Глава 5.2
Вид крови может испугать, а может раззадорить, включить почти забытые животные инстинкты. И непонятно, что бы произошло дальше, если бы из-за гаражей, наконец, не вышел человек - щуплый мужчина средних лет с доберманом, который тотчас понял, что происходит, и закричал сердито. Собака также сердито загавкала, натянув поводок.
- Пошли отсюда, не то спущу! - пригрозил мужчина.
- Увидимся, сучка, - крикнула напоследок Лилия, сбегая вместе с подружками.
- Все в порядке? - спросил мужчина, подбирая куртку и рюкзак. Аня, казалось, находилась в ступоре, все еще не понимая, что опасность больше ей не грозит.
- С-спасибо, - тихо сказала она, безразлично глядя на окровавленную руку и не чувствуя холода. И ничего не чувствуя, кроме страха и ярости, которые никак не могли понять - кто же сильнее.
- Куртку-то надень, - посоветовал мужчина и, оглядев ее руку профессиональным взглядом, сказал:
- И в травмпункт пошли.
- Нет, - замотала головой Аня, точно зная, что если появится в травмпункте, начнут звонить родственникам, а те и без того на взводе из-за этих проклятых денег.
- Как - нет? - нахмурился мужчина. Доберман подошел к Ане и дружелюбно понюхал. - Тебе лет-то сколько? Восемнадцать есть?
- Скоро будет.
- Школьница, что ли? Раз в травмпункт не хочешь, домой отведу. А родители уж пусть и в полицию обращаются. Не дело это.
- Не пойду, - отшатнулась в сторону от мужчины девушка, и тот понял, что лучше об этом с ней не говорить.
- Руку дай, посмотрю, - велел он со вздохом и, наскоро осмотрев рану, заключил, что все не так плохо, как кажется: мышцы не повреждены
- Тут аптека рядом, пойдем, - велел он со вздохом. - Что стоишь, пошли, говорю. Будем тебе первую помощь оказывать.
И они пошли. Мужчина купил бинты, воду, перекись водорода, йод и какую-то мазь, под изумленным взглядом продавца обработал и продезинфицировал порез, обработал кожу вокруг и перевязал руку - выше запястья. Вид крови его не пугал. Зато пугал женщину за кассой и она просила все подобные вещи проводить в другом месте, однако мужчине словно было все равно.
Он объяснил Ане, что она должна делать дома, как менять повязку и сказал на прощание:
- И все-таки советую в травмпункт заглянуть, девочка. Рана опасной не выглядит и кровь остановилась, но если гной вдруг или еще что - сразу к врачу. Поняла?
- Поняла, - кивнула Аня. - Спасибо... Спасибо, что помогли, - поблагодарила она и, когда мужчина вместе со своим доберманом уходили прочь, то и дело оглядывалась на них.
Прихрамывая, она побрела в сторону дома, чувствуя, как болит все тело и не замечая, как развязался шнурок на кроссовке. Вид у нее был ужасный, однако несмотря на то, что произошло сегодня, Аня не чувствовала себя опустошенной. Да, ей было страшно, да, она не знала, что ей делать и чего еще ждать от Лилии, у которой явно протекла крыша, но она была горда собой тем, что заявила права на Беса. Почему-то это казалось ей безумно важным.
Они пытались ее унизить и сломать, и будут делать это и дальше, но Бес - ее и точка. Только ее!
А еще она вдруг - и как только пришло это осознание? - поняла, что все-таки верит Роме. Верит в него.
- Я тебя найду, - прошептала она, сжимая саднившую от мелких царапин ладонь.
А потом Аня вдруг увидела Андрея Марта, который пересекал двор, и, несмотря на боль в колене, бросилась за ним. Догнала она его не сразу. И даже чуть не упала, запнувшись о шнурки.
- Извини, - задыхаясь от быстрого бега, скороговоркой выпалила Аня, стоя у обочины, заставленной машинами. - Ты не знаешь, где Рома?
Андрей задумчиво посмотрел на нее и покачал коротко стриженой головой.
