5. Незваный гость
Уже вечером, когда я, начисто вымытая и немного отдохнувшая, валяюсь на мягкой кровати в своей временной обители и трачу свободный вечерок на бесцельное скитание по просторам глобальной сети, а Влад занимается какой-то очень серьёзной работой с документами у себя в кабинете, нашу маленькую идиллию разрушает громкий и ужасно нервирующий звонок домофона. Отвлекаюсь от планшета, отложив его в сторону, и выхожу в коридор второго этажа, прислушиваясь к мягкому голосу дяди, который с кем-то разговаривает. Подхожу к лестнице и перегибаюсь через перила, дабы разглядеть своего любимого... родственника. На сосредоточенном лице появилось несколько морщинок, отчего он в какой-то степени стал выглядеть угрожающе. Интересно, что его так разозлило. Он сокрушенно вздыхает, закатывает глаза и нажимает на кнопку.
У нас гости? Будет неприлично, если я покажусь в таком виде. Оглядываю себя с ног до головы: майка на тонких лямках и короткие шорты. Надо бы переодеться. Забегаю обратно в комнату, быстро выуживая из шкафа футболку и спортивные бриджи. Вроде и по-домашнему, но не так открыто. Но вот только не знала я, что наряжаться вовсе не к чему. А если бы и знала, кто придёт, то, наоборот, в одном полотенце вышла бы, чтобы показать кое-кому, что здесь уже чужая территория. Ведь свой приезд я уже расценивала, как объединение двух королевств, то бишь права хозяйки перешли ко мне. И тот факт, что кроме меня это никому неизвестно, меня ничуть не смущает.
В общем, этим самым гостем оказалась Елена, чтоб её. И чего это она, на ночь глядя, по гостям шастает?
- А она что тут делает?! – почти синхронно произносим мы, когда я спустилась в холл, а женщина только зашла в квартиру.
Ну, хоть что-то у нас взаимное. И неважно, что этим чем-то является неприязнь. Я презрительно оглядываю её с головы до ног. Как всегда отлично выглядит. Волосы уложены в идеальные локоны, неброский макияж лишь подчёркивает красоту, и надет кремовый костюм «юбка-пиджак» из-под которого выглядывает краешек кофейной майки, открывающий широкий обзор на аппетитную «полосочку» её пышных форм. Вот ведь, стерва-соблазнительница. Я почти пар из ушей пускаю, когда она ласково обнимает его за шею и касается губами щеки.
- Что-то случилось? – невозмутимо интересуется Влад, сверля женщину взглядом. Ох, значит, такие приветствия для них норма? Ничего, в скором времени будем это исправлять.
- Нет, всё в порядке, - она пожимает острыми плечиками. – Просто, ехала домой. Дай, думаю, заеду... на чай, - последнее слово она выделяет особой интонацией, параллельно бросая на меня колкий взгляд. А я, тем временем, прикидываю, где же мне спрятать тело.
- Думаю, сейчас не лучшее время, - пытается возразить дядя, но женщина ловко скидывает пиджак, оставаясь в тонкой кофте с рукавами «три-четверти» и просто гигантским квадратным вырезом. Бесстыдница!
- Не будь таким вредным. Уже пришла, так что, будь добр, напои гостью чаем. А можно и чем-нибудь покрепче, - кокетливо подмигнув, она по-хозяйски шествует в гостиную, располагаясь на просторном кремовом диване, который так резко контрастирует с его загорелой кожей и почти сливается с юбкой.
Собрав всю свою гордость в кулак, я тоже прохожу в гостиную и усаживаюсь в кресло, по правую сторону от дивана.
- Заехала в гости к дяде? – как же мне хочется стереть эту самодовольную улыбочку с её мерзкого лица. Но ничего, я не из тех, кто решает вопросы силой. Предпочитаю действовать умнее.
- Нет. Я теперь здесь живу, - её удивлённое выражение лица просто услада для моих глаз. – Ну, а что? До школы близко. И, когда родители заняты, рядом всегда родной человек, который присмотрит за мной, так ведь? – вопрошаю я у появившегося в гостиной Влада, который ставит перед нами на журнальный столик две полные кружки чая.
Сам же парень, никак не реагируя на наши «боевые действия», доходит до бара и возвращается к нам с бутылкой виски и невысоким стаканом с толстым дном. Усаживается в другое кресло, напротив меня, старательно отводя взгляд в сторону этой бестии. А я же усердно пытаюсь сдержать рвущийся наружу порыв и не вцепиться в лохмы этой женщины прямо здесь. Устраиваю свои чешущиеся ручки сначала на коленях, а затем подхватываю горячую кружку чая, морщась от лёгкой боли на запястье, когда бинт, бережно наложенный мною же, двигается на коже. К слову, дядя благополучно забыл о моём боевом ранении, спрятавшись у себя в кабинете под кипой бумажек, сразу после того, как провёл небольшую экскурсию по пентхаусу. Гипнотизирую полупрозрачную пенку на поверхности ароматной, дымящейся жидкости, вдыхаю расслабляющий запах ромашки. Так сильно обожаемой дядей и так рьяно ненавидимой мною.
