Survive at any cost

  — Надеюсь, что этот хоть нормальный, а то того мы еле-еле загнали в мужское отделение, ну он и шороху навёл, — недовольно говорит один из близнецов, чуть ли ни сплёвывая каждое слово.

      «В мужское отделение, — мелькает в голове Чуи. — Но где оно?» — на этот вопрос нельзя было спросить ответа, так как эти двое, стоящие за прутьями клетки, явно не внушали доверия. Да и как могут внушать доверие абсолютно голые мужики, да ещё и с мачете в руках? Наверняка, они тоже пациенты, только не утратившие способность нормально разговаривать, а не общаться с помощью криков и непонятных звуков.

      — Ну, если ненормальный, то я его грохну, — угрожающе отвечает второй близнец, скалясь на Накахару.

      Чуя нервно сглатывает подкативший ком к горлу и благодарит бога за то, что эти двое находятся за крепкой решёткой клетки, ведь если бы они были на свободе, то он давно бы отправился в иной мир.

      — Проповедник просил его не трогать, — подмечает один из близнецов, другой же отводит свой взгляд от Чуи и смотрит на своего брата. Рыжему удаётся спокойно вздохнуть.

      «Проповедник? Наверное, они имеют в виду того странного мужчину в монашеской одежде, который притащил меня в это чёртово место», — думает Чуя. Сейчас в его голове крутился только один вопрос: есть из этого места выход, и если есть, то не окажется ли он по пути с мужским отделением? Ведь если Дазай здесь, то Чуе не помешает дополнительная помощь в этой проклятой лечебнице, ведь выживать вдвоём гораздо проще, чем поодиночке среди этих психов. Да и увидеться после шести месяцев разлуки Накахара был не против, пускай даже в таких не самых приятных обстоятельствах.

      — Дадим ему фору? — спрашивает один из близнецов, будто совершенно не замечая того, что его слышит Чуя. Хотя, зачем психу переживать из-за такого пустяка? У него же есть мачете в руках и весьма устрашающий вид. Если у Накахары было хотя бы первое, то он бы тоже не переживал. Но как назло в этой лечебнице не валяются ни мачете, ни дубинки, ни даже обычные кухонные ножи. Никаких средств обороны. Чуя полностью беззащитен, он может только довольствоваться скоростью ног и умением красться. Не густо. Ну, хотя бы что-то.

      — А это идея, — соглашается второй, судорожно кивает головой. Чуя может окончательно выдохнуть, ибо сейчас ему точно не предстоит очередная погоня теперь уже от двух ненормальных психов с мачете.

      — А потом при первой же возможности медленно убьём, — внезапно произносит первый близнец.

      Чую снова чувствует мерзкий страх, обволакивающий всю его душу. Накахара нервно сглатывает.

      — Я хочу его язык и печень.

      «Твою мать, каннибалы?!»

      Хотя это неудивительно, ведь наверняка в этой лечебнице, после погрома, устроенного разбушевавшимися пациентами, нечего есть. А раз уж эти психи всё ещё живы, значит, они питаются друг другом. Мерзко. Противно. Ужасно. От этих мыслей по телу Накахары проходит ледяной холод, заставляющий вздрогнуть.

      — Они твои, — любезно произносит один из психов.

      Глаз Чуи дёргается, и он в который раз благодарит судьбу, что эти двое заперты за решёткой и что они дали ему фору. Иначе смог бы он убежать сразу от двух более-менее разумных пациентов?

      Накахара решает больше не стоять на месте и не испытывать судьбу, мало ли - разозлит этих близнецов, и они к чертям сломают прутья клетки? Ведь, возможно, не только тот здоровяк получил огромную силу в результате опытов.

      Чуя осторожно спускается вниз по железной лестнице, успевшей проржаветь. От его шагов раздаётся громкий и противный звук, от которого уши Чуи начинают немного болеть.

      Внизу царит полный хаос.

      Спёртый запах засохшей крови смешанный с запахом испражнений беспомощных пациентов — адское месиво, которые сразу же вызывает у Чуи рвотный рефлекс. И без того крохотные остатки, находящиеся в желудке, летят на пол, смешиваясь с бордовой, ещё свежей кровью. Видимо, эти ненормальные сегодня уже успели кого-то убить из своих. Почему из своих? Потому, что кроме Чуи сюда никто не совался, а Дазай в мужском отделении, по словам близнецов, и оснований им не верить у Накахары не было.

      Несколько изуродованных пациентов ходят, еле передвигая ногами, по нижнему периметру помещения туда-сюда, совершенно не замечая Чую, другие же, сидящие в запертых палатах, агрессивно рвутся на волю с весьма недоброжелательными криками. Трудно найти не изуродованного пациента: у одних нет глаз, у других перекошен рот, у третьих вообще не хватает конечностей.

      «Кто же это с ними сделал?» — с сочувствием думает Чуя. В любом случае пациенты не виноваты, что стали такими агрессивными, убивающими людей, ведь над ними ставились опыты, и, судя по их внешнему виду, опыты были беспощадными и незаконными. Накахара снимает всё вокруг в надежде, что отснятые материалы всё-таки попадут в нужные руки, и ужасы, творящиеся в стенах лечебницы, прекратятся.

      Чуя замечает, что одна камера открыта. Ему ничего не остаётся, как заглянуть в неё на свой страх и риск, ведь всё равно больше путей нет. Не ломиться же в закрытые двери к буйным пациентам?

      Когда Чуя заходит в палату, укутанную тьмой, то видит в другом её конце неяркий свет. Неужели это пролом в стене и ему повезло? Подойдя ближе, Накахара убеждается в остроте своего зрения. Действительно, пролом. Видимо, один из разбушевавшихся пациентов решил прекратить без толку ломиться в дверь и вложить свою силу в пролом стены. Оказалось весьма действенно. Ведь сам Чуя никогда бы не смог такого сделать, даже через неделю упорных долблений в стену, он скорее бы упал без сознания, не сделав даже маленькую трещину в стене.

      Накахара проходит через пролом в стене на свет. Перед ним стоит ящик, на который нужно, по идее, забраться, что он и делает, затем Чуя подтягивается вверх. Это ему удаётся с большим трудом из-за недостатка энергии. Сколько он уже не ел? Часов десять, не меньше.

      Когда Чуя залезает наверх и достаёт камеру, включив при этом ночное видение, то перед ним всплывает весьма неприятная картина: один безрукий пациент с изуродованным лицом наблюдает за тем, как другой совокупляется с третьим, который, кажется, уже мёртвый.

      От увиденного Чуе снова становится плохо. Он никогда не думал, что улицезрит все аспекты некрофилии вживую.

      Чтобы не привлекать внимание пациентов, Накахара тихо уходит в противоположную сторону, где вдалеке горит свет, при этом постоянно оглядывается. Но пациенты не обращают на него внимание, лишь стоящий в стороне бросает в сторону парня устрашающий взгляд. Чуя надеется, что никак не помешал этим ненормальным в занятии аморальными вещами, а то, мало ли, его захотят тоже приплести. А этого он точно не хотел.

      Увиденное зрелище ещё больше вселяет желание выжить, ведь он не хочет, чтобы после смерти с его трупом обращались таким похабным образом, лучше уж пусть съедят, обглодают кости.

      Впереди Чуя видит горящий свет и открытую решётчатую дверь. Больше нет путей, только туда. Конечно, можно было бы потревожить тех пациентов, но Накахара не выжил ещё из ума из-за прибывания в этом жутком месте, чтобы делать такой дурной поступок.

      Возле решёток лежит в крови мёртвое тело охранника. Резкий запах гниющего мяса сразу проникает в нос Чуи, заставляя того быстро войти в решётчатую дверь и не сострадать бедняге. Накахара начинает привыкать к трупам, которые лежат чуть ли не в каждом углу, а сострадать всем — времени не напасёшься, и в конце концов станешь очередным беднягой, который не смог спастись. А Накахара хотел жить.

