Часть 4
Вечером Гарри открыл Квиттер, и что же? Его фанаты сокрушались, что он ничем не отвечает Малфою, который, судя по всему, уже нашел новое поле боя - виртуальное - и вовсю резвился на нем.
Так и есть! Малфой был краток, но безмерно ядовит. Оказывается, он уже расписал начавшийся проект и публично пообещал, что доведет героя до нервного срыва. Ну а далее следовало что-то типа «дневника пребывания в гостях у героя».
«Поттер жулик, у него стопроцентное зрение. Так и знал. А все эти круглые очки - для имиджа мальчика-интеллигента».
«Поттер не пользуется рекламируемым им шампунем. Видимо, шампунь оставляет желать лучшего. Так и знал».
«Наш ловец носит трусы со снитчами. Кто бы сомневался? А спит голым. Неожиданно, этого не знал».
«Если бы Поттер узнал, что редкие летающие колдокамеры на базе снитчей, которые мне привезут завтра утром, - производства его драгоценных друзей, близнецов Уизли, он бы взвыл. Никогда не думал, что скажу нечто подобное, но - спасибо, Уизли!»
- Чтоо? - на самом деле взвыл Поттер. - Фред и Джордж поставляют оборудование для этого проекта? Хорьку? Предатели!
Хотя, конечно, что тут удивительного - братцы Уизли были бизнесменами, а Малфой платил хорошо и рекламу камер наверняка в фильм вставит. Вон, в Квиттере уже все расписал.
Гарри открыл свой Квиттер и написал:
«Драко Малфою нравятся мои очки, мои глаза без очков, мои трусы со снитчами, а также то, что я сплю голым и даже - как я ем десерт. Что я должен подумать, уважаемые читатели и зрители?»
На этом Поттер посчитал себя отмщенным и нырнул под одеяло. Лежал, смотрел в потолок и думал о Малфое. Странно было ощущать, что сейчас тот где-то в доме, в соседней спальне, спит - или пишет очередную гадость в Квиттер, или тоже думает о чем-то, может быть, даже о нем, Гарри. Странно было вспоминать, какую огромную роль в его жизни всегда играл Малфой. Может быть, без его участия такого Гарри Поттера, как сейчас, и не было бы.
И еще, подумал Гарри, пожалуй, без участия камер этот проект был бы не таким невыносимым. Малфой всегда был для него неким магнитом, и сейчас не стал менее притягательным. Гарри поймал себя на том, что его начинают забавлять их перепалки, манера Малфоя язвить, этот образ «великого и ужасного». Ему было, вот незадача, интересно с Малфоем! Но камеры все портили, фестрал подери это телевидение, он не мог многого сделать с бледной заразой, чего хотелось... Например, дать в челюсть... Или схватить за шею, притянуть к себе и смять его рот посреди очередной язвительной лекции... такой вкусный и мягкий, наверное, рот...
На этом месте Поттер провалился в сон.
***
Утром пятого дня Гарри твердо решил оставаться бесстрастным и невозмутимым, что бы ни случилось. В конце концов, что ему, впервые, что ли? Он мега-звезда, на него всегда нацелены объективы камер, он снитч ловил десятки раз под взглядами многотысячной толпы, снялся в рекламе этого гребаного шампуня и этих треклятых облегающих боксеров... Пффф! И теперь какой-то Драко Малфой решил выбить почву у него из-под ног? Да конечно же! Да не дождетесь!
«Лето с Драко Малфоем я провожу замечательно, - написал он в Квиттере. - Если бы мне еще разрешили убить Малфоя в прямом эфире, это было бы самое лучшее лето в моей жизни. Ваш стойкий Гарри».
Сегодня Малфой должен был сопровождать его на тренировку, и Поттер хотел предложить ему полетать вместе. В конце концов, это должно быть совершенно особое ощущение... все же ностальгия по школьным временам - великая вещь! Хотя во взрослом возрасте есть свои преимущества - и тут Гарри пожалел о конфискации того яркого журнала. Пока рядом все время отирался Малфой, секс Поттеру явно не светил, и, великий Мерлин, это означало целый месяц целомудрия, блядь! Вчерашние мысли перед сном о том, какие у Драко могут быть на ощупь и вкус губы, Поттер списывал на временное помрачение рассудка на нервной почве. Или все же нет?
Размышляя над этим, Поттер двинулся в душ, непроизвольно что-то напевая и помахивая огромным пушистым красным полотенцем с желтыми львами. Настроение у него почему-то вдруг стало отличное. Уже задернув занавеску, включив воду и потянувшись к полке с разноцветными бутылочками, он хмыкнул - рекламируемый им шампунь ему на самом деле никогда не нравился, Малфой был прав. Однако на полочке он, конечно же, стоял, тут было не подкопаться, если, конечно, не наблюдать, как Поттер моется и что конкретно выливает на голову... Но на это даже Драко не спосо...
