Лесная Ведьма

— Ковен Верховных ведьм даёт новичкам три дня.

— Три дня на что?

— На выбор: стать ведьмой или остаться человеком.

— А если я откажусь...принять дар? — девушка чувствовала, как сердце начинало биться чаще при одной мысли, что магия реальна. — Что со мной будет? Казнят? — в дрожащем голосе послышались смешливые нотки. Катерина пыталась себя успокоить, но мелкая дрожь все ещё владела телом.

— Обычно человеку, отказавшемуся от магии, ничего не грозит. Стирают память, и всё — забудь о колдовстве. Но с тобой другой случай — ты подверглась именному заклятию. Это уже не стереть из памяти так просто. Я ничего не знаю о последствиях этого заклятия, Кать. Об этом знала только твоя бабушка. С виду это всего лишь лихорадка, но боюсь даже предположить, что может скрываться под ней.

— Думаешь, под видом лихорадки могут быть наложены более сильные чары? — подала голос Ольга Константиновна.

— Это в стиле Агаты. Сильные ведьмы наводят сильные заклятия.

Повисло молчание. Все думали о своём, но все мысли на маленькой кухне сводились к одному — к колдовству.

— Я отказалась от дара в твоем возрасте, — Ольга Константиновна развернулась к дочери. Серые глаза её заметно помрачнели, — но бабушка и не горела желанием делать из меня колдунью. С тобой всё наоборот вышло.

Катерина удивленно взглянула на маму. Такое признание стало для неё неожиданным. Выходит, у мамы был шанс стать ведьмой, но она его упустила? И почему же тогда ей не стёрли память?

Катерина молчала. И спросить было нечего. Всё так резко перевернулось с ног на голову, что мысли беспорядочно бегали в голове, не давая за себя цепляться.

— Выпей вот это, — Елена достала из сумки и протянула крестнице небольшой стеклянный флакон, наполненный синей жидкостью. — Это облегчит лихорадку на ближайший день.

Девушка откупорила крышечку. Запах лаванды ударил в нос, и головная боль накатила с новой силой. Каждый удар сердца отзывался колючими волнами в теле. Пытка загадочной лихорадкой Чергневы продолжалась.

— Если не нравится вид или запах, добавь в чай, — посоветовала Елена, внимательно наблюдая за реакцией крестницы.

Катерина судорожно дышала, подавляя ни пойми откуда взявшееся волнение. Это был он, тот миг, который должен был положить начало чему-то новому. Не тайну ли магии так долго скрывала от неё жизнь?

Стоило капелькам зелья раствориться в чае, он стал таким же синим. Это было так красиво, что Катерина невольно залюбовалась этим морем в чашке, пока головная боль снова не поспешила о себе напомнить.

Девушка нерешительно сделала глоток, но на вкус чай оказался точно таким, каким был прежде — терпким и бодрящим. Катерина уже хотела что-то возразить крёстной о бесполезности зелья, но мысли вдруг прекратили свой хаотичный бег. Приятное тепло разлилось по телу, а пульс замедлился.

— Я впервые узнала о магии от Агаты, твоей бабушки. Она рассказала мне легенду о первой лесной ведьме.

Это было давно. Правил тогда лесами да полями царь змеиный. Полозом звали его в народе. Силён и хитер был царь. Боялись его люди в деревнях, опасались. Взмахнёт хвостом змей — и год урожая не жди, капнет ядом в реку — и воды не видать.

Плотно обступали леса тогда редкие деревушки. И жила в одной деревушке такой девица Марьяна. Коса руса, щеки румяны, а глаза её были синими, словно небо ночное. Врачевала она с юных лет, знала травинку каждую в округе. И не боялась Марьяна бродить по лесам и полям царства змеиного.

Пришла пора Полозу невесту выбирать. Собрал он змеек всего леса, красавиц писаных. Выбрал себе невесту змеиный царь, назначил день свадебный.

Стояли у алтаря змей и змеица в день назначенный. Смотрел Полоз на невесту-красавицу, и понимал, что не мила ему змеица. Холодна она да чужда, а в глазах-изумрудах будто зло само на дне покоилось.

