Семейное положение: есть дядя

  Уже после уроков, когда я плетусь по пустому школьному коридору в сторону лестницы, меня нагоняет Ирка.

- Что за дела, подруга? Почему не захотела рассказывать, что он твой дядя? – сразу в лоб спрашивает она.

- Да не знаю. Ты, главное, сама им не говори ничего, хорошо? – не хочу утруждать себя объяснениями. Всё так запутанно.

- Странная ты. Всё в порядке? – недоверчиво спрашивает брюнетка, сводя тонкие брови в кучку.

- Да, абсолютно, - демонстрирую ряд ровных зубов и машу рукой. - До завтра, Ириш.

На улице льёт дождь, но, к счастью, машина дяди Вовы припаркована совсем рядом с крыльцом, поэтому я не сильно мокну, пока бегу марафон до задней дверцы. Едем молча. Я отстраненно наблюдаю за тонкими ручейками, стекающими по стеклу один за другим. Тихо, лишь урчит мотор, и поскрипывают дворники по лобовому стеклу. Барабанная дробь дождя кажется такой успокаивающей, отчего я на несколько секунд прикрываю глаза, вслушиваясь в звуки.

С переднего сидения слышится тихая мелодия звонка, и Володя незамедлительно поднимает трубку.

- Алло?.. Здравствуйте. Настя? Со мной, я её домой везу. Да, секундочку, - он протягивает мне трубку и одними губами произносит «мама».

- Алло, - удивлённо произношу я, совсем не ожидая звонка от родителей.

- Ты вообще, что ли, с ума сошла?! – её крик приводит меня в ступор. – Я тут переволновалась вся. Где твой телефон?! – хлопаю себя по лбу, вспоминая, что сегодня утром забыла взять мобильник, который спокойно сейчас лежит себе в тумбочке.

- Дома, - пищу я, закрывая глаза и чуть отодвигая трубку от уха, потому что на том конце моя обожаемая маман, аки вулкан проснувшийся, извергает на меня лавовый поток красноречивых эпитетов и оборотов, которые по большей части описывают меня, как дочь «безответсвенную, и с наличием аквариума для рыбок вместо головы».

За неимением настроя на ссору с мамой, которая и так натерпелась, я молча выслушиваю всю её пламенную речь и, когда её голос смолкает, начинаю слёзно просить прощения, и обещать, что больше такого не повториться. Видимо, этого оказывается достаточно, потому как мама успокаивается, расспрашивает про дела в школе да и в жизни вообще, потом вновь напоминает мне, что она раздумывает над поисками сиделки для меня (чему я конечно очень «рада»), а затем, наконец, отключается.

Домой я захожу совершенно опустошённая и уставшая. Хочется есть. Наспех готовлю бутерброды и завариваю кофе, дабы получить необходимый заряд бодрости. Мне же ещё предстоит весёленький разговор с дядюшкой. Почему-то именно сейчас эта идея не кажется мне такой желанной, как в школе. Но всё же, я радостно скачу к двери, как только слышу трель звонка.

- Привет, - Влад выглядит гораздо добродушнее, чем в то злосчастное субботнее утро.

- Привет, - отчего-то несмело жмусь в коридоре, отходя в сторону, чтобы дать гостю зайти в квартиру.

Закрываю замок и прохожу в кухню, по пути щёлкая кнопку на электрочайнике. Раздумываю над своим оправданием, параллельно вслушиваясь в звуки воды, доносящиеся из ванны. А может по-быстрому убежать, пока он не видит? Посидит, посидит, и уедет, а я пока прогуляюсь на улице. Нет. Мотаю головой, в попытке отогнать безумные мысли. В конце-концов, это он должен оправдываться за несанкционированное проведение этого глупого бойкота. Кстати, какой был смысл, если он всё равно сам сдался и предложил обсудить всё это?

- В гостиной убралась, - тихий голос Влада вырывает меня из раздумий, и я устремляю взгляд на него. Я когда-нибудь перестану поражаться его красоте?

- Ага, - глухо отзываюсь я, поднимаясь с места. - Будешь что-нибудь? Чай, кофе... что покрепче?

Он чуть смеётся.

- Не, давай кофе. Я за рулём, - присаживается напротив меня, расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки. Господи, зачем ты это делаешь?! Внутренняя богиня, кажется, с криком свалилась с дивана.

