Открой свое сердце

Сказать, что Мадара был удивлён, — ничего не сказать. Казалось бы, что плохого в том, что твой враг — девушка? Вот только в голове возникло огромное количество ненужных вопросов.

В клане Учиха, в принципе, как и в Сенджу, девушки и дети ценились больше всего. Их оберегали, не давали воевать и под любым предлогом пытались оставить в безопасном месте. Даже такие темпераментные и огненные Учиха не позволяли девушкам брать оружие и идти наравне с мужчинами в бой против враждующего клана. И это было не предубеждение, что девушки слабые. Нет. Мадара лично знал некоторых женщин, которые могли со сковородкой в руках посоперничать с сильнейшими мужчинами. Дело в том, что женщины буквально охраняли деревню изнутри, в то время как их мужья — от опасности снаружи. Не редко девушки шли охранять границу, решали внутренние конфликты и, если бы кто-то пробрался в клан и попытался уничтожить его, стали бы последней стеной защиты.

Да, женщины Учиха обладали огромной силой. Однако они были своеобразными залогом здорового и адекватного состояния всего клана, отчего их участие в военных действиях ограничивалось. Происходило не мало случаев того, как воины сходили с ума, увидев смерть своей жены, сына или дочери, брата… Учиха слишком сильно любили. Слишком сильно привязывались, и потеря близкого значило лишь одно из двух — смерть или камикадзе против врага. Поэтому было крайне важно, чтобы этот якорь оставался в безопасности. Ведь не всегда кто-то мог найти новый — Учиха были однолюбы и очень ревнивы, что со стороны делало их грубыми по отношению к другим, тем, кто слишком быстро пересекал черту личного пространства. Они не показывали своих чувств на людях, предпочитая обнять половинку и подарить страстный поцелуй подальше от любопытных глаз.

Вообще, у Учиха столько тараканов и скелетов, что хватило бы на целый музей в четыре этажа, и не каждый был готов это принять.

Но, возвращаясь к девушке на поле боя… Мадара не думал, что Хаширама так сильно не любил свою сестру, позволяя ей взять в руки меч. Однако Учиха видел своим шаринганом, как тот во время каждого боя регулярно проверял месторасположение сестры и её состояние. И это означало лишь одно — Хаширама с большим удовольствием запер бы её в клане, несмотря на мнение имото. Тогда почему же она сражалась? Ответ пришёл так же внезапно, как и Мадара узнал всю правду, — они впервые встретились на поле боя, когда был жив их отец — Буцума Сенджу, который, видимо, и стал причиной развития столь яростного характера у сестры Хаширамы. И это было ещё страшнее… Как отец мог отправить дочь на войну? Бойню, откуда не возвращался каждый десятый шиноби.

Мадара вернулся к ирьёнину на второй день. Он узнал, что сейчас жизнь Тобирамы в неопасности. Сенджу вообще славились своей живучестью и хорошей регенерацией. Вот если бы так пострадал Изуна, то тот умер бы под вечер, а Сенджу, вон, карабкалась. Как оказалось, у девушки были сломаны два ребра, сквозная рана на животе, которая чудом не задела жизненно важные органы, небольшое повреждение на ноге от куная и вывихи двух лодыжек. Последнее было легко излечить, и уже завтра девушка могла бы встать.

Ближе к вечеру ирьёнин посоветовал поставить Сенджу печать для запечатывания чакры. Мадара даже и не думал задавать лишних вопросов по этому поводу — собственная чакра гораздо лучше стимулировала заживление.

Вообще, насколько знал Мадара, полностью останавливать поток чакры в организме смертельно для шиноби — печать, обрывающая возможность контролировать её, была ненадежна. Шиноби мог вырастить новые нити, помогающие восстановить контроль. А вот запечатывание очага чакры самое то для пленного — чакрой пользоваться будет невозможно, и при этом открыть печать можно только чужой чакрой. Таким образом, снять её мог почти любой шиноби, только вот помогать Сенджу в клане Учиха никто не смел. Поэтому Мадара считал эту идею крайне удачной.

Вечером парень вернулся обратно в палату для запечатывания: нужную печать он знал отлично. Не Узумаки, конечно, — с ними вообще никто не сравнился бы, — но базовые печати, как и большая часть Учиха, знал и выполнить запечатывание без ошибок мог, а больше клану и не нужно было. Однако возникла проблема: Сенджу была с сюрпризом, и те слегка розоватые метки на лице оказались печатями накопителями как раз на случай, если кто-либо решит запечатать основной очаг. Пришлось отдельно накладывать печати и на метки. Только теперь сюрприз ожидал и саму Тобираму: Учиха наложил печать, для снятия которой требовался ключ — оттиск чакры Мадары.

После всех этих манипуляций довольный глава клана наконец-то смог отправиться на поиски брата, чтобы оповестить его о необычной новости, которую не смог рассказать вчера, потому что уснул рядом с девушкой на больничной койке.

