Часть 5
Хотя народу здесь было много, но со стороны нас видно не было, так как вся территория усажена деревьями с щедрой кроной, иначе я бы уже прописалась в полиции.
– О, телочка, – заприметил меня один из шкафов.
– А это что за кент с тобой? – ткнул в моего братика пальцем его не менее брутальный друг.
– Б-братик...
– Вообще-то, я режиссер. Молодой. Но талантливый. И перспективный, – занялся самопиаром Сеня, игнорируя мои предупреждающие пинки.
– Ты нас своими словечками не грузи, понял? – восприняли они в штыки неизвестную информацию, излагаемую малым.
– Че непонятного? – включил быдло-режим брат и сменил тактику. – Нас там кенты ждут. Про Черепа слышал? – вся компания бритых парней округлила глаза.
– Так он че, здесь что ли?
– Здесь, здесь...
– А че он здесь делает?
– Отдыхает.
– На да, че. Обычный же человек. Пусть отдыхает...
– Вот и я том, а вам советую свалить отсюда на хрен. От греха подальше, – и Сеня, удовлетворившись их реакцией, продолжил. – Цыпочка это его. А на входе тут вертухаи стоят, шмонают. Так что тушите свой беспредел, пока хуже не стало, и дорогу нам.
Он в наглую растолкал всех присутствующих и затолкал меня в щель, а сам залез следом.
– Это что сейчас было?
– Что конкретно?
– Методика лично мною придуманная, – я пристально посмотрела на него, он сдался: – ну ладно, по телеку показывали. А я в жизни применил.
– А тебе не кажется, что мы легко от них отделались? И кто вообще этот Череп? Ты что знаком с местными криминальными авторитетами?
– Нет, конечно, я просто так в уме прикинул – прозвище Череп достаточно популярное в их кругах. По любому так кого-то из их группировки зовут. Вот и сказал.
– А если бы он оказался из другой группировки?
– Тогда я бы сказал, что мы пришли ему пургена в чифирь подсыпать, – быстро нашелся находчивый Сенька.
– Сомневаюсь, что они такие слова знают.
– Ну «чифирь» точно знают, – вновь сыронизировал братишка.
– Беспредельщик. Ладно, куда мы движемся?
Мы с Сеней очень быстро перемещались в сторону реки, чтобы оказаться подальше от компании, которую он неплохо облапошил. В кроссовки уже набился песок, доставляя дискомфорт ступням.
– Сейчас по берегу вдоль пройдем и как раз к задней части клуба выйдем.
– А ты откуда так хорошо здесь все знаешь? Уже бывал? – я еле поспевала за ним, хотя, думаю, была напугана гораздо больше тем, что те подозрительные личности могут нас нагнать и осуществить страхи родителей, которые не хотели отпускать меня из дома и пугали маньяками.
– Как тебе сказать... Короче, обменяю эту инфу на...
– Даже слышать не хочу! Мы же родственники. Какие могут быть ультиматумы?
Расстояние до клуба сокращалось, мы уже почти были у цели.
– Самые настоящие. Кстати.
– Что еще?
– Предложение.
Сеня резко остановился, хотя оставалось совсем немного, к тому же моросящий дождик был не самым приятным в мире ощущением, так что я его поторопила:
– Ну?
– Это скорее даже факт...
– И?
– Присядешь, может?
Как-то неожиданно около нас нашлась скамейка, которую я не сразу заметила. Моя попа, опустилась на ее мокрую поверхность, и, пока я чертыхалась и ругалась, Сеня, прижимая к груди камеру, побежал в клуб, оставив меня в одиночестве.
– Ты куда? – крикнула я ему в спину, припуская следом.
– Извини, – прокричал он на ходу, не оборачиваясь, – но я не могу всю вечеринку за тобой присматривать! У меня свои дела! Чао!
Ну, надо ж, какой деловой ребенок. И кто еще за кем присматривает?
Не теряя надежды, я, проскочив развернувшееся на задней пляжной части действо, где собирались все, кому не был страшен дождь, ворвалась в клуб. Не скажу, что я тут же окунулась в атмосферу оглушительных битов и всеобщего веселья, ведь снаружи было так же громко и не менее весело, но вот в плане того, что дышать здесь практически нечем и двигаться гораздо сложнее, задний двор выигрывал.
Неким чудным образом меня принесло к барной стойке, напрочь хороня мои надежды найти Сеню. Тщательно подобранные мускулистые парни за стойками в черных футболках излучали радость и обслуживали четко и методично.
– Что будете? – сразу же выцепил меня один из барменов, как новую клиентку, одарив чарующей белоснежной улыбкой.
– Ничего.
– Вы участвуете?
– В чем?
– Не участвуете, значит?
– Не-а.
– Вау, вы шикарны, девушка. В первый раз вижу, чтобы у нас не участвовали и не пили одновременно.
– О чем вы?
– В общем, зря вы, девушка, сюда зашли, раз употреблять не будете, – прокричал мне бармен. – Все интересное снаружи будет.
– А что в программе?
– Увидите! – он мне задорно подмигнул и переключился на следующего клиента.
Я же постаралась совершить путь. И мне это удалось, правда, с переменным успехом. Если путь сюда я одолела за считанные секунды, то обратный до выхода занял время длиною в три песни.
Наконец-то, я смогла вдохнуть полной грудью свежий воздух, и теперь уже дождик перестал казаться мне противным. Найдя более-менее свободное место, я вновь проверила телефон на наличие сообщений от Егора. Их не было. Снова набрала его номер, но без толку.
– А ты че не с Черепом? – раздался прямо около меня знакомый зычный голос, принадлежащий одному из лысых громил, чьи выдающиеся мускулы были обтянуты белоснежной футболкой.
– А... я...
– Не нашла его?
Подсказав мне ответ, он почесал лысину и стал оглядываться вокруг. Я тоже огляделась и мысленно поблагодарила бога за то, что амбал был один без своих друзей. Значит, у меня есть шанс затеряться в толпе.
– Не нашла, мой милый Черепок как сквозь землю провалился, – и тут мне стрельнула в голову идея: – может, поищешь его?
– Поищу, – согласился он без церемоний. – Только ты со мной пойдешь.
– Зачем?
Но тут он проявил не дюжий интеллект:
– Как зачем? Я его искать пойду, а тебя потеряю. А если вместе пойдем, то никто не потеряется.
– Логично.
Бритый грубо (сомневаюсь вообще, что такие парни, как он, умеют делать это нежно) схватил мою руку, представив моему обзору свою могучую спину, на которой расползалось красное пятно...
Я глаз от него оторвать не могла – настолько оно было ярким на белом фоне и большим, даже не обратила внимания на то, что амбал направил свои гулливерские стопы в том направлении, куда указывала его интуиция. Правда, она его подвела, так как мы и двух шагов сделать не успели, как были нагло остановлены одной хмурой рожей, прилагающейся к крепкому татуированному торсу и абсолютно недружескому стоп-сигналу в виде перехвата держащей меня руки:
– Отпусти ее быстро. Или я тебе руку сломаю, – многообещающе оскалился мой спаситель, которого я бы из тысячи узнала.
И который вообще сейчас должен быть под домашним арестом под мамочкиным контролем.
– Ты че опух? – ответил ему амбал и попытался выдернуть руку, но Шер надавил сильнее.
– Вроде нет.
– Все-все! Отпускаю! – воскликнул испугавшийся боли прихвостень Черепа.
Он ослабил захват и я смогла освободить свою руку. Затем Артем отпустил его:
– Чтоб я тебя около нее не видел, – предупреждающе сказав ему напоследок.
Но бритый, оказавшись на свободе, почувствовал себя мега-мэном:
– Да ты ваще в курсе на кого хавалки поднял?
Упс, теперь становится по-настоящему страшно.
В следующий момент картина резко помутнела, словно являясь отражением на поверхности реки, подернувшейся рябью от того, что на нее красиво спланировал слетевший с дерева лист. Постепенно голоса становились все глуше, а само изображение становилось все темнее и темнее, быстро обращаясь в нечто, сильно напоминающее конец света. В том, что это все же не мировой эпик фэил меня убедили хлопки по лицу. «Пощёчины?» тут же мелькнула мысль, и я открыла глаза, не представляя, чем мне это грозит и каковы будут последствия.
Взору предстала такое зрелище. Надо мной склонился бритый бугай и, дыша на меня перегаром, периодически озабоченно интересовался моим здоровьем:
– Жива? Эй, девчонка! Ты «на колесах» что ли? О, жива, кажись! Народ! – он оторвался от созерцания меня, к тому же, к моему огромному счастью, перестал колотить мое лицо (там еще прежние синяки не зажили), выхватил из рук рядом стоящего паренька, который даже не рискнул пискнуть, стакан с яркой жидкостью, выкинул из нее трубочку, опрокинул содержимое в свой желудок. – Наш труп ожил!
Меня окружала огромная толпа народа, все пытались заглянуть мне в лицо и, завидев на нем признаки жизни, вопили «ура!«, чокались стаканами и пили за мое благосостояние.
Среди всех этих незнакомых лиц, не спешивших поднять меня на ноги, промелькнуло одно знакомое. Я не сразу узнала, кто это. Да и меня не тотчас признали: сначала бросили мельком взгляд, содержащий в себе малую долю любопытства, на лежащую на деревянном полу девушку, и тут же переключили его на что-то другое, но тут в голове щелкнуло, и взгляд вновь вернулся к девушке, на губах блеснула улыбка опознания, а голос, выражающий сумбурные чувства переживания и некой радости, обратился ко мне:
– Королева Весны? Ты как тут? И вообще как ты?
Я пробурчала в ответ что-то неразумное и потянула руки к нему – одному из друзей Артема, фанки-ману, у которого вся голова была покрыта темно-русыми мелкими косичками, по имени... по имени... не помню какому имени. Вот отшибло напрочь.
Видимо, на моем фэйсе-таки пронеслось некое не узнавание, так что он помог мне:
– Я Джава! Помнишь меня? Ну, меня так друзья называют. А родители называют меня Сережей. М?
– Спасибо, – пролопотала я, когда он вернул меня в вертикальное положение.
– О! Есть контакт! – он симпатично улыбнулся.
– Я тебя помню. А где...
– Ты громче говори, а то тут сегодня такой бедлам! Кошмар, короче. А ты чего тут одна? Почему твоя половинка отпустила тебя одну тут ошиваться?
– Артем только что тут был.
– Он? – Джава заливисто рассмеялся.
– Почему ты смеешься?
– Так его здесь вообще не будет. Он у нас же под мамочкиным арестом, – новый всплеск смеха. – Оливер, конечно, обещал переговорить с его родителями по поводу того, чтобы он приехал, но даже если у нашей звездульки и получится, то они в любом случае только через полчаса подъедут. А ты, по ходу, глюков словила. Я Шеридану выговор потом сделаю за недогляд за своей принцессой, то есть королевой, простите великодушно, Ваше Высочество, – он отвесил мне шуточный поклон, улыбаясь.
– Да нет же. Я точно видела, что Артем меня только что спас от этого амбала, – я указала пальцем в сторону стоящего к нам боком парня, который все продолжал радоваться тому, что я жива.
– Нет. Артема тут быть не могло, – со стопроцентной уверенностью в голосе сказал он. – Могу поспорить на что угодно. Даже на самое дорогое – на уши, – он сильно-сильно округлил глаза, давая мне понять, что это реально самое драгоценное в его жизни, – а они, ты сама знаешь – передают моему телу музыку! Если я не буду слышать, я не смогу танцевать!
– На свете есть глухие танцоры, – отвлеклась я от первоначальной темы, найдя противоречивое замечание. – Даже фильмы есть о глухих танцорах! И Бах тоже, кстати, был глухим!
– Во-первых, не Бах, а Бетховен. Себастьян Бах ослеп. Но не суть. Ведь, во-вторых, они не танцоры, а композиторы!
– Думаю, ты понял, что я имела в виду.
Он утвердительно кивнул:
– Думаю, да. Подожди-подожди! – неожиданно опомнился Сергей. – Ты сказала слово «спас»? От кого? Кто и что тебе сделал? Или это тоже привиделось?
Я посмотрела на свое плечо, где остались красные след от сильных пальцев амбала. Джава проследил за моим взглядом, убеждаясь, что это мне явно не привиделось. Я невинно ткнула пальцем в сторону пребывающего в состоянии эйфории виновника моих бед.
– Он. А Шер меня спас! А я... я потом в обморок грохнулась, видимо, от того, что они хотели друг друга побить... или может меня случайно задели?
– Сейчас я с ним поговорю, – зло ухмыльнулся парень и обратился к устрашающему меня субъекту: – Эй, мужчина!
– Ы? – осклабился на него бритый, не понимая чего тот от него хочет.
– Какие у тебя проблемы? Ты ударил ее? Не стыдно женский пол бить?
Обвиняемый парень шокировался, что было заметно по его внезапно напрягшемуся лицу: подбородок обрел и без того четкие черты, лоб украсили глубокие морщины, а глаза налились смесью ярости с непониманием. Но он обратился ко мне:
– Чё, очухалась, подружка Черепа? А это что за перец?
– Это...
Джава задвинул меня за спину.
– Считай, что я Черный Плащ, и сейчас буду спасать эту девушку.
– Ты кто? – не понял амбал.
Мультиков что ли в детстве не смотрел? О, теперь ясно почему он так сурово выглядит... Все же личность закладывается в детстве.
– Неважно, – сказал, как отрезал, Сережа. – Ты девушку бил?
Молодец, Сергей, правильную выбрал методику – разговаривать с ним как с дауном, то есть делать ударение на каждом слове и разделяя их паузами.
Честный взгляд амбала:
– Нет.
– Как нет? – удивился Джава. – А почему она в обморок упала?
– Да я ее за руку взял, чтобы вместе пойти Черепа искать, и по ходу суставы на руке пережал...
Ого, какие познания в медицине!
– От этого отправляются в бессознательные нокауты?
– Да нет вроде... Но мало ли, – он неопределенно пожал плечами. – У нас на тренировках каких только случаев не было. Да и сами девушки же как... как... – бритый явно не мог подобрать сравнение.
Но Джава ему великодушно помог:
– Как китайские вазы – тронешь чуть сильнее и все. Капец.
– Точняк! Тронешь – @uncensored@!
– Ну, Лен, кажется, у тебя просто очень нежное тело, – улыбнулся мне Сергей.
– Может быть... Но как же Шер? Я же его видела!
– Блин. Ну, я же тебе объяснил ситуацию. Его тут быть не могло. Хочешь, у очевидцев спросим? – я кивнула, фанки-ман тут же обратился с вопросом к амбалу. – Слушай, спортсмен, тут этой замечательной девушке то ли показалось, то ли в реале было, что парень пытался с тобой подраться, ее защитить типа.
– Какой еще парень?
– Который якобы, – он выделил это слово особым тоном, – пытался мордас твой разукрасить. Был такой?
Бритый хохотнул:
– Таких тьма. Но сегодня покушений не было. Пока не было.
– Ясно.
– Так че, разобрались че к чему?
– Вроде да, неопределенно кивнул Джава. – А что?
– Так отвести девчонку надо. Ее ждут.
– Давай лучше я сам отведу ее куда надо.
– А ты че знаешь куда?
– Разберемся. К тому же опасно доверять тебе это юное тело вновь.
– Что еще за тело? – не въехал амбал.
– Ее тело, – Джава улыбнулся. – Ладно, не парься. Отдыхай. Я с ней сам разберусь.
– Ну, бывай тогда, – хлопнул его амбал по плечу.
Мне помахал, не рискнув больше прикасаться и, повернувшись к нам спиной, направился прочь от нас. Моему обзору вновь предстала его спина, а память услужливо дорисовала картину произошедшего: я увидела кровавое пятно на его спине и грохнулась в обморок. Хотя у меня даже не было предобморочных симптомов – звона в ушах, потемнения в глазах и прочего. А вот сейчас мне снова поплохело.
– Что с тобой, Королева? – зашухерился Сережа.
– Вид крови не выношу, – содрогаясь, поведала ему я и указала на спину бритого, но не поднимая на нее больше глаз, иначе за последствия я не ручаюсь.
– Ты хочешь сказать, что увидела на его спине красную кляксу и решила, что это кровь, а затем бухнулась ловить глюки о своем любимом?
Джава откровенно ржал. И одновременно с этим был удивлен. Еще немного озабочен тем, что я, кажется, психованная дура.
– Так это не кровь?
– Нет, у него колор такой дизайнерский.
– А ты откуда знаешь?
– Между прочим, это довольно модные сейчас футболки с принтами различными, – начал посвящать меня в курс Сережа. – Главная их особенность – реализм. Например, вот кровавое пятно, типа у него под футболкой рана кровоточит. Есть еще такие принты, будто в футболка разорвана, а изнутри нее видно тело, но тело непростое: либо оно принадлежит киборгу, либо в нем рана, что кишки видать. Есть даже такая, у которой рисунок в районе левой стороны области груди, где сердце. Ну, там вот сердце и изображено.
– Правда? Такая классная задумка!
– Классная-то классная, но вот некоторые особо чувствительные девушки относятся к ним излишне серьезно, – он мягко улыбнулся.
– Я просто не знала, что такие бывают. Иначе не валялась бы тут как полная дура.
– Ты совсем не дура, – поправил меня парень. – Ты просто искренняя. И еще сильно запала на Шеридана.
Он подмигнул мне.
Значит, Артема здесь не было, и я его увидела в своем подсознании. Да, я тайно лелею мечту, что он станет для меня гранитной стеной, станет моей опорой и верой в будущее. Но это все – всего лишь глупые наивные мечты. И этот милый парень, сидящий напротив, который совершенно меня не знает, даже он видит меня насквозь.
Я пребывала в замешательстве:
– Кажется, перебор с эмоциями в его сторону.
– Да нет! Наоборот, ему нужны эмоции. Он нуждается в положительных эмоциях, ведь Шер погряз своем мрачном мире. Нет, он прекрасный человек, компанейский. Но каждому нужна любовь...
– А ты романтик, – заметила я, переминаясь с ноги на ногу.
Все это время мы стояли на одном том же месте – на месте недавнего происшествия. Мое тело уже заныло и хотело присесть. Но и говорить Джаве об этом было неудобно.
– Есть немного. Значит, ты приехала сюда в надежде встретиться с Охренчиком?
– Нет. Я приехала, потому что меня Егорка позвал.
– То есть у Матва теперь новая кликуха?
– Матвом ты брата моего называешь? – я дождалась пока он кивнул. – Какая?
– Ну, Череп. Его же так тот типок назвал? – непонимание в моих глазах, его последующие пояснения: – То есть, сказал, что ты подружка Черепа! И тебя надо к нему отвести. Так подружка... Или? В общем, я совсем запутался.
– А, это. Нет, на самом деле. Недоразумение чистейшей воды. Долго рассказывать, честно говоря.
– У меня есть время, Королева. Пошли, пока на тебя никто не напал, присядем на верхнем этаже – там диванчики есть, перекусим заодно. До начала еще есть время. А я тебе про сегодняшнее мероприятие расскажу.
Он потянул меня за собой, осторожно взяв за руку.
Вскоре мы пришли к указанному месту, поднявшись на второй этаж заведения, который был отделан под бар-ресторан.
То, как нам удалось протиснуться в толпе, пребывающих в состоянии экстаза девушек и парней, полностью оккупировавших каждый квадратный сантиметр клуба, даже лестницу, я не знаю, но это является всеобъемлющей заслугой моего сопроводителя. Здесь многие его знали: кивали, перекидывались парой фраз, хлопали по плечу, расступались, признавая свое к нему уважение.
Если бы я шла сейчас с Оливером вместо Джава Мэна, то нас бы, наверное, превратили в омлет, то есть это Олли бы постигла участь стать популярным блюдом на завтрак, а я бы стала украшением к нему в виде дохлой веточки прошлогоднего укропа. И все это произошло не потому что Оливера уважают меньше, нет, абсолютно не так. Олличку люди и уважают, и почитают, и стремятся выразить свое почтение, и заполоняют стены комнат его плакатами, и засыпают с его именем на губах, и что самое ужасное – фанатеют от него, как жители Ватикана от Библии, то есть занимаются идолопоклонством. Но этих парней, Джаву и остальных участников «Funk Jazzy Band» общество пока еще в ранг идолов возводить не торопится, искренне веря, что эти представители носителей XY-хромосом такие же, как и они сами, но немного талантливее.
Таким образом, из нас с Сережой не сделали омлета с приправкой, и мы без происшествий добрались до ресторанчика.
По пути Сережа пошутил пару раз о моей хрупкости, удивился тому как «такой громила как Шер» прикасается ко мне и все еще не умудрился сделать калекой. Я же, в свою очередь, тактично умолчала о многочисленных ушибах, синяках и прочих проявлениях «страсти» моего благоверного.
Все места были заняты. Оказалось, лишь на первый взгляд.
