Проект «Феникс»
Первый сон на новом месте был не сном, а чередой обрывков: вспышки синего света, искажённые лица в хирургических масках, хруст ломающейся кости и твёрдые, но не руки в железных перчатках, что несли её прочь из ада. Одри проснулась от собственного тихого вскрика, запутавшись в слишком мягких простынях. На мгновение она не понимала, где находится. Где решётка на окне? Где звук шагов охранников за дверью?
Тишина и покой были почти пугающими.
Её разбудил спокойный, мелодичный голос, исходящий откуда-то из потолка: — Мисс Хендрикс, доброе утро. Сэр поручил мне сообщить, что завтрак будет подан в вашу комнату через десять минут. Также он просил передать, что, по его мнению, шоколадные панкейки обладают максимальной терапевтической эффективностью в вашей ситуации.
Это был Джарвис. Искусственный интеллект. Голос без тела. Пять лет назад она бы испугалась. Но не сейчас.
— Спасибо, — прошептала она в пустоту, неуверенно, отвечает ли она воздуху.
— Всегда к вашим услугам, мисс Хендрикс.
Завтрак действительно появился, когда она вернулась с ванны — на письменном столе стояла идеально белая тарелка, с шоколадными панкейками и с идеальной порцией кленового сиропа. Она ела медленно, почти церемонно, заново учась чувствовать вкус, а не просто поглощать калории для выживания.
После еды та же дверь, что вчера впустила её, открылась, и на пороге возник Тони Старк. Он был без костюма, в простой футболке и в брюках, с планшетом в руке. Он выглядел уставшим, но собранным.
— Привет, гений. Выспалась? Отлично. Готовься к самому скучному и самому интересному дню в твоей жизни. Экскурсия по моей любимой игровой комнате — Лаборатории Диагностики и Анализа.
Он повёл её по коридорам, на этот раз ведя не в ангар, а вглубь Башни. Двери открывались перед ними сами, идеально стерильное, сияющее белизной и сталью пространство, заставленное оборудованием, которое Одри видела лишь на схемах в файлах ГИДРЫ.
В центре комнаты, нервно поправляя очки, стоял Брюс Бэннер. — Одри, доброе утро, — произнёс он тихо, с лёгкой, извиняющейся улыбкой. — Надеюсь, Тони не слишком тебя пугает. Мы бы хотели... понять. Что с тобой произошло. С научной точки зрения. Если ты, конечно, не против.
— Я против, — тихо сказала она. Они замерли. — Но я понимаю, что это необходимо. — Она посмотрела прямо на Тони. — Вы должны знать, что держите в своем доме.
Он кивнул, без обычной шутливой ухмылки. Серьёзно. Уважительно.
Началось с простого: сбор крови, измерение давления, ЭКГ. Затем пошло сложнее. Её провели через аппарат МРТ, но не обычный, а модифицированный Тони, с датчиками, способными улавливать энергетические аномалии.
— Смотри-ка, — Тони щёлкнул пальцем, и в воздухе возникла трёхмерная голограмма её мозга. Одри увидела хорошо известные структуры, но кое-что было иным. — Видишь эти участки? Префронтальная кора, гиппокамп. Активность зашкаливает. Нейронные связи... Брюс, ты это видишь?
— Вижу, — Бэннер подошёл ближе, вглядываясь в мерцающие линии. — Это... неестественно. Синапсