5
- Ну-с, Райнхольд, что я могу сказать… Ты в который раз успешно справился с заданием. И меня это радует, честно говоря.
- Ради вас, Верховная...
- К чёрту формальность, Сайпресс. Здесь нет никого, кроме нас, так что для тебя я просто Кэт.
- Вы настолько мне доверяете, что я могу называть вас по имени?
- Райн, Райн… Ты, возможно, единственный человек в этой Вселенной, которому я могу доверять, - Верховная обошла вокруг парня, слегка касаясь пальцами его спины. Это было похоже на некую игру, в которой код один был добычей, а Верховная – изощрённой хищницей, грациозной охотницей, опутывая невидимой нитью шагов свою жертву.
- А что же код ноль? – он с поразительной стойкостью сдерживал себя, чтоб не наброситься на Верховную прямо здесь, в её кабинете, повалить на мягкий диван с чёрной кожаной обивкой, прижать тяжестью собственного тела и целовать, целовать, целовать до потери чувствительности в губах. Целовать её выступающие ключицы, её шею, скулы, виски, лоб, уголки рта, запускать пальцы в невероятно длинные тёмно-медные волосы, которые бы разметались в стороны, причудливо переливаясь в свете люстр. Обнимать, втягивая носом воздух возле её плеч, и ощущать, как дивно она пахнет полынью, сандалом и лавандой.
Но правила есть правила. Между ними выстроена исполинская стена, и имя ей – субординация.
- Иэну доверия нет. Он, по большому счету, наше оружие, и не больше.
- Вы ведь с ним давно знакомы.
- Ещё со школы. Восхитительное было время. Но, вообще-то, я ненавидела те годы.
- Н-да, несладко вам приходилось, Кэт. Да и сейчас сложновато. Вы тратите много сил на управление такой массивной системой.
Верховная мягко улыбнулась:
- Ну, Сайпресс, у меня же есть ты, - потом она как-то странно посмотрела на него, будто сквозь, и внезапно её голос стал уставшим. – Пообещай, что останешься со мной несмотря ни на что.
- Я всегда с вами, Кэтрин. До самого конца.
- А знаешь что? Хочешь кофе? У меня есть кокосовое печенье!
Сайпресс невольно умилился тому, как из сдержанной начальницы Кэт неожиданно превратилась в ту добрую девочку, которой она была где-то глубоко внутри. «Ты такая славная, Кэтрин. Такая славная… Вылечить бы твоё разбитое сердце. Хоть как-то».
- Звучит заманчиво. Тем более, что я люблю кокосовое печенье…
«…И вас», - пресловутый самоконтроль не позволял договорить невысказанное.