Открой свое сердце

Очередное пробуждение оказалось более приятным. Лёгкий запах лаванды приятно щекотал нос, мягкая подушка, в которую хотелось зарыться, буквально притягивала тяжёлую голову, и лёгкие лучи света, что согревали её руки и нос. Тобирама хотела потянуться, как лёгкий укол в животе привел её в чувство, и девушка вспомнила, что она находилась в лагере врага.

Девушка распахнула глаза и хотела встать, но, как оказалось, её тело связали верёвками. Осознание того, что так обычно привязывали психически нездоровых, больно ударило по самооценке, но ничего не оставалось делать, как расслабиться и попытаться продумать план освобождения.

К сожалению, никаких идей не было. Чакры нет, а без неё шиноби становился абсолютно бесполезным. Убежать? От шиноби? Это несерьёзно и абсолютно бесполезно, что было проверено ещё вчера. Вообще, Тобирама не понимала, почему совершила такой глупый и необдуманный поступок, но, видимо, раненое сознание заволокло страхом. Страхом умереть во вражеском клане, на чужой территории, где твоё тело максимум предадут огню, а минимум — скормят животным или бросят где-нибудь гнить. Страх никогда не увидеть брата, оставить его здесь, со злобными старейшинами, бумагами клана в одиночку…

От таких размышлений Тоби передёрнуло. Что сейчас с Хаширамой? Как он без неё? Ищет ли или признал мёртвой? А ещё… Что будет с ней?

В комнату вошли. Тобирама скосила глаза и увидела старческую кожу медика. Внутри разразился стыд — старого человека по голове горшком огреть. Сенджу отогнала эти мысли. Конечно, её учили уважать старших, что она и делала, но это же Учиха. Значит, всё нормально? Произошёл когнитивный диссонанс, но учения отца пересилили.

— О, химе, Вы уже проснулись? — хриплый голос старика оказался довольно приятен. — Я как раз принёс вам завтрак.

В ногах был поставлен столик, а на него — пиала с бульоном и зелёный чай. Ирьёнин положил перед ней приборы и с добродушной улыбкой обратился к девушке:

— Я сейчас Вас освобожу. Пришлось привязать, чтобы Вы не сбежали. Надеюсь, глупостей не будет? — Тобирама медленно кивнула, следя за тем, как медик освобождал её от верёвок.

Сенджу привстала, растёрла запястья и с подозрением стала рассматривать еду. Живот начало сводить, но уже от голода.

— Не бойтесь, химе, еда чиста. Нам не с руки Вас травить. К сожалению, из-за раны Вам не следует есть что-то более плотное и в больших количествах — желудок может не справиться.

Тобирама с сомнением смотрела на бульон, но желудок протестующе заурчал, и девушке ничего не оставалось, как взять в руки пиалу и медленно, наслаждаясь вкусом, выпить предложенный завтрак. Через десять минут было покончено даже с чаем, поэтому старик снял столик и поставил его у выхода. Медик достал мазь с бинтами, и Тобирама молча подставила ему спину. В конце концов, хотели бы убить, не возились бы так. Не менее, чем через пятнадцать минут на девушке красовались чистые бинты, пропитанные приятно-пахнущей мазью, скорее всего, состоящие из успокаивающих трав, потому что Тобираме казалось, что ещё немного, и она изучит режим отшельника, сольётся с природой. Такое состояние отчасти пугало, но волноваться просто надоело. Опасности она не чувствовала, поэтому закрыла глаза и вновь провалилась в сон.

***

Было непривычно странно. Спокойная обстановка успокаивала разум, очищала сознание и радовала тишиной, которую в собственном клане днём и с огнём не сыскать.

Тобирама методично отрывала герб клана Учиха с принесённой ей футболки с короткими рукавами и высоким воротом. Медик сидел рядом, смешивал травы и краем глаза посматривал за действиями девушки.

Вообще, Тобирама чувствовала себя более, чем хорошо, и благодарить тут стоило кровь Сенджу — через неделю будет снова в боевом состоянии. Если честно, то Тоби не особо понимала, что происходило, но решила пока просто наблюдать.

В дверь постучали, а после в комнату зашёл никто иной, как Изуна.

— Я пришёл за Сенджу.

Старик только кивнул, попросил наследника выйти и дал девушке время одеться. Пришлось потрудиться, чтобы не потревожить раны, но результатом Тоби была отчасти довольна. Огромным минусом, по её мнению, было то, что в футболке холодно. Из-за нарушенного кровообращения Тобирама всегда мёрзла, потому и носила полушубок с мягким, пушистым, кроличьим воротником. Сейчас её одежда либо на мусорке, либо её давно сожгли. Девушка встала, скрестила на груди руки, пытаясь согреться, и раздражённо фыркнула: переступить через свою гордость и попросить у Учиха что-то потеплее?

В комнату зашёл ирьёнин вместе с Изуной, дал Тобираме мешочек пилюль и инструкцию, как их пить. Девушка внимательно его выслушала, а после только кивнула, подразумевая, что поняла его и благодарна. На большее в данный момент она была неспособна.

