Глава 15
«Он реально принцесса, раз проснулся, после поцелуя проснулся...» — промелькнула у меня мысль в голове, пока Шен сидел, а мы с Шианом не двигались. Не знаю точно, как у него, но меня холодный пот от его слов пробил. «Почему я себя, как дура какая-то себя веду?» — это осознание пришло уже после того, как Проклятый старейшина снова рухнул на подушки, бледный, как смерть.
Медленно перевела взгляд на Шиана. Его лицо было непроницаемо, но в глазах — та самая опасная тишина перед бурей. Черт возьми, надо было проверить, не сошел ли он с ума после всего этого...
Осторожно протянула руку, собираясь прикоснуться к его челу — и в тот же миг он взорвался.
— Ты что делаешь?! — прошипел Шиан, резко шлепнув меня по браслетам.
Металл врезался в кожу, и я едва сдержала вскрик. Но прежде чем успела отпрянуть, его пальцы сжали мое запястье — не просто крепко, а с той силой, от которой кости затрещали, а под кожей вспыхнуло жгучее онемение.
«Черт, черт, черт! Сейчас сломает!»
Я инстинктивно дернулась, пытаясь вырваться, но его хватка лишь усилилась. В глазах потемнело от боли, а в висках застучало так, будто кто-то колотил в барабан изнутри.
«Так смотрит, будто не может поверить, что они правда на мне...»
— Глава... — выдохнула я, чувствуя, как пальцы немеют. — Помутнение прошло?
Он не ответил. Только разжал пальцы — настолько резко, что я едва удержала равновесие. На запястье остались красные полосы, а под кожей пульсировала тупая боль.
— Какое еще помутнение? — Шиан пристально смотрел на меня, и его зеленые глаза горели так, будто видели не меня, а что-то другое.
Я машинально прижала ладонь к собственному лбу, пытаясь отвлечься от боли в руке.
— У меня, кажется, да... Поляна духов явно плохо влияет... — пробормотала, а потом, не выдержав, добавила. — А вы почему старейшину поцеловали?
«Тьфу ты, Рокс, дура ты дура! Он же его любит, ревнует. А ты ему опять напомнила, что только что разорвала этот поцелуй».
— Тебя это не касается, — отрезал Ир, отбрасывая мою руку прочь, словно обжегся. В тот же миг его лицо стало холодным, как лезвие. — Тут к тебе слишком много вопросов.
Шиан встал, и его тень накрыла меня целиком. В глазах читалось что-то между яростью и... чем-то еще, куда более опасным.
«Этот человек умеет убивать взглядом».
Я невольно отпрянула, но спиной тут же врезалась в кровать. Бежать некуда.
— Во-первых, — его голос звучал как скрежет стали. — Почему на тебе браслеты?
Он снова схватил меня за руку, и на этот раз боль пронзила запястье, как раскаленный гвоздь.
— Эти рожки на голове? Зеленые глаза? — его пальцы впились в мою кожу так, что под ногтями выступила кровь. — Почему ты вообще здесь? Зачем копируешь мою мертвую сестру?!
Боль пульсировала в запястье, но я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
«Ну и ладно. Если уж сдохну — так с музыкой.»
— Мне нравится Рурет, — выдохнула я, чувствуя, как его хватка становится еще жестче. — Она была умной. Красивой. Божественной, если уж на то пошло.
Шиан замер. Его пальцы слегка ослабли, но не отпустили.
— На такую вообще молиться надо, — продолжала я, чувствуя, как кровь стучит в висках. — А не... не...
Я замолчала, увидев его лицо. Что-то в нем изменилось — не гнев, нет. Что-то более опасное.
— Продолжай, — прошептал он. Голос был тихим, но в нем дрожала сталь. — Ты так хорошо говоришь о мертвых. Расскажи, что еще тебе в ней нравится.
— Рурет была гениальной, — начала я, и слова полились сами собой. — Её ум... Боже, её ум! Она могла разгадать любую формулу, любую печать. Вы все до сих пор пользуетесь её разработками, даже не понимая, насколько она опередила своё время.
Шиан напрягся, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Я продолжила, намеренно распаляясь:
— А её красота? Это же... — Я закатила глаза, изображая почти религиозный экстаз. — Совершенство! Каждый её жест — поэзия. Каждая улыбка — как восход солнца. Да вы сами знаете — вы же видели, как на неё смотрели все в Ордене.
Краем глаза я заметила, как его скула дёрнулась.