- Понимаешь, он пропал, - сказала Аня, кусая губы. - И я его очень ищу. Его телефон отключен, а адреса я не знаю. Если ты его встретишь, скажи, пожалуйста, чтобы он мне позвонил.
- Ты не одна его ищешь, - скорее, не спрашивал, а констатировал Март.
- Дядя тоже? - выпалила Аня и осеклась.
- Дядя? - переспросил с интересом молодой человек. - Чей дядя?
- Мой, - созналась девушка и сказала зачем-то:
- Думает, что Рома взял одну вещь. Взял и пропал. Но...
Она замолчала, не понимая, стоит ли говорить подобные вещи тому, от которого Рома просил ее держаться подальше.
- Но?.. - с интересом переспросил Андрей.
- Это не он, - решительно заявила Аня. - Неважно. Просто... Если увидишь - скажи, что я его жду. Очень прошу.
Тяжело дышавшая, растрепанная, без шапки, со следами ударов на лице и с запачканной кровью курткой - она, должно быть, произвела впечатление на Марта. Он вдруг присел на корточки и невозмутимо завязал шнурок на кроссовке, и опешившей от такого Ане стало не по себе от такой заботы.
- Зачем? - встав, спросил он вдруг, глядя ей в глаза. И девушка ясно поняла, что никакой жалости или сочувствия у этого человека она не вызывает. Глаза у него были темные, похожие на смолу - в них, как в котлах, кипело что-то совершенно ей непонятное, чужое и страшное. Варились в собственном соку свои чувства. Испарялась надежда, оставляя что-то черное, не злое, но ужасающее.
Аня никогда не видела таких глаз, и почувствовала себя не в своей тарелке. В какой-то момент она поняла, что этот спокойный вроде бы на вид парень - опасный. Куда более опасный, чем ненормальная Лилия и ее девки.
- Ч-что? - спросила она, не понимая вопроса.
- Я у тебя хочу спросить - что, - сказал Андрей. - Тебя ломает без него. Тебе ведь не скучно, - задумчиво проговорил он, внимательно глядя на нее упор, словно в раскрытую книгу. - И это не ради дешевых понтов. Он даже бабок тебе не должен. Из-за дяди? Не думаю, - сам себе ответил он, проводя рукой по светлым жестким волосам. - Зачем тебе нужен мой добрый друг?
- Я его люблю, - упрямо сказала Аня, и широкие темные брови Марта поползли вверх. Он вдруг расхохотался, как будто девушка смешно пошутила, но стоило ей несмело улыбнуться, как резко замолчал, и лицо его вновь стало равнодушным.
- Он не в городе, - сказал скучным тоном Март. - Взял то, что ему не принадлежит и теперь скрывается. Скажи дяде, чтобы не расстраивался.
- Рома ничего не брал у него! - возмутилась Аня, но под жестким взглядом осеклась. - Рома бы так со мной не поступил.
- Тебе стоит научиться стоять за себя, - напоследок сказал он Март и сел в потрепанную иномарку с затемненными окнами, ни слова больше не говоря.
Аня отвела взгляд в землю, выдохнула и пошла прочь. Боль в ноге усилилась и она, хромая еще больше, пошла в сторону дома.
Андрей завел машину и сказал негромко:
- Очаровательно, верно? Наивность обезоруживает.
Иногда он разговаривал по блатному, жестко, с нецензурными словами, а иногда - почти высокопарно, даже цитируя по памяти красноречивые строки. Марта уже тогда считали психом и особо не обращали внимания на его речь, куда больше оглядываясь на его поступки.
Бес, сидевший сзади, окинул затылок друга не самым добрым взглядом и уставился в окно, глядя на удаляющуюся хрупкую фигурку девушки. Рома слышал весь разговор, и в глазах его стояло теперь странное выражение.
- Погнали, - буркнул он.
- Если тебе не нужна, можешь отдать мне, - посмеиваясь, сказал Андрей.
- Пош-ш-шел ты.
- Осторожнее, - ласково предупредил его друг. - Сегодня у меня хорошее настроение, но свои руки я не контролирую.
- Урод, - пробурчал Бес. Он был, наверное, единственным человеком, которому Март разрешал так разговаривать с собой.
«Учись защищать себя, крошка, - подумал Рома, теряя Аню из виду. - Тебя никто не защитит». Он стал рассказывать что-то, шутить, но ему до сих пор было не по себе.
И перед глазами стояло лицо девушки с доверчиво полураскрытыми губами, которые ему так нравилось целовать.
...дома, естественно, заметили, что Аня не в порядке, и тетка устроила фирменный разбор полетов, пытаясь выяснить, что случилось с племянницей. Не то, чтобы ее состояние ее слишком тревожило, однако ее беспокоило общественное мнение - кто и что подумает, увидев Аню с синяками и царапинами. К тому же сосед слева, между прочим, депутат и общественник, уже спросил, что случилось с девочкой и что у нее с лицом.
- Неблагодарная дрянь! - орала тетка, а сестры, выглядывая из-за арки, хихикали над равнодушно смотрящей в стену Аней. - Опозорить нас решила?! С кем ты опять шлялась? С кем дралась?! Если только про нашу семью станут пускать слухи, что мы тебя бьем или не следим за тобой, я тебя из дома вышвырну! Поняла меня?
Впрочем, супругу тетка рассказывать ничего не стала, сказала племяннице, чтобы на глаза ему не попадалась, и отправила в спальню, в которой заперла на сутки. Она снова посадила Аню под домашний арест на неделю, чтобы никто не видел ее лица, позвонила в школу и сказала, что племянница поехала на море.
Синяки и ссадины сошли быстро, да и рано на руке заживала хорошо, а вот душевное равновесие Аня так и не смогла вернуть. Все ее мысли были о Роме, и она то и дело заглядывала в телефон, а от каждого сообщения вздрагивала и с надеждой всматривалась в экран, но от парня не было никаких вестей. А потом и вовсе близняшки словно бы невзначай уронили на ее телефон, лежащий на кухонном столе, бутылку с маслом, и он перестал работать, что новым поводом для злости тетки.
В конце недели, когда домашний арест подходил к концу, Аня решилась поговорить с дядей о наследстве, которое оставили ей родители. Она, помня, как они жили, свято была уверена, что после достижения совершеннолетия вступит в свои права, съедет от Верховских и начнет свою собственную жизнь.
Девушка зашла в его кабинет поздно вечером, когда тетка и сестры уже спали, а дядя работал с документами и то и дело, несмотря на поздний час, звонил по телефону коллегам. С подчиненными он был строг и суров, с теми, кто занимал подобную позицию в строгой правительственной иерархии, - улыбчив и отстраненно-вежлив, а с руководством и бизнесменами - приветлив и деликатен.
- Можно? - несмело заглянула в кабинет Аня. - Мне бы хотелось с вами поговорить, дядя.
- Входи, - не глядя на нее, разрешил тот, и Аня встала напротив массивного стола, за которым сидел родственник.
- Что хотела? - не отрывая глаз от документов, поинтересовался дядя.
- Я хотела узнать о своем наследстве. Что оставили родители, какие документы нужно заполнить, нужно ли ехать к юристу. Я совсем ничего не знаю. Скоро мне будет восемнадцать, и я
Аня замолчала, сцепляя руки в замок.
- О чем ты говоришь? - все же посмотрел на нее сквозь очки, не поднимая головы от кипы бумаг, дядя. - Какое наследство?
В голосе его читались усталость и недоумение.
- Мое, - хрипло сказала Аня, мигом все поняв, но не желая себе в этом признаться. - Родители оставили мне...
- Твои родители ничего тебе не оставили, - резко оборвал ее дядя и откинулся на спинку кожаного кресла, - кроме долгов. Вашу квартиру пришлось продать, чтобы заплатить эти чертовы долги.
Аня сделала шаг назад, чувствуя, как ей надрывают крылья.
И как ей теперь улетать из этого дома? Неужели навсегда придется остаться в этом ужасном месте?
- Я понимаю, что зря не рассказывал тебе об истинном положении дел - берег, - сказал почти мягко дядя, задумчиво глядя на племянницу. - Но не стоит расстраиваться. Не придавай такое
- Не может быть, - глухо сказала девушка. - Какие долги... У родителей не было долгов... Я точно уверена, что мне оставили наследство! Бабушка говорила!
- Ты обвиняешь меня в чем-то? - дядя нехотя встал и подошел к Ане.
- Нет, но...
- Ты хочешь меня в чем-то обвинить? - уточнил он. - Если есть вопросы, поедем к юристу. Но никаких обвинений я не потерплю.
Девушка молчала.
- У меня складывается впечатление, что ты настроена ко мне негативно, Аня. Сначала завела в дом вора, теперь требуешь каких-то денег. Ты думаешь, я - корова, которую можно доить? Нет. Да, Даниил Юрьевич, - ответил на очередной звонок дядя, прерывая беседу. - Рад слышать! Как поживают ваши внуки? Да, конечно...
Аня ничего больше не сказала, а ушла, понуро опустив голову. Известие о том, что ей ничего не достанется, подкосило девушку.
Договорив со Смерчинским, мужчина налил себе кофе из кофемашины, плеснул коньяку и с удовольствием выпил. Впереди еще было много работы.
- Наследство, - усмехнулся он, усаживаясь за стол. - Ишь, чего удумала. Наследство.
Видит Бог, он не желала смерти брату, хоть и не любил его никогда, и не его вина, что так случилось. Но и отдавать девчонке все то, что оставили ей родители - было непозволительной расточительностью. Кощунством. А так он пустил деньги брата в свое дело, которое теперь успешно процветало, будучи записанным на тестя.
В конце концов, он не отправил их дочь в приют, а позволил жить в собственной семье. И даже не выгнал, когда эта мерзавка притащила откуда-то мелкого вора, стащившего борсетку.
Ах да, он не может от нее сейчас избавиться - на кону перед очередными выборами стоит его репутации благонадежного семьянина, который вырастил дочь брата, как свою собственную.
Аня не умела читать мысли, однако она и без того понимала теперь отлично, что никого наследства ей не видать. Раньше в ней теплилась еще надежда, что она, получив то, что оставили родители, покинет дом Верховских, то теперь она точно поняла, что ей на дадут ни копейки.
И как только раньше это до нее не доходило.
Во всем была виновата вера - она держала ее на плаву. Но стоило вере исчезнуть, как в девушке что-то стало меняться.
В ту ночь Аня не смогла сомкнуть глаз - она сидела на подоконнике и курила, приоткрыв окно.
Курить она стала из-за Беса - купила точно такие же пачку, какая была в тот вечер в незнакомой квартире у него, и курила - по паре сигарет в день. И ей казалось, что это не сигареты касаются ее губ - а губы Ромы.
Вкус их казался мерзким, послевкусие - отвратительным, из-за дыма хотелось кашлять.
А потом она привыкла.
Девушка заснула лишь под утро и встала спустя несколько часов, с головной болью и тусклыми глазами. Тетка и дядя уехали, оставив ее наедине с близняшками. До обеда те нежились в кроватях, а после, заказав пиццу, открыли втихушку одну из бутылок вина из отцовского бара, и с гоготом смотрели сериал. Затем Полине и Ирине стало скучно, и они принялись цепляться к Аньке. Та не реагировала на подколы и издевательства, и это их разозлило. Тогда Ирина придумала план того, как достать ненавистную сестру. Стоило Ане выйти из комнаты лишь на минуту, они устроили очередную пакость - увидели на кровати альбом со старыми снимками, которые рассматривала хозяйка кузина, выхватили парочку, разорвали на кусочки и выложили из них слово «Дура». Детский поступок, глупый, но именно он стал этакой отправной точкой.
Вернувшаяся Аня, увидев это, опешила. И, кажется, тогда в ней что-то окончательно сломалось - на фотографиях были запечатлены родители. И хоть это были не единственные их снимки, она пришла в бешенство. Раньше подобное с ней не случалось - Аня умела довольно-таки неплохо контролировать себя, но сейчас все наслоилось друг на друга - поступок Ромы, слова дяди, постоянные оскорбления тетки да еще и это.
Ее нервы не выдержали. Зато чувства и эмоции казались фаршем, который перекрутили из ее души.
Аня не кричала, не топала ногами, не шипела ругательства - не делала ничего из того, что ждали близняшки. Она пошла на кухню и, когда они и думать о ней забыли, вернулась с тесаком. Не угрожала, не совершала никаких действий, просто стояла, держа в руке, и молчала.
- Эй, ты чего? - удивленно сказала Ирина, увидев Аню с ножом. Непонятно чего она испугалась больше - стеклянного взгляда или кухонной утвари.
- Идиотка, положи! - взвизгнула Полина.
Ане и делать ничего не пришлось - близняшки, испугавшись ее, нырнули в свою комнату, названивая родителям. А девушка засмеялась чужим изломанным смехом - хотела всего лишь напугать и отлично понимала, как это сделать. И потом просто ушла в свою комнату - рухнула в постель и заплакала, комкая бессильно руками простынь.
Ирина и Полина никогда и не думали, что сестра, обычно молчаливая и улыбчивая, может быть такой, и эта демонстрация силы так напугала их, что они дожидались возвращения родителей в своей комнате, запершись. Тетка была готова выставить Аню из дома прямо сейчас, но дядя настоял на обратном. Пригрозил психиатрической клиникой и оставил племянницу на третий срок домашнего ареста, только теперь из комнаты ей фактически не разрешалось выходить.
И все дни казались одинаково беспробудно омерзительным,
Через несколько дней гнев тетки и дяди пошел на убыль. И в субботний день тетка разрешила, наконец, Ане выйти из спальни и заставила ее помогать домработнице - Верховские готовились к приему гостей сегодняшним вечером, и Аня торчала на кухне, то и дело чувствуя взгляды близняшек, которые пока еще боялись подходить к ней после того инцидента с ножом. Они шутили издалека, но в открытую на конфликт не шли.
Дядя, несмотря на выходной день, поехал на работу, а тетка была сильно не в духе. Зато разрешила Ане выйти на улицу - дойти до ближайшего супермаркета и купить нужные продукты, которых не оказалось дома. Супермаркет, правда, был закрыт, и Ане пришлось бежать в соседний, находящийся в паре кварталов от дома. Там, около остановки, она стала свидетельницей очень интересной сцены.
Аня случайно заприметила остановившийся у обочины автомобиль дяди - узнала его по номерам. И каково же было ее изумление, когда она увидела, что в машине он находится не один, а с девушкой: темноволосой и яркой. Девушка поцеловала дядю - Аню при этом едва не стошнило, потрепала по щеке и вышла из автомобиля, покачиваясь на высоченных каблуках. Дядя же сразу уехал - судя по всему, домой.
Незнакомка, заметив, как смотрит на нее изумленная Аня, вдруг подмигнула ей, развязно жуя жвачку.
- Каждый зарабатывает, как может, - сказала она. - Таким милым крошкам не понять.
И она, в шутку щелкнув Аню по носу, как маленькую, направилась в сторону домов.
- Старый козел, - прошептала девушка, тряхнув волосами, и пожалела, что не сделала фотографий дяди с этой девушкой. Она бы опубликовала их и он бы обязательно проиграл на будущих выборах!
Она проследила взглядом, в какой из подъездов многоэтажки зашла брюнетка на высоких каблуках, запомнила номер дома, и побежала обратно.
Дядя уже находился дома и, судя по всему, настроение его было приподнятым. Аня с усмешкой посмотрела на него, вспомнив увиденную ранее сцену, и молча ухмыльнулась. Родственник, беседующий с теткой в гостиной, заметил этот взгляд и с недовольным удивлением посмотрел на племянницу, но та молча отвернулась. Зато Анастасия не замечала - полностью была увлечена подарком супруга - золотыми серьгами с бриллиантами.
- Какая красота! - восторгалась она. - Милый, ты такой щедрый!
«Знала бы ты, почему твой милый откупается от тебя цацками», - с неприязнью подумала Анька и вдруг решила:
«Я заберу все то, что должно было принадлежать мне по праву».
Она не знала - как, но четко знала - сделает это.