Тишень

Топор резко опустился вниз и застрял на половине полена. Хэссий, не боясь заноз, рукой отцепил его от лезвия, вздохнул и разрубил вторым ударом. Отшвырнул готовые дрова в кучу рядом, протёр ладонью запотевшую шею.

— Отдохни, маленький, я помогу, — раздался позади привычный голос.

Хэссий обернулся и с ухмылкой махнул Тишеню.

— Я уже давно не маленький, чтобы меня так называть, — мальчик отложил топор и побрёл прочь от дров, потягиваясь. Тишень лишь с улыбкой напел.

Хэссий плюхнулся на траву и зевнул. Его режим оставлял желать лучшего, и отказ от полноценного отшельничества в пользу еженедельных вылазок в город не уставал об этом напоминать. А ещё, хоть он и действительно любил свежесть раннего утра, бабе Дии вовсе не обязательно гонять его собирать всякую особенную росистую траву, что обязательно собирать ни свет ни заря и без помощи Тишеня. Вредный призрак, вредное время.

— Где ты был? — спросил Хэссий. Тишень отсутствовал с утра, но вернулся быстро.

Из-под земли пробились лозы и подняли вверх парочку поленьев. Тонкие зелёные усики заползли внутрь сколов и щелей в дереве.

— К нам пришёл незваный гость, — ответил Тишень. — Хотел собрать ягоды. Я позволил ему, а потом вежливо прогнал.

— То есть заставил заблудиться и перепугал, прежде чем вывести из леса.

— Я не пугал, — смущённо потупился Тишень. — Постарался не пугать.

Поленья издавали треск от разрубания изнутри. Лозы двигались с силой, но медленно. Потому что когда в первый раз такой помощи с дровами Лесной дух действовал быстро, щепки сыпались во все стороны, и одна влетела Хэссию в лицо. Хэссию на ссадину оказалось всё равно, зато разволновавшегося Тишеня пришлось успокаивать и потом ещё месяц ловить жалостливые взгляды.

— Не умеешь ты веселиться. Знаешь, мне Насья сказала, что наш лес вообще-то считают проклятым. Почему кто-то сюда пошёл по ягоды?

— Наверное, не местный, — множество новых лоз с лёгкостью разрубали дрова и откладывали их на место, работы пошла в разы быстрее. — Раньше иногда ходили ребятишки, чтобы проверить слухи. Один шёл в лес, другие подбадривали.

Должно быть, захаживали на спор. Насья, дочь аптекарей, тоже упоминала о таких испытаниях на смелость. Только многие взрослые такое очень не одобряли, ведь по слухам в лесу когда-то жила могущественная ведьма, нежелающая, чтобы её тревожили. Поговаривают, что магия той ведьмы могла привлечь и другую нечисть, что ныне бродит средь деревьев и может сгубить любого путника, что на свою беду войдёт в их обитель…

Хэссий много раз видел, как эта «нечисть» обжигала язык, потому что не могла дождаться, пока суп остынет. Забавная вещь — городские страшилки.

— Я хотел скоро отправиться в путь, — Тишень взмахнул рукой, и все лозы ушли под землю. — Хочешь со мной?

— Спрашиваешь. Куда ж я тебя одного отпущу?

После тринадцати лет Хэссий стал отправляться с лесным духом в его путешествия. Так он никогда не соскальзывал нечаянно на монструозный облик, да и со случайно встреченными людьми проблем не возникало: Хэссий куда лучше поддерживал их вид совершенно нормальных людей.

Мальчику нравилось спать под открытым небом, открывать новые виды и укутываться по ночам в знакомый громоздкий плащ. Хэссий чувствовал себя главным героем своих книжек: свободным и вольным идти туда, куда захочет. Но гораздо больше ему нравилось ощущение возвращения домой. Ничто так не помогает наслаждаться красотами дороги, как знание, что тебе есть куда вернуться.

Ну а пока они вместе принялись таскать дрова. Путешествия это здорово, но работу никто не отменял. Скоро выпадет снег.

***

Хэссий задумчиво смотрел на массивную вывеску детского приюта. Судя по надписи, той, что поменьше, он открылся пятнадцать лет назад благодаря нынешнему градоначальнику. Интересно. И почему неизвестные родители не подкинули его сюда? Наверное, не хотели добираться до города или вообще не знали о приюте.

Он уже передал подруге Насьи отсюда посылку, которую она попросила его донести в обмен на порцию конфет, и теперь дожидался Тишеня с рынка. Признаться, Хэссий слегка волновался, что доверчивого лесного духа опять обвешают и обсчитают некоторые не особо порядочные торгаши, но надеялся, что они не захотят снова связываться с его острым на язык и лёгким на крик подопечным. После парочки инцидентов Хэссий заслужил определённую репутацию.

