манипуляция
Мидори стояла посреди, когти вытянуты, глаза алые. Её губы дрожали, будто она что-то хотела сказать, но из горла вырывался лишь хрип. Внутри — шёпот Мудзана, захлёстывающий сознание:
— Смотри, они уже не верят тебе. Одно слово — и ты сорвёшься. Убей их. Ты создана для этого.
Реакции Хашира
Санеми шагнул вперёд, белые волосы трепал порыв ветра. Его взгляд был не яростным, как обычно, а тяжёлым, болезненным.
— …Мидори… не смей… — голос сорвался. — Скажи хоть слово… что ты с нами…
Гиу резко поднял меч, перекрывая её линию движения:
— Она теряет контроль. Если Мудзан возьмёт её — мы все погибнем.
Мицури всхлипнула, дрожа руками:
— Но… она же ребёнок! Она же жила с нами! — её голос дрогнул, но в руках всё равно сжался клинок.
Кёджуро зарычал, пламя в глазах дрожало:
— Вспомни, Мидори! Ты не он! Ты выбрала путь рядом с людьми, ты не обязана становиться его тенью!
Обанаи прошипел, холодный, как змея:
— Если она подчинится ему — пощады быть не может. Мы должны действовать.
Ворон Кагайя на плече посланника закричал:
— Дочь Мудзана! Она проснулась! Предательница!
Друзья
Танджиро замер, сердце рвалось:
— Я вижу… её запах! Там есть отчаяние… и слёзы… Она борется!
Зэницу дрожал, но заслонил Нэдзуко:
— Танджиро, ты с ума сошёл?! Она сейчас всех разорвёт!
Иноске выставил клинки:
— Так, быстро решайте — бить или ждать?! Я вижу демона, а не ребёнка!
Нэдзуко шагнула вперёд, глаза мягко засветились розовым пламенем. Она смотрела на Мидори так, как когда-то на себя саму — как на демона, который может выбрать другой путь.
Мидори
Она стояла, в глазах бурлила алость. По лбу текла кровь, смешиваясь со слезами. В отражении собственной крови на полу она видела не себя — лицо матери, мёртвое, в крови.
Мудзан внутри смеялся, его когти стискивали её разум:
— Глупая. Ты родилась в крови. Никто не спасёт тебя.
Но губы Мидори дрогнули. Она подняла взгляд на всех, кто был перед ней, и в её глазах сверкнула искра.Тьма.
Бесконечный зал, где стены дышали живым мясом. В центре — Мудзан, высокий, страшный, его тело было переплетено тысячами чёрных цепей, уходящих в пустоту.
Мидори стояла напротив, её руки тоже были стянуты. Каждая цепь впивалась в кожу, и от прикосновения исходил жар, будто её кровь плавилась.
— Вот так, — холодно прошептал Мудзан, подходя ближе. — Ты моя дочь. Ты создана для того, чтобы склонить голову. Ты не умеешь сопротивляться, не умеешь быть свободной. Прекрати.
Мидори опустила взгляд. Когти дрожали, слёзы блестели.
Она якобы подалась — позволила цепям обвиться вокруг её шеи, словно приняла его власть.
Мудзан ухмыльнулся, его красные глаза вспыхнули торжеством:
— Умница. Так и должно быть. Вскоре ты забудешь людей. Вскоре мы будем едины.
Он протянул руку, положил ладонь ей на голову, когти чуть вонзились в череп.
В этот миг в реальном мире Мидори замерла, будто потеряла контроль. Её тело чуть согнулось, глаза застекленели. Хашира напряглись, Санеми стиснул зубы:
— …Чёрт, он её забирает!
Но внутри
Мидори подняла глаза.
На секунду в её взгляде мелькнула хитрая искра.
— Отец… — её голос дрогнул, но за ним пряталась сталь. — Если ты так уверен, что я уже твоя… тогда я сыграю твою роль.
Она позволила цепям оплести себя ещё сильнее, но в глубине сознания тайно ослабила одну из них, скрыв этот разрыв.
Она прикинулась покорной, но в сердце шептала:
Я — не твоя кукла. Пусть все думают, что я поддалась… а когда придёт момент, я вонзусь тебе в сердце твоей же собственной кровью.