– Для special-клиентов тут держат парочку-тройку VIP-кабинок, – просветил меня Серж и притормозив пробегающего, видимо, на нитро-ускорителе официанта, перекинулся с ним парой фраз.
Официант быстро понял суть дела и, не дав мне толком оглядеться, повел нас к нашему столику.
Оформлено все было предельно аккуратно, даже мило: низкие темно-бордового цвета диванчики по обе стороны прямоугольного стола, которые освещаются тусклым светом от затемненных абажуров. Расстраивало лишь одно – отсутствие ограждения кабинки от общего зала, а также звукоизоляции. Наоборот, здесь специально установили дополнительные динамики. Хорошо хоть их звук можно было минимизировать. Но закрыться ото всех было нельзя, так что ощущение толпы преследовало в нон-стоп режиме.
Можно было, конечно, понаблюдать за ушедшей в отрыв молодежью, вот только с другой стороны, с которой была установлена полностью остекленная стена, открывались гораздо более интересные картины. А именно: деревянная площадка, на которой с трудом умещаются танцующие массы людей, которым нисколечко не мешает отсутствие навеса или зонта над головой – все промокли до нитки и просто наслаждаются тем, что их разгоряченные тела омывают капли дождя. По углам танцплощадки располагается несколько спасательных вышек, над которыми установлены навесы. На одной из вышек отжигает ди-джей, на трех других извиваются полуголые девушки-анимашки. Танцевальная площадка плавно переходит в береговую линию, по сути, пляж, где так же кучкуются группки современной молодежи: кто-то из них двигается, подстраиваясь под такты музыки, кто-то просто болтает, кто-то использует пляж по назначению и, развалившись прямо на песке, получает лунные ванны, а кто-то пытается строить фигуры из песка. Мне, некстати, вспомнились недавние размышления, в которых принимал участие Ваня-кондуктор, как раз об этих дизайнерских творениях из песка, но я быстро отогнала их прочь как наваждение, и они спарились со скоростью вокзальных бомжей, которых попытался накрыть ночной полицейский патруль. А я продолжила изучение пляжной полосы. У кромки берега, словно тридцать три богатыря со страниц Пушкина, стоят охранники. Отгоняя одним своим видом у нетрезвого народа даже намеки га мысли о ночном купании.
– Классно здесь, да? – с сияющими глазами ворвался Джава в мое отчужденное созерцание обстановки, который уже успел заказать нам еды.
– Супер!
– Ага, – он обвел взглядом заоконную панораму. – Самый зэбэстишный летний клубец.
– Согласна. Слушай, а если он такой классный, то почему вы со своей командой не провели бал-маскарад именно здесь?
– Ах, это... Ну, знаешь, он не рассчитан же на экстра-большое количество народа, – немного замялся мой собеседник.
– Похоже на консервную банку со шпротами, – покивала я головой. – Вот сегодня, например.
– Знаю. Но мы не рассчитывали даже, что так много людей придет.
– Да ладно? У вас что, обходится и без людского ажиотажа?
Сережа, почесав кочерыжку, понурил ее:
– Да нет, вообще-то... Но так хотелось праздника. Тем более погодка паршивая обломила нам уличный джем. Просто не было другого выхода, – он пожал плечами, призывая меня поверить ему на слово.
– И что же вы сегодня задумали? Чья была идея?
– Идея полностью запатентована молодым перспективным рационализатором Сергеем Алексеевым, за которым стоит будущее. То есть мною, – выпятив грудь колесом, ответил он на мой немой вопрос, – ну, все поддержали. Кроме Шера. До него вообще не дозвониться.
– Ага, у него тетя Фрося телефон конфисковала, – подтвердила факт, известный мне не понаслышке.
– Оу, уже зовешь ее по-семейному тетей Фросей? – удивился Джава.
– Она сама меня просила так ее называть, – соврала я, и глазом не моргнув.
Но мысленно опровергла свои слова: «Черта-с два она окажет мне такую честь, да она скорее согласится станцевать брейк в команде своего любимого сыночка, чем воспылает ко мне нежными чувствами».
– Она скорее бы попросила ей руку откусить, по-моему, – недоверчиво откомментировал Сережа, округлив глаза, видимо, зная ее не хуже, чем я. – Чем ты ее опоила? Неужели заказала в «Союзмультфильме» ядреную дозу «Антизверина»?
Я прыснула, даже не подставив кулачок, как далекая от цивилизации дикарка, и поспешила перевести тему:
– Так что сегодня будет?
– Уже есть, – подправил меня парень. В его глазах вновь зажегся огонек азарта, а тетя Фрося со всеми своими закидонами тут же вылетела из головы. – У нас сегодня супер-пупер-мега туса!
– Вау! – не стала я идти его ожиданий и создала воодушевленный вид, подстегивая его запал.
– Не то слово. В общем, сама все увидишь, когда парни подтянутся. Мы взорвем «Summer Times». Точно тебе говорю.
– Охотно верю. Ты меня заинтриговал. А вообще все офигенно получилось, – заверила его я.
Парень зарделся, подмигнул мне, пустил на радостях «волну» – волнообразное движение от кончиков пальцев одной руки до кончиков пальцев другой, а затем по-шутовски поклонился, найдя во мне апплодирующего зрителя.
Вскоре появился паренек-официант, в темпе заставил стол тарелками, стаканами и столовыми приборами, и умотал со скоростью шквального ветра, будто за ним гонялись брошенные им экс-супруги, требующие оплаты алиментов. Сергей тут же набил рот жареной картошкой и приготовился слушать рассказ о том, как я попала в клуб.
Я его не разочаровала, во всех красках поведав ему историю своего фееричного проникновения в клуб, а сам он, оказавшись эмоциональным слушателем, дико ржал, практически рыдая, и юморил, развеяв во мне ощущение некой пустоты, которое поселилось в душе после того, как я осознала, что Шер оказался бредом моей сумасшедшей фантазии. Возможно, эти чувства развиты во мне лишь на уровне сравнения, ведь до того, как он типа появился весь такой брутальный из ниоткуда, у меня все было совсем не сахарно. Зато после выдачи моим мозгом альтернативного хода событий сегодняшнего вечера с последующим развеиванием вымышленного галлюциногенного субъекта, мое настроение с настороженно-возбужденно-восторженного сошло на удрученное. И просто замечательно, что я пересеклась с Джавой – этот парень, пребывающий в состоянии вечного позитива, подсадил и меня на свою волну.
Так что мы громко смеялись, шутили, изображали ситуацию с бритым в красках, без конца жестикулируя и забираясь ногами на диванчики. Думаю, у несчастного человека и его босса Черепа благодаря нам прислучился внеплановый приступ икоты и ожог ушей.
Я озвучила свою мысль, а Серж заржал еще громче:
– Главное, чтобы у твоего мелкого брательника приступа не случилось, а то маленький икающий подросток с самовозгорающимися ушами кого угодно заставит молиться, представ перед ними настоящим демоном из преисподней.
Я мгновенно представила себе эту незабываемую картину и подключилась к смеющемуся парню.
Мы бы с ним еще долго могли так весело проводить время, несмотря на то, что с наших тарелок уже давно была сметена вся пища, но к Сереже подскочил какой-то его знакомый, которому он меня представил девушкой Шеридана, и сказал, что все в сборе. Тот его поблагодарил за информацию, по-дружески похлопав по плечу, и, как истинный джентльмен в десятом поколении, предложил сопроводить меня в пути к обществу на уличную данс-площадку.
Я подумала-подумала и решила, что наблюдать отсюда будет куда безопаснее.
– Нет, спасибо, Сереж. Думаю, отсюда лучше погляжу. Тем более мне с братом надо встретиться, а здесь ему легче будет меня найти.
– Спустилась бы, с парнями поздоровалась. К тому же мы бы тебя в первые ряды протащили.
– Отсюда тоже вид неплохой. Да и неохота под дождем мокнуть.
– Там настоящий драйв! Ничего ты не понимаешь.
– Передавай мальчишкам привет от мега-скучной меня. И удачи!
– А ты смешная, – добродушно заметил он, но я не поняла причины его веселья.
– Почему?
– Говоришь так... ми-и-ило: «Мальчишки»... И удачи желаешь, будто мы на соревнованиях выступаем против сборной мира по брейк-дансу. Такая наивная и забавная.
– И что, есть такая сборная команда?
Джава Мэн не сразу сообразил, что ответить любознательной мне, но его ответ не разочаровал:
– Есть такая или нет, неважно. Но когда она появится, я обязательно пополню ее количество своим присутствием. А теперь я побежал.
– Пока-пока, – помахала я ему на прощание и прилипла к окну, где минуток через десять обещалось начаться шоу, перед этим набрав Егора и прослушав, как механический голос предупредил меня, что «абонент не абонент».
На уличной части клуба уже вовсю шли массовые перемещения, подготовка к выступлению фанки-манов, как я думаю. Господа охранники методично очищали для этого танцпол, а народ охотно расступался, ведь все знали, зачем они сюда пришли. Одна я была не совсем в курсе, но это даже больше подстегивало мой интерес.
Вскоре все было подготовлено, да и сами ребята были уже там, но не в полном составе. Я разглядела высокого Дэна, Илью, который оставил кому-то свой фотоаппарат на хранение, весельчака Сережу, татарчонка Малика и невозмутимого Владимира, который умудрился припереться сюда с зонтом. Интересно, как он танцевать с ним собирается? Ни Оливера, ни Артема не наблюдалось, что даже к лучшему. Зато я разглядела в толпе мандариновую макушку Соньки, так вот куда она улетела на всех парах после неудачного сватовства.
– Йе-йе-йе, народ! С вами я – Mister Silver! – возопил сегодняшний шоумен с одной из вышек, пристроившись к танцующей полуголой девице.
Она осталась там же и использовала оратора вместо шеста, что ему, по-видимому, отнюдь не мешало, даже наоборот.
– Йе-е! – откликнулась толпа на его вопли.
– Как настроение?
Разнобой голосов удостоил его ответа:
– Отлично!
– Хорошо!
– Супер!
– @uncensored@!
– Вижу, вам на самом деле ох...офигенно! Скажите: «А-йе»!
– А-йе!
– Скажите: «Йе-йе-йе»!
– Йе-йе-йе!
– Скажите: «Фанки-маны»! – не унимался активный ведущий.
– Фанки-маны!
– Скажите: «Summer Days»!
– Summer Days!
– Скажите: «...»! – он произнес нечто быстрое и совсем не непередаваемое обычными людьми, в народе именуемое битбоксом. Толпа даже не совершила попыток повторить, громко рассмеявшись. – Окей, но мне кажется, что тот паренек в желтой футболке, да-да, ты, сумел отрепитить!
