Глава 14
Провела пальцами по его скуле, пытаясь понять его состояние, а затем, пропустив немного ци, ощутила в теле избыток тёмной энергии.
— В принципе логично, — пробурчала себе под нос, потому что думала над чем-то просто идиотским. Лисица же только что поделилась с ним энергией, поцеловав Шена, словно желанного любовника... От последней промелькнувшей мысли мой взгляд непроизвольно упал на его губы.
Бледные, почти прозрачные, но всё ещё цепляющиеся за тёплый оттенок жизни — по краям запеклась кровь, тонкая тёмная линия. Не могла оторваться. Грудь сжалась, будто в ней затрепетало что-то чужое — не ци и не интуиция, а мучительное, невыносимое желание.
Он лежал слишком спокойно. Так не должно быть. Шен — холодный, отчуждённый, раздражительный. А сейчас... такая тишина. Казалось, что если я не коснусь его, если не согрею хоть частью своей души — он исчезнет. Растворится в воздухе, словно дым от ритуальных благовоний.
— Шен... — выдохнула, почти не осознавая, что шепчу. Голос предательски дрогнул.
Наклонилась ближе, не отрывая взгляда от его губ. Не должна. Нельзя.
Губы дрожали у самого края моего сознания. Меня трясло — не от страха, нет. От желания, которое я не имела права испытывать. Он без сознания. Он не может... Но он — Шен. Мой Шен. Мой.
Медленно склонилась к нему, чувствуя, как жар прорывается из глубины груди, отзываясь в пальцах, висках, губах. В этот момент поняла — не смогу устоять. Прижалась к его устам осторожно, почти благоговейно, но с нарастающим нетерпением.
Мой поцелуй не был целомудренным. Он был насыщенным — не плотской страстью, а страстью отчаяния. Я чувствовала, как его губы отвечают мне, и в этот момент мир вокруг исчез. Я не могла думать ни о чем, кроме него. Я прижалась к нему плотнее, и в моих руках зажглось пламя, которое не поддавалось контролю.
Но вдруг, как будто кто-то резко выдернул меня из этого теплого сна, я оторвалась от его губ и, охваченная паникой, отступила на поляну, оставляя его позади. Сердце колотилось в груди, а в голове царил хаос. Я не могла поверить в содеянное.
— Прошу прощения, Старейшина... — прошептала я, глядя на землю, где трава казалась слишком яркой, слишком живой. Нельзя было его целовать. Он был в беспомощном состоянии, а я... я была просто безумной.
Словно в ответ на мои мысли, ветер подул сильнее, и я почувствовала, как он обвивает меня, как будто пытаясь успокоить. Но никакой ветер не мог унять этот внутренний шторм. Обернувшись, взглянула на Шена, который всё ещё лежал, погружённый в беспамятство, и сердце сжалось от боли.
Я отвернулась. Не могла больше смотреть на него. Слишком много чувств, слишком много боли, и всё — в полной тишине. Зашагал прочь от его тела, словно бы с каждым шагом возвращая себе рассудок. Воздух был влажным и прохладным, и трава, усыпанная каплями росы, пружинила под ногами. Я знала, что не могу больше терять ни секунды. Его состояние — лишь следствие того, что он находится тут на поляне. Нужно как можно скорее найти какой-то артефакт, который не даст мне отойти в мир иной раньше времени.
Я шла всё дальше вглубь поляны, и воздух становился... странным. Не плотнее — наоборот, слишком лёгким, слишком чистым, будто сам лес подыгрывал иллюзии. Повсюду — артефакты. Разные. Поломанные, обугленные, покрытые пылью веков. Одни лежали открыто, сверкая осколками на солнце, другие прятались в тени, но всё равно были видны — всё лежало наружу, как будто сами духи выставили своё былое богатство напоказ.
Я замирала возле каждого. Шкатулка с выжженным клеймом, кусок зеркала, от которого исходил странный гул, чётки, запутавшиеся в корнях. Но ни один из них не отзывался мне. Слишком много магии — сильной, древней, но не моей. А мне нужен был именно мой. Тот, что не даст осколку души ускользнуть, не позволит продолжится распаду...
