Часть 18. Предфинал
От автора: В этой части очень много самокопания, я практически вывернула свою душу наизнанку, скорее всего, к концу у вас мозги поплавятся и вы не будете понимать мотивацию героини, так что просто поверьте на слово человеку, который всё это чувствует и выражает через собственную призму восприятия мира хд
Billie Eilish - i love you
Аксель проснулась рано, ещё и восьми часов не было, но она об этом не знала. Несколько раз моргнув и тихо шмыгнув носом, она сфокусировала взгляд на том, что было перед ней: Камило спал, его умиротворённое лицо освещало утреннее солнце. Взгляд девушки медленно заскользил по чертам лица юноши, подолгу задерживаясь на рыжеватых волосах-пружинках, его густых бровях, курносом носике и смуглых щеках, усыпанных очаровательными веснушками, на тёмных губах, которые дарили ей самые искренние и нежные поцелуи в её жизни, плечах, которые тоже были покрыты веснушками. Она запоминала, словно пыталась «сфотографировать» его взглядом, чтобы его образ остался с ней максимально надолго, прежде чем померкнет. Аксель уже однажды любила, почти так же сильно, тот юноша разбил её, и без того истерзанное, сердце, но ещё довольно долго сидел в её голове, пока однажды, осознав, что она не может вспомнить ни его лица, ни голоса, ни прикосновений, к ней не пришел покой. Ненавидя его за его поступок, а себя за слабость, она поклялась себе, что больше не полюбит никогда, чтобы больше не испытывать той боли, она мучила её несколько лет, и переживать это снова ей совершенно не хотелось. «Грёбаный колдун»: подумала Аксель про себя, если бы он не отнял её воспоминания, она бы даже никогда не узнала о существовании Энканто, жила бы себе дальше, не обременённая чувствами к кому-либо, а вместо этого она теперь лежала в теплых объятиях юноши, которого полюбила, все моменты, проведённые с ним, были в памяти свежими и яркими, из-за них сердце девушки трепетало, словно колибри в клетке, забытое ощущение счастья могло стать зависимостью не хуже кокаина, и это пугало Аксель до чёртиков. Такому травмированному человеку, как она, было слишком сложно отдаться любви, не думая о том, что ей в любой момент могут разбить сердце, она вообще считала, что любовь — это больно, бессмысленно и преувеличено, если бы её воспоминания были на месте, когда Камило поведал ей о своих чувствах спустя какие-то две недели знакомства, она бы попросту ему не поверила, а свои собственные чувства похоронила бы настолько глубоко в остатках своего сердца, что они бы исчезли ещё быстрее, чем появились. Но она уже его полюбила, сильнее, чем могла себе позволить, поэтому теперь старалась запомнить его как можно лучше, раз уж у неё не было выбора, раз придется снова несколько лет промучиться с этими чувствами, пусть у неё будет хотя бы его образ, хотя бы крошечный лучик её родного солнца.
Взгляд Аксель вспорхнул с чужого плеча и зацепился за зеркало, в котором было её отражение. Как и она сама, оно изменилось, внешность и одежда были прежние, раньше она держала руки за спиной, слегка покачиваясь, любопытные глаза были распахнуты, уголки губ были приподняты в легкой улыбке, такая застенчивая милая девчушка, а теперь её отражение выглядело так, будто в любой момент готово было врезать любому по другую сторону стекла, скрестив руки на груди и смотря исподлобья. Такой она и была, магия не могла врать, зеркало показывало то, что было на самом деле, но только совсем малую часть, внутренние уродство Аксель оно показать не могло. Дух отца, колдун, тени, все они были правы, она была самым настоящим чудовищем. Она была не способна на большинство положительных проявлений людей, её им попросту никто не научил, большую часть своей жизни она видела лишь жестокость, грубость, применение силы, и копировала всё это, став взрослой, просто потому что иначе не умела. Помимо того, что девушка была черствой и почти безэмоциональной дрянью, она была убийцей. Камило знал всего о двух отнятых ею жизнях, и, вероятно, он это оправдывал тем, что она защищалась, но на деле на её руках было гораздо больше крови. Первое время в бегах она торговала своим телом и очень быстро поняла, что лучше броситься с обрыва в ледяное море, или дать волкам съесть себя живьем, чем жить так, поэтому она стала наёмницей, её умения в бою позволяли, она всегда хотела быть воином, и жизнь дала ей эту возможность, а попав в Штаты и научившись более изощренным колдовским приёмам, она начала заниматься чёрной магией и продавала не имеющие запаха, безвкусные как вода, яды и зелья для прерывания беременности, это было незаконно и могло стоить ей жизни, но приносило хорошие деньги.