Парень удивился, поржал со всеми и пожал плечами.
– Это я отрепитил! – проорал Малик, рисуясь перед пришедшими на них посмотреть.
Или может перед своей невестой Эльмирой? Что-то я ее не вижу в толпе.
– Так давай сюда ко мне, чувак, вместе прикольнее получится битбоксить! – возрадовался шоумен.
Но Малик не согласился, сославшись на то, что ему «на площадке привычнее брейкить».
Таким образом, началось то самое шоу, которое все ждали. Многие уселись вокруг выстеленной специально для парней фанеры, остальные, кто не урвал себе козырных мест, стояли, некоторые вытащили из клуба стулья и теперь чуть ли не вчетвером пытались на них взгромоздиться, а особо ушлые девушки забрались на плечи к своим парням. И ни одного из них не смутил немного усилившийся дождь.
Фанки-маны под четкий битбокс мистера Сильвера выделывали всяческие движения верхнего и нижнего брейка, которые я и успевала разве что смотреть, а также ахать и охать, наблюдая немыслимые сальто и кручения вокруг своей оси на голове и на руках. Их футболки давно намокли, и многие уже избавились от них, заставляя девчонок растекаться, растворяясь в «небесных испражнениях», как любит шутить мой братец-кролик.
Парни сменяли друг друга или выполняли совместные движения. А когда ведущий немного выдохся, микрофон перешел к Малику, который показал свои умения, совсем не хуже, чем у его предшественника. Когда и Малик устал, в дело вступил ди-джей, меняя треки в стиле фанк, а на фанерку стали пускать всех желающих. Теперь танцевали все: и девушки, и парни. Знакомая морковная черепушка также отметилась на данс-площадке, а вслед за ней и Егор. Рядом с ним я приметила Леську, которую он одарил жгучим поцелуем перед тем, как отправился показывать свои умения. А влезающий в каждый момент мистер Сильвер мгновенно окрестил Лесю самой сексуальной цыпочкой вечера.
Я, не думая ни секунды, отправилась ловить братика прямо на месте преступления, как говорится. Я же только ради него сюда пришла, так что не стоит откладывать на потом свои планы. К тому же потом он опять сбежит. А телефон у него, наверное, разрядился, какой уже день дома не ночует – и зарядить-то не может по-человечески.
И вот что же я сначала делаю, и только потом думаю? Невообразимо давящая толпа заставила меня вспомнить о том, что я только что наполнила желудок, а отсутствие свежего воздуха о том, что я все же не вампир, чтобы обходиться без него. Но отступать было поздно, к тому же, по ощущениям, я преодолела уже полпути. А значит должна быть примерно у входа.
Внезапно, меня за шкирку потянули вверх, и я не придумала ничего лучше как зажмуриться, считая спиной перила, а также уповать на то, что это не бритый активизировался. Ему, вообще, по режиму сейчас икать положено и уши остужать, а не невинных девушек красть.
Мое тельце прижали к стенке и дыхнули приятным мятным запахом прямо в лицо. Значит, это и не Фео, всенепременно дыхнувший бы на меня «Беломорканалом», обрадовалась частичка мозга, которая предполагала, что похитителем мог оказаться он, даже несмотря на наше соглашение.
– Глаза открой, – приказал мне знакомый до боли в сердце голос.
Я покачала головой, не желая, чтобы мой персональный глюк вновь пропал:
– Не-а.
– Все же открой, – тон стал на йоту мягче, но такой же напряженный.
– Нет, ты же тогда пропадешь, – честно выпалила я, умирая от желания подглядеть и убедиться, что это тот самый долгожданный иллюзорный обман.
Последовал короткий смешок:
– Я сейчас пропаду, если ты не откроешь свои серые глазки, – многообещающе поведал мне он угрожающим тоном.
– Хорошо, – кивнула я и медленно открыла глаза.
А там... там стоял Артем Охренчик собственной персоной и недовольно разглядывал мое лицо. Его маска была непроницаема, а я даже не знала, что и думать: рад он меня видеть или все еще живет сегодняшними обидами? Он навис надо мной, защищая своей широкой спиной от толпящихся на лестнице людей. А я, вопреки своим ожиданиям, оказывается, недалеко ушла, раз он меня на лестнице выловил.
Или же меня вновь посетила галлюцинация?
Желая это проверить, я протянула руку к его лицу, проведя пальцами, оцарапывая кончики, по небритой сегодня щеке и по сухим губам, не отводя при этом взгляда от его расширившихся глаз. Нет, это точно не глюк. Иначе откуда тогда взялось напряжение, исходящее из прикасающихся к нему кончиков пальцев, и почему его рука, сжимающая меня за талию, возомнила себя конечностью Валуева, налившись мускулами и усилив силу сжатия, от чего было совсем не больно, а даже... приятно?
Потребовалось несколько секунд, показавшихся мне вечностью, чтобы он мотнул головой, стряхивая с себя возникшее между нами электрическое поле, которое разве что не искрило.
– Ты что здесь делаешь? – грубо спросил он меня, отпустив мою талию, но не сдвинувшись с места и не давая мне уйти.
А мои пальцы все еще источают ток, меня не просто обесточить.
Но отрезвить можно. Особенно таким вот грубым тоном.
– Ты мне не хозяин. К тому же мы, – ой, как больно это произнести, и страшно услышать его подтверждение, но по-другому просто не получится, – расстались, – кажется, мой голос все-таки сорвался.
Артем замер, как кобра, готовая к нападению, лишь ждущая подходящего момента.
– Я помню, – кивнул он, и невидимые искры разом пропали, словно меня окатили ушатом холодной воды, или даже, скорее, опрокинули на меня, горлопанящую во весь голос нецензурные песни, ночной горшок в безлунную ночь на задворках средневекового Лондона.
– Тогда я пойду.
Он еще полминуты думал, заглядывая мне в глаза, пытаясь прочитать по моему лицу мысли, но попытки были безуспешны – телепатом он не был, да и читателем душ всегда был хреновым.
– Иди, – наконец сдался он.
– Пойду, – буркнула и поплелась вниз по ступеням, кое-как пролезая мимо тусящего молодняка.
«Что я делаю?» – вертелось в голове Шера, когда он наконец-то соизволил выпустить свою малышку, так отчаянно требующую глазами и всем своим несчастным ожидающим видом ее не отпускать. Чего она от него хотела, понять было не сложно. Ее желание услышать от него слова прощения, подтверждения, что произошедшая сегодня ссора являлась лишь некой блажью, своеобразной попыткой разрядиться, но ни в коем случае не носила серьёзного характера – плескалось в ее больших серых глазах, отдавая детской наивностью и незамутненностью жестокими взрослыми проблемами и глупыми эгоистичными решениями.
Широко распахнутые цвета камней Стоунхенджа, в обрамлении чуть подведённых тушью длинных ресниц, два огромных кристалла смотрели на него не мигая и вопили безмолвно, как это могут только камни, но оглушая своей тишиной, резонируя в ушных раковинах, словно волны ультразвука, заставляя его пережить целую гамму чувств от искренней любви до искусственной ненависти, в перерывах между этим останавливаясь на удивление, жалость, сочувствие, самобичевание. Во всем этом проглядывалась бессистемность и отсутствие логики, которая подразумевала сделать их обоих счастливыми, выдвигая на передний план острую НЕжеланную, но необходимую мизантропию по отношению к ней. Ему просто физически требовалось возненавидеть ее, чтобы вызвать ответную реакцию, и чтобы покончить с этим раз и навсегда.
Да, еще только сегодня он переживал из-за того, что она его побаивается – и не зря, ведь он специально добился такого к нему отношения, все было заранее продумано и спланировано. Но он не учел своих чувств. Не учел того, что ему будет больно от того, что она шарахается от него, как неудачливый герой-любовник от вернувшегося раньше времени из командировки мужа. Также не учел, что Лена станет нужна ему как воздух или как вода для рыбы, выброшенной приливной волной на берег.
И до сих пор не понимал. Лишь сейчас, отпустив ее и расставив все точки над «i», услышав: «Ты мне не хозяин. К тому же мы расстались,» – сорванным надломанным, но отчего-то поразительно уверенным голоском, он вдруг со стопроцентной точностью осознал:
«Я так давно тебя искал по грязным пресным руслам,
Зубами сети рвал, напрягая каждый мускул"14
Он перепробовал много девочек, не ведя подсчет, да и не запоминая, впрочем, их. Только Соня в самом начале их знакомства зацепила его чем-то. Возможно, своей бесшабашностью, удивительно сочетающейся с невинностью. Такие девочки, как она, цепляют, с ними интересно проводить время. Они ругаются как сапожники, верят в сказки, хотя никогда не признаются в этом, во всем выкладываются по максимуму. С ними занимательно... какое-то время, но когда любопытство проходит, они надоедают, и от них сложно избавиться, да и не сразу понимаешь, что хочешь именно этого.
Артем и сам бы не сразу осмыслил факт того, что их отношения не имеют будущего, хотя бы потому что не его это судьба – воспитывать вздорную девицу, попка которой плачет по отцовскому ремню, если бы не Оливер и взявшаяся, как по мановению волшебной палочки, телепортировавшейся ему в руки прямиком из Хогварца, ее старшая сестричка Лена.
Будучи абсолютно спокойной и уравновешенной, скромной, податливой, нежной и мягкой, она ворвалась в его жизнь и устроила революцию подобно Эрнесто Че Гевара на Кубе, причем и сама того не зная, что делало ее еще более родной для Артема. В первую встречу – да, он был решительно настроен ее убить, когда узнал, что они теперь в законном браке. А сейчас... сейчас все по-другому.
Сейчас ему приходится держать себя в рамках, чтобы перестать постоянно дотрагиваться до своей щеки, которую словно током ударило после ее легкого, практически невесомого прикосновения. И он понятия не имел, о чем она думала, когда протягивала к нему свою изящную ручку, но на ее лице отразилось нечто такое, что заставило его чувствовать себя призраком, будто она не ожидала его здесь увидеть, но вот он собственным могучим торсом стоит перед ней и пытается скрыть радость от встречи за грубостью. А сам был дико рад ее видеть, ведь после ссоры в беседке Шер не находил себе места и сделал много глупостей, а может и нет, но кто рассудит?
«Я не хочу тебя слушать!« – зажимая ладонями уши, понеслась она прочь, но Артем не побежал следом за своей малышкой, хотя тело совершило рефлекторное движение вперед, которое он, превозмогая себя, пресек.