Я шла от артефакта к артефакту, как будто сканируя пространство всем существом. Прикосновение — отзвук. Ложный. Следующий. Ничего. Внутри нарастало раздражение, тонкой нитью тянулось отчаяние. Все эти предметы — и ни один не спасёт меня. Или... они все могут — но не так, не полностью, не до конца. В каждом из них было что-то важное — но не для меня. А я не имела права ошибиться.
— Покажись, — снова прошептала я, уже не в тишину, а в саму суть поляны. — Ты знаешь, что я ищу.
Шорох прошёлся по траве, еле заметный. Не ветер — скорее, волна. Её нельзя было увидеть, но она прошла через поле, цепляя артефакты, пробуждая их на миг — вспышки цвета, дрожание, лёгкий звук. Я замерла. В сердце — толчок. Где-то рядом. Почти рядом.
Я резко развернулась — в стороне, у основания дерева, кучка почти сливающихся с землёй золотистых бликов. Подошла ближе. Браслеты. Сотня, может, чуть меньше. Тонкие, как волосы, почти невесомые. Они не сверкали, не пульсировали, не подавали сигналов — они просто были. Скромно, спокойно. Но когда встала рядом — поняла. Это оно. Без всякой драмы. Без вспышек.
Опустилась на колени. Провела пальцами по ним. Лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Как будто кто-то коснулся моей души — мягко, бережно. Не забрал, не вырвал, а именно поддержал. Я осторожно собрала браслеты в ладони — и почти сразу почувствовала, как что-то внутри перестало пульсировать тревожно. Не исчезло — но утихло. Как жар, который внезапно пошёл на спад.
Я начала надевать браслеты один за другим. Они легко скользили на руки, почти сливаясь с кожей. Их было много — и каждый словно создавал новый круг, новый уровень защиты, опоры. К пятнадцатому мне стало странно легко. На тридцатом — прохладно. К пятидесятому — я вдруг осознала, что дышу как-то иначе. Не тяжело, нет. Но глубже. Спокойнее. Будто бы воздух стал гуще — не в плохом смысле, а как вода, в которой не тонешь, а плывёшь.
Я закончила. Сто. Все на мне.
Я встала.
Поляна больше не казалась враждебной. Всё так же — разрозненные артефакты, тишина, магия. Но теперь они — как прошлое. Не опасные, не злобные. Просто остатки чего-то, что давно закончилось.
— Взяла «Оковы бессмертия», — услышала опять голос Девятихвостой. — Интересный выбор... Можно даже сказать, что подходящий... Понравилось выигрывать?
— Может быть в прошлой жизни я была... — тяжело вздохнула, поднимая глаза к небу, но не посмела закончить мысль.
— У тебя никакая жизнь ещё не закончилась, — мотнула она головой. — Ты не спасаешь Шена, а губишь его.
— Не правда, — резко возразила на её слова. — Ничего с ним не случилось от моих поступков. А вот тёмную энергию в него совать было не надо, — посмотрела пристально ей в глаза. — Ему и Глубинной Тьмы хватает.
— Он любимый ребенок Матери, ничего она ему не сделает, — фыркнула она.
— Любовь убивает, — возразила, подходя к Шену.
— По себе знаешь, да? — голос Девятихвостой зазвучал мягко, почти мурлыкающе, но в этом спокойствии витало что-то ядовитое, как вино с каплей яда. — Или всё ещё играешь в героиню? Вижу, «Оковы Бессмертия» тебе к лицу. Особенно — в роли мученицы.
— Я не мученица, — тихо, но с нажимом. — Я просто не хочу, чтобы он исчез.
— Так сильно боишься быть одна? — Девятихвостая сделала шаг ближе, её глаза мерцали, как лунный свет на чёрной воде. — Всё равно, что держаться за прах. За пепел. Но ты же знаешь: даже связанная душа горит.
— А если я не дам ему сгореть? Если я сумею удержать его на грани? — обернулась к ней, сжала кулаки.
— Ах... — прошипела она, обвивая себя хвостами, как вуалью. — Ты всё ещё веришь, что можно удержать всё? Что сила и любовь не сожгут тебя дотла? Ты слишком наивна. Это и делает тебя вкусной.
