Глава 16
Кабинет Главы Ордена был безупречен — как и всё, что касалось Ир Шиана. Высокие резные полки, заполненные древними свитками, массивный стол из чёрного дерева без единой царапины, даже воздух — густой, пропитанный запахом ладана и подавляющий любое неповиновение. Здесь не было места хаосу. Здесь всё подчинялось его правилам.
Я стояла перед столом, формально соблюдая стойку «смирно», но мои пальцы нервно перебирали браслеты на запястьях — точно так же, как делала Рурет, когда злилась.
«Боже, она была совершенна...» — пронеслось в голове. «Её движения — как танец, её слова — как стихи. Даже когда она злилась, в ней была какая-то... божественная грация. А я? Я просто копошусь в её тени.»
Шиан не смотрел на меня. Его перо скользило по бумаге с методичной жестокостью, выписывая очередное ограничение.
— Запрещено покидать территорию Ордена без письменного разрешения Главы. Запрещено переходить на пики: Духовного Щита, Таящего Ветра, Молочных Облаков...
Голос его был ровным, будто он диктовал погодные сводки, а не хоронил мою свободу.
— ...Пика Персикового Цветка, Прославленных Душ, Росного Ладана...
Я прикусила губу, чтобы не засмеяться. «Как же он любит свои списки... Будто если перечислит всё достаточно подробно, мир станет таким же упорядоченным, как его кабинет.»
— ...Синих Звёзд, Сиреневого Рассвета...
Перо на мгновение замерло.
— ...и Чёрного Лотоса.
Уголок моегл рта дёрнулся.
Шиан поднял глаза.
— Тебе что-то смешно?
Я тут же сделала лицо «полной невинности», но было поздно — он уже заметил.
— Нет, Глава Ордена. Просто... официально он всё же числится как «Пик Лотоса», а не...
Он даже не дал мне договорить.
Ш-ш-ш-ш-ш!
Бумага разорвалась пополам с резким звуком, будто он придушил мою дерзость.
— Ты правда думаешь, что сейчас время для семантических споров? — его голос оставался спокойным, но зелёные глаза вспыхнули, как лезвие на солнце.
Я машинально намотала прядь волос на палец — точно так же, как делала Рурет, когда нервничала.
И тут же осознала жест.
«Чёрт... Опять...»
Шиан заметил. Конечно, заметил. Его взгляд на секунду остекленел, будто сквозь меня он увидел другую — ту, чьи привычки я неосознанно копировала.
Но через мгновение его лицо снова стало непроницаемым.
— Ты ведёшь себя так, будто тебе всё дозволено, — он уже выводил новый документ, перо впивалось в бумагу с яростью. — Как будто последствия тебя не касаются. Как будто ты...
Он резко оборвал себя, не договорив.
Я знала, что он хотел сказать.
«Как будто ты моя дочь.»
В Ордене шептались, что Шиан слишком мягок со мной. Что если бы я действительно была его кровью, он бы давно выбил из меня эту дерзость.
Но я не была его дочерью.
И это делало всё ещё более странным.
— Ты мне не семья, — наконец произнёс он, словно отвечая на мысли. — И не вздумай верить тем, кто говорит обратное. Если бы это было так...
Он не договорил, но смысл висел в воздухе:
«...я бы не позволял тебе столько вольностей.»
Я сжала браслеты, чувствуя, как металл холодит кожу.
«Рурет никогда не позволяла ему так с собой разговаривать. Она смеялась ему в лицо. Бросала вызов. Была равной...»
Но я — не Рурет.
— Ты забываешь своё место, — он протянул новый документ. — Подпиши. Или я найду... менее приятный способ обеспечить твоё послушание.
В его глазах читалась та самая «забота», о которой твердили в Ордене — жестокость, завёрнутая в обёртку благородства.
Она взяла перо, вдруг осознав абсурдность ситуации:
«Он рвёт документы из-за названия пика, но позволяет мне жить... Почему? Потому что я напоминаю её? Или потому что ещё не решил, какую роль я должна играть в его спектакле?»
И самое смешное — Шиан искренне верил, что поступает правильно. Всегда.
Перо Шиана замерло на последнем иероглифе, оставив после себя чернильную кляксу, будто каплю яда. Он даже не взглянул на меня, просто протянул документ через стол — точным, выверенным движением, словно вручал не приговор, а очередную бюрократическую формальность.
