Эпилог
Прошло три года с того незабываемого дня, когда Северус Снейп и Гермиона Грейнджер обменялись кольцами в зале Мунго. Их жизнь, полная любви и приключений, теперь была ещё богаче — благодаря маленькой Эйлин, их дочери, которая только что отметила свой второй день рождения. Эйлин унаследовала от отца тёмные волосы и проницательные глаза, а от матери — острый ум и неутомимую любознательность. Она была настоящим чудом, наполнявшим их дом смехом и радостью.
Дом у Озера оставался их тихим убежищем — уютным, окружённым зеленью и спокойной водой. Северус, устав от политики Хогвартса и Мунго стремясь к более независимой жизни, открыл свою собственную аптеку в центре магического Лондона. Это было его детище: небольшое, но элегантное заведение, где он лично изготавливал зелья и лекарства, используя древние рецепты и современные ингредиенты. Клиенты приходили за его уникальными эликсирами — от простых противоядий до сложных снадобий для лечения хронических недугов. Северус наслаждался этой работой: тишина лаборатории, где он смешивал ингредиенты с точностью хирурга, позволяла ему сосредоточиться на творчестве, а не на интригах волшебного мира. Гермиона, в свою очередь, продолжала карьеру в Министерстве Магии, борясь за равенство и справедливость, и часто заглядывала в аптеку, чтобы помочь с бумагами или просто посидеть рядом, наблюдая за его руками, ловко манипулирующими колбами.
Они часто приезжали в Шотландию, чтобы навестить друзей и позволить Эйлин познакомиться с волшебным миром, который они так любили. Эти поездки стали традицией: пикники на холмах Хогвартса, прогулки по коридорам замка и встречи с Гарри, Джинни, Роном и Луной. Однако одна тема навсегда осталась закрытой — тема Люциуса Малфоя. После того, как правда о его предательстве вышла наружу, Северус принял решение разорвать все связи с ним. Они перестали общаться, не отвечали на письма и избегали любых упоминаний. Никто не забыл — рана была слишком глубокой. Северус, в глубине души, всё ещё носил боль от измены друга, который когда-то был ему как брат. Вспоминая те дни, когда Люциус манипулировал событиями, чтобы разрушить его брак, Северус чувствовал укол в сердце. Но любовь к Гермионе, его жене и матери его дочери, была сильнее. Ради неё, ради их семьи, он терпел эту боль, загоняя её в самые тёмные уголки сознания. Гермиона знала об этом — она видела тень в его глазах, когда кто-то случайно упоминал Малфоев, — но они никогда не говорили об этом открыто. Вместо этого они сосредоточились на будущем, на Эйлин, которая была живым доказательством их победы над прошлым.
Однажды летним днём семья Снейп решила навестить Поттеров в их доме в Годриковой Лощине. Гарри и Джинни стали родителями Джеймса Сириуса Поттера — энергичного мальчика, ровесника Эйлин. Когда Северус и Гермиона с дочерью на руках вошли в гостиную, дети сразу же нашли общий язык. Эйлин, с её крошечными палочками и любопытными глазками, тут же потянулась к Джеймсу, который сидел на ковре, играя с деревянными кубиками.
— Смотри, мама, — прошептала Эйлин, указывая на кубики. — Волшебство!
Джеймс, с копной рыжих волос, как у матери, и озорными глазами, засмеялся и протянул ей кубик. Они начали строить башню вместе, хихикая и перебивая друг друга. Северус наблюдал за ними с улыбкой, сидя в кресле рядом с Гарри. Гермиона обняла Джинни, и женщины обменялись улыбками, вспоминая, как когда-то сами были юными и полными мечтаний.
— Они так мило ладят, — сказала Джинни. — Джеймс уже пытается показать ей свои «заклинания» — правда, пока это просто взмахи руками.
Гарри кивнул, похлопывая Северуса по плечу.
— Ты стал отличным отцом, Северус. Эйлин — копия тебя… в хорошем смысле.
Северус слегка улыбнулся, его взгляд смягчился.
— Спасибо, Гарри. Это… неожиданно, но я благодарен за это. Жизнь полна сюрпризов.
Вечер прошёл в уюте: пикник на заднем дворе, где дети гонялись за светлячками, а взрослые делились историями из прошлого. Северус даже рассказал Эйлин сказку о старом замке, адаптированную для её возраста, а Гермиона учила Джеймса простым заклинаниям, которые он повторял с энтузиазмом.