- А вот и наш герой смывает с себя сладкие сны! - раздался звучный вопль, и занавеску резко отдернули. - У нас есть возможность узнать напрямую, что же за шампунь держит легенда спортивной Британии сейчас в руке... Ага! И это, дорогие телезрители, вовсе не «Послушные кудри» от Белинды Карлайл, нет! Это... это же «Вересковый мед» от шотландского зельевара Мак-Гинли! Ого! Гарри Поттер не чужд роскоши!
Защелкал камерой жвачный Валентино, а вокруг его головы, разливая вокруг золотое мельтешение, заметались крошечные, вертящиеся вокруг своей оси камеры, летающие сами по себе, без всякого управления. Видимо, оборудование от братьев Уизли уже доставили, понял Поттер. Он, не отрываясь, смотрел в сияющее свежее лицо Малфоя, которое оказалось совсем близко, - Драко жадно рассматривал полки. Кожа у него была почти прозрачная, под одним глазом чуть проступала голубая жилка, ресницы потемнели от влаги, а на губах блуждала отвратительная ухмылка.
- Салазар всемогущий! - вдруг издал новый вопль Драко. - Что я вижу? Это же...
И он потянулся за одним из флаконов на полке, но Поттер всегда славился своей реакцией, именно она позволила ему стать лучшим в мире ловцом. Почти невидимым глазу движением он метнулся и выхватил флакон у Малфоя из-под носа.
- Какой бросок! - восхищенно закричал Малфой. - Вы видели? Не зря Поттера считают лучшим в спортивном ми... Поттер! Какого ху...
Таким же почти неразличимым движением Поттер, не зная, что на него нашло, только дрожа от ярости, дернул журналиста под душ и теперь крепко держал его обеими руками под струями воды.
- Отзови Валентино! - прошипел он Драко на ухо. - Скажи ему «фу» уже, дай мне помыться спокойно, ты, тварь слизеринская, ты ведь все границы уже перешел человеческие...
Драко как-то странно пыхтел в его руках и слабо дергался, как будто не мог решить, вырываться ему или нет. Тут только Поттер заметил, что он сегодня весь в белом и очень тонком, так что этого белого и тонкого почти что сейчас на Драко и нет - и рубашка, и брюки моментально пропитались водой и прилипли к телу прозрачной бумагой. И еще сообразил, что держит он бывшего врага как-то уж очень двусмысленно - одной рукой за талию, крепко прижимая к себе, а другой - поперек груди, так что ладонь аккурат прижата к соску, остро торчащему сейчас под мокрой тканью. Да еще и губами елозит по уху и щеке Малфоя. Прекра-а-асный материал, чего уж тут. Но почему-то выпустить Малфоя, который уже широко раскрытым ртом был вынужден глотать некоторое количество струящейся сверху воды, не было никаких сил. Хотя давно было пора, и все это смотрелось как-то по-дурацки, и - Мерлин великий!!! До Гарри вдруг дошло, что он совершенно обнажен и жарко сжимает Малфоя в объятьях.
Малфой, видимо, не способен был озвучить приказ, но способен был на кое-что другое - слабеющей рукой он резко дернул занавеску. И тогда Гарри завернул краник душа и посмотрел в его глаза. Они были туманными, как раннее лондонское утро, и какими-то беспомощными. И вообще Малфой на секунду показался таким соблазнительным, что Поттер даже не задумался, когда его поцеловал.
***
- Драко, прекрати дергаться, ты все-таки на примерке, а не в комментаторской кабине! - рявкнул Блейз. - А то я за себя не отвечаю, будешь потом орать, что тебя опять искололи!
Драко послушно замер. Блейз, еще раз сердито на него зыркнув, обошел Драко по кругу и принялся что-то намечать на спинке пиджака, то взмахивая волшебной палочкой, то по-простому втыкая булавки (Драко следил за отражением Забини в огромном зеркале).
- Рейтинг проекта растет не по дням, а по часам, - доложила Панси. - Аудитория ежедневных выпусков увеличилась с понедельника в три раза, рекламодатели заваливают нас предложениями.
- Прекрасно.
- Рекламные предложения поступают не только в программу, но и тебе лично, - продолжила Панси. - Опросы общественного мнения показывают, что такой рост интереса к программе обусловлен не только участием в ней Поттера. Оказывается, публика давно мечтала увидеть тебя не только в качестве популярного телеведущего - всем любопытно поглядеть на Драко Малфоя в естественной, так сказать, среде обитания.
Драко фыркнул.
- Ну и что за рекламные предложения? О Забини можешь не говорить.
- А бебя блохо одедаю? - пробормотал Блейз. Во рту у него было зажато штук пять булавок.
