Навеки твоя

Прошла пара дней, Гермиона и Северус уже вернулись домой, за окном была глубокая ночь, поэтому они сразу отправились спать.

Туман ещё не до конца рассеялся над озером, когда Северус проснулся. Первое, что он почувствовал — это тишина. Не напряжённое, звенящее молчание их лондонского дома, а настоящее спокойствие, которое исходило от воды, от гор, от этого маленького убежища, которое они выбрали вместе.

Он повернулся к Гермионе. Она спала, уткнувшись лицом в подушку, волосы растрёпаны, лицо расслабленное. Такой он видел её впервые за много месяцев — без тревоги, без слёз. Спустя пару мгновений он снова уснул, позволяя себе поспать дольше обычного.

Проспав по ощущениям минут 40, он все же решил встать.

Осторожно встав с постели, он прошёл в узкую кухню. Гермиона уже была там — в простом халате, с растрёпанными волосами, улыбающаяся ему поверх сковородки с яичницей.

— Доброе утро, — сказала она, и в голосе звенела лёгкость, которой он так долго не слышал.

— Доброе, — ответил он, подходя ближе. — Ты встала рано.

— Я хотела... — она замялась. — Я просто хотела, чтобы утро было добрым. Для тебя. Для нас.

Северус посмотрел на стол — две тарелки, чашки, даже цветы в маленькой вазе. Простота, которая раньше казалась ему недостижимой.

— Спасибо, — сказал он и, сделав шаг вперёд, поцеловал её в макушку. — Оно действительно доброе.

Они сели за стол, и впервые за долгие месяцы Северус позволил себе расслабиться. Он смотрел на неё — как она ест, как задумчиво помешивает чай, как время от времени улыбается ему.

— Ты рад, что мы сюда переехали? — спросила она тихо.

Он задумался. Да, это место будило воспоминания — болезненные, острые. Но теперь, с ней рядом, они не ранили так сильно.

— Да, — сказал он честно. — Мне нужно привыкнуть. Но... мне нравится, что мы здесь. Что у нас есть это место. Только наше.

Гермиона улыбнулась — не той улыбкой, что пыталась загладить вину, а настоящей, тёплой.

— Я тоже. Я чувствую, что мы можем начать здесь всё с нуля.

— Не с нуля, — поправил он. — С того места, где мы остановились. Только теперь — вместе.

Он протянул руку, и она положила свою поверх его ладони. В их пальцах — обещание, которое они теперь давали друг другу каждый день: быть рядом, несмотря на прошлое, несмотря на боль.

За окном озеро отразило первые лучи солнца, и в этой тишине, в этом свете, они нашли то, что так долго искали — не идеальное счастье, а возможность быть счастливыми снова.

***

Прошёл почти месяц с тех пор, как Северус и Гермиона обосновались в домике у озера. Весна в Шотландии развернулась во всей своей красе — зелёные леса, цветущие луга и прозрачное небо. Но сегодня, 2 мая, их мысли были обращены в совсем другое место и время.

В Хогвартсе — сердце волшебного мира — готовилось торжество в честь годовщины победы над Волан-Де-Мортом. Замок сиял праздничными огнями, а коридоры наполнялись оживлённым гулом гостей, представителей Министерства магии, ветеранов войны и журналистов.

Северус и Гермиона, одетые в элегантные парные наряды — глубокий изумрудный бархат и серебристый шёлк — прибыли на мероприятие вместе. Их появление сразу же привлекло внимание.

Фотографы и репортёры окружили их, пытаясь поймать удачный кадр и взять интервью.

— Северус, Гермиона, как вы ощущаете этот день спустя столько лет после войны? — спросила одна из журналисток.

— Этот день напоминает нам о цене, которую мы заплатили, — ответила Гермиона, глядя в объектив камеры. — Но также и о надежде, которую мы смогли сохранить.

— Для меня это возможность вспомнить тех, кто отдал всё ради мира, — добавил Северус, сжимая руку Гермионы. — И посмотреть в будущее с уверенностью.

Камеры щёлкали, вспышки освещали их лица, но они оставались спокойны и сосредоточены друг на друге.