– Стой!.. – шепот, сорвавшийся с губ вслед его малышке, так ее и не нагнал, тогда Шер заново прокрутил в голове ситуацию и великодушно отпустил девушку: – Нет, лучше беги. Беги от меня подальше.
Разумные, как он непритворно полагал, слова немного охладили его чувства, и Артем вернулся в дом, не желая никого ни видеть в данный момент, ни с кем не говорить.
– Иди в машину, моя красавица, – донеслась до него фраза удаляющегося с кухни брата, а следом за ней – звонкий чмок в щеку, может руку.
Раньше, он бы приревновал Соню. И не посмотрел бы, что человек, лобызающий ее конечности, – Оливер, его кузен. И даже больше, чем кузен – он его лучший друг.
– Подожди меня на веранде. Это как выйдешь – направо вдоль дома, – слышно было совсем тихо, видимо, Олли с Сонечкой уже стояли на пороге. – Я сейчас подойду.
– Ага.
Шерри даже немного удивился безоговорочной покорности девушки – ему бы она весь мозг вынесла, не устав объяснять, как опасно оставлять свою девушку одну, ведь ее могут похитить, обесчестить, или же вообще оба действия совместить. Со стороны казалось, что у них все идеально. Но обстоятельства, предшествовавшие данной ситуации, носили некий характер, не позволяющий ему сомневаться в Оливере. И вот снова противоречивые мысли вышли на передний план, а сам он не успел ретироваться в комнату, закрыть дверь на замок и, нацепив наушники, проигнорировать желающего пообщаться с ним брата.
– Артем, надо поговорить, – перед ним стоял Олли, решительно настроенный на серьезный разговор, что можно было понять по крепко поджатым губам.
– А есть о чем?
Оливер кивнул. Шер не стал спорить, к тому же момент прятаться от братца был уже давно упущен. Так что он прошествовал мимо него в кабинет папы, где у того стоял встроенный в стенку секретный бар, о котором в доме знали все кроме Ефросиньи.
Он достал из бара, схватив за узкое горлышко, и безмолвно откупорил непочатую скульптурную бутылку темно-янтарного цвета виски. Одним движением головы спросил Оливера, налить ли ему, тот, вскользь глянув на этикетку и отметив, что это «Jameson Vintage», утвердительно кивнул. Предложи ему Шер простолюдинский пивасик, он бы стопроцентно отказался, хотя сейчас не мог этого гарантировать, желание насытить кровь градусами появилось само собой и призывно требовало его удовлетворить. Стаканчик виски оказался весьма кстати.
Шер положил в оба сверкающих чистотой стакана немного льда из мини-холодильника и залил их виски. Подал один Оливеру вместе с вопросом:
– О чем ты хотел поговорить? – и развалился в соседнем, обитое золотисто-красной тканью, кресле.
– Ха, – неестественно усмехнулся брат, – мы с тобой как герои «Крестного отца». Сидим оба такие при понтах, крутые типа. Виски хлебаем. Сигар только не хватает. Или у дядюшки есть заначка?
Артем невесело усмехнулся в ответ:
– У него всегда есть. И ты даже знаешь где.
– Помню, мы в детстве часто вместе шороху тут наводили.
Оливер уже готов был погрузиться в воспоминания, но Шер его резко перебил:
– Ты пришел, чтобы потрещать о детских шалостях?
– Нет. На самом деле нет, – покачал головой Оливер, сделав небольшой глоток. – Совсем неплохо, – сделал он комплимент терпкому напитку. – Сладковатый, с фруктовыми тонами, немного острый. Напоминает Лену.
– Совсем нет, – не согласился с ним Шер и залпом осушил весь стакан.
Ему не хотелось наслаждаться насыщенным ароматом сочных фруктовых плодов, приправленных корицей и патокой, так что он даже не ощутил мягкой сладости отборного букета, но его все же накрыло долгое и деликатное, как выразились бы знаменитые дегустаторы, послевкусие: сладкое, терпкое, пряное, с винными нотками. И вот, хоть убей, Лену он в этих острых нотках никак не находил: сладкая – да, терпкая – да, пряная – да, но острая? Определенно, нет. Этот виски, скорее, напоминал, коктейль из сестричек: сначала сладенькая старшая, затем остренькая младшая.
– Ты просто ее не знаешь еще, – уверенно перебил размышления Шера Оливер. – Она вкусная девочка, но совершенно не бесхарактерная, как тебе, наверное, кажется. Добрая, милая, хорошая. А после общения с тобой в эту конфету будто добавили тротила. Спасибо огромное, Нитроглицерин Динамитыч, блин.
– Да не за что. Всегда к вашим услугам, – поднялся с дивана, чтобы налить себе ещё виски, но на самом деле всего лишь хотел спрятать лицо, предательски полыхнувшее от того, что Оливер, видите ли, лучше знает его малышку.
– Тебе надо расстаться с Леной.
Гробовое молчание. Плеск янтарной жидкости и звон кубиков льда о стенки стакана.
– Мы и так... расстались, – последнее слово далось Артему с трудом, что не укрылось от Оливера. – Практически расстались.
– Что мешает сделать это точно?
– Пока не могу.
– Почему?
Шер взял себя в руки и вернулся в кресло:
– Есть кое-какие проблемы.
– Дай угадаю. Эти проблемы называются: «Я влюбился в нее, брат»?
«Это тоже» проинформировали его глаза Артема. Но он не сознался, к тому же не считал это существенным, ведь были еще штампики в паспортах, а также без вазелина лезущий во все щели мира мэр.
– У моих проблем есть только одно название – fuck.
– На что у меня есть ответ: «рядом птица» по-английски.
– А?
– Просто переведи.
– Near bird? – он недоверчиво произнес, прокрутил в голове, прислушался к звучанию и понял, что ему ответил братик. – Плюс один за сообразительность!
Артем поднял вверх бокал, чокаясь воздушно-капельным путем с Олли, и залпом осушил его. Брат лишь хмыкнул на это. О том, что Шерри лучше вообще не пить, он прекрасно знал, ведь после офигенно проведенного вечера в компании зеленого змия, на утро его братика всегда мучили последствия в виде полного отсутствия памяти, а также находилась куча всего, за что ему приходилось огребать.
– Так что у вас с Саннетт? – вскользь поинтересовался Шер, по телу которого прошла теплая волна.
– Я не знаю, – шумно выдохнул Олли, махом встав и снова сев в кресло, он поставил недопитый стакан на столик и зажал голову руками.
Словно это он, а не Артем осушил только что два полных стакана вискаря.
– Что значит «не знаю», Олик? – тут же ухватился Шер. – Еще только недельки две назад я слушал твои дифирамбы сам знаешь кому, а тут такая резкая перемена?
Оливер резко соскочил с кровати:
– Дифирамбы оставим. Мои чувства не изменились. Но я понятия не имею, что делать с Соней. Она... совсем даже неплохая. И...
– И сущий ребенок, – оборвал его Артем.
– Это да. Но она еще и девушка.
– Да ладно? – иронизируя, округлил глаза Шерхан. – Спасибо, что глаза открыл, брат. А то я так и не понял бы с кем два месяца провстречался!
Словесную перепалку прервал звонок от Ванильного на новенький сенсорный коммуникатор Оливера. Его предыдущий мобильник, в не подлежащем ремонту разрушенном состоянии, предоставил ему сегодня Степлер со словами, что «этой хренью его чуть жизни не лишили», причем, как он попал к нему в руки, парень умолчал, обиженно заявив, что ему мобильник прилетел точно в голову, как вражеский снаряд, но никак не в руки. Из переданной ему кучки обломков целой оказалась только симка, так что особой утраты Олли не ощутил и приобрел новую «игрушку», которая сейчас верещала: «Wo! I feel good, I knew that I wouldn't of I feel good...» голосом Джеймса Брауна, он спешно снял трубку:
– О, привет-привет! Нормалды! Сам как? Да не, проехали, не парься, уже забыл. Ага. Оу, пати в «Summer Times»? Еще бы! Конечно, я буду. Что за вопрос? Шер? Ну, – Оливер перевел взгляд на именуемый объект, – он же у нас под маменькиным арестом... – и тут же схлопотал легкий пинок по ногам от брата. – Он злой. Не знаю. Попробуем с этим разобраться, хотя... сам знаешь, как тут все запущено. Ладно, бывай. На созвоне.
– Хорош кряхтеть, Шерри, – окликнул брата Оливер, тот изобразил на лице слабый оскал и не поскупился на совет:
– Лучше заткнись.
– Да ладно, я же знаю, ты хочешь пойти. Ну, хочешь, я поговорю с тетей Фросей? – Олли откровенно издевался над братом. – Отпрошу тебя у нее и пообещаю, что не выпущу тебя из-под собственной опеки.
– Ты сейчас предложил мне опозориться вместе с тобой на людях, в общественном месте, так сказать? – процедил он сквозь зубы.
Звездный брат в шутку обиделся:
– Я же как лучше хочу, о тебе беспокоюсь...
– Я тебя щас убью! – мстительно пообещал Артем, направившись к бару в третий раз.
– Эй-эй. Стоп. Может ты не будешь сегодня экспериментировать с «водой жизни»?
– А я и не собирался, – он обернулся к брату, крепко держа в руках закупоренную бутылку, как будто это была бейсбольная бита. – Я тебя ею тресну, если ты от меня не @uncensored@. Окей?
– Окей, – Олли поднял руки, сдаваясь. – Уже ухожу.
– Погоди, сначала поможешь мне, – бутылка вновь вернулась на законное место, а Шеридан поведал брату план своего побега.
Сбежать из дома он решил уже давно, но сегодня окончательно уверился в необходимости побега на сто процентов. Самое последнее, что он может простить людям – это насмешки над его величеством, а живя с родителями, которые все еще продолжали быть инвесторами иждивенца, сидящего на их шеях, он становился бездонным колодцем для насмешек, хоть половником черпай да не захлебнись.
По плану Шера Оливеру рассчитывалось занять на некоторое время его место, а ему покинуть дом под видом Олли. Предполагалось, что Оливер будет изображать из себя брата до тех пор, пока его не пропалят родственники или не сдаст Веник, который может случайно обнаружить подмену, ему всегда везет на всякие нелепости. Поэтому рэпер отзвонился Соне и соврал, что ему пришлось срочно-пресрочно уехать, так как дело касается жизни и смерти, так что ей придется добираться домой одной. Соня наслала на своего парня все ведомые и неведомые проклятия, пожелала охрипнуть на сцене и помереть от жажды на глазах миллионов своих фанатов, которые бы затем кровожадно растаскали его бренное тельце на сувениры. Оливер ее слова воспринял стойко, шепнул на прощание, что «обожает свою горячую штучку» и, проследив в окно, как она ушла, отдал Шеру команду к началу действий.