Можно ли стать сильной и при этом остаться хорошей? Кто знает, но к Аксель к это точно не относилось. Она была сильной, ей пришлось стать такой, она умела постоять за себя, словом могла ранить ничуть не хуже, чем мечом, и она, как говорят, абсолютно не «фильтровала базар». Девушка была дерзкой, гордой и вспыльчивой, если она по-настоящему злилась, человек, виновный в этом, мог попрощаться с жизнью. Какое-то время Аксель гордилась своим характером, считала, что он такой же, как у её матери, которую она очень любила, и по которой каждый день безумно скучала, и это было правдой, но лишь отчасти, её мать была очень сильной, волевой и упёртой, но не жестокой, она была словно прекрасная белая роза, чей стебель был покрыт шипами лишь для защиты, а не нападения, и женщина вряд ли думала, что её дочь превратится в ядовитый терновый куст, глубоко в зарослях которого прятался крошечный, нежный, почти увядший цветок, до которого нельзя было добраться невредимым. Большая часть характера девушки сформировалась стараниями отца-тирана, видимо, ему и в голову не приходило, что его дочь не пальцем деланная, и вместо того, чтобы стать зашуганной и покорной, она превратится в его маленькую копию, ведь дети повторяют то, что видят, а чаще всего они видят именно родителей. Аксель отлично понимала, что так жить и обращаться с людьми нельзя, это ужасно, жестоко и нечестно, особенно по отношению к тем, кто в жизни никакого зла не делал, но ничего не могла с собой поделать, всё это буквально въелось в неё, и она, как раненое загнанное животное, инстинктивно нападала, прежде чем кто-то другой успевал напасть на неё. И это, пожалуй, было самым страшным, и одной из главных причин, почему она собиралась покинуть Энканто, людей, успевших стать ей семьей, и любимого человека, под покровом ночи. Будучи уверенной, что она умеет лишь причинять боль, грубить и по большей части быть со всеми холодной отстраненной тварью, Аксель хотела оградить от этого всего тех, к кому успела привязаться, и кто успел привязаться к ней. Она могла сколько угодно отрицать, что полюбила эту семью, но факт оставался фактом, та её часть, которая сформировалась чуть меньше, чем за месяц, была миролюбивой, чистой и светлой, но была лишь маленькой капелькой в огромном темном ледяном океане, её любви не хватало, чтобы океан стал тёплым и прозрачным, но хватало, чтобы девушка не хотела обрушивать цунами на маленький цветущий городок, окружённый горами, хоть и не могла обещать, что не сделает этого, особенно, если останется, поэтому она четко осознавала, что обязана уйти. А причина была простая — любовь. Аксель аж бесило то, что всё упиралось в эту чертову любовь. Она любила семью Мадригаль, поэтому не могла остаться, знала, что причинит им столько боли, что они сами погонят её в шею. Это звучит парадоксально, но остаётся фактом: она любила их, но знала, что причинит им много боли, не могла не причинить, потому что до мозга костей была жестокой злобной мразью, абсолютно не верила в себя и в то, что может измениться, а даже если может, и где-то в глубине души хочет, то это займёт слишком много времени, за которое она успеет причинить им боль, не хотела этого делать, потому что любила, и поэтому не могла остаться.