- Не надо бросать на меня такие укоризненные взгляды, - вдруг произносит Елена, до этого молча потягивающая чаёк из второй кружки. Ловлю себя на мысли, что слишком долго и пристально я рассматриваю её идеальный маникюр. Но, стоит отметить, что вишнёвый цвет и россыпь маленьких страз на безымянных пальцах выглядят очаровательно.
- Мы уже говорили об этом. Я не ждал гостей сегодня. Нужно подкорректировать один проект, у меня сроки поджимают. А эти несносные китайцы ждать не любят, - мужчина устало потирает переносицу тыльной стороной большого пальца, не выпуская из рук полупустого стакана с алкоголем.
Молчу, с превеликим усердием стараясь слиться с креслом, и перевожу взгляд с Влада на Елену. Не нужно мне сейчас лишнего внимания, а то, чует мой седалищный нерв, что попрут меня скоро, как говориться «с глаз долой, из сердца вон». А разве ж я могу позволить этой светловолосой мымре остаться наедине с моим дядюшкой? Ответ очевиден. Заглатываю сразу большую порцию ароматного, но неприятного на вкус чая, и морщусь, то ли от высокой температуры напитка, то ли же от противного вкуса. Пока не решила.
Гостья лишь пожимает плечами, отчего крупная прядь волос соскальзывает от шовчика кофты на открытую кожу груди, затем делает ещё один глоток, слизывая несколько капелек с пухлых губ, и атакует парня игриво-прищуренным взглядом.
- А пьёшь ты, чтобы работоспособность повысить, м? – на секунду она замолкает, бросая на меня косой взгляд, а затем вновь обращает всё внимание на Влада. – И, раз уж ты упомянул о работе, то можешь объяснить мне одну вещь, о которой судачит вся пресса? С каких пор ты стал ещё и филантропом? Тебе, что ли заняться больше нечем, как брать под опеку какую-то занюханную школу? Я, конечно, понимаю, в глазах многих, благодаря этому, ты ещё больше поднялся, но это того не стоит. Ты и так с делами компании убиваешься, таща всё это в одиночку, а теперь ещё и эти дети под ногами возиться будут. Я не могу смотреть на то, как ты гробишь себя, зарываясь в дела всё глубже и глубже.
С каким же омерзением она произносит слова о школе и детях. Мне кажется ту ненависть, что исходит от неё можно руками потрогать и даже по пакетикам расфасовать. Сразу понятно, что она за человек. Возможно, она и беспокоится за него, но вот зачем же так рьяно показывать своё недовольство?
- Во-первых, это не «занюханная» школа, а довольно престижный лицей. Во-вторых, я же не на тебя это взваливаю, - на удивление спокойно отзывается Влад. – Позволь мне самому решать, как распоряжаться свободным временем. Если хочу взять опеку над этим учебным заведением, значит, я возьму опеку именно над ним.
Моя богиня аплодирует стоя, бросая в сторону дяди несколько букетов с цветами, а Елену, в свою очередь, закидывая тухлыми помидорами. Подайте табличку «лузер», я прибью её ей на лоб. Прячу довольную улыбку, поднося кружку к губам, цепляя зубами край посуды, чтобы не рассмеяться от негодующего выражения, застывшего на лице женщины в этот момент. В памяти надолго останется то, как эпично вытягивалось её лицо с каждым сказанным словом из уст мужчины. Всё равно, что поставить на прокрутку какой-то любимый момент из фильма. Буду вспоминать и наслаждаться.
Однако Ветлицкая быстро справляется с замешательством, отставляет кружку на стол, разбавляя атмосферу громким звоном от её соприкосновения со стеклянной поверхностью стола. Кажется, она в ярости.
- Конечно, - цедит она сквозь плотно сжатые зубы, почти кроша эмаль. – Дело твоё. Я просто волнуюсь.
- Я ценю это, но не стоит утруждать себя.
- Как скажешь, а теперь... можем мы поговорить наедине? – одаривая меня многозначительным взглядом, который я мужественно отражаю, она закидывает одну ногу на другую, отчего её юбка двигается на несколько сантиметров вверх. Мои бедные глаза! Не могу смотреть на убогие попытки соблазнения этой тётки. Но, блин, надо отметить, что фигура у неё довольно хороша, что в данной ситуации меня крайне волнует.
- Насть, оставь нас, пожалуйста, - ласковый тон Влада действует на меня, как магическое заклинание, которому я не в силах противостоять.