Изуна рядом воодушевлённо рассказывал о той или иной постройке, показывал колодец и полигон для тренировок — проводил экскурсию по пути к дому Мадары. Тобирама не понимала, зачем. Почему этот парень рассказывал ей всё это. Он не боялся, что она могла каким-либо способом воспользоваться этим? То и дело, на пути появлялись Учиха, подходили к наследнику и спрашивали о всяких мелочах. На Тобираму они либо не обращали внимания, что девушку абсолютно устраивало, либо говорили о ней, как о каком-то предмете, из-за чего она только скрипела зубами и бессильно сжимала кулаки. Ей показалось, что её провели по деревне, чтобы показать жителям неопасного, но такого ценного пленника. Сенджу начала по прошествии пары часов уставать: заныли раны, а нога начала неметь.

— Слушай, Тобирама, — неожиданно обратился Изуна к девушке, отчего та даже споткнулась о собственную ногу.

— Что тебе нужно? — злобно зашипела Сенджу, присаживаясь на небольшую скамейку и вытягивая больную ногу.

— Зачем так грубо? — наигранно и добродушно начал Учиха и наклонился к лицу девушки. — Мне любопытно, как мой самый лучший враг оказался девушкой. Ты же всегда пряталась за этим дурацким доспехом и сражалась так, как не каждый мужчина, — Тобирама с вызовом смотрела в чёрные глаза парня.

— Я никогда и не прятала свой пол, Учиха. Это твои проблемы, что попался бракованный шаринган.

Это был удар ниже пояса. Тоби видела, как подросток буквально закипал от праведного гнева, желая всё же покончить с одной наглой Сенджу. Изуна прикрыл глаза, словно отсчитывая до десяти, а потом схватил девушку за руку и потащил к одному из домов.

— Брат принял на себя удар клана и Старейшин, чтобы оставить тебя у себя как ценного пленника, а не провести показательную казнь и отправить куски твоего тела твоему старшему брату. Поэтому будь ему благодарна и не мешайся лишний раз. Скорее всего, ты не поверишь, но брату надоела эта война, и он хочет мира так же, как и Хаширама. Остальное тебе расскажет брат. Пока! — Изуна толкнул Тобираму в дом и закрыл за ней дверь.

Слегка удивлённая девушка провела рукой по волосам и осмотрелась. Судя по всему, она сейчас находилась в жилом доме главы клана: у входа стояла пара обуви, дальше по коридору — тумбочка со стопкой бумаг, висели несколько рисунков, и виднелось проходы в другие комнаты.

Тобирама сняла обувь, поставив рядом с чужой, и отправилась к ближайшему рисунку. С неё на девушку смотрел Изуна, не узнать этого парня за почти двенадцать лет непрекращающихся битв было сложно. Парень улыбался и держал за руку брата, который как-то недовольно смотрел с рисунка. На следующем также был Изуна, только на этот раз тот более серьёзным, в доспехах и рядом с Мадарой, который тоже источал ауру серьёзности и недовольства. Были еще какие-то люди, но их Тоби не знала, хотя некоторых видела на поле боя.

Сенджу подошла к папке, достала первый лист и вчиталась в текст: первый был о назначении некоторых людей на тренировку молодняка, другой — о поставке свитков и чернил, которые нужны для создания различных печатей, а третий Тобирама читала сидя за столом и пив молоко. Это был документ, подтверждающий невмешательство Узумаки в войну между Сенджу и Учиха.

— Тебе не говорили, что читать чужие документы неприемлемо? — Тобирама вздрогнула от неожиданно появившегося за спиной Мадары. Мужчина обошёл стол, налил себе чай и сел напротив, с любопытством рассматривая девушку.

— Нет, — на пару минут в комнате возникла тишина. — Что ты пообещал Узумаки за невмешательство в войну? Когда я вела с ними переговоры о помощи нам печатями или фуинмастерами, меня игнорировали два месяца. И до сих пор игнорят, думаю.

— А почему переговоры ведёшь ты, а не Хаширама? — ответил вопросом на вопрос Мадара.

— Потому что должно случиться явление Рикудо или что похлеще, чтобы посадить брата за бумажки. Поэтому всей документацией клана занимаюсь я. И ты не ответил на вопрос, — девушка положила бумаги обратно в папку и пододвинула их к Учиха. Тот допил и с неким ехидством ответил на вопрос.

— Ничего. Просто попросил не вмешиваться. А не ответили тебе, потому что посчитали оскорблением, что с ними связался не глава клана, а всего лишь Наследница.

Разговор опять затих. Тоби задумчиво уткнулась в скрещённые пальцы. Выходила не самая приятная ситуация. Без Тобирамы вся документация ложилась на плечи брата. Тот мало того, что был жутко невнимательный и необученный, так ещё и ни за что не догадался бы списаться о помощи с Узумаки. Даже при том, что Узумаки пообещали не вмешиваться в конфликт двух кланов, они оставались им дружественным кланом. Можно бы было купить их услуги: те же печати. Это не было вмешательством, обычная торговля, но Хаширама об этом даже не подумает, Тобирама была уверена.

