Вечная благодарность

На следующее утро перед завтраком мародёров вызвали в кабинет директора школы, где они рассказали о произошедшем.

— Кто она такая, профессор? — спросил Сириус, когда они закончили.

— Её зовут Гермиона Грейнджер, — начал Дамблдор. — Боюсь, что её история очень печальна. Похоже, она стала жертвой нарастающей войны. Тёмный Лорд Волдеморт оставил её без дома, и она искала убежища здесь. К сожалению, она сделала несколько ошибок, когда зачаровывала свой портключ, которые и повлекли за собой такое неприятное прибытие.

— Я надеюсь на ваше благоразумие. Мисс Грейнджер понесла ужасную утрату, и было бы крайне неприлично, если бы кто-то использовал эту информацию против неё. Я уверен, что вы четверо будете держать то, что я рассказал при себе, — заключил он.

Остальная тройка выглядела мрачнее тучи, но Джеймс почувствовал, как уголок его рта дёрнулся вверх. Он легонько коснулся фотографии, которую с утра положил в карман. Волдеморт, ага, конечно. Вероятно, в её времени он давно уже мёртв. Но сейчас он был просто удобным оправданием. Старик ловко проигнорировал её состояние, когда она появилась.

— Вы хотите что-то добавить, Мистер Поттер? — спросил Дамблдор, пронзительно взглянув на него голубыми глазами.

— Нет, сэр, — ответил Джеймс. — Я просто хотел уточнить, когда она покинет больничное крыло. — Он поздравил себя с отличной отговоркой.

— Она будет достаточно здоровой для того, чтобы присоединиться к занятиям завтра утром, поскольку большинство её ран были несущественными. Я объявлю о её приезде сегодня вечером за ужином. Надеюсь, до этого времени вы будете хранить молчание. Теперь можете отправляться на свои занятия.

Они вышли, и пока остальные трое о чём-то шептались, Джеймс следовал за ними со своей таинственной улыбкой.

В тот вечер за ужином Дамблдор действительно объявил, что на следующий день к семикурсникам присоединится новый ученик. Джеймсу было немного грустно от того, что они не будут заниматься вместе, но он решил, что это даже к лучшему. Ему не хотелось смущать бедную девочку своим видом на каждом уроке.

Он был растерян, когда обнаружил, что его опасения были беспочвенными. На следующее утро Гермиона незаметно проскользнула в Большой Зал и уселась на свободное место за гриффиндорским столом с книгой в руке. Она выглядела прекрасно, за исключением шрама над глазом, разделяющего бровь надвое. В тот же вечер поползли слухи о её гениальности. Она правильно отвечала на все вопросы, с первого раза и безукоризненно выполняла все заклинания. Джеймс был уверен, что это потому, что она была из будущего и до этого училась по более совершенной программе.

К концу недели он узнал, что её пригласили на вечеринку в Клуб Слизней. Она стала любимицей Слизнорта и МакГонагалл. Девушка собственноручно заработала семьдесят очков для Гриффиндора. Учителя хвалили её за глубокие ответы, а студенты превозносили за мастерство владения волшебной палочкой. Вот в чём она не была особенно хороша, так это в хитрости. Не прошло и месяца, как она завела уголок в библиотеке, где по воскресеньям охотно предлагала свою помощь всем, кто хотел лучше написать эссе или не мог до конца овладеть заклинанием. Джеймс обычно брал не меньше галеона, чтобы дать взглянуть на чью-либо работу. А теперь она выставила его в дурном свете.

Также Джеймс слышал от Сириуса, который слышал это от своей последней подружки, шестикурсницы, что девушка даже вызвала телесного Патронуса на уроке защиты. Рассказывали, что у профессора на уроке был боггарт, который превратился у студента в дементора. Гермиона тут же вызвала Патронуса, чтобы «защитить» своего сокурсника. Джеймс начал склоняться к мысли, что она просто выпендривается. Если она надеялась слиться с толпой, то очевидно потерпела сокрушительную неудачу.

И к тому же она ни разу не взглянула на него, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить за спасение своей жизни. Для него это было уже слишком. Она ему больше не нравилась, независимо от того была ли она другом его сына или нет. Он даже сказал своим друзьям, что она всего лишь заносчивый сноб, неблагодарный до такой степени, что это уже было просто неприлично.