      Пройдя ещё немного, Чуя оказывается на втором этаже тюремного блока. На другом конце помещения Накахара видит дверной проём, именно возле него несколько минут назад стояли близнецы. Только вот беда - Чую от этого проёма отгораживает пропасть, которую не перепрыгнешь. Но, к его удаче, от когда-то целого пола остался узкий выступ.

      «Нужно пройти по нему», — мелькает в голове Чуи.

      Накахара никогда не обладал особо хорошим равновесием, но лучше попробовать и разбиться, чем оставаться стоять на этом месте и ждать своей участи. Ведь всё равно больше никакого пути нет.

      Чуя осторожно ставит одну ногу на выступ, затем другую, хватаясь ладонями за гладкую стену, создавая иллюзию поддержки.

      Накахара делает первый крохотный, совсем ничтожный шажок — голова не кружится. Начало положено.

      Чуя медленно двигается вдоль направления стены, стараясь не смотреть вниз, а внизу за ним зачаровано наблюдают изуродованные пациенты, всё время показывая на него руками и что-то бубня, тем самым отвлекая Накахару от продвижения.

      Когда Чуя оказывается на твёрдой и достаточно большой по площади поверхности, то до конца не верит, что сделал это. В голове мелькает шутливая мысль о том, что когда он выберется, ему непременно нужно податься в канатоходцы в цирке.

      Чуя заходит в дверной проём, попадая в очередной тёмный коридор, только вдали он освещается каким-то зелёным, точнее кислотным цветом, мозолящим глаза. Подойдя ближе, Накахара видит надпись на стене, написанную кровью.

      «Бог часто…»

      А дальше буквы совсем неразборчивые, будто писавший это послание куда-то спешил. Чуя может только разобрать слово «следовать». Накахара снимает надпись на камеру в надежде, что когда он отсюда выйдет, у него получится её расшифровать.

      Рядом с надписью находится дезинфицирующий шлюз, который обычно устанавливают для отделения блоков в больнице. Чуя заходит в него. Он сможет не только продолжить путь, но заодно и продезинфицироваться, ведь в этой чёртовой больнице всё далеко не стерильно, может, он уже успел подхватить тут какую-то болячку от этих пациентов.

      Зелёный неприятно пахнущий газ заполняет полностью замкнутое помещение. Чуя начинает сильно кашлять, хватаясь за горло от нехватки воздуха. И если бы дверь шлюза не открылась, то Накахара непременно бы потерял сознание с непривычки, ведь не каждый же день его дезинфицируют в шлюзе.

      Когда Чуя выходит из шлюза, кашель только усиливается, а перед глазами начинает плыть. Юноша опирается о стену ладонью, чтобы не упасть.

      «Если мне придётся снова держать путь через шлюз, то нужно будет дыхание задержать», — думает Накахара, но он надеется, что это его первая и последняя дезинфекция.

      Спустя несколько минут кашель прекращается, а голова перестаёт кружиться. Только тогда Чуя замечает перед собой лестницу наверх, над которой написано «блок А».

      «Что это значит?» — задаётся вопросом Накахара, ведь он никогда подробно не интересовался устройством больниц, но, по логике, если есть «блок А», то есть и «B», а может быть, и «С», по мере продвижения наверх.

      Чуя поднимается по лестнице, не хватаясь за перила, хотя слабость он ещё чувствует, но лучше перестраховаться и не трогать руками предметы в лечебнице без особой необходимости, ведь возможности даже помыть руки пока что не намечалось.

      Поднявшись по лестнице, Накахара видит, как ещё один изуродованный, но безоружный пациент ходит в направлении стены и читает кровавую надпись:

      — Вниз по стоку. Говори, за кровью. Нет пути, кроме, как вниз. Вниз по стоку. Вниз по стоку. Вниз по стоку.

      Эти слова «вниз по стоку» плотно врезаются в память Чуи, так как ненормальный упорно начинает повторять их.

      Накахара подходит ближе в надежде, что пациент так и продолжит бубнить. Чуя осматривается.