— Многие интересуются, как вы справляетесь с прошлым, — продолжил репортёр. — Ведь оно не всегда легко отпускает.

Северус улыбнулся — впервые публично, и эта улыбка была искренней.

— Прошлое — часть нас. Но мы выбираем, каким будет наше настоящее и будущее.

Гермиона кивнула, её глаза блестели от волнения и гордости.

— Вместе мы сильнее. И этот день — напоминание о том, что даже после самых тёмных времён наступает свет.

После интервью их пригласили присоединиться к остальным гостям. В зале звучали речи, смех и музыка, но Северус и Гермиона знали: самое важное — это то, что они нашли друг в друге новую семью и новый смысл.

***

Праздник близился к концу, когда в зал внезапно вошёл Люциус Малфой. Его появление вызвало шепоты и напряжение в толпе. Он был одет безупречно, как всегда, но в глазах читалась усталость — годы после войны не прошли для него бесследно, да и кто знает, что случилось с ним за эти пары месяцев.

Северус заметил его первым. Его лицо на мгновение стало каменным, но он не отвёл взгляд. Гермиона тоже увидела Люциуса, и её рука незаметно сжала руку Северуса сильнее.

— Гермиона, — раздался холодный, знакомый голос. Люциус подошёл ближе, его серебристые волосы блестели под светом люстр. — Как приятно видеть вас здесь.

— Люциус, — кивнула она с достоинством, но не протягивала руку. — Поздравляю с годовщиной.

— Я хотел бы поговорить с вами. О прошлом. О том, что мы потеряли.

— Нет, — сказала она твёрдо, не колеблясь. — Сегодня не день для этого. Сегодня день памяти и надежды. Не место для пересудов.

Люциус нахмурился, но прежде чем он успел ответить, раздался другой голос:

— Отец, — Драко Малфой подошёл к ним. Его взгляд был серьёзным, но в нём не было прежней ярости. — Я думаю, Гермиона права. Сегодня не тот день.

Люциус обернулся к сыну, и на мгновение в его глазах мелькнуло раздражение.

— Драко...

— Пожалуйста, — сказал молодой Малфой, и в его голосе прозвучала просьба, а не приказ. — Уйдём. Не порть ей этот день.

Он посмотрел на Гермиону, и в его глазах появилась тёплая поддержка — не столько благодарность, сколько понимание. Она кивнула ему едва заметно.

Люциус замер на секунду, затем холодно кивнул и развернулся. Драко последовал за ним, бросив последний взгляд на Гермиону и Северуса.

— До скорой встречи, — сказал он мягко, прежде чем исчезнуть в толпе.

Гермиона глубоко вздохнула. Северус обнял её за талию.

— Ты в порядке? — спросил он тихо.

— Да, — она улыбнулась, глядя ему в глаза. — Я просто рада, что сегодня я не одна.

В этот момент Дамблдор — или точнее, его портрет на стене — произнёс тост за всех, кто не дожил до этого дня. Зал замер в тишине, и даже самые яркие наряды потускнели перед величием памяти.

Северус и Гермиона стояли вместе, держась за руки, и чувствовали, как их связь становится ещё крепче — не только перед лицом будущего, но и перед лицом прошлого, которое больше не могло их разлучить.

После того, как Люциус Малфой покинул зал, атмосфера в комнате вновь наполнилась теплом и уважением. Гости собрались вокруг, ожидая начала церемонии чествования.

Когда на сцену вышел Северус Снейп, зал погрузился в тишину. Его лицо было серьёзным, но в глазах светилась искренняя благодарность.

— Дорогие друзья, — начал он, его голос звучал уверенно и глубоко. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы вспомнить тех, кто отдал свою жизнь ради мира и свободы. Но для меня этот день — ещё и возможность выразить благодарность тем, кто спас мою жизнь и дал мне шанс идти дальше.

Он сделал паузу, взгляд его скользнул по залу, а затем остановился на Гермионе.

