Глава 14. Всё изменилось
Фред и Джордж Уизли не могли пропустить такой шанс, как Тримагический турнир, и придумали план, чтобы обойти возрастное ограничение, установленное Дамблдором. Они узнали, что Дамблдор нарисовал вокруг Кубка Огня невидимую черту, и любой, кто моложе семнадцати лет, не сможет пересечь ее, чтобы кинуть свое имя в Кубок.
Фред с ухмылкой вынул флакон с пузырящейся, светящейся жидкостью — это было Зелье старения, которое они сами и сварили. Оно должно было прибавить им несколько месяцев, чтобы обмануть магическую линию. Джордж с энтузиазмом поддерживал брата, предвкушая, как они одурачат всех и станут чемпионами Хогвартса.
Они оба сделали по большому глотку и, переглянувшись, шагнули к линии, держа в руках бумажки с написанными именами. Уверенные в успехе, они перешагнули черту... и тут же раздался треск. Их тела на мгновение окружило облако дыма, и вдруг, к изумлению собравшихся студентов, Фред и Джордж появились снова, но уже с длинными седыми бородами и морщинистыми лицами.
Толпа затаила дыхание, а потом раздался дружный хохот. Даже Дамблдор, стоящий в стороне, с улыбкой наблюдал за происходящим. Близнецы пытались сохранить лицо, но их эксперимент явно потерпел неудачу. Потирая поседевшие бороды и пытаясь сохранить гордость, Фред с иронией сказал: "Ну, хотя бы попробовали!"
Скоро действие зелья закончилось, и они вернулись к своему обычному виду, но смех и подшучивания над ними в тот день ещё долго раздавались в Большом зале.
В тот день в Хогвартсе ожидали прибытия гостей из Шармбатона и Дурмстранга. Студенты выстроились вдоль лестниц и коридоров, пытаясь занять лучшие места для наблюдения. В воздухе витало предвкушение — ведь редко в замке собирались волшебники из других школ.
Когда карета Шармбатона, запряженная огромными крылатыми лошадьми, приземлилась на лужайку перед замком, из неё грациозно вышла директриса школы мадам Максим и её ученицы. Они выглядели так изящно, что студенты Хогвартса удивлённо переглядывались. Фред, стоящий рядом с Сиссилией, шепнул ей на ухо: "Может, мне тоже попробовать так величественно ходить?" — и заставил её улыбнуться.
После этого на озере послышался шум, и из глубин поднялся корабль Дурмстранга. Дурмстрангцы, возглавляемые директором Каркаровым, выглядели внушительно — их суровый вид сразу привлек внимание. Когда студенты начали выходить, Сиссилия заметила знакомую фигуру — Виктор Крам, её давнего друга. Он тоже её заметил и с улыбкой направился к ней.
— Привет, Сиссилия, — сказал Виктор, пожимая её руку. — Рад тебя видеть.
Фред прищурился, внимательно наблюдая за ними. Виктор не был очень разговорчивым, но его репутация известного спортсмена и внимание, которое он привлекал, не могли не вызвать легкой ревности у Фреда. Хотя он не показывал этого, внутри него зашевелилось чувство соперничества.
Сиссилия представила Виктора Фреду и Джорджу. Фред, пытаясь казаться непринуждённым, сказал:
— Ну что ж, Крам, надеюсь, ты нас не сильно разочаруешь на турнире.
Виктор слегка кивнул, но взглянул на Сиссилию, как бы говоря, что рад быть здесь больше ради общения, чем ради турнира. Фред заметил этот взгляд и, сжав руку Сиссилии чуть крепче, почувствовал, что его ревность только начинает разгораться.
На следующий день Сиссилия и Виктор решили прогуляться по территории Хогвартса. Несмотря на холодный осенний ветер, утро было ясным и солнечным. Виктор оказался совсем не таким молчаливым, каким его считали многие, и они с Сиссилией оживленно болтали, смеялись и вспоминали старые истории.
Фред, случайно заметив их вместе на лужайке, напрягся. Он не хотел подходить, но не мог удержаться и решил наблюдать со стороны. Виктор что-то рассказывал, и Сиссилия засмеялась, а затем, не задумываясь, обняла его за плечи. Они выглядели так естественно, как будто были давними и близкими друзьями.