В тот день ушла Марьяна за травами да кореньями знахарскими, не знав о свадьбе Полоза. Не знала она, что в змеиное царство по луне растущей путь людям закрыт. Но любили девицу травы луговые, пропустили чрез тернии в леса запретные.

Шла по зову трав Марьяна, и вывела её дорожка лесная прямо на свадьбу змеиную. Удивился Полоз гостье нежданной, разгневался. Зашипели тотчас змейки проклятие древнее. А пуще всех шипела невеста-красавица. Пробудилось зло в глазах изумрудных.

Взглянул тогда царь змеиный в глаза гостье нежданной, а слова проклятые вымолвить не смог. Полюбилась ему Марьюшка и глаза её синие. Пожалел Полоз девицу, и меж двух огней выбрал тот, что грел душу сильнее. И обратилась невеста царская взмахом руки в куст колючий.

Испугалась Марьяна колдовства могучего, обронила корзинку с травами знахарскими и пустилась прочь. Долго бежала девица в деревушку родную, долго щипала крапива жгучая ноги босые.

Затворила ворота девица, домой вернувшись. Да вот только от людей скрыться можно, а от колдовства не сбежишь! На пороге дома родимого стояла корзинка плетеная, та самая, в лесу обронённая. Заглянула в корзинку девица и глазам своим не поверила: венец царский на дне покоился.

Спрятала корзинку Марьяна, не видела и не трогала больше венца. Но с того дня каждую ночь слышала девица голос змеиный.

Шли дни летние, сменился тонкий месяц полной луной. Все громче звучал ночами голос змеиный. Звал Полоз красну девицу в царство лесное.

Не вынесла Марьяна под полной луною змеиного шёпота, достала из корзины плетёной венец царский.

Явился пред ней Полоз в тот час, обвился вокруг фигурки хрупкой да надел на голову девице венец колдовской, подарок в честь помолвки змеиной. С момента того стала Марьюшка невестой Полоза. И забрал он её по осени в царство своё лесное.

Горевать бы Марьюшке, что лишилась жизни людской привычной, но ни слезинки не обронила девица, тоска душу её не трогала. Врачевать продолжила Марьюшка, собирала травы луговые да коренья знахарские, исцеляла теперь обитателей лесных. Исцелила и Полоза, добро пробудив в душе холодной.

Полюбила царя змеиного девица. И жили бы они счастливо, да только невзлюбили Марьяну змейки лесные. Шипели, завидовали красной девице, отомстить хотели за сестрицу, в колючий куст обращенную.

Берёг Полоз жёнушку любимую да не уберёг однажды.

Уехал Полоз на рассвете владенья свои лесные осматривать, строго-настрого приказал травам луговым беречь Марьюшку. Да не уберегли травы луговые красну девицу.

Подкрались змейки лесные к царице своей, долго вились вокруг подколодные. И не сдержалась одна, вонзила зубы острые в шейку лебединую. Побледнела вмиг Марьюшка, застыла кровь в жилах младых.

Вернулся в тот день Полоз с лучом Солнца последним. Долго кликал женушку. Пригнулись травы луговые к земле, испугались гнева царского.

Нашёл Полоз Марьюшку. Да только ни жива, ни мертва была девица.

Взревел от горя царь змеиный, ударил хвостом по земле. Вмиг высохли травы, ручьи лесные затихли. Опомнился Полоз — не тому его жёнушка учила.

Взмолился царь змеиный тонкому месяцу, колдовство применил старинное. Обменял бессмертие царское на жизнь Марьянину. И ожила красна девица.

Поделил Полоз тогда свою магию поровну. И зажили с тех пор царь с царицей змеиною счастливо.

С тех пор зовётся Марьяна первой ведьмой лесной</i>.

Елена улыбнулась, видя, как Катерина уснула прямо за столом, подложив руку под голову.

— Ещё один колдовской трюк? — устало произнесла Ольга Константиновна, заботливо укрывая дочь пледом.