— Особая благодарность — Гермионе Грейнджер. Ты не только спасла меня в самые тёмные моменты, но и подарила мне смысл жизни, который я давно потерял. Твоя сила, мудрость и бескорыстие стали для меня светом в ночи. Я благодарен тебе за каждую секунду, которую я живу благодаря тебе. За то, что ты находясь в опасности вернулась за мной. Спасала не зная правды обо мне.

Зал наполнился тихим шёпотом и одобрительными взглядами.

— Также я хотел бы поблагодарить врачей и целителей из Мунго, которые помогли мне восстановиться и вернуться к жизни. Без вашей поддержки я бы не смог стоять здесь сегодня.

Северус сделал глубокий вдох и продолжил:

— Пусть память о наших героях живёт в наших сердцах, а любовь и надежда ведут нас вперёд.

Закончив речь, Северус спустился со сцены и медленно подошёл к Гермионе. В зале воцарилась тишина, все взгляды были прикованы к ним.

Он остановился перед ней, их глаза встретились. В этом взгляде было всё — признательность, любовь, уважение и обещание быть рядом. Они стояли так, не отрываясь друг от друга, и время, казалось, остановилось.

Затем, глубоко вдохнув, Северус медленно опустился на одно колено. В его руках оказался небольшой бархатный коробочек, который он открыл, показывая изящное кольцо, сверкающее в свете люстр.

— Гермиона, — произнёс он тихо, но уверенно, — ты стала для меня всем. Ты вернула мне смысл жизни и надежду. Я хочу провести с тобой каждую минуту, каждое мгновение. Будешь ли ты моей женой?

Зал замер в ожидании, а Гермиона, охваченная эмоциями, не могла сдержать слёз радости. Она кивнула, её голос едва слышно прошептал:

— Да, да, Северус!

Северус встал, и они обнялись, их сердца бились в унисон. В этот момент зал наполнился аплодисментами, а их любовь стала символом надежды и нового начала.

После того как Северус встал и обнял Гермиону, зал взорвался аплодисментами и радостными возгласами. Друзья, собравшиеся вокруг, не могли скрыть своей искренней радости и восхищения.

— Это невероятно! — воскликнула Рон, широко улыбаясь и поднимая руку, чтобы первым обнять Северуса.

— Мы так счастливы за вас обоих! — добавила Луна, мягко улыбаясь и подойдя к Гермионе, чтобы обнять её.

Гарри, с тёплым взглядом, подошёл к паре и крепко пожал руку Северусу, а затем обнял Гермиону.

— Вы заслуживаете этого счастья, — сказал он искренне.

Целители из Мунго, которые присутствовали на церемонии, тоже присоединились к поздравлениям, выражая своё уважение и поддержку.

Все гости окружили Северуса и Гермиону, желая поделиться с ними своей радостью и теплом. В воздухе царила атмосфера любви, надежды и единства — чувство, которое обещало светлое будущее для этой пары и всех, кто их окружает.

В этот момент никто не хотел отпускать их, и казалось, что объятия и поздравления никогда не закончатся.

***

Вечером, когда гости разошлись и город Лондон погрузился в мягкий сумрак, Северус и Гермиона вернулись в свой уютный дом у Озера. Тишина и спокойствие этого места наполняли воздух особенным умиротворением. Они прошли по саду, наслаждаясь прохладой вечернего бриза, и сели на берегу озера, где тихо плескалась вода.

Гермиона прислонилась к Северусу, чувствуя тепло его руки. Внезапно он начал тихо напевать колыбельную — ту самую, которую когда-то пела ему его мать. Его голос был мягким и нежным, словно оберегая их обоих от всех тревог мира.

— Я никогда не рассказывал тебе этого, — прошептал Северус, не отрывая взгляда от спокойной глади воды, — но я мечтаю о ребёнке. О нашей семье. Иногда мне кажется, что это слишком страшно, слишком неизвестно. Боюсь, что могу не справиться.

Гермиона крепче сжала его руку и улыбнулась, тепло глядя в его глаза.

— Мы будем вместе, — сказала она уверенно. — Ты не один, Северус. Мы справимся со всем, что нас ждёт.

В этот момент над озером засияли первые звёзды, отражаясь в их глазах — символ надежды и новой жизни, которую они собирались строить вместе.