Мы не из тех, кто следует правилам

От автора

Пятница была последним учебным днем недели, и это означало, что для всех урок английского был не просто последним в расписании, но и завершающим аккордом для завершения недели. Для Томаса и Фелисити этот урок стал нечто большим. Уже с самого начала занятия атмосфера в классе была напряженной, хотя, казалось бы, ничто не предвещало беды. Урок шел, и все студенты были заняты выполнением заданий. Но между Томасом и Фелисити происходило нечто, что можно было почувствовать в воздухе. Каждый взгляд, каждое слово несли в себе невидимые связи, которые никто, кроме них, не мог понять.
Томас стоял у доски, его руки слегка дрожали от того, что он старался сдержать себя. Он иногда встречался с глазами Фелисити, и в эти моменты ему хотелось забыть о своей роли учителя и просто взять ее за руку. Сегодня она сидела в первом ряду, как всегда, немного наклонившись вперед, внимательно слушая. Он чувствовал, как ее взгляд следит за ним, и его сердце начинало биться быстрее.
– Вы понимаете, о чем я говорю, мисс Морган? – спросил Томас, намеренно задержав взгляд на ней немного дольше, чем на остальных учениках.
Она кивнула, но ее глаза были полны какого-то странного волнения. Она не сказала ничего, но ее взгляд говорил сам за себя. Он заметил, как она слегка покраснела, и это вызвало в нем странное желание дотронуться до нее, даже если это было бы на грани дозволенного.
Затем урок продолжился, но их взаимное напряжение продолжало расти, и каждый момент, когда он подходил к ее столу, становился мучительным. Он мог почувствовать ее дыхание рядом, и, если бы оглянулся, увидел бы ее слегка покрасневшее лицо, ее взволнованные глаза. Это было то чувство, которое невозможно описать словами, но которое они оба ощущали на физическом уровне.
Когда урок закончился, и остальные студенты начали собирать свои вещи, Фелисити уже направлялась к двери, но Томас, попросил ее остаться.
– Фелисити, можно тебя на минутку? – его голос звучал спокойно, но внутри он чувствовал, как его сердце начинает бешено колотиться.
Она медленно повернулась к нему, и в ее взгляде читалась неуверенность. Он был ее учителем, и то, что они чувствовали друг к другу, не могло быть очевидным для окружающих.
Когда все остальные ученики покинули класс, Томас быстро закрыл дверь и проверил, чтобы ни один из них не мог случайно заглянуть внутрь. Он повернулся к Фелисити и почувствовал, как его плечи напрягаются. Он еще не был готов к тому, что ему предстояло сказать.
– Ты знаешь, Фелисити, я не могу больше так, – его голос был низким и хриплым. – Я люблю тебя. Я не могу жить без тебя. Мне больно смотреть, как ты флиртуешь с другими парнями. Это просто...– его голос задрожал, он не знал, как продолжить.
Фелисити молчала, ее глаза были полны слез. Она не могла сказать ничего, потому что в ее душе тоже бушевали чувства, которые она не могла выразить словами.
Томас подошел к ней ближе, их дыхания слились. Он нежно коснулся ее плеча, и она заколебалась, но не отстранилась. Он был ее учителем, и это все усложняло. Но в этот момент она не могла не признать, что она тоже испытывает чувства.
– Ты знаешь, что я не могу перестать думать о тебе, не так ли? – его слова были едва слышны, но он чувствовал, как его тело сжимается от напряжения.
– Я знаю, Томас, – Фелисити наконец заговорила, ее голос был тихим, но полным страсти. – Я не хочу этого, но я не могу тебя забыть.
Они смотрели друг на друга, и в этот момент между ними не было ни учителя, ни ученицы. Было только два человека, которые испытывали чувства друг к другу, чувства, которые не могли быть произнесены вслух. Это было что-то большее, чем любовь – это было страстное влечение, которое невозможно было скрыть.
Томас аккуратно провел рукой по ее щеке, затем по ее шее, и она закрыла глаза от удовольствия. Он не мог не заметить, как ее тело слегка дрожит от этого контакта.
– Ты знаешь, я ревную, – признался он, его голос дрожал, как никогда. – Я ревную, когда ты смотришь на других, когда ты с ними разговариваешь. Это сводит меня с ума.
Фелисити не знала, что сказать. Все, что она могла сделать, это просто смотреть на него, ее сердце стучало быстрее, чем когда-либо. Она не могла отрицать, что ее чувства к нему были такими же сильными. Но она знала, что они не могут продолжать так. Все было слишком сложно.
– Но, Томас, мы не можем быть вместе, – ее голос был тихим, но полным сожаления. – Мы не можем, ты учитель, а я... я твоя ученица.
Он посмотрел в ее глаза, и его рука снова скользнула по ее плечу, затем по ее спине.
– Я не могу без тебя, Фелисити. Это моя проблема, не твоя, – его слова были тихими, но решительными. – Я не могу тебя отпустить, даже если это разрушит нас обоих.
Фелисити почувствовала, как ее сердце сжалось. Она хотела быть с ним, но понимала, что это невозможно. Они были слишком разными, их отношения были слишком сложными.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб, потом в губы. Это был нежный поцелуй, полный страха и боли, но также и невероятной страсти.
– Ты мне не можешь быть просто никем для меня, Фелисити, – его слова звучали, как приговор, как откровение, которое он долго скрывал от себя.
Она не могла ответить ему, но ее глаза говорили все. Она не знала, что будет дальше, но в этот момент, когда она смотрела на него, ее сердце было полно противоречивых чувств.
Томас и Фелисити стояли перед друг другом, словно между ними не было ни времени, ни границ. В воздухе витала тяжесть нерешенности, но одновременно и глубокая страсть, которая с каждым мгновением становилась все сильнее. В их молчании были слова, которые они не решались произнести вслух.
Томас вновь посмотрел на нее, и его взгляд был полон решимости. Он сжал ее руки в своих и глубоко вдохнул, как если бы хотел выдохнуть весь страх, который сковывал его.
– Фелисити, я не могу больше жить без тебя. Я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Мы не можем отказываться от этого, – его голос был полон силы, но и мягкости, словно он наконец-то осознал, что это больше не просто желание, а необходимость для его души.
Фелисити посмотрела на него, и в ее глазах появилась искра. Она чувствовала точно так же. Она чувствовала, как его слова заполняют ее, как их страсть становится чем-то большим, чем просто физическая тяга. Это было глубже, это было настоящее.
– Но как? Мы не можем быть вместе, Томас. Все против этого, – ее голос дрожал, но она старалась быть сильной. – Мы не можем рисковать всем, что у нас есть.
Томас взял ее лицо в свои руки и заставил взглянуть в его глаза. Он не отводил взгляд, и она не могла избежать его влияния. Все, что она хотела в этот момент – быть рядом с ним.
– Я знаю, что все не так просто, Фелисити. Но если мы будем молчать и прятаться, мы потеряем себя. Мы будем жалеть об этом каждый день, – его слова были полны боли и решимости. – Я хочу бороться за нас. За нашу любовь. Мы можем сделать это, если будем умны и осторожны.
Она замолчала, позволяя его словам проникнуть в ее душу. Она знала, что он прав. Они не могли просто уйти друг от друга, но и открыто быть вместе было невозможно. В этом мире не было места для их любви. Они оба знали это.
– Как мы будем скрывать это? – спросила она, ее голос был тихим, почти беспомощным. Она не была готова к такой жизни, но ее чувства были сильнее, чем разум.
Томас мягко усмехнулся и подошел ближе. Он обнял ее, чувствуя ее тепло и страх, и одновременно свою решимость.
– Мы будем осторожными, как никогда раньше. Мы сделаем это, но пока никто не должен знать. Я буду держать все под контролем, а ты будешь рядом. Мы можем быть счастливы, если будем вместе, даже если это не будет легко, – его слова были уверенными, но в них все же был какой-то страх. Страх потерять ее, страх того, что они могли бы столкнуться с последствиями их выбора.
Фелисити кивнула, ее сердце сжималось от желания быть с ним. Она понимала, что они могли бы сделать все, что угодно, если только они продолжат бороться за свое счастье.
– Мы можем это сделать. Но... мы будем скрывать это? – спросила она, прижимаясь к нему еще сильнее, будто стараясь слиться с его телом.
– Да, но не навсегда. Мы найдем путь, чтобы быть вместе, но нам нужно время, – его голос был полон решимости, но и нежности, которую он сдерживал.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Это было решение, которое меняло все, но в ее сердце не было сомнений. Она чувствовала, как он ее понимает, как его душа стремится к ней так же сильно, как ее душа стремилась к нему. Это было не просто решение – это было признание того, что они были друг для друга созданы.
– Я готова, Томас. Мы справимся, – ее слова были полны уверенности. Это было их будущее, и они были готовы бороться за него, несмотря на все препятствия.
– Ох, моя милая незнакомка, ты снова рядом, – Томас улыбнулся, его лицо смягчилось. Он поцеловал ее. Это был поцелуй, полный обещаний, полон надежды. Он знал, что их жизнь будет сложной, но в этот момент он не боялся. С ней рядом, с ее любовью и поддержкой, он был готов идти по этому пути, куда бы он их ни привел.
Они оба знали, что их любовь – это не просто момент страсти, а нечто большее. Это была их история, их битва за счастье, и они были готовы ее прожить.
Они обнялись, и в этом простом жесте было все, что им нужно. Весь мир мог бы отвернуться от них, но в этот момент они были только друг у друга.
Когда они наконец встретились взглядом, Томас тихо наклонился и снова поцеловал ее, чувствуя, как вся его напряженность исчезает. Это был долгожданный, глубокий, нежный поцелуй, который раскрыл для них новый мир. Они оба чувствовали, что между ними снова все так, как было раньше – настоящее, чистое, и сильное.
Отстранившись, Томас прошептал:
– Что скажешь, если мы сбежим? Не сегодня, а прямо сейчас? Я заберу тебя, и мы поедем ко мне домой. Возьмем что-то вкусное, устроим небольшой праздник для двоих.
Фелисити взглянула на него, ее сердце сразу запрыгало от радости. Это было как маленькое приключение, скрытое от всех. Она с нетерпением ждала того, что они смогут провести время только вдвоем, вдали от всех глаз.
– Звучит идеально! – ответила она, ее глаза заблестели от предвкушения.
Они быстро выскользнули из класса несмотря на то, что должны были оставаться на месте, чтобы не привлекать внимание. С каждым шагом они чувствовали, как растет их единство, как будто они становятся одной командой, готовой ко всему.
– Давай сделаем это, просто уйдем. Пусть весь мир подождет, – Томас прошептал, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не следит.
Они пошли быстро, уверенно. Вечер обещал быть их, и никакие внешние факторы не могли помешать этому. Они выходили из школы с легким сердцем, наслаждаясь каждым моментом.
– Хорошо, я выйду первым и отъеду немного подальше, чтобы ты могла сесть в машину. Это будет проще, чем если мы поедем в одной машине прямо с парковки, – предложил он, и, заметив, как Фелисити молча кивает, с улыбкой на лице, улыбнулся ей в ответ.
Она улыбалась, хоть и немного нервничала, но ее сердце билось быстрее от предвкушения этой поездки. Это было как игра, как маленькое приключение, которое они создавали вдвоем. Она почувствовала, как по спине пробежала дрожь, когда он коснулся ее плеча, поддерживая ее взгляд.
Они медленно направились к выходу, стараясь не привлекать внимания. Когда они подошли к дверям, он пошел первым. Парень остановился у задней двери, заглядывая через плечо, чтобы убедиться, что никто не следит.
– Ты готова? – спросил он, повернувшись к ней.
Она кивнула, чувствуя, как сердце уходит в пятки от того, что этот момент все-таки наступает. Она никогда не думала, что ей придется так осторожно планировать свой выход из школы. Она подошла и села на переднее сиденье его машины, низко наклонив голову. Томас, посмотрев, что все в порядке, быстро и уверенно открыл дверь и сел за руль. Он двинулся вперед, зная, что все должно пройти быстро и спокойно. В тот момент не было ни сомнений, ни страха, только напряженная тишина и ощущение, что они делают что-то невероятно важное.
– Ты не против, если мы заедем в магазин и купим что-то вкусное? Могу взять пиццу или что-то легкое. Главное, чтобы мы могли спокойно провести вечер, – предложил он, завозя машину в небольшой магазин по пути домой.
Фелисити кивнула, ее лицо сияло.
– Давай пиццу! А потом просто будем сидеть, болтать и наслаждаться друг другом. Без всяких забот. Это наш момент.
Томас ехал в магазин, быстро добираясь до него, пока в голове не складывались образы их вечера. Все было так, как они мечтали, и он знал, что этот момент был их решением. Они были влюблены, и теперь ничто не могло их остановить.
Когда они выбрали пиццу, они сели в машину и поехали в сторону дома Томаса. В этот момент им казалось, что вся жизнь впереди открыта для них, как дорога, по которой они только начинают ехать.
– Мы смогли сделать это. Мы снова вместе, и никто не сможет нас разлучить, – сказал Томас, с улыбкой оглядываясь на нее.
– Да, и я не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Мы можем просто наслаждаться этим временем, не думая о том, что будет завтра, – ответила Фелисити, ее голос был мягким и нежным.
Машина мчалась по улицам, а они вдвоем погружались в атмосферу легкости и радости. Когда они приехали в дом Томаса, они сразу же почувствовали, что здесь, в этом уединенном месте, они могут быть собой. Все заботы о мире и о школе отступили в этот момент. Был только он, она и возможность провести вместе этот идеальный вечер.
Девушка предупредила маму, что останется ночевать у Иззи, и предупредила подругу, чтобы она была в курсе, не хотелось бы, чтобы все вышло как в прошлый раз. Они выключили все телефоны, чтобы не отвлекаться, и устроились на диване перед телевизором, обнявшись. Они не говорили много, но их молчание было полным и глубоким. Их касания, поцелуи, взгляды говорили больше, чем слова. Каждый момент был важен, и они знали, что в этот вечер для них не было ни прошлого, ни будущего – только настоящее.
Их уединенный мир, созданный из любви и страсти, был полон таких простых, но в то же время значимых вещей. Все было их – это был момент счастья, который они искали.

***

Томас и Фелисити провели вечер, который, казалось, существовал вне времени. Они болтали, смеялись, рассказывая друг другу забавные истории, которые звучали будто из их параллельных жизней. Они ели пиццу, шутя о том, какой у каждого свой идеальный набор начинки, и поддразнивали друг друга, пока куски не закончились. Томас рассказывал анекдоты, которые заставляли Фелисити смеяться до слез, а она, в свою очередь, показывала ему свои старые школьные фотографии на телефоне, которые ей самой казались ужасно смешными.
Когда вечер перешел в ночь, их болтовня и смех сменились нежностью. Томас обнял ее, и она, почувствовав его тепло, ответила легким прикосновением. Их близость была мягкой и теплой, без слов, но с полной уверенностью в том, что этот момент – их обоих, только их. Они целовались медленно, будто боялись, что время заберет этот миг слишком быстро.

Позже, ближе к полуночи после того, как они подарили друг другу незабываемые оргазмы, Томас открыл балконную дверь, и прохладный ночной воздух залил комнату. Они вдвоем вышли, обернувшись в один большой плед, словно дети, спрятавшиеся от внешнего мира. Куря, они наслаждались тишиной, которая наступает только глубокой ночью. Легкий шум города едва доносился с улиц Портленда, а звезды, хоть и приглушенные городскими огнями, все же мерцали над их головами.
Фелисити сделала глубокую затяжку и, посмотрев на Томаса, спросила:
– Расскажи мне что-нибудь, чего я еще о тебе не знаю. О чем-то, что важно для тебя.
Томас, кажется, сначала замялся, но ее спокойный взгляд подталкивал его на откровенность. Он выпустил облачко дыма, посмотрел на горизонт и наконец заговорил.
– Ты знаешь, я не всегда был учителем. Моя жизнь до этого была... совершенно другой. Я тебе уже упоминал, что мой отец был не самым хорошим человеком.
Фелисити слегка подалась вперед, заинтересованная его словами.
– Ты говорил, что он был связан с чем-то незаконным. Но что именно?
Томас вздохнул, будто это был давно забытый груз, который теперь требовал, чтобы его вынесли на свет.
– Отец был... ну, по сути, криминальным боссом. Он управлял сетью, которая занималась отмыванием денег, шантажом, иногда даже поставками запрещенных вещей. И он втянул в это всю семью. Не открыто, конечно, но косвенно – мы всегда были частью его планов.
Фелисити смотрела на него, не зная, что сказать, но давая понять, что она готова слушать.
– Я был еще подростком, когда впервые понял, чем он занимается. Алексис тогда было лет девять. Мы с ней часто оставались дома одни, когда отец с матерью уезжали на «бизнес-встречи». Однажды... я никогда этого не забуду, – он замолчал, словно собираясь с духом, – однажды я пришел домой и застал Алексис, запертую в кладовке с несколькими порезами на руках. Она рыдала, а рядом с домом стояли двое парней. Они сказали, что это предупреждение для отца, что если он не выполнит их требования, то в следующий раз последствия будут хуже.
Томас отвернулся, чтобы скрыть боль, мелькнувшую в глазах.
– Я пытался вытащить ее, кричал, угрожал. Но они ушли, оставив ее там на несколько часов, пока я не нашел запасной ключ. Алексис потом долго боялась оставаться одна, – ему было больно вспоминать об этом, – а отец? Отец даже не отреагировал. Он сказал, что это «часть бизнеса».
Фелисити, почувствовав тяжесть его слов, положила руку ему на плечо.
– Томас... это ужасно. Но ты вырвался из этого? Ты стал другим.
Он обернулся к ней, его взгляд был полон благодарности.
– Я поклялся себе, что никогда не стану таким, как он. Я хотел нормальной жизни. Учебы, работы, семьи. Но шрамы от прошлого все еще со мной.
Они замолчали, а потом Фелисити сказала:
– Ты сильный. Ты не дал этому прошлому разрушить тебя. И я горжусь тобой.
Ее слова прозвучали как бальзам на его душу. Томас наклонился, чтобы легко поцеловать ее в лоб.
– Спасибо. Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить.
Томас затушил сигарету в пепельнице, затем опустил взгляд, прежде чем продолжить. Ночь была тихой, но в воздухе повисла тишина другой природы – насыщенная воспоминаниями и болью.
Фелисити, чувствуя, что он колеблется, тихо спросила:
– А где сейчас твои родители? Они... рядом с тобой, или ты совсем один?
Томас провел рукой по волосам, словно этот жест мог облегчить груз воспоминаний.
– Их больше нет. Оба умерли. Мама...– он на секунду замолчал, словно не зная, как продолжить. – Она умерла еще раньше, чем отец. По его вине, как страшно это бы не звучало. Она была для него не больше, чем пешкой. Когда один из его конкурентов попытался нас шантажировать, он использовал маму как разменную монету. Это стоило ей жизни. Отец даже не пытался ее защитить.
Фелисити от ужаса прижала руку ко рту.
– Томас... Мне так жаль. Это... чудовищно. А твой отец? Что с ним?
– Его застрелили. Перестрелка на парковке. Он пошел на рискованный обмен, в котором что-то пошло не так. Никто не вышел оттуда живым. Я был уже в программе защиты свидетелей, когда узнал об этом. Честно говоря... я тогда даже не чувствовал горя. Было только опустошение и ощущение свободы, смешанное с какой-то дикой виной за то, что я так подумал.
Она молчала, впитывая его слова. Затем осторожно спросила:
– Алексис тогда была маленькой? Как она это пережила?
Томас горько усмехнулся.
– Она знает лишь половину правды. Мы с матерью всегда старались оградить ее от реального ужаса. Ей сказали, что мама погибла в аварии, а отец умер от рук каких-то случайных преступников. Она была ребенком, и я думаю, что это спасло ее разум. Она не заслуживала жить в этом аду.
Фелисити посмотрела на него, ее глаза наполнились слезами.
– Томас, но ведь и ты этого не заслуживал.
Он посмотрел на нее, его взгляд был полон благодарности.
– Иногда мне кажется, что я выжил только ради нее. Чтобы она могла вырасти нормальным человеком. У нее сейчас есть дочь, хорошая работа, дом. Она счастлива. Это все, что имеет значение.
Фелисити, глядя на его лицо, где печаль переплеталась с чем-то вроде облегчения, тихо спросила:
– А ты? Ты когда-нибудь думал, что тоже заслуживаешь счастья?
Томас слегка наклонился к ней, их лица были так близко, что он мог ощущать ее дыхание.
– Я думал об этом. И когда ты появилась в моей жизни... я впервые понял, что, возможно, это счастье рядом.
Она не могла сдержать улыбку, хотя ее глаза все еще оставались серьезными.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Томас. Даже если это будет сложно. Даже если для этого придется идти против всех.
Он вздохнул, снова переводя взгляд на ночное небо.
– Иногда я думаю, что для счастья нужно просто отпустить прошлое. Но оно словно цепь, которая не дает сделать шаг вперед.
Она осторожно взяла его за руку.
– Ты не один. И если эти цепи держат тебя, я помогу их разорвать.
Эти слова, столь простые, но искренние, вызвали у него легкую улыбку. Они долго стояли в тишине, пока ночной Портленд жил своей жизнью, а они двое находили друг в друге утешение и силу, чтобы двигаться дальше.

Фелисити

Когда я зашла в дом, Кокси сразу же бросилась ко мне, виляя хвостом с такой силой, что казалось, она могла свалить меня с ног. Ее мокрый нос ткнулся мне в ладонь, а лапы, словно по привычке, легли мне на колени. Я присела, чтобы погладить ее по мягкой голове, чувствуя, как теплеет душа от ее безусловной любви.
– Доброе утро, спящая красавица! – донесся радостный голос мамы из кухни. – Мы уже завтракаем. Иди к нам, милая.
Я встала и направилась на кухню, на ходу поправляя волосы и стараясь выглядеть как можно более расслабленной. Томас подвез меня домой буквально пять минут назад, и все еще казалось, будто тепло его ладони на моей коже не исчезло. В кухне я увидела родителей: мама хлопотала у плиты, а папа сидел за столом с газетой и чашкой кофе.
– Как ночевка у Иззи? – спросил он, едва подняв взгляд.
Мое сердце слегка екнуло. На мгновение я замерла, но тут же выдала уверенную улыбку.
– Отлично, – ответила я, садясь за стол и тянусь за тарелкой с омлетом. – Мы смотрели какой-то старый фильм, потом она решила готовить. Было весело, хотя немного хаотично.
Мама рассмеялась, оборачиваясь ко мне с тарелкой блинов.
– И что за фильм? Небось снова какой-нибудь французский артхаус?
– Почти, – ответила я, посмеиваясь. – Что-то про парижских художников. Весь сюжет – сплошные разговоры и длинные кадры пустых улиц.
– Ужас, – подытожил папа. – Хорошо, что ты вернулась целая и невредимая.
– Как всегда, – добавила я, стараясь скрыть легкое напряжение.
Мама подсела ко мне с чашкой чая.
– Кстати, мы хотели поговорить с тобой о новом проекте, который обсуждаем на работе. Думаем, он может заинтересовать твоих сверстников.
– Что за проект? – спросила я, откусывая кусочек блина.
Мама оживилась, ее глаза загорелись энтузиазмом.
– Мы хотим запустить образовательную инициативу для старшеклассников. Основная идея – предложить курсы по недвижимости и городскому планированию. Это поможет молодежи освоить навыки, которые пригодятся им в будущем: управление недвижимостью, проектирование, основы архитектуры.
– И это все будет в школах? – уточнила я, отложив вилку.
– Да. Мы планируем интегрировать программу в школьное расписание. Но сначала нам нужно обсудить все с руководством вашей школы, – пояснил папа, листая что-то на планшете. – На следующей неделе мы устроим встречу у нас дома. Пригласим представителей агентств недвижимости, архитекторов и школьную комиссию.
– Это звучит... масштабно, – призналась я, чувствуя легкое волнение. – А кого из школы вы планируете пригласить?
Мама кивнула, подавая еще чашки на стол.
– Директора, возможно, пару учителей, чтобы обсудить детали.
И тут я поняла, что могу предложить.
– А как насчет мистера Мейстнера? Он наш учитель английского. Очень харизматичный, с ним легко найти общий язык. Он может помочь вам наладить контакт с учениками.
Мама задумалась, переглянувшись с папой.
– Это тот молодой учитель, о котором ты рассказывала? – спросила она.
– Да, он замечательный. Думаю, он заинтересуется, – я старалась говорить уверенно, но внутри все бурлило от одной только мысли о том, что Томас окажется на этом вечере.
– Что ж, тогда мы отправим приглашение и ему, – улыбнулась мама. – Спасибо за совет.
Я кивнула, но в груди поселилось легкое волнение. Как я буду вести себя на этом вечере? Как скрыть наши чувства? Мы только начали разрабатывать план, как держать все в тайне, а теперь судьба бросает нас прямо в круговорот событий.
После завтрака я вернулась в свою комнату, где меня снова встретила Кокси. Я упала на кровать, обняв ее, и уткнулась лицом в ее мягкую шерсть. В голове крутились события последних дней: Томас, их разговоры, их планы. Мы решили бороться за свое счастье, но как? Этот вечер в доме моих родителей станет первым испытанием. К чему я хотела бы подготовиться.
Я смотрела в потолок, чувствуя легкую дрожь. Любовь к Томасу не казалась мне чем-то неправильным. Это было естественно, как дыхание. Но мир вокруг может не понять. И это пугало.

От автора

Неделя Фелисити была наполнена эмоциональной насыщенностью и сложностями, как в отношениях с Томасом, так и в семейной и школьной жизни.
Каждый вечер с Томасом превращался в миниатюрный праздник. Они наслаждались простыми радостями: долгими разговорами, прогулками, тихими ужинами. Однажды, после уроков, Томас предложил ей прогуляться в парке за городом.
– Здесь нас точно никто не увидит, – сказал он, беря ее за руку, когда они шагали по извилистым дорожкам.
– Ты уверен? Может, здесь прячется кто-то из моих одноклассников с биноклем? – шутливо ответила она, наслаждаясь его близостью.
Они смеялись, шутили, но где-то внутри каждый понимал, что их связь остается опасной тайной. Томас, несмотря на свою внешнюю уверенность, не мог избавиться от тревоги.
Когда они были у него дома, все менялось. Простая бытовая обстановка дарила им ощущение безопасности. Однажды Фелисити надела его футболку и устроилась на кухне, помогая с ужином. Томас подошел сзади, обнял ее за талию, и она ощутила его тепло.
– Не могу поверить, что ты здесь, – прошептал он.
– Я тоже, – ответила она, поворачиваясь к нему лицом.
Их поцелуи становились все более глубокими, пока они не оставили готовку, забыв обо всем остальном. Эти моменты казались ей бесконечными, наполненными страстью и чувством близости.
Со своими друзьями Фелисити старалась поддерживать видимость обычной жизни. Иззи и Лили замечали, что она стала больше уходить в себя, но не задавали лишних вопросов. Крис, напротив, стал еще более настойчивым.
– Ты все время куда-то пропадаешь, – сказал он, когда они сидели на диване у него дома. – Может, расскажешь мне, с кем ты на самом деле проводишь время?
Фелисити улыбнулась, глядя на него поверх кружки с горячим шоколадом.
– Может быть, я просто наслаждаюсь тишиной.
– Будь осторожна с тем, с кем проводишь свое время, – в глазах читалась ревность.
Фелисити не ответила, избегая его взгляда. Она догадывалась, что Крис не просто друг, и это заставляло ее чувствовать себя неловко.
Дома все крутилось вокруг предстоящего приема. Мама целыми днями обсуждала с папой детали: кого пригласить, что подать на стол, как представить проект. Вечерами за ужином разговоры неизменно возвращались к этой теме.
– Нам нужно убедиться, что школьная комиссия заинтересована, – сказала мама, листая приглашения. – Это даст проекту необходимую поддержку.
Однажды вечером, когда Фелисити ночевала у Томаса, она осторожно поделилась с ним новостью о приеме.
– Что ты думаешь? – спросила она, наблюдая за его реакцией.
– Думаю, это отличная возможность... но нам нужно быть осторожными, – сказал он, присев на край кровати. – Я рад, что ты обо мне подумала.
Она обняла его, положив голову ему на плечо.
– Томас, я всегда думаю о тебе.
Он улыбнулся, гладя ее волосы, но в его глазах все еще была тревога.

Всю неделю Фелисити ощущала, как жизнь становится все более насыщенной, но при этом напряженной. Каждая встреча с Томасом была полна радости, но и страха быть раскрытой. Она знала, что балансирует на грани, но не могла отказаться от того счастья, которое они дарили друг другу.
Теперь все ее внимание было сосредоточено на приближающемся событии. Она хотела, чтобы этот прием стал идеальным во всех смыслах – не только для ее родителей, но и для нее самой.