Четко следуя намеченному плану, Шер наскоро побросал в спортивную сумку шмотки первой необходимости, распрощался со своей коллекцией сникеров, пообещав им шепотом скоро забрать их с собой, спер по-тихому из сейфа Ефросиньи свой телефон, надвинув на глаза козырек кепки и напялив поверх нее капюшон, спешно покинул территорию резиденции старшей четы Охренчиков и запрыгнул в свою родную «бэху», от которой ему наконец-то были возвращены ключи.
Вообще, вся эта ситуация с обменом машин была такой дурацкой, что без смеха не взглянешь. Они с братом решили поспорить, как это обычно делали, на какую-нибудь глупую ерундовину, так, ради азарта, чтобы развеять скуку. Вот и в тот раз они забились на то, что, пробегая по коридору с подносом, полным горячего чая на двоих и изящным антикварным заварником, Вениамин Аристархович о веревочку, добродушно протянутую парнями в десяти сантиметрах от пола, не споткнется, а споткнувшись, не упадет и удержит равновесие, как истинный гарсон, получивший медальку и звание почетного халдея в Ассоциации Рестораторов. На кон они поставили свои тачки. Проигравший должен был отдать свою машинку победителю до сегодняшнего дня.
Но, к вящему разочарованию обоих, Веник так и не дошел до веревочки, растянувшись на полу за три метра о подкинутую кем-то безгранично заботливым банановую кожуру. Шеру чуть позже вспомнилось, что это его рук дело, но сознаваться он посчитал делом ниже своего достоинства. Так что сложившиеся обстоятельства парни отнесли на счет роковой случайности, приведшей к полному разгрому обоих. Нарушать правила спора было нельзя, и они обменялись, таким образом, Оливеру пришлось кататься на шестой «бэхе», а Артему на «Эскалейде».
– Здравствуй, красотка, – проведя по приборной панели, ласково обратился к своей четырехколесной подруге Артем, – больше я на тебя спорить буду, обещаю. О-о-у, во что же тебя превратил, родная, этот Оливер-Руки-Крюки-Из-Жопы.
Он с негодованием оглядел салон, на заднем сидении которого был целый склад пакетов с логотипом «Bronx Stile», проматерился на счет сдвига Оливера по теме одежды и необходимости ее пиарить, закинул к ним свою котомку, достал из бардачка диск наугад, вставил его в магнитолу и, когда салон наполнили басы «Триады», мгновенно узнал вторую сидишку альбома «Точка Росы» и понял, что сделал верный выбор. Он выбрал пятый трек и резко стартанул.
Охренчик-младший немного поколесил по городу, наслаждаясь тем, как дорога мягко стелется под колесами и слушал музыку, а затем решил отправиться по адресу той квартиры, что досталась им в дар с Леной от мэра. Он созвонился с Толяном, чтобы разузнать адрес, но тот смог снабдить его информацией лишь о номере дома и улице, а вот квартиру Шеру предстояло найти самому, как и пробраться в нее, ведь те ключи, что были у него, он отдал своей женушке, с которой у него сейчас были напряженные отношения, и звонить, чтобы забрать ключи, он точно не собирался. А сейчас даже испытывал некоторое ощущение малюсенькой жалости, что отказался от помощи Оливера, который легко мог бы помочь ему снять квартиру в любом районе города.
Подъехав в центр, где расположился шикарный многоквартирный дом, в котором и должна была быть необходимая квартира, он решил не рисковать и не штурмовать крепость своими отмычками. Здесь ведь и охрана на высшем уровне, так что полицаи, в случае чего, за полминуты нарисуются, а обратно за решетку – вот уж глупость сверх меры.
Артем решил еще немного покататься по городу, по которому успел соскучиться за двадцатичетырехчасовое принудительное заключение, ему хотелось надышаться воздухом, прежде чем он приедет на тусу в клуб. Наездившись вдоволь, он припарковался у моста при въезде в город, который ему особенно нравился. Дойдя до его середины, он достал телефон и изучил пропущенные вызовы, но перезванивать никому не стал, лишь отметил, что он все же был нужен многим из его друзей.
– Да... Нужен всем, кроме тебя, – как-то обреченно выдохнул он, открыв фотографию спящей девушки, на лице которой красовался фингальчик, ничуть не смущавший его нежных чувств.
Что-то его кольнуло в сердце в этот момент, будто она просила его о помощи, якобы с нею что-то произошло. Его сердце заколотилось чаще, рука зачесались в желании набить морду обидчику, но он молча созерцал ее изображение, еще крепче сжимая в руке телефон, умом понимая, что это его больная фантазия, которая ищет причин для встречи. Экран быстро покрылся мелкими каплями дождя, пока совсем не погас, а потом Артем еще некоторое время не мог отвести взгляда от потухшего дисплея, но ехидный голосок в голове не преминул намекнуть ему, что в довершении картины ему только скупую мужскую слезу пустить осталось, и он вновь взял себя в руки.
Дорога до клуба не заняла много времени, а вот количество присутствующего там народа смущало. Создавалось впечатление, что клуб резиновый.
Перед тем, как покинуть машину, он дыхнул в сложенную лодочкой ладошку, и понюхал – запах виски все еще не выветрился. «Парням это не понравится», мелькнуло в голове Шера, он зажевал две подушечки мятной жвачки, которую выплюнул уже через десять минут, и вдруг понял, что жуть как хочет пить. С этим желанием он пошел на абордаж клуба, первостепенно решив заглянуть в бар.
– Приветос, брателло!
– Оу, ваззап, мэн!
– Ка-а-акие люди!
– Йоу, браза!
Доносилось до него со всех сторон сквозь звуки музыки, он кивал им, бурчал что-то в ответ. Кое-как он добрался до барной стойки, где его ждало разочарование. Официант извинялся, но «вся вода закончилась, ибо наплыв участвующей в конкурсе молодежи предельно высок, а они, как сами знаете, предпочитают до выступления алкоголем свои молодые организмы не заливать, в наличии же остались только спиртосодержащие напитки, но если господин хороший хочет пить, то в зоне ресторана на втором этаже можно хоть воду из-под крана попросить».
Этого знания было достаточно, чтобы Шер отправился на поиски живительной влаги на второй этаж. Подойдя к лестнице, он быстро проскочил пролет, и, остановился как вкопанный, поворачивая голову словно в замедленной съемке: нет, не могло показаться, эта солнечная макушка принадлежит его малышке, которая напомнила ему ломтик сыра в бутерброде, приплюснутый со всех сторон. Вообще не думая, он выхватил ее за шкирку как нашкодившего котенка и, не зная, что с ней делать, прислонил спиной к стене, хотя хотелось прижать к груди. Напуганная, сжавшаяся в комок, она вызывала у него трепетные чувства, но нежелание их показывать накладывалось на тембр голоса, который сделался грубым и чужим.
Но вот звучит ее обиженное и неродное: «Ты мне не хозяин. К тому же мы расстались,» – и все... «Я помню. Иди,» – было ей ответом.
Была бы причина рвануть следом, он немедля сорвался бы, а не стоял как дурак, упираясь набухшими кулаками в стену.
«За оставленные без присмотра вещи администрация ответственности не несет!« – гласила надпись, в которую упирался его наконец-то сфокусировавшийся взгляд. Ведь и с Леной, оставленной без присмотра, может случиться что угодно, переживал Артем, кусая губы.
И... как-то неожиданно он нашел причину.
Резво развернувшись, он соскочил с лестницы, Ленчик же далеко не ушла – у нее были явные проблемы с перемещением в людской массе, поэтому она смогла сделать парочку шагов после того, как спустилась с подножия лестницы.
– Постой, Лен, – окликнул ее Шер, и она тут же развернулась, будто только и ждала, что он ее окрикнет.
А в глазах застыло все то же ожидание, с нотками наивности и немого обожания. Ему пришлось положить руки ей на плечи, чтобы ее не унесло толпой, а также, чтобы в их личное пространство не врывались посторонние.
– Что случилось? – наконец, прочистив горло и совладав с голосом, спросила она.
– Я хотел... попросить тебя.
В ее глазах зажегся огонек надежды, Артему стало стыдно за те слова, что он собирался сказать, и он мысленно попросил у нее прощения, но не мог иначе. Она нетерпеливо закусила губу и сморщила носик:
– Конечно, я слушаю.
– В общем, мне нужны ключи от квартиры.
Он ее огорошил своей просьбой, но она держала себя в руках и не сразу поняла о какой квартире идет речь, поэтому в ее вопросе проскочила ядреная порция удивления:
– От м-моей квартиры?
– От нашей квартиры. Которую нам мэр задарил.
«Какого черта? Ну, какого?» – вопили все извилины разом в моей черепной коробке. Он что, действительно дебил? Был такой момент попросить у меня прощения, сказать «давай жить дружно, тра-ля-ля, тру-бла-бла, мирись со мною, иначе жизнь без тебя не жизнь и скипидар не скипидар, а спирт так вообще вода», и он его упустил! А я-то, ду-у-ура... Уши развесила, и жду как старуха с корытом у моря погоды, поедая навешанные на уши макаронные изделия.
За этими мыслями я даже не сразу осознала, что ему нужны от квартиры, где сейчас живет Леся. А вот когда наконец уразумела сей прискорбный факт, меня постигло очередное прозрение, сопровождающееся глазами в два олимпийских кольца.
– Так что, где ключи?
– А у меня их нет, – честное слово, язык сам соврал.
– И где они?
– Потерялись...
– Да ладно? А... где ты их потеряла?
Это изумительно, но в его голосе не наблюдалось злости, и я прямо расслабилась вся в его руках, а он ведь все еще продолжал меня держать за плечи, не сокращая, правда, дистанцию между нашими телами. И правильно, нефиг тут меня соблазнять, и так знаю, что он пришелец с планеты Феромонов.
– Так где ты потеряла их, Лена?
Ауч, кажется, я выпала из реальности немного...
– Не знаю. Может дома валяются, – да уж, врушка из меня та еще, надо было сказать, что эти ключи стали достоянием города, валяясь где-нибудь в парке или на мостовой, точно. – А может и на улице выронила...
– Мне они очень нужны.
– А зачем? Нашел риэлтора, чтобы продать?
Нет, ну что за меркантильная баба из меня сейчас выперлась? Еще руки в боки упереть, косу за пояс заткнуть и бородавку на носу почесать для пущего эффЭкту.
