Глава 15. «Она предала меня!»
В Большом зале стояла напряженная тишина. Сегодня вечером Дамблдор должен был назвать имена тех, кто будет представлять школы в Тримагическом турнире. Студенты и преподаватели Шармбатона и Дурмстранга сидели за длинными столами рядом с учениками Хогвартса, и от этого торжественного единения школа казалась еще более величественной.
Сиссилия сидела рядом с Фредом и Джорджем, чувствуя волнение, которое захватывало весь зал. Фред, который последние дни был подавлен после их ссоры, молчаливо смотрел на Кубок огня, пытаясь не показывать своей ревности и обиды. Сиссилия чувствовала себя виноватой перед ним, но её злило, что он так резко её осудил.
Кубок огня, стоящий в центре зала, внезапно ярко вспыхнул. Пламя окрасилось синим, и всё стихло в ожидании.
Дамблдор, стоящий рядом с Кубком, торжественно объявил:
— Итак, представителем Дурмстранга является... Виктор Крам!
Зал взорвался аплодисментами, а некоторые студенты Хогвартса начали перешептываться и смотреть на Сиссилию, понимая, что это её друг. Виктор поднялся с места и подошел к Дамблдору, его лицо оставалось серьёзным, но глаза сверкали от удовольствия.
— Нашей чемпионкой от Шармбатона будет... Флер Делакур!
Когда Кубок снова загорелся синим огнём, все взгляды обратились к Дамблдору. Сиссилия заметила, как Фред напрягся рядом с ней. Дамблдор вытянул следующее имя и объявил:
— Представитель Хогвартса — Седрик Диггори!
Седрик, немного удивлённый, но довольный, встал и направился к Дамблдору под бурные аплодисменты Пуффендуя и одобрительные кивки других студентов.
Когда казалось, что церемония завершена, и Кубок Огня начал угасать, внезапно он вновь вспыхнул, выбросив четвёртый клочок бумаги. Дамблдор замер, удивленный этим нарушением правил. Зал замер в ожидании, а потом Дамблдор вслух прочитал:
— Гарри Поттер.
Зал наполнился удивленными возгласами. Гарри ошеломлённо сидел на своём месте, не понимая, как его имя оказалось в Кубке. Он медленно поднялся и неуверенно направился к Дамблдору, чувствуя на себе удивленные и напряженные взгляды студентов и преподавателей. Сиссилия заметила, как все трое — Виктор, Флер и Седрик — тоже с недоверием посмотрели на Гарри, не понимая, как он мог обойти возрастные ограничения.
После церемонии выбора чемпионов Сиссилия вернулась в гостиную Гриффиндора с тяжёлым сердцем. Вечер был напряжённым, и она чувствовала, что должна наконец поговорить с Фредом о решении, которое приняла после визита Беллатрисы. Они уже не разговаривали по-настоящему несколько дней после их последней ссоры, и ощущение этого разрыва всё больше угнетало её.
Фред сидел у камина, не поднимая на неё глаз. Весь его вид говорил о глубокой обиде и гневе. Наконец, он посмотрел на неё, и в его взгляде читалась скрытая надежда на объяснение.
Сиссилия села рядом и вздохнула, понимая, что разговор не будет лёгким.
— Фред, я должна тебе кое-что сказать, — тихо начала она, чувствуя, как горло сжимается от волнения. — Я... помолвлена.
Фред выпрямился, резко обернувшись к ней, его глаза широко раскрылись.
— Что? — Он замер, не веря услышанному. — Что ты сказала?
— Беллатриса пришла в Хогвартс и потребовала, чтобы я вернулась домой и разорвала наши отношения. Она заставила меня пообещать, что я выйду замуж за Барти Крауча-младшего... на весенних каникулах, — Сиссилия едва сдерживала слёзы, но продолжала, надеясь, что Фред её поймёт. — Я сначала отказалась, но после... после наших ссор, после твоих слов, я больше не знала, что делать.