Вернувшись домой к Озеру, Северус и Гермиона уложили Эйлин спать, а сами сели на берегу, глядя на звёзды. Северус обнял жену, чувствуя, как их жизнь обрела новый смысл.
— Мы создали нечто прекрасное, — прошептала Гермиона. — И это только начало.
Северус кивнул, его сердце наполнилось покоем. Их семья была связана не только кровью, но и магией любви, которая объединяла их всех — от Лондона до Шотландии.
***
Выходная ночь в доме всегда была особенной — тихой и уютной, когда Лондон за окнами засыпал, а семья Снейп могла наконец расслабиться. Эйлин, уже давно спала в своей комнате, укутанная в мягкое одеяло с узорами из звёзд и лун. Северус и Гермиона сидели на диване в гостиной, обнявшись, глядя на потрескивающий огонь в камине. Гермиона листала книгу о древних рунах, а Северус задумчиво смотрел в окно, где отражались огни города на поверхности озера. В воздухе витал аромат лаванды — любимый запах Гермионы, который он всегда ассоциировал с ней.
Северус глубоко вздохнул, его рука нежно гладила плечо жены. В такие моменты, когда мир вокруг замедлялся, воспоминания накатывали волной. Он вспомнил их свадьбу — тот день, который навсегда изменил его жизнь. Это было три года назад, в зале Мунго, где всё началось. Зал был украшен скромно, но изысканно: белые лилии и зелёные ветви, символизирующие возрождение и надежду. Северус, в своём лучшем чёрном костюме с серебряными манжетами, стоял у алтаря, чувствуя, как сердце колотится в груди. Он никогда не думал, что доживёт до такого — до дня, когда женщина, которую он любил больше жизни, станет его навсегда.
Гермиона появилась в дверях, в простом, но элегантном платье из белого шёлка, с венком из цветов в волосах. Её глаза сияли, как в тот первый раз, когда она посмотрела на него в Хогвартсе, полная решимости и смелости. Она шла к нему, и Северусу казалось, что время остановилось. Вспомнились все те годы: их встречи, страсть, которая горела несмотря на опасности, и та ночь в замке, когда они впервые открылись друг другу. Он вспомнил, как держал её после битвы, крича и ругая за спасение, помнил каждое слово, что было сказано ей.
Церемония была простой, но трогательной. Гарри и Джинни стояли рядом как свидетели, их улыбки говорили о поддержке. Рон, немного смущённый, но искренний, произнёс тост, вспоминая, как Северус спас ему жизнь. Но самым ярким моментом была клятва. Северус взял руку Гермионы, его голос был твёрдым, несмотря на эмоции, но по щекам уже текли скупые слёзы:
— Гермиона, ты — свет в моей тьме. Я клянусь любить тебя, защищать и быть рядом, несмотря ни на что. Ты сделала меня лучше, чем я когда-либо был.
Гермиона, со слезами на глазах, ответила:
— Северус, ты — моя сила и моя слабость. Я люблю тебя таким, какой ты есть, и обещаю строить нашу жизнь вместе.
Когда они обменялись кольцами — простыми золотыми ободками с гравировкой «Вечность» — зал наполнился аплодисментами. Северус поцеловал её, и в этот момент весь мир исчез. Это был поцелуй, полный обещаний: о семье, о прощении, о будущем.
Воспоминая это, Северус почувствовал, как слеза скатилась по щеке. Не от грусти, а от благодарности. Их путь был тернистым — предательства, боль от измены Гермионы, которая случилась в ту роковую ночь рождества, когда она уступила соблазну Люциуса Малфоя. Северус до сих пор помнил ту ночь, как кинжал в сердце: Люциус, всегда мастер манипуляций, использовал слабость Гермионы, её любопытство и неудовлетворённость, чтобы разрушить их союз. Он простил Гермиону ради себя, ради семьи, которую они построили у озера, но боль не ушла. Она сидела в нём, как постоянный шрам, напоминая о предательстве, которое он не мог забыть. Каждый взгляд на Гермиону, каждый поцелуй напоминали о той ночи, и он терпел эту муку из-за любви, которая всё ещё горела, несмотря на тьму.
Гермиона заметила его задумчивость и отложила книгу. Она положила руку на его колено, её глаза искали его взгляд.
— Что-то не так, Северус? — спросила она мягко, но он лишь покачал головой, притягивая её ближе. Внешне всё было как прежде — их жизнь в Лондоне, аптека, дружба с Поттерами, — но внутри Северус знал: эта боль останется с ним навсегда, как напоминание о цене любви. Он смотрел на огонь, думая о будущем, которое они строили, и о прошлом, которое никогда не отпустит.