Из мутного водоворота мыслей девушку вырвал шумный медленный вдох: Камило зашевелился, немного поёрзал и, крепче стиснув руки вокруг талии и спины Аксель, притянул её ближе к себе, прижавшись лбом к её лбу. Широко зевнув, юноша разлепил глаза, увидел перед собой любимую и расплылся в улыбке, как кот, наевшийся сметаны.
— Доброе утро, — тихо произнёс парень и мягко поцеловал Аксель в лоб.
— Доброе, ми соль, — в ответ девушка поцеловала Камило в кончик носа.
— Давно не спишь?
— Нет, пару минут назад глаза открыла.
— Тебе лучше? — в голосе юноши зазвучало беспокойство, он протянул руку и погладил любимую по волосам.
— Да, немного, — уголок губ девушки пополз вверх, ей не стало лучше, ни капли, ведь с каждой минутой приближался тот момент, когда она должна была оставить человека, которого любила, ради него самого, и от этого становилось только хуже, но она была хорошей лгуньей и старалась делать всё, чтобы Камило ничего не заподозрил.
Они пролежали в постели ещё около часа, обнимаясь и мурлыкая о всякой ерунде, говорил в основном Камило, много рассуждал о том, как общине могут помочь силы Аксель, спрашивал, что ещё она умеет, шутил, что раз она единственный человек в городе, который умеет держать меч, она теперь будет его главной защитницей на тот случай, если что-то случится. Слушая, девушка думала о том, насколько сильно её уход разобьёт ему сердце, от этих мыслей у неё щипало в носу, но она сдерживалась изо всех сил, моля всех богов о том, чтобы он смог это пережить и обрести счастье с кем-то другим.
Когда у юноши заурчало в животе, Аксель усмехнулась и вылезла из постели, начав подбирать с пола одежду, Камило подкрался к ней со спины, обнял за талию и попытался пощекотать, но девушка даже не дёрнулась, после чего повернулась и швырнула ворох одежды на кровать, в тот момент юноша понял, что ему конец, она обхватила его руками и принялась щекотать. Парень заливисто смеялся и пятился назад, пока светлые пальцы Аксель легонько пощипывали и царапали его бока, сквозь смех он говорил что-то о том, что это нечестно, что она не боится щекотки. Когда в уголках глаз Камило уже проступили слёзы, девушка отпустила его и положила ладони ему на грудь. Вытерев слёзы и отдышавшись, юноша обвил руки вокруг талии любимой. Утреннее солнце, проникавшее через распахнутые створки окна, ласкало их кожу своим теплом, они стояли, смотря друг другу в глаза, внутри Камило растекалось счастье, пока он нежно гладил ладонями широкие бедра девушки, от которых был в восторге, внутри Аксель тоже было счастье, но была и печаль, она расползалась по телу, топя в себе крупицы счастья, пока она ласково вела подушечкой пальца по груди парня, соединяя его веснушки в созвездия. Камило казалось, что у них есть всё время мира, а Аксель почти что считала минуты до того момента, как на этот самый мир опустится тьма.
Наскоро натянув одежду, пара прошмыгнула за дверь на галерею, с кухни было слышно голоса и звон посуды, проскочив за угол, девушка хотела зайти в ванную комнату одна, но юноша утянул её за собой и запер дверь. Они старались смеяться как можно тише, Аксель шикала и прижимала пальцы к губам Камило, а он целовал их, стягивая с них обоих мятую одежду. Вскоре они уже сидели в воде, на поверхности которой плавала пушистая пена, в воздухе витали ароматы эфирных масел, которые делала Джульета. Девушка лежала между ног юноши, прислонившись спиной к его груди, брала пену в ладони и сдувала её, заставляя разлетаться по всей ванной, Камило прочесывал её мокрые волосы пальцами, приподнимал их и оставлял мягкие нежные поцелуи на её шее и плечах. Закрывая глаза, Аксель мысленно благодарила парня за идею принять ванну вместе, они делали это впервые, и девушка жадно проглатывала каждый момент, старалась запомнить каждое прикосновение, хотела, чтобы они отпечатались на её коже, даже если бы они стали шрамами и ожогами, она была бы им рада.
