Часть 17
Ты словно тень.
Ты так же беззвучна.
Ты разрываешь на части сердце моё.
И пусть меня, ты вовсе погубишь.
Я лишь прошу, оставайся живой.
Рви сердце в клочья, зубами вгрызайся,
Срывай свою злость на мне.
Я всё стерплю и к Богам подамся
Надежду чтоб дали тебе.
(c) nasika
Злость закипает в груди, а сердце «чует» неладное. Что-то должно случиться. А может это просто страх не прошёл? Страх за её жизнь.
Да что она вообще творит? Собиралась воткнуть нож себе в сердце? Совсем чокнутая что ли? От этого бешенства и злости на неё, хочется крушить всё на свете. Мало того, что его отталкивает, так ещё и вовсе покинуть хочет, распрощавшись с жизнью.
«У неё нет на это никакого права!» - в этом парень уж точно уверен. На самом деле, какое у неё право покидать родных, друзей и самого Пита? Она не думает, каково ему придётся? Не думает, что он совсем загнётся? Не думает, что в этом доме его держит только она? Если бы не Китнисс, то парень уже давно нашёл бы способ пробраться в тюрьму, туда, где держат экс-друзей, и плевать, что будет. Плевать кто кого, они его или он их.
Да, Пит знает, что Китнисс беременная. Да, хочется разорвать «друзей» в клочья. Это нож в спину с их стороны. Это больше чем предательство. Только нелюди могли такое сделать с девушкой. Парень не знает, выдержит ли Китнисс, но он не позволит ей сдаться, не позволит опустить руки. Она должна продолжать бороться, ведь жизнь такова: всегда борьба, всегда только вперёд и только сильнейшие могут справиться со всеми жизненными испытаниями.
«Нельзя оставлять её одну» - мысли о том, что девушка чуть ли не совершила самоубийство, не покидают голову, а так же, то и дело подначивают сомневаться в благоразумии Китнисс. Вдруг она вновь попытается осуществить задуманное ранее. А вдруг она уже что-то с собой сделала. Пит не может усидеть на месте и тут же срывается в комнату Китнисс.
Перед глазами до боли знакомая дверь нежно-персикового оттенка. За дверью ничего не слышно, да и прислушиваться сейчас особенно времени нет. Парень слегка стучит в дверь, это лишь для приличия, хотя уже давно хочется вломиться в комнату, не уведомив об этом саму хозяйку. В ответ тишина. Такая громкая, что давит на уши. Странно, ведь тишина не может быть громкой. Но по-другому не скажешь. Она настолько всепоглощающая, что, кажется, можно услышать, как в жилах течет кровь. Можно сойти с ума от ожидания ответа, которого не последует. Можно стучать громче или ждать весь день. Но Китнисс не откроет больше свою дверь.
Питу приходится самому открыть преграду. Парень уж никак не ожидал такого – девушки нет в комнате.
Волнение накатывает с новой силой, ладони потеют, из-за чего постоянно приходится их вытирать о домашние, спортивные штаны. Мысли путаются и лишь белый листок на столе привлекает внимание. Быстро пробежавшись глазами по строкам, которые то и дело пляшут, парень обреченно вдыхает внезапно потяжелевший воздух. Открытая балконная дверь не даёт покоя. Она убежала через балкон, так как Пит не слышал, как отворялась межкомнатная дверь девушки после инцидента на кухне. Выбежав на балкон, парень тут же заметил тёмные распущенные волосы, развивающиеся на ветру, и силуэт любимой, которая неумело перебирается с дерева на забор. Видимо Китнисс ещё не приловчилась быстро преодолевать эту преграду, а возможно растеряла навыки из-за отсутствия практики.
Пит поспешно карабкается по винограднику, чуть ли не падает, оступившись пару раз, но всё-таки благополучно приземляется на твердую почву, спрыгнув в метре от земли. Преодолеть высокий забор у парня выходит быстрее, чем у Китнисс, так как он спешит и совсем не замечает как пышные, покрытые листвой ветки бьют по лицу и телу.
Девушка идёт не спеша, будто задумавшись о чём-то, но не теряет бдительности, то и дело, оглядываясь по сторонам. Солнце уже встало, но людей на улице не так уж и много – капитолийцы не ранние пташки.