— Просто вспомнил нашу свадьбу — Тихо прошептал он.
***
Северус и Гермиона всё ещё сидели на диване, обнявшись, но его мысли не давали покоя. Боль от воспоминаний о предательстве жгла изнутри, и он не мог больше сдерживаться. Он повернулся к ней, его тёмные глаза, полные сомнений, встретились с её взглядом. Голос Северуса был тихим, почти хриплым, когда он наконец спросил:
— Гермиона… ты всё ещё любишь меня?
Она замерла, её книга выпала из рук на пол. Удивление отразилось на её лице — брови приподнялись, глаза расширились. Она отстранилась чуть-чуть, чтобы лучше разглядеть его, как будто не верила, что он мог задать такой вопрос. Её рука инстинктивно коснулась его щеки, пальцы нежно скользнули по шраму на шее.
— Северус, что… почему ты спрашиваешь? Конечно, люблю. Я люблю тебя больше, чем когда-либо. Ты — моя жизнь, мой якорь. Что случилось? Это из-за воспоминаний о свадьбе?
Он не ответил сразу, лишь кивнул, глядя в огонь. Гермиона вздохнула, её голос стал мягче, полным эмоций. Она прижалась ближе, обнимая его за плечи, как будто хотела защитить от его собственных демонов.
— Верни меня на почти десять лет назад, — сказала она тихо, но уверенно, — и я всё равно спасла бы тебя. Я бы прошла через все эти битвы, через всю эту боль снова. Я бы выбрала тебя каждый раз, Северус. Потому что без тебя моя жизнь была бы пустой. Эти десять лет… я прожила бы их заново с тобой, несмотря ни на что. Ты знаешь это, правда?
Северус закрыл глаза, чувствуя, как её слова проникают сквозь барьеры, которые он возвёл вокруг своего сердца. Он кивнул, притягивая её к себе, и поцеловал в лоб. В этот момент боль немного отступила, уступив место той любви, которая связывала их крепче, чем любые цепи.
Гермиона и Северус сидели в тишине, обнявшись. Гермиона чувствовала, как сердце бьётся чаще, — она уже несколько недель знала эту тайну, но ждала подходящего момента, чтобы поделиться. Воспоминания о свадьбе и любви, которую они подтвердили, сделали этот вечер идеальным. Она отстранилась чуть-чуть, глядя ему в глаза, и улыбнулась — той улыбкой, которая всегда заставляла его сердце таять.
— Северус, — начала она мягко, беря его руку и кладя её себе на живот. — У меня для тебя новость. Я беременна. Мы ждём второго ребёнка.
Северус замер, его глаза расширились, и на мгновение он перестал дышать. Радость, чистая и мощная, нахлынула на него волной, смывая остатки боли от прошлого. Он всегда мечтал о семье — о том, чтобы иметь кого-то, кто продолжит его наследие, — но после всего, что они пережили, эта новость казалась чудом. Его рука, лежащая на её животе, слегка задрожала, и он почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза. Северус Снейп, человек, который редко показывал эмоции, теперь не мог сдержаться.
— Гермиона… — прошептал он, его голос сорвался, полный изумления и счастья. Он притянул её к себе в крепких объятиях, целуя в макушку, в щёки, в губы — нежно, страстно, как будто боялся, что это сон. — Это… это невероятно. Ты сделала меня самым счастливым мужчиной в мире. Я… я люблю тебя, люблю нашу семью. Эйлин будет рада сестре или брату.
Он отстранился, чтобы посмотреть на неё, его пальцы нежно гладили её живот, представляя маленькую жизнь внутри. Северус улыбнулся — той редкой, искренней улыбкой, которая освещала его лицо, делая его моложе. Он встал, поднял её на руки и закружил по комнате, несмотря на её смех и протесты: «Северус, осторожно! Я не стеклянная!» Но он не слушал, его радость была заразительной. Они упали обратно на диван, и он прижался лбом к её лбу, шепча обещания: о том, как он будет заботиться о ней, как они вместе вырастят этого ребёнка, как их жизнь станет ещё прекраснее.
В этот момент все тени прошлого отступили. Северус, который всегда носил свою боль как щит, теперь чувствовал, как она тает в свете этой новости. Он обнял Гермиону крепче, думая о будущем — о смехе Эйлин, о новом члене семьи, о любви, которая росла, несмотря на всё. Ночь продолжалась, полная надежд и тепла, а за окном Лондон спал, не подозревая о чуде, которое только что родилось в доме у озера.