- Ты не останешься?

- А тебе мама разве не звонила? – он удивлённо хлопает длинными ресницами.

- Звонила. Наорала и порадовалась за пятёрку по литературе, а что? – чайник щёлкает выключателем, я достаю кружку, кофе и сахар.

- Значит, мне она потом позвонила, - задумчиво произносит он, подпирая рукой щёку. – Собирай вещи, племяшка, тебя из квартиры выгоняют, - добавляет радостно, спустя минуту, следя за моей реакцией.

Таковая не заставляет себя ждать. Я замираю в ступоре, не догоняя юмористический подтекст его слов, а рука с чайником проносится мимо кружки, выплёскивая кипяток на другую кисть. Я вскрикиваю, отставляю его в сторону, и подлетаю к раковине, подставляя раненную руку под ледяную воду. Кожу нещадно печёт, а я скачу с одной ноги на другую, шипя и тихонько матерясь. Из глаз брызгают слёзы, а багряное пятно на тыльной стороне ладони расползается по бледной коже.

- Вот ведь, горе луковое, - вздыхает Влад, подходя к холодильнику и начиная рыться в каком-то ящике.

Я огрызаюсь, отвечая чем-то грубым, но, конечно же, не смею произнести это громко. Бурчу под нос всякие гадости, чтобы успокоить нервы, накалённые как железо в огромной печи. Нервам-то помогает, а вот кожа нестерпимо горит. Увеличиваю напор воды, чуть ли не вырывая смеситель из мойки. Не сразу понимаю, что происходит, когда властным движением меня разворачивают прямо на сто восемьдесят градусов. Встречаюсь с серьёзным взглядом дяди, который встряхивает какой-то белый баллончик, а потом начинает аккуратно наносить его содержимое на мой ожог. За спиной всё ещё шумит вода, а я наслаждаюсь мягкими прикосновениями руки Влада, который бережно держит мою пострадавшую кисть. Белоснежная пенка прохладным облачком окутывает кожу, скрывая страшную красноту. Боль постепенно утихает, но, думаю, что это заслуга не только спасительного "Пантенола".

Его завораживающий взгляд, то беспокойство, сквозящее в нём, такие манящие, чуть приоткрытые губы. Я почти тянусь к ним, когда Влад одним резким движение рушит всю мою розовую фантазию. Отстраняется так быстро, что я даже вздохнуть не успеваю. Ставит спрей обратно в холодильник, а я, сдерживая вздох разочарования, вырубаю шумящую воду. Пенка приятно холодит кожу. Я наблюдаю за тем, как парень наводит себе кофе, заливая кипяток в чашку.

- Так... что ты говорил о квартире? – тихо произношу я, когда Влад с полной кружкой кофе усаживается обратно на стул.

- Твои родители нашли тебе сиделку. Пакуй чемоданы.

Я всё ещё в состоянии ступора и просто хлопаю глазами, вопрошающе взирая на дядю. В каком это смысле? И кого, интересно, наши родители нашли для такой занятной работёнки? Что вообще сейчас происходит?

- Я не поняла. Почему мне ничего не сказали? – мы так ловко забыли об истинной цели сего собрания.

- Насть, ну не тупи ты, а? Твоя мама позвонила мне, сказала, что волнуется и прочее, прочее. Так что, она сказала, чтобы ты некоторое время пожила у меня. Ей так спокойнее, тем более до школы ближе, - он качает головой, словно объясняет несмышлёному ребёнку простую истину. Например, что земля круглая.

Кажется, я потеряла сознание. Нет, ну точно. Отключилась от реальности на несколько минут, уставившись в одну точку, а в голове крутится лишь одна мысль: «Переезжаю к нему». Она плавает в голове, то и дело ударяясь о стенки черепной коробки, а я никак не могу прийти в себя. Радоваться или плакать? Хочется и того и другого. И можно без хлеба.

- Ч-что? – я всё же пересиливаю себя и вглядываюсь в потемневшие зелёные омуты. – Это... шутка? Куда я могу поехать? Зачем?