К завтраку они спустились только около десяти часов, девушка казалась семье вполне счастливой, и они подумали, что ей просто нужно было отдохнуть и выспаться, и что теперь можно выдохнуть, они ничего не знали о её прошлом и ней настоящей, считали, что это не так важно, лишь бы она была счастлива, и если она не захочет рассказывать, давить они не собирались. Каждый член семьи по очереди обнял Аксель, они говорили ей, что он дома, что всё будет хорошо, что они её любят, и не подозревали о её планах, не знали о том, как тяжело ей было всё это слышать, чем больше любви она получала, тем больше хотела остаться, хотела нормальную семью, хотела любить и быть любимой, быть счастливой, но глушила в себе всё это, напоминая себе о том, что любят они совсем другого человека, не её настоящую, которая не способна дать им ничего, кроме боли и разочарования.
Трапеза прошла весело и шумно, Мирабель ставила музыкальные пластинки, из граммофона лилась веселая колумбийская музыка, от которой бедра и плечи сами покачивались под ритм, семья уплетала завтрак и общалась, носухи Антонио и крысы Бруно сновали под ногами, гоняясь друг за другом, в воздухе совсем не было напряжения, всё было таким же, как до путешествия Аксель и Камило, ни одна душа не знала о буре, бушевавшей внутри девушки, ведь она отлично умела держать лицо и притворяться, что всё в порядке.
День был полностью свободен, горожане прибирали город после праздника, как обычно, и занимались своими рутинными делами, и семья решила провести весь день вместе, после пережитых переживаний им всем было это нужно. Они пели и танцевали в садах на заднем дворе дома, принеся туда граммофон, Исабела легкими движениями рук выбрасывала в воздух пригоршни цветочных лепестков, которые падали на лужайку, словно конфетти. Маленькие пёстрые колибри кружили в воздухе и проносились между людьми, наслаждавшимися беззаботным солнечным днём, Росита бегала по траве, пытаясь их поймать, пока её не подхватила Луиза, сажая на своё плечо. Антонио зацепился за свободную руку кузины, повиснув на ней, и девушка закружилась, превратившись в живую карусель для младших. Мирабель и Аксель тоже кружились, держась за руки, а когда останавливались, отбивали ритм бёдрами, северянка даже учила подругу танцевальным движениям, которым научилась за время, проведённое на Кубе. Росита упросила родных поиграть с ней в жмурки, Аксель, разумеется, выпало водить первой, ей завязали глаза платком и раскрутили, но девушка мастерски ловила девочку и остальных, поскольку отлично видела даже с повязкой на глазах, а всё дело было в новоприобретенной силе, магии теней, теперь-то Аксель осознала, как колдун так хорошо ориентировался в пространстве, будучи слепым, ему помогали видеть его силы, всё вокруг было таким, словно весь мир состоял только из чёрной теневой субстанции, люди были почти что безликие, от их силуэтов струился тёмный туман, девушка посчитала свою новую способность весьма полезной, но решила её не демонстрировать, чтобы никого не пугать, ведь она пока что плохо её контролировала. Вымотанная играми и танцами, семья решила пообедать в саду, Луиза принесла стол и стулья, мужчины мангал, угли в котором Аксель разожгла одним движением руки, и все ей зааплодировали. После обеда семья вернулась в дом и устроилась в гостиной на больших подушках и в креслах-мешках, набитых высушенными бобами, Камило принёс гитару и принялся играть, в какой-то момент даже Аксель взяла инструмент в руки и спела одну песню, которую услышала, когда плавала на корабле, девушка считала, что ужасно поёт, но все, даже Долорес с её тонким слухом, её подбадривали. Семья, как много для девушки стояло за этим словом. Она привыкла, что семья — это неприятие, скандалы, насилие и страх. Она всю жизнь хотела нормальную семью, которая бы её любила, как родную, хотела, чтобы кто-то добрый