Глава 19
Машина, которая должна была забрать их, действительно приехала. Чжун Ли попросил Оуяна сесть в машину, а сам отправился пешком к дому Ду Юя. Он шел, уткнувшись взглядом в землю, и его мысли путались, становясь все более беспорядочными.
В окнах дома еще горел свет, и Чжун Ли почувствовал легкое облегчение. Он подошел к двери и позвонил:
«Ду Юй!»
Ему никто не ответил, и тогда он ударил кулаком в дверь:
«Ду Юй!»
Прошло немало времени, прежде чем дверь открылась. Перед ним стоял Ду Юй с мокрыми волосами, завернутый в халат. Он выглядел усталым и, увидев гостя, слегка удивился:
«Что-то срочное? Я был в ванной наверху.»
«Э-э...» — Чжун Ли смутился: «Прости, я подумал, что ты не хочешь открывать мне...»
Ду Юй улыбнулся:
«Как такое возможно? Ты пришел не просто так?»
«Ты повесил трубку... я... я забеспокоился и решил проверить, все ли в порядке.»
«А,» — Он снова улыбнулся: «Просто разрядился телефон. Да и говорить, в общем-то, было не о чем, так что я не стал перезванивать.»
«......»
«Прости, если все это причиняет тебе неудобства.»
«Не неудобства!» — Чжун Ли покраснел от эмоций: «Просто я не заслуживаю такой доброты. Я ведь ничего из себя не представляю, к тому же мне нравятся женщины... Ты мог бы потратить свое время на кого-то более стоящего, чем я...»
Ду Юй неожиданно понизил голос и произнес:
«Если продолжишь в том же духе, мне придется заткнуть тебе рот.»
Чжун Ли мгновенно покраснел до корней волос, и неоконченная фраза застряла у него в горле. Он сжал губы так сильно, что его лицо постепенно приобрело багровый оттенок. Не решаясь произнести ни слова, он растерянно посмотрел на Ду Юя.
Тот лишь усмехнулся:
«Ну и ну.»
«Я...» — Как только Чжун Ли открыл рот, он вдруг подумал: «О нет», но Ду Юй уже протянул руку и схватил его за затылок.
Чжун Ли мысленно приготовился. При таком раскладе поцелуй не показался бы ему чем-то неожиданным. Даже если бы тот длился минуту или две, он не удивился бы.
Однако Ду Юй лишь грубо взъерошил ему волосы, затем оставил руку на его шее, но ничего больше не предпринял.
Ошеломленный и сбитый с толку, Чжун Ли, убедившись, что от Ду Юя не стоит ожидать "непристойностей", расслабил напряженные мышцы и продолжил прерванную речь:
«Я правда не гожусь. Если бы я мог быть геем, я бы давно уже ухаживал за Сяо Вэнем...»
Ду Юй судорожно сжал пальцы на его шее, и в его глазах смешались смех и досада:
«Ты говоришь такое прямо мне в лицо?»
Чжун Ли почувствовал, как крепкие, но лишенные злобы пальцы слегка сжали его кожу, словно сдерживая скрытую страсть. От этого ему стало не по себе:
«Я просто говорю правду. Вот видишь, я совершенно не заслуживаю...»
Ду Юй поднял вторую руку, и Чжун Ли на мгновение подумал, что тот в гневе ударит его. Вместо этого он оказался крепко притянут к нему и, прежде чем его отпустили, ощутил на макушке горячий поцелуй.
Мимолетное прикосновение губ к волосам заставило его сердце биться сильнее, чем самый страстный поцелуй. Чжун Ли окаменел, не в силах вымолвить ни слова.
«Ладно, уже поздно, я не буду приглашать тебя внутрь.» — Улыбнулся Ду Юй: «Иди домой. И не испытывай мое терпение.»
«Э?»
«Иначе тебе будет небезопасно.» — Пояснил он с той же улыбкой.
Чжун Ли снова вспыхнул, а от откровенного намека у него по спине пробежали мурашки. Он застыл на месте, сраженный внезапным смущением.
Ду Юй с лёгкой улыбкой тихо произнёс:
«Или, может быть, у тебя хватит смелости остаться?»
Чжун Ли испуганно выпалил: «Я пошёл!» — и тут же развернулся, торопливо убегая без оглядки.