Фред вспыхнул, его лицо исказилось от гнева.
— Ты... согласилась?! — крикнул он, не веря своим ушам. — Ты просто позволила им разорвать нас?
Сиссилия посмотрела на него, обиженная его тоном.
— Фред, ты сам толкнул меня на это! Я любила тебя, но ты... ты назвал меня... Ты даже не захотел поверить, что Виктор — всего лишь мой друг!
— Это всё из-за того, что я назвал тебя... — он запнулся, вспоминая свои оскорбительные слова, и его лицо помрачнело. — Я был зол, но это не значит, что я хотел, чтобы ты предала меня и выбрала какого-то Крауча!
— Я не выбирала его, — Сиссилия не могла больше сдерживаться. — Я просто сделала то, что мне приказали. Ты думаешь, я этого хотела? Ты думаешь, я не боролась за нас?
Фред не слушал. В его глазах сверкала боль, горечь и предательство.
— Знаешь, что? Теперь мне всё равно. Если ты могла так легко отказаться от нас, тогда, может, это было ошибкой с самого начала!
Он поднялся и пошел к лестнице, оставив Сиссилию одну. Она смотрела ему вслед, чувствуя, как её сердце разрывается. Ей было больно, но она понимала, что сделала то, что должна была сделать — несмотря на всю боль, которую это принесло.
Когда Фред ушёл из гостиной, он поднялся по лестнице и сразу отправился в спальню, где надеялся остаться в одиночестве. Но Джордж, заметив его состояние, решил последовать за братом, чувствуя, что тот нуждается в поддержке.
Фред сидел на своей кровати, уставившись в одну точку. Его руки сжаты в кулаки, дыхание было тяжёлым, а в глазах — гнев и горечь. Джордж, понимая, что разговор будет непростым, присел рядом, внимательно глядя на брата.
— Фред, что случилось? Ты выглядишь так, будто готов разнести всю школу, — мягко начал он, надеясь, что брат откроется ему.
Фред с трудом сдерживался, но, услышав заботливый голос Джорджа, всё-таки не выдержал. Он вздохнул и, сжав кулаки ещё крепче, начал говорить, его голос дрожал от боли и обиды:
— Она... Сиссилия... Она... она сказала мне, что помолвлена с Барти Краучем-младшим. На весенних каникулах они собираются пожениться.
Джордж замер, пытаясь осознать услышанное. Он видел, насколько его брат был привязан к Сиссилии, знал, как сильно её любил. После долгого молчания Джордж тихо спросил:
— Она сама этого захотела?
Фред вскинул голову, и его глаза полыхнули яростью.
— Я не знаю! Она говорит, что её заставили, что это приказала Беллатриса. Но... как она могла просто согласиться? После всего, что у нас было! Я... я не понимаю, как она могла так просто меня предать.
Джордж пытался найти слова утешения, но понимал, что Фреду сейчас было невыносимо больно.
— Фред... может, она действительно была вынуждена? Ты знаешь, как её семья относится к магглорожденным. Возможно, у неё просто не было выбора.
Но Фред только покачал головой, его голос срывался на крик:
— Ты не понимаешь, Джордж! Она предала меня! Она даже не попыталась бороться за нас! Просто сдалась и пошла на поводу у своей тёти, как будто наши чувства ничего для неё не значат!
Джордж смотрел на брата с сочувствием, чувствуя, как его собственное сердце сжимается от горечи за Фреда.
Фред продолжал говорить, его слова с каждым мгновением становились всё более резкими, а его лицо приобретало всё более мрачное выражение.
— Я любил её, Джордж. И она просто... она просто повернулась и ушла. Я не могу этого понять! Как она могла так легко согласиться выйти замуж за Барти Крауча, а меня бросить? Она даже не пыталась бороться за нас, не сказала мне, что любит меня, не попыталась найти способ избежать этого... Как она могла это сделать?!