— Лучше быть наивной, чем равнодушной, — бросила я ей. — А ты просто устала быть живой. Притворяешься, будто уже всё знаешь, но всё ещё тут. Всё ещё смотришь. Почему?
Девятихвостая замерла. Хвосты дрогнули.
— Потому что ты интересная игрушка, — усмехнулась она, но в её голосе мелькнуло... что-то странное. Почти нежность. — Но Тьма развеяла в прошлый раз, развеет и в этот. Даже с «Оковами». Даже с упрямством.
— Я знаю, — тихо ответила я, не оборачиваясь. — Но пока я живу — он дышит. Ведёте же все себя так, будто последние двадцать лет он не хотел умереть.
— Пока ты есть — ты его убиваешь, — отрезала она, и ветер вдруг потяжелел, как перед грозой. — Ты просто слишком влюблена в его дыхание, чтобы признать, что он уже тонет. А он слишком влюблен в образ, который давным-давно развеян...
Я присела рядом с Шеном. Его лицо было спокойно, но под веками дергались тени.
— Пусть. Но я буду рядом, пока он не выберет, хочет ли всплыть.
— Тогда пусть и он будет рядом, когда ты будешь тонуть, — едва слышно прошептала Девятихвостая. — Если успеет заметить, как медленно ты исчезаешь.
И её шаги растворились в тумане.
Я осталась. Тихо. С ним.
Я потянулась рукой к ближайшей ветке цветущего дерева — она была тонкая, усыпанная нежными розовыми лепестками. Без лишних церемоний отломила её. Щёлкнула сухая кора, и лепестки затрепетали, осыпаясь, как капли дождя. После чего засунула ещё один «артефакт» в мешочек, а затем подошла к Шену.
Но прежде чем отойти, склонилась и протянула руку к его мечу. Он лежал на достаточном расстоянии, тяжёлый, покрытый тонкой паутиной светлой пыли. Я взяла его за рукоять. Сначала не поднялся. Он был тяжелее, чем я думала. Или... я была слабее, чем хотела казаться. Но всё равно вытащила его из травы, подтянула к себе. Лезвие окрасилось блеклым отражением утреннего света.
— Тебе бы проснуться... — прошептала я, глядя на Шена, который мирно спал. — Но ты, как всегда, решил всё делать по-своему. Что Шиана не слушаешь и отдаляешься от него, что моим молитвам не внимаешь.
Я опустилась рядом, скользнула ладонью под его затылок, осторожно подняла. Он был тяжёлый. Казалось, его тело напиталось тьмой, став плотнее, чем должно быть. Но я знала: это — не груз. Это — он. И я не отпущу.
Медленно поднырнула руками под его плечи и колени. Когда прижала его к себе, сердце забилось резко, громко. Его дыхание — слабое, но было. Его кожа — прохладная, но не мёртвая. Я едва удержала его на руках, ноги дрожали от напряжения.
Склонилась ближе, крепче прижимая его к себе. Его волосы коснулись моей щеки — мягкие, пахнущие землёй. Мне казалось, что держу не человека, а огонь, погасший только снаружи. Внутри он ещё тлел. Я это знала.
Я встала. С усилием, с натугой. Колени предательски затряслись, но удержалась. Шен тяжело лёг на мои руки, и всё тело откликнулось тупой болью, как после раны, которую сама себе нанесла. Мазохисткой себя никогда не считала, но видимо являюсь.
Сделала шаг вперёд — тяжёлый, неуверенный. Затем второй. Ветер усилился, словно лес вздохнул вместе со мной. Лепестки взлетели с деревьев, и один за другим они кружились вокруг нас, как невидимые духи. Поляна замерла, словно запоминая нас — тех, кто в очередной раз не смог остаться в стороне.
Я встала на меч. Металл под ногами зазвенел, отозвался. Ци внутри меня закрутилась спиралью, и пространство задрожало. Оттолкнулась, и земля ушла из-под ног.
Мы поднялись в воздух.
Мир под нами развернулся в бескрайнюю зелень, в ленты рек и вздохи туманов. Я летела не быстро — слишком тяжело. Каждый взмах ци держал нас на краю. Мне оставалось лишь молиться всем известным мне богам, чтобы мы куда-то не свалились.
Долетела — и, по странному совпадению, это оказался мой пик — Золотой Зари. Но на нём в данный момент никого не было — все будто поумирали, при том так не вовремя, что от злости у меня скрипели зубы. Бросить его где попало нельзя — Шиан убьёт; если донести до Пика Молочных Облаков — руки попрощаются со мной, как это уже сделала спина.
Через какое-то время я уже стучала ногой в дверь резиденции главы Пика Золотой Зари — потому что руки, официально, вышли из чата. Шен лежал у меня на руках, как Диснеевская принцесса, только мне роль принца вообще не нравилась. Давайте-ка обратно, мне больше понравилось, когда он меня таскал.
Дверь отворилась с подозрительной медлительностью — как будто у Ир Шиана было что-то поважнее, чем немедленно спасать нас с грузом. И вот он — сам, в расхлябанной мантии, с приподнятой бровью и лицом человека, которого в восемь утра уже достали.
— О, наконец-то, — прошипела я, теряя равновесие.
Всё случилось одновременно: Шен, словно почувствовав приближение конца, повалился вперёд; Шиан, среагировав быстрее молнии, подхватил его на руки — как в идиотском романе, — а я, утратив последние силы и гордость, рухнула лицом вперёд, шмякнувшись о каменный пол с тем благородным звуком, который обычно сопровождает падение картошки из сетки, но вцепилась в ногу Главы, иначе меня выпнут отсюда.
Шиан гораздо сильнее меня, в чем я убедилась в тот момент, когда он спокойно пронёс Шена до одно из комнат в его резеденции и положила на кровать, пока я баластом целпялась за его ногу и просто тряпкой волочилась за ней. Ладно, его точно не за красивые глазки поставили на место главы Ордена.
— Отцепись от моей ноги.
— Нет, — буркнула я в пол, стиснув ткань его одеяния пальцами так, будто от этого зависела моя жизнь. А может, так оно и было.
— Серьёзно? Ты вцепилась в меня, как утопленница. Отцепись. Я не шутил.
Я вцепилась ещё крепче.
— Слушай, — его голос стал тише, почти мягким. — Ты уже его сюда дотащила. Он в безопасности. С тебя достаточно.
Я, не поднимая головы, выдохнула:
— Вы меня выгоните, лучше останусь тут.
— Ты недавно говорила, что меня боишься, — приподнял он бровь.
— Что вы меня выпните я боюсь гораздо больше, — ответила, не глядя на него, вцепляясь в его конечность гораздо сильнее. — У меня болят руки. У меня болят ноги. У меня болит спина. У меня болит вообще всё тело. Имейте совесть, я еле-еле дотащила вашего брата до вас.
— А у тебя где совесть? Или хотя бы приличие?
— Потеряла, — ответила ему, грустно выдохнув.
Пауза. Шиан молчал. Потом я услышала, как он тяжело вздохнул и опустился рядом, рядом с нами обоими — с братом, лежащим бледным и неподвижным, и со мной, застрявшей между отчаянием и истощением.
Он положил ладонь на лоб Шена. Помолчал.
— Температура в норме, — сказал он почти самому себе.
Потом попытался передать духовную энергию. Я почувствовала, как что-то мягкое и теплое качнулось в воздухе — и тут же рассосалось.
— Что за... — Шиан нахмурился. — Она не проникает. Энергия просто оттекает. Как будто его тело отторгает её.
— Я пыталась, — прошептала я. — До тебя. На пути сюда. Всё то же самое.
Он не ответил. Только тихо выругался себе под нос и снова попытался — тщетно.
— Что случилось? — наконец спросил он. Но это уже не было требованием. Это был вопрос, в котором слышался страх.
Я закрыла глаза. Слова шли с трудом, как будто их приходилось вытаскивать с болью.
— Мы дошли до Поляны тысячи духов. Там была... она. Чёрная девятихвостая. Она его поцеловала. Он принял энергию поляны — демоническую. Сказала, это либо смерть, либо... стать таким же, как она.