— Она была доброй, — продолжала я с наигранным умилением. — Настоящий ангел! Просто... — Я сделала паузу для драматического эффекта. — Идеал женщины. Совершенство в плоти.
Шиан резко дёрнулся вперёд, его лицо исказила гримаса ярости.
— Заткнись, — прошипел он, но я уже разошлась не на шутку.
— О, а её голос! — я даже приложила руку к сердцу. — Когда она читала лекции, даже воздух звенел! Я бы продала душу, чтобы услышать...
— Я сказал заткнись! — рёв Шиана сотряс стены. Он в ярости ударил кулаком по столу, и массивная дубовая доска треснула пополам.
— И знаете что? — продолжала я, чувствуя, как сердце бешено колотится. — Вы с Шеном... вы все трое были идеальны. Рурет — солнце, Шен — луна, а вы... — я сделала паузу, глядя ему прямо в глаза, — вы были между ними. Как небо, что соединяет день и ночь. Совершенная троица.
Шиан замер. Его пальцы разжались, и я почувствовала, как его хватка ослабевает. В глазах мелькнуло что-то неуловимое — может, боль, может, ностальгия.
— Вы были... — я глубоко вдохнула. — Прекрасны вместе. Как три звезды в одном созвездии. И если Рурет была гением, а Шен — загадкой, то вы...
Я не успела договорить.
Его ладонь молнией ударила мне по лицу. Не больно — но достаточно резко, чтобы мир на мгновение погрузился в темноту.
Последнее, что я увидела перед тем, как сознание уплыло — его глаза, полные чего-то между яростью и отчаянием.
— Дура, — прошептал он.
И всё.
Тьма.
Последующие десять дней я провела в этой кирпичной трубе, вырытой в земле на Пике Таящего Ветра. Место гордо именовалось «Ямой», хотя по сути было обычной дырой. Второй раз тут сижу, она мне как родная.
Раны я залечила ци — все, кроме головных. Разорванная душа не позволяла воздействовать на мозг, и каждый раз, когда я пыталась, перед глазами вспыхивали кровавые пятна, а в ушах звенело так, будто внутри черепа били в колокола.
Тело восстанавливалось дольше. Старейшина Шен оказался чертовски тяжелым — я потянула все мышцы, какие только можно, таская его. Хотя, если честно, я должна была радоваться, что Шиан вообще оставил мне эти мышцы. После моего «выступления» он мог запросто размазать меня по стенкам, но ограничился... ну, скажем так, воспитательными мерами.
Говорили, будто за попытку выбраться мне отрубят конечность — мол, на Пике Молочных Облаков потом отрастят новую. Но даже мысль о мгновениях невыносимой боли, пока нервные окончания будут кричать о потере, заставляла меня сидеть смирно. Нет уж, спасибо.
Ирония ситуации заключалась в том, что пока я сидела в яме, в Ордене РР меня уже возвели в ранг легенды. Первая за тридцать лет, кто добрался до Поляны Тысячи Духов и вернулся с артефактом! Имя, на которое я не отзывалась до сих пор, наверняка уже вписали в исторические свитки.
Ко мне постоянно наведывались ученики — кто с восхищением, кто с любопытством. Они приносили еду (хотя мне не положено), передавали последние сплетни и даже просили автографы. Я вежливо отказывала в последнем — не хватало еще, чтобы мой почерк стал реликвией.
Из старейшин навестил только Лунг Рит. Он пришел с деловым видом и попросил показать браслеты.
— Никак не могу, — ответила я, демонстративно почесывая запястье. — Глава Ордена велел отрубить мне конечности, если попытаюсь выбраться. А раздавать артефакты — значит, лишаться их. А я этого не хочу.
Лунг Рит хмыкнул, но настаивать не стал. Видимо, даже ему не хотелось объяснять Шиану что-либо. Близким считает. Шипперить их может начать?
«А ещё какая-то сука видела, как я тащу Шена к Шиану...» — скрипнула зубами, мысленно посылая проклятия той невидимой свидетельнице. «Мало того, что не помогла — так ещё и растрепала об этом всему Ордену. Теперь, кроме «незаконнорожденной копии Главы», я ещё и «любовница Проклятого Старейшины».»
В голове всплыла идиотская цепочка: первое задание — Шен несёт меня на руках, второе — я его. Прямо как в тех дурацких романах, что тайком читают ученицы младших курсов. Я сжала кулаки, чувствуя, как жар стыда разливается по щекам. «Теперь все уверены, что между нами... что мы...»
