4. Ко дну.
- Снято! - звучит голос режиссёра. - Все молодцы.
Рядом со мной незамедлительно появляется Сария.
- Пойдёшь со мной. - Она за руку уводит меня со сцены и надевает на запястья наручники. По пути к лифту мы вновь проходим через залы, потом спускаемся на первый этаж и выходим на улицу, где нас уже ждёт машина. Я щурюсь от яркого солнца, но, когда глаза привыкают, поднимаю голову наверх. Как же давно я не видел такого голубого настоящего неба. Если быть точным, последний раз был, когда мы с Китнисс отдыхали на крыше Тренировочного центра.
Мне не дают насладиться осенним солнцем: миротворец выходит из машины и заталкивает меня на заднее сидение. Стёкла затонированы, а между водительским креслом и пассажирским местом висит экран. Поэтому, где мы и куда меня везут, - не видно. Поездка занимает около пятнадцати минут. Когда машина останавливается, другой миротворец открывает дверь, и я выхожу. Сария ведёт меня в огромное здание.
- Жди тут, - командует она, когда мы заходим в фойе. Женщина достаёт из кармана устройство и нажимает пару кнопок. Из динамика слышится мягкий женский голос:
- Он здесь?
- Да, - отвечает Сария.
- Сейчас спущусь, - говорит голос, затем следует щелчок и связь обрывается.
Спустя минуты две из лифта выходит высокая темноволосая женщина и направляется прямиком к нам. Она протягивает мне руку, и я неохотно пожимаю её.
- Приветствую, Пит, - произносит женщина. - Меня зовут Марзия. Прошу за мной, пожалуйста. Она бросает взгляд на Сарию и кивает ей: - Спасибо, вы можете идти. Я позвоню, когда мы закончим.
С этими словами Марзия возвращается к лифту, а я неуверенно плетусь за ней, не зная, чего ожидать.
Всю дорогу до седьмого этажа у моей сопровождающей рот не закрывается: она рассказывает, каких высот добилась в Капитолии, как она изучала работу мозговых волн при каком-то конкретном заболевании. Потом её распределили в секретный отдел, и теперь Марзия работает над особенным проектом для правительства. Интересно, как работа в секретном отделе может быть связана с её карьерой в медицине.
Двери лифта открываются, и Марзия заводит меня в большую комнату. На одной стене висит гигантских размеров телевизор, на противоположной стороне в длинный ряд выставлены компьютерные столы. Посреди комнаты стоит такой же, как и всё здесь, огромный стул, на который Марзия просит сесть. Она пристёгивает меня ремнём вокруг талии так крепко, что я не могу сдвинуться с места. Так же было в планолёте, когда меня вытащили с арены. Только в этот раз я полностью лишён возможности двигаться: к стулу оказались привязаны и руки, и ноги. Марзия снимает прикреплённый к спинке стула шлем и надевает мне на голову.
- Для чего это? - тревожно осведомляюсь я.
- Чтобы измерить активность твоего мозга, - отвечает Марзия. - Я принимала участие в разработке этого оборудования. С его помощью мы можем точно определить, в какой фазе находятся твои воспоминания и как их изменить, - восторженно выдаёт она.
Я в ужасе смотрю на женщину.
- Вы собираетесь изменить мои воспоминания?
Комнату заливает её пронзительный звонкий смех.
- Не переживай, - качает головой Марзия. - Все мы трогать не будем. Изменим лишь несколько.
- Но зачем? Почему? - растерянно лепечу я, потеряв вдруг способность связно говорить. Больше всего сейчас меня волнует беспечный, будничный тон, с которым она говорит. Можно подумать, воспоминания для меня - ничто, и с ними нисколько не жалко расстаться. Как будто всё это для Марзии - большая игра.
- Новая методика пыток, - продолжает восторгаться женщина. - Это совсем не больно! Никаких больше побоев, никакой крови. Гораздо меньше грязной работы, - вот чего мы хотим добиться.
Меня охватывает паника. Дыхание затрудняется, я верчу головой из стороны в сторону, но не могу сдвинуться с места.
- Пожалуйста, - умоляю я. - Не трогайте мои воспоминания. Я не хочу забыть, кто я есть.
Марзия успокаивающе гладит мою руку.
- Не бойся, дорогуша. Ты не забудешь. Какая нам с того польза? - утешает она. - У нас совсем другая цель.
- Какая? Что вы собираетесь сделать со мной?
- Этого я не могу сказать, прости. Но ты и наш с тобой разговор забудешь. Так что всё будет хорошо. Разницы и не почувствуешь.
- Откуда вы знаете? - чуть ли не кричу я. - Эту штуковину уже испытывали?