***

Солнечные лучи проникали через окна, освещая уютную кухню. В доме Фелисити царила атмосфера напряженной суеты: приближался вечер, и семья готовилась к важному мероприятию. Мама и папа были полностью поглощены подготовкой, и Фелисити была неотъемлемой частью этого процесса.
– Милая, тебе нужно помочь мне с гостиной, – сказала мама, направляясь в комнату с цветами. Она держала в руках корзину с живыми цветами, которые требовали особого внимания. Мама, всегда внимательная к деталям, пыталась добиться идеальной гармонии в интерьере.
Фелисити кивнула и пошла в гостиную, где уже стояли огромные букеты. Она аккуратно вынимала цветы из корзин, расставляя их в вазах. Каждый цветок должен был быть на своем месте, и она знала, что для мамы это важно. Это была ее традиция – каждое мероприятие должно было быть выполнено с изысканным вкусом.
Тем временем, в соседней комнате, папа занимался подготовкой своей речи и презентации для гостей. Его лицо было сосредоточено, он распечатывал слайды, проверял каждый пункт, повторял речь вслух, как бы примеряясь к ее интонациям. Фелисити часто заходила к нему, чтобы доставить чашку кофе или что-то, что он мог бы использовать для своих слайдов.
– Спасибо, Фелисити, – сказал папа, едва отрывая взгляд от экрана. – Вижу, ты готовишься к вечеру. Все будет идеально.
Фелисити улыбнулась и вернулась к подготовке гостиной, думая о том, как важно для родителей это событие.
На кухне царил настоящий беспорядок. Шеф-повар и его помощники были заняты последними приготовлениями. Запах свежей выпечки, овощей и специй заполнил пространство, и Фелисити ощутила легкую усталость, но все равно пыталась помочь.
– Можешь нарезать эти помидоры, – сказал шеф-повар, передавая ей нож. – Остальные ингредиенты идут в салат.
Фелисити старательно взяла нож и принялась нарезать овощи, следя за тем, чтобы каждый кусочек был идеально ровным. Ее движение было плавным и уверенным, хотя ей хотелось побыстрее закончить и вернуться к подготовке дома.
Шеф-повар, заметив ее сосредоточенность, чуть улыбнулся.
– Ты не только цветы расставляешь, – сказал он с улыбкой. – Ты бы еще и в ресторанном бизнесе зарабатывала.
Фелисити засмеялась, продолжая работать. Она никогда не думала о карьере в этой сфере, но была приятно удивлена его словами. Это придало ей уверенности.
Все шло своим чередом. Гостиная становилась все более элегантной. Оконные шторы были аккуратно развешаны, каждая свеча, стоящая на столе, была тщательно выровнена. Столы для напитков и угощений были разложены так, чтобы создать атмосферу уюта и гостеприимства.
Папа подошел и осмотрел пространство.
– Великолепно, – сказал он, окидывая взглядом комнату. – Ты справилась, Фелисити.
Она улыбнулась, чувствуя удовлетворение от проделанной работы. В этот момент ей показалось, что вечеринка может стать успехом. Все шло по плану.
Когда основная подготовка была завершена, Фелисити решила помочь маме на кухне, где уже были готовые закуски и основные блюда. Время от времени они обменивались взглядами, проверяя, все ли готово к приему гостей.
– Ты уверена, что все приглашения доставлены? – спросила мама, осматривая список гостей.
– Да, мама, все получили. Мы пригласили лучших людей из отрасли. К тому же, школьная комиссия тоже будет. Это именно то, что нам нужно для успеха.
Фелисити чувствовала давление со стороны родителей, но также была рада за них, потому что знала, как важен этот проект. Они не только организовывали прием, но и запускали программу, которая должна была изменить карьерные перспективы для молодежи. Вечером все соберутся, чтобы обсудить инициативу по улучшению образования и карьерных возможностей в сфере недвижимости.
– Нужно постараться, чтобы школьная комиссия заинтересовалась нашим проектом, – сказала мама, пересматривая презентации.
Фелисити кивнула, но ее мысли снова вернулись к более личным вопросам. Мама и папа казались спокойными, но она не могла не заметить их напряжение из-за такого важного события.
Когда подготовка к вечеру подходила к концу, и Фелисити закончила все приготовления, мама пригласила ее поговорить. Это был тот момент, когда она решила задать важный вопрос.
– Фелисити, есть ли что-то, что ты хочешь мне рассказать? – спросила мама, наклоняясь к ней, когда они обе сидели в тени вечернего света.
Фелисити почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Она думала, что разговор будет о ее личных отношениях, но мама заговорила о другом.
– Ты обещала поговорить со своей сестрой, – сказала мама, глядя в ее глаза. – Я не могу понять, что происходит. Ты что-то знаешь?
Фелисити удивилась. Почему мама решилась заговорить именно о ней?
– Оливия? – переспросила Фелисити, стараясь не выдать своего удивления. – Почему ты спрашиваешь?
Мама задумалась.
– Просто она решила приехать к нам на выходные на следующей неделе, в честь дня рождения твоего отца, чего она обычно не делала прошлые несколько лет, – сказала она тихо. – Не хочешь рассказать, что ты об этом знаешь?
Она не знала, что ей ответить, и решила пока промолчать, не желая создавать лишних проблем.
Мама обняла ее и сказала тихо:
– Пожалуйста, ради меня, помирись с сестрой, когда она приедет домой.
Фелисити кивнула, но в ее голове было слишком много мыслей, и она не знала, как поступить дальше.

***

Дом семьи Фелисити оживал. Гул голосов, звон бокалов и шорох ткани заполняли комнаты. Официанты, одетые в строгие черно-белые униформы, сновали между кухней и гостиной, расставляя последние блюда и напитки. На заднем дворе завершались приготовления к фуршету: расставленные фонари создавали мягкий свет, а из колонок лилась ненавязчивая классическая музыка.
Декораторы настраивали детали: проверяли цветочные композиции, расставляли подсвечники и проверяли освещение. Мать Фелисити, в идеально сидящем вечернем платье, окинула взглядом всю эту суету и решительно направилась к дочери.
– Фелисити, милая, ты все еще не готова? – ее тон был одновременно требовательным и ласковым. – Пожалуйста, поднимись наверх и приведи себя в порядок. Ты – лицо нашей семьи, ты должна выглядеть роскошно.
Фелисити вздохнула, чувствуя, как к легкому волнению прибавляется усталость. Ее неделя была насыщенной – школа, отношения с Томасом, и теперь этот прием. Но мать не терпела возражений, и Фелисити поднялась в свою комнату.
Ее спальня напоминала оазис покоя на фоне суеты внизу. Мягкий свет лампы и легкий аромат жасминовых свечей создавали атмосферу уединения. Фелисити подошла к гардеробу, скользя пальцами по вешалкам с платьями. Она выбрала темно-синее вечернее платье с глубоким вырезом на спине и длинным шлейфом. Ткань переливалась в свете, словно звезды на ночном небе.
Она надела платье и встала перед зеркалом, поправляя волосы. Решив оставить их распущенными, она слегка завила концы, чтобы придать легкий объем. Макияж она сделала минималистичным, подчеркивая глаза тонкой линией черной подводки и добавив нежно-розовый блеск на губы.
Ее мысли были полны смешанных эмоций. Она представляла, как Томас увидит ее. Что он подумает? Будет ли у них шанс поговорить наедине? Она улыбнулась своему отражению, но в глубине души чувствовала напряжение.
Когда Фелисити спустилась, ее мать уже ждала внизу. Она окинула дочь взглядом и одобрительно кивнула.
– Прекрасно. Именно так я тебя и представляла. Теперь помни: ты не только моя дочь, ты – часть нашей семьи и нашего имени. Будь любезной, поддерживай разговоры и улыбайся.
Фелисити мягко кивнула, чувствуя легкое давление.
– Мама, ты слишком переживаешь. Все пройдет отлично, я уверена.
– Я знаю, милая. Просто это так важно для нас. Этот проект... он может изменить так много жизней.

Вечер опускался на город, и дом семьи Фелисити начал наполняться первыми гостями. Фасад дома, освещенный мягким золотистым светом, выглядел величественно. Фонари вдоль дорожки подсвечивали гравийную аллею, ведущую к входу, а на крыльце стояли две высокие композиции из цветов, выполненные в бело-зеленой гамме.
Музыкальный ансамбль расположился в одном из уголков заднего двора, исполняя спокойные джазовые мелодии, которые мягко доносились до гостей, создавая атмосферу изысканности. Столы с белыми скатертями, заставленные разнообразными блюдами от кейтеринга, выстроились вдоль ограды. Бокалы с шампанским ловили свет огоньков, развешанных между деревьями.
Кокси, собака Фелисити, бегала между ног гостей, вызывая улыбки своей беззаботностью. Большая, пушистая и с ярко выраженным характером, она иногда вставала на задние лапы, пытаясь заглянуть в тарелки. Ее игривость добавляла уюта в атмосферу вечеринки.
Гости прибывали один за другим, каждый в своем неповторимом образе. Женщины в элегантных вечерних платьях – кто в классическом черном, кто в насыщенных оттенках красного и синего – несли себя с уверенностью. Драгоценности сверкали на шеях и запястьях, а прически были столь тщательно продуманы, что казалось, будто каждая из них вышла из-под рук лучших стилистов. Мужчины в строгих костюмах, от темных классических до более смелых оттенков серого и синего, держались уверенно, иногда поправляя галстуки или запонки.
Атмосфера была непринужденной. Люди обменивались улыбками, вели дружеские беседы, смеялись и внимательно слушали музыку, что наполняла вечер. У дверей отец Фелисити приветствовал каждого гостя, тепло пожимая руки и лично предлагая взглянуть на убранство двора.
В центре внимания были родители Фелисити. Мать, уверенно держалась рядом с отцом. Они разговаривали с приглашенными партнерами, делясь своими мыслями о значимости их нового проекта.
– Этот проект откроет новую страницу для старшеклассников, – говорила мать с энтузиазмом. – Мы хотим вдохновить молодежь на большие мечты, дать им инструменты, чтобы реализовать себя.
Отец кивнул, добавляя:
– Школьная программа – это только начало. Мы планируем сотрудничество с университетами и даже с компаниями, чтобы молодежь видела перед собой реальные перспективы.
Гости слушали внимательно, соглашаясь с идеями и время от времени задавая уточняющие вопросы. Родители Фелисити выглядели как настоящие лидеры, уверенные в своей миссии.
Фелисити, стоя в одном из углов заднего двора, попыталась незаметно проверить телефон. На экране всплыло сообщение от Томаса: «Уже почти на месте. Выглядишь потрясающе.»
Она улыбнулась и ответила: «Ты еще не видел меня».
Он продолжил делать комплименты девушке: «Но я уверен. И да, я найду способ украсть пару минут наедине. Мы ведь должны поддерживать баланс страсти и риска».
Фелисити улыбнулась, пытаясь подавить прилив волнения, и ответила: «Только будь осторожен, пожалуйста».
Его ответ успокоил девушку: «Всегда».

Фелисити положила телефон в клатч, чтобы никто не заметил ее переписку, и оглядела толпу. Взрослые мужчины и женщины беседовали с бокалами шампанского в руках, официанты ловко лавировали между гостями с подносами, а дети, которых несколько гостей привели с собой, играли в мяч на краю газона.
Ее сердце трепетало от предвкушения. Томас будет здесь. Она знала, что их общение на приеме будет коротким, что им придется притворяться чужими друг для друга, но даже возможность просто видеть его в толпе гостей уже казалась ей подарком.
Она поправила платье и присоединилась к одной из бесед, стараясь держаться непринужденно. Внутри же ее переполняли эмоции – от волнения до радости.
Время от времени Фелисити перемещалась между группами гостей, поддерживая разговоры, слушая родителей, которые обсуждали важные моменты своего нового проекта. Она чувствовала, как волнение нарастает, но одновременно старалась наслаждаться моментом. Ее мысли часто возвращались к Томасу. Она тайно ждала его появления.
Наконец, в дверях появился он. Его образ, как всегда, был безупречен. Томас был в темно-сером костюме, который подчеркивал его фигуру. Его волосы были аккуратно уложены, а на лице играла легкая улыбка, словно он был уверен, что все пройдет идеально. В руке он держал аккуратно завернутый букет белых роз – подарок для мамы Фелисити. Она заметила, как он обвел взглядом зал, и его глаза нашли ее сразу. Его присутствие словно наполнило пространство новым дыханием, хотя он старался не привлекать лишнего внимания.
Фелисити невольно почувствовала, как сердце пропустило пару ударов. Она стояла у бокового стола с напитками, пытаясь не привлекать внимания. Когда Томас подошел, она повернулась к нему, улыбаясь, но стараясь не выдать свои эмоции перед всеми. Он поцеловал ее в руку. Это был такой момент близости, такой знакомый и такой волнительный.
– Ты выглядишь потрясающе, – прошептал он, оглядывая ее.
– Ты тоже, – ответила она, почти в замешательстве от того, как легко им удается скрывать свои чувства.
Она улыбнулась, затем они разошлись, каждый возвращаясь к своему месту, но взгляд ее не покидал его фигуры среди гостей. Она заметила, как он подходит к маме, передает ей цветы и обменивается несколькими словами с ее родителями.
Когда все были в доме, родители Фелисити взяли слово. Папа встал на небольшой импровизированный пьедестал в уголке зала, привлекая внимание.
– Добрый вечер, дорогие гости. Мы рады, что вы пришли. Сегодняшняя встреча – это не просто праздник, но и важный шаг в реализации нашей новой образовательной инициативы, которая, как мы надеемся, поможет многим старшеклассникам найти свой путь в жизни и карьере, – начал он, его голос был уверенным и проникновенным.
Он продолжил:
– Мы все знаем, насколько важна роль образования в построении карьеры. В мире, где возможности становятся все более разнообразными, очень важно направить молодежь в нужное русло с самого начала. Мы запускаем программу, которая соединяет теорию с практикой, делая курс для старшеклассников, чтобы они могли развивать навыки в области недвижимости, архитектуры и планирования городского пространства. Учащиеся будут иметь возможность работать с профессионалами, разрабатывать проекты, участвовать в мастер-классах, получать реальные знания и опыт, который будет полезен им в будущем. Мы считаем, что это не просто шанс для молодежи, это настоящая возможность изменить свою жизнь и добиться успеха в карьере.
Гости внимательно слушали, кивали, обсуждали между собой. Но было видно, что среди них царило уважение и восхищение этим проектом. Папа Фелисити продолжал, а ее мать стояла рядом, добавляя свои комментарии, подтверждая все сказанное.
– Мы также намерены интегрировать наш проект в школьную программу, и в ближайшие месяцы проведем серию мастер-классов с лучшими специалистами. Участие в программе будет зафиксировано в аттестате, что откроет молодым людям двери в карьерные возможности, – заключил он.
В конце своей речи он произнес:
– И, конечно, мы надеемся на вашу поддержку в этом начинании. Мы уверены, что с вашей помощью этот проект сможет действительно изменить жизни многих молодых людей, сделав их будущее ярким и успешным.
После его выступления аплодисменты были громкими, и гости подошли ближе, чтобы обсудить детали. Но Фелисити чувствовала, как на ее плечи ложится новая ответственность. Она знала, что этот проект – не просто инициатива ее родителей, это что-то большее, и она тоже теперь должна быть частью этого.
Томас подошел к ней, когда родители снова начали разговор с партнерами. Они оба смотрели на толпу, и он тихо прошептал:
– Ты потрясающе держишься. Я горжусь твоими родителями.
Фелисити почувствовала его поддержку, и на мгновение ей показалось, что все будет в порядке, что все получится.
Томас стоял рядом, но чувствовалось, как тяжело ему дается мысль о том, что он продолжает скрывать их отношения.