      И вправду, кроме как спрыгнуть в расщелину в полу, у Накахары выбора нет, ибо дальше стена.

      Чуя садится на пол, а затем осторожно вползает в дыру, хватаясь руками за пол, а вдруг падать высоко? А парень не хотел сломать руку или ногу из-за своей неосторожности и непредусмотрительности. Аккуратно приземлившись на этаж ниже, Чуя оказывается снова у шлюза, но теперь, зайдя в него, парень закрывает нос рукой и старается не дышать, пока дверь не откроется. Так и вправду становится легче, хотя бы голова не кружится.

      Выйдя из шлюза, Чуя даже не стал держаться за стену, на этот раз всё прошло как нельзя лучше.

      Дальнейший путь лежит через освещённый коридор, хоть что-то радует, ибо Накахаре надоело ходить в потёмках со страхом, что он наткнётся на какого-то ненормального.

      Слева находится поломанный тёмный шлюз, а вдалеке виднеется свет и решётки; рядом, в конце коридора, дверь, над которой висит табличка «душевая», но она заперта ключ-картой.

      Чуя ищет по всем карманам в поисках карточки, которую он подобрал ещё в холле больницы, но её нет. Видимо, священник забрал и её, когда нёс в тюремный блок. И что этому поехавшему нужно от Накахары?

      «Нужно найти охранника, точнее, его труп», — мелькает в голове парня, ведь весьма логично, что у каждого, пусть и мёртвого, охранника есть карта доступа. Живого человека Чуя совсем не надеялся найти.

      Накахара возвращается к сломанному шлюзу и аккуратно проходит через него, стараясь не задеть оголённые, немного искрящиеся провода, не хватало ещё, чтобы его током ударило.

      Путь оказывается не таким уж и тёмным, ведь свет, исходящий от ламп нижнего этажа тюремного блока, просачивался через решётку. Внизу Чуя слышит душераздирающие крики, а когда поворачивается, то видит, как уже знакомый громила отрывает одному из пациентов голову. Отрывает с такой лёгкостью, словно это была обычная ветка старого дерева.

      Чуя кривится, зажмуривает глаза, а затем отворачивается, продолжая путь. Реакция на это уже не такая сильная, ведь он успел достаточно много повидать ужасов — немного свыкся. Но всё же смотреть было неприятно.

      В конце коридора лежит окровавленное тело охранника, от него уже несёт запахом сгнившего мяса. Омерзительно.

      Чуя садится на колени и начинает рыскать по карманам убитого, как бы ему не было противно. Склизкая кровь, как специально, норовит запачкать ещё более-менее чистую одежду Накахары, но это пустяки. Выберется — выбросит эту чёртову куртку и джинсы.

      Наконец-то Чуя нащупывает в кармане охранника заветный прямоугольник, вытаскивает его, затем смотрит на него через камеру ночного видения, убеждаясь в том, что нашёл нужную вещь.

      Накахара возвращается к душевой, проводит карточкой по замку, слышится тихий писк, после которого дверь открывается.

      В душевой разбитые окна, из которых дует противный холодный ветер, а многочисленные осколки валяются прямо на полу, того и гляди вопьются в обувь, прорезав её без труда.

      И темнота…

      Беспросветная.

      Без малейшего намёка на какой-то тусклый лучик света от одинокой лампочки. Это второе место в лечебнице, полностью укутанное тьмой, с которым встречается Чуя. Первое — подвал.

      Внезапно Накахара замечает впереди человеческую фигуру. Чуя приглядывается и понимает, что в нескольких метров от него стоит один из близнецов, в руках которого мачете, и он настроен явно недоброжелательно. Накахара помнит угрозы, ведь как можно забыть, что тебе хотели выдернуть язык и печень, и съесть их? Правильно, никак. Даже захочешь забыть — не забудешь.

      Чуя уже хочет развернуться назад, но видит за спиной в метрах пяти от себя ещё второго близнеца.

      Накахару поймали в смертельную ловушку.