- Лично я - нет, но я разработала этот аппарат и знаю, как он работает, - женщина улыбается мне ободряющей улыбкой, и я совершенно точно убеждаюсь в том, что она сумасшедшая. - А сейчас лежи спокойно. Я позову медсестру, чтобы сделала тебе укол.
- Укол? - вскидываюсь я.
Паника внутри меня всё разрастается. Ничем хорошим это не кончится. Безжалостные пытки Антония - ничто по сравнению с тем, что со мной собираются сделать. Физическая боль мне знакома. Но извращения, подобные изменению памяти, наводят на меня леденящий страх.
Марзия кивает в ответ и нажимает на кнопку на пульте, который держит в руке. Через мгновенье в дверях появляется медсестра с чемоданчиком. Женщины проходят к столу прямо за моей спиной, лишив меня возможности видеть, чем они там занимаются. Я слышу, как они копошатся в чемоданчике и тихо переговариваются друг с другом, но не могу разобрать ни слова.
Спустя немного времени, Марзия возвращается к стулу и обрабатывает мою руку обеззараживающим средством.
- Сейчас я сделаю укол, - предупреждает она, - и мы сядем у тебя за спиной, чтобы зарегистрировать работу мозговых волн. Может, что-нибудь придётся подправить. А ты просто сядь поудобней, расслабься и наслаждайся шоу!
- Каким ещё шоу? - спрашиваю я в недоумении.
- На экране, который прямо перед тобой, - произносит женщина и вводит под кожу иглу. По телу разливается тёплая жидкость, и я чувствую головокружение. А потом ко мне приходит осознание, что происходит нечто нехорошее. Экран передо мной начинает оживать, и каждую клеточку моего тела пронзает жуткий страх.
Я замираю как громом поражённый, когда перед глазами начинают мелькать изображения густого леса. Кажется, у меня начинаются галлюцинации: деревья неправдоподобно сияют и отсвечивают блеском. Под одним из них вокруг костра собралась горстка детей. Они тоже переливаются светом. Камера показывает крупный план, и я узнаю их. Это мои союзники из моих первых Игр: Катон, Мирта, Марли, Диадема, Марвел. Вместе с ними и я. Все вшестером мы быстро засыпаем.
Напряжение растёт. Мне очень страшно, безумно страшно. Никогда прежде в своей жизни я ничего так не боялся. С восходом солнца улей ос-убийц падает на землю и разбивается вдребезги. Потревоженные обитатели беспощадно жалят нас, пока мы с воплями кидаемся врассыпную.
С моим телом что-то происходит. Не знаю что, но что-то нехорошее. В подсознании, разрываясь, воет сирена. Она подсказывает, что кто-то вторгся в мою память и что мне нужно скорее отвести взгляд. А может быть, переключить мысли, отвлечься на что-нибудь другое. Но я не могу оторвать глаз от экрана. Голос говорит, что яд ос-убийц был смертельно опасен, и Китнисс Эвердин намеренно сбросила улей, чтобы убить всех нас. Она хотела убить меня. Китнисс. Внезапно пришедшая мысль о ней больше не приносит спокойствия. Воспоминания лишь приносят ещё одну волну ужаса.
Нет! Я пытаюсь бороться с происходящим.
Нет! Она не хотела убивать меня. Она хотела убить не меня. Она любит меня.
Да когда она тебя вообще слушала?
Ясный голос звучит изнутри. Точнее, это мой голос, который ведает новую истину.
Она о тебе когда-нибудь заботилась?
В голосе явно слышится обвинение. «Никогда» - вот ответ на все вопросы. Никогда.
Я проливал реки слёз.
Я истекал кровью, кричал и обманывал ради тебя.
И всё равно ты меня не слышишь.
Я задыхаюсь от страха. Вот-вот сорвусь в пропасть безумия.
- Нет! Китнисс, не надо, - кричу я. - Не делай этого со мной!
Крупная дрожь пробирает всё тело. Меня душат слёзы, и я тщетно пытаюсь вытереть их. Руки крепко привязаны к подлокотникам - от этого мне становится ещё страшней. Что случилось?
- Китнисс! - Крики вновь вырываются из моего горла. - Пожалуйста, Китнисс. Я зову тебя, а ты меня не слышишь. Почему ты не можешь прийти и спасти меня? Я тону. Я умираю. Всё, чего мне хотелось - защитить тебя, и так ты отплатила. Ты оставила меня одного!
Слёзы прокладывают влажные дорожки на моих щеках, скатываются по шее и впитываются в ткань воротника.
Мысли путаются. Укор. Боль. Чувство одиночества так велико и необъятно. Всё перемешивается, размазывается, и я уже не знаю, что правда, а что - нет.