- Нормально ты меня одеваешь, - сказал Драко, припомнив утренний, испорченный под душем комплект. - Только ты ведь и рассказываешь об этом направо и налево, нет?
- Зато ты, Драко, не платишь ему ни копейки за все эти обтягивающие шмотки, так что каждый из вас при своей выгоде, - оборвала их обоих Панси. - Не пойму, ты чем-то недоволен? Блейз наряжает тебя как куклу!
Под осуждающими взглядами обоих друзей Драко надулся, но смолчал. Идея провести совещание одновременно с примеркой уже не казалась ему такой замечательной как утром, когда он прилетел в ателье Забини в состоянии полнейшего аффекта и немедленно вызвал туда же Панси.
Теперь и Блейз, и Панси, болтая о незначительных пустяках, терпеливо ждали, когда же Драко наконец надоест изображать из себя Чайлд Гарольда, и он откроет им истинную причину внезапного собрания.
А Драко просто не знал, с чего начать. У него внутри все еще кипело и клокотало, и он опасался, что стоит только начать рассказывать - и все польется таким неудержимым потоком, что он просто не сможет остановиться!
Эпопея с поцелуем в душе настолько выбила его из колеи, что он до сих пор не мог собрать мысли и чувства - казалось, что все внутри него пустилось в хоровод, и свистопляска эта и не думала замедлять движение. Драко и предполагать не мог, что Поттер так легко поддастся на провокацию!
Или нет. И провокации никакой не было, и думать Драко вовсе не думал, если уж начистоту. Он ворвался в ванную комнату утром с традиционной целью довести Поттера до белого каления и вволю развлечься за счет растерянной звезды в бешенстве, а кончилось все... боже мой, даже сейчас у Драко при мысли о том, чем закончилась сцена в душе, слабели колени, а ладони моментально делались неприятно влажными. Да ему даже и в голову не могло прийти, что вместо того, чтобы выпихнуть его и Валентино из ванной взашей, Поттер втащит его к себе и... нет-нет-нет, не думать о поцелуе, не думать о поцелуе, не думать о том, что Поттер умеет, оказывается, целоваться так потрясающе ошеломительно, как Драко, кажется, никогда не доводилось до этого, и оторваться невозможно, и отказывает все самообладание, и, перед тем как окончательно превратиться в желе, гаснущего сознания хватает только на то, чтобы задернуть гребаную идиотскую шторку душа перед своим же оператором!..
Глупее и беспомощнее этого даже придумать ничего нельзя!
Интересно, тридцать два года для старческого слабоумия - это рано или уже нормально? Хотя нет, диагноз неверный. Это не слабоумие. Это Драко Малфой впадает в детство, причем стадия уже необратимая. Скоро он начет пускать слюни на розовые бантики, чирикающих птичек и принцесс в витринах игрушечных магазинов.
А, да, и еще - на щеночков и котяток! Можно тоже в бантиках. И увешает свою комнату портретами Поттера в разных видах, как будто их мало на улицах Лондона.
Так что со старческим слабоумием можно еще погодить.
Хотя, конечно, это слабое утешение.
О том, что дома в кабинете у Драко имелся целый альбом с колдографиями и маггловскими фото Поттера, не говоря уж о папке в ноутбуке, забитой видео-фрагментами интервью и матчей, он предпочел не вспоминать.
- Драко? - мягким голосом позвала его Панси. - Драко, что случилось? Расскажешь?
Рассказать? Да что тут рассказывать! Как будто Панси не в курсе!
Диагноз Малфоя был на самом деле вовсе не впадение в детство. Называлось все это гораздо проще и гораздо страшнее. Это была патологическая, хроническая, абсолютно, безнадежно неизлечимая, необъяснимая, нелогичная и идиотская, ужасная, до слез болезненная страсть к Поттеру.
Драко Малфой был по уши влюблен в бывшего Избранного, по совместительству звезду мирового квиддича, уже больше десяти лет.
Первое время Драко с собой боролся. Потом плюнул - все было бесполезно. Проклятое чувство никуда не девалось, подпитываемое бесконечным мельканием Поттера повсюду: на квиддичном поле, на благотворительных акциях, на тусовках и на экране, на экране, на экране. Так или иначе, они постоянно сталкивались то там, то здесь, и Драко смирился. Он последовательно прошел все стадии - и заранее обреченной борьбы с собой, и яростной надежды непонятно на что, и дикой ревности, вызванной смутными намеками в прессе, и изгрызенных в приступах одинокого отчаяния углов наволочек, и перебитой в приступах бешенства посуды, и, само собой - стадию активного выбивания одного клина другими (это, по крайней мере, снимало напряжение в нижних регионах тела), и, наконец, успокоился: поделать с этой любовью было ничего нельзя, избавиться не получалось, и Драко решил забыть.