- Насть, - он закатывает глаза, откидываясь на спинку стула. – Твоя мама русским языком объяснила мне, что они там задерживаются, а она волнуется. Что непонятного? Места полно, будешь жить в отдельной комнате, так что, по сути, ничего не поменяется.

- Ох, ладно, - прикрываю глаза здоровой рукой, пытаясь вырулить ситуацию на обратный путь. - Это потом. Мы вообще-то поговорить собирались, помнишь?

Ему явно не нравится, что я вернулась к этой теме. Он вновь закатывает глаза, отводя взгляд в сторону. Да что же это такое! Мне крайне не понятно его состояние. К тому же, разгадать, что же у него на уме оказывается непосильной задачей – лицо вновь становится непроницаемым.

- Не о чем разговаривать, - начинает он, а я внимательно вглядываюсь в его профиль. – Ничего ведь не было. Ну, поцелуй. Ничего не значащее касание губами. Ты ведь сама это прекрасно понимаешь, - всё-таки, я удосуживаюсь его серьёзного взгляда, от которого меня бросает в жар.

- Да, - язык работает быстрее, чем мозг, но так будет лучше. Пусть сейчас мне будет ужасно больно, пусть я топчу в себе всё, что так сильно греет душу, но нам это нужно. Нам обоим. – Ты прав. И именно об этом я и хотела поговорить. В тот вечер... я просто перебрала лишнего и, я не знаю, что на меня нашло, но мне очень стыдно. Поверь. Так что... я предлагаю просто забыть об этом инциденте.

Как же тяжело могут даваться слова. Вроде бы, такие простые, но я собираю все свои силы, чтобы не разрыдаться прямо здесь, перед ним. Его взгляд смягчается, и мне становится лучше уже только от того, что я сделала ему приятно. Однако боль в груди совсем не утихает.

- Рад, что мы поняли друг друга, - наконец произносит он, и его лицо озаряет улыбка. – Ну, иди, собирайся.

Я киваю, слишком нервно, и как можно скорее покидаю кухню. С остервенением стирая одинокие слезинки, скользящие по щекам, поднимаюсь в свою комнату и уже там даю волю слезам. Закрываю дверь и приземляюсь на кровать, утопая в своих пустых рыданиях. А на что ты, собственно, надеялась? Думала, что он прибежит к тебе на крыльях любви и признается в чувствах? Скажет, что давно любил, но боялся признаться, потому что между вами огромные рвы, именуемые родственными связями, общественным мнением и осуждением близких? Ага, как же. Мечтай. Закрываю лицо руками, стараясь как можно скорее успокоиться. Мне так не хочется, чтобы он увидел мои слёзы. Не хочу казаться жалкой. Пусть между нами ничего не получится, но я хотя бы смогу остаться его другом.

Начинаю собирать чемодан, всё ещё шмыгая носом на всю ивановскую. Слёз уже больше нет. Просто как-то пусто и одиноко. Вновь. Я вновь одна. Пытаюсь аккуратно сложить все майки, джинсы, свитера и футболки, но ткань, как назло, расползается в дрожащих руках. Психую и просто скидываю все вещи одним комком, прыгая пятой точкой на крышку чемодана, чтобы его закрыть. Сделать это удается только с третьей попытки, а затем я перехожу к более мелким вещам: бережно складываю ноутбук, планшет и разнообразные провода в отдельную сумку, туда же закидываю тетради и некоторые учебники, которые понадобятся на ближайшие два дня. Остальное потом как-нибудь заберу. Прочие мелкие вещи закидываю в ещё одну сумку, и уже через двадцать минут я практически готова. Все эти сборы отлично помогли отвлечься. Слёзы высохли, но видок всё равно помятый. Плетусь в ванную, где провожу ещё несколько минут, в надежде придать лицу хоть каплю свежести.

Влад уже стоит в коридоре, подпирая стену спиной, когда я спускаюсь по лестнице. Он принимает у меня сумки и выходит в подъезд. Я обуваюсь, накидываю пальто и убираю шапку в сумку. Всё это проходит в молчании, и я точно не могу определить его причину. Мы садимся в «Ауди», и авто плавно катится в сторону дома Влада. В салоне тишина, за исключением тихой музыки, тоненьким потоком льющейся из колонок. Становится неуютно ехать с ним на переднем сидение, поэтому я всячески стараюсь не обращать на него внимания. Просто смотрю на проезжающие мимо машины, улицы, людей. Куда угодно, лишь бы не переводить взгляд на этого несносного мужчину.