Он бежал, не разбирая дороги, пока не оказался настолько далеко, что даже обладай Ду Юй рентгеновским зрением, всё равно не смог бы его разглядеть. Лишь тогда Чжун Ли замедлил шаг и зашагал по улице в привычном темпе. Внутри было странное чувство. Он словно стал невероятно восприимчивым и легко краснел по любому поводу. В обществе Ду Юя учащённое сердцебиение превратилось почти в рефлекс.
Хотя они уже не раз переступали определённые границы, нынешний Ду Юй разительно отличался от прежнего.
Тот Ду Юй, что воспользовался его опьянением, чтобы затащить в постель, был просто подонком, думавшим лишь о собственном удовлетворении. Тот неприятный опыт насилия оставил после себя только горечь и чувство унижения.
Но теперь он казался таким сдержанным и исполненным нежности. Чжун Ли совершенно не знал, как вести себя в такой ситуации. Даже невинный поцелуй или знак внимания заставляли его краснеть и терять самообладание.
Возможно, Ду Юй и не изменился кардинально, просто перестал насмехаться над ним и теперь относился к нему как к равному, за которым стоит ухаживать должным образом.
И именно это было его слабым местом.
В последнее время дел становилось всё больше. В автомастерской он теперь часто работал лишь полдня, а потом вынужден был уходить. Чжун Ли пришлось взять отпуск, чтобы справиться со всем. Даже встречи с бывшими товарищами по группе стали редкими.
Конечно, изначально он надеялся, что лейбл подпишет контракт со всем коллективом, но было вполне ожидаемо, что забрали только его одного. Идеальных ситуаций не бывает.
Чжун Ли тяжело переживал это. Группа была его детищем, он создал её ещё во время учёбы в техникуме, и прошло уже больше десяти лет. Участники приходили и уходили, состав менялся раз за разом, но только он оставался неизменной константой, которая твёрдо держала всё на своих местах. И вот теперь настал его черёд уйти.
А Чану с его гордым нравом и вечно хихикающему, безалаберному Лао Ву, несмотря на их молодость, не было равных в мастерстве, они превосходили его в таланте. Чжун Ли потратил немало времени и сил, чтобы собрать их вместе и сдружить за эти годы.
Он был вокалистом, автором почти всех песен группы, тем стержнем, что связывал этих таких разных людей, поэтому с его уходом коллектив, скорее всего, распадётся.
Он понимал, что в этом мире нет ничего идеального, и сам факт, что его заметили, уже был удачей. Но сердце всё равно сжималось от грусти. Он даже спрашивал Ду Юя, нельзя ли набрать участников новой группы из его бывших товарищей, но подобные решения зависели от множества факторов, на которые он повлиять не мог.
Чжун Ли уже успел познакомиться с новым барабанщиком — молодым пареньком с приятной внешностью по имени Шан Ци, который во время игры словно переключался на вторую личность. Гитарист и басист пока не объявлялись.
В тот день, когда Чжун Ли репетировал с Шан Ци в студии, дверь открылась, и вошли двое с инструментами в руках. Увидев их лица, Чжун Ли остолбенел, а затем резко вскочил на ноги, покраснев до ушей, и громко воскликнул:
«Ребята!»
Лао Ву, как всегда, растянул лицо в ухмылке:
«Снова вместе. Мы так по тебе соскучились за это время.»
Хотя собрать весь прежний состав не удалось, и этого было более чем достаточно. Чжун Ли не ожидал, что Ду Юй проявит такую чуткость, и от неожиданности совершенно растерялся.
После шумных приветствий он заметил, как мимо двери прошёл Ду Юй, и тут же бросился за ним, окликнув:
«Ду Юй!»
Мужчина остановился и обернулся, не подавая вида, что сделал что-то особенное:
«Да?»
Чжун Ли пылал от волнения:
«Лао Ву и остальные... Спасибо тебе огромное.»
Ду Юй посмотрел на него с улыбкой:
«Пустяки. Если ты чего-то хочешь, я сделаю всё возможное, чтобы это осуществить.»
Чжун Ли смущённо промычал что-то невнятное и поспешил вернуться в студию, пряча покрасневшее лицо.
