Часть 4
Смерть Волдеморта принесла победу сторонникам Дамблдора и положила конец многолетнему противостоянию абстрактных сил «света» и «тьмы» в нашей стране.
Раненые и ослабленные со слезами на глазах защитники Хогвартса поздравляли друг друга, стискивая в объятиях, до конца не веря, что все это взаправду.
Покачав головой, я сжала кулаки. Кадмова победа.
Разрушенная школа, более полусотни погибших студентов, профессоров и добровольцев — вот оно знамя перемен.
Магическую Англию лихорадило. Судебные процессы над слугами окончательно упокоенного Темного Лорда продвигались со скрипом.
Простые обыватели требовали крови вчерашних узурпаторов, но учитывая родовитость фамилий известных сподвижников Волдеморта, аристократы молили о снисхождении хотя бы к наследникам старинных родов, успевших запятнать себя связью с безумным магом.
Митинги и стычки у Министерства Магии перестали кого-либо шокировать.
Временно назначенный на пост министра Кингсли поселился в рабочем кабинете, предпринимая попытки стабилизировать пошатнувшуюся ситуацию и урегулировать конфликты, но все его усилия шли фестралу под хвост. К концу первого месяца вынужденного правления, некогда суровый аврор посерел, порядочно схуднул и напоминал скорее неудачно оживленного инфернала, чем главное лицо государства. Но благодаря литрам Бодрящего зелья по-прежнему крепко стоял на ногах и продолжал активно продвигать злободневные политические реформы.
Для меня все происходящее после победы слилось в бесконечную череду нудных допросов в Аврорате, похорон и выматывающей работы на руинах Хогвартса. Замок потихоньку восстанавливался, ведь добровольной рабочей силы было предостаточно.
В Англию прибывали маги из Франции, Болгарии и Америки, чтобы лично засвидетельствовать почтение героическому подвигу Девочки-Которая-Снова-Выжила-И-Всех-Спасла, заверить в своей искренней поддержке министра, ну и вовремя примазаться к чужой славе. А для этого, как говорится, все средства хороши. Даже если приходилось тягать многовековые булыжники. Зато, какие хвалебные статьи печатались в прессе! Поэтому иностранные маги первым делом спешили в Хогвартс и расчехляли волшебные палочки. Директор Макгонагалл презрительно кривилась и поручала им самую грязную работу.
Мы с Гермионой и Роном задавали пример и трудились, как одержимые.
Физические нагрузки отменно прочищали мозги. К вечеру мы еле переставляли ноги по пути в спальни, и у нас уже не было сил предаваться самобичеванию или по десятому разу перемалывать произошедшие события, как делали некоторые.
Признаться, иногда возникало примитивное желание завыть от тоски и скорби, отвести душу и размолотить что-нибудь на мелкие кусочки, а потом испепелить остатки Адским пламенем, но меня тормозили взгляды, сверлящие мою спину, где бы я ни была. Среди них выделялись детские глазки Тедди Люпина и я брала себя в руки.
Я отдала войне все, что имела. И что получила взамен — солидную кучку галлеонов в банковской ячейке и гарантированное зачисление в Академию авроров. Так себе компенсация, если поразмыслить.
Осознание нагрянуло внезапно, ударив разрядом по и так расшатанным нервам, и начисто лишило меня душевного равновесия, которое я с трудом умудрялась поддерживать во время многомесячных скитаний по лесам, беготни от егерей и Пожирателей, и унизительного справления естественных нужд под кустами.
Черные траурные мантии, лакированные благопристойные гробы, пасмурное небо и слезы, слезы, слезы... Даже небо плакало вместе с нами, грозя залить Шотландию общим горем. Создавалось впечатление, словно я попала в нуар-версию фильма «День сурка».
Эйфория от победы мгновенно разбилась о суровую действительность становления нового мира. Мира, где не будет двух беззаботных рыжих близнецов-балагуров, где еще одному малышу придется расти без родителей... И мы снова стали теми, кем запретили себе быть в годы террора Волдеморта. Обыкновенными детьми. Детьми, которые чересчур рано познакомились с неприглядным и безжалостным ликом смерти.