«Хотя...» Непрошенная мысль заставила меня прикусить губу. «Целовать его... действительно понравилось». Воспоминание о том моменте вспыхнуло в сознании ярче солнечного луча — его холодные губы, внезапно ответившие на прикосновение, едва уловимый вкус железа и чего-то ещё, чего я не могла определить...
«Чёрт!» Я резко встряхнула головой, будто могла отогнать эти мысли физически. «Это же Шен. Проклятый Старейшина. Тот, кто двадцать лет назад...» Но мозг упрямо подкидывал новые картинки: его пальцы, вцепившиеся в мои запястья не с яростью, а с чем-то другим... его дыхание, сбивчивое, когда он очнулся... Фантазия разыгралась не на шутку...
«Прекрати!» Я ударила кулаком по сырой стене, ощущая, как грубый камень впивается в кожу. Физическая боль была прекрасным отвлечением. «Даже если... даже если мне это понравилось, он-то точно ничего не чувствовал. Он был без сознания. Это было... неправильно...»
«И как будто всего этого мало — снова этот чертов сон...» Я закрыла глаза, чувствуя, как воспоминание накатывает новой волной, яркой и болезненной, как солнечный луч в воспалённые глаза.
Бескрайнее снежное поле, ослепительно белое под зимним солнцем. Я — нет, не я — Рурет — смеюсь, чувствуя, как мороз щиплет щёки, а снег скрипит под тонкими соломенными сандалиями.
— Поймай меня! — кричит двенадцатилетний Шиан, его зелёные глаза горят озорством, которого не останется и следа через несколько лет. Он бросает в меня снежком, но промахивается, и белый комок разбивается о сосну, осыпая кору алмазной пылью.
— Нечестно! — хрипит десятилетний Шен, весь красный от холода, с сосульками в чёрных волосах. Он пытается защитить меня — Рурет — вставая между нами с таким серьёзным видом, что мы оба падаем в снег от смеха.
— Ты что, мой защитник? — дразню я, вытирая слёзы. Мой голос звенит, как колокольчик — чистый, без намёка на будущую трагедию.
Шен надувает щёки, пытаясь сохранить важность, но его выдаёт дрожь в уголках губ.
— Я просто... не хочу, чтобы ты простудилась, — бормочет он, отворачиваясь, но я вижу, как его уши краснеют не только от холода.
Шиан, лежащий в сугробе, вдруг хватает нас обоих за ноги и стаскивает в снег. Мы валяемся, смеёмся, и снег забивается за воротники, тает на ресницах, оставляет мокрые следы на детских лицах, которые ещё не знают, что такое боль.
Я открыла глаза, чувствуя, как по щеке скатывается слеза — реальная, здесь и сейчас.
«Чёрт возьми... Не просто случайный сон. Моя душа — её осколок — тянется к ним, как компасная стрелка к северу. И теперь все эти обрывки воспоминаний лезут в голову, будто хотят собраться в целое...»
Я сжала браслеты на запястьях, чувствуя, как их холод успокаивает жар в висках. «Но я не Рурет. Я — это я.»
Я держалась ладонями за стенки трубы, медленно подтягиваясь вверх, как по дверному проёму. Любопытство гнало вперёд — нужно же было узнать, о чём так горячо спорят старейшины.
— Забавно видеть старейшину Шена таким довольным после всего того, что он натворил на шествии духов! — пронзительный, как натянутая тетива, голос Рэна разнёсся по округе, заставив меня замереть, будто меня застукали на краже пирожков из храма. — Точнее, не забавно.
Я едва не сорвалась — зубы стиснуты, ногти вгрызлись в камень. «Ах ты ж паскуда! Он вообще-то едва живой был, а ты...!»
— Вы упрекаете меня в том, что я улыбаюсь? — и ведь без тени иронии, просто так, будто реально не понимает, в чём проблема.
«Шен улыбается? На это надо взглянуть!» — подумала я и вытащила голову из ямы.
Рэн аж подскочил:
— В том, что ты бесчестно выступил на шествии! В том, что ты врал на шествии! В том, что ты бесчестно выступил на шествии духов! Из-за твоих бесчестных действий ты не дал многим достойным заклинателям добраться до поляны! И на меня бесчестно напал, пользуясь тем, что я не ожидал предательства! А теперь смеешь бахвалиться приобретенными на поляне артефактами! Попросту мерзавец!
Я закатила глаза.
«Как меня можно с Шеном спутать?»
Главное сейчас, что вижу младшего Ира. А он... Чёрт, как будто в живот получил. Побелел, глаза расширились. Он реально не понимает, за что его гнобят.