Вечером, когда все разошлись, Чжун Ли отправился к Ду Юю. Открыв дверь его рабочего кабинета, он обнаружил, что тот свернулся калачиком на диване.
Боясь потревожить его сон, Чжун Ли на цыпочках подошёл к дивану и увидел, что тот спит глубоким сном, выглядев совершенно измождённым. Этот человек обычно так любил поспать в любое удобное время и никогда не отказывал себе в отдыхе. Как он мог довести себя до такого состояния?
Подумав, что тому должно быть холодно, Чжун Ли хотел было накрыть его своим пиджаком, но едва ткань коснулась тела, как Ду Юй проснулся и сонно открыл глаза.
Его затуманенный взгляд мгновенно заставил Чжун Ли напрячься, а когда полузакрытые глаза разглядели перед собой руку, Ду Юй машинально поднёс её к губам и поцеловал.
«А-а!» — Вскрикнул Чжун Ли, дёрнув руку так резко, что Ду Юй едва не слетел с дивана. Только тогда тот окончательно проснулся и, кажется, даже смутился:
«Ох, прости...»
«Ничего, ничего.» — Торопливо пробормотал Чжун Ли, чьё сердце всё ещё бешено колотилось. Желая сменить тему, он спросил: «Почему ты здесь уснул? Вчера не спал?»
«Да, работал над текстом, но так ничего путного и не получилось.»
«Раньше у тебя же получалось легко, не так ли?» — Спросил Чжун Ли. Ведь слава Ду Юя как человека, способного сочинить песню буквально за одну ночь, давно гремела по всему кругу музыкантов.
Ду Юй лишь улыбнулся в ответ:
«То, что пишется для тебя, и то, что для других — разве может быть одинаковым?»
И снова щёки Чжун Ли залились румянцем.
«Ну... не перетруждайся. Я пойду.»
Ду Юй приподнялся и облокотился на спинку дивана:
«Разве не останешься со мной немного?»
Чжун Ли изо всех сил старался сохранить твёрдость:
«Нет... Уже поздно, скоро метро закроется.»
Ду Юй несколько секунд изучающе смотрел на него, затем грубо взъерошил ему волосы и дёрнул за ухо:
«Ну тогда иди.»
Чжун Ли даже не осмелился обернуться и стремглав бросился к выходу.
Его тревога была небезосновательной.
Ещё в детстве он питал к Ду Юю особую симпатию. Конечно, тогда это было чистое детское восхищение перед сильным и прекрасным существом.
Но он не мог сказать, что с тех пор в его чувствах не появилось ничего нового.
Поступки Ду Юя были подобны чернильным каплям, падающим в воду. Одна, две, десять, двадцать — вода ещё не чернела, но уже переставала быть прозрачной.
Сейчас Ду Юй проявлял удивительную сдержанность и никогда не переходил границ, лишь подшучивал, заставляя его краснеть, или взъерошивал ему волосы, сжимал плечо, хватал за шею, словно играя с котёнком. В его прикосновениях не было ничего непристойного — он тут же отпускал, но сила этих жестов неизменно напоминала о сдерживаемой страсти.
Они балансировали на самой грани, но никогда не переступали её. Это заставляло Чжун Ли одновременно чувствовать опасность и сомневаться, а стоит ли убегать?
Казалось, можно и остаться, ведь Ду Юй знал меру, был рассудителен и никогда не выходил за рамки.
Он не понимал, что это чувство называется "намёк". Он лишь осознавал, что кто-то искренне любит его, принимает таким, какой он есть, и при этом относится с уважением. Впервые в жизни он почувствовал свою ценность.
Лишь в таком возрасте он впервые столкнулся с настоящей любовью. И этим человеком оказался Ду Юй. Это приводило его в полное замешательство.
Все люди из плоти и крови. Когда кто-то постоянно проявляет к тебе заботу, невозможно оставаться равнодушным.
Постепенно он привык к тому, что Ду Юй наблюдает за ним, и сам начал ловить себя на том, что ищет его взгляд в толпе. Когда Ду Юй присутствовал на репетициях, он пел с особым воодушевлением, показывая лучший результат. Если же того не было, его исполнение заметно теряло в качестве.
Осознание этих перемен пугало его всё сильнее.