Я думаю о нашем с Китнисс разговоре перед парадом трибутов. Когда я сказал, что она моя слабость. Теперь это не пустые слова. Она больше, чем моя слабость, она - моя смерть. И я ненавижу себя, потому что именно я позволю ей разрушить мою жизнь.
Сколько времени прошло? От силы пару минут, но их хватило, чтобы разрушить весь мой мир и превратить жизнь в ночной кошмар. Всё, что было правдой, стало ложью. Память подводит меня, и я больше не могу себе доверять.
«Это ей нельзя доверять», - убеждает меня собственный голос. В самом деле, ей нельзя доверять. Она лишь притворялась, что любит меня. Она использовала меня.
Экран показывает сначала смерть Марли, затем - Диадемы. Китнисс спрыгивает с дерева и бежит прочь, но потом возвращается, подходит к телу белокурой девушки и забирает у неё лук и стрелы.
Она убила их всех и пыталась убить тебя.
До сих пор пытается.
Картинки меняются. Я вижу горящие дома. Люди куда-то бегут сломя голову и вопят во всю глотку. За кадром раздаётся голос, который принадлежит президенту Сноу.
- Мы используем её как оружие, - произносит он.
Оружие. Она стала оружием. Что-то знакомое есть в этих словах. Где я их слышал? Или произносил их сам? Кажется, да, вот только не могу вспомнить...
Внезапно экран чернеет, звуки меркнут. Я слышу шаги за спиной, и рядом со мной появляется высокая темноволосая женщина.
- А вот и я, Пит, - нараспев произносит женщина. - Ты знаешь кто я?
Какое-то время я изучаю её лицо, потом качаю головой:
- Не думаю, что мы прежде встречались.
Она отвязывает меня от подлокотников и пожимает руку.
- Меня зовут Марзия. Я собираюсь вернуть тебя в твою камеру, - произносит она с улыбкой, и я невольно улыбаюсь в ответ.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не знаю. Очень странно, - медленно говорю я.
- Так я и думала, - кивает Марзия.
Она освобождает меня от оков и помогает подняться. Я утираю влажное лицо рукавом, высмаркиваюсь в платок, который мне дала Марзия, и вдруг понимаю, что не помню, откуда взялись слёзы.
- Почему я плачу?
Вместо ответа Марзия с натянутой улыбкой просит идти за ней. Мы проходим большой зал, дождавшись лифта, спускаемся на первый этаж, где меня уже ждёт женщина.
- Это Сария, - представляет женщину Марзия. - Она отведёт тебя обратно в твоё жильё. Мы с тобой увидимся завтра.
Я лежу в белой комнате, куда привела меня Сария несколько часов назад.
- Это и есть моё жильё? - спросил я её.
Она молча кивнула и ушла. Я осмотрелся вокруг и вскоре осознал, где нахожусь. Это камера пыток.
На столе лежит кусочек хлеба, а рядом стоит стакан молока. Я до сих пор не притронулся к еде: боюсь двигаться, боюсь подходить к столу, потому что именно в том месте умерли Дарий и Лавиния. Какие-то моменты моей жизни стёрлись из памяти, но их смерти я помню слишком хорошо.
Мои запутанные мысли сводятся к одному человеку - Китнисс. Я до сих пор слышу свой внутренний голос, предупреждающий, что ей доверять ни в коем случае нельзя. Часть меня в это искренне верит, но в то же время я осознаю, что с моими мыслями и чувствами творится что-то неладное.
- Пит, - зовёт голос за стеной. - Пит, ты вернулся?
- Кто здесь? - спрашиваю я.
- Это я - Джоанна, - отзывается голос.
Мне необходимо мгновенье, чтобы вспомнить, кто же такая Джоанна, но потом мысли проясняются.
- Ты из Квартальной Бойни?
- Само собой, из Квартальной Бойни, - раздражённо бросает она. - Откуда же ещё? Ты что забыл?
- Что-то в этом роде, - отвечаю я. Меня вдруг начинает трясти. - Я не знаю, что тут происходит, Джоанна. Они пытаются...
- Что? Что они пытаются?
- Не знаю. Я запутался. Что думать, чему верить - не знаю.
- Дело плохо, - говорит она. - Можешь рассказать мне, что ты делал сегодня?
Я прокручиваю в голове сегодняшний день и рассказываю Джоанне об интервью с Цезарем и о том, что после этого меня привезли в какое-то здание.
- И что происходило в этом здании?
- Точно не помню. Там была женщина по имени Марзия. Она сказала, что завтра мы снова увидимся.
- Это всё, что ты знаешь? Может, что-то всё-таки в том здании да было?
