копия
Кровь с её лба стекала вниз, и в отражении луны все увидели не девочку-глупышку, что жила с ними, а почти зеркальное лицо Мудзана.
Хашира застыли.
Кто-то опустил клинок, кто-то наоборот поднял его, словно защищаясь.
Гию смотрел хмуро, его глаза холодно сузились:
— …Она всё это время скрывала?
Тэнгэн стиснул зубы, отворачиваясь:
— Чёрт… мы позволили врагу жить рядом.
Мицури прижала руки к груди, её плечи дрожали:
— Но… она ведь… была такой доброй… неужели всё это… ложь?
Санеми стоял каменным лицом. Его глаза не дрогнули, но внутри гремела буря. Он вспоминал каждый момент, как она не отходила от него, как смотрела глупыми глазами, как улыбалась вместе с Нэдзуко. И теперь всё рушилось.
— Ты… — его голос был низким и глухим, — всё это время врала нам?..
Танджиро шагнул вперёд, его дыхание сбивалось, в глазах горело отчаяние:
— Нет! Я чувствовал её сердце! Она боролась! Но… — он запнулся, глядя на её красные глаза и клыки. — …если она дочь Мудзана…
Ворон с криком пронёсся над залом, словно закрепив самое страшное:
— «Дочь Мудзана! Дочь Мудзана среди людей!»
И в одно мгновение воздух пропитался недоверием.
Никто больше не видел в ней ребёнка или союзника.
Все — только угрозу.
А она всё так же молчала, с кровью на лице и дрожащими губами, не говоря ни слова в свою защиту.Мидори стояла среди Хашира. Кровь стекала по её лицу, отражаясь в мёртвом блеске луны. Она подняла глаза — и в них мелькнула тьма.
Вдалеке, у разрушенной стены, лежала Томоё, тяжело дыша, её тело было изранено. Рядом, отчаянно сдерживая кровь и слёзы, стоял Юширо. Он хотел рвануться к Мидори, но даже он понимал — там, в центре зала, стоит не просто девочка. Там стоит дочь Мудзана.
Он стиснул зубы:
— …Если я шагну — он убьёт её.
Томоё приподняла голову, её голос был почти шёпотом:
— Нет… мы не можем… пока там он…
А Мидори видела уже другое.
Темноту.
И в темноте — глаза, два красных огня.
Мудзан.
Он был внутри.
Шептал:
— Я предупреждал тебя, дитя. Ты — моя кровь. Моя плоть. Моё творение. Думаешь, они примут тебя? Смотри на их лица. Они все предали тебя уже сейчас.
Её тело дрожало. Сначала руки, потом губы. Она пыталась удержаться, но его контроль рос.
Голос Мудзана стал громче, тяжелее:
— Я заберу твою волю… как только захочу.
И в этот момент её зрачки сузились, глаза налились кровью. Она подняла руку, когти сверкнули в свете разрушенного замка.
В этот миг стало ясно всем: Мудзан берёт её под контроль прямо сейчас.