— Чего вы от меня хотите? — рявкнул он вдруг, и у меня внутри всё сжалось. — Извинений? Признаний?
Рэн ухмыльнулся, как гнида в подвале:
— Я бы не отказался от обоих вариантов, но, думаю, справедливее будет, если вы просто вернете артефакты, присвоенные на поляне духов, совету старейшин.
«А вот фиг вам, а не артефакты», — вылезла побольше из ямы и оперлась на свои локти, чтобы было более удобно.
— Я не понимаю, о чем вы, — искренне, но крайне высокомерно произнес Шен.
«Никому в голову не пришло, что его принесли, а значит у него ничего нет?»
Старейшина Пика Лотоса сделал шаг вперёд — и тут Рэн выхватил меч, приставив к его горлу.
«Давай, давай, бей. У нас Шиан ещё не отошёл от того, что Шена кто-то другой поцеловал, тут ты его ещё побей. Будет весело всем, кроме тебя. Я вот без еды практически сижу».
Я уже почти полностью высунулась из трубы и устроилась на локтях, чтобы не пропустить ни слова. Подкравшаяся тишина была предвестником чего-то нехорошего. К ним стали подходить старейшины. Не быстро, как если бы просто прогуливались мимо, а с той торжественной размеренностью, с какой появляются обвинители.
Старейшины встали кругом, будто по какому-то молчаливому уговору. Шен оказался в центре, как на импровизированном суде. На «суде» были пока пятеро: старейшина Рэн, конечно же, а также старейшины Лев, Тельг Веан, Летис и Лунг.
«Так, кого не хватает... Шиан, Заг, Муан... А кто ещё? Баааа, старейшину забыла. Вот память дырявая».
Летис Лис голос понизила на полтона, делая вид, что ей важно соблюсти приличия.
— Старейшина Шен, рады, что вы наконец почтили нас своим присутствием, — произнесла она с ядом в голосе и улыбкой, от которой любому другому заклинателю захотелось бы вырезать себе уши.
«Рады», — ага. Как кот, который «рад» увидеть мышь у своей лапы. Но он тигров пугает лишь присутствием, не думаю, что его так легко поймали.»
— Вам стоило раньше сообщить мне, что почтенные старейшины жаждут встречи. Я непременно отложил бы все дела, чтобы почтить вас своим присутствием, — ответил Шен, перейдя в наступление.
У Летис нерв на щеке дёрнулся. Ещё немного — и она бы взвыла. Но сдержалась.
— Мы все принимали участие в шествии духов, — продолжила Летис. — Некоторые из нас явились свидетелями вопиющих действий старейшины Шена. Он всеми силами пытался раскрыть личности своих коллег-заклинателей, чтобы избавиться от конкурентов.
— Что? — искренне поразился Шен.
— Что? — и я вместе с ним, чем обратила на себя внимание всех. — Кто-то, кроме меня, заклинателей выталкивал?
Рэн взорвался, будто в него дух гнева вселился:
— Ты! Это ты! Прямо с шествия! Нечестно! Подло! Ты всё испортила!
— Истеричка, — пробормотала себе под нос, глядя на его реакцию. — Ещё раз решите сделать из меня куклу вуду — я тебе устрою такую подлянку, что даже духи шарахаться начнут. Всё по честному, даже если мне запрещено перечить старейшинам, страшным всё равно только Шиан является.
— Чего ещё ожидать от этой выродка?! — внезапно раздался резкий голос старейшины Муана, появившегося из-за спины Летис. Его глаза горели холодной яростью. — Она с самого начала плела интриги! Сговорилась с проклятым старейшиной, чтобы устранить всех сильнейших!
— Ой, а кто это тут первый завёл разговор о «бастардах»? — мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. — Может, старейшина Муан, который шепнул своим ученикам, что я «нечистая»? Не хотите в это понятие ещё добавить мои слова о том, что вы, в отличии от меня, девственником помрёте?
— Ты подстроила всё, чтобы выкинуть старейшин и учеников! — крикнул Тельг.
— А, тем которых было участвовать запрещено? — и ухмыльнулась. — Тогда я большая молодец, выкинула их- ровно перед тем, как духи рвать нас начали, у меня даже шрам есть, — сдвинула ткань с ключицы. — А его нет, — поправила обратно. — Сама же свела.
Старейшина Лунг резко шагнул вперёд:
— Доказательства есть?!
— А у вас? — парировала я. — Или просто решили, что я виновата? На кого интереснее орать на меня или на Старейшину Шена?
