На краю времени
Сумерки падали на лес, окрашивая вершины деревьев в золото и медь, когда Кейт вернулась в домик. Воздух был наполнен запахом увядающих цветов, а сердце Кейт — тяжестью, которую уже невозможно было нести в одиночку. Она сжимала край плаща, словно в этом движении была хоть какая-то опора. Приближалась истина, и она несла за собой разлом — разлом веры, семьи и любви.
За дверью слышались весёлые голоса — звонкие, наивные, счастливые. Кейт затаила дыхание и толкнула дверь.
Аврора сияла, словно утреннее солнце, а феи порхали вокруг, щебеча, как птахи. Улыбка сестры была искренней, чистой, словно в этом мире не существовало боли.
— Кейт! — закричала Аврора и бросилась к ней. Её тонкие руки обвили Кейт с такой силой, что та вздрогнула от внезапной нежности. — Где ты была? Я так скучала! О, у меня новости! Завтра — мой день рождения! Мы возвращаемся во дворец!
Кейт оцепенела. Сердце сжалось от паники. Завтра. Проклятие.
Она взяла Аврору за руки, её голос был низким, сдержанным:
— Аврора, нам нужно поговорить. Серьёзно.
Но прежде чем она смогла продолжить, феи заговорили хором:
— И твой день рождения — послезавтра, Кейт! — защебетала Фислвит. — Дом ждёт вас обеих!
Дом. Это слово больно ударило по сердцу. Где теперь её дом?
Аврора нахмурилась:
— Кейт, что случилось? Ты... не такая, как всегда.
Кейт сжала губы. Истина горела под языком, обжигая изнутри.
— Малефисента — моя мать, — произнесла она наконец. — И она наложила проклятие на нас обеих.
Слова повисли в воздухе, как удар грома.
— Что? — голос Авроры дрогнул. — Нет. Это невозможно.
Феи подлетели, лица их побелели от страха.
— Это правда, — сказала Флитл. — Малефисента — злая фея. Она прокляла вас.
— Но почему? — прошептала Аврора, её взгляд метался между сестрой и феями. — Почему, если она твоя мать? Почему она это сделала?
— Потому что наш отец... он предал её. Отрезал её крылья и забрал меня, — тихо проговорила Кейт. — И она стала чудовищем, которого сама же создала.
Аврора отступила, как будто каждое слово сестры било её физически. Слёзы блестели на её ресницах.
— Мой... наш отец?..
— Он не тот, кем ты его считала, — прошептала Кейт. — Я знаю, что это тяжело. Но правда нужна нам обеим, чтобы выжить.
Феи явно колебались, но затем Нотграсс шагнула вперёд:
— Мы возвращаемся во дворец. Король защитит вас.
Кейт резко качнула головой:
— Он и есть источник зла. Проклятие сбудется, если Аврора окажется рядом с ним.
Аврора смотрела на них, будто мир рушился под её ногами:
— Я... я не знаю, во что верить.
Кейт подошла ближе, положила руку на её щёку:
— Верить — в нас. В то, что между нами было настоящим. В то, что Малефисента изменилась. Она не хочет твоей смерти.
— Я чувствовала в ней доброту, — прошептала Аврора. — Даже тогда, когда не знала, кто она. Я чувствовала, как она заботится.
— Тогда иди со мной. На Топкие Болота. Она поможет.
Феи встрепенулись:
— Нет! Она — угроза. Мы защищаем вас!
Аврора отступила на шаг, словно не в силах выбрать. Кейт видела, как душа сестры борется в ней — между любовью и страхом, между светом и тенью.
И вдруг — решимость. Такая же, как в ней самой.
— Я иду с тобой.
— Нет, — закричала Фислвит, поднимая посох. — Прости, дитя.
Магия вспыхнула, окружив Аврору коконом света. Кейт закричала, бросилась вперёд, но феи уже уносили её сестру, несмотря на крики и слёзы. Дверь захлопнулась. Тишина обрушилась.
Кейт стояла в пустом доме, сжимающая ладони, как будто в них могла удержать остатки сестринской любви. Слёзы катились по щекам.
Тук-тук.
Она вздрогнула. На окне сидел ворон. Диаваль.
Кейт распахнула окно, и птица обернулась в человека.
— Малефисента послала меня. Что случилось?
Она рассказала всё, не скрывая ни боли, ни страха. Диаваль слушал молча, а затем взял её за руки.
— Мы должны спешить. Проклятие сбудется. Завтра. Она ищет способ остановить его — в древних книгах, в глубинах магии. Но главное сейчас — Аврора.
— Пойдём, — прошептала Кейт. — Я не позволю ей умереть.
Они вышли из домика. Лес вокруг был темен, как будущее, но в сердце Кейт горел огонь. Вдруг — цокот копыт. Они спрятались, и вскоре появился юноша на коне.
— Принц Филипп, — прошептал Диаваль.
— Его поцелуй... — начала Кейт.
— ...может спасти её, — кивнул он.
Они вышли из-за деревьев.
— Кто вы? — насторожился Филипп.
— Я — Кейт, сестра Авроры. Это Диаваль. Мы знаем, как спасти её. И нам нужна ваша помощь.
Имя Авроры озарило лицо принца светом.
— Она в опасности?
— Да. Но Малефисента может помочь. Верьте мне, я её дочь. Я чувствую, что она не желает зла.
Филипп помолчал, затем соскочил с коня и протянул поводья:
— Ведите. Я сделаю всё, что нужно, чтобы спасти её.
Кейт посмотрела на него — юного, смелого, полюбившего её сестру по зову сердца. Она уважала его. Но не доверяла королевству. Только Малефисенте.
И Диавалю. Он шёл рядом, его рука сжимала её ладонь.
На болота опускался мрак. Туман стелился у самой земли. Они шли в тишине, только дыхание и шаги. И тогда, в этой тишине, Диаваль сжал её руку чуть крепче.
— Ты дрожишь.
— Я боюсь потерять её, — прошептала она.
— Ты сильнее, чем думаешь.
Кейт остановилась. Ветер трепал её волосы. Она посмотрела на него. Его глаза — чёрные, блестящие — были полны беспокойства. И нежности.
— Почему ты всегда рядом? — прошептала она.
— Потому что ты — мой свет. Моя душа. Я чувствую это с того дня, как Малефисента впервые произнесла твоё имя.
Кейт сжала его пальцы, и на губах появилась слабая улыбка:
— Тогда не отпускай.
Он притянул её к себе. Медленно, осторожно. Как будто боялся разрушить. Их губы встретились в поцелуе — тёплом, медленном, как дыхание весны. Он не был похож на страсть. Это было обещание. Огонь, затеплённый в тьме.
Когда они отстранились, в её глазах стояли слёзы.
— Если завтра всё закончится... — прошептала она.
— Не закончится. Мы найдём путь. Вместе.
И они шагнули в болото — навстречу судьбе, которую писали сами.
Их ждала Малефисента. Их ждала ночь. Их ждала правда. Но Кейт уже знала: любовь — сильнее страха. Даже на краю времени.