Часть 23: Беда моя.
Пока Петя убирал со стола, Саша, подхватив Юру под локоть, весело тянула его в дальнюю комнату. Тот бурчал, что «сам может дойти», но покорно шагал, пока за ними не закрылась дверь. Родион с Викой уже развалились в гостиной на подушках, хихикали и оживлённо спорили, кто круче подставлял одноклассникам кнопку на стул.
Петя вытер стол, сложил тарелки и хотел было перевести дух, как вдруг почувствовал, что кто-то копается у него за спиной. Он резко обернулся — и прямо в его куртке, в карманах, с двумя руками по локоть, барахталась пьяная Алина.
— Ты что, блядь, делаешь? — с усмешкой спросил он, глядя на это нелепое зрелище.
— Курить хочу, — виновато прошептала она, не вынимая рук. — У тебя же сиги были, я видела...
Петя рассмеялся. Настоящий, громкий, живой смех. Первый раз за этот вечер.
— Подожди ты, лихая моя, я сейчас докручу с посудой — и пойдём на балкон. Только, смотри, не свались там, воздушный ты мой снаряд.
Алина кивнула, а потом не спеша завалилась на диван, поджимая под себя ноги, как кошка. Её глаза уже плутали по комнате, ресницы слиплись от туши, и волосы развалились по плечам как в рекламе шампуня, только без гламура — всё растрёпано и по-честному.
Когда Петя закончил и подошёл, она встала, взяла его под руку как старая знакомая, и они вышли на балкон.
На улице уже темнело. Город гудел снизу неоном и далёким грохотом проезжающих машин. Петя сел на табурет, а Алина встала, облокотившись на перила. Они курили молча. Дым струился ввысь, смешиваясь с прохладным воздухом, и в этой тишине, неожиданно для Пети, девушка резко развернулась, подошла и — бух — села ему прямо на колени.
Он чуть не уронил сигарету.
— Ты чё творишь-то, беда моя лохматая? — с вытаращенными глазами пробормотал он.
— Сижу, — невинно ответила она и уставилась ему в глаза. — Ты меня бесишь. Но ты и притягиваешь. Вот если бы ты не был таким красивым, я бы тебя давно придушила.
Петя хотел что-то сказать, но только дернул бровью.
— Ты пьяная в хлам, — сказал он, закатывая глаза. — Завтра ты не вспомнишь половины из того, что несёшь.
— Ну и что? — Алина фыркнула. — Может, мне как раз в пьяном виде и стоит говорить всё, что думаю? В трезвом — язык сдерживает, а в пьяном — язык сам знает, что надо.
Петя покачал головой. Он всё ещё не мог привыкнуть к её стилю — как будто перед ним взрывчатка с бабочками. То рванёт, то засмеётся. И всё это — одновременно.
— Ты странная, — тихо сказал он.
— Ты тоже, — ответила она. — Но ты — пугающе странный. Я не понимаю, как ты живёшь с таким лицом. Люди же должны умирать от страха, когда ты просто здороваешься.
Петя усмехнулся и стряхнул пепел.
— Это ты сейчас комплимент сделала или объявление войны?
— А ты выбери, что приятнее.
Они снова замолчали. Потом Алина встала с его колен, потянулась — и чуть не рухнула, споткнувшись об собственную ногу..
Петя, не успев даже досмеяться, схватил её за локоть.
— Говорил же, не свались, беда ты ходячая.
— Я... Я не виновата, пол — предатель.
Он покачал головой и повёл её в комнату. Та, бормоча что-то себе под нос, стянула через голову футболку — и запуталась в ней. Так и стояла — с руками над головой, вся в ткани.
— Петя, я, кажется, умерла, — донеслось из вороха хлопка. — Это мой гроб.
— Это футболка, тупица, — еле выговорил он, сдерживая смех, и помог ей освободиться.
Девушка, наконец, выглянула наружу, задышала и фыркнула.
— Ты мне жизнь спас. Я твоя должница.
— Ты моя головная боль.
Петя достал себе одеяло и начал стелить на полу.
Алина, заметив это, схватила его подушку, сжала и положила обратно на кровать.
— Не дури, ложись как нормальный человек.
— Слушай, я не настолько пьян, чтобы...
— Не бойся, милый мальчик, я не кусаюсь, — хищно прошептала она и уже укрылась, похлопав по свободному месту рядом.
Петя только усмехнулся.
— Скорее ты укусишь, чем не укусишь.
Он лёг рядом, положив руки за голову. Комната наполнилась тишиной и теплом. Где-то в соседней комнате громко храпел Родион, а Вика, кажется, спала на ковре, уткнувшись лицом в плюшевого бегемота.
Алина, уже убаюканная вином и смехом, свернулась рядом клубочком.
— Знаешь, Петя... — пробормотала она. — Ты страшный. Но почему-то рядом с тобой спокойно.
Он не ответил. Просто лежал и смотрел в потолок, где плясали тени от уличных фонарей.
Ночь медленно затягивала в себя остатки весёлого вечера, как воронка, оставляя только тишину, тепло, и двух людей, которые вдруг стали немного ближе друг к другу — без слов, без обещаний. Просто — были рядом.