Вечная благодарность

перевод: https://fanfics.me/user606108

Джеймс Поттер навсегда запомнил тот день, когда он впервые увидел Гермиону Грейнджер.

Это было на третьей неделе его пятого курса. Они с Сириусом разработали слизь, которая умела менять цвет в зависимости от того, с чем соприкоснётся, и им пришла идея разлить её по подземелью в надежде на то, что Нюниус (или любой другой слизеринец, они не были особо привередливыми) поскользнётся и упадёт, испортив свои учебники или летнее домашнее задание. Джеймс предпочитал думать об этом, как о тёплом приёме для их хладнокровных друзей. К тому же это было бы отличным началом нового учебного года.

Убедив Ремуса и Питера присоединиться к ним, они затаились с ведром слизи в одном из коридоров. Изучая Карту Мародёров, чтобы тщательно спланировать свой маршрут и не попасться в собственную ловушку, они внезапно что-то услышали.

Ветер, который яростно завывал прямо из-за ближайшего поворота. Пока Ремус собирал их пожитки, а Питер от испуга пытался слиться с окружающим пространством, Джеймс и Сириус, цепляясь за самые неровные камни, выступающие из стены, выглянули за угол. Оттуда сиял ослепительный свет, из которого появился женский силуэт. Внезапно ветер стих, и девушка поникла, бесшумно упав на землю. Наступила ужасающая тишина.

— Питер, быстро приведи Дамблдора, — скомандовал Джеймс, взяв инициативу в свои руки. Он медленно приблизился к ней, Сириус и Ремус следовали за ним. Питер поспешно удалился. Подойдя ближе, Джеймс услышал, как она что-то неразборчиво бормотала себе под нос.

— Возьми себя в руки, Грейнджер, — пробормотала она. — Он нуждается в тебе. Ты должна… двигаться. — Она застонала и перевернулась на бок. Девушка сумела слегка приподняться, но её рука соскользнула на чём-то весьма смахивающем на кровь, и рухнула обратно на каменный пол.

— Эй, полегче, не торопись, — мягко сказал Джеймс, осторожно приподнимая её и притягивая к себе. Это уже было не просто неудачной шуткой. Она истекала кровью. Девушка выглядела так, словно до этого боролась за свою жизнь.

Впервые их глаза встретились. Её стекленеющие карие глаза смотрели прямо в его голубые. На её лице расцвела лёгкая улыбка.

— Гарри, — выдохнула она. — Я знала, что ты придёшь. Я знала это.

Сириус позади него прошептал: «Гарри? Кто это?»

— Мне очень, очень жаль, Гарри. Я старалась изо всех сил, но они… Они… — она попыталась приподнять голову. — Я не смогла их победить. Их было слишком много. Прости... — Её голова откинулась назад. — Мне очень жаль, — снова пробормотала она, закрывая глаза.

— Останься со мной, — быстро проговорил Джеймс, похлопывая её по щеке. — Ну же, давай, открой эти глаза. Должен тебе сказать, что я чрезвычайно популярен и то, что ты уснешь на мне, весьма ударит по моей репутации. Ты должна оставаться в сознании, эм-м, Грейнджер. Тебя же зовут Грейнджер, так?

Он оглядел её с ног до головы, пытаясь придумать, чем смог бы ей помочь. Ничего не приходило в голову. Пусть он и был гением в трансфигурации, но вот исцеление никогда не было его сильной стороной.

Девушка была неестественно худой, как будто несколько месяцев толком не ела. Её кожа была ужасно бледной, лишь подчёркивая залёгшие тени под глазами. Одежда была сплошь в кровавых лохмотьях, рюкзак был в похожем состоянии, а в руке была потрёпанного вида палочка. Другая рука находилась под неестественным углом, вероятно сломана. Левая бровь была рассечена глубокой рваной раной, которая заканчивалась в опасной близости от глаза.

Джеймс вытащил носовой платок и прижал его к этой ране, надеясь остановить кровотечение, пока не прибудет помощь.

— Эй, ну же, я задал вопрос. Ты ведь Грейнджер, да?

— Не думаю, что она слышит тебя, Сохатый, — мягко заметил Ремус. Сириус позади него был необычайно тих.