      Близнецы идут медленно, нерасторопно, заставляя тем самым Чую ещё больше нервничать и дрожать от страха, а не из-за холодного сильного ветра, дующего из разбитых окон. Лучше бы убили побыстрее, а не испытывали на здоровье сердца. Хоть Накахаре и было только двадцать два года, но никто не застрахован от остановки сердца из-за смертельного страха.

      «Может быть, спрыгнуть в окно?», — думает Чуя. Ведь лучше разбиться насмерть, нежели быть медленно убитым, а потом съеденным этими ненормальными.

      Выбора нет — нужно прыгать.

      Чуя наклоняет голову к окну, замечая, что от уличного подоконника идёт карниз к другому, и если постараться ухватиться, то можно медленно добраться до другой комнаты, где нет этих близнецов.

      Но…

      Было одно «но», для этого опасного манёвра нужно, чтобы силы в руках хватило, иначе Чуя сорвётся и разобьётся, ведь высота немалая. Но лучше попробовать, чем оставаться на месте в ожидании, когда эти пациенты наконец дойдут до него.

      Перед тем, как пролезть в окно, Чуя кладёт камеру в карман кожаной куртки в надежде, что та не выпадет и не разобьётся, ведь без неё он беспомощен, словно слепой котёнок, причем в прямом смысле.

      Чуя пролезает в окно, успевая ухватиться за подоконник. В руках в ту же секунду появляется неприятное ощущение. Накахара делает первое движение, тем самым оставляя подоконник выбитого окна, передвигаясь на карниз.

      Он видит в метрах десяти очередное окно, из которого льётся тёплый свет, значит, это другое помещение. Остаётся только доползти.

      Чуя осторожно хватается ладонями за карниз, каждый сантиметр даётся с трудом, и с каждой секундой боль в мышцах рук становится всё сильнее и сильнее.

      Накахара поспешно цепляется рукой за карниз, но не успевает полностью ухватиться за него, повисая в воздухе только на одной руке.

      «Нет! Только не это! Я не хочу умирать!» — в мыслях Чуи начинается паника.

      Накахара пытается подтянуться, но бесполезно. Хватка левой руки ослабевает, того и глядишь пальцы расслабятся, и тело Чуи полетит вниз.

      Но Накахара не сдаётся, делает вторую, возможно, последнюю попытку в своей жизни и успевает ухватиться, как раз за подоконник окна, в котором горел свет.

      Чуя из последних сил забирается на подоконник, а затем с грохотом падает на твёрдый пол больницы, охая.

      Мышцы рук адски жгут и болят, но душу греет то, что он ещё жив, а не лежит окровавленный и не дышащий на острых камнях с поломанными ногами и руками.

      В коридоре светло и как-то спокойно, хотя это - лишь иллюзия спокойствия, которую Чуя испытывает после такого трудного пути. Лампочка на потолке неприятно светит в глаза, но это лучше, чем кромешная тьма, в которой даже своих рук и ног не видишь.

      Накахара лежит на полу несколько минут, приходя в себя.

      В голове только две мысли: «зачем он только решил проверить подлинность событий, описанных в анонимном письме?» и «долго ли идти до мужского отделения?». Ведь лучше было бы найти Дазая, если тот, конечно же, ещё жив (на что Чуя очень надеялся). Хотя этот Осаму выжил бы даже после сброса атомной бомбы, ведь он являлся очень везучим придурком. Многочисленные попытки суицида для того всегда заканчивались провалом. Чуя никогда не понимал, зачем Осаму всё это делает, но очень завидовал везучести того. Сейчас же Накахара был уверен, что у него самого везучести хоть отбавляй, ведь сколько раз за эти часы он мог умереть? И не сосчитаешь.

      Главная задача Чуи на данный момент — добраться до мужского отделения и найти Дазая. Ведь что-то Накахаре подсказывало, что быстрее он доберётся именно до отделения, нежели до выхода. А так Осаму поможет; выжить вдвоём намного проще, чем одному.