– Я сам там хотел жить.
– Правда?
– Да, – он усмехнулся. – Я ушел из дома.
– Зачем? У тебя такие прекрасные... родители, – ага, я уже сама поняла, что сморозила, можешь не лыбиться, хотя тебе идет. – И как ты собираешься жить?
– Пока не знаю, но для начала мне нужно жилье, а для этого – ключи. Так что выбора нет – поехали искать, – непререкаемым тоном изрек он и развернул меня спиной к себе, прижав к телу, так что между нами прошел заряд.
Как если кусочек лития кинуть в воду идет бурная реакция, так и я почувствовала себя этой дозой металла, который, попав во взаимодействие с Тёмой, начинает искрить. По телу пробежала неорганизованная толпа мурашек, безжалостно растоптав мои слабые попытки найти в себе здравый смысл и оторваться от тела Охренчика, и затаившись, как изменники Родины от чекистов, где-то в районе затылка, упирающегося ему в грудь.
Сравнение Тёмыча с водой навело меня на мысли, что он мне так же жизненно необходим, как рыбе нужна вода, а я не могу не подписаться под этими словами из песни, которая прочно засела в моей голове:
«Это правда – я за воду, жадно набранную в жабры,
Подарю тебе всего себя, только не нужно, ладно
Выбрасывать меня волной на берег и изгибы
И оставлять там подыхать, как ту, другую рыбу..."14
И сколько рыб он выбросил – неважно, лишь бы мне позволил плавать в своем аквариуме...
За этими мыслями, со сжатым желудком, в котором щекотались крыльями бабочки, символизируя мое нервное напряжение, и с собранным в тугой комок сердцем, бьющимся, словно теннисный мячик, о «сетку» грудной клетки, мы выбрались наружу. Я забыла о ждущем меня Егоре и о Лесе, с которой сама хотела поболтать, они напрочь вылетели из головы, ведь рядом был Артем.
Как только мы вышли из клуба, он отпустил мои плечи, взял за руку и повел к машине, не взглянув ни разу в мою сторону, как будто я – пустое место, утюжок на веревочке, который он, следуя флэш-моб-акции, тащит за собой, держа за вилку. Но нет, он не забыл обо мне – даже по-джентельменски открыл дверцу пассажирского сидения и помог занять место. Занял и свое, пристегнулся, и лишь затем спросил меня:
– Ну что, откуда начнем поиски?
Блестящая в свете, падающем от мириады лампочек и фонарей, украшающих здание клуба, черная BMW-X6 аккуратно, что было атипичным для ее буйно-помешанного (этот факт могла засвидетельствовать добрая половина клубящейся молодежи) владельца, вырулила со стоянки. Вслед за ней неприметной тенью метнулся большой черный джип с понтовыми номерами, который не бросился в глаза ни сидящей в преследуемой машине парочке, ни не отводящей от них немигающего взгляда рыжеволосой девушке.
На сегодняшний вечер это было самым большим разочарованием для ее ранимой сущности, которую не знакомые с ней близко люди ранимой могли назвать только из пулеметной очереди с контрольным в голову.
Начиналось все, как не странно, замечательно. Олли заехал за ней, намереваясь свозить на встречу к своему дяде, уже успевшему ему все уши прожужжать, как среднестатистическая жена мужу о приглянувшейся норковой шубке, требуя привести невестушку в гости. Оливер, преследуя свои цели, наконец-то сдался и вызвался осуществить «знакомство с Факерами» сегодня на общем ужине, автоматически приобретающим категорию «званый».
Соня радовалась очередной возможности побывать в доме Охренчиков, хотя причина этой радости была как палка о двух концах, ведь с другой стороны, компания Олли уже не была ей неприятна, как когда-то раньше, и даже вызывала некую свою радость.
А уж после того, как на ее глазах, то есть ушах (ведь отзвуки их громких речей были великолепно слышны на кухне) Шеридан и Лена разругались в пух и прах, ее радостеметр вообще зашкалило, и она даже не особо ругалась на Оливера из-за того, что он убежал, бросив ее в галерее, так, проформы ради наговорила пару ласковых. Зато она, пребывая в ликующем состоянии, успела отдушински залить водой огромный цветущий кактус Ефросиньи, который, судя по полезным ссылочкам садоводов-любителей из Интернета, поливать можно лишь два раза в год, иначе последствия необратимы.
Следующей причиной для поддержания хорошего настроения стало неожиданное, но гениально-смешное сватовство гоповатого соседа Феокиста на ее ушлой сестричке, которая времени зря не теряла и быстро нашла себе нового кандидата в мужья. Саннетт оставалось лишь удивляться ее скорости и поразительному лицемерию. Сама она всегда была открытой и никогда не скрывала свои эмоции, желая подстраиваться под окружающих, желая кому-то понравиться. Нет, ее девиз: «Любите меня такой, какая я есть. Со всеми моими недостатками. А если вас такие правила не устраивают – валите нафиг!«
И вот когда она думала, что лучше быть уже не может, ей сообщили, что сегодня в «Summer Times» намечается внеочередная туса от фанки-мэнов, где у нее был шанс встретиться с Шером и рассказать ему много интересных подробностей. Однако, Охренчика она, сколько ни старалась, не нашла, зато закрепителем ее настроя стали танцы.
Громкие ритмы битбокса, под которые FJB оттачивали свое мастерство на дэнсфло, зарядили ее тело несметным количеством импульсов, которые приводили его в движение, как куклу-марионетку. Она не управляла своим телом разумом, эмоции полностью завладели им и нажимали то на одну кнопку, то на другую, не оставляя в покое ни на секунду.
Сегодня здесь не было никаких судей, никто не ставил баллов и не оценивал стили танцоров или же их самих. Сегодня парни и девушки танцевали для себя и ради себя, чтобы открыть новые грани своего разума, не пытаясь кому-то что-то доказать, кого-то обтанцевать, в ожидании публичных мнений. Ведь для этого существуют баттлы, а сегодняшняя ночь – ночь самопознания. Когда каждый выкладывается по полной, выходя на битву с самим собой. По крайней мере, таковой была философия самих фанки-манов, которую они и несли в массы.
Не все были согласны с этими течениями мыслей тех, кто уже давно постиг их, многие просто выделывались, дурачились и пришли сюда в надежде показать себя либо чтобы просто повыпендриваться. Но Соня была не из их числа. Она уже давно была пропитана философией фанки-манов и брэйкинг, когда-то начинаясь обычным времяпровождением, стал для нее частичкой жизни. И если бы ей предложили на выбор его и Шера, она бы, наверное, не думая выбрала первое, или же, поддаваясь типичным для себя «хочу все и сразу», выбрала бы погоню за обоими зайцами.
Вскоре ей все же пришлось уступить танцпол следующим кандидатам и она вновь вернулась к качающейся под ди-диджейские сеты толпе, подбадривала тех, кто осмелился показать себя. Среди них были и совсем зелёненькие новички, и настоящие асы. Многих она знала, многие знали ее. Она поглядывала на остальных и всегда в такие моменты пыталась проникнуть в мысли танцора: о чем он думает во время исполнения тех или иных движений, каких преисполнен чувств, насколько терпелив и спокоен, готов ли заложить душу за музыку.
Ее старший братец Егор точно готов. По нему это всегда было заметно. Так же, как и по Шеру. Заметно даже сейчас, когда старший брат связался с импульсивной подругой своей двойняшки, по тому брошенному ей страстному, но, тем не менее, короткому поцелую, который для Леси явно показался незаконченным, для Егора же был некой преградой к тому, чтобы окунуться в ритмы музыки.
И когда-то, будучи еще совсем малышкой, Соня безумно тащилась по старшему брату. Детская влюбленность, что может быть наивнее?
Возможно, именно поэтому ей и приглянулся впоследствии Шер? Своей безграничной любовью к Его Величеству Танцу, полной отдачей на танцполе, жизнью музыкой, своей похожестью на Егорыча... А может и просто приветливой ободряющей улыбкой девушке, которая живет тем же, что и он.
Соня и сама не заметила, как выцепила его огромную фигуру, прижимающую к груди хрупкую девичью, и пробирающуюся к выходу на автостоянку. Она не стала медлить и проследила. Да, ошибки быть не может: это Охренчик и ее лживая сестричка. Как вообще Шер может быть так слеп и не видеть, что она им просто играет? Глаза Сони застлали слезы, пальцы сжались в маленькие, почти декоративные кулачки.
– Нужен новый план... Мне нужен новый план... Чтобы спасти его и себя. Иначе как, как я буду жить без него? – беззвучно шептали искусанные губы в пустоту, оглашаемую звуками фанка вперемешку с пьяными криками, и было уже непонятно: толи губы стали солеными от слез, толи от вновь разлившегося в небе дождя, который решил помочь ей держаться и не показывать столь явно свои слабости, впервые в жизни поливая мир солоноватыми каплями.
Она ничего, кроме их машины, и не замечала. Даже то, как настырная камера тыкала в ее сторону своим единственным неживым глазом, создавая для потомков бесценные видео рекорды14.
Охренчик вставил ключ и завел мотор.
«I don't need to need you..."15 – громко сообщил приятный мужской голос, звучащий под зажигательную мелодичную музыку, из включенной Шером магнитолы.
– Tell me what to do, tell me what to say, – сипло пропел дуэтом с певцом Артем, а затем резко сквозь зубы возмутился: – Чертово радио! – и выключил его вовсе, давая нам шанс насладиться относительной тишиной, нарушаемой лишь мерным фырчаньем мотора, звуками фонящей музыки да усилившимся дождем, барабанящим по железной броне продукта деятельности немецкого автопрома.
Эта тишина была тяжелой и давящей, как классовая ненависть. Артемка нервный, злится, наверное, что ему приходится со мной носиться в поисках ключей. Я сейчас вообще здоровьем рискую, но все же тропиться нам некуда.
– Только не гони, – предусмотрительно попросила я, он кивнул, даже не вякнув при этом «молчи, женщина, твой день Восьмое марта!«
Мы медленно выехали со стоянки, но перед поворотом Шер притормозил:
– Так что, куда едем?
– Ну... – решила я дальше тянуть время. – Я не уверена, где посеяла ключи.
– Это я уже слышал. С чего поиски начнем?
– Не знаю, – пожала я плечами, боясь хоть что-то предложить.
– Тогда может у тебя в квартире посмотрим?
– А у меня все спят уже, наверное. Нет, точно спят, – быстро нашелся ответ.
Шер лишь сделал грустное лицо и страдающие глазки:
– А мне спать негде...