Парню всё время приходится прятаться, то отвернувшись или вовсе опустив голову, уставившись в телефон. Вроде бы Китнисс наблюдает за всем, что её окружает, но в то же время не замечает ничего, кажется, будто она в тумане или в какой-то своей вселенной. Но на самом деле, девушка пытается как можно лучше запомнить этот мир, ведь больше она его не увидит. Внезапно Китнисс останавливается и окидывает взглядом высокий двадцатиэтажный дом, задержав взгляд на крыше, которую уже ласкают солнечные лучи. До Пита тут же всё дошло. Он не успел окликнуть Китнисс, так как она зашла в подъезд, дверь в который приветливо распахнул выходящий мужчина.
Пит срывается с места, чтобы успеть за девушкой, но расстояние в двадцать метров не позволяет ему добежать до подъезда, прежде чем металлическая дверь закрылась.
«Блять!» - мысленно выругавшись, парень размышляет, что же ему делать? Как же ему пробраться в подъезд? Как? Как спасти её?
В висках неприятно стучит, а голова раскалывается от обилия мыслей, которые никак не хотят упорядочиваться. Зажав голову двумя руками, парень делает глубокий вдох.
«Сейчас не время паниковать,» - заклинает он себя и по домофону наугад набирает номер квартиры. Это оказалась квартира шестьдесят один.
Дурацкое дзиньканье, которое издаёт адский домофон раздражает слух. Так и хочется разбить его ко всем чертям, чтобы не нервировал.
- Алло, - пробормотал сонный женский голос. Пит решил, что это даже к лучшему. Меньше вопросов будет.
- Вас из миротворческого центра беспокоят. Откройте, пожалуйста, дверь. К нам поступили данные о том, что в вашем подъезде скрывается убийца, - металлическим голосом проговорил парень, справившись с волнением.
- Ах, - девушка издала непонятный звук, явно указывающий на удивление. – Да, да, конечно, - поспешно добавила она, нажав на кнопку разблокировки подъездной двери. Позже она поймёт, что миротворцы не звонят по квартирам, так как знают коды от домофонов, а так же у них есть ключи, да и на монитор, по которому транслируется запись с камер наблюдения, девушка забыла посмотреть.
Парень, услышав характерный писк, информирующий о разблокировке двери, тут же проскользнул в подъезд, а затем нажал на кнопку вызова лифта, который после того, как доставляет человека на определённый этаж, возвращается на первый. Стеклянные двери распахнулись, приветливо принимая в лифт очередного пассажира. Кнопка нужного этажа уже нажата, и средство передвижения на всех парах мчится наверх. Кажется, что это мгновение длится вечность, кажется, будто лифт плетётся, как улитка.
Нужный этаж. Самый последний. Пит быстро находит лестницу на крышу, так как неоднократно бывал в подобных высотных домах, а так же знает, что пейзаж с крыши открывается просто умопомрачительный, такой, что дух захватывает.
Картинка, которая открывается его взору, вводит буквально в ступор: Китнисс расставив руки в стороны, стоит на самом краю крыши. До совсем неидеального слуха парня благодаря ветру доносятся еле слышимые слова издаваемые Китнисс:
- Раз.
***
Сделай шаг и в бездну канешь
Один шаг и полетишь.
Только знай – Пит не играет,
Просто знай – он в след летит.
Он спасёт тебя, согреет,
Защитит от всех невзгод.
Ты ведь луч его, надежда.
Он сломает толстый лёд.
(c) nasika
Онемение в пальцах, от страха, от обреченности, трудно дышать – слезы душат, липкий ком подступил к горлу, его не сглотнуть. В душе волнение, такое непонятное, навязчивое, от которого не избавиться, даже сердце уходит в пятки.