— Довольно! — Летис ударила посохом о землю. — Ты выбросила несовершеннолетних! Это факт!
— Им там быть нельзя — это аксиома!
— А Рен? — прошипел Муан. — Он что, тоже «чуть не погиб»?
— Нет, он просто получил по заслугам за куклу вуду, — холодно ответила я. — Или вы считаете, что старейшинам можно всё?
— Это бунт! — закричал Лев.
— Нет, это справедливость, — раздался неожиданно спокойный голос Шена. Все обернулись к нему. Он стоял, скрестив руки, и смотрел на старейшин с лёгкой усмешкой. — Или вы забыли, что шествие духов — это испытание, а не прогулка?
— Вообще, лисица сказала, что это игра, — подметила я. — Правила которой нам, в отличии от духов, не известны.
Тень, упавшая на круг старейшин, была длинной и чёткой, будто её отбрасывала не просто фигура, а сама неотвратимость. Все замерли, даже Рен, чей меч всё ещё дрожал у горла Шена.
— Кажется, я опоздал на праздник непослушания, — раздался голос, низкий и ровный, словне сталь, проведённая по шелку.
Шиан.
Он появился, будто пространство само расступилось перед ним. Его зелёные глаза, обычно холодные, как лёд, сейчас горели едва сдерживаемой яростью. Но не той, что взрывается криками, а той, что сжигает изнутри.
Я невольно сжалась, но бессмысленно — он уже видел меня.
— Глава, — Летис Лис тут же опустила голову, но её голос дрогнул. — Мы как раз обсуждали вопиющие нарушения во время Шествия Духов...
— Обсуждали? — Шиан медленно обвёл взглядом круг. — Я вижу меч у горла моего брата. Это у вас теперь новый формат обсуждений?
Рен резко отдернул клинок, но поздно — Шиан уже сделал шаг вперёд.
— Он напал на меня! — выпалил Рен, хотя врал, как дышал. — И она! — он ткнул пальцем в мою сторону, на что я выкрикнула «Пиздёшь», сегодня то не нападала. — Они сговорились! Выбросили учеников, украли артефакты, а теперь ещё и насмехаются!
— Артефакты? — Шиан медленно повернулся ко мне. — Что ты взяла с поляны?
— Только вот эти, — подняла запястья, позволив браслетам блеснуть на солнце. — Они помогают душе не ломаться, так что можете на этот счет быть спокойными. А Старейшина Шен вообще ничего не брал — он был без сознания.
Тишина.
Потом взрыв голосов:
— Врёт!
— Она что, нас за дураков держит?!
— Глава, вы же понимаете, что это невозможно!
— Дерзкая тварь! — прошипел Муан.
— А ещё я каждое утро молюсь, — добавила я сладким голосом, глядя Шиану прямо в глаза.
Он нахмурился.
— Твои молитвы — это перечисление того, какая Рурет была прекрасная.
— Не придирайся к религии, глава, — парировала я. — У каждого свой способ общения с божественным.
Кто-то из старейшин ахнул. Шен, стоявший до этого молча, вдруг прикрыл глаза, будто пытаясь исчезнуть куда подальше.
Шиан же выглядел так, будто готов был раздавить меня взглядом.
— Значит, ты ничего не взяла. И Шен — тоже. И все нарушения — просто недоразумение, — его голос был опасен своей тишиной.
— Ну, если не считать того, что старейшина Рен пытался меня убить через куклу вуду, а потом ещё и Шена мечом тыкал — да, просто недоразумение.
Последний названный побелел, после того, как к нему глава повернулся.
— Я... я просто...
— Ты нанёс удар по старейшине?
— Он не имеет права...
Шиан даже не пошевелился. Но воздух вокруг вдруг стал густым, как перед грозой.
— Ты забыл, кто здесь Глава Ордена?
Рен затрясся.
Тишина снова натянулась, как тетива.
И тут Шиан вздохнул — будто всё это ему уже смертельно надоело.
— Мэй Хуа...
Опять была тишина, у меня в голове чесалось, что что-то знакомое... Кого так зовут...
— Я к тебе обращаюсь, — сказал старший Ир, взглянув на меня.
— Ааа, извиняюсь, слушаю.
— Ты лишена звания Главного Ученика.
— Ура! — и всё-таки упала вниз.
__________________________________________________________
Мой Telegram-канал: Mori-Mamoka||Автор, или ссылка в профиле в информации «Обо мне».
Люди добрые, оставьте мне, пожалуйста, нормальный комментарий, мне будет очень приятно. Без спама!
Донат на номер: Сбер - +79529407120