Джордж ощутил тяжесть слов Фреда, и его лицо помрачнело. Он знал, что эта ситуация сильно задела его брата, но одновременно с этим, он также понимал, что Фреду нужно было немного времени, чтобы осознать, что не всегда есть простые ответы. Он аккуратно положил руку на плечо Фреда, пытаясь успокоить его, но его брат резко вырвался.
— Не говори мне, что всё будет хорошо, Джордж. Это не поможет! — Фред выкрикнул, его глаза сверкали яростью. — Это не так просто, понимаешь? Я любил её. И она отказалась от меня. Это всё.
Джордж вздохнул, пытаясь взять паузу, прежде чем ответить.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, брат, — сказал он тихо, но уверенно. — Это больно. Чёрт возьми, это по-настоящему больно. Но я тебе говорю: ты не можешь просто так забыть об этом. Понимаешь? Да, она могла ошибиться, могла сделать выбор, который не оправдал твоих ожиданий. Но, может быть, она действительно была в ловушке? Может быть, она просто не могла выбрать между тобой и её семьёй? Ты же знаешь, как устроена её жизнь, как на неё давят. Ты её знаешь, Фред. Ты же её любил.
Фред, казалось, на секунду замер, и взгляд его слегка потух. Он не хотел этого признавать, но слова Джорджа заставили его задуматься. Боль не утихала, но хоть что-то стало немного яснее.
— А если ты прав? — прошептал он, опуская голову. — Что мне теперь делать? Что я должен думать о всём этом?
Джордж, хоть и знал, что это был сложный момент, постарался найти правильные слова.
— Всё ещё не поздно, брат. Ты можешь поговорить с ней, попытаться понять, что на самом деле произошло. Да, она могла поступить по-другому, но, возможно, она тоже переживает. И, кто знает, может, когда она увидит, как ты ей не безразличен, она решит, что не хочет терять тебя.
Фред слабо кивнул, но всё равно ощущал горечь в груди. Он понял, что его брат прав, но не мог избавиться от чувства, что что-то важное было утеряно. Он сидел в тишине, слушая, как огонь трещит в камине, и думал о том, как сильно его изменила эта ситуация. Но пока ему не хватало сил и смелости сделать первый шаг. Он всё ещё был слишком обижен, чтобы простить её сразу.
Тем временем, на другом конце школы, Сиссилия находилась в другом состоянии разума. Она только что вернулась в свою комнату и села на край кровати, чувствуя себя пустой. Всё, что она хотела — это хотя бы на мгновение почувствовать себя свободной от давления, которое её окружало.
В ту ночь её мысли всё больше обращались к Виктору. Он был тем единственным, кто в этот момент не судил её, кто не обвинял её за её выбор. Она всё больше ощущала, как близка она стала к нему за эти несколько дней.
Позже, когда она вышла на прогулку, чтобы хоть немного вырваться из этого напряжённого окружения, Виктор подошёл к ней с лёгкой улыбкой на лице.
— Ты выглядишь как-то расстроенно, — заметил он, его голос был тихим и успокаивающим.
Сиссилия вздохнула и улыбнулась в ответ, но это была скорее усталая улыбка, чем настоящая радость.
— Просто много всего происходит... трудно найти свой путь, когда все вокруг тебя кричат, что делать, — призналась она.
Виктор кивнул, его взгляд был проникновенным.
— Ты не одна, Сиссилия. Мы все иногда теряемся, но это не значит, что надо забывать о том, что важно для тебя. Тебе нужно думать о себе в первую очередь.
Сиссилия посмотрела на него, почувствовав странное тепло в сердце. Он был таким понимающим, таким поддерживающим. В тот момент она не могла не подумать, что его слова, его простое присутствие — это то, что ей нужно.
— Спасибо, Виктор, — сказала она тихо, ощущая, как облегчение начинает наполнять её. — Ты правда много значишь для меня.
Они продолжили гулять по тёмному парку Хогвартса, и в этот момент, несмотря на всю боль и сложность её ситуации, Сиссилия почувствовала, что не всё потеряно. Всё ещё было впереди.