Я отдалилась от Гермионы и Рона. Запрятала свои чувства под панцирь непроницаемости и безразличия. Закрылась от других. От себя.
Изматывающая работа. Флакончик болотного цвета, чтобы не спотыкаться на ходу.
Кругом фальшивые улыбки и неуместные комплименты. Повторяющиеся слова утешения и поддержки. Вспышки фотоаппаратов пронырливых репортеров до рези в глазах. Синий пузырек, чтобы никого из них не проклясть.
Жалкие потуги подготовиться к экзаменам. Бессонница. Работа. Снова и снова... и так каждый день...
Четыре раза директор Макгонагалл уговаривала меня пройти обследование в Мунго. Четыре раза я успешно отбрыкивалась, пока однажды на рассвете Хагрид не нашел меня на опушке Запретного леса. В одной пижаме и с босыми ногами я зачем-то устанавливала волшебную палатку.
Как я там оказалась, совершенно не помнила. Проблемы со сном начались у меня после смерти Сириуса, но еще никогда при этом я не ходила в беспамятстве. По крайней мере, до этого дня меня не ловили за аналогичным занятием. Возможно я была очень осторожным лунатиком, как ниндзя из японских боевиков, ловко передвигалась по Хогвартсу, ускользая от внимания обитателей замка. После такого грандиозного провала я смогла оценить качество сервиса в госпитале Святого Мунго, а в мою больничную историю занесли сухие строчки «...тяжелое психическое состояние... выпадение памяти... тревожность... возможная угроза суицида...».
С последним я была в корне не согласна. Не для того мама жертвовала собой, чтобы я так бездарно растратила ее дар. Да за такое она меня собственноручно придушит, когда мы встретимся за Гранью. Но кто бы меня услышал?
Я и сама могла бы прочесть длиннющую лекцию о стрессовом расстройстве озабоченным моим душевным состоянием целителям. Вездесущая Гермиона ненавязчиво обеспечила меня соответствующей маггловской литературой, подбрасывая то тут, то там пособия по психиатрии. Маггловские врачи научились качественно лечить его задолго до того, как это пришло в голову колдомедикам из Мунго.
Спустя неделю моим самым заветным желанием было покинуть превратившуюся в тюрьму больничную палату. Там все мучительно давило на меня. Непривычное обилие света и свободного пространства, жизнерадостные лица медиковедьм на ежедневных обходах и по-настоящему сводящие с ума завывания Селестины Уорлок, раздающиеся из всех радио-колонок.
Хотелось обратно в свой обособленный мирок, завернуться в привычную тень и снова забыть, что можно жить и так — подпевать глупым песенкам, радоваться мелькнувшему за окном солнцу и дышать полной грудью.
Я была больна. Отрицать очевидное бессмысленно. Но эта моя болезнь и мое искупление.
«Золотая девочка теряет свой разум», — нараспев тянул в голове шипящий голос, — «Пятьдесят... нет, нет, сто пятьдесят баллов с Гриффиндора за самую бесполезную...». И в ушах закладывало от дьявольского хохота змеемордой образины. Я кричала и затыкала их ладонями, сворачиваясь в комочек на больничной койке.
«Выбраться, во что бы ни стало» — повторяя эти слова как мантру, я зареклась корчить недовольные рожи и начала робко улыбаться своим тюремщикам в лимонных халатах, как бы невзначай заинтересовалась последними исследованиями колдомедицины, попросила парочку романов, чтобы разнообразить досуг. Легко обмануть тех, кто хотел быть обманутыми.
Может в этом и состояла их терапия? Отказаться от антисоциального поведения и выйти из «зоны комфорта»?
Нежданно моей отдушиной стали смены медиковедьмы по имени Арья. Она не лезла за мои барьеры и не требовала ответов на набившие оскомину вопросы, а делилась отвратительными сигаретами с ванильным привкусом и рассказывала увлекательные истории про индейцев и их магию.