— Маленький?

Мальчик обернулся и увидел Тишеня с полной корзиной продуктов. Отчего-то он не улыбался.

— Привет. Всё в порядке?

Тишень кинул взгляд мимо Хэссия, на приют, но тут же встряхнулся.

— Я всё купил! Пойдём скорее, — он легко потянул Хэссия прочь, тот удивился, но последовал за ним частым шагом.

— К чему спешка? — Хэссий незаметно огляделся в поисках гвардейцев. Не то что бы они были преступниками, но осторожность никогда не помешает.

— Хочу поскорее попробовать новый рецепт, — с живостью ответил Тишень и явно едва сдержал трель.

И правда, хозяйка аптечной лавки ранее затащила их попить чай, передохнуть, а заодно поделиться сплетнями. Хэссий интереса к последнему не выказывал, но домашние пироги у этой дамы оказались уж очень вкусными. Странным дополнением к этим посиделкам была Насья, что сидела в соседнем углу, писала письмо подруге, украдкой бросала взгляды на Тишеня и краснела. Девочки странные.

Как всегда, они узнали множество историй о подругах и друзей подруг, о том, как правильно ставить тесто, и получили вопросы и здоровье «больной старушки-травницы». Хэссий как и всегда покорно ответил, что состояние их милейшей бабули стабильно. То, что она мертва уже как лет пятьдесят, второстепенно. Стабильность есть? Есть.

А потом женщина стала сватать оробевшему Тишеню знакомых, и Хэссий еле сдержался от хохота и падения со стула. До тех пор, пока она не обратила внимание на него самого, ведь «даже самые ребячливые юноши в четырнадцать годов уже засматриваются на девочек, а нравится ли тебе кто-то, а хочешь познакомлю с одной моей племяшкой…» в общем, в этот раз сдерживала смех Насья.

Размышления прервались из-за мальчика-газетчика, голосившего свежие новости. Тишень с Хэссием приостановились.

— Свежий выпуск! Нездоровье мадам Агаты: жена градоначальника чуть не упала в обморок на мероприятии! Затворница из дома Розберри: читайте подробности на шестой странице!

Тишень вопросительно посмотрел на него, но Хэссий покачал головой. Затем озорно прищурился и ухмыльнулся.

— Что, хочешь почитать объявления о поиске второй половинки?

Тишень издал смущённый трескучий писк и надавил пальцем хихикающему мальчику на макушку. Однако призадумался и улыбнулся как-то загадочно.

— Уступлю тебе.

— Чт… — Хэссий аж поперхнулся воздухом. — Ты что, только что подшутил? Ты умеешь? Тишень! Эй, куда пошёл!

Не обращая внимания на недоумевающих прохожих, они продолжили свой путь, постепенно переходя на безлюдные улицы, чтобы выйти из черты города как можно незаметнее.

***

Наступившие заморозки покрывали лужи утренним льдом, а мягко выпадающий снег с каждым днём не таял всё дольше. Но несмотря на погоду и на небольшой кашель, Хэссий настоял на походе.

— Последний раз перед зимой! Ничего со мной не будет.

Тишень поколебался, но уступил. И пожалел об этом, когда через пару дней Хэссий всё же разболелся. Мальчик отмахивался от его беспокойства, но согласился, что самое время поворачивать домой.

Они проходили мимо мерно текущей реки, огибая Амарант с востока, когда им повстречался вооружённый отряд.

Десяток мужчин остановились, глядя на них внимательно и будто бы настороженно. Непонятно, были ли это гвардейцы или нет. Хэссий удивлённо моргнул. И чего встали, чего молчим?

— Приве-ет, — произнёс Тишень. Несмотря на спокойный тон, Хэссий почувствовал, как лесной дух всем телом напрягся.

— Здравствуйте, уважаемые, — Хэссий шмыгнул, утёр нос и быстро поклонился.

— Кто таковы? — гаркнул один из отряда, бородатый и суровый.

— Мы с папанькой держим путь в город, — Хэссий старательно улыбался, хотя вся ситуация начинала нервировать.

Вояки придирчиво окинули взглядом распущенные белые волосы Тишеня. Хэссий внутренне сплюнул. Надо было всё же заплести ему косу.

— Мы спешим, — Тишень потянул мальчика прочь, — До свидания. Хорошей дороги.

— Стоять.