Его квартира в одной из элитных высоток почти в центре города, аккурат в пяти минутах до школы. Ничего не скажешь, удобно. Мы проходим в просторный холл и мне на секунду кажется, что это не обычный жилой дом, а один из дорогущих отелей в каком-нибудь курортном городке. Интересно, ведь с момента покупки новой квартиры, я ни разу не была у Влада дома. За невысокой стойкой сидит охранник в специальной униформе. Высокий, бритый мужчина с довольно угрожающим выражением лица и светлыми, серыми глазами. Он радушно встречает Влада, протягивая руку для пожатия.

Они о чём-то разговаривают, а я с интересом разглядываю холл. Здесь красиво. Современный дизайн. Потолок обшит глянцевыми панелями, и я несколько секунд с интересом любуюсь на собственное отражение в нём. Пол покрыт серой плиткой и вычищен до блеска. Неподалёку, у стены, расположен тёмно-коричневый диван и низкий журнальный столик, на котором разложено несколько газет. Пахнет моющими средствами, значит, совсем недавно здесь орудовала уборщица.

- Что, девушкой обзавёлся? – с долей насмешки замечает охранник, и я тут же отвлекаюсь от изучения обстановки, выжидающе смотря на дядю.

Он на секунду прикрывает глаза, качая головой и усмехаясь.

- Племянница, Паш, это моя племянница, - я обиженно отворачиваюсь, делая вид, что вновь вернулась к изучению интерьера. – Но, видимо, кого-то это не устраивает, - уже чуть тише добавляет он, но мой острый слух улавливает эту фразу, отчего я вмиг заливаюсь краской. Нужно вести себя сдержаннее.

Павел заливисто смеётся и протягивает тёмную пластиковую карточку с красивым золотым узором на поверхности. Мы неспешно идём к лифту. Кусаю губу, уткнувшись взглядом в пол. Створки кабины разъезжаются с тихим шумом, запуская нас внутрь, и также закрываются, отрезая от внешнего мира. Влад проводит карточкой по специальной прорези над кнопками с номерами этажей. Сердце на секунду замирает, как только начинается подъём.

- Прости меня, - после недолгого молчания вдруг произношу я, покрепче сжимая ручку сумки во влажных ладонях.

- За что? – удивлённо вскинув брови, отзывается парень.

- За моё поведение, думаю, - осторожно произношу я, словно каждое слово может стоить мне жизни.

Он вновь сдержанно смеётся, позволяя себе улыбнуться. Кошу взгляд в сторону, задерживаясь на его сжатых руках. Лифт останавливается, оповещая коротким звонком о прибытии на нужный этаж. Мы выходим в светлый коридор, в котором кроме пары маленьких круглых столиков на тонких ножках с цветочными горшками, которые больше походят на табуретки, ничего и нет.

- Поверь, ты не сделала ничего криминального. Не нужно себя корить за это, - спокойно произносит он, открывая дверь ключом, а затем пропуская меня внутрь. – К тому же, если кто и виноват, то это я.

- Не ты же набросился на меня с поцелуями в полупьяном состоянии, - угрюмо говорю я, опуская сумку на верхнюю полку изящной стойки для обуви, совмещённой с платяным шкафом и настенной вешалкой для одежды из тёмного дерева. Его руки замирают над одной из пуговиц пальто на несколько секунд. С интересом наблюдаю за его вмиг переменившимся поведением.

- Не важно, - отрывисто бросает мужчина, немного охрипшим голосом, отчего он сдавленно кашляет. – Мы же договорились забыть об этом, - уже строже добавляет Влад, словно я в чём-то провинилась.

- Хорошо. Тогда, извини за то, что снова напомнила, - быстро нахожусь я, пытаясь разрядить обстановку.

- И что мне с тобой делать? - дядя лишь сокрушенно качает головой и, ловко подхватив сумку, следует вглубь квартиры. - Пойдём, покажу твою комнату.

Я ещё немного мнусь в коридоре, гляжу на удаляющуюся спину парня. С губ срывается «Попробуй просто любить» и, горько улыбнувшись, я всё же иду за ним следом.