Проснись

Близилась ночь. Из маленького окошка под потолком веяло прохладой и сыростью. Темнота. Все спят. Вот уже несколько минут назад были слышны шаги того, кто преподавал физическую подготовку. Хороший выбор сторожевого – если ситуация, как тогда повторится, то можно и догнать, и повалить, и что еще хуже, побить или вообще...

Сегодня!

Элис украдкой посетила в последний раз после ужина крышу, так, чтобы никто не услышал и не увидел. Сильный ветер будоражил кровь, словно именно он должен был дать ей сил и смелости сделать то, что было задумано. Она осмотрела пространство, окружающее приют. Все тот же бескрайний лес, где могут обитать хищные животные. Но лучше уж попытаться, чем сдаться. Ей вспомнился взгляд Эдгара. Печальный, беспокойный, при этом нежный и успокаивающий. Она вспоминала, как он всегда появлялся рядом, когда ей становилось страшно или плохо, и как он успокаивал. Как извинялся, когда не мог ничего предпринять. И, несмотря на это, он решил помочь. Так почему бы и ему не сбежать?

- Мама. Папа. Я постараюсь вернуться домой. – прошептала она, взглянув в последний раз за горизонт, после чего все и началось...

Рома. Пухлый мальчик, лет так где – то девять ему. Он крепко сжимал в руках игрушечного енота и заранее подготовил уже все вещи для дальнейшего путешествия. Он был как раз любителем историй, где рассказывалось про дальние плаванья, про охоту и исторические приключения. И он уже всем рассказал, что уверен – его родители будут моряками или историками, а может даже и вовсе пиратами.

Элис смотрела, как он хвастался всем, что вот – вот, как только стукнет полночь и он покинет эти стены. Улыбка, сияющий взгляд. Все восторженно и с завистью прощались с ним, а она...стояла в стороне, улыбалась и пыталась побороть боль в груди, зная, куда на самом деле его провожают.

Прости...я должна это сделать... - подумала она и обняла его.

- Желаю тебе быть счастливым в новой семье. Верю, тебя там полюбят. – сказала она. И, казалось, эти слова были искренние.

В углу стоял Марк. Его глаза сверкали, как у ястреба. И он не сводил их с происходящего спектакля. «Хорошо играешь» - читалось в его взгляде, на что Элис лишь игриво улыбнулась. Пусть никто не знает, что она испытывает, когда видит его...

Я смогу...

Я выдержу...

Меня никто и ничто не остановит...

Скрип двери. До боли знакомый. Сара повелела ребенку не шуметь и были слышны ее шаги. Снова это цоканье. Хватило одного раза..., нет. Пару раз хватило на то, чтобы этот звук ассоциировался с приближением конца.

Мурашки по коже, холод по спине и эта тошнота... страх, ах как же он подл! Так и искушает бросить все и, спасая свою шкуру, опустить руки и поддаться течению событий. Но подсознательно Элис понимала – нельзя!

Она осторожно вышла из комнаты, так же не обуваясь, что бы звук ее шагов не привлекал внимания, и проследовала, как в тот раз за ними. Надо спрятаться, чтобы, когда они выйдут, Сара и Феликс, можно было проскочить внутрь и сбежать. На этот раз коридор освещался значительно лучше. Меньше тьмы, меньше тени, где можно было спрятаться. С которой можно было бы слиться. И лунный свет, что просачивался сквозь витраж. Волшебно...но как же не вовремя...

Девочка стояла у двери, прислонившись к холодной стене. Дыхание сперло. И вот, тот звук, который она так не хотела слышать...детский крик! Она не слышала крика Ромки, она слышала крик Шоны. Отголоски прошлого были гораздо мучительней и громче, чем реальность. Словно цепи сковали ее, внушая беспомощность. «Ты не смогла спасти ее. Не сможешь спасти и себя!». И с каждым криком, который был все громче и громче, она закрывала уши. Зажимала влажными от пота ладонями. А слезы скатывались по щекам. Дрожь.

Хватит! Хватит! Прекратите!!! – звучало у нее в голове. И как же она хотела прокричать эти слова.

«Все хорошо. Успокойся. Обещаю, ты попадешь домой.». И только, когда она вспомнила эти слова, что говорил ей тогда Эдгар, она открыла глаза и освободила уши. Тишина. Крик прекратился. Он мертв...значит...

Дверь поддалась вперед и бледный голубой свет проник в коридор с большим охватом. Цок. Цок. Цок.

- Удивительно, эта девчонка не следила.

- Вы хорошо напугали ее в прошлый раз. – Феликс следовал за ней. Не уже ли он не остался как в прошлый раз? Да так даже лучше!

- Так ли уж хорошо?

- Но вы думаете стоило доверить этому...кхм...уборку? Вы же знаете, что он потом опять не сможет долго работать с детьми.

Женщина ехидно посмеялась. Не потому что ей было смешно. Скорее, из – за того что было забавно этому удивляться со стороны ее собеседника.

- Пусть. Я хочу, чтобы он страдал. Иначе если его так мало мучить, разве он сможет стать хорошей игрушкой?

Они не спешили далеко уходить. Перешептывались. Но как же отчетливо.

- Эта Элис. Из – за нее же не получится его сломать.