Когда вечер набрал ход, и атмосфера, казавшаяся такой расслабленной, начала набирать темп, в один момент разговоры затихли, когда к микрофону подошел мистер Хардинг – один из приглашенных экспертов. Его фигура, высокий мужчина средних лет в строгом темно-сером костюме, была известна всем присутствующим. Хардинг был уважаемым финансистом с многолетним опытом работы в сфере образования и технологий, но его известность была не только в профессиональных кругах, но и еще и благодаря своей склонности к жесткой критике.
Он взял слово, и на мгновение все замолчали. Сначала он дал оценку проекту родителей Фелисити сдержанно и нейтрально:
– Все, что вы рассказали о проекте, звучит великолепно на бумаге, – начал он, делая паузу. – И я искренне верю в важность таких инициатив, особенно для молодых людей. Но вопрос, который у меня возникает, касается практической стороны дела. Как быть с финансовой реализацией этого проекта? У нас есть четкое понимание, откуда будут поступать средства на его реализацию? И не менее важный вопрос – как вы собираетесь защититься от юридических рисков?
Его вопросы не остались без ответа, и некоторое время в зале воцарилась тишина. Гости начали переглядываться, некоторые из них поддакивали, поддерживая сомнения Хардинга. Ощущение напряжения стало нарастать, и даже родители Фелисити, которые обычно сохраняли уверенность, начали нервничать. Мама слегка вздохнула и подтянула плечи, папа поджал губы. Все ожидали, что кто-то из присутствующих ответит на вопросы, но никто не решался.
Это было напряженное мгновение, когда все глаза в зале устремились на родителей Фелисити. Они пытались сохранить самообладание, но было видно, что сомнения Хардинга вносят беспокойство.
Но в этот момент, как будто интуитивно чувствуя момент, Томас встал и направился к микрофону. Он был приглашен как эксперт по мотивации молодежи, но в ту секунду он стал настоящим катализатором, который был готов повернуть ситуацию в более позитивное русло.
Когда его взгляд пересекся с глазами Фелисити, она заметила, как в его глазах отразилась решимость. Он знал, что сейчас он не только должен поддержать ее родителей, но и помочь всем присутствующим увидеть перспективу.
– Мы должны верить в тех, кто идет за нами, – начал Томас, его голос был уверенным и сильным, словно отражая всю силу его убеждений. – Мы живем в мире, где молодежь часто сталкивается с препятствиями и не всегда имеет возможность реализовать свои идеи. Но что, если мы дадим им шанс? Что, если мы инвестируем в их развитие? Я уверен, что каждый из нас, сидящих здесь, когда-то был молодым и столкнулся с трудностью, но благодаря поддержке взрослых смог выйти на новый уровень. Мы не можем позволить нашим сомнениям затмить возможности для будущих поколений. Каждый инвестированный доллар – это шанс изменить чью-то жизнь. Мы должны верить, что те, кто идет за нами, могут превзойти наши ожидания.
Томас говорил не только о проекте, но и о людях, о том, как важно поддерживать те идеи, которые направлены на улучшение будущего. Его слова олицетворяли веру в рост, в развитие, в тот потенциал, который скрывается в каждом молодом человеке, если ему дать правильные инструменты для роста.
Фелисити стояла в зале, и ее сердце било быстрее. Она почувствовала, как уверенность, которая когда-то покидала ее родителей, теперь возвращается. Она гордилась им, гордилась тем, как Томас сказал все это, как он смог снова наполнить атмосферу светом и верой в будущее. Его слова пробудили в зале ответную реакцию, и гости начали аплодировать, поддерживая его. Аплодисменты становились все громче, а в глазах родителей Фелисити читался облегченный взгляд. Папа даже слегка улыбнулся, ощущая, что проект получил второе дыхание.
Когда овации стихли, Томас вернулся к группе, но взгляд Фелисити следил за ним, она ощущала, как его уверенность вселила в нее новую надежду.
Фелисити стояла в зале, сердце ее переполняло гордостью. Томас так легко и уверенно произнес слова, которые вернули надежду ее родителям и всем присутствующим. Его речь была не просто вдохновляющей, она была искренней, и каждый в зале это почувствовал. Она не могла не восхищаться тем, как он сумел развернуть все так, чтобы и проект родителей, и будущее молодых людей стали приоритетом для всех.
Однако, с каждыми новыми аплодисментами ее голова становилась все тяжелее. Шум, смех, музыка, многолюдность... Все это немного одолело ее. Фелисити почувствовала легкую головную боль, возможно, от шампанского, которое она выпила для тоста, или от напряжения последних часов. Ощущение легкой головокружительности не отпускало ее. Она решила подойти к родителям.
– Мама, папа, – сказала она, подходя к ним с улыбкой. – Все прошло просто замечательно. Поздравляю вас с этим важным шагом. Я горжусь вами.
Родители обменялись довольными взглядами, но заметили ее состояние.
– Ты выглядишь немного усталой, – заметила мама, мягко касаясь ее плеча. – Ты в порядке?
– Да, все хорошо, – Фелисити ответила с легкой улыбкой. – Думаю, я просто немного перегрелась от всей этой суеты. Пойду отдохну ненадолго в своей комнате.
– Конечно, – сказал ее папа. – Возьми немного времени для себя. Это все еще будет продолжаться, а ты заслуживаешь немного отдыха.
Она направилась к своей комнате, чувствуя, как в комнате становится тише, когда она закрыла за собой дверь. Несколько минут спустя, уже сидя на кровати и закрыв глаза, пытаясь избавиться от головной боли, она услышала тихий стук в дверь. Это был Томас. Он всегда умел находить ее даже среди толпы, и она почувствовала, как его присутствие всегда приносит ей облегчение.
– Могу я войти? – его голос был мягким, почти не слышным, но она почувствовала его заботу.
– Конечно, – ответила она, вставая с кровати. Она не успела даже исправить свою позу, как он уже вошел, закрыв ее дверь на замок, с легкой улыбкой на лице и в руках сдерживая небольшую подарочную коробочку. Он спросил ее, почему девушка осталась тут одна. Она пожаловалась ему на небольшую головную боль.
Томас не мог не обратить внимание на ее уют и атмосферу, которая царила в этом пространстве. Комната была оформлена в пастельных тонах, с мягким светом, исходящим от маленькой лампы на тумбочке, что придавало всему комнате интимность. Стены были украшены несколькими картинами, изображавшими пейзажи и абстракции, которые Фелисити сама выбрала. Кровать, с большим количеством подушек, была аккуратно застелена, а рядом стоял рабочий стол с ноутбуком и книгами, аккуратно сложенными в ряд.
Томас обошел комнату взглядом, его глаза задержались на маленьких деталях – на мягком ковре, который почти сливался с полом, на светлых шторах, которые слегка колыхались от легкого ветра, проникающего в окно. Она действительно была ее личным миром – спокойным и комфортным.
– Ты знаешь, – сказал он, подходя к ней и указывая на окружающее пространство, – твоя комната такая... гармоничная. Здесь так спокойно. Я не могу не заметить, как все подобрано с таким вкусом. Все выглядит так, как будто в каждом элементе есть своя история.
Фелисити улыбнулась, замечая, как он внимательно рассматривает ее пространство. Его слова казались искренними и добрыми, и это заставляло ее чувствовать себя особенной.
– Спасибо, – ответила она, немного смущенно. – Я всегда старалась, чтобы в моей комнате было приятно находиться. Это же место, где можно побыть наедине с собой.
Он тихо кивнул, его глаза снова встретились с ее взглядом.
– Я подумал, тебе может быть приятно, – он протянул ей этот маленький сверток.
Фелисити с благодарностью приняла его подарок, ощущая, как ее сердце наполняется теплом. Она не могла не заметить, как он был красив в своем элегантном костюме. Этот момент был особенно важным для нее, поскольку все это время она пыталась скрыть свою тревогу и напряжение, а теперь все казалось на месте.
– Спасибо, Томас. Это так мило с твоей стороны, – она мягко улыбнулась, чувствуя, как головная боль отступает хотя бы немного. – Могу я открыть?
– Конечно, тем более тебе понадобиться моя помощь, чтобы надеть это, – девушка открыла подарочную упаковку, и открыла замшевую коробочку, в которой красовался браслет из белого золота, с множеством камней на нем. Томас бережно достал его из коробочки, взял правую руку девушки, и, бережно, еле касаясь ее кожи бабочки, нацепил украшение.
– Это выглядит как то, что я больше не сниму до конца своих дней, любимый, – она приковала свой взгляд к новой вещице на ее запястье, и сразу же почувствовала его частью себя, будто она не помнила момента, когда его там не было. – спасибо тебе огромное.
Он не переставал смотреть на нее с восхищением. В его глазах было не только волнение, но и искренняя забота. Он подошел еще ближе.
– Ты правда выглядишь как самая красивая девушка на этом приеме, – сказал он тихо, чуть наклоняя голову, словно изучая ее. – Я рад, что смог поддержать твоих родителей. Я чувствую, что ты гордишься их моментом.
Фелисити посмотрела на него, ощущая в душе какое-то особенное тепло. Все, что происходило вокруг, казалось незначительным в сравнении с тем, как она чувствовала себя рядом с ним.
– Я горжусь ими, конечно, – ответила она, – но ты тоже сыграл свою роль. Ты вдохновил всех. И меня тоже.
Томас с улыбкой взял ее лицо в свои руки и поднес к себе. Он склонился, и его губы нежно коснулись ее, сначала легко, а потом все глубже. Атмосфера в комнате изменилась, она стала интимной, спокойной, но одновременно с этим насыщенной страстью. Это был момент, когда все вокруг исчезло, и остались только они двое.
Они стояли рядом, ее дыхание стало учащенным, а его губы с каждым поцелуем становились все более настойчивыми, но нежными. В этот момент все казалось простым и естественным, как будто мир вокруг не существовал.
Томас оторвался от нее, но его руки все еще оставались на ее талии. Он заглянул ей в глаза.
– Я думаю, мы можем забыть обо всем остальном, если только будем вместе, – сказал он, и Фелисити ощутила, как ее сердце бьется быстрее.
Она взглянула на него, и в ее глазах был тот же ответ, который он искал. Никакие слова больше не требовались.
– Мистер Мейстнер, вы не боитесь того, что нас могут застукать? – вместо ответа, парень убрал ее длинные волосы за спину, и принялся покрывать шею девушки мягкими поцелуями.
Он повернул ее одним движением спиной к себе, и расстегнул короткую молнию на платье, а после, стянул его с такой легкостью, будто репетировал это движение много раз. Платье упало на пол к их ногам, и она осталась перед ним в нижнем белье. Фелисити повернулась к нему лицом, и одарила его осуждающим взглядом. Она была на высоких каблуках, и это упростило ей все, что она делала дальше.
Девушка сняла с него пиджак, а затем ослабила галстук на его груди. И постепенно расстегнула все пуговицы на рубашке. Она хотела вновь увидеть все тату, которые красовались на руке у парня. За то время, пока они были вместе, она успела выучить местонахождение каждой из его рисунков. Когда они оба остались совершенно обнаженными друг перед другом, как физически, так и морально, Томас поднял свою ученицу на руки, а затем опустил на ее бережно заправленную постель.
– Обещай мне, моя милая незнакомка, что твои стоны буду слышать только я, – он прошептал ей это на ухо, и, после ее утвердительного кивка, вошел в нее, прикрыв ее губы поцелуем, чтобы поймать ее первый стон своим ртом.
То место, где они занимались любовью, и те обстоятельства, при которых они нашли способ уединиться, возбуждало пару еще больше чем обычно. Чтобы не издавать ни звука, Фелисити вцепилась своими длинными и острыми ногтями в его спину, на которой все еще красовались следы от их прошлых ночей, проведенных вместе. Ему нравилась эта привычка девушки, и у него даже в мыслях никогда не было останавливать ее.
– Смотри мне в глаза, Фелисити, – командным тоном прошептал Томас. Одним движением он заставил ее оказаться сверху, чтобы наблюдать за ней, и смотреть на ее тело, горячее и потное. Она подчинилась своему учителю, хотя от наслаждения ей хотелось опрокинуть голову и прикрыть глаза.
Они были достойны друг друга. Это чувство было настолько явным, что оно не требовало слов. Томас коснулся ее руки, его пальцы легко скользнули по ее коже, создавая между ними невидимую, но ощутимую связь. Она ответила ему легким жестом, проводя пальцами по его запястью. Она плавно двигала бедрами в такт его движениям. Девушка прильнула к его губам, и впечатала его ладони, своими, в кровать, закусив при этом его губу, и издав при этом ее последний стон. Все вокруг них казалось исчезнувшим – оставалась только тишина и их дыхание, все остальное не имело значения.
Фелисити почувствовала, как ее сердце бьется быстрее, и в этот момент поняла, что для них обоих не существует ничего важнее, чем этот момент, это соединение – две души, которые, несмотря на различия, смогли найти друг друга в этом мире.
Она избегала его взгляда от смущения. Он любил это в ней, и знал, что чувствует девушка, которая только что заставила кончить их обоих. Он помог ей надеть ее платье, и пока девушка приводила в порядок свои локоны и макияж, оделся сам. Она помогла завязать его галстук, скрывая при этом свою искреннюю улыбку.
– Голова уже не болит? – с издевкой спросил парень, наблюдая за руками девушки, которые поправляли его рубашку.
– Нет, не болит, – она поцеловала его в губы. – Мистер Мейстнер, вы не только хороший учитель, но еще и хороший доктор.
Фелисити и Томас стояли в ее комнате, обменивались взглядами и смеялись, пытаясь скрыть приятное напряжение, которое неминуемо возникало в этот момент. События разворачивались стремительно, и теперь нужно было решить, как выйти из этой комнаты, не привлекая внимания.
– Ты идешь первой, – сказал Томас с легкой улыбкой, прищурив глаза. – Если там никого нет, я последую за тобой.
Фелисити прищурилась, оценивая его задумчивый взгляд.
– Это так просто? – улыбнулась она, проводя рукой по его галстуку, слегка его поправляя.
– Ты мне не доверяешь? – пошутил он, притягивая ее к себе на мгновение.
Она посмотрела на него с улыбкой, но тут же почувствовала, как ее сердце начало биться немного быстрее. Аура легкости и флирта сразу же вернулась между ними, как только их взгляды встретились. Она подняла руку и мягко провела пальцами по его груди.
– Хорошо, – сказала она, отдавая ему контроль. – Тогда я выйду первой.
– Ты смелая, – с улыбкой сказал Томас, наблюдая, как она готовится сделать шаг к двери. Он чувствовал ее легкое волнение и гордился тем, как она справлялась с ситуацией.
Фелисити провертела ключ в замке и тихо открыла дверь. Она оглянулась на Томаса, и они обменялись быстрым, почти неуловимым взглядом, прежде чем она шагнула в коридор.
Пока она спускалась по лестнице, ее мысли немного затуманились от волнения. Но, когда она оказалась внизу, ее сердце немного успокоилось: гости продолжали быть заняты разговорами и не обращали особого внимания. Она легко растворилась среди них, притворившись, что все как обычно.
Через несколько минут, как и было задумано, Томас последовал за ней, но, когда он спустился, его взгляд сразу зацепился за знакомое лицо, стоящее у стойки с шампанским. Его сердце пропустило удар.
Это был Саймон.

