Дар
Крещение принцессы Авроры было событием, к которому готовилось всё королевство с величайшей тщательностью и благоговением. Ещё задолго до самого дня торжества, на улицах столицы появились праздничные вывески, ярмарочные палатки и пёстрые флажки. Народ с нетерпением ждал этого дня, ведь появление наследницы престола сулило надежду на мирное будущее.
Замок сиял, словно вырезанный из золота: его башни были украшены венками из белых и алых роз, стены драпированы бархатом, а витражи отбрасывали на мраморный пол цветные блики. Все дороги к замку были вычищены и выложены лепестками лилий. Придворные слуги не покидали своих постов сутками, доводя до совершенства каждую деталь.
Во дворце в этот день не стихала музыка. Арфы, флейты и виолы сливались в чарующую мелодию, сопровождая каждое движение придворных дам и знатных гостей. В воздухе витал аромат свежих цветов, ароматного вина и выпечки, которую пекли лучшими поварами королевства.
В главном тронном зале, озарённом сотнями свечей и солнечными лучами, пробивающимися сквозь витражи, собрались самые высокопоставленные персоны. Представители соседних королевств, знатные лорды, леди и даже члены Совета магов пришли поздравить королевскую чету. В центре зала возвышалась изящная колыбель, инкрустированная самоцветами и интарсией, где, свернувшись калачиком, спала годовалая Аврора.
Рядом, в специальной детской кроватке побольше, сидела двухлетняя девочка — Кейт, тёмноволосая и внимательная, с необычайно серьёзным взглядом для ребёнка её возраста. Она с интересом наблюдала за суетой взрослых, не вполне понимая, но интуитивно чувствуя важность происходящего.
Король Стефан и королева Лейла стояли перед своими дочерьми, сияя от гордости. Стефан в парадной мантии с гербом рода, Лейла — в сверкающем голубом платье, которое переливалось, словно утренняя роса. Они принимали поздравления и тёплые слова с достоинством, полными надежды на будущее своих детей.
Среди гостей были и три добрые феи, которых пригласили специально, чтобы они благословили принцессу. Их звали Флитл, Фислвит и Нотграсс. Эти добрые волшебницы уже не одно поколение помогали королевской семье. Они прибыли в сопровождении золотого ветра, материализовавшись перед троном с игривыми искрами и лёгким ароматом лаванды.
Флитл, самая маленькая и весёлая, парила в воздухе, постоянно теребя свои прозрачные крылышки. Фислвит, стройная и мечтательная, держала в руках хрустальную палочку, а Нотграсс, самая старшая, с озабоченным видом придерживала подол своего зелёного платья.
Когда очередь дошла до них, весь зал замер. Первая подошла Флитл и сказала:
— Я дарую принцессе Авроре весёлое сердце и смех, который будет согревать всех вокруг.
Она взмахнула своей палочкой, и на младенца опустился лучик света, будто солнце прикоснулось к ней своим поцелуем.
Фислвит подошла следом и произнесла:
— Я дарую принцессе доброту и сострадание, чтобы её сердце было открыто для всех, кто нуждается.
Её благословение было мягким и нежным, словно ветер среди цветов.
Но прежде чем Нотграсс успела произнести своё благословение, двери зала распахнулись с грохотом. Порыв ледяного ветра, врываясь внутрь, мгновенно погасил все свечи. Гости вскрикнули, женщины отшатнулись, дети заплакали. В густой тени послышались шаги, гулкие, как удары сердца.
Когда магические факелы на стенах вспыхнули вновь, в центре зала, опираясь на посох, стояла высокая фигура в чёрном. Её силуэт был величествен и пугающ. Это была Малефисента. Чёрный плащ сливался с тенями, рога отбрасывали устрашающую тень на потолке, а из-за плеча выныривал силуэт ворона — это был Диаваль, её неизменный спутник.
— Какой чудесный праздник, — раздался её голос, холодный, как лезвие ножа. — Жаль, что меня не пригласили.
Король Стефан выступил вперёд, глаза его метали молнии:
— Ты не желанный гость здесь, Малефисента.
Фея едва заметно склонила голову, её губы изогнулись в мрачной усмешке:
— О, как печально, — её голос капал, как яд. — А я ведь пришла всего лишь поздравить принцессу.
Стража ринулась к ней, но с резким взмахом посоха зелёная волна магии отбросила их к стенам. Малефисента шагнула вперёд, не торопясь, с достоинством. Её взгляд скользнул по притихшим придворным и остановился на колыбели. Она подошла к Авроре и замерла. Затем перевела взгляд на Кейт. На мгновение её лицо дрогнуло, в глазах промелькнула боль. Это была не просто девочка. Это была её дочь.
Но мягкость тут же сменилась холодом.
— Славная малышка, — сказала она, глядя на Аврору. — И у меня есть для неё особый подарок.
Феи зашептались, пытаясь договориться о контрзаклятии, но было уже поздно. Магия Малефисенты закружилась вокруг неё, зелёное свечение темнело с каждой секундой.
— Слушайте меня, — её голос наполнил весь зал. — Принцесса Аврора будет расти в красоте и благодати, любимая всеми. Но в день своего шестнадцатилетия, перед самым закатом, она уколет палец о веретено и погрузится в сон, подобный смерти. Сон этот будет вечным. Нет силы, что могла бы разрушить его. Только поцелуй истинной любви может пробудить её. Но такой любви не существует!
Флитл вскрикнула. Королева прижала ладони к губам. Стефан шагнул вперёд, но замер, когда Малефисента повернулась к Кейт.
— А ты, дитя моего сердца… — её голос дрогнул. — Ты тоже получишь дар. В день своего семнадцатого дня рождения, ты уколешь палец… и тоже уснёшь вечным сном.
— Нет! — закричал Стефан, бросаясь к ней. — Пощади их!
Малефисента посмотрела ему в глаза, и голос её стал едва слышным:
— Пощадил ли ты меня, Стефан? Пощадил ли свою дочь, когда лишил её матери?
Диаваль закружил над головой, тревожно каркнув. Его глаза на мгновение встретились с глазами Кейт. В этом взгляде было многое — тревога, сомнение, боль. Он чувствовал, что всё зашло слишком далеко.
Но Малефисента уже отступала. Зал заполнился вихрем зелёной магии, свет потускнел, и с последним вихрем фея исчезла. В зале воцарилась тишина.
Только Кейт, словно почувствовав всё, что не могли выразить взрослые, заплакала — горько, надрывно, будто её сердце впервые узнало, что такое страх.
Нотграсс наконец решилась подойти к колыбели. Её голос дрожал:
— Я не могу отменить проклятие… но я могу смягчить его. Пусть Аврора уснёт, но её разбудит поцелуй истинной любви, если такая любовь найдётся.
Фислвит с тревогой посмотрела на Кейт:
— Мы не можем его изменить…
Флитл сжала губы:
— Значит, мы должны будем защищать обеих.
Стефан, бледный как полотно, прижал Лейлу к себе, и они склонились над своими дочерьми.
— Мы спрячем их. Ради них. Ради будущего.
А снаружи, на горизонте, над горами, медленно собирались тучи.