- А ты думаешь я намерена ее долго оставлять в живых. Он хочет, чтобы она жила. Это же его дочь, а потому он позаботится о том, чтобы она выбралась отсюда.

У девочки перехватило дыхание. Его дочь здесь? Но он же сказал, что потерял ее...Тогда ему тем более надо бежать от сюда, раз она жива! Стоп. Выбралась отсюда? Что?

Раздался крик. Крик боли. Это уже был не Ромка. Эдгар...

Те слабо хихикнули, как дети, чья шалость удалась и ушли. Элис же, не теряя ни капли лишнего времени заскочила внутрь.

Кровь. Первое, что бросилось в глаза – пол, весь измазанный кровью. Изувеченное детское тело, лежащее на каком – то столе, похожем на тот, где проводят операции. Вдоль стены стоял большой прямоугольный сосуд, наполненный мутной жидкостью. И лишь когда Элис присмотрелась, увидела плавающее тело Шоны, а точнее того, что от нее осталось. Распахнутые белые глаза, в которых уже давно не было жизни смотрели в одну точку, словно пытаясь узреть что – то неведомое. Подступил рвотный рефлекс. Некоторые части тела отсутствовали. Она просто плавала в этом нечто разделанная...Ох, Шона...Ее некогда красивые волосы потускнели и из – за влаги расплылись в разные стороны тонкими паутинами. Кожа была сморщена и бледна, будто мел.

И этот запах... тухлятины, хлорки и каких – то еще веществ. Тогда Элис узнала, какая на запах кровь...Ноги на отрез отказались слушаться, и она не могла сдвинуться с места. Просто застыла возле дверного проема.

- Элис! – шепотом воскликнул мужчина, вытиравший кровь с пола. Его карие глаза были покрасневшими. А влага от слез на лице не успела даже высохнуть. И не удивительно. Ведь слезы все еще текли.

Он метнулся к окну, что было не далеко от него и попытался открыть. Оно поддалось, хоть и не сразу. В комнату, наполненную запахом смерти просочился большим потоком свежий воздух. Эдгар протянул окровавленную руку.

- Иди сюда!

Она его не слышала. В ушах стоял крик. Крик Шоны, крик мальчишки, крик Эдгара. Казалось, эти крики слились в один и звучали так громко, что могли просто разнести вдребезги все здание. И те красивые витражные стекла и те старые серые стены. И даже ее саму. Она уже переставала видеть мужчину из – за пелены на глазах. Эти кадры, этот запах. Чувства, будто это конечная станция. Уже от сюда не выбраться. Никто не выбирался никогда. Так почему же ей должно повезти? Вот так, ни с того ни с сего. Она не имеет права на спасение. Тем более к кому возвращаться? Куда? К тем, чьей дочерью она и не является? К тем, кто легко может взять другого ребенка из приюта? Они уже наверняка забыли о ее существовании. Изначально, как только она появилась в стенах того приюта, в Италии, можно было понять – она никому не нужна. Она просто ошибка, потому там и оказалась...

- Элис! – она почувствовала холодные руки у себя на щеках. – Все хорошо. Тебе есть куда идти. Тебя ждут.

И снова этот взгляд. Полный нежности, беспокойства. Он смотрел, когда – нибудь на нее иначе?

- Я...- выдавила она из себя, опустив глаза. – Не могу...

- Что!?

- Твоя дочь здесь...не могу уйти без нее...и без тебя...Она ведь умрет. И ты умрешь, если я убегу...

Она смотрела на него сквозь слезы. Говорила это дрожащим голосом, чувствуя, как там, в горле, тот ком, что не позволяет вырываться словам.

- Успокойся. Все будет хорошо. Тебе нужно бежать.

- Нет! – она отшатнулась, убрав его руки от своего лица. По неволе взгляд упал на них, и этот вид крови... - Я не могу...

- Так – так – так. – знакомый голос!

Элис резко обернулась, почувствовав, как сердце остановилось в груди. Эта величественная женщина стояла позади нее, смотря сверху вниз, а рядом стоял Феликс, без малейшей эмоции на лице.

Девочка приблизилась к мужчине, словно прикрывая собой. Вот она. Ошибка, которую она боялась совершить, хоть и не думала, что такому было место быть.

- Не трогайте его! – воскликнула она.

- О, дорогая. Он мне пока нужен. А вот ты... - ее глаза сверкнули. Голос стал грубее, звучал, как капли, падающие на землю в кромешной пустоте и тишине.

- Не смейте с ней что – либо делать!

- Забыл? Я говорила, что если она кому – то скажет, убью собственными руками. На твоих глазах. И вот незадача. Птичка напела, что она рассказала некоторым деткам. Вот только они на столько послушные овечки, что даже и верить не стали. Но уговор - есть уговор. Она должна остаться здесь.

- Ей здесь не место!

- Тебе ли решать? – ее презрительный взгляд вцепился в него. В того, кто боялся когда – либо что-то сказать. А сейчас он прижимал ребенка к себе. Прижимал так крепко, будто это было последнее, что у него оставалось в этой жизни. И пусть ситуация была критическая, Элис, прижавшаяся к его тощему телу, слушала его беспокойное бьющееся тело. Слышала, как бежит кровь по телу. Ощущала тепло...