— Архивные работы до дальнейшего распоряжения, — пробормотала я, пробегая глазами по строке. — Восстановление повреждённых свитков, каталогизация, перенос на новые носители.
Губы сами собой искривились в усмешке. «Как тонко. Не «наказание», а «исправление». Не «пытка», а «полезный труд».
Шиан поднял глаза. Его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на браслетах (я снова теребила их — чёрт, опять как Рурет), но ничего не сказал. Просто махнул рукой — жест, полный презрительного равнодушия. «Убирайся с глаз долой».
Я поклонилась — ровно настолько, чтобы не дать ему повода для нового замечания, — и вышла.
***
В архиве не было окон. Только тусклые светлячки в стеклянных шарах, мерцающие, как угасающее сознание.
Я протирала очередной свиток, и под слоем пыли проступили знакомые очертания — резкие, угловатые штрихи. Рурет. Её отчёт о тренировках, написанный за год до...
Пальцы сами сжали бумагу, но тут же разжались. «Сжечь? Спрятать? Отнести Шиану и посмотреть, как дрогнут его веки?»
Вместо этого я сунула свиток обратно в темноту. Пусть гниёт.
— ...И отсюда у нас следует, что наш Глава Ордена очень добрый человек, — говорила я, протирая пыль с полок в архиве. Пальцы автоматически скользили по корешкам свитков, оставляя на коже сероватый налёт. В воздухе висела та особенная архивная тишина, когда кажется, будто сами древние манускрипты затаились в ожидании.
Не стоило мне так бурно радоваться снятию с должности и освобождению от документов. Вот, пожалуйста: теперь я буквально похоронена под ними.
«Ирония судьбы или продуманное наказание?» — мелькнуло в голове.
Моя тень на каменной стене изгибалась причудливо, будто не принадлежала мне. Как и многое в последнее время.
— Ты так говоришь только из-за того, что он тебя не убил и не выгнал? — приподняла скептически бровь Ши Мэй, не отрываясь от стопки документов. Её перо скрипело по бумаге с раздражающей методичностью.
Я швырнула в её сторону комок пыли.
— Глава бы не стал кого-то убивать, — закатив глаза, сказал наш бывший инвалид, ловко уклоняясь от летящего в него свитка. — Тем более тебя.
— Тем более на глазах у всех, — продолжил Цзи, лениво переворачивая страницу какой-то древней книги. — Тебя даже полноценно с должности главной ученицы не сняли.
Я достала документ, подписаный Ир Шианом, в котором стояла печать Ордена РР, где было чёрным по желтому написано: «Мэй Хуа отстраняется от должности главной ученицы пика Золотой Зари, не имея право на обратное повышение или становление на этой же должности на каком-либо другом пике Ордена РР: Духовного Щита, Таящего Ветра, Молочных Облаков, Персикового Цветка, Прославленных Душ, Росного Ладана, Синих Звёзд, Сиреневого Рассвета и пика Лотоса. Не имеет право переходить под крыло какого-либо другого старейшины. А также запрещено покидать Орден РР без письменного подтверждения главы Ордена Ир Шиана, в ином случае будет считаться поступок за дезертирство, после чего без предупреждения Мэй Хуа, ученица будет исключена из Ордена РР без возможности закончить обучение».
— Официально я теперь «временно отстранённый элемент с ограниченной функциональностью», — продекламировала я, размахивая бумагой перед их носами. — Со всеми вытекающими...
Ши Мэй выхватила документ и начала читать вслух, растягивая слова с издевкой:
— «Мэй Хуа отстраняется от должности главной ученицы пика Золотой Зари...»
Её голос постепенно терял ироничную интонацию, становясь всё тише. К концу списка запретов он и вовсе превратился в шёпот.
— Боже... — выдохнула она, опуская пергамент. — Он действительно...
— Можно прям гордиться тем, что первый и единственный человек, который довел нашего уважаемого Ир Шиана до такого, — с улыбкой на лице сказала я. — В первый раз мне пригрозили, что снимут, теперь сняли. Как можете увидеть, слов на ветер он не бросает, — и присела наконец-то. — Удивлена, что пропуск в библиотеки не забрали и для хождения по резеденциям пиков.