Когда стоишь над пропастью и понимаешь, что другого выхода нет, когда принимаешь решение, что всё кончено, но при этом полностью берешь ответственность за всё содеянное на свои плечи, тогда человек по-настоящему является взрослым, пусть не из-за своих деяний, а из-за мыслей. Свой путь девушка избрала. Выбор принят не только за себя, но и за ребенка под её сердцем. Пусть текут слезы, пусть дрожь по всему телу, но другого выхода она не видит. Никто не поможет подняться с колен. Любой человек скажет, что она слаба, что жизненные испытания, сломили её, да, это так. Она сломленная, со слишком израненной душой в свои семнадцать. Не каждый взрослый переживет то, через что она прошла, через это унижение, грязь, боль, предательство и страх. Всё пройдено и пережито, казалось бы, плюнь на всё это и живи себе спокойно. А если воспоминания каждый день терзают девичью душу? А если боль и испытанное унижение ни на минуту не позволяют забыться? Единственный выход – смерть. Словно сладкий, тягучий мёд бальзамом льётся на душу от одной мысли о таком преступлении. На счет три:
- Раз.
Нога зависает над пропастью.
- Два.
Девушка пошатывается и чуть унимает дрожь охватившую тело.
- Три, – последнее слово из её уст. Шаг вперед, и земля уходит из под ног.
Мужские сильные руки подхватывают девичье тело в воздухе.
- Китнисс, – парень, развернув девушку к себе лицом, бьёт по щекам, чтобы отрезвить. – Китнисс, ты совсем сдурела? Идиотка ты моя, – дрожащим голосом шепчет Пит, прижимая любимую, которой он чуть ли не лишился, к груди. Ноги подкашиваются у обоих, и они падают на колени. Парень, не выпуская девушку из рук. А Китнисс осмелев всем телом, льнёт к Питу, обмякшие руки хватаются за широкие плечи парня. На что тот покрывает голову любимой рваными запыхавшимися поцелуями. Дыхание не восстановлено, а его руки судорожно блуждают по любимому телу, поглаживая, просто наслаждаясь мигом, который подарила судьба и сама Китнисс.
- Милая, как же ты меня напугала. Даже не смей думать, что ты можешь не выдержать! Я не смогу без тебя, – то и дело шепчет парень.
Родные и такие знакомые губы находят друг друга. На автомате. Не задумываясь. Впиваются жарким поцелуем, таким желанным, таким спасительным, который длится не долго, но кажется и время остановилось, чтобы позволить двумя влюбленным насладиться минутной близостью. Языки медленно сплетаются, распаляя желания обоих и даря надежду на дальнейшую совместную жизнь. Это лишь забвение, лишь душевный порыв, который позволяет забыть на время о пережитом и том, что не случилось. Минутный момент позволяет обоим понять чувства друг друга, а так же заставляет Китнисс запретить самой себе любить и открываться ему. Он же предал её. Девушка тут же отстраняется и отталкивает парня, которого поглотили чувства от такого желанного и запретного поцелуя. Пит в недоумении.
- Не приближайся ко мне! – девушка с такой яростью выплевывает эти слова, что Пит немного ёжится, но быстро соображает, что к чему.
- Детка, - язвительный, но не лишённый иронии тон. Парень словно издевается. – Как ты думаешь, что будет, когда кто-то узнает о том, что ты чуть ли не сделала? – парень прищуривается. Он лишь проверяет на прочность. Нет, он никому не расскажет, по крайней мере, пока, но просто так отпускать ту, которая с такой жадностью его целовала, не может. Китнисс тем временем уже стоит у выхода с той самой злополучной крыши, но слов парня проигнорировать не может:
- Я тебя ненавижу! – голос девушки озлоблен, нет ни тени сомнения, лишь ярость, что позволила ему, да что там позволила... сама целовала.
- Содержательность твоего письма, которое предназначалось мне, говорит об обратном, – он всё ещё насмехается, и ни капли не верит её словам. Да, девушка в гневе, но уж лучше так, уж лучше он будет её постоянно бесить, чтобы она проявляла хоть какие-то чувства и эмоции, а не замыкалась в себе. Ведь она разговаривает. Разговаривает не с кем-то там, а с ним, с Питом. Парень готов выслушивать в свою сторону всевозможные бранные слова, только для того, чтобы слышать любимый голос.
- Ненавижу! – презрительно бросила Китнисс. От злости верхняя губа непроизвольно подрагивает. Тут же сжав губы в тонкую линию, девушка убегает, чтобы не сорваться и никак не выдать себя.