Пока ты спишь
Вечер выдался обыденным. Я вернулась с работы выжатая, как лимон. Уставшая, грязная, с гулом в голове. Первым делом — душ, потом — полкастрюли макарон с сыром, и, наконец, долгожданное — постель.
Я живу в этой квартире всего неделю. Это служебное жильё от компании, что-то вроде кампуса. От неё веет временным и... странным. Старые обои со следами от рамок, потёртый линолеум, в ванной — ржавая труба и зеркало с мутным отблеском, которое будто не отражает, а глядит в тебя.
Диван со старыми пятнами, происхождение которых лучше не знать. Окно выходит на стройку, где вечерами слышен грохот металла, словно кто-то работает и по ночам.
Я натянула на себя свежее постельное бельё — обожаю запах чистоты. Цветочный, прохладный, он должен успокаивать... но в ту ночь он казался неуместным.
Я провалилась в сон почти сразу, в комнате было душно, занавески медленно колыхались от тёплого городского ветра. Всё было... почти уютно.
Ровно в 3:25, как и в предыдущие ночи, я проснулась. Без причины. Ни с того ни с сего. Ни звука, ни движения. Просто открыла глаза. Как по таймеру.
Сначала не придала значения — просто пошла в туалет. Не включая свет, на ощупь нашла дорогу, сделала свои дела и вернулась в кровать. Подушка была холодной, одеяло — тоже. Я зарылась под него, накрыв голову и начав выдыхать горячий воздух, пытаясь согреться. Окно всё ещё было открыто. Наверное, из-за него так зябко.
Я отвернулась к стене и снова попыталась уснуть. Стопы неприятно щекотало, я по привычке тёрла ноги друг о друга. Но потом ощутила это. Что-то вязкое, липкое. Я дотронулась рукой — и мгновенно замерла.
Пальцы будто окунулись в желе. Что за...?
Я поднесла руку к лицу, в свете уличного фонаря на пальцах поблёскивала прозрачная тянущаяся слизь. Сердце ударило с пропуском.
Я уже хотела встать — когда услышала смех. Детский. Пронзительный.
Он раздался у изножья кровати, где я только что почувствовала липкую субстанцию. Смех затих также внезапно, как и появился. Я затаила дыхание. В комнате — тишина. Только занавески медленно двигались, шурша по полу от легкого ветра.
— Может, соседи? — тихо пробормотала я.
И тут — снова смех, ближе, отчётливее. Как насмешка. Леденящий до костей.
Я приподнялась, медленно повернула голову к краю кровати... и увидела его.
Из-под кровати торчала половина лица. Детское. Но не совсем. Слишком бледное, мертвенное. И два глазных шара — абсолютно белых, без зрачков. Они светились. Смотрели прямо на меня.
Я не могла закричать. Не могла дышать. Только шевелить пальцами.
Я пыталась не смотреть, хотела убедить себя, что это сон. Медленно начала двигаться к краю кровати, к выходу.
Но в ту же секунду — смех снова. Теперь он звучал повсюду, будто со всех сторон. И одеяло сорвалось с меня, словно его сдёрнул кто-то резким движением.
Я заорала. Вскочила, босиком побежала к ванной. За спиной я слышала топот мелких ножек, как у ребёнка. Они бежали за мной. Я влетела в ванную, захлопнула дверь и заперлась. Сердце пыталось пробить грудную клетку.
Смех. Опять. Ближе.
Царапанье. Медленное, длинное, будто ногти впивались в дверь и тянулись вниз. Затем ручка медленно, пугающе повернулась.
И дверь начала открываться...