— Всего лишь сказка.

Елена изящно взмахнула рукой — прядь волос, упавшая на лицо Катерине, аккуратно легла за ухо.

                                                               ***

— Катерина — последняя ученица Агаты?

Побыть наедине с собственными мыслями Елене сегодня было не суждено. Главная ведьма не отпускала её ни на шаг, стоило только переступить порог Лесного Круга. Наставница хотела что-то выведать, и сделать это незаметно, но Елена чувствовала, что всё, что говорила сегодня главная ведьма, вело основному вопросу, волнующему её, — Катерине Чернавиной.

— Катерина не обучалась, — Елена достала с верхней полки дубового шкафа пыльный фолиант. Страницы тотчас зашелестели под тонкими пальцами.

Главная ведьма застыла в недоумении. Она несколько мгновений беспокойно обдумывала сказанное, а затем взволнованно спросила:

— Тогда кто же был последней ученицей? Кому Агата передала камни?

Елена пожала плечами и продолжила листать книгу, ощущая на себе тяжелый буравящий взгляд.

— У Катерины не может быть камней Чергневы. Карина, пойми, такая магия не осталась бы незамеченной в руках неопытной девочки.

— Неопытной? — усмехнулась женщина, скрестив руки на груди. Разговор перешёл в нужное русло, и Карина была несказанно этому рада. — Ты думаешь, Агата ничего ей не рассказывала?

— Агата оберегала всю семью от колдовства после смерти мужа, ты же знаешь, — стояла на своём Елена.

Разговоры о крестнице и бывшей наставнице в стенах Лесного Круга с каждым днём раздражали её всё больше. Ведьмы словно не хотели верить, что Агата могла оставить внучку в неведении до семнадцати лет. В кругах колдовских семей такое считалось необычным, но решение Агаты имело под собой твердую почву, и Елена знала причину, по которой наставница скрывала волшебный мир от внучки.

— Откуда мне знать? Мы не общались в последнее время, — в голосе ведьмы послышались стальные нотки недовольства, но на губах по-прежнему оставалась ироничная улыбка.

— Совсем? — Елена оторвалась от книги и сочувствующим взглядом окинула изящную фигуру главной ведьмы.

— Совсем.

Елена закусила губу, понимая, что задела Карину за живое. Связь наставника и ученика всегда считалась одной из сильнейших в магии, а её разрушение — чем-то из ряда вон выходящим. Обычно ведьмы любого возраста поддерживали трепетные отношения со своими наставницами, несмотря на расстояния, время и обстоятельства. Такое взаимодействие подкрепляло обоих.

— Мне казалось... — осторожно продолжила Елена.

— Всем казалось, — сухо прервала её главная ведьма. — Всем казалось, что наша связь с Агатой нерушима.

— А как же твоя магия? — забеспокоилась Елена. — Как ты поддерживала её всё это время?

— Камни, дорогая моя. Те три камня Чергневы, которые мне подарила Агата в лучшие наши времена.

— Они действуют?

— Ещё как! — восторженно откликнулась женщина, улыбка на её лице приняла более естественный вид.– Эти камни — ключ к процветанию Лесного Круга. Именно поэтому нам необходимо собрать все. Они вернут нашему ковену былое величие.

— Но никто не знает, где остальные, — осадила её Елена. — Три у тебя, три у последней ученицы Агаты... А всего их тридцать шесть. Нам не собрать венец Чергневы, это невозможно.

— С нами будет внучка Агаты, — хитро усмехнулась ведьма, хорошее настроение окончательно вернулось к ней. От былого волнения не осталось и следа. — Уверена, она почувствует, где искать камни.

— Ей семнадцать и она пару часов назад узнала о магии! — горячо возразила Елена, громко захлопнув книгу.

— Незнание не освобождает от дара, — довольно пропела Карина, растворяясь в темно-синей дымке.

Елена закрыла лицо руками, обдумывая услышанное. Ясно было, что главная ведьма затевала свою игру, только вот правил никто из Лесного Круга не знал. Женщина тяжело выдохнула. Во что она втягивает крестницу?