Они остановились. Отряд всё так же стоял и внимательно их рассматривал. Подул холодный ветер, Хэссий поёжился и поплотнее закутался в накидку. Конечности тянуло слабостью, а мысли текли немного вяло. Тишень прижал его ближе, привычно пытаясь утянуть под плащ.

— Наше начальство передало нам информацию, что в этом месте будет проходить некто, ведомый злыми мотивами. Мы обязаны допрашивать и при необходимости заключать под стражу всех встречных.

— Смилуйтесь, — голос Тишеня звучал тихим эхом, и улыбка с бледного лица исчезла. — Здесь больной ребёнок. Ему нужен отдых. Можете допросить меня, а он пусть пойдёт домой.

— Знаем мы таких детей, — протянул из толпы чей-то ехидный голос.

— Начальство, значит? Господа, так если вы, должно быть, члены гильдии, то почему не носите форму? — Хэссий отступил от Тишеня, чтобы тепло не клонило в сон, и скрестил руки на груди. — Чего останавливаете невинных путников на дороге, как какие-то разбойники?

— Мы представляем частное лицо.

Не члены гильдии? Всё равно было здесь что-то странное и подозрительное.

Река журчала тихо, а пейзаж сейчас не навевал ничего, кроме уныния. Напряжение напоминало натянутую в воздухе струну. Мужчины смотрели кто нервно, кто сурово, из-под сдвинутых бровей.

— Проследуйте за нами по доброй воле, иначе будет хуже, — сказал бородатый.

Тишень сжал губы в линию и надавил на плечо Хэссия, готового начать возмущаться в полный голос. Он шагнул к людям, те обступили их кругом. В голове мелькнула мысль: неужели они все их поведут? Дальше охранять место никто не останется?

Но все мысли оборвались, когда один из мужчин вдруг схватил Тишеня за запястье и занёс над ним что-то железное.

Тишень издал задушенный крик и отшатнулся, в тот же самый момент его ударили мечом в плечо.

Хэссий вскрикнул и был утянут в сторону. Момент вдруг вспыхнул, потерявшись в сумбуре: вот кто-то лает приказы, его тянет жёсткая рука, Тишень кричит, люди достают оружие, Хэссий ругается и вырывается, и тут грудь державшего его мужчины пробивает вырвавшаяся из-под земли огромная лоза.

За секунду происходят крики, лязг, толкотня. Хэссий вырвался и попытался подбежать к Тишеню, но кто-то с силой отбросил его так, что выбил воздух из лёгких, ноги заскользили по грязи, и мир вдруг сделал кувырок, тело потеряло опору. Хэссий едва успел испугаться, прежде чем свалиться в реку. Громкий плеск. Резко накатила волна паники.

Дальше сознание помутилось и вспыхивало лишь кусками.

Темнота.

Мутная вода, утягивающая вниз одежда. Истошный крик его имени.

Темнота.

Больше криков, больше шума. Грести трудно, ледяная вода обжигает.

Темнота.

Рывок вверх. Яркий белый свет помутняется чёрными точками в глазах. Его тянут, а он кашляет.

Темнота.

Зрение нечёткое. Его кто-то держит. Боль в груди. В ушах всё ещё лишь шум воды, одежда висит как налитая железом, холодный ветер продувает влажную кожу и волосы.

Снова вверх. Движение. Запах трав и железа ударяет в нос после жестокой пустоты воздуха.

Лозы, лозы и кровь на снегу.

Темнота.

***

Хэссий вырос за годы. Вытянулся. Сила окрепла в мышцах.

Он казался слишком маленьким сейчас — почти как той ночью, когда он рыдал, навсегда брошенный.

Лучше бы он и сейчас рыдал. Что угодно, лишь бы не это сдавленное, едва слышное дыхание.

Тишень не помнил, как он добрался до дома, как обтёр Хэссия, сменил мокрую одежду, уложил в постель и растопил печь, не обращая внимания на собственные раны. Хэссий двигался вяло, еле-еле поднимал конечности и едва осилил полчашки горячего отвара. Солнце успело покраснеть и склониться к горизонту. Хэссий пылал жаром, порой хныкал и бормотал.

В один момент Тишень поцеловал ребёнка в лоб, пообещал скорейшей возвращение и отважился сбегать к мадам Дии. Та не могла помочь многим. Она была привязана к пруду, заточена в клочке этого дремучего леса. Раньше Тишень болезненно сочувствовал этому, но сейчас вдруг ощутил красную злость на тех, кто обрубил даже шанс на помощь, на тех, кто напал, на тех, кто когда-то привёл маленького человечка на одинокую смерть...