Фред, стоящий на расстоянии, почувствовал, как у него внутри всё закипает. "Ну, ничего особенного, они просто друзья", — напоминал он себе. Но каждый раз, когда Виктор и Сиссилия смеялись вместе или когда она слегка касалась его руки, ревность Фреда становилась сильнее. Он пытался выглядеть спокойным, но в глубине души ощущал, что вот-вот не выдержит.
Позже, за ужином, он даже не удержался и в шутливом тоне обратился к Сиссилии:
— Надеюсь, ты не сильно скучала со своим другом? — и попытался улыбнуться, но в его голосе чувствовалась напряжённость.
Сиссилия удивлённо посмотрела на него, не заметив подвоха. Ей было весело с Виктором, и она хотела рассказать Фреду обо всех забавных моментах, но видела, что он сегодня молчаливее обычного.
На следующий день Фред планировал провести время с Сиссилией. Он с самого утра придумал, куда бы они могли сходить — может, пройтись вдоль озера или заглянуть в Запретный лес, ведь они оба любили немного нарушать правила. Когда он подошел к ней, надеясь предложить свои идеи, Сиссилия улыбнулась, но потом, заметив приближающегося Виктора, обернулась к Фреду:
— Погуляем позже, хорошо? — сказала она, мягко касаясь его руки. — Я обещала Виктору сегодня составить компанию.
Фред замер, на его лице на мгновение отразилось удивление, но он постарался взять себя в руки и кивнул с вымученной улыбкой:
— Конечно, конечно. Как скажешь.
Сиссилия обрадованно побежала навстречу Виктору, и вскоре они уже уходили вдвоём, оживленно переговариваясь и смеясь. Фред смотрел им вслед, и его сердце неприятно сжалось. Он понимал, что у них с Виктором просто дружба, но ревность, словно тлеющие угли, пылала внутри, каждый раз разгораясь, когда он видел их вместе.
Фред решил, что не будет показывать, как ему неприятно, но на протяжении всего дня не мог отделаться от чувства, что Сиссилия почему-то предпочла кого-то другого.
Несколько следующих дней Сиссилия продолжала проводить время с Виктором. Она была счастлива, что у неё есть возможность снова общаться со старым другом, с которым их связывали приятные воспоминания и общее чувство взаимопонимания. Они часами гуляли по территории Хогвартса, разговаривали, смеялись, иногда даже обнимались, когда Виктор рассказывал какую-нибудь забавную историю о Дурмстранге. Для Сиссилии это было искреннее, чистое общение, и она не замечала, что их дружба может восприниматься кем-то иначе.
Фред же наблюдал за этим с возрастающей тревогой и ревностью. Он старался не показывать Сиссилии своих чувств, пытаясь убедить себя, что это просто дружба. Он напоминал себе, что Виктор приехал в Хогвартс на время турнира и скоро уедет, но каждый раз, когда он видел, как Сиссилия смеётся в компании Виктора, внутри него что-то закипало. Ему казалось, что они выглядят как-то слишком близко, слишком дружно. Он понимал, что не хочет терять Сиссилию и что её внимание к другому вызывает у него мучительные чувства.
Спустя несколько дней, терпение Фреда окончательно иссякло. Когда он увидел, как Сиссилия и Виктор снова вместе идут по лужайке, оживленно разговаривая, он уже не смог сдержаться. Найдя момент, когда она вернулась одна в замок, он подошел к ней, решительно и сжатым голосом спросив:
— Ты можешь объяснить, что происходит?
Сиссилия удивленно посмотрела на него.
— О чём ты, Фред?
— Ты прекрасно знаешь, о чём я! — Его голос становился всё громче. — Ты постоянно с Виктором, как будто я для тебя вообще не существую!
Сиссилия замерла, поражённая его тоном.
— Фред, он мой друг. Мы просто общаемся, ничего больше, — спокойно сказала она.
Но Фред не мог успокоиться.