Я едва договорила, как рядом со мной раздался возмущённый, почти оскорблённый вскрик:
— Она его поцеловала?!
— Я тоже в ахуе, — буркнула я, уткнувшись лбом в его ногу. — Ни стыда, ни совести у этой лисицы. Честно. Я стояла рядом. Видела всё. Могу поклясться, она даже глазом не моргнула, когда полезла к нему. Как будто так и надо.
Шиан приподнялся, растерянно водя рукой по волосам, что для него, как я подозревала, равнялось полноценной истерике.
— Она... поцеловала его. Ты хочешь сказать, что демон поцеловал моего брата?!
— Ну не я же, — буркнула на него.
— Твою ж... Ладно. Мы не паникуем. Мы... не паникуем.
— Громче скажи, может, сам поверишь, — подсказала я.
Он молчал, задумчиво глядя на лицо Шена. Словно бы боролся с самим собой, потом что-то внутри него щёлкнуло, и я увидела это в его глазах. Решимость. Опасная. Очень опасная.
— Так, — пробормотал он себе под нос. — Если та передала демоническую энергию через поцелуй, возможно, контакт обратного порядка...
— Что ты делаешь? — я приподняла голову, глядя, как он наклоняется к Шену. — Что. Ты. Блядь. Делаешь?!
— Я проверю. Это может быть метод стабилизации. Если она так сделала, и он выжил, возможно...
— Нет, подожди, куда?!
Шиан не ответил. Его ладонь легла на щеку Шена, пальцы вцепились в прядь чёрных волос, будто он боялся, что брат исчезнет, если не удержит его здесь, в этом мире, в этой комнате.
Он наклонился. Медленно. Словно каждое движение давалось ему через силу. Его губы были в миллиметре от Шена — бледных, почти безжизненных, но всё ещё таких... его.
Я не успела остановить его. В тот миг, когда мои пальцы впились в его одежду, Шиан резко рванулся вперёд — и его губы коснулись губ Шена.
Это не было нежным прикосновением. Это был поцелуй с силой, с отчаянием, с чем-то тёмным и липким, что заставило моё сердце сжаться. Его рука вцепилась в волосы брата, прижимая его к себе, словно боясь, что Шен исчезнет, если он отпустит хоть на мгновение. А я... я застыла, не в силах пошевелиться, смотря на это, как на самое страшное предательство.
— Ты... — мой голос сорвался, превратившись в хриплый шёпот. — Ты действительно это сделал...
Шиан не ответил. Он даже не посмотрел на меня. Его глаза были закрыты, а губы всё ещё прижаты к Шену — слишком долго, слишком настойчиво. Как будто он не просто передавал энергию. Как будто он... забирал что-то.
Горячая волна ударила в виски, сжала горло, заставила сердце биться так, будто оно рвётся наружу. Это не была просто ярость. Это было что-то древнее, животное — ревность, чёрная и едкая, как дым от сгоревшей плоти.
Я заметила, как веки Шена дрогнули, после чего, приложив все усилия, толкнула Шиана. Он, с выражением крайней святости и осознания жертвы, которую сейчас приносит, не устоял — и грохнулся с кровати, перевернув подушку, сбив с тумбочки кувшин с водой и чуть не утянув за собой одеяло, зато утянув меня.
— Ты что творишь?! — закричал он откуда-то с пола, с безумными глазами и оскорблённой душой. — Я пытался его спасти!
— ТЫ ПЫТАЛСЯ ЕГО СПАСТИ ПОЦЕЛУЕМ?! ОН ТЕБЕ ЧТО, ПРИНЦЕССА?! — заорала я в ответ.
Он уже открыл рот, чтобы наорать на меня — и вполне заслуженно, возможно, даже ци приложить, — но...
— ...Что вы орёте? — тихо и глухо раздался голос с кровати.
Замерли оба. Как вкопанные.
__________________________________________________________
Мой Telegram-канал: Mori-Mamoka||Автор, или ссылка в профиле в информации «Обо мне».
Люди добрые, оставьте мне, пожалуйста, нормальный комментарий, мне будет очень приятно. Без спама!
Донат на номер: Сбер - +79529407120