— Ты же выпускница третьей ступени, — фыркнул хромоножка. — У тебя не имеют право его забрать, иначе будет экзамен не сдан. И в документе этом у тебя ошибка, — ткнул он в мою бумажку. — «Пик Чёрного Лотоса», а не «Пик Лотоса».
— А вот и не угадал, — свернула документ и положила обратно в рукав. — По документам он числится «Пиком Лотоса», официально никто его в «Чёрный» не переиминовывал. Тоже самое тут с «Чёрным Лотосом», как «Пик Красоток» или «Пик Молочных Барашков».
— Нам документы никогда этого пика не давали, так что кто тут прав, а кто нет, выяснить не получится, — ударил Цинь своего соученика по плечу. — Так что спорить тут бессмысленно. Про этот Пик столько легенд, что любой чёрт ногу сломит. Например, что случилось с душами учеников последних... — и стрельнул глазами на меня, словно искал какой-то подвох.
Я же спокойно отхлебывала чай. Умерли и умерли, мне то до них какое дело. Меня больше волнует мой сегодняшний сон с воспоминаниями Рурет о её последней встречи с Шианом до смерти. Это же какой груз на себе несёт глава, если с близняшкой перед её смертью они поссорились и последние слова её это: «Пошёл нахуй, Шиан»? Это же просто пиздец, да и только. Не думаю, что смогла бы такое выдержать и не свалиться в какое-то психогическое заболевание. Кукуха бы точно полетела. А этот вполне адекватно себя ведет, насколько можно после этого ужаса. Есть ли тут хоть какая-то вероятность, что моё тело он не убил по причине того, что совесть за последний разговор мучает и видит во мне Рури?
«Хотя, мой характер от неё отличается хорошо так. У меня сейчас ебанутый какой-то... Никогда такого не было. Что случилось? Крыша поехала?»
— Мэй Хуа!
Голос Ши Мэй вырвал меня из размышлений, а её пальцы впились мне в плечи, тряся так, что зубы стучали. Перед глазами поплыли пятна, и я едва успела моргнуть, прежде чем в поле зрения ворвались ещё двое — Цинь Цзи и Хэ Чао. Они столпились вокруг, почти прижимаясь, будто боялись, что я испарюсь, если отойдут хоть на шаг.
— Очнись! Ты вообще меня слышишь?! — Ши Мэй лила слёзы, и капли падали мне на колени.
Я медленно моргнула, замечая краем глаза, как пиала с чаем опрокинулась на пол. «Чёрт, чай...»
— Что случилось? — спросила я, слишком спокойно для человека, которого только что трясли, как грушу.
— Ты... — Хэ Чао стиснул кулаки, его голос дрогнул. — Ты не отреагировала. Совсем. Мы тебя звали, кричали — а ты смотрела сквозь нас, будто...
— Будто тебя тут нет, — резко закончил Цинь Цзи. Его пальцы сжали мой рукав, как будто проверяя, реальна ли я.
— Телесно я с вами, а мысленно где-то там, — и указала рукой куда-то в рандомную сторону. Я наклонилась подобрать пиалу, но Ши Мэй тут же дёрнула меня обратно. -Так о чём вы?
— О чём?! — её голос сорвался на шёпот. — Ты не помнишь Мэй Ли. Свою месть. Даже родителей...
— Какой Мэй Ли? — Я нахмурилась, искренне недоумевая.
Ши Мэй аж задрожала, её пальцы судорожно сжали мои плечи.
— Нет... нет, нет, нет... — она зашептала, как будто читала заклинание.
Я нахмурилась. В голове действительно не было никаких образов, связанных с этими именами. Только белое, пустое пространство, будто кто-то вырвал целые страницы из книги моей памяти.
— Дорогая моя, — я положила руки на плечи подруги, внезапно осознав, как сильно к ней привязалась. — Не реагируй на меня, как братья Ир...
Мои пальцы сами собой начали повторять жест Рурет — тот самый, каким она успокаивала Шиана в моих снах.
«Чёрт. Опять...»
Но остановиться уже не могла.
— Их запугивать гораздо интереснее, — продолжала я, наблюдая, как бледнеют мои друзья. — Особенно старшего. Хотя...
Вспомнила сон, где он плел венки из полевых цветов. Такое нелепое, тёплое воспоминание, совершенно не сочетающееся с реальным Ир Шианом.