Нет, он же не надеется, что я его к себе ночевать позову? Мы, вообще-то больше не в отношениях. И наши родственные связи не повлияют на мое решение. Но эти глаза... И полный уныния вздох...
– Слушай... Вряд ли они у меня дома. Мне кажется, что я их на улице потеряла. Да-да. Точно так и было.
Хитрый взгляд уставился на меня исподлобья:
– И что ты мне предлагаешь? В машине ночевать?
– Нет, конечно.
– А может, учитывая, что между нами, – голубые глаза стали холодными-холодными, что я даже поежилась, – были теплые нежные отношения, ты мне поможешь?..
Были?
Я прикусила губу и постаралась вложить в голос максимум безразличия, чтобы четко ответить: «Нет!«, но дрогнувшим шепотом я сказала нечто иное:
– А больше их нет?
– Я не знаю, – усмехнулся он, оторвав от меня тяжелый взгляд, – что есть, а чего больше не существует...
Сзади раздался нетерпеливый звук клаксона. Мы ведь уже не знаю сколько времени стоим на выезде, не пропуская никого. Артем посмотрел в зеркало заднего вида, пробормотал: «фак,» – и свернул налево.
– И куда мы едем? – через некоторое время нашла я в себе силы спросить.
– К тебе.
– Зачем?
– Оставлю тебя, а то папики, наверное, волнуются.
– Наверное, – согласилась я. – А ты потом куда?
Я не сводила глаз с его точеного профиля: сосредоточенный взгляд следит за дорогой, напряженные руки держатся за руль, хотя создавалось впечатление, что он пытается удержать руль, который ведет себя неординарно и пытается вырваться из крепкого хвата, но не может, ведь если Артем отпустит руль, то может произойти нечто страшное и непоправимое; или же если снизит скорость, например, наша машинка взорвется, как в одном американском боевике.
– Ты же сейчас не беспокоишься за меня, нет? – как можно более непринужденно спросил Шер, но я расслышала в голосе напряжение.
И что же ты рассчитываешь услышать? Правду? Так вот – да! Беспокоюсь. Или нет, не рассчитываешь слышать ее ни под каким предлогом? Вместо этого я ответила вопросом на вопрос:
– А стоит?
Он покачал головой.
Дальнейший наш путь прошел без лишних слов в напряженном молчании и косых взглядах, которыми я изредка одаривала своего мучителя.
– Приехали.
– Ага, – я дернула ручку двери, но она оказалась заблокированной. – Закрыто.
– Сейчас открою, – отозвался Артем и выполнил обещанное.
Я покинула машину, бесконечно растягивая время, хотя это больше и не требовалось, ведь с ключами мы кое-как разобрались. Скорее всего, он отправится жить к кому-нибудь из своих друзей, благо их у него много. Да. Скорее всего. Ведь не станет же он жить в машине, спать на заднем сидении...
Обычно леди из машины вылезают, сначала вытаскивая ножки, обе вместе, а затем и весь остальной корпус, но у меня замашек интеллигентности не наблюдается и в помине, я, как правило, сначала выставляю ногу боком, потом попу, следом вытаскиваю остальную часть тела: туловище и голову, держась за проем дверцы; и только после этого, стоя четко на одной ноге, я вытаскиваю следующую ногу.
Так и сейчас, вылезши наполовину наружу, я решила мельком осмотреть салон для лишнего убеждения, что Шер ведь не дурак, чтобы спать здесь и зарабатывать себе сколиоз, к тому же в армие его точно не ждут, с его-то папулей. Так что эти самопожертвования напрасны.
Мне только сейчас, когда глаза зацепились за знакомые пакеты, пришло в голову воспоминание, что Артем последнее время на другой машине ездил, а на этой мы с Оливером ездили за покупками.
– Это мои пакеты, – оповестила я Охренчика, нетерпеливо не заглушающего мотор.
– То есть?
– Пакеты с одеждой. Они мои.
– А я думал, что Оллика.
Зря я сказала.
– Мы с ним вместе в магазин ездили. Он помог мне выбрать красивую одежду.
Ой, зачем я все это говорю? Ах, точно. Я хочу вызвать ревность в его непробиваемой бронебойной шкуре, где должно быть, я верю, сердце, которое хоть чуточку, но принадлежит мне.
Тёма посмотрел на пакеты, перевел взгляд на меня, пока еще ничего не выражающий, вновь вернул его на заднее сидение, медленно заглушил мотор и потянулся к ближайшему пакету. Он вынул какое-то платье с диким вырезом, осмотрел его со всех сторон и передал мне, глядя прямо в глаза:
– Примеришь?
– Нет, ты что?
– Уверена?
Я почти что кожей ощущала, как растет напряжение в салоне машины, и покачала головой:
– Не-а.
– Для него примеряла, а для меня что, стесняешься? – он прищурился, зло прищурился и буравил взглядом, который сверлил меня, ввинчиваясь прямо в голову ненавистной соседской дрелью.
Я чувствовала, что задыхаюсь, так и не сделав ни вдоха, а он яростно затянул меня обратно внутрь.
– Артем, прекрати. Ты что, сошел с ума?
– Я? Я сошел с ума?
– Да! Ты!
– Это почему же? Потому что моя девушка ездит обновлять себе гардероб с моим братом? Куда вы еще вместе ездили?
– Твоя девушка? А разве не ты меня бросил несколько часов назад? Нет? Не ты?
– И, видимо, не зря бросил!
– Да уж, не зря! Иначе бы откуда я узнала о твоей жестокости?
– Жестокость? Да что ты сама о ней знаешь?
– Только лишь то, что не хочу знать о ней ни-че-го.
– Не хочешь ничего знать, но изменяла мне?
Кажется, мои глаза сейчас вылезут из орбит. Он мне не доверяет? И чуть ли слюной брызгает, как бешеный пес. Раньше меня бы это безумно испугало, а сейчас... сейчас сама зла.
– Я тебе не изменяла. И в мыслях не было!
– Я бы не был так уверен.
– Ты эгоистично полагаешь, что я должна бегать около тебя на задних лапках и вымаливать прощение? Правда? Ты жалок...
Где я вообще всех этих слов понабралась?
– Это ты жалкая. Он тебя купить хочет всей этой одеждой!
– Ты что? Совсем того? Олли так никогда не поступит.
– Да он уже это сделал. Ты защищаешь моего братика, будто бы он тебе важнее.
– В данный момент... – мой голос стал тише, но уверенности не убавилось на йоту, – мне кажется, что так оно и есть.
– Убирайся! Выходи из машины! – вызверился Шер и чуть ли не силой выпихнул меня на улицу.
Затем и сам выскочил. Открыл заднюю дверцу и начал в беспорядке вышвыривать все пакеты, что лежали сзади, кидая их к моим ногам:
– На, держи! Забирай, это все твое. Сколько же ты стоишь? Продажная ты @uncensored@!
А я просто стояла и смотрела на его метания, даже не пытаясь как-то выгородить себя, сказать, что на самом деле просто не могла отказать Оливеру, когда он хотел сделать мне приятное. Потому что он – мой друг. А не то, что думает Артем. Глупый Артем.
– Ты просто дурак, – крикнула я ему вслед еще не успевшей закрыться дверцы.
– Все не зря. А я и, правда, дурак.
Он хлопнул дверцей и, взвизгнув тормозами, унесся прочь.
Все, о чем я сейчас могла думать, – это дурацкая одежда, которая испортила все!
Промокнув до нитки во второй раз за этот вечер, я, не в силах уйти, пинала пакеты до ожесточения, проклинала, ругала себя и просто представляла собой безумную психопатку, у которой злые дяденьки врачи отобрали любимый, а потому изгрызенный, колпачок от сто лет как не пишущей ручки. А «мой колпачок» сейчас несся на незнамо каких скоростях в неизвестном направлении, что добавляло моей злости капельку тревоги за его никчемную жизнь.
Дверь мне открыл Егор. Взлохмаченный, словно только что из кровати, но с кружкой кофе в руках, наполовину пустой,
– Я тебя ждал. Кто тебя на этот раз подвез? Машина этого принца Шервудского леса, но последние дни на ее колесах катался его звезданутый братанчик.
– Это Артем меня подвез, а то ты не видел.
Брат усмехнулся – все он видел.
Вот стыд...
– Тот, который твой муж и мой... шурин?
– Я не знаю, как это называется.
– Прикольно звучит.
– И зачем тебе это слово? Все равно же не будешь так к нему обращаться.
Я скинула обувь и готова была прямо около двери растянуться – так устала. Не физически, но морально.
– Может и буду. Стебать народ я люблю, систер.
– Знаю. Кстати, нет же, я вспомнила. Шурин – это же брат жены. То есть ты.
– Да ну нафиг? А он тогда кто мне?
– Ну, зять, наверное.
– Не-е. Будем придерживаться именных формулировок.
– Как скажешь. Слушай, а сделай мне тоже кофе...
– Ты же фанат чая, – ничуть не удивляясь, но, все же констатируя факт, заметил брат, заворачивая обратно на кухню, где в качестве освещения была включена лампочка от вытяжки.
– Да ты вроде тоже. Но вон уже полкружки кофе осушил.
– Вообще-то, это третья... – признался Егор.
– Значит, отдай ее мне и тебе не надо будет варить еще.
– Ну уж нет. Мне несложно, к тому же я, наверное, до утра не усну теперь.
– Недолго осталось. А где Леська?
– Дома.
– Ясно. А я думала, вы друг друга на дух не перевариваете?
– Она бывает иногда очень экспансивной, но я борюсь с этим, ага. Так, – он, надавив мне руками на плечи, усадил на диванчик, – подожди, я мигом.
Он унесся, но уже через пару секунд вернулся со своим огромным махровым полотенцем и, накинув его мне на спину, стал растирать мое тело. Эта забота вызвала во мне волну умиления:
– Ты такой замечательный брат, Егорка...
– О, я знаю, сестричка. Ты должна меня ценить чуть больше, – усмехнулся он, сказав это якобы в шутку.
Но он прав. Я стала скрытной и многого ему не рассказываю:
– Прости меня, – жалостливым голосом попросила я.
– Хорошо, что ты не ревешь, а то я бы сейчас не знал, куда деться от каскада водопада Елена.
– Я тоже весьма ценный родственник.
– Есть контакт, мы уже шутим, – обрадовался братик. – Хотя ты права. И поэтому, – в его голосе прозвучало неподдельное воодушевление, – я сейчас буду поить тебя кофеём.
– Так уже сто пицот тыщ лет не говорят, – возмутился вошедший в комнату Стас. – И я тоже буду сей неведомый в современном мире напиток.