Ещё пару лет назад Лесной Круг считался самым дружелюбным ковеном ведьм — ученики съезжались со всех уголков мира. Лесной Круг, древний и могущественный, не использовал черную магию, не участвовал в конфликтах магического сообщества. Под мудрым руководством Агаты Чернавиной ковен процветал.

Все оборвалось внезапно, когда Агата потеряла мужа. Овдовев, главная ведьма утратила интерес к колдовству. Набор учеников прекратился. Со временем из более ста ведьм в Лесном Круге осталось не больше двадцати. Кто захочет состоять в колдовском сообществе, не способном ничему больше научить?

Женщина сдавила виски пальцами. Не лучше ли было и ей уехать ещё пару лет назад? Вступить в другой ковен, стать сильнее, сконцентрироваться на своей давней страсти — алхимии. Где-нибудь заграницей её, Елену Чижову, с радостью бы приняло магическое сообщество. Да, пришлось бы переучивать заклинания на другой язык, но это такая мелочь...

Но в Лущине оставалась крестница. Практически материнская любовь не давала Елене покинуть город и Лесной Круг. На кого она оставит девочку? Катерина ничего не знала о магии, ей необходима была поддержка. Да и данный когда-то Агате обет перестанет действовать, только когда Катерине исполнится восемнадцать. А до этого момента оставалось еще полгода.

Елена взмахнула рукой — и книга вернулась на пыльную полку. Вдох-выдох. Юркая синичка вылетела в распахнутое окно.

                                                                                   ***

Теплая летняя ночь казалась бесконечной. Ольга мерила шагами балкон своей квартиры. Ровно шестнадцать шагов туда, ровно шестнадцать обратно. Лущин спал, объятый темной пеленой. Фонари на улицах не горели по известным только избранным причинам, в окнах кирпичных пятиэтажек то тут, то там гасли окна — даже самые запоздалые полуночники уже ложились спать.

На иссиня-черном полотне ночи тихо мерцали серебристые звезды. Женщина, не выдержав бесконечной ходьбы из угла в угол, подняла взгляд к небу. Когда-то так же делала её мама — смотрела на звёзды в поисках ответов.

— Что же делать с даром Катерины? — еле шевеля губами, почти неслышно произнесла Ольга в ночную пустоту.

Взгляд метался от одной звезды к другой. Все они сияли ярко и приветливо. Вот только где звезда, которая поможет найти ответ? Где счастливая звезда или созвездие Катерины? В старых дневниках матери Ольга наверняка бы нашла ответ, но искать придётся долго и...

Золотая стрела вдруг прочертила полосу между созвездиями, кончиком уткнувшись в ковш Большой Медведицы.

Ольга замерла в изумлении. Такой простой ответ на такой сложный вопрос? Большая Медведица?

Это явно была магия. Ольга чувствовала это каждой клеточкой тела. Но чья? Кто применил колдовство в ночи?

Взгляд женщины заметался по сторонам. Она посмотрела вниз, вправо, влево, но никого рядом не оказалось, а если под балконом кто-то и был, то пелена ночи надёжно скрывала его от посторонних глаз. Ольга почувствовала бессилие. Кто-то наблюдал за ней, кто-то следил, и она знала это. Несмотря на то, что дар к колдовству был безвозвратно утрачен, она предельно остро чувствовала любое проявление колдовства — кровь брала своё.

Совпадения быть не могло. Ночи звездопада были ещё далеки — почти месяц, — а вот волшебные знаки в виде падающих звезд были распространены среди колдунов.

                                                                           ***

Катерина сладко потянулась в постели. Она чувствовала себя прекрасно. Лучи солнца, находившегося почти в зените, проглядывали сквозь плохо задернутые шторы. Девушка резким движением вскочила с кровати, откинув простынь, заменяющую летом одеяло, и довольно улыбнулась. Силы наполняли её с ног до головы.