Нехотя поднимаюсь с места и, не выпуская кружку из рук, словно утопающий, безумно хватающийся за спасательный круг, не проронив ни слова, двигаюсь в сторону лестницы. Иду нарочито медленно, растягивая каждый шаг, в надежде услышать кусочек их разговора. Но они упорно молчат, пока я не достигаю последней ступеньки, скрываясь в коридоре второго этажа. Воровато оглядываюсь по сторонам, и подхожу к перилам, тихо ступая по полу. Присаживаюсь на корточки, балансируя на носочках, и прислушиваюсь к приглушённым голосам тех двоих.
Поначалу разговор действительно ведётся на тему бизнеса, торговли и тому подобного. На какой-то момент мне начинает казаться, что я слушаю непонятную речь двух иностранцев, ведь каждое произнесённое ими предложение просто нафаршировано пёстрым разнообразием терминов на данную тематику. И вот, когда мои нервы уже почти успокаиваются, а чашка оказывается пустой, до острого слуха, который я напрягла до невозможности, превращая его в почти сверхъестественный, доносится уже более привычная речь. Но вот тема мне совсем не нравится.
- И надолго здесь эта девочка?
- Тебе это важно? Она останется здесь насколько захочет, - Влад говорит совсем тихо, видно, знает, чем я тут занимаюсь. – И почему вы с ней так не ладите?
- Я не люблю детей. К тому же, я так понимаю, мы обе совсем не любим делиться, - смеётся женщина, а я борюсь с желание запустить этой кружкой со второго этажа. И неважно, что они сидят в совершенно другой стороне и для того, чтобы попасть в Елену мне придётся почти свеситься с перил всем телом. Ради такого я готова рискнуть.
- Ну, вам точно нечего делить, - неопределённо отзывается дядя, и по скрипу кожи на кресле я определяю, что он поднялся на ноги. Не понимаю. Он либо делает вид, что ничего не понимает, либо он намеренно ограждает себя от этой ситуации, словно не он в ней центральный герой.
Звякает бутылка о многострадальный стеклянный стол, затем ещё один звон стекла разрезает тишину. Снова скрипит кожа, а затем воцаряется тишина. Нервно закусываю губу, лихорадочно соображая, что же они делают. Приближаюсь к перилам на максимальное расстояние и просовываю ухо меж прутьев, словно это поможет увеличить слышимость. Однако мне не удается различить что-либо.
- Не надо, Лен, - всё ещё тихий, но уже немного шипящий голос Влада заставляет напрячься. – У меня тут племянница и куча работы. У тебя, кстати, тоже.
- Ох, это уже вполне взрослая девочка. Неужели ты думаешь, что она ничего о подобном не знает? Да эти подростки побольше нас в таком разбираются, - томным голосом воркует блондинка. Готова поспорить, она сейчас на нем повисла, аки плющ на дереве.
- Я же сказал, мне работать надо, - его голос звучит гораздо строже.
- Какой ты серьёзный, - наигранно-укоризненным тоном бубнит она, не скрывая обиды. – Ты же генеральный директор. К чему тебе работать, если у тебя сотни человек на посылках? Запряг бы какого-нибудь менеджера самого умного-разумного, а таких у тебя, уверена, не мало. Иные ведь даже не водятся.
- Именно по той причине, что я – директор, занимается особо важными делами исключительно моя персона. Хочешь, чтобы было сделано хорошо – сделай сам, так?
- Ох, ну и ладно. Вот поеду сейчас в клуб и оттянусь по полной. Уж туда точно такие трудоголики, как ты, не приходят, - она бросает последнюю удочку, пытаясь подцепить дядю, но тот сегодня просто кремень во плоти.
- Вот и отлично. Развлекись, - по голосу слышно, что он улыбается моей любимой снисходительной полуулыбкой.
Женщина шумно вздыхает и топает к выходу. Шуршит одежда, в резком порыве вжикает молния, затем слышится стук каблуков и вновь какой-то шепот, а затем лёгкий смех обоих. Будь я супер сильной, то давно бы уже раскрошила несчастный кусок керамики в своих руках, в духе какой-нибудь сопливой американской мелодрамы про сверхъестественных существ. Но, за неимением таковых способностей, я лишь гневно сжимаю кружку в руках, скребя ноготками по гладкой поверхности. Захлопывается дверь, и слышатся удаляющиеся шаги дяди, которые быстро стихают. Значит, снова укрылся в своей личной крепости, ныряя с головой в работу.
Не смея мешать трудовому процессу, я отношу кружку в кухню и вновь поднимаюсь к себе в комнату, заваливаясь на мягкую кроватку в компании планшета и сериалов, которые будут греть меня сегодняшней ночью.