заменил ей родителей, и эти люди были прямо перед ней, стоило только потянуть руку, но они не заслуживали плохого отношения, не заслуживали злопамятную мстительную Аксель, а она не заслуживала их любви, так она считала. Она всю жизнь хотела, чтобы у неё появился кто-то, кто не разобьёт ей сердце, и этот человек тоже был, сидел рядом, улыбался ей, какое-то время она будто хотела доказать своему отцу и остальным, что можно жить нормальной семьей, воспитывать детей без морального и физического насилия, думала о том, что выйдет замуж, родит детей, будет хорошей матерью, но это были лишь мечты, она понимала, что она такой же монстр, как её отец, а таким людям просто противопоказано быть родителями, да и детей она не любила, считала их шумными, глупыми и раздражающими, в её жизни было лишь два ребенка, к которым она так не относилась: её младшая сестра и Росита, два ангелочка, которые любили девушку безусловной чистой детской любовью, должно быть, Аксель видела в Росите свою сестру, поэтому тоже любила девочку, а брак она воспринимала как кандалы, золотую клетку, придуманную для угнетения женщин. Вкусная домашняя еда, приготовленная заботливыми руками, в которой не боишься найти яд, праздники, не сопровождавшиеся жертвоприношениями и риском изнасилования, дом, в котором не учишься различать людей по шагам и не боишься, что в любой момент на тебя могут наброситься с криками и кулаками, всё это было для девушки каким-то отдельным миром, чем-то нереальным, ей казалось, что эта сказка закончится в любой момент, стоит ей сделать неверный шаг, и она знала, что непременно оступится, и не раз, покажет свое истинное лицо, и тогда снова никому на свете не будет нужна. Она привыкла к своему одиночеству, считала его комфортным, поэтому была уверена, что, вернувшись к прежнему образу жизни, очень быстро забудет всё, что успела увидеть и прочувствовать в Энканто, проснется от чудесного сна и вернется обратно в мир собственных кошмаров, с которыми давно свыклась, пожертвует своими желаниями, пожалуй, впервые за свою жизнь, чтобы те люди, которые её совсем не знали, продолжили свою жизнь и не были вынуждены терпеть кого-то, вроде неё.
После ужина на свежем воздухе семья разошлась по дому, кто-то в комнаты, кто-то в ванную, семья хотела лечь не поздно, чтобы утром проснуться с новыми силами и заняться делами. Убедившись, что на первом этаже никого нет, Аксель прошмыгнула в прачечную, чтобы забрать вещи, в которых ездила в лес, она не могла уехать в неудобной девчачьей одежде, которая совершенно не подходила для путешествий. Забрав вещи, девушка прокралась в кухню и стащила пару пузырьков с целебными настоями и совсем немного еды из кладовой, просто чтобы хватило до ближайшего крупного города, который будет достаточно далеко от Энканто, она собиралась спрятать взятые вещи в свой рюкзак и ящик комода, а ночью, когда дом уснет, планировала тихо выбраться из постели, переодеться, забрать пожитки, может быть, оставить записку и исчезнуть, как кошка в ночи. Прокручивая в голове свой план, Аксель шагала по галерее и уже хотела взяться за золотую ручку двери Камило, как вдруг та открылась сама и на пороге появился юноша, застав девушку врасплох, она была уверена, что он ушел по направлению к ванным комнатам. Оба охнули от неожиданности, парень посмеялся и извинился, но улыбка моментально сползла с его лица, когда он заметил вещи в руках любимой и непонимающе уставился на неё. «Вот чёрт»: подумала Аксель, напряженно сглотнув.
От автора: Это был предфинал, прислушавшись к своим друзьям и читателям на фикбуке, я решила сделать две концовки, грустную и счастливую, до завершения фанфика осталось 4 части, 19 - грустный финал, 20 - постфинал, 21 - счастливый финал, 22 - постфинал, последовательность такая, потому что грустная концовка - мой личный канон, к нему отсылает название фф.