Арья — наполовину индеанка. От экзотической матери ей достались гладкие черные волосы, чистейшая кожа цвета жженого сахара и миндалевидный разрез глаз. А вот цвет последних она унаследовала от отца — серо-голубые, как бушующее море у берегов Шотландии. С такой внешностью у нее не должно быть отбоя от воздыхателей, но английские мужчины крайне спесивы и глядели на нее свысока. Для некоторых она была недостаточно «белой», для других не очень родовитой, а третьих пугали ее самодостаточность и уверенность.
Как правило, мы с ней устраивались в палате Гилдероя Локхарта.
Арья усаживалась в троноподобном кресле с позолоченными подлокотниками, которое посредством бурных истерик выпросил для себя бывший кумир домохозяек, а ныне головная боль целителей Мунго, а я на полу, облокотивший спиной на его кровать.
Проверено на практике, если всучить Локхарту пачку пергамента и перо, то пару часов можно спокойно заниматься своими делами, а он будет тихонько строчить письма поклонникам или ваять очередную нетленку, как он героически спасал целителя Тикки от его дурновкусия в выборе одежды. Цвет мантий персонала Мунго, видите ли, оскорблял чувство прекрасного, что, увы, не покинуло неугомонного бахвала и после тотального «Обливиэйта».
Закинув ногу на ногу и раскуривая сигарету, Арья вдохновенно вещала, пока я, прикрыв глаза, тонула в ее бархатном голосе.
Индейская культура уникальна и самобытна. Важнейшими элементами религии и философии индейцев являлись шаманизм, магия и оборотничество.
Магия — есть природа, она во всем: в земле, воздухе, воде. И все что окружало нас, имело душу и было наделено определенной силой.
Шаман — это хранитель традиций, избранный или одобренный Миром Духов. В состоянии транса он был способен общаться с потусторонним миром и излечивать болезни. Весь культ шаманизма заключался в поклонении силам природы и духам. Также шаманы совершали ритуалы и обряды, занимались изготовлением талисманов для племени.
Я не смогла не ухмыльнуться.
Шаман, в моем представлении, такой колоритный персонаж в экстравагантных одежках и с бубном в руках, танцующий вокруг костра или мертвого животного, силясь призвать дождь, удачу или навести порчу. Сакральный смысл, скрытый в его плясках, обычно зависел от жанра киноленты. Да, мои познания о настоящих индейских магах быскудны и почерпнуты из маггловских фильмов, а не специализированной литературы. Впрочем, английское Министерство Магии вряд ли уделяло им пристальное внимание, зная наших чиновников, они ревностно отвергали все, что отличалось от традиционного в их понятии колдовства.
Арья едко прокомментировала мою гримасу и погрозила пальчиком.
— Дорогуша, отбрось предубеждения и стереотипы. То, что для бледнолицых выглядит, как шоу программа, на самом деле особое мистическое действо. Поверь, костюм и декорации для шамана играли большее значение в древние времена, чем сейчас. Раньше шилось обязательное одеяние, к которому никто, кроме его владельца не имел права прикасаться, и подбирались подходящие атрибуты для проведения каждого ритуала. Современных же шаманов часто можно встретить в обычной одежде и для своего колдовства они используют только необходимый минимум, без всяких прибамбасов для создания картинного антуража.
— Прости, — я подняла руки в знак капитуляции, — Честно сказать, я думала, что все волшебники, так или иначе, хватаются за традиции, как утопающий за соломинку. Не могу отойти от праздничной формы Хога. Все эти остроконечные шляпы... Просто забудь! Шаманы могут лечить?
— В том числе. К ним обращаются после негативного воздействия темной магии, для очищения ауры или восстановления внутренних магических ресурсов. Хотя обряды на привлечение удачи, денег или любви наиболее популярны.
Ну, кто бы сомневался! Маги, как и магглы, не могли устоять перед легким путем для получения желанных благ.
— Много шаманов сейчас практикуют? — меня дико заинтриговала индейская целебная волшба.
Арья прищурившись, постукивала пальцами по коленке.
— Наболевший вопрос, — ведьма вздохнула, — Мало. Целая община есть лишь в Латинской Америке, но соваться к ним ... не любят там гринго. Я слыхала о влиятельной шаманке в США, которая проживает где-то на севере штата Вашингтон в индейской резервации. Толковая, но довольно эксцентричная. Помогла моим знакомым снять порчу с их ребенка. Еще один практик обосновался в Нью-Йорке, но для него, если ты не воротила с Уолл-стрит, то не стоишь и кната.