— "Просто общаемся"? — Он горько усмехнулся. — Я каждый день вижу, как вы гуляете, как ты смеёшься с ним, как обнимаешь его! Думаешь, я слепой? Я вообще нужен тебе? Или ты просто ждёшь, когда он освободится?
Сиссилия попыталась объяснить:
— Фред, я выбрала тебя, потому что люблю тебя. Виктор — всего лишь друг, и я думала, ты это понимаешь.
Но Фред не слушал. Его голос сорвался в крик:
— Друг? Ты обнимаешь его, смеёшься с ним, и мне просто сидеть и смотреть, как ты проводишь с ним всё время? Неужели тебе настолько плевать на меня?
Сиссилия попыталась возразить, но в этот момент Фред сказал то, что она никак не ожидала:
— Да ты ведёшь себя как шлюха!
Его слова прозвучали резко и болезненно, эхом разлетевшись по пустому коридору. Сиссилия побледнела, не веря своим ушам. Она не могла понять, как человек, который её любит, мог сказать такое.
— Как ты можешь так говорить, Фред? — тихо произнесла она, её голос дрожал от обиды и гнева. — Я думала, ты мне доверяешь. Я думала, ты знаешь меня лучше...
Но Фред уже жалел о своих словах, его лицо помрачнело. В его глазах мелькнуло чувство вины, но он не смог ничего сказать в ответ. Молчание между ними становилось невыносимым, и Сиссилия, с трудом сдерживая слёзы, развернулась и ушла, оставив его одного в пустом коридоре.
Остался только горький осадок от сказанных слов, и Фред понимал, что его ревность разрушила то, что было между ними.
Беллатриса прибыла в Хогвартс неожиданно, как грозовая туча, которая поглощает свет и приносит с собой чувство тревоги. Сиссилия встретила её в тёмном коридоре школы, недоумевая, что тётя могла здесь делать. Беллатриса, не теряя времени, сразу перешла к делу. Её голос был холодным и требовательным:
— Сиссилия, ты возвращаешься домой. Я больше не могу терпеть твои выходки с этими грязнокровками. Твои отношения с Уизли должны прекратиться немедленно.
Сиссилия вздрогнула, но сразу ответила твердо:
— Я не вернусь в поместье, тётя. И не перестану общаться с теми, с кем хочу.
Беллатриса с презрением фыркнула, её лицо омрачилось.
— Какой глупый, упрямый ребёнок. Ты из рода Блэков и должна вести себя достойно, а не как предательница. С тебя хватит игр, Сиссилия. Ты выйдешь замуж за Барти Крауча-младшего. Это и придаст честь твоей семье, и вернёт тебя на правильный путь.
Сиссилия почувствовала, как внутри всё закипает от гнева и горечи. В глазах её сверкнула решимость.
— Нет. Я не собираюсь ломать свою жизнь по твоему приказу. Я не выйду замуж за Барти, тётя.
— Ты думаешь, что этот Уизли любит тебя? — Беллатриса прищурилась, насмешливо поднимая бровь. — Разве он не называл тебя словами, которые невозможно простить? Считала бы ты, что достойна кого-то лучше? Кто будет уважать тебя и чтить твоё наследие?
Слова Беллатрисы больно ранили Сиссилию. Воспоминание о той ссоре с Фредом снова наполнило её сердце обидой. Беллатриса продолжала, чувствуя, что её речь достигла цели:
— Барти — достойный союзник для нашей семьи. Он понимает, как важна чистота крови, как важно наследие. И он будет защищать тебя, в отличие от этого Уизли, который даже не видит, как ты дорога ему.
Сиссилия медлила. Её сердце разрывалось между любовью к Фреду и острой болью, причинённой его словами. Она всё ещё любила его, но обида заставляла её чувствовать себя униженной. Она понимала, что Беллатриса воспользовалась этим моментом её уязвимости, но не могла заставить себя возражать.
Наконец, с тяжёлым вздохом, она сказала:
— Хорошо, тётя. Я сделаю, как ты хочешь.
Беллатриса довольно улыбнулась и коснулась её плеча.
— Мудрое решение, Сиссилия. Я знала, что ты не подведёшь нас.
Сиссилия молча кивнула, чувствуя, как в душе поднимается тягучее чувство опустошения и горечи.