Хиксберли

Погода сегодня стояла переменчивая. Поначалу поднялось яркое солнце в центр ясного неба, а к обеду затянуло облаками. Я сидела за своим рабочим столом и составляла план для следующей книги. Когда облака закрыли всевозможные лучи солнца, пришлось раздвинуть занавески. Слухи о Милдреде утихли, но не исчезли. Мои книги продолжали пользоваться славой. Я обмакнула ручку в чернила и выделила последовательность сюжета, расписала героев, но вот с названием не спешила. Поставила пробел. Только хотела записать пришедшую идею, однако не успела.

– Госпожа Айлин! – послышался голос Жанны где-то с первого этажа. – Почтальон Варнер здесь.

Почтальон? А какое ко мне дело? Хотела задать вопрос, как служанка, будто читала мысли, произнесла:

– Он просит вас подойти. Есть новости о господине Лоу младшем.

Я мигом поднялась с места и, быстро небрежно перевернув листок обратной стороной, вбежала на первый этаж. Во всей спешке, что «не полагает такой даме из значимой семьи», я спустилась на крыльцо. На пороге стоял Варнер, почтальон. Я одарила его улыбчивым взглядом, а тот медленно передал мне письмо с подписью «Дилан Лоу» и склонился к моему уху:

– Господин Лоу просил вам еще кое-что передать, но велел мне говорить осмотрительно. – Мужчина осмотрелся и продолжил: – Господин прибудет на Рождество. Однако еще он просил передать, что не стоит вам выставлять отца в дурном свете. «Как устно, так и письменно» – говорил тот. Он пояснил, что вы поймете. – Варнер отодвинулся и поправил свою шапку, съехавшую набок. Я поклонилась и одобрительно кивнула – и тот пошел дальше.

Я была повергнута в шок словами от брата. Неужели он как-то догадался, что я пишу книги? Даже если так, если он знает, он мне может когда-нибудь помочь. Вот только как он понял, что Милдред – я?.. Должно быть, он написал об этом в письме. Надо поскорее вернуться и прочесть.

Я стала подниматься по ступеням, ведущим в мою комнату. По неосторожности я оставила дверь открытой: это было серьезной ошибкой. Переступив порог спальни, я оцепенела, ноги приросли к полу, а глаза полезли на лоб.

– Айлин, что это? – обрубил басом отец.

Меня словно на части разорвали. Отец стоял над моим столом и разглядывал задумку новой книги Милдреда Уилсона. Повезло, что я не подписалась псевдонимом. Я спрятала в рукав письмо брата и, выдохнув, подошла к нему. Я спокойно начала:

– Что вы имеете в виду, отец?

Мужчина недобро взглянул на меня и бросил мои рукописи плана к краю стола:

– Что это такое?

Отец никогда прежде не заходил в мои покои, я была уверена, что такого не случиться. Кой черт его сюда повел?

– Мой план. Элизабет в школе задали придумать небольшую историю. Я ей помогаю.

– Ложь. Айлин. Ты меня за дурака не держи. Какого черта?! Может еще книги выпускаешь?! – загорелся, как спичка, отец.

– А если так? Что? Папочка, что тогда?

– Я сказал уже однажды: никаких писателей в моем доме не будет!

– Да что не так, отец? Чем они тебе не угодили?

– Я не стану поднимать эту тему дважды. Жанна, сожги.

– НЕТ! – Я вырвала листы из его рук.

– Я сказал, ты не будешь писать! Я твой отец, где твое уважение, мерзавка? Что в детстве, что сейчас! Взбалмошная девчонка!

– Отец? – я нервно рассмеялась. – Не смешите. Вы мне как знакомый больше подходите, нежели как отец. – Последнее слово получилось с необыкновенным презрением. – От слова «отец», чтоб вы знали, только звуки. Вы хоть раз занимались моим воспитанием? Хоть раз хвалили, замечали? Нет!

– Прекрати! Я!..

– Вы ничего не сделали как отец. Вы понятия не имеете, на что у меня аллергия, что я не люблю и почему я хожу на Хиксберли! Так какое право вы имеете распоряжаться моей жизнью?

– Убирайся! Пошла прочь! – Его зубы скрипели.

– Уйду, но не по вашему приказу, а по своей воле! – Со словами я вылетела из дома совершенно злая. Мне не было грустно и не хотелось плакать: из-за него я уже рыдала в детстве, хватило. Сейчас меня переполняла ярость. Давно я не убегала так на поле из дома. Однако, как оказалось, только Хиксберли способно забрать мой гнев даже в девятнадцать лет.

Я не заметила, как очутилась лежащей на траве под зеленым дубом. На улице стояло лето, было довольно тепло. Все время я молча отсиживалась среди трав и цветов, однако сегодня случай был неимоверно безумный. Я, что есть силы, стала громко высказывать в голос недовольства:

– Да как ты смеешь? Черт старый! Я всю жизнь сама росла. Смотрела на брата, училась быть лучше, а ты даже и взглянуть на меня не мог? Что, забыл о еще одном ребенке? А я о тебе в старости забуду! Погибнешь – и крест деревянный не поставлю. А поставят другие – снесу. Кто ты такой? Я занимаюсь любимым делом, делаю, как ты хочешь при этом! Ну что не так? Что не устраивает? За зад свой переживаешь? Так я тебе устрою «счастья полные штаны», если будешь такие речи толкать. Хрыч старый!

Меня словно током пробило. Я остановилась, когда привстала. Мгновенной краской залилось мое лицо... Какой стыд... Какой позор... За тем самым дубом, чуть в стороне от меня, виднелся силуэт человека. Он наверняка все слышал, а я его даже и не заметила! Что же делать? 

Мужчина слегка пошевелился. Я даже не поняла, что он легонько посмеялся с ситуации. Однако он принял вид, что ему безразлично. От ужаса, неловкости я быстро взбесилась. Ну теперь и этот господин застал мой позор! Какой невезучий день. Может просто уйти? Больше же не встретимся... Но я все же почему-то поступила абсолютно наоборот. Я аккуратно подошла к нему.

– Извините. Мне стыдно, что вам пришлось это слышать. – Парень читал книгу, но отложил и отмахнулся, как я подошла: – Ничего.

– А вы...? – Я хотела узнать имя, как тот вскинул бровь. – Забудьте. Продолжайте читать. Не хочу помешать вам снова. И еще раз простите. – Я поклонилась и бегом скрылась в лесополосе, краснея от стыда.

Это было самым позорным в моей жизни. Отчего-то мне даже на мгновение почудилось, что он посмеивался над моим стыдом. Ну да ладно. Больше мы с ним не встретимся. С этой мыслью я скрылась за деревьями, а злость на отца исчезла...