Он и забыл - так, как зимой забывают об аллергии на цветение сирени. Пока стоят холода, пока земля укрыта толстой периной снега, пока замерзают реки, и холодеет кровь в сосудах, пока губы обветриваются на морозе - никто не помнит о приходящей с весной болезни.
Но стоит подуть майским южным ветрам, стоит несмело рыкнуть новорожденному грому первой грозы, стоит распуститься сочным сиреневым гроздьям - и все, пиши пропало. Это как стартовый выстрел - больше не получается думать ни о чем, кроме этой адской муки: только о больных распухших губах, только о бесконечном головокружении, только о том, что сердце сорвалось с положенного законами естества места и бьется теперь где-то в горле.
Спровоцировав Поттера на съемки шоу и на согласие прожить в одном доме целый месяц, Драко спровоцировал у себя самого критическое обострение своего давнего заболевания.
Но раз уж так все вышло, Драко решил, что настала пора оперативного вмешательства.
Однако, кто же ожидал, что лучший ловец сборной Великобритании окажется таким неимоверно прытким не только на квиддичном поле?
Как ни странно, к исполнению желаний Драко оказался не готов.
- Так что там у вас с Поттером? - уже громче спросила Панси, вырывая его из задумчивости.
Он моргнул и увидел, что Блейз уже закончил с примеркой и сидит в соседнем с Панси кресле, с любопытством разглядывая Драко.
- Знаешь, - нерешительно сказала Панси, - я вчера вечером занималась монтажом очередного выпуска и должна сказать: Драко, это становится заметно. Хорошо, может быть, я опережаю события, потому что все мы здесь знаем о твоем к нему отношении, но... я боюсь, это скоро станет заметно не только нам. Драко, ты к нему постоянно прикасаешься, то локоть, то плечо, вчера ты поправлял ему волосы... Ты, может быть, сам не замечаешь, но камера-то все видит. Или - это твоя тактика? Ну не просто же так ты придумал это шоу, а?
- Короче, мы с Панс думаем, что если ты продолжишь в том же духе, через неделю до Поттера дойдет, - резюмировал Блейз. - Лично я бы рекомендовал усилить степень давления.
- Уже дошло, - буркнул Драко, стягивая с себя пиджак с наметкой. - Он меня сегодня поцеловал.
Панси ахнула, а Блейз воскликнул:
- Я знал, знал, что мои костюмы сработают!
- Выкладывай, - велела Панси.
Драко поморщился - и как это вот прикажешь «выкладывать»? Как можно рассказать о том, что ты будто попал в облако чистого восторга (практически в прямом смысле слова, учитывая, что Поттер успел к моменту поцелуя помыться)?
- Мы зашли с Валентино в ванную, чтобы снять, что за шампуни стоят у Поттера на полке, а Поттер оказался в душе, он разозлился, затащил меня под воду и поцеловал. Наверняка, он был не в себе, - скороговоркой поведал Драко.
- Он был голый? - спросила Панси.
- Что на тебе было надето? - спросил Блейз.
Драко вздохнул. Можно было не сомневаться - теперь они не успокоятся, пока не вытянут из него даже мельчайшие подробности.
***
На выяснение всех обстоятельств и дальнейшее стратегическое планирование ушло полтора часа. Опомнились только тогда, когда в зал заглянула ассистентка Забини и сообщила, что на примерку явились все игроки сборной - за исключением мистера Поттера.
- А где Поттер? - подозрительно поинтересовалась у Драко Панси. - Как это ты оставил его одного?
- Он на тренировке, - отмахнулся Драко. - Чего я там не видел? К тому же, я отправил туда Валентино.
- Короче, ты струхнул и сбежал, - хмыкнул Блейз, вывозя из дальнего угла передвижную вешалку с десятком наборов формы для квиддича.
- Это было тактическое отступление, - ответил Драко.
Он уже пришел в себя, и на подколки Панси и Блейза отвечал с присущим ему достоинством. Впрочем, на хихикающую парочку это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
- Тем более, он ждет меня на стадионе, - сообщил Драко нехотя. - Договорились, что мы будем сегодня летать вместе - в рамках шоу! Камеры-снитчи уже готовы!
- Ну да, ну да, - покивала Панси. - Иди, Драко, а то опоздаешь.
Сделав утомленное лицо, Драко вышел в приемную. Приемной у Забини в ателье служил огромный зал, который сейчас, казалось, съежился от наполнивших его спортсменов. Со всеми Драко был знаком, раздались приветственные возгласы, и закрывая за собой дверь, он уже, конечно, не услышал, как Панси потихоньку спросила Блейза:
- Скажи-ка, Забини, а слабо тебе сшить свадебное платье? Белое?
- Фу, как примитивно - белое платье! - скривился Блейз. - Думаю, что-то элегантное, жемчужного оттенка... сяду вечером за эскизы, кажется, не стоит откладывать это в долгий ящик.