— Проверь её, — прошипел Хэ Чао, прижимаясь ближе. — Может, заклятье... или проклятие...
— Или, — Цинь Цзи прикусил губу, — она сама что-то стёрла. Намеренно.
Ши Мэй вдруг схватила моё лицо в ладони, пристально вглядываясь в зрачки, будто ища там трещину.
— Мэй Хуа, если это ты... если ты где-то там... — её голос дрожал. — Дай знак. Любой.
Я медленно подняла брови.
— Я, блять, здесь. Или вам надо, чтобы я начала орать, как раньше?
Они замерли.
А я... просто потянулась за новой пиалой.
— Ну нет нигде книжек, которые бы мне описывали проблему души. С этим слишком редко сталкиваются, даже чтобы изучить, — тут я начала по разному жестикулировать руками. — Просто врубитесь: традициная медицина в лице старейшины Зага говорит мне о том, что это не лечится; Лунг Рит говорит, что она разваливается, из-за чего нестабильность в поведении и мыслях; Шен, что пара кусочков точно соединилась, — вообще мне тут пришло в голову, что это как бы не профиль последнего, но быстро это откинула. — Шиан, что потенциальна могу быть опасна. Вы же лишь беспокоитесь о том, что моя прошлая личность будто стёрта, я же беспокоюсь о влиянии осколков.
Архивная пыль висела в воздухе густым маревом, оседая на свитках, столах и наших ресницах. Светлячки в стеклянных шарах мерцали тревожно, будто чувствовали напряжение, витавшее между нами.
— Душа — это не нить, которую можно просто разорвать и сшить, — Ши Мэй чертила пальцем по пыльному столу, рисуя иероглифы, которые тут же расплывались в серой массе. — Это скорее... река. С течением, глубиной, подводными камнями.
— Поэтично, — фыркнул Хэ Чао, скрестив руки. — Но бесполезно. Если её душа и вправду расколота, то это не река, а болото. Где-то глубже, где-то мельче, а кое-где и вовсе трясина, которая затягивает.
— Ты хочешь сказать, что она тонет? — Цинь Цзи бросил взгляд в мою сторону, но я лишь подняла бровь, продолжая перебирать свитки.
— Я хочу сказать, что если куски её души смешались с чужими, то где гарантия, что это всё ещё она? — Хэ Чао стиснул зубы. — Может, мы уже говорим не с Мэй Хуа, а с кем-то... другим.
Тишина повисла тяжелее архивных полок.
Я рассмеялась.
— О, значит, теперь я недостаточно себя? — Перекатила в ладони старую печать, оставившую на коже след в виде лотоса. И да, я не Мэй Хуа, но говорить это капец, как страшно. — А что, по-вашему, делает душу целой? Память? Характер? Или, может, послушание? Потому что если последнее — то да, я определённо сломана.
Ши Мэй сжала кулаки.
— Это не шутки. Если осколки старой души вросли в тебя, они могут...
— Что? Заставить меня прыгнуть с пика? — Я зевнула.
Они переглянулись.
— Ты копируешь чьи-то жесты, — прошептал Цинь Цзи.
— А ты следишь за мной достаточно близко, чтобы это заметить, — парировала я.
Он покраснел, но не отвёл взгляд.
— Мы просто пытаемся понять.
— Тогда поймите, — я развернула перед ними свиток, испещрённый древними записями о душах. — Вот всё, что есть в архивах: «Душа — как светлячок в банке. Раздавишь — и останется лишь липкое пятно». Поэтично, но бесполезно. Лунг Рит твердит о «нестабильности», Шен — о «срастании», а Шиан... — Я усмехнулась. — Шиану вообще плевать, лишь бы я не взорвалась посреди церемонии.
— Ты злишься на него, — заметила Ши Мэй.
— Я злюсь на всех, — перевернула страницу. — В том числе и на себя. Так что если хотите ковыряться в моей душе — пожалуйста, — развела руками. — Только без Лунг Рита, я на него обиделась, так как она на меня кричал.
— Это опасно, — прошептал Хэ Чао.
— Всё в этом Ордене опасно. Даже воздух, — я ткнула пальцем в свиток. — Вот, смотрите: «Если душа повреждена, её части могут вести себя как отдельные сущности». Может, во мне и правда живёт чей-то кусочек...
Они замерли.
— Ты... слышишь нет? — Ши Мэй побледнела.