— С ней всё будет в порядке, — сказал Джеймс. Он ещё никогда не видел, как кто-то умирает, и совершенно не хотел, чтобы это изменилось. Парень определённо не собирался позволить этой ведьме прямо на его глазах ускользнуть на тот свет. Он снова взглянул на неё. Он прекрасно понимал, что она была без сознания, но с этим её пепельным лицом и лужей крови вокруг, она выглядела так, как будто умерла.

— Ремус, беги за мадам Помфри. Сириус, сходи узнай, почему Дамблдор и Питер так задерживаются.

Ни один из них не пошевелился, оба по-прежнему неотрывно смотрели на девушку.

— Сейчас же! — рявкнул он. От неожиданности они подскочили.

— Я сейчас передвину твою руку, хорошо? Я собираюсь взглянуть, смогу ли я что-нибудь сделать, — бормотал он, не отдавая себе в этом отчёта. В глубине души он понимал, что двигать её руку не следует, но она сильно кровоточила, а также он был уверен, что кровь течёт из её спины. Если бы он только сдвинул её рюкзак, то смог бы получше рассмотреть её раны, но для этого ему нужно было переместить её покалеченную руку.

И тут он увидел фотографию, которую она так отчаянно сжимала в ладони, как будто от этого зависела её жизнь.

Не спеша и осторожно Джеймс вытащил фотографию и засунул себе в карман, намереваясь вернуть позже. По всей видимости, она была очень дорога ей, и он не хотел, чтобы фотография потерялась во время её неизбежного путешествия в больничное крыло. Он был уверен, что девушка выронит её — рука была сломана и хватка на ней, наверняка, ослабла.

Его внимание привлёк громкий топот приближающихся людей. Все — его друзья, директор школы и мадам Помфри — бежали по коридору в их сторону. Дамблдор мчался впереди всех. Старик опустился рядом, палочка в его руке взлетала и рассекала воздух с пугающей скоростью.

— Мы должны немедленно доставить её в больничное крыло, — твёрдо сказал Дамблдор. Мадам Помфри, всё ещё тяжело дыша, тут же наколдовала носилки.

— Спасибо вам всем за помощь, — бодро сказал он, обращаясь к своим ученикам. — Я полагаю, что быстрая реакция принесла вам всем по пятьдесят очков. Пока вы можете вернуться в комнату своего факультета. Хотя я, вероятно, и поговорю с вами о случившемся, но это будет немного позже, когда у меня будет достаточно времени. Мистер Поттер, будьте добры, — сказал он мягко, принимая из рук Джеймса эту странную ведьму и кладя её на носилки.

Пару мгновений, и они ушли.

Ещё несколько секунд, после того как Дамблдор, Помфри и девушка исчезли за поворотом, Джеймс оставался сидеть в ошеломлённом молчании. Он смотрел на свои руки. Они были в крови. Он знал, что его друзья сейчас обсуждают произошедшее, но всё, что он слышал — это ровный гул в ушах. Внезапно чьи-то руки схватили его за плечи и подняли на ноги. Сириус и Ремус. Питер держал в руках их забытые вещи.

Когда они ушли оттуда, трое его друзей что-то говорили ему, но Джеймс не мог сосредоточиться на их словах. Кто же эта девушка? Что с ней произошло? Каким образом она очутилась в подземельях? Кто такой этот парень Гарри? Был ли он в ответе за её нынешнее состояние? Если это было так, то Джеймс хорошенько бы его отметелил. Мать всегда ему говорила, что нельзя обижать женщин. Но, судя по всему, это был не он… Ведь она обрадовалась, когда подумала, что разговаривает с Гарри. Получается точно не он. Ну и кто же тогда?

— Вот, Джеймс, я думаю, тебе это сейчас не помешает, — сказал Ремус. Джеймс поднял глаза и обнаружил, что они стоят перед входом в ванную комнату старост. — Мы позаботимся о том, чтобы тебя никто не беспокоил, пока ты, э-э, будешь приводить себя в порядок. Пароль — Фортуна.

Дверь распахнулась, и Джеймс ввалился внутрь, оставив друзей позади. Это был не первый раз, когда он посещал ванную старост, пользуясь привилегиями лучшего друга Луни. Однако впервые делал это без наслаждения.