Кажется, у меня с треском порвался шаблон. Шаман с Уолл-стрит?
— Э, какого...? — я запнулась, как бы потактичнее сформулировать всю степень моего обалдения?
— Бизнес, — лаконично выдала Арья, — он консультирует солидных дядечек в костюмах от «Brioni», когда и где выгоднее проводить сделки, втюхивает им наполненные «положительной» энергией и заговоренные на успех амулеты. Короче пудрит им мозги ради звонкой монеты.
— А как же тамошнее Министерство? Статут Секретности? Он же раскрывается перед магглами!
— Наивный мой ребенок, — ведьма сделала затяжку и выпустила в потолок колечки сладкого дыма, — МАКУСА есть чем заняться и помимо безобидных жуликов. Темную магию он не использует, «Империо» не накладывает, все отдают сами, как миленькие. Допустим, приезжает он к мистеру М., стучит в бубен, открывает третий глаз или впадает в астрал... В общем, Мордред ведает, как он там изгаляется, но в итоге сообщает, что выгоднее заключать сделку в пятницу строго после полудня. Получает оплату за сеанс и отчаливает. Сделка удалась — клиент еще и денежек сверху накинет, нет — всегда можно отмазаться, что в этот день звезды сошлись в неправильном порядке, баланс стихий был нарушен или кто-то из окружения бизнесмена накануне просыпал пару фунтов соли. Состава преступления в его действиях меньше, чем в помете жука. Когда-то в Америке колдунов и ведьм сжигали на кострах, теперь они сидят в уютных офисах, принимают клиентов и платят налоги. Знаешь, сколько развелось ясновидящих, острослышащих и далекоглядящих?
Я помотала головой.
— Дофига! Ушлые магглы и сами пронюхали, на чем можно неплохо навариться, и что никакими официальными проверками их «дар» не опровергнуть. Но стоит признать, МАКУСА такие тенденции настораживают. Даже создан какой-то отдел, его работники занимаются тем, что отслеживают подобных деятелей и незаметно диагностируют на наличие реальных магических способностей. Чаще, конечно, попадаются шарлатаны.
Откровенные откровения, однако. Американское Министерство шло в ногу со временем. Вот бы нам наладить обмен опытом. Надо просветить Гермиону, авось и провернет.
Арья была кладезем полезной информации.
По мнению индейцев, темными колдунами становились лишь плохие, злые люди. Как и шаманы, колдуны были наделены сверхъестественными Силами, но применяли они их не во благо сородичей, а в целях удовлетворения своих низменных потребностей и во зло другим. Их мотивы примитивны — ненависть, зависть или желание разбогатеть.
— Эти люди не желают видеть кого-либо счастливым, смеющимся. Им нравится, когда много людей страдает, умирает, — ведьма скривилась, — Пожиратели Смерти по сравнению с ними, все равно, что книззл рядом с мантикорой. Черные колдуны практикуют такую магию, которая и не снилась Сама-Знаешь-Кому. Он нахватался знаний по верхам и начал считать себя всемогущим, но это был бред самовлюбленного эгоцентрика.
Что касалось оборотней, то отношение индейцев к волкам — несколько иное, чем в Европе. Племена коренных жителей Америки приняли волка в качестве своего тотема и в индейских легендах он именовался защитником племени, в особенности его наиболее слабых и беззащитных членов. Волки были хитры, свирепы, обладали беспредельной энергией и быстротой, то есть являлись наилучшими покровителями.
Бедный Ремус, если бы он выжил в той бойне, я заставила бы его выучить все индейские легенды наизусть, а то и поискать племена, где свободно уживались волки и люди. Ему бы пошла на пользу такая командировка, научив принимать неотделимую часть себя без отвращения и страха.
Как ни странно, но после трех недель лечения в Мунго, Совет из колдомедиков постановил, что меня можно выпустить на волю. Я не догадывалась, по каким критериям они определили, что я в достаточной степени выздоровела, но оспаривать сей факт мне было не выгодно.