный, что вышел первым.

– Я могу его забрать? – поинтересовался Драко.

– Забрать – нет, проститься – да, – с важным видом произнес бригадир.

– Но почему?

– Он умер, не отбыв срок до конца, поэтому останется тут навечно, сир, таковы правила, – пояснил главный. – Отойдите, – повернулся он назад. – Дайте молодому господину попрощаться, – сам он тоже отошел, чтобы не смущать парня.

Драко стоял и смотрел на своего отца. Он не понимал, как один человек может вызывать любовь и ненависть одновременно. Даже мертвый Люциус внушал страх. Этим трем сквибам крайне повезло, что они не видели Люциуса при жизни.

– Папа, – сказал Драко и замолчал. Он не знал, что можно еще сказать, за что извиниться. Ему хотелось упасть и плакать, но он не мог, потому что был не один. Отец бы пришел в ярость, если бы он проявил слабость на глазах у посторонних. Вместо тысячи слов, он лишь вымолвил, – Я позабочусь о маме. Обещаю.

Ноги парня подкосились, и он рухнул на колени перед трупом отца. Одна позорная слезинка все же сбежала, но Драко быстро ее смахнул. Он взял руки отца, сложил их на животе и последний раз прижался к ним, целуя. Парня что-то смутило, но он не сразу понял что.

Драко встал, расправил складки на камзоле отца, привел в порядок его волосы, что растрепал такой жестокий ветер, и только после отряхнул себе брюки.

– Заноси обратно, – дал команду старший, и носилки вновь оказались на плечах рабочих. Мерно покачиваясь, они уносили Люциуса Малфоя в последний путь, обрекая на вечные стенания в этом ужасном месте.

– Вот, возьмите, – протянул Драко небольшой мешочек, набитый золотыми галеонами.

– Ох, сир, вы такой щедрый. Храни вас Мерлин, мой мальчик, – расплылся в улыбке мужчина, обнажая гнилые зубы.

Драко уже обернулся и поднял воротник, пряча лицо от холодного ветра, но снова развернулся.

– А его вещи? Вы их отдадите?

– У него была тут только волшебная палочка, мсье. Но Министр магии должен был самолично ее отдать, вместе с письмом, разве нет?

– Да, наверное, – как эхо, ответил Драко. – А где его кольцо?

– Какое кольцо?

– Перстень, – пояснил Драко. – Вот такой, как у меня, – он снял перчатку, показывая.

– Не было, – ответил бригадир.

– Вы уверены? – мужчина кивнул. – Кольцо не такое дорогое, но это семейная реликвия, понимаете? Мне бы хотелось, чтобы...

– Мсье, мы не воры! – возмутился мужчина. – В камере ничего не было, даже пера и бумаги!

– Спасибо, – грустно улыбнулся Драко. Немного подумав, парень достал из кармана еще один мешочек с золотом. – Позаботьтесь о нем.

– Вы так щедры, господин, – пресмыкался перед ним человек. – Все будет красиво. Я самолично выберу самое красивое место и буду ухаживать за могилой.

– Спасибо. И если вы все же найдете его вещи, то я буду столь же любезен.

– Ох, сир, конечно. – Сквиб даже поцеловал руку Драко перед тем, как скрыться.

Железная решетка упала, скрывая Азкабан от окружающего мира. Лишь стены, серые от боли и слез грустно взирали на молодого человека, который вновь упал на колени, позволяя себе забыться на пару секунд в слезах. Сильный ветер нещадно хлестал по лицу, задевая самые нервы, трепал волосы, безжалостно наводя беспорядок, и пронизывал насквозь. Когда с дрожью стало бессмысленно бороться, Драко поспешил к сотруднику Министерства, который ждал его с порт-ключом и бумагами для подписи.

Драко пробыл в Министерстве магии до самого вечера. Парень ошибочно предположил, что он просто подпишет бумагу о том, что посещал сегодня тюрьму, и его отпустят домой. Но многие пришли позлорадствовать, выразить мнимое соболезнование и разделить боль утраты. Но Малфой все выдержал стоически – его голова ни на секунду не опустилась, плечи ни разу не дрогнули, а спина ни разу не согнулась, упрямый подбородок смотрел гордо вверх. Сначала Драко хотел сбежать под любым, пусть и дурацким, предлогом, но теперь уже положение обязывало доиграть до конца. Он стерпит, пока самая мелкая пешка в этом Министерстве будет смеяться над ним, запомнит его и обязательно дождется того момента, когда он им это припомнит...

Как только юноша оказался в Малфой-мэноре, он сразу пошел к матери. Она была такой счастливой в своем выдуманном мире, что Драко чувствовал себя лишним, когда вторгался к ней. Постучав, он вошел в ее комнату, где всегда так приятно пахло розами и ванилью. Парень не знал, как живут принцессы и чем они пахнут, но, наверняка, розами.

– Мама? – Позвал парень, осторожно заглядывая.

Тут же материализовался домовик.

– Миссис Малфой уже спит.

Драко все равно прошел и сел на край кровати. Лицо матери было таким умиротворенным. Разгладились морщинки, что уже покрыли ее лицо. Он не сильно сжал ее руку, аккуратно целуя. Пожалуй, это была единственная близость, что их еще связывала. Женщина так и не проснулась, и Драко пошел к себе в комнату. Домовик, проинформировав Драко, что хозяйка приняла лекарство сегодня, тоже покинул комнату.

Вместо того, что пойти к себе и смыть грязь сегодняшнего дня, парень направился в кабинет отца. Это была святая святых этого дома. Никто, кроме Люциуса, не смел сюда заходить без особого приглашения, даже домовики прибирались исключительно с его позволения.

Казалось, что хозяин вышел и вернется с секунды на секунду. Небрежно разбросанные на столе бумажки, брошенное перо, полупустой стакан, а также оставленные на спинке дивана дорожная мантия и перчатки – все это словно замерло в ожидании Люциуса. Драко чувствовал себя неловко, садясь за отцовский стол, но он быстро утешил себя мыслью, что теперь это все его, ведь он единственный мужчина в этом доме. Он налил себя в чистый стакан огневиски, затем магией разжег камин. Мысли вихрем проносились в его голове, становясь с каждым новым витком все тяжелее и тяжелее, пока холодный голос не прервал его:

– И что ты забыл в этом кабинете, щенок?

Драко поворачивает голову, и бокал выскальзывает из пальцев:

– Отец?!