Распахнув шторы, Катерина выскочила на балкон прямо в пижаме. Запах скошенной травы наполнил лёгкие. Девушка прищурила глаза от удовольствия, солнце нежно целовало её щеки, теплый летний ветерок играл в волосах, а балконная плитка приятно холодила босые ноги. До чего хорошо!

Сквозь щебетание птиц вдруг раздались голоса:

— Она хочет найти все камни Чергневы. Их тридцать шесть, — голос принадлежал Елене. Она была непривычно взволнована.

— Это те камни, которые мама хранила на чердаке дачного дома?

— Да, возможно. Сколько их было?

Катерина сделала несколько шагов в сторону кухни, чтобы слышать разговор мамы и крёстной лучше. Воспоминания о вчерашнем дне всплывали в памяти беспорядочными отрывками.

— Я плохо помню. Может, около десяти-двенадцати. Но что они дают?

Катерина затаила дыхание.

— Говорят, бессмертие, — голос Елены дрогнул, она заговорила тише. — Это если собрать все вместе и в определённом порядке. Когда-то эти камни украшали венец Чергневы — матери Полоза, великой змеицы.

Катерина почувствовала, как мурашки побежали по телу. Так значит, все, что вчера творилось на кухне — правда? Магия, Полоз — именно об этом говорила крёстная, убаюкивая её вечером.

— По отдельности эти камушки тоже имеют силу, — продолжила Елена, — так что Карина хочет собрать как можно больше. Лесной Круг сейчас переживает не лучшие свои времена.

— Я заметила, — горько усмехнулась Ольга Константиновна. — Карина звонила, чтобы забрать резную шкатулку.

— Серьёзно? — воскликнула Елена. — Она и так перевернула квартиру вверх дном в поисках артефактов, собранных твоими родителями. А теперь она требует шкатулку? Это уже слишком. Все, что оставила после себя Агата, принадлежит тебе и Кате.

— Катя вчера забрала шкатулку.

— С неё, наверно, и вдохнула именное заклятие, — задумалась Елена. — Или это было какое-то определённое украшение, а, Катерина?

Сердце Катерины провалилось в пятки. Крёстная все-таки заметила её. Но как?

Девушка осторожно приоткрыла дверь на кухню и вошла.

— Доброе утро, — виновато произнесла она, опустив взгляд. Вся легкость летнего утреннего настроения куда-то улетучилась.

— Доброе, — Елена тепло улыбнулась. Присутствие крестницы заметно приободрило её.

— Вы не на работе? — удивленно спросила Катерина, стараясь обойти до поры до времени тему магии и все, что с ней связано.

Елена растерялась на секунду, а Ольга Константиновна отвернулась к плите, усердно делая вид, что занята приготовлением своего особенного чая. Вопрос застал обеих врасплох.

— Я взяла выходные на три дня, — первой в себя пришла Ольга Константиновна.

Она закатала рукава серой спортивной кофты и принялась что-то помешивать в большой кастрюле, из которой уже валил белесый пар. Про чай, видимо, она позабыла, ведь мысли были совсем о другом.

Катерина недоверчиво покосилась на маму — она так любила работу в администрации, а тут выходные?

— И я, — вторила ей Елена, — отпросилась с работы до пятницы.

Повисла неловкая тишина. Все трое знали, о чем дальше пойдёт речь, но никто не решался заговорить о колдовстве первым.

Катерина насыпала в кружку немного растворимого кофе и подошла к холодильнику за молоком. Такой ежедневный ритуал немного успокоил её, но предчувствие серьёзного разговора все равно терзало где-то внутри.

— Ты подумала о том, что я говорила тебе вчера? — не выдержала тишины Елена.

Катерина замерла с кружкой в руках. Когда ей было думать о магии? К тому же, она не была до конца уверена, что всё, происходящее вчера, не было сном.

— О чём? — Катерине нужно было всего одно слово. Одно слово как доказательство этого сумасшествия. Вдруг, они с Еленой сейчас говорят о разных вещах?

— О магии, Кать, — крёстная произнесла это слово уверено, словно ещё раз доказывая девушке реальность происходящего. — Что ты решила?