      «Хватит лежать», — думает Чуя, наконец поднимаясь. Руки ещё немного болят, наверняка на следующий день Накахара будет мучиться от ещё большей боли, ведь проделывание такого трюка с непривычки не может остаться без следа.

      Чуя идёт по очередному коридору лечебницы, благо тот достаточно хорошо освещен. Через окна немного видно мрачный, тёмный тюремный блок, находящийся внизу. В голове Накахары пролетает мысль, что хорошо, что он находится наверху, а не в той помойной яме, в прямом смысле этого выражения.

      В конце коридора шлюз с заблокированными дверями и комната охраны.

      «Может быть, в комнате охраны есть кнопка, открывающая шлюз?» — думает Чуя, подходя к железной двери и отворяя её. Раздается противный скрип, видимо, дверные петли давно не смазывали. Да и кому это делать в лечебнице полной психов? Наверняка все нормальные и адекватные люди сбежали отсюда, а тех, кто не успел этого сделать, зверски убили. Конечно, в психушке, по рассказам близнецов, находился ещё Дазай, но не факт, что он жив, а если он и жив, то полностью нормальным его трудно назвать. Ведь какой адекватный человек каждый день будет хотеть убить себя?

      Помещение довольно просторное, на удивление без окровавленных трупов охранников. В комнате было несколько компьютеров, но только мониторы были разбиты вдребезги.

      Чуя закрывает на всякий случай дверь за собой, а затем осматривает помещение и видит открытую вентиляцию, ведущую куда-то.

      На главном столе перед окном, выходящим на шлюз, Чуя видит кнопку открывания дверей.

      «И искать долго не пришлось», — в голове Накахары мелькает облегчённая мысль, и он нажимает на кнопку.

      Двери шлюза быстро отрываются, и внезапно в них заходит здоровяк, который смотрит на Чую звериным взглядом, полным желания убивать. Громила начинает бить кулаками в стекло. При первом же ударе оно начинает трескаться. Сколько же силы в этом ублюдке, раз он с лёгкостью пробивает стекло толщиной около двух-трёх сантиметров? Видимо, опыты учёных повлияли на его физическую силу.

      Чуя бежит к двери, дёргает за ручку, но она не открывается. Заклинило.

      — Чёрт! Твою мать! — ругается Чуя в попытках открыть дверь, но все бесполезно.

      Здоровяк уже почти пробил стекло. Накахару охватывает паника, но он успевает вспомнить о заветной открытой вентиляции в углу комнаты.

      Чуя через боль в руках подтягивается вверх, залезая в вентиляцию, как раз в этот момент, когда здоровяк полностью разбивает стекло и оказывается в помещении.

      «Успел», — вздохнув, думает Чуя, ведь громила не полезет за ним в вентиляцию, а рукой он дотянуться не сможет, ведь Накахара довольно глубоко заполз.

      Парень начинает ползти по вентиляции, но каково же его огорчение, когда та выходит только в коридор, в который Накахара ввалился из окна.

      Чуя спрыгивает вниз, в затем начинает бежать к спасительному шлюзу. Сзади уже слышны громкие звуки выбивания двери: громила не отстаёт.

      Чем ближе Чуя к шлюзу, тем сильнее пахнет газом. Видимо, здоровяк что-то повредил, когда вламывался в окно.

      Когда Накахара добегает до шлюза, то видит, что тот охвачен сильным пламенем.

      «Только не это!» — думает Чуя. Сзади уже слышны тяжелые шаги и лязг цепей. Накахара обречён.

      Внезапно раздается сильный хлопок.

      Взрыв.

      Ударная волна настолько сильная, что Чую отбрасывает так, что он пробивает своим телом стену и падает на нижний этаж на что-то мягкое и склизкое.

      Накахара смотрит на пол, замечая что лежит на куче окровавленных трупов.

      Сверху доносится грубый голос здоровяка:

      — Поросёночек, я сейчас спущусь.

      Сердце Чуи уходит в пятки.
_____________________________
3344слов
Продолжение следует..