Через неделю он пожалел о своих словах. Однажды утром, перед завтраком, Ремусу принесли посылку. Внутри лежали семь маленьких бутылочек с зельем и короткая записка.

Мистер Лунатик,

Насколько я знаю, у тебя есть маленькая пушистая проблема. Внутри ты найдёшь зелье, которое облегчит некоторые из наиболее неприятных симптомов. Одну дозу необходимо принимать один раз в день в течение следующей недели. Их именно столько, сколько необходимо для этого.

Искренне Ваш,

Хранитель

Джеймс сразу же узнал почерк Гермионы Грейнджер по надписи на обратной стороне фотографии, на которую он смотрел всякий раз, когда ему удавалось побыть одному. Ему нравилось знать своё будущее.

— Давай, Лунатик! Что за жизнь без небольшого риска, а? Я думаю, что это действительно поможет.

Остальные не были столь уверены в отношении этого Хранителя, но Джеймс, зная, что это была путешествующая во времени Гермиона Грейнджер, был абсолютно спокоен. Хоть это и заняло большую часть дня, но, в конце концов, он уговорил Ремуса попробовать зелье, хотя тот и пожаловался на его вкус. Неделю спустя они все были поражены результатами. Ремус-оборотень нацарапал на полу Визжащей Хижины сообщение о том, что полностью контролирует ситуацию. А на следующее утро он сообщил, что тело болит не так сильно, как обычно. Ребята решили, что Хранитель — это их огромная удача.

Теперь, чувствуя себя ещё в большей безопасности, чем до этого, Джеймс позволил себе совсем расслабиться. Он даже ослабил свои ухаживания за «Очаровательной Лили».

Лунатик теперь мог себя контролировать. Сириус был, как никогда, в лучшей форме, придумывая одну гениальную шутку за другой. Даже Питер начал учиться лучше, правда, благодаря учителю, которого он никогда не называл по имени. Джеймс же… Ну, отныне его жизнь с Лили была высечена на камне, о чём свидетельствовала фотография, которую он таскал повсюду с собой. Всё было так, как и должно было быть. То есть абсолютно нормально.

Кроме Гермионы Грейнджер. Не похоже, чтобы она старалась не делать странных вещей. Ходили слухи, что в припадке ярости (якобы она пригласила на свидание кого-то из Рейвенкло и получила отказ, чему он не особо поверил) она дотла спалила старый Исчезательный Шкаф. Ущерб был непоправим. После того случая люди стали держаться от неё подальше.

Что его действительно беспокоило, так это то, что иногда она исчезала. Полностью. Он даже не мог найти её на карте. Было тревожнее от того, что когда она уходила, Дамблдор тоже иногда уходил. Однажды он просматривал карту и обнаружил, что она и Дамблдор появились в женском туалете на втором этаже. Когда он попытался расспросить об этом Плаксу Миртл, та хихикнула и сказала, что всё, что она слышала, это как Дамблдор что-то прошипел. Когда она вышла посмотреть, их уже не было. Тогда Миртл ушла, чтобы подумать о своей жизни. Когда она вернулась, то застала их выходящих из её туалета, ужасно выглядящих. Они несли с собой что-то похожее на бивни маленького слона.

В другой раз они оба внезапно появились словно из ниоткуда посреди коридора на седьмом этаже. Некоторое время спустя, во время своего расследования, Джеймс поинтересовался у Варнавы Вздрюченного, видел ли тот что-нибудь, но тот воскликнул, что слишком занят обучением троллей балету, чтобы ещё и обращать внимание на происходящее в коридоре.

Также у неё были необычные привычки в еде. Она редко завтракала, хотя иногда и сидела за столом, читая книгу. Про обед она забывала совершенно, даже не бывая на нём. Ужин проходил очень интересно. Она была там каждый вечер, но, насколько он мог судить, никогда не ела слишком много (у него выработалась привычка наблюдать за ней, поэтому он знал наверняка). Бродили слухи, что у неё какое-то магловское пищевое расстройство, но, судя по тому, что видел Джеймс, она ела всё, что хотела и когда хотела. А это случалось нечасто. Это выглядело так, как если бы она не привыкла к еде.