***

— Да этого не может быть! Ты врёшь!

Изуна отреагировал так, как Мадара и представлял: громко и шокировано, ударяя ладонями по чабудае (маленький стол). Младший брат резко подскочил, а затем понуро сел, печально смотря в чашку.

— Ты чай чуть не разлил, — со скрытым удовлетворением произнёс старший Учиха.

Изуна скрестил на груди руки и нервно застучал пальцем по локтю. В одно мгновение его глаза в удивлении расширились, и парень схватился за голову.

— Это что же получается, меня раз за разом уделывала девчонка?!

— Откуда такое удивление? Знал бы ты, как мать отца гоняла. Или посмотри на Сакую. Её муж до смерти боится её, когда та не в духе. Так может кулаком зарядить, что стена развалится. Сколько они уже домов поменяли. Восемь? — невозмутимости Мадары можно было только позавидовать.

— Но это же мы, а она — Сенджу! — не унимался младший брат. Его гордость была задета. Ну как так! Какая-то девчонка побеждала его в бою. Невозможно.

— То есть ты считаешь, что только наши девушки такие темпераментные? Большое упущение.

— Брат, я хочу посмотреть…

— Мадара-сама! Экстренная ситуация! Пленник, Тобирама Сенджу, сбежал! — забежавший мужчина передал послание и замер, ожидая приказа.

— Искать по всей территории. Не забудьте, что сенсорика бесполезна. У неё запечатан очаг, поэтому ищите вручную. При нахождении немедленно доставить к моему ирьёнину и оповестить меня. Вреда не причинять. Выполнять!

— Хай! — мужчина испарился, и на улице народ заметно оживился.

Мадара удивился не меньше. С таким критическим состоянием Сенджу должна была лежать без сознания минимум пару дней, но она уже сбежала! Выдержка, живучесть и упрямость были невероятны. Только возникала проблема — со столь тяжёлыми ранами далеко уйти она не могла. Как бы ни померла в этой попытке сбежать, хотя бы от потери крови.

— Отправляемся, Изуна.

И двое великих шиноби исчезли шуншином из дома без лишнего шума.

***

Первое, что осознала Тобирама, когда проснулась, — это боль. Тянущая и колющая боль по всему телу. Тот факт, что она вообще жива, несказанно её радовал. Кроме этого, пробивающийся сквозь веки свет доказывал, что из темницы её вывели, и, скорее всего, она находилась у личного ирьёнина Учиха, потому что пленника вряд ли положили бы в общую палатку. Не изменяя частоты дыхания и контролируя биение сердца, Сенджу пыталась сориентироваться и почувствовать чакру. Бесполезно. Печать запечатывания она узнала сразу. То, чем она гордилась — лучшая сенсорика в клане, — в данный момент было бесполезно. И даже Хирайшин невозможно использовать. И техники… Она сейчас была слабее обычного гражданского.

Поняв, что в помещении пусто, девушка открыла глаза и быстро осмотрелась. Просторная комната белого цвета, большое количество склянок и трав на столе и специальной подставке, герб Учиха на стене, взглянув на который, Сенджу скривилась; её порванная одежда в ведре рядом с выходом (непригодно для носки) и кровать, на которой лежала девушка, прикрытая одеялом. Тобирама сглотнула и покраснела. Одежды нет, чакры нет, оружия… Найдётся в кабинете ирьёнина хоть что-то, а план она придумает. Не зря же её называли гением клана.

Тобирама села и осмотрела перевязанное тело. Тугие повязки на рёбрах, перебинтованный и смазанный какими-то лекарствами живот, полностью в бинтах правая нога и лодыжка левой, мелкие царапины также смазаны. Её обработали качественно, тут ни с чем не поспоришь, только «спасибо» сказать. Учиха? Да она, скорее, удавится.

Накинув сверху одеяло, девушка встала, но сразу же упала на коленки от стрельнувшей боли в ранах.

— Давай, Тобирама, ты же хочешь выбраться, а для начала тебе нужно оружие. Нужно найти оружие. Только вставай.

Привычка с детства, полученная путём попытки понять, где ошибка в расчётах, сейчас могла её подставить, но наученная опытом Тоби знала, что ирьёнин придёт не раньше, чем через пятнадцать минут. Собрав в себе всю силу воли, преодолевая боль, девушка встала и первым делом подошла к столу с препаратами. Выдвигая ящики один за другим, Тобирама нашла нужное: небольшое, но чрезвычайно острое лезвие скальпеля. Взяв его в зубы, придерживаясь о стенку, девушка приблизилась к шкафу, в котором были просто обязаны храниться вещи. Распахнув дверцы, Тобирама обречённо взвыла. Клановые одежды. Можно было бы применить хёнге и закрепить всё фуинами, но чакры-то нет! И даже под Учиха не оденешься, чтобы с толпой слиться — белые волосы слишком выделялись, среди сине-чёрных, а парика тут нет.