Томас

Я стоял возле книжной полки в дальнем углу зала, наблюдая за гостями. Они смеялись, обменивались любезностями, и все это было лишено той остроты, к которой я привык в прошлом. Теперь я принадлежал к этому миру – или, по крайней мере, старался. Но одна фигура в толпе вернула меня назад, будто невидимая рука толкнула в ту реальность, от которой я пытался бежать.
Саймон Коллинз. Даже через шум и оживление вечеринки его спокойное и уверенное присутствие притягивало мой взгляд, как черная дыра. Он выглядел как всегда – безупречно одет в темно-синий костюм, золотые запонки, идеальная улыбка. Только я знал, что за этим фасадом скрывалась угроза.
Саймон был правой рукой моего отца. Когда я был частью этого мира, он был тем, кто приводил приказы в действие. Умный, расчетливый, готовый на все ради достижения целей. Именно он организовывал многие из тех операций, о которых я больше всего хотел забыть. Когда я ушел, он не воспринял это как предательство. Он считал, что я просто делаю временную паузу, и всегда говорил, что однажды я вернусь.
И вот он здесь, в доме Фелисити, стоя у барной стойки с бокалом шампанского в руке, как будто он всегда принадлежал к этой публике. Его взгляд скользнул по залу, пока он не заметил меня. Наши глаза встретились, и я понял: он знал, что я здесь. И он знал, кто я теперь.
Фелисити, стоявшая в другом конце зала, перехватила мой взгляд. Она нахмурилась, словно уловив мое напряжение. Оно выделялось среди гостей, но ее глаза были сосредоточены только на мне. Я понял, что она может почувствовать, что что-то не так, и поспешил отвернуться, чтобы не привлекать больше ее внимания.
Саймон начал двигаться в мою сторону, скользя между людьми, как хищник. Его улыбка осталась на месте, но я видел: это улыбка охотника, и жертвой был я.
– Томас Мейстнер, – сказал он, остановившись напротив меня, так близко, что я чувствовал запах его дорогого одеколона. – Это теперь твое новое имя? – его голос был низким, ровным, с ноткой насмешки.
Я вздохнул, пытаясь сохранять спокойствие.
– Что ты здесь делаешь, Саймон?
– О, я представитель одной из компаний, работающих над вашим проектом. Твое имя, знаешь ли, все еще привлекает внимание, – его взгляд стал пристальным. – Точнее, то, кем ты был раньше.
– Я не тот человек, Саймон, – ответил я, чувствуя, как гнев медленно поднимается изнутри. – Я не имею отношения к тому миру. И никогда не буду.
Саймон усмехнулся.
– Не думал, что ты теперь работаешь с подростками. Новая жизнь, да? – он обернулся по сторонам, разглядывая гостей.
– Оставь меня в покое, тебе тут не место, – я старался не наткнуться на взгляд своей девушки.
– Не лги себе, Томас. Твои таланты – это не то, что можно просто выключить. Ты был рожден для этого. Ты был сыном главы, ты сам это знаешь.
– Я вышел из игры, – ответил я сквозь зубы, стараясь не привлекать внимания окружающих. – И ты ничего не добьешься, если продолжишь меня преследовать.
– Полгода, Томас, – тихо сказал он, наклоняясь ближе. – Полгода я искал тебя. Не потому, что мне больше нечего делать. А потому что ты нужен. Потому что ты лучший.
– Я не вернусь, – прошептал я, сжимая кулаки. – Ты не понимаешь, что я больше никогда не пересеку эту линию.
Саймон выпрямился, его лицо стало безмятежным, но его глаза полыхали огнем.
– Мы еще поговорим, Томас. Но не здесь.
Он кивнул, как будто мы обсуждали что-то совершенно обыденное, и растворился в толпе, оставив меня стоять в одиночестве. Я чувствовал, как мое сердце колотится. Я знал, что этот разговор был лишь началом.
Толпа за моей спиной шумела, но звук уже казался далеким и приглушенным. Моя голова гудела от встречи с Саймоном, словно он пробил пробоину в стене, которую я строил все эти годы, чтобы удержать свое прошлое под замком. Каждое его слово эхом отзывалось в моей голове.
Полгода, Томас.
Саймон был не просто связующим звеном между мной и моим прошлым. Он был ключевым игроком в той системе, частью которой я когда-то был – преступной машины, где каждый знал свое место и выполнял свою роль без лишних вопросов. Он всегда был рядом с моим отцом, словно тень, которая никогда не исчезала, даже под ярким светом.
Я вспомнил одну из тех ночей. Тогда я был юн, всего 18, и это был мой первый серьезный «выход». Отец считал, что пора втягивать меня в дело. Мы встретились в старом складском помещении за городом, где шла сделка, и именно Саймон руководил всем процессом. Он старше меня лет на 20, но учитывая его жизнь, опыта у него было, как у старика. Он был идеальным стратегом, способным разрулить любую ситуацию. Его четкие приказы, уверенность в каждом движении – все это захватывало, даже если внутри тебя все кипело от страха.
Но в тот вечер что-то пошло не так. Один из участников сделки оказался двойным агентом, и когда раздался первый выстрел, я замер. Это был Саймон, он закричал на меня, чтобы я наклонился, прикрываясь ящиками. Позже он вытащил меня оттуда, практически силой заставив меня двигаться. «Ты должен думать на несколько шагов вперед, Томас. Если ты застынешь – ты умрешь», – сказал он тогда.
Это был урок, который я запомнил на всю жизнь. Но вместо того, чтобы стать таким, как он, я сделал шаг назад. Я понял, что этот мир не для меня.

Фелисити подошла ко мне позже, когда гости начали расходиться на веранде. Ее взгляд был внимательным, а голос тихим.
– Томас, с кем ты говорил? Ты выглядел... напряженным.
Я вздохнул, зная, что обманывать ее – не вариант.
– С человеком из моего прошлого, – сказал я, слегка отводя взгляд. – Его зовут Саймон.
– Кто он?
Ее тон был мягким, но ее глаза горели любопытством. Я почувствовал, как мое тело напряглось.
– Он был... частью моей старой жизни. Опасным человеком. Мы вместе работали на моего отца, если это можно так назвать.
Фелисити молчала, ожидая продолжения.
– Я ушел оттуда. Полностью. Это было давно. Но Саймон считает, что я могу вернуться. Для них я не просто учитель Томас Мейстнер. Я сын своего легендарного отца.
Ее лицо изменилось, и я понял, что она поняла больше, чем я сказал.
– И ты думаешь, он... опасен? – прошептала она.
Я кивнул.
– Саймон не тот человек, который просто разговаривает. Если он здесь, он что-то задумал. А если он узнает что-то о нас... о тебе, – я замолчал, глядя ей в глаза. – Это поставит нас под угрозу.
– Что мы будем делать? – спросила она.
– Я справлюсь, – ответил я твердо. – Главное, чтобы ты не приближалась к нему, а он – к тебе.
Она кивнула, и я почувствовал, как ее рука сжала мою. Ее вера в меня была непоколебима, и это одновременно грело и пугало.

Позже, когда зал начал пустеть, я видел, как родители Фелисити сияли от радости. Отец произнес еще одну речь, наполнившую гостей энтузиазмом. Проект получил поддержку, и все говорили только о том, каким важным он станет для будущих поколений.
– Это был огромный успех! – сказала ее мать, улыбаясь от уха до уха.
Но даже среди этого ликования мой взгляд снова искал Саймона. Он стоял у выхода, наблюдая за мной. Его улыбка говорила: «Это только начало.»

От автора

Прошло две недели с момента, когда в доме родителей Фелисити праздновали их новый проект. Но для Томаса этот вечер стал лишь началом новых тревог. Саймон Коллинз, появившийся тогда неожиданно, как будто исчез в тени. Не было ни звонков, ни писем, ни намеков на его присутствие, но именно это отсутствие новостей беспокоило Томаса больше всего.
Его паранойя не давала покоя. Казалось, каждый прохожий на улице, каждый посетитель кафе или покупатель в магазине мог быть человеком, посланным Саймоном. Ощущение, что за ним наблюдают, стало почти физическим. Иногда он ловил себя на том, что проверяет в зеркале заднего вида, не следит ли за ним кто-то.
Фелисити пыталась его успокоить. Их совместное время становилось для него единственным проблеском света. В ее объятиях он чувствовал себя безопасно, хотя знал, что это иллюзия. Они проводили вечера, гуляя по паркам, сидя на кухне с чашками чая, обсуждая планы на будущее. Но даже в эти моменты Томас ловил себя на мысли: а вдруг Саймон уже знает все?
– Томас, – однажды спросила Фелисити, глядя на него обеспокоенно. – Ты снова думаешь о нем, да?
– Я просто не могу расслабиться, – признался он. – Он исчез слишком легко. Это не его стиль.
– Может, он понял, что ты не собираешься возвращаться, и оставил тебя в покое?
Томас только покачал головой.
– Саймон не тот, кто оставляет незавершенные дела.
Фелисити заботилась о нем, как могла. Она напоминала ему, что они в безопасности, что Саймон не сможет разрушить их жизнь. Но ее уверенность не всегда передавалась ему. Томас чувствовал, что это затишье перед бурей, и это ощущение не отпускало его.
Родители Фелисити, тем временем, были почти полностью поглощены работой. Их проект, получивший огромное одобрение, требовал постоянного внимания. Они проводили дни и ночи на встречах, конференциях, поездках. Иногда Фелисити шутила, что может остаться в доме совершенно одна.
– Мама сказала, что они опять уезжают в Ванкувер на пару дней, – сообщила она Томасу в один из дней.
– Надеюсь, ты не будешь слишком скучать без них.
– Конечно нет. У меня есть ты.
В школе их отношения были тайной, но эта тайна добавляла адреналина. Томас старался не выделять Фелисити на уроках, но ее взгляд и улыбка всегда заставляли его забывать о правилах. На переменах они иногда уединялись в его кабинете.
Как-то она пришла, когда звенел звонок на урок, и закрыла дверь за собой.
– Ты знаешь, что рискуешь? – спросил Томас с улыбкой, глядя, как она подходит ближе.
– А ты знаешь, что мне все равно? – парировала она, обвивая его шею руками.
Ее смелость одновременно восхищала и пугала его. Он боялся, что кто-то узнает, но не мог устоять перед ее чарами. Каждый поцелуй был для него убежищем, в котором он мог спрятаться от всех страхов и тревог.
– Ты моя отдушина, – сказал он однажды, целуя ее руки. – Без тебя я бы не справился.
– Я всегда буду рядом, – ответила она, глядя в его глаза с теплотой и уверенностью.
Эти моменты помогали ему держаться, но каждый раз, отпуская ее, он снова чувствовал тяжесть ожидания. Томас знал, что встреча с Саймоном была лишь началом. А что будет дальше, он даже не мог предположить.

Фелисити

Проснувшись от громких голосов и смеха, я еще минуту лежала с закрытыми глазами, надеясь, что это просто сон. Но звуки не исчезали, наоборот, они становились все отчетливее. Я услышала, как мама засмеялась, потом папа что-то сказал, и это «что-то» вызвало еще больший взрыв смеха. А затем прозвучал голос, который я узнала бы даже сквозь грозу: голос Оливии.
Ее звонкий смех был пронизывающим и неприятным, как ледяной ветер в январе. Сначала я подумала, что мне показалось. Я совсем забыла, что она собиралась приехать на эти выходные. Но как только я услышала, как мама зовет ее к столу на завтрак, я поняла, что это правда.
Соскользнув с кровати, я подошла к окну и распахнула шторы. Я пыталась найти хоть какую-то причину остаться в комнате. Может, сказать, что плохо себя чувствую? Но это было бы слишком очевидно. Мама сразу догадается, что я просто избегаю Оливию.
Душ помог немного успокоиться. Пока вода лилась на меня, я представляла себе ее лицо. Она наверняка улыбается своей этой идеальной улыбкой, думая, что ее приезд – подарок для нас всех. Я чувствовала, как злость поднимается внутри меня, но я пообещала маме, что не буду устраивать сцен. Ради нее я готова потерпеть. В конце концов, это всего несколько дней.
Спустившись в гостиную, я натянула на лицо самую безобидную улыбку, на которую была способна. Оливия сидела на диване и обнимала Кокси, которая радостно лизала ей руки. Наша собака не скрывала восторга. В такие моменты я думала, что даже животные предпочитают Оливию.
– Доброе утро, соня, – сказала она, подняв взгляд на меня. Ее голос был одновременно слишком дружелюбным и снисходительным.
– Доброе утро, – ответила я, избегая ее взгляда.
Она выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала: длинные светлые волосы, мягкие волны спадали на плечи. Она была выше меня на голову, и ее формы всегда притягивали взгляды. Ее зеленые глаза сияли, как изумруды. Мы обе были дочерями нашей матери, но ее отец явно передал ей больше своей красоты.
– Фелисити, я так рада, что мы наконец все снова вместе, – сказала мама, подталкивая меня к сестре. Я заставила себя улыбнуться, хотя внутри все кричало: «Нет, я не рада!»
Оливия сделала шаг вперед и слегка обняла меня. Это было так же холодно, как и все, между нами, последние два года.
– Ты хорошо выглядишь, – произнесла она, чуть склонив голову на бок, будто изучала меня.
Я закатила глаза и отошла к кухне под предлогом приготовить завтрак.
На кухне я наконец почувствовала себя в безопасности. Стук ножа о разделочную доску был единственным звуком, который мне хотелось слышать. Но через минуту в дверях появилась Оливия.
– Может, я помогу? – предложила она.
– Не нужно, – ответила я, не поднимая на нее глаз.
– Знаешь, я правда хочу наладить наши отношения, – сказала она, прислоняясь к столу. – Мы же все-таки сестры.
Я молчала. Два года назад она предала меня так, как никто другой. Мы никогда не были близки, но тогда она перешла черту, я не смогла ее простить.
– Мамина идея насчет выходных вместе – отличная, – продолжала она, игнорируя мое молчание.
Я не выдержала и подняла на нее взгляд.
– Если ты думаешь, что можно просто так забыть все, что было, ты ошибаешься.
Она на секунду замерла, но затем улыбнулась, как будто мои слова ее вовсе не задели.
– Я все равно постараюсь.
Ее уверенность бесила меня больше всего. Я отвернулась, сделав вид, что снова занята приготовлением завтрака.
Впереди были длинные выходные, и я не знала, как выдержу ее присутствие.
Я быстро собрала все школьные вещи, оделась и поспешно доела тост с джемом, запив его недопитым кофе, и бросила взгляд на часы. Внизу уже слышались звуки открывающихся дверей и голоса моих друзей.
Я надела рюкзак на одно плечо, крикнув на ходу, что ухожу, и быстро выбежала из дома. Крис уже ждал, его машина стояла у обочины. Иззи, Лина и Арчи уже были внутри, споря о чем-то, а когда я открыла дверь, все замолкли и дружно обернулись ко мне.
– Опаздываем, – заявил Крис, не дожидаясь, пока я пристегнусь, и тронулся с места.
Я села рядом с Иззи и Арчи, девушка осуждающе покачала головой.
– Ты выглядишь так, будто ночь не спала.
– Угадай, почему, – огрызнулась я, закатывая глаза.
– Проблемы дома? – тихо спросила Лина с переднего сидения, ее голос был полон сочувствия.
– Больше, чем просто проблемы, – ответила я. – Оливия приехала.
Машина наполнилась удивленными возгласами.
– Твоя сестра? – Арчи наклонился вперед чтобы уставить свой взгляд на меня, его каштановые волосы растрепались, делая вид еще более забавным.
– Да, она. На весь уикенд.
Иззи нахмурилась.
– Как ты выдержишь?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Сначала выдохну, потом запрусь в своей комнате. Мама попросила не устраивать скандалов.
Крис бросил взгляд на меня в зеркало заднего вида.
– Фелисити, мы уже говорили тебе. Ты не обязана ей ничего доказывать.
– И точно не обязана делать вид, что ничего не случилось, – добавила Лина. Ее голос прозвучал мягко, но твердо.
– Я знаю, – прошептала я, сжав руки на коленях.
– Просто помни, что это не твоя вина, – вмешалась Иззи. – Ты ни в чем не виновата, поняла?
Я кивнула, хотя в глубине души все еще оставалась эта тяжесть.
– Спасибо, – тихо сказала я.
Крис резко свернул на главную дорогу, заставив нас всех слегка покачнуться.
– Хватит грустить, – бодро заявил он. – У нас сегодня тест по математике, вот об этом и нужно переживать.
Мы рассмеялись, и напряжение немного отступило. На этот момент я могла отвлечься, забыть обо всем.
Впереди был еще длинный день, а что дальше – я постараюсь не думать.

***

День в школе казался бесконечным. Каждый шаг по коридору отдавался в голове эхом мыслей об Оливии. Вокруг кипела жизнь: одноклассники смеялись, обсуждали планы на вечер, кто-то спешил на уроки, но я будто находилась в отдельном пузыре, оторванная от всего происходящего. Внутри меня разгоралось беспокойство, перемешанное с гневом.
На уроках я пыталась сосредоточиться. Учителя что-то объясняли, кто-то из ребят шептался на задних партах, но я не слышала ничего. Все мысли были о доме, где сейчас находилась Оливия. Почему ее улыбка выглядела такой легкой? Почему она могла просто появляться, будто ничего не случилось?
В голове всплывали воспоминания о нашем детстве, о тех редких моментах, когда мы действительно ладили. Они всегда казались такими мимолетными. Но потом это... Я почувствовала, как в горле застрял ком, и быстро сделала вид, что просматриваю конспект, чтобы никто из соседей по парте не заметил слез в моих глазах.
К перерыву на обед я уже измоталась. В голове крутились обрывки мыслей. Когда я встретилась с Иззи в столовой, она взглянула на меня:
– Все еще думаешь о ней?
Я кивнула.
– Просто не понимаю, зачем она приехала, – выдохнула я. – Все равно все испортит, как всегда.
Иззи мягко коснулась моей руки.
– Может, попробуй просто ее игнорировать? Я знаю, это тяжело, но зачем давать ей власть над тобой?
Ее слова казались логичными, но я чувствовала, что это невозможно.
Последние уроки тянулись еще дольше. Класс Томаса был единственным местом, где я могла хоть немного отвлечься. Его голос был спокойным, уверенным. Но даже там я ощущала тревогу, как будто из дома тянулся длинный, невидимый шлейф проблем, которые я не могла решить.
Когда прозвенел последний звонок, я почувствовала, что больше не выдержу. Нужно было увидеть Томаса. Он единственный понимал, что я чувствую.
Его кабинет был тихим. Он сидел за столом, сосредоточенно просматривая какие-то бумаги, когда я вошла.
– Томас, – начала я, закрывая за собой дверь.
Он сразу посмотрел на меня, и его взгляд мгновенно наполнился тревогой.
– Ты в порядке?
Я покачала головой и опустилась на стул напротив него.
– Мне нужно уехать с тобой. Сегодня.
Он отложил бумаги и пересел ближе.
– Что случилось? Саймон объявился?
Я посмотрела на него, и слова сами сорвались с губ:
– Нет, не волнуйся. Просто отвези меня отсюда. Я не могу больше держать это все в себе.
Он на секунду замолчал, а затем мягко коснулся моей руки.
– Хорошо. Скажи только, что ты хочешь.
Мы выбрались из школы незаметно, стараясь не привлекать внимание. Томас вел машину уверенно, а я смотрела в окно, чувствуя, как тревога постепенно отступает.
Его квартира стала такой уютной с тех пор, как мы с Томасом начали быть вместе. Мы часто ходили по магазинам, и я часто указывала ему какие подушки, или какие цветы ему нужно купить, чтобы квартира стала выглядеть так, будто там кто-то живет.
– Здесь мне хорошо, – сказала я, усаживаясь на диван.
Томас принес мне чашку чая, сел рядом.
– Расскажи, – тихо сказал он.
Томас сидел рядом со мной, его рука все время оставалась на моем плече, поддерживая меня. Я чувствовала его присутствие, но в этот момент меня переполняла боль и сожаление. Все, что происходило в моей жизни в последние два года, не отпускало меня, не позволяло идти дальше.
– Я хочу рассказать тебе, – тихо сказала я, не в силах больше молчать. Томас сразу наклонился ко мне, его лицо стало серьезным, а глаза полны беспокойства. Он не пытался меня перебивать, он просто ждал, чтобы я продолжила.
Я сделала глубокий вдох и, наконец, начала.
– Когда я была маленькой, у нас не было с Оливией настоящих отношений. Мы редко общались, и если это и случалось, то все равно было как-то холодно и отчужденно. Но все изменилось, когда я начала встречаться со своим первым парнем, о котором тебе говорила. Он был старше меня, и я... я действительно была влюблена в него. Но однажды все пошло не так.
Томас молчал, только крепче сжимая мою руку.
– После того, как он изнасиловал меня, – мои слова звучали, как удар, и я почувствовала, как слезы начали подступать к глазам. – Когда я пришла к Оливии, чтобы рассказать ей, что произошло, я надеялась, что она меня поддержит. Я думала, она поможет мне, сделает что-то, чтобы я не чувствовала себя виноватой. Но вместо этого она начала обвинять меня. Она сказала, что я сама виновата. Что я спровоцировала его.
Мой голос сорвался, и я почувствовала, как слезы начали катиться по щекам.
– Она запретила мне говорить об этом. Сказала, что, если я скажу кому-то, все подумают, что я сама виновата и что я вела себя как шлюха. Я была настолько запутавшейся и напуганной, что поверила ей. Все это время я думала, что это я как-то спровоцировала его. Но спустя два года я поняла, что Оливия была не права. Я поняла, что я не виновата.
Я заплакала, и слезы текли без остановки. Томас обнял меня, прижал к себе, его ладонь медленно скользила по моей спине, утешая.
– Она делает вид, что ничего не было, – продолжила я, уже едва сдерживая рыдания. – Все, что произошло, как будто не имеет значения. Мы обе пытаемся делать вид, что все в порядке, но ничего не в порядке.
Томас молчал несколько секунд, обдумывая мои слова. Он снова посмотрел на меня, и я увидела в его глазах что-то новое – не просто сочувствие, а яростную защиту.
– Фелисити, ты не виновата. Ты никогда не была виновата. Ты была ребенком. Он был взрослее, и он использовал тебя, обманул, а Оливия, которая должна была тебе помочь, отвернулась. Это не твоя вина. Ты заслуживаешь гораздо лучшего. Я здесь, и я никогда не дам никому причинить тебе боль, понимаешь?
Я кивнула, чувствуя, как его слова постепенно успокаивают меня. Но боль все равно не уходила, и все было еще слишком свежо. Я продолжала плакать, но теперь мне стало легче, потому что хотя бы Томас был рядом. Тот, кто не отвернется и не предаст.
– Ты не одна, – сказал он, целуя меня в лоб. – И я сделаю все, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Я с тобой. Ты в безопасности, Фелисити. Все будет хорошо.
С этими словами я почувствовала, как сила его слов проникает в мою душу. Хоть мир вокруг не изменился, в этом моменте, с ним рядом, я почувствовала, что все можно пережить.

Томас

После обеда, который Фелисити приготовила, я поймал себя на мысли, что с ее появлением моя жизнь изменилась больше, чем я осознавал. Прежде еда для меня была чем-то утилитарным – просто способом получить энергию. Но ее блюда... Они имели какой-то личный, теплый оттенок, словно в них был заключен кусочек ее души. На этот раз это была паста с грибами в сливочном соусе. Простой рецепт, но вкус, как всегда, был идеальным.
Она наблюдала за мной, ожидая реакции, пока я ел.
– Еще один шедевр, – сказал я, чувствуя, как тепло ее улыбки разливается по всей комнате.
– Ты преувеличиваешь, – ответила она, но ее глаза сияли. – Это просто паста.
– Нет, – возразил я. – Это забота. А забота – это редкость.
После обеда мы переместились в гостиную. Я занял свое место на диване, раскрыв ноутбук. Время от времени я проверял документы, связанные с моим бизнесом. Сеть коворкингов, которую я основал несколько лет назад, после ухода из криминала, теперь работала почти без моего участия. Это был пассивный доход, но для его поддержания все равно требовалось иногда вникать в отчеты и общаться с управляющими.
Фелисити устроилась рядом, окруженная учебниками и тетрадями. Она сосредоточенно что-то писала, слегка прикусывая губу. Ее сосредоточенность была заразительной.
В гостиной тихо играл телевизор – какое-то кулинарное шоу шло фоном. Я иногда отрывал взгляд от экрана, чтобы посмотреть на нее. Она казалась спокойной, почти умиротворенной, но я знал, что это лишь фасад. После ее рассказа об Оливии мне хотелось кричать от злости. Как можно было так поступить? Сколько боли она пережила из-за сестры? Сколько еще скрывала от всех?
Мы делали свое дело, но каждый перерыв превращался в маленькую передышку для нас обоих. Я закрывал ноутбук, она откладывала ручку, и мы вместе шли на балкон. Там, в прохладном вечернем воздухе, можно было немного отключиться от реальности.
– Ты много куришь, – сказала она, слегка щурясь, когда я прикурил сигарету.
– Стараюсь сократить, – ответил я, выпуская дым. – Но старые привычки трудно искоренить.
– Может, я – плохое влияние, – пошутила она, прижимаясь ко мне.
– Ты – единственное хорошее влияние за долгие годы, – сказал я честно, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Ее губы были теплыми, а вкус пасты с грибами еще слегка чувствовался. Эти моменты – маленькие, ничем не примечательные для других – для меня были всем.
Когда вернулись в гостиную, я снова сел за ноутбук, но мысли не давали сосредоточиться. Картина Фелисити, сидящей напротив меня, листающей свои учебники, стала напоминанием о ее силе. Как ей удалось сохранить себя после всего? Ее смех, ее забота – все это было таким контрастом к тем страданиям, о которых она рассказала.
Я закрыл ноутбук и провел рукой по волосам.
– Все в порядке? – спросила она, отрываясь от своих записей.
– Да, – ответил я, но она, как всегда, почувствовала неискренность.
– Что-то не так?
– Просто думаю, как ты смогла все это пережить, – сказал я. – Ты сильнее, чем кто-либо из нас.
Она улыбнулась, но ее глаза блестели от сдерживаемых эмоций.
– Томас, ты помогаешь мне. Правда. С тобой я чувствую себя... в безопасности.
Эти слова значили для меня больше, чем она могла предположить.
Когда часы пробили полночь, я почувствовал усталость, которая стала подкрадываться ко мне еще с самого вечера. Фелисити лежала, опираясь локтем на спинку дивана, ее учебники остались где-то в стороне. Мы оба знали, что завтра рано вставать, но уходить в спальню казалось чем-то далеким. Однако, наконец, я решил: пора.
– Пойдем спать, малышка. У нас завтра длинный день, – сказал я, протягивая ей руку.
Она кивнула и, взяв мою ладонь, поднялась с дивана. Мы направились в ванную, чтобы принять душ. Это стало нашим привычным ритуалом – теплая вода смывала усталость и напряжение дня. Она позволяла мне намылить ее плечи, а я наслаждался каждой секундой близости. Даже в этих простых, обыденных моментах она была невероятно красива.
После душа я протянул ей свою футболку – ту самую, которую она любила больше всех остальных. Честно говоря, мне нравилось, что она стала ее. Иногда я не стирал ее сразу после ее ухода, чтобы ночью, когда она отсутствовала, я мог вдохнуть ее аромат, который словно делал расстояние, между нами, меньше.
Когда мы наконец легли в постель, я выключил свет в спальне, оставив только слабый свет ночника. Мы лежали, обнявшись, ее голова покоилась на моей груди. Она что-то тихо рассказывала – о каком-то забавном моменте из школьного дня. Я почти не слушал слова, но ее голос... Этот мелодичный шепот был лучшим саундтреком для ночи.
– Томас, – она вдруг замолчала и подняла голову, чтобы посмотреть на меня. – Я могу сказать тебе все, правда?
– Конечно, – я погладил ее волосы, мягко прижимая к себе. – Ты можешь говорить все, что угодно. Всегда.
Ее глаза блестели в полумраке, и я почувствовал, как моя грудь наполнилась странным, сладким ощущением. Любовь, забота, желание защитить – все это перемешивалось в единую волну.
– Ты для меня стал... таким домом. – ее голос дрожал. – Я боюсь иногда, что потеряю это. Потеряю тебя.
– Не потеряешь, – я тут же ответил, не оставляя ей ни секунды на сомнения. – Ты мой дом, Фелисити. Я так сильно люблю тебя.
Мои слова звучали грубовато, но я знал, что она чувствует их глубину. Я говорил ей это нечасто, но каждое слово было искренним. Мы говорили еще немного, пока сон не начал забирать ее. Ее дыхание стало ровным, и я понял, что она уснула. Ее тело прижималось к моему, ее волосы щекотали мое плечо.
Я лежал, вслушиваясь в тишину ночи, и думал о том, как много она для меня значит. Фелисити изменила мою жизнь. Внесла в нее тепло, которого мне не хватало. И я сделаю все, чтобы она всегда чувствовала себя защищенной рядом со мной.

От автора

Томас лежал на спине, не в силах заснуть, несмотря на поздний час. Его глаза были усталые, но мысли никак не давали покоя. Рядом, в тишине ночи, Фелисити мирно спала, ее дыхание было ровным и спокойным. Томас наблюдал за ней, пытаясь найти успокоение в ее присутствии. Он был благодарен, что она рядом, но в то же время его мысли обрушаются на него, беспокойные и тревожные. Что-то было не так. Слишком много неизвестных.
И вдруг его телефон, лежащий на тумбочке, завибрировал. Томас поднял его и взглянул на экран. Сообщение пришло с неопознанного номера. Он не мог ответить на него, но что-то в этом сообщении сразу насторожило его.
На экране высветился текст: «Ты думал, что все закончилось? Но это только начало. Береги свою репутацию, Томас. Секреты никогда не остаются скрытыми. Я знаю, с кем ты встречаешься. Тебе стоит быть осторожнее, прежде чем это выйдет наружу».
Томас почувствовал, как холодный пот покрыл его лоб. Его сердце пропустило пару ударов. Он знал, кто отправил это сообщение, и ощущение, что его жизнь снова выходит из-под контроля, было сильным. Секреты, которые он пытался скрыть, начинали угрожать ему и Фелисити. Страх за нее и за себя одновременно охватил его. Как это может повлиять на их отношения? Как далеко все может зайти?
Он отключил телефон, снова положил его на тумбочку и повернулся на бок, чтобы не беспокоить Фелисити. Но в темноте его мысли продолжали крутые повороты, не давая ему покоя.

Фелисити

Солнечный свет пробивался сквозь шторы, мягко освещая комнату, когда я открыла глаза. Первое, что я увидела, было его лицо – спокойное, расслабленное, такое другое, когда он спит. Томас лежал на спине, одна рука, которая была вся в татуировках, небрежно вытянулась вдоль тела, другая слегка касалась подушки. Его дыхание было ровным и тихим, почти неразличимым, но я слышала его. Я слышала все, что делало этот момент настоящим.
Я не могла оторвать взгляд от его черт: сильная линия подбородка, мягко очерченные губы, легкая щетина, придающая ему какой-то необъяснимый шарм. Его волосы чуть спутались, и мне захотелось провести пальцами по этим темным прядям, но я боялась его разбудить.
Все это казалось слишком реальным и одновременно слишком хрупким. Я думала о том, как сильно изменилась моя жизнь за последние пару месяцев. Кто бы мог подумать, что я найду такое утешение, такую опору в нем? Томас был не только моим учителем и любовником, он стал моим спасением. Каждый его взгляд, каждое слово и касание будто доказывали мне, что я заслуживаю быть любимой, заслуживаю быть счастливой.
Моя рука медленно скользнула по простыне ближе к нему, но я остановилась. Просто смотреть было достаточно. Я хотела запомнить этот момент, сохранить его в памяти как что-то безусловное, что-то мое.
– Ты вообще знаешь, как сильно я тебя люблю? – прошептала я так тихо, что мои слова растворились в утреннем воздухе.
Томас не ответил, но я знала, что он бы сказал, если бы услышал. Его защита, его мягкость – все это говорило за него каждый день. Иногда мне хотелось сказать ему, как сильно я боюсь потерять все это, но слова застревали в горле. Я пыталась научиться просто быть в этом, наслаждаться каждым моментом. Даже если страх все еще жил где-то глубоко внутри.
Я провела минут десять, не отрывая взгляда от него, погруженная в свои мысли. Но когда я снова вернулась в реальность, в голову пришла дикая мысль.
Я стала нежно, еле касаясь, наносить на все его тело свои поцелуи. Его дыхание изменилось, и стало чаще. Я начала с его щек, продолжила дарить поцелуи в губы, и, когда услышала, что он просыпается, спускалась все ниже и ниже. Мои губы касались его шеи, его плеч и рук. Он приоткрыл свои глаза, и просто начал наблюдать за происходящим. Когда я поймала его взгляд на себе, я раскрыла простынь, под которой мы провели всю ночь, и комната усеялась нашими ароматами.
Мне захотелось сесть на него, и продолжить. Парень не проронил ни слова, лишь изредка прикрывал глаза от наслаждения после каждого подаренного мною поцелуя. Я целовала его грудь, каждую родинку и каждый шрам, который находила. Я почувствовала, что ему нравиться что происходит, ведь у парня была эрекция. Я спускалась все ниже и ниже, пока он наконец не прервал меня.
– Это ты мне таким способом решила пожелать доброе утро, любимая? – его голос был необыкновенно низким и немного хриплым после сна. – Перестань, потому что мне захочется большего.
Я ничего не ответила, лишь слегка толкнула его в грудь, чтобы он расслабился, и ни о чем не думал. Я приспустила его пижамные штаны, и дико возбудилась от увиденного. Мне захотелось подарить ему незабываемое утро, такое, какое он подарил мне много недель назад в наш первый раз.
Он не стал ничего говорить или прерывать меня, ведь знал, что я бы не стала делать ничего без своего собственного желания. А я желала.
Сначала я просто прикоснулась, а после – взяла в руку. Покрывая его поцелуями, я заметила, как Томас откинул голову на подушку, и постанывал. Мне нравилось знать, что он принадлежит мне, а я – ему. Я делала ему приятно своим ртом, он направлял меня, указывая, где и как ему было приятнее, за что я ему очень благодарна. Мы учились друг у друга, как сделать так, чтобы наше занятие любовью и ласки, приносили удовольствие обоим. От наслаждения, я заметила, что сама начала тихо стонать.
После того, как мой любимый мужчина, получил наслаждение, мы еще несколько минут провели в постели, не желая покидать наше убежище, где никто не мог нас потревожить.
Солнце только начало пробиваться сквозь плотные шторы, когда мы с Томасом начали собираться в школу. После спокойной ночи все казалось тихим и размеренным, но в голове я уже продумывала, как пройдет этот день. Мы решили, что я поеду отдельно на такси – утренние коридоры школы всегда были полны студентов и преподавателей, и нас могли заметить. Томас настоял на этой осторожности, хотя мне так хотелось еще немного времени провести с ним.
Он вызвал для меня такси заранее, тщательно проверяя приложение на своем телефоне. Я видела его сосредоточенное лицо и понимала, что за этим стоит не только забота, но и страх. Он всегда думал на два шага вперед.
– Постарайся сегодня быть осторожнее, – сказал он, отдавая мне мой рюкзак у двери. – Мы увидимся на уроках.
Я кивнула после его крепкого поцелуя и вышла в утренний свет. По дороге до школы в такси я пыталась собрать свои мысли. Сегодня была пятница, и впереди нас ждали выходные, которые мы планировали провести вместе. Только субботний вечер выбивался из этих планов. Я должна была быть с семьей, праздновать день рождения отца. Вечер с родителями – это еще ничего, но с Оливией...
Мысль об этом вызывала во мне напряжение. Я старалась убедить себя, что ради папы смогу притвориться, что все нормально, хотя знала, насколько тяжело это будет. Папа заслуживал праздника, и я не хотела его разочаровывать, но идея сидеть за одним столом с Оливией вызывала комок в горле. Ее взгляд, ее равнодушие... Как будто ничего не случилось. Как будто я просто придумала ту боль, которую она мне причинила.
Учебный день начался как обычно. На первом уроке я пыталась сосредоточиться, но мысли все время уносили меня к предстоящему вечеру. В коридорах школы царила привычная суета, и в какой-то момент я увидела Томаса, мельком встретив его взгляд. Это короткое мгновение успокоило меня – как будто напомнило, что есть кто-то, кто понимает и принимает меня такой, какая я есть.
На переменах я общалась с Иззи и Крисом. Они обсуждали планы на выходные, смеялись и пытались вовлечь меня в разговор.
– Эй, ты чего такая задумчивая? – спросила Иззи, тыкая меня локтем.
– Просто думаю о семейном ужине завтра, – ответила я, стараясь придать голосу легкости.
Крис усмехнулся:
– Ну, ты же знаешь, что папа тебя обожает. Все будет нормально. Даже Оливия не сможет испортить ему праздник.
Я кивнула, но в душе ощущала, что это будет испытанием. Остаток учебного дня прошел в рутинной работе – уроки, задания, разговоры с одноклассниками. Но каждая минута приближала меня к тому вечеру, от которого я не могла спрятаться.

От автора

Оливия с раздражением положила телефон на пассажирское сиденье своей машины. Разговор с мамой оставил неприятный осадок. Мама снова напомнила, как важно для их семьи восстановить отношения с Фелисити. «Ты старшая сестра, и тебе нужно проявить мудрость», – звучало в ее голове эхом. Мама даже намекнула на извинения, что для Оливии казалось совершенно необоснованным. С какой стати она должна извиняться, если не чувствует своей вины?
Она ехала по трассе, погрузившись в свои мысли, руки уверенно держали руль ее серебристого «Ford Mustang». Этот автомобиль был подарком от отца на ее восемнадцатый день рождения, символом его гордости за ее достижения. Машина блестела на солнце, выделяясь на фоне других автомобилей, так же, как и ее хозяйка любила выделяться среди окружающих.
Оливия училась в Университете Орегона в Корваллисе, на факультете экономики и бизнеса. Она была одной из лучших студенток на курсе, целеустремленной и амбициозной. Ее преподаватели часто говорили, что у нее большое будущее в корпоративном мире. Оливия любила это слышать, но еще больше ей нравилось быть лучшей – всегда и во всем. Она привыкла ставить цели и достигать их, часто игнорируя чувства окружающих. Это касалось и ее семьи.
Ее характер был сложным. Оливия могла быть невероятно обаятельной и привлекательной, но внутри она была непреклонной и категоричной. У нее были свои принципы, и она редко позволяла кому-то нарушать их. Но, несмотря на всю ее внешнюю уверенность, в глубине души она иногда задавалась вопросом, не ошиблась ли она в своих решениях.
Она вспомнила, как мама упомянула, что отец переживает из-за их ссоры с Фелисити. Это заставило ее задуматься. Отец всегда был для нее важной фигурой. Ему было больно видеть, как его дочери отдалились друг от друга. Именно ради него она решила сегодня навестить сестру.
«Если это значит сделать шаг навстречу ради папы, я это сделаю», – подумала Оливия, нажав на педаль газа чуть сильнее.
План был прост: она подъедет к школе Фелисити после последнего урока, заберет ее, и они вместе отправятся куда-нибудь пообедать. Это должно быть что-то спокойное, где можно поговорить и попробовать уладить их конфликт. Оливия понимала, что ей придется постараться – Фелисити была упряма, особенно когда дело касалось их взаимоотношений.
Ее мысли вернулись к разговору с мамой. «Просто выслушай ее, найди подходящий момент для примирения. Ради отца. Это важно для него и для меня», – настоятельно говорила мама. Оливия чувствовала давление этих слов, но часть ее все еще сомневалась, получится ли это вообще. Ведь их отношения с Фелисити всегда были сложными, даже в детстве.
Она припарковалась у школы, где училась много лет, притянув к себе внимание нескольких учеников, которые бросали восхищенные взгляды на ее машину. Оливия заглянула в зеркало заднего вида, поправила прическу и надела свои солнцезащитные очки. Она выглядела идеально, как всегда, и была готова ко встрече с сестрой.
Она решила подождать Фелисити у входа в машине. Ее взгляд скользил по зданию школы. Она думала о том, как лучше начать разговор. Простое «давай поговорим» вряд ли сработает. Ее сестра была такой же упрямой, как и она сама. Но все же Оливия надеялась, что сможет найти способ достучаться до нее.
Оливия сидела в машине и наблюдала за школьным зданием, словно пытаясь нащупать невидимую связь с прошлым. Время шло, а Фелисити все не появлялась. Оливия нервно постукивала пальцами по рулю, изредка поглядывая на часы.
«Десять минут прошло после конца урока», – мелькнула мысль, от которой стало неуютно. Она глубоко вдохнула и вышла из машины. Теплый осенний воздух был пронизан запахом влажной листвы. Оливия бросила взгляд на фасад школы – такое знакомое здание, словно застывшее в ее памяти. Она пересекла школьный двор и толкнула дверь, которая легко поддалась.
Внутри все выглядело почти так же, как она помнила. Линолеумные полы, слегка потертые от постоянного движения, и ряды зеленых шкафчиков вдоль стен. Она прошла по коридору, испытывая смешанное чувство ностальгии и отстраненности.
«Сколько раз я здесь бегала между уроками, уткнувшись в телефон или болтая с друзьями. А теперь все это кажется чужим», – подумала она.
Стук ее каблуков эхом разносился по пустеющему коридору. Вдали она услышала шум голосов и смех. Это оказалась футбольная команда. Среди ребят выделялся высокий юноша с небрежной улыбкой – Арчи.
– Арчи! – позвала она, не удержавшись.
Парень обернулся, удивление сменилось радостью.
– Оливия! Вот так встреча!
Они обнялись, и Оливия почувствовала, как приятно вновь увидеть знакомое лицо.
– Как ты тут оказалась? – спросил Арчи.
– Заехала за Фелисити. Ты ее не видел?
– Последний раз видел ее на английском. Это был последний урок, но мистер Мейстнер попросил ее остаться, чтобы обсудить оценки. Она, наверное, все еще там.
Оливия кивнула, сохранив на лице вежливую улыбку.
– Спасибо, Арчи. Ты совсем не изменился.
– А ты все такая же красавица, – сказал он с лукавой улыбкой.
Они обменялись еще парой фраз, после чего парень вернулся к своим друзьям, а Оливия направилась дальше.
Коридор становился все тише, и ее охватило странное чувство, будто она шагает по лабиринту воспоминаний. Проходя мимо кабинета биологии, она вспомнила, как однажды провалила контрольную, а потом пересдала ее с блеском, чувствуя себя настоящей героиней.
Подойдя к кабинету английского, Оливия замерла. На двери висела табличка с именем учителя, и она вспомнила рассказы мамы о мистере Мейстнере, который поддержал их проект, когда все опустили руки. «Так, значит, он и есть тот самый мистер Мейстнер. Интересно, какой он? Надеюсь, не слишком строгий», – мелькнуло в голове.
«Может, стоит просто подождать?» – подумала она, чувствуя нарастающее беспокойство.
Оливия стояла перед дверью кабинета английского, ощущая странное волнение. Взгляд скользнул по знакомым номерам на двери, которые навевали воспоминания о ее школьных годах. Ностальгия неожиданно нахлынула, и ей вспомнились те времена, когда она сама была школьницей. Но сейчас все было иначе. В центре ее мыслей была Фелисити, отношения с которой стали настолько натянутыми, что простая идея наладить их пугала Оливию до дрожи.
Она решила подождать. Может, Фелисити вот-вот выйдет, и тогда не придется стучать. Однако минуты тянулись медленно, и Оливия начала слышать тихие голоса из-за двери. Прислушавшись, она поняла, что это голос ее сестры. И второй голос... мужской.
Разговор был едва различим, но слова, которые она уловила, заставили ее насторожиться.
– Ты знаешь, Фелисити, каждый раз, когда ты сидишь передо мной в классе, мне так сложно держать себя в руках, – сказал мужской голос, в котором чувствовалась мягкость. – Ты притягиваешь меня сильнее, чем я могу описать словами.
Оливия напряглась, ее дыхание участилось. Эти слова прозвучали слишком лично. Она пыталась не делать поспешных выводов, но все больше убеждалась в том, что разговор между ее сестрой и этим парнем был явно не дружеским.
– Томас... я чувствую то же самое, – голос Фелисити был чуть слышен, но Оливия уловила в нем нежность. – Когда я смотрю на тебя, стоящего у доски, я вижу только тебя. Мне становится так тепло...
Имя «Томас» заставило Оливию задуматься. Она вновь вспомнила разговор с мамой, которая упоминала мистера Мейстнера, учителя английского Фелисити. Мама говорила о нем в исключительно положительных тонах, вспоминая, как он помог организовать презентацию у них дома. Но могла ли это быть связь между учителем и ученицей?
Оливия продолжала слушать, сердце ее колотилось все быстрее.
– Ты представляешь, как мне приходится отворачиваться, чтобы никто не заметил, как я смотрю на тебя? – продолжал Томас. – Каждый раз, когда ты поднимаешь руку, я должен напоминать себе, что я учитель, что я должен быть профессионалом.
– А я каждый раз чувствую, что ты видишь меня насквозь, – ответила Фелисити, ее голос дрожал от эмоций. – Это делает все еще сложнее... но я не могу отказаться от этого.
Оливия почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это был не просто разговор одноклассников или друзей. Между ними явно была глубокая связь. Она не могла понять, как реагировать. Гнев, разочарование, любопытство и растерянность смешались в ней.
«Что здесь происходит?» – думала она. – «Как это возможно? Может это просто неудачная шутка?»
Мысли вертелись в голове, пока она пыталась уложить в сознании услышанное. Ее взгляд остановился на надписи на двери: Кабинет английского языка. Реальность начинала складываться в цельную картину.
«Мама доверяла этому человеку. Она хвалила его за доброту и профессионализм. А теперь... это? Он...оказывается спит с ней?»
Оливия крепко сжала кулаки, ощущая, как ее охватывает смесь ярости и беспомощности. Она понимала, что-то, что она услышала, нельзя просто игнорировать. Ей нужно было знать правду, но что она скажет Фелисити? Как посмотрит ей в глаза?
Оливия стояла перед дверью кабинета, ее мысли крутились вокруг странной ситуации, в которой она оказалась. Она чувствовала, что что-то тут не так, но пока не могла составить полной картины.
«Покажите мне хоть одного человека, который бы спокойно стоял на моем месте», – подумала она, прислушиваясь к обрывкам разговора.
Через несколько минут дверь начала открываться. Оливия выпрямилась, ее лицо застывшее, но готовое к «атаке». На пороге появилась Фелисити, ее лицо мгновенно исказилось от шока, когда она увидела сестру.
– Оливия?! – выдохнула Фелисити, ее голос дрожал.
– Привет, сестренка, – спокойно ответила Оливия, ее тон был мягким, но с ноткой скрытого сарказма. – Что ты здесь делаешь?
– Что ты тут делаешь? – Фелисити облизала пересохшие губы, стараясь скрыть свою растерянность.
– Спокойно, малышка, – ответила Оливия с привычной самоуверенной улыбкой. – Заехала, чтобы забрать тебя на обед. Хотела поговорить.
– Обед? – переспросила Фелисити, не в силах поверить, что это реальность.
Оливия лишь пожала плечами, будто стоять здесь – самое обычное дело.
– Да. Решила сделать что-то хорошее. Но, кажется, застала тебя за чем-то интересным...
Фелисити покраснела. Она почувствовала, как ее ноги становятся ватными, но собралась и отвела взгляд.
Фелисити стояла словно громом пораженная. Она пыталась собраться с мыслями, но в этот момент из кабинета вышел Томас.
– Здравствуйте, – его голос прозвучал хрипло, но он быстро взял себя в руки. – Томас Мейстнер.
Оливия повернулась к нему, ее взгляд изучающе задержался на его лице.
– О, так это вы? Учитель английского, который так помог нашим родителям на приеме, – ее голос стал мягким, с легкой игривостью.
Томас сдержанно кивнул:
– Рад был помочь.
Оливия шагнула ближе, ее движения были грациозными и уверенными.
– Вы не только преподаватель, но еще и человек, который разбирается в светских мероприятиях. Это впечатляет, знаете ли.
– Спасибо, – он ответил сухо, явно ощущая напряжение ситуации.
– Фелисити никогда не упоминала, что ее учитель такой... харизматичный, – сказала Оливия с едва уловимой улыбкой, обводя его взглядом.
Фелисити шагнула вперед, пытаясь прервать разговор:
– Нам, наверное, пора идти.
– Подожди, не так быстро, – Оливия протянула руку Томасу, ее глаза блестели лукавым интересом. – Оливия, старшая сестра вашей ученицы.
– Очень приятно, – сказал Томас, осторожно пожимая ее руку.
– Это правда, что учителя должны вдохновлять учеников? – спросила Оливия, ее взгляд задержался на нем чуть дольше, чем это было бы прилично.
Томас сдержанно кивнул:
– Да, это часть нашей работы.
– Ну, вы явно справляетесь, – добавила она, чуть прищурив глаза.
Фелисити покраснела, ее взгляд метался между сестрой и Томасом.
– Нам действительно нужно идти.
– Конечно, конечно, – наконец отступила Оливия, ее голос стал легким. – Спасибо за вашу работу, Томас. Надеюсь, Фелисити не доставляет вам проблем.
– Абсолютно никаких, – сказал он, его взгляд мельком остановился на Фелисити, словно пытаясь успокоить ее.
– Отлично, – добавила Оливия, на секунду задержав взгляд на его глазах, прежде чем повернуться к сестре. – Ну что, пойдем?
Фелисити выдохнула и быстро шагнула в сторону, уходя вместе с Оливией, но ее сердце колотилось в груди, а мысль о том, что сестра может что-то заподозрить, не давала покоя.
Когда они ушли, Томас остался стоять у дверей кабинета, глубоко задумавшись.
Оливия и Фелисити вышли из школы. Воздух был прохладным, напоминая о приближающемся вечере. Фелисити нервно теребила ремень своей сумки, следуя за старшей сестрой. Ее тревога усиливалась с каждой секундой: было ли что-то в поведении Оливии, что намекало на ее догадки? Или это просто ее собственный страх выдает себя?
Когда они подошли к машине, Оливия молча открыла дверь пассажира, приглашая Фелисити сесть. Младшая сестра послушно заняла место, стараясь не встречаться взглядом с Оливией. Сев за руль, Оливия бросила взгляд на Фелисити:
– Ну что, готова к обеду? – спросила она с улыбкой, слишком невинной, чтобы быть искренней.
– Конечно, – ответила Фелисити, стараясь звучать ровно.
Они ехали молча, лишь радио тихо играло фоновую музыку. Фелисити казалось, что каждая минута длится вечность. Она наблюдала за движением улиц за окном, пытаясь сосредоточиться на чем-то нейтральном, но каждая мысль упиралась в разговор, который мог бы произойти.
Через пятнадцать минут они припарковались у уютного ресторана с витражными окнами и вывеской, украшенной изящным золотым шрифтом. Внутри был мягкий свет, деревянная мебель и спокойная, камерная атмосфера. Ресторан напоминал старую кофейню: полки с книгами вдоль стен, аромат свежевыпеченного хлеба и тихая джазовая музыка.
Ресторан, куда приехали сестры, был почти пуст – несколько столиков у окон занимали люди, неспешно болтавшие и наслаждавшиеся обедом. Пространство, пропитанное запахами свежих трав и поджаренного хлеба, казалось уютным и камерным. Оливия, не раздумывая, выбрала самый дальний столик в углу, подальше от чужих глаз и ушей.
– Здесь всегда отличная паста, – заметила Оливия, когда они вошли. – Надеюсь, тебе понравится.
Официант проводил их к столику, который выбрала Оливия. Фелисити села, осторожно кладя сумку на стул рядом, а Оливия сразу же взяла меню, словно игнорируя напряжение.
– Итак, что будем заказывать? – спросила она, не поднимая взгляда от меню.
– Думаю, что-то легкое, – пробормотала Фелисити, чувствуя, как к горлу подступает ком.
– Легкое? – переспросила Оливия, ее тон был почти издевательским. – Неужели ты так заботишься о фигуре для кого-то особенного?
Фелисити замерла, ощущая, как кровь приливает к щекам.
– Нет, просто... я не слишком голодна, – ответила она, стараясь звучать непринужденно.
Оливия отложила меню, скрестив руки на груди, и внимательно посмотрела на сестру:
– Знаешь, ты так нервничаешь, что это вызывает вопросы. Ты уверена, что все в порядке?
Фелисити напряглась еще сильнее.
– Конечно, все в порядке, я просто не ожидала тебя увидеть, – быстро сказала она, подняв меню, чтобы скрыть лицо.
– Ладно, как скажешь, – Оливия вернула себе невинную улыбку, но в ее глазах плясал явный интерес.
Официант подошел принять заказ. Оливия уверенно назвала сложное блюдо из меню, с подробным описанием, как будто бывала здесь сто раз, в то время как Фелисити, не в силах сосредоточиться, выбрала первое, что увидела.
Когда официант ушел, Оливия снова повернулась к сестре:
– Ты часто заходишь к мистеру Мейстнеру после уроков? – ее тон был легким, но вопрос звучал неожиданно остро.
– Иногда, когда есть вопросы, связанные с его предметом, – ответила Фелисити, стараясь сохранить спокойствие.
– Он кажется таким... – Оливия сделала паузу, как будто подбирая слова. – Заботливым. Я бы сказала, больше, чем просто учитель.
Фелисити подняла глаза, встретившись с взглядом сестры.
– О чем ты?
– О, ни о чем, – Оливия откинулась на спинку стула, выглядя совершенно беззаботно. – Просто заметила, как ты защищала его, когда мы с ним познакомились.
Фелисити молчала, чувствуя, как внутри все сжимается. Она не знала, что именно заметила сестра, но интуиция подсказывала ей, что Оливия была близка к разгадке.
– Он, наверное, хороший учитель, – добавила Оливия, ее голос звучал почти весело. – Кстати, ты упомянула, что у тебя проблемы с английским? Он помогает тебе улучшить оценки?
Фелисити сжала вилку так сильно, что пальцы побелели.
– Да, помогает, – коротко ответила она, стараясь прекратить эту тему.
Оливия хитро улыбнулась, прежде чем официант вернулся с их заказом, прерывая разговор. Фелисити почувствовала, как ее сердце колотится в груди, и была благодарна за возможность хотя бы ненадолго отвлечься от пристального внимания сестры.
– Оливия, может, сменим тему? – голос Фелисити дрожал, но она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть свои истинные эмоции.
Старшая сестра отложила вилку и посмотрела на Фелисити, слегка нахмурившись.
– Ладно, давай начистоту, – начала она. – Мы здесь, потому что я хочу наконец-то уладить наши разногласия. Завтра папин день рождения, юбилей, и я просто не могу смотреть, как мы все притворяемся, что, между нами, все нормально.
Фелисити посмотрела на сестру, ее взгляд был настороженным. Она сжала зубы, чувствуя, как злость начинает закипать внутри.
– Так значит, это все ради того, чтобы ты не выглядела плохо перед семьей?
Оливия резко подняла глаза.
– Не перед семьей, Фелисити. Ради отца. Или ты забыла, как он вкладывался в нас обеих?
– Я ничего не забывала, – отрезала Фелисити, бросая взгляд за окно.
– Слушай, я не собираюсь извиняться за то, что случилось два года назад.
Фелисити ошеломленно посмотрела на сестру.
– Ты серьезно? – ее голос дрогнул. – Ты все еще не видишь своей вины?
– Вины? – Оливия фыркнула. – Ты думаешь, что я виновата в том, что произошло? Ты пришла ко мне с этим, и я...
– Ты сказала, что это была моя ошибка! – перебила ее Фелисити, чувствуя, как слезы подступают к глазам. – Ты заставила меня думать, что я заслужила это.
– Я никогда такого не говорила, – отрезала Оливия.
– Ты сказала, чтобы я никому не рассказывала, потому что это плохо отразится на нашей семье, и что все будут считать, что это я его спровоцировала! – выкрикнула Фелисити, ее голос дрожал.
Наступила тишина, в которой обе сестры избегали смотреть друг другу в глаза.
– И знаешь что? – продолжила Фелисити, ее голос наполнился болью. – Ты всегда так делала. Всегда ставила свои интересы выше моих. Или чьих-либо в принципе.
Оливия напряглась, ее лицо стало холодным и жестким.
– Это не правда. Ты просто обожаешь играть роль жертвы.
Эти слова ударили Фелисити, как удар молнии.
– Жертвы? – ее голос стал едва слышным, но в нем зазвучала ярость. – Ты даже не представляешь, каково это – чувствовать себя одинокой, потерянной, никому не нужной после того, как тебя изнасиловали в 15 лет на заднем сидении машины на парковке.
– Никому не нужной? – Оливия опустила руки на стол, ее голос стал громче. – Ты встречаешься с учителем, Фелисити! Тебе явно не приходится чувствовать себя одинокой.
Фелисити застыла, ее глаза расширились от шока.
– Что ты сказала?
– Ты прекрасно меня поняла, – с вызовом произнесла Оливия. – Томас Мейстнер, да?
Воздух вокруг них словно застывал. Фелисити почувствовала, как в горле пересохло.
– Ты... ты следила за мной?
– Не надо играть из себя невинную, – холодно ответила Оливия. – Ты думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит? Как вы смотрите друг на друга? Я не слепая, и уж тем более не глухая. Закрывать двери на замок вы научились, а тихо разговаривать – нет.
Фелисити встала из-за стола, ее лицо горело от унижения и гнева.
– Я не собираюсь это обсуждать.
– Конечно, не собираешься. Потому что тебе стыдно, – язвительно бросила Оливия, скрещивая руки на груди.
Фелисити бросила салфетку на стол и развернулась к выходу, чувствуя, как слезы застилают глаза.
– Я ухожу.
Оливия смотрела, как сестра выбегает из ресторана, но даже не подумала догонять ее. Вместо этого она откинулась на спинку стула и сделала долгий вдох. Ее мысли были хаотичны, но одно она знала точно: этот разговор только начал разрушать их и без того хрупкую связь. Последняя ее мысль была такой: «я сделала все, что смогла».