- Я помню большую комнату с огромным телевизором. Мне показывали бегущих от пожара людей. И президент сказал, что использует её как оружие.
- Кого «её»? - интересуется Джоанна.
- Китнисс, - отвечаю я дрогнувшим голосом.
Джоанна не подаёт голоса, и я с горячностью выпаливаю последнее предложение:
- Он говорил о Китнисс.
Вскоре после нашего разговора я проваливаюсь в сон.
Вновь слышу крик Китнисс. Она опять и опять повторяет моё имя, но её голос не долетает до меня, потому что я слишком далеко. Продвигаюсь вперёд, пока тьма полностью не накрывает меня. Тогда её голос совсем исчезает. Я остаюсь один. Один навсегда.
Белая комната, куда этим утром меня привела Сария, кажется смутно знакомой. Марзия привязывает меня к большому стулу в центре комнаты.
- На чём мы остановились? - спрашивает она и заливается звонким смехом. Её веселье кажется мне совершенно неуместным. Радоваться тут нечему.
Я мотаю головою не в состоянии ответить на её вопрос.
- Ты не знаешь? Ничего страшного, это поправимо. У нас есть запись. Но для начала сделаем укольчик!
Она медленно вводит иглу. Ко мне возвращаются знакомые чувства ужаса и страха. Сердце бешено стучит в груди, и жуткий трепет сковывает всё моё тело, когда неизвестная жидкость растекается по венам.
Экран загорается, затем следует череда блестящих, отполированных картинок. На многих из них изображены мы с Китнисс. Иногда я слышу, как мы что-то говорим друг другу, но чаще всего звучит громкая музыка и голос в моей голове, вторящий, что доверять Китнисс нельзя.
На экране появляется президент Сноу.
- Мы используем её как оружие, - повторяет он. - Схватим, превратим в переродка. Она станет концом всего.
- Да, сэр, - отвечает чей-то голос.
В голосе я безошибочно узнаю Антония.
Клубок мыслей, наконец, распутывается, и всё становится на свои места. Антоний сделал с Китнисс что-то по истине ужасное. Он превратил её в переродка. Её больше нет. Девушка, зовущая себя Китнисс Эвердин, теперь не кто иная, как тварь, порожденная Капитолием.
Она меня не проведёт. Может кричать, сколько вздумается, но я отныне слишком далеко. Она больше не сделает мне больно. Не разобьёт мне сердце. Я перестал идти ко дну.
Сария возвращает меня в камеру только под вечер. День был ужасный, но, по крайней мере, я возвратил себе некую определённость, чёткость мысли. Китнисс больше нет, и теперь я должен умереть, а как это сделать, пока не знаю. Но знаю точно, что у меня появилась другая цель: остановить чудовищного переродка - оружие Сноу, о котором до сих пор никто не знает.
Я пытаюсь убедить Джоанну, но та и слушать не желает.
- Они свели тебя с ума, - говорит она. - Китнисс не переродок. Ты заблуждаешься.
- Я не сумасшедший! - кричу я. Мои слова эхом отлетают от стен, и я бью о белоснежную поверхность кулаком для пущей убедительности. Джоанна не отзывается.
Когда позже той же ночью я засыпаю, во сне ко мне снова приходит Китнисс. Она опять кричит, и в этот раз я её вижу. Вижу, что сотворил Сноу. Он проделал превосходную работу. Китнисс выглядит собой, абсолютная копия той, что я знаю. Но это лишь оболочка. Притворство. И за этим притворством скрывается страшное чудовище, готовое смести подчистую всё на своём пути.
Проснувшись утром, я чувствую, как к горлу подступают рыдания от осознания жуткой правды, от скорби по любимому человеку, которого я безвозвратно потерял. Моя Китнисс, мой мир - ничего не осталось. Она ушла навсегда. И что хуже всего - оставила меня здесь, в этом кошмарном месте, где никогда уже не будет так, как прежде.
Меня вновь приводят в комнату с телевизором. Марзия на своём рабочем месте. После того, как все приготовления закончены: на мою голову надет шлем, и жидкость растекается по всему телу, я ощущаю, что панический страх возвращается. Чем больше меня накачивают препаратом, тем тревожнее и ужаснее видения. Всё хорошее, что было в этом мире, покидает моё сознание. Я не могу вспомнить ничего, кроме страха, трепета и ночных кошмаров. Смерть и пытки. Боль и смятение. На экране появляется мужчина и говорит мне, что переродок сейчас в Тринадцатом. Капитолий готовится атаковать дистрикт, и зверь благополучно им содействует, сообщая координаты, куда сбросить бомбы.
- В Тринадцатом не останется живых, - серьёзным голосом говорит мужчина.
Я должен что-нибудь предпринять. Я должен остановить их.