Но он отогнал эту злость. Она бесполезна и уж точно ничем сейчас не поможет.

Вернувшись, Тишень на миг застыл на пороге в ужасе. Хэссий с закрытыми глазами лежал совершенно неподвижно. Но оказалось, что его слабое дыхание всё ещё поднимало и опускало грудь, а сердце билось где-то под рёбрами. Тишень сморгнул слёзы и сел рядом с лавкой.

Всю ночь он смотрел на Хэссия. Бледного, но при этом раскрасневшегося от лихорадки. Чёрные волосы спутались и слиплись от пота. Сколько живёт человек? Под сотню лет точно.

Хэссию четырнадцать. Ему непозволительно покидать мир таким юным. Ему непозволительно уходить, так резко и безжалостно, оставлять этот лес пустым без своего присутствия. Когда Тишеню было четырнадцать...

Он потёр свои запястья. Ах. Это проклятый возраст? Может, раз Тишень тогда не умер, судьба решила украсть у него самое драгоценное? Может, это просто месть звёзд?

— Ты похож на приведение, — Хэссий едва двигал сухими губами и тут же закашлялся.

Тишень издал тревожный чирикающий звук и кинулся хлопотать в свете приглушённой деревьями зари. Есть вещи поважнее.

На второй день лихорадка не спала. Как и на третий. Каждый раз, когда Хэссий засыпал, Тишень чувствовал, будто позволяет ему упасть в море, надеясь, что тот выплывет. Мальчик слабел и почти не говорил. Только однажды, после пробуждения, пробормотал:

— Мне приснилось, как я был младенцем, и меня качали на руках. Думаю, это была моя мама.

Тишень заледенел внутри. Отчего-то он сразу подумал, что это очень плохой знак.

Единственный раз, когда он заикнулся о том, чтобы пойти в город и найти лекаря, Хэссий впал в истерику и вцепился в его одежды с отчаянием зависшего над бездной. Тишень никуда не пошёл. Он думал.

Когда ты рождаешься, имея в родителях сырую землю, лунный свет и зелёные заросли, некоторые вещи ты знаешь как само собой разумеющееся. Это как тонкий росток, тянущийся из середины души. Знания расплывчаты, неточны, но Тишень может придать им форму, если постарается. Ах, кое-кто всегда так забавно этому удивлялся.

Лес покрывался снегом. Все листья давным-давно опали, оставив лишь голые ветви. Зима вступала в свои права. Природа умирала. Хэссий умирал.

Тишень принял решение, когда на четвёртое утро пульс Хэссия под его пальцами прервался на миг, прежде чем снова слабо застучать. Хэссий лежал практический бездыханный.

Отчаянье звучит именно так. Отчаянье — в каждом быстром движении Тишеня, когда он подхватывал Хэссия на руки, распахивал дверь и спешил сквозь знакомые тропы, которые черноглавое солнышко с детским любопытством исследовало совсем недавно.

"Не гасни, я умоляю, не гасни..."

Он вырвет себе сердце, лишь бы сохранить эту жизнь.

***

Той весной снег сошёл быстро, зелень зацвела рано и ярко, будто соскучилось по этому миру. По крайней мере, в этом лесу.

Той весной Тишень терпеливо ждал посреди полной подснежников поляны и смотрел на широкое дерево.

И в один день оно наконец треснуло.

Кора с шумом открывалась сама по себе, полость ствола оказалась сплошь покрыта мхом и мелкими россыпями цветов. Трещина росла и росла, пока в конце концов не раскрыло дерево практически полностью.

Хэссий выпал из него прямо в объятия лесного духа.

Не открывая глаз, он рвано вздохнул и закашлялся. Руки дрожали. Босые ноги подкосились на молодой траве с остатками снега.

— Тш-ш, тш, маленький, я с тобой. Всё хорошо, теперь всё хорошо, — шептал Тишень, потирая его лопатки и накидывая на мальчика свой плащ.

Лицо Хэссия искривилось, но затем он наконец открыл глаза. Мутным взглядом он окинул Тишеня, весенний лес вокруг. Рвано вздохнул, смаргивая сонливость с ресниц.

— Где… Я? — голос прозвучал хрипло и невнятно, как после долгого сна.

— Ты дома, Хэссий. Ты живой, — слёзы свободно текли по лицу Тишеня, а на лице цвела ласковая и ломкая, какая бывает от слишком большого счастья, улыбка. Он прижал мальчика к себе ещё крепче и уткнулся носом в черноволосую макушку. Пахло древесным соком, цветами и ягодами. По линии вен на запястьях Хэссия тянулись тонкие зелёные стебли.