Щеки Катерины залились румянцем. Ничего она не решала — она спала со вчерашнего вечера как убитая.

— Я...э...ну, — слова никак не хотели складываться во что-то осмысленное.

— Осталось два дня, — взгляд зеленых глаз Елены стал чересчур серьёзным. — Пора решать.

— Я плохо понимаю, зачем мне это нужно, — выдавила из себя Катерина, отпивая кофе.

Ольга Константиновна отвлеклась от готовки и внимательно и строго посмотрела на дочь. Они с Еленой переглянулись, прежде чем Елена снова заговорила:

— Если ты рождена с даром, глупо его не развивать. Ты рождена в колдовской семье, продолжить этот путь — самое верное решение для достижения гармонии с собой. Магия открывает двери, о существовании которых ты даже не задумывалась — казалось, женщина увлеклась собственным рассуждением. — Сейчас ты не думаешь о гармонии, о будущем, но пройдёт пару лет, и гармония станет тебе необходима. Пока тебе семнадцать, дорога в мир магии открыта. Разве ты не хочешь узнать что-то новое? Не хочешь испытать себя? Не хочешь открыть для себя этот мир заново?

Катерина задумалась. Крёстная давила на нужные точки в душе. Конечно, она хотела узнать что-то новое — это уже было заложено в характере прилежной ученицы. Но магия...это ведь не физика и не химия, не астрономия и даже не математика, с которыми почти без труда Катерина справлялась в школе. Что такое эта магия и с чем её едят? Куда она открывает двери?

— Твоя мама, бабушка, прабабушка, отец... — продолжила Елена, но почему-то запнулась.

— Мой отец? — Катерина резко отставила кружку в сторону. — Он тоже причастен к этим фокусам?

Ольга Константиновна тяжело вздохнула, но не произнесла ни слова. Взгляд Елены заметался по углам. Вопросы Катерины раз за разом приводили маму и крёстную в тупик.

Отца Катерина видела редко. Он работал в крупной транспортной компании и вынужден был месяцами пропадать в командировках. Вот уже третий месяц Алексей Чернавин (он взял фамилию жены) находился где-то на Камчатке.

— Он — маг. Колдовской зоолог, если быть точнее.

Катерина закрыла лицо ладонями, пытаясь переварить весь поток информации, обрушившийся на неё за последние два дня. Это было слишком: бабушка — колдунья, отец — колдовской зоолог, а мама отказалась от магии ещё в юности. Катерина ожидала, что скоро жизнь должна была измениться, но чтобы настолько...

Елена молча наблюдала за крестницей. Как же знакомо ей было чувство пугающей неопределённости после первого знакомства с магией, когда весь мир переворачивается с ног на голову. Когда-то и она пережила такое, но это было так давно! Целая жизнь прошла с того момента, как мама лучшей подруги заплела ей сложные косички на выпускной легким движением руки, а затем рассказала легенду о Марьяне, первой лесной ведьме, и Полозе.

— Тебе страшно — это нормально, — голос Елены зазвучал мелодичнее и ласковее обычного, зачаровывая слух. — Но я с тобой, мама с тобой. Мы поможем, если вдруг потребуется, — заверяла женщина в надежде, что Катерина уберёт руки от лица. — Бабушка очень хотела, чтобы ты продолжила её дело.

Катерина не выдержала и взглянула в глаза крёстной, словно упрекая её. Елена давила на самую уязвимую точку души, это было нечестно.

Но вдруг Катерина неожиданно себя решила, что магия — единственная ниточка, связывающая её с бабушкой, которой так не хватает. Слезы и тоска, должно быть, останутся в прошлом, если она продолжит дело родного человека, которого сильно любила. И раз уж бабушка так этого хотела...

Почему бы и нет? Боль воспоминаний, отдававшая ноющим скрипом в душе, придала новых сил. Это было какое-то безумное наваждение:

— Я согласна, — выпалила Катерина, переполненная решимости. — Я стану ведьмой!