Глава 4. План на будущее
Тобирама чувствовала себя отвратительно. Она находилась в селении Учиха, её окружали Учиха, и на ней чёртова одежда с гербом клана Учиха. Учиха-Учиха-Учиха! Слишком много… Слишком страшно.
Её вернули в кабинет того самого старика, которого она вырубила, грубо кинули на кровать и сели напротив, продолжая сверлить её шаринганом, окутывая аурой недовольства и раздражения. Это ей нужно было распространять Ки, а не этому… Учиха. Но сил не было даже пошевелить пальцами и с вызовом посмотреть на главу клана, показывая, что она не сдалась. Вместо этого, девушка гипнотизировала свои дрожащие руки, лежащие на коленях.
Вскоре пришёл ирьёнин, о чём-то ласково причитая (кажется, он говорил, что не в обиде за грубое обращение, но Тоби не была уверена), готовил на столе бинты и зеленоватую мазь. Девушка краем глаза следила за его действиями, сама не зная, чего ожидать. Ведь даже если старик напоил бы её ядом, она не смогла бы что-то сделать — слишком плохо себя чувствовала.
Но, даже несмотря на сильнейшее истощение, Тобирама шарахнулась в другую сторону, падая с кровати, когда кто-то неожиданно коснулся её плеча. Такого злобного шипения Изуна ещё не слышал, поэтому на мгновение растерялся, а после подскочил к Сенджу и вновь посадил на кровать. Встав около брата, Изуна поёжился от взгляда своей соперницы: всепоглощающая ненависть и желание убить ударили по его ментальной защите. Изуна сбросил с себя наваждение, а после напрягся и внимательно наблюдал за движениями Сенджу. Точнее, за их отсутствием.
Тобирама, словно кукла, сидела на кровати, и только глаза и еле вздымающаяся грудь показывали, что она жива. Медик, привыкший работать с полубезумными Учиха, медленно приблизился к девушке, показал чистые руки, миску с мазью и бинты. Он комментировал каждое своё движение, разговаривал с каким-то чудом находящейся в сознании Сенджу, а та, словно под гипнозом, выполняла поручения. Но и Мадара, и Изуна могли поклясться, что Тобирама контролировала каждое своё движение и движение медика. И, если бы она не захотела, чтобы ей нанесли эту мазь, им пришлось бы вмешаться, чтобы ирьенин смог продолжить обрабатывать ранения. Осторожно, оборот за оборотом, сползали вниз бинты, открывая вид на истекающую кровью разошедшуюся рану, крепкое тело, выглядывающие позвонки и острые лопатки.
Старик аккуратно перекинул вперёд испачкавшиеся в крови белоснежные волосы и взялся за нитку с иголкой. Тобирама даже не вздрогнула, пока мужчина сшивал рану: спереди и сзади. После нанёс толстый слой мази и опять: оборот за оборотом, обматал тело бинтом. Минут через пять кропотливой работы медик, придерживая девушку за спину, уложил её на кровать, а сверху накрыл одеялом.
Мужчина с облегчением вздохнул, а после отозвал посетителей в другую комнату.
— Я первый раз работаю с Сенджу, но эта девушка меня шокирует по всем направлениям. Судя по тому, что я увидел, можете её забирать уже завтра, а то опять что-нибудь натворит. А я стал довольно стар, раз не смог отразить столь примитивный удар, — мужчина ополоснул руки в тазе с водой и вытер их тряпкой.
— То есть завтра она будет уже здорова? — не поверив услышанному, приподнял Мадара бровь.
— Нет, что вы. Технически ей бы отлежаться в постели недельку и не двигаться, но вы сами видели, что с такими ранами она делала. Пусть уж эта девушка будет рядом с вами. Единственное, что вам потребуется, — это делать перевязки и наносить лечебную мазь. На эту процедуру приводите её ко мне.
— Спасибо, Мадао-сан. Я заберу её завтра.
И Учиха ушли, стараясь обдумать произошедшее и предупредив патруль о нахождении пропажи.
***
— И всё-таки, аники, что ты собираешься делать с ней?
Изуна и Мадара вновь собрались в домике последнего. Они уже съели ужин, поэтому отложили чашки и приступили к разговору, пересев поближе к окну.
— Я не знаю, — начал Мадара. — Просто в тот момент, когда ты нанёс последний удар, я увидел лицо Хаширамы — ужас и безумие читались в его глазах. Ты же помнишь, что мы дружили? — Изуна кивнул, но всем своим видом показал, что эта тема ему не нравилась. — Он всегда рассказывал о своей семье с восторгом. Я однажды видел, как он оплакивал смерть брата. С того момента мы и хотели изменить судьбу: остановить войны и построить деревню.
— Мне сложно в это поверить и представить такое место, где мирно бы жили Учиха и Сенджу, — перебил брата Изуна, — но я смирился с этим. Я каждый день слушал о твоей мечте, о том, как бы вы построили деревню, создавая хрупкий, а после — более крепкий мир. И я хотел бы жить в таком месте, но Учиха и Сенджу…
— А что, если я скажу, что такое можно устроить? Что, если использовать принцессу Сенджу, чтобы показать, что можно жить в одном месте и не бояться, что мы перегрызём друг другу глотки? Ведь если Учиха будут видеть каждый день Сенджу, а Сенджу — нас, можно привыкнуть друг к другу. Поняв, что опасности нет, другие последуют примеру.
— Ты идеалист, брат, — сказал Изуна, расчёсывая пушистые волосы брата. — Ты же видел, как она смотрит на нас. С желанием убить и уничтожить весь клан. Если ты будешь присматривать за ней, что автоматически поселит её с тобой, я бы посоветовал тебе не спать, потому что она может во сне воткнуть тебе нож в шею. Просто, ты же видел её на поле боя? Настоящий безумный биджу!
— И, если бы именно она согласилась на мир, — продолжил Мадара, словно не слыша слов брата, — если бы именно благодаря ей кланы могли примириться, было бы просто прекрасно.
— Самый главный ненавистник Учиха, встаёт на их сторону. Вот потеха-то, — съязвил Изуна. — А если ты так хочешь мира, то почему раз за разом отклоняешь предложение Хаширамы?
— Да потому что я один, кто его хочет. Ну, ты бы согласился. Учиха устали от войны и хотели бы мира, но все считают, что если заключить мир с Сенджу, то это автоматически будет засчитано как поражение им. Я читал условия перемирия, что прислал Хаширама. Это действительно выгодный договор с равными условиями, но клан даже думать об этом не хочет. Один раз, когда я заговорил со Старейшинами об этом, их переклинило на фразе «мир с Сенджу». После этого меня чуть с должности главы клана не сместили, — наследник хмыкнул, представляя того смельчака, который бы осмелился бросить вызов брату.
Изуна закончил расчёсывать Мадару и, запустив руки в волосы, уткнулся лбом ему между лопаток. Пару раз чихнул и совсем по-детски заныл:
— Но это же Тобирама. Да даже бы с Хаширамой получилось, но его сестра… Нет, я понимаю твою идею, но вряд ли она выгорит.
— А это мы как раз начнём претворять в жизнь с завтрашнего дня, — бодро закончил разговор Мадара и, схватив младшего брата за ноги, исчез, унося радостный визг в сторону полигона.