Вместо этого он с рассеянным видом вымыл руки. Тяжело опустившись на пол, он вспомнил про фотографию. Юноша вытащил её из кармана, чтобы взглянуть на сокровище, которое так оберегала ведьма. Если бы он был чуточку менее мужественным, то свалился бы в обморок.

На ней было трое подростков, скорее даже детей. Одним из них был иронично ухмыляющийся рыжеволосый мальчик. Второй была ведьма, которую он нашёл в подземельях. Она открыто улыбалась, показывая немного выпирающие передние зубы, незамеченные им ранее. Был и третий, стоящий посередине, который поразил его больше всех. Мальчишка, улыбающийся так, будто ему только что подарили метлу последней модели, который был удивительно похожим на него самого, за исключением двух вещей: зелёных глаз (он мог бы биться об заклад, что они точно такие, как у Лили) и шрама на лбу. Трясущимися руками Джеймс перевернул фотографию, чтобы посмотреть, не написано ли на обороте что-нибудь. Надпись была. Аккуратным почерком:

Гермиона Джин Грейнджер, Гарри Джеймс Поттер и Рональд Билиус Уизли

Весна 94-го, 3-й курс

Мальчик был его сыном. И эта девушка, Гермиона, знала его. Знала его. Она назвала Джеймса именем его сына и этим сбила их с толку. Джеймс усмехнулся и почувствовал себя более живым, чем когда-либо за очень долгое время. Даже мысль о том, чтобы заставить Нюниуса поскользнуться на слизи не вызывала у него такой радости.

Его сын. Сын Лили. Сын Джеймса и Лили. Он действительно сумел завоевать «Очаровательную Лили». И даже больше — он создал с ней семью. И у них был сын. Возможно, у них были и другие дети, которые не попали на фотографию. Может быть, у них была целая дюжина детей. Ну, может и не настолько много, подумал Джеймс с улыбкой. Он представил себе грандиозный особняк, беременную Лили, стоящую в дверях, трёх или четырёх детишек, бегающих по двору, и толпу фанатов, следующих за ним и восхваляющих его впечатляющие навыки в квиддиче.

Затем он заметил пятно крови на уголке и снова вспомнил Гермиону Грейнджер. Ведьму, которая знала его сына из будущего. Ведьму, лежащую полумёртвой в больничном крыле. Его улыбка исчезла. Джеймс стёр кровь большим пальцем и засунул фотографию обратно в карман. Встал, чтобы снова вымыть руки.

Его мысли вновь понеслись вскачь. Может, стоит рассказать друзьям о путешественнице во времени? Его первой мыслью было выбежать наружу, помахать фотографией у них перед носом и рассказать о дюжине детей, которых он собирался завести с Лили. Второй же мыслью было то, что он будет ревностно охранять свою маленькую тайну. Они ведь всё равно только посмеются. Они всегда смеялись, когда он говорил о Лили. Не говоря уже о том, что Гермиона может оказаться из-за этого в рискованной ситуации. Кто угодно может подслушать их разговор, и если слух дойдёт до Волдеморта, самопровозглашённого Тёмного Лорда, то она будет в опасности.

Джеймс твёрдо решил быть хорошим отцом и отослать Гермиону обратно к сыну. В конце концов, если его сын пользуется популярностью у дам, то это неплохо отражается и на нём, не так ли? Хотя, если сын был похож на него, то он сомневался, что девушка была в его вкусе. Она была симпатичной, но не настолько хороша, как Лили. Не имея ничего против Гермионы, он подумал, что для своего сына ему хотелось бы всего самого лучшего. Возможно она и этот рыжик смогут сойтись.

Быстро высушив руки заклинанием, Джеймс как ни в чём не бывало вышел в коридор, где его ждали друзья. Они удивились увидев его, явно ожидая, что он примет ванну. Он улыбнулся и повёл их обратно в общую гостиную, куда ему удалось проскользнуть незамеченным другими гриффиндорцами. Когда они благополучно добрались до своей комнаты, ребята поинтересовались о его внезапной перемене настроения, на что он просто ухмыльнулся и стал переодеваться в чистую одежду.