— Нет, — рассмеялась. — Но было бы забавно, правда?
Цинь Цзи вздохнул.
— Мы не станем экспериментировать на тебе.
Архивная пыль кружилась в луче света, оседая на развернутых свитках. Я сжала в руке печать с лотосом, ощущая, как её края впиваются в ладонь.
— Вы все так говорите, будто у меня уже нет выбора, — сказала я, наблюдая, как светлячки в шарах пульсируют в такт моему дыханию.
Ши Мэй перехватила мой взгляд. Её пальцы дрожали, сжимая край свитка о душевных болезнях.
— Ты не понимаешь. Если осколки чужой души...
— Если, — перебил Цинь Цзи, внезапно оживившись. Он потянулся к дальнему стеллажу, где пыль лежала нетронутым слоем. — А что, если это не «осколки»?
Хэ Чао нахмурился:
— Ты о чем?
— О Пике Лотоса, — Цинь провел пальцем по корешку черного фолианта. Кожа мгновенно покрылась серым налетом. — Там же в прямом смысле и тела испепилились, и души пропали.
Тишина.
Я медленно поставила пиалу на стол. Чай внутри уже остыл.
— Ты намекаешь, что моя душа не раскололась, а...
— Была разорвана, — закончил Цинь Цзи. Его глаза блестели странным светом.
Ши Мэй резко встала, опрокинув скамью:
— Это бред! Никто не может...
— Вообще час от часу не легче, для меня это всё звучит, как одно и тоже, — скептично фыркнула я.
— Проклятый на то и проклятый, что он не обычный, — сказал Хэ Чао. — Проклятый Старейшина всех убил, но его жизнь стала невыносимой, потому что прославленная бессмертная Рурет его проклила, потому что увидела его сущность, но поплатилась за это жизнью.
Голос Хэ Чао прозвучал как последний гвоздь в крышку гроба. Что-то внутри меня резко сжалось, будто невидимые руки сдавили горло. Я моргнула — и вдруг по щеке скатилась горячая капля.
«Чёрт. Это что, слёзы?»
Я резко провела рукой по лицу, но предательская влага уже оставила след на пыльных пальцах.
— Мэй Хуа?.. — Ши Мэй осторожно протянула руку, но не успела дотронуться.
— Не трогай меня! — вырвалось резко, почти как рычание.
Голос дрогнул. Внутри всё горело. Не боль, нет — что-то хуже. Бессилие.
— Ты... плачешь? — Цинь Цзи замер, будто увидел нечто невозможное.
Я резко рассмеялась, но звук вышел надтреснутый, как будто кто-то разбил стеклянную вазу.
— Нет, это просто... пыль.
Но слёзы текли без её разрешения. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— Мне не больно.
Но это была ложь.
Больше всего бесило то, что я даже не понимала, почему. От слов Хэ Чао? Или...
«Или потому что где-то там, в глубине, Рурет тоже плакала?»
— Мэй... — Ши Мэй попыталась снова, но я резко встала, опрокинув скамью.
— Хватит. Никого там не было, кроме Шена... А он... — я от слёз чуть не задохнулась, горло сжалось так, что каждое слово приходилось выталкивать наружу. — А он... Вряд ли хоть кому-то что-то сам правильно расскажет...
Тишина повисла тяжёлой пеленой. Даже светлячки в шарах будто замерли, перестав мерцать.
— Глупо думать, — я протёрла ладонью лицо, оставляя на коже грязные полосы от пыли и слёз, — что если сестра, которая росла всю жизнь вместе с Шеном, вдруг увидела его сущность... а её брат-близнец... — голос сорвался, превратившись в шёпот, — в тех же условиях, блять, не разглядел ничего...
Я резко вдохнула, пытаясь поймать воздух, но лёгкие будто сжались. Перед глазами поплыли тёмные пятна.
— Может, она просто... не так смотрела? — прошептала Ши Мэй, но её голос звучал неуверенно, будто она и сама не верила в эти слова.
Я засмеялась — резко, горько.
— С тем же чувством смотрела на него...
__________________________________________________________
Мой Telegram-канал: Mori-Mamoka||Автор, или ссылка в профиле в информации «Обо мне».
Люди добрые, оставьте мне, пожалуйста, нормальный комментарий, мне будет очень приятно. Без спама!
Донат на номер: Сбер - +79529407120