— Какая жалость, — съязвила Тобирама и всё равно надела вещи.

Всё было слишком велико, но жгут, найденный в том же столе, отлично послужил завязками, а высокий ворот футболки прекрасно скрывал лицо аж до глаз, но не волосы. Тобирама чувствовала себя, как минимум, некомфортно в одежде врага, а, как максимум, ощущала себя предательницей своего клан, надевая на спину чужой герб. Успокоив себя мыслью, что на войне все средства хороши, девушка посмотрела на обувь и непривычно для себя цокнула. Вот не мог этот Учиха носить что-то в два раза меньше?

Девушка прислушалась к своему состоянию. За это время у неё поднялась температура и задрожали от напряжения руки. Плохо, но пока терпимо. Вытащив из горшка цветы, Сенджу задумалась: «Смогу ли я одним ударом вырубить медика? Остаётся надеяться на чудо, что он придёт один». Тобирама замерла за дверью с горшком в руках и скальпелем в зубах.

Долго ждать не пришлось. Ровно через восемь минут и тридцать две секунд дверь начала приоткрываться, и в комнату зашёл что-то насвистывающий старик. Сенджу с максимально возможной в её положении силой опустила на его голову горшок. Прозвучал удар, старик упал, а «оружие» даже не треснуло. В любое другое время Тобирама бы обязательно спросила имя гончара, но в данный момент жизнь важнее. Убедившись, что сюда никто не заглянет ближайшие полчаса, Тобирама выскользнула за дверь и начала пробираться к лесу, который рос не так далеко, как изначально представляла себе Тоби.

***

Тобирама потеряла счёт времени, голова кружилась, а рана на животе открылась. Мысли путались, перед глазами всё плыло, а ноги подкашивались — идти дальше было невозможно. Но свобода и помощь своих так близки: только протяни руку, сделай ещё пару шагов и всё, ты выйдешь, обязательно выйдешь за пределы барьера. Однако территория Учиха казалась бесконечной. Сколько бы она ни шла, сколько бы ни смотрела вперёд, ничего не менялось.

Ноги окончательно подкосились, Тобирама упала на колени, пытаясь удержать хотя бы часть тела. В руки вонзились иголки. Ёлки? Но в их лесу нет хвои. Это насколько же далеко она от дома? Пришлось прикусить дрожащую губу, только вот слёзы всё равно заполнили глаза и начали падать на песочную почву.

— Чёрт…

Девушка села, облокотилась о ствол и приложила руку ко рту, пытаясь побороть внезапную тошноту. Пришлось наклониться вперёд, чтобы, в случае чего, всё не вышло на неё.

— Наконец-то я тебя нашёл.

Словно гром среди ясно неба прям перед ней появился Мадара. Он злобно прищурил глаза и недовольно скрестил на груди руки, видимо, через силу сдерживая себя, чтобы не запустить в девушку катоном. И именно этот момент выбрал её желудок, чтобы опустошиться. Прям под ноги великому Учиха Мадаре.

После этих действий стало действительно легче. По крайней мере, живот так не сводило судорогой и ощущением, словно туда засунули пару лезвий. Тобирама откинула голову, ощущая макушкой твёрдую шероховатую поверхность. Улыбнулась и то ли безумно, то ли истерично захохотала.

— Ну, здравствуй, Учиха Мадара. Век бы тебя не видела.

— Аналогично, — прогремел бас где-то прямо перед ней. Тобирама не видела ничего, кроме чёрно-красного пятна, но знала наверняка, что шаринган активирован.

— И? Что дальше? Убьёшь? Будешь шантажировать Хашираму? Или что ещё похуже? — Сенджу положила на глаза руку, стараясь успокоить дрожь, что зарождалась где-то в груди. Это был не страх, а рвущийся наружу смех. Вот уж точно, абсурдней ситуацию не придумаешь.

— Буду держать при себе, чтоб не сбежала, а потом придумаю.

— То есть ты даже этого не знаешь? Тогда зачем всё это? Мог просто оставить на поле боя. Не думаю, что брат бы смог излечить меня после твоего испепеления. Или просто бросил бы в темнице. Там сама бы шинигами душу отдала. Кха-кха…

Сенджу отняла от лица руку и увидела красное пятно. Ну просто отлично. Неожиданно Мадара схватил Тобираму за высокий воротник и дёрнул на себя, устраивая её поперёк плеча. От неожиданности девушка пискнула, но после, словно одумалась, и возмущённо зашипела. Мадара двигался к селению быстро, крепко держа девушку за талию, чтобы та в полёте где-нибудь не рухнула.

Сенджу благоразумно молчала. Мадара — не её уровень. Тем более, в таком отвратительном, полуживом состоянии. Приходилось терпеть и возмущаться не слишком сильно. А то ещё убьет и не заметит. А, несмотря на все убеждения, Тобирама жить очень хотела. Да и раз уж первый побег не удался, то кто сказал, что не удастся второй? Только вот сил наберётся.