Вообще, вышел слишком странный расклад. Отец обучал вести клан именно младшую сестру, а не своего первенца. Казалось, что тот надеялся, что добряк Хаширама умрёт, и его место займёт Тоби. От этой мысли стало противно. Возможно, поначалу так и было, но брат становился сильнее, изучил много техник, пробудил мокутон… Где-то в этом промежутке отец начал говорить о защите брата любой ценой. Он не начал обучать Хашираму, зная неусидчивость того, поэтому надеялся, что сестра будет рядом до тех пор, пока будущий глава клана не образумится. Но факт оставался фактом, и Сенджу волновалась, как бы брат под руководством старейшин не создал ещё больше конфликтов.

Мадара же всё то время, пока Сенджу углубилась в мысли, рассматривал свою новую головную боль. В том, что она будет, он был уверен. За то долгое время, что они были заочно знакомы на поле боя, и недолгие пару дней в качестве пленника Мадара понял, что у конкретно этой Сенджу ещё больше тараканов, чем у любого Учиха. Её трудно назвать огнём в привычном понимании огненного клана, но Мадара мог сравнить её с Аматерасу: чёрным, ледяным огнём, которое уничтожал всё, на что направлен его взор. Тобирама была горда, упряма, умна и сильна. И всё это смешивалось в невообразимый коктейль, который мог вспыхнуть в любой момент.

— Что ты собираешься со мной делать? — Кажется, скоро этот момент настанет. — Изуна что-то говорил про то, что ты как-то хочешь прекратить войну. Скорее всего, с моей помощью.

— Да, — Мадара бы с удовольствием врезал брату за растрёпывание секретов. — Я хочу, чтобы ты всегда была рядом со мной. Как можно чаще, мелькала перед глазами Учиха, чтобы вы привыкли друг к другу и поняли, что жить возможно и без взаимной ненависти.

Прошло не больше секунды, как Тобирама оказалась рядом с Мадарой и схватила его за высокий воротник. Её наполненный ненавистью взгляд готов был уничтожить стоящего перед ней мужчину. Мадара мог поклясться, что была бы в девушке кровь Учиха, у той прорезался бы мангекё.

— Запомни, Мадара, я не пацифист Хаширама, который верит, что войны между нашими кланами может не быть. Я не верю в то, что Учиха могут вообще жить в мире, не предавая своего соседа. И я не буду собакой, которая будет ходить за тобой хвостиком и восторженно лаять о мире по первому твоему приказу. Понятно?

Тобирама отпустила его. Её тяжёлое дыхание выдавало плохое состояние, к которому она привела себя этим действием. Девушка залезла рукой под футболку, а когда вытащила, ладонь была слегка окровавлена. Мадара наблюдал, как гордая Сенджу рывком разворачивалась, ударяя его длинным хвостом по груди, и отправлялась в прихожую.

— Я могу перебинтовать тебе рану, — крикнул Мадара вслед.

— Иди к чёрту! — дверь захлопнулась, а глава Учиха понял, что его идею будет слишком сложно реализовать. Если вообще получится.

***

Вернулась Сенджу только через час в сопровождении Макото, который в этот день патрулировал периметр. Он несколько брезгливо посмотрел на девушку, а после почтительно кивнул Мадаре и исчез. Тобирама сняла с себя обувь и прошла в дальнюю комнату, не одарив Учиху хоть одним взглядом. Тот хмыкнул, но пошёл за девушкой. Она остановилась в проходе и раздражённо спросила:

— Я буду спать с тобой в одной комнате?

— Конечно. За тобой же нужен присмотр. Мало ли, что ты можешь натворить.

— То есть ты боишься меня? Без чакры, раненую девушку, — со скрытым удовлетворением спросила Тоби.

— Не боюсь, просто считаю, что ты опасна в любом виде. Шиноби бывших не бывает. Именно это ты показала вчера, сумев сбежать из селения на одном упрямстве. Кстати, забыл сказать, — предвкушая очередной взрыв, Мадара сделал паузу. — Твоя печать была доработана. Только я могу её снять.

Учиха с удовольствием увидел, как удивлённо раскрылись глаза стоящей перед ним девушки, как она открывала, и закрывала рот, и в бешенстве сжимала кулаки. Мадара отстранённо подумал, что когда-нибудь всё же ими получит, а пока с наслаждением наблюдал, как Тобирама схватила футон, оттащила тот в угол к окну, бросила подушку и раздражённо пнула её. После подошла к кровати Мадары и стянула одеяло, забирая себе. Уже через минуту Сенджу лежала носом к стенке, закутавшись в одеяло, и злобно шептала под нос проклятья.

Мадара достал новое одеяло, расстелил и лёг в кровать, думая, что время, проведённое с принцессой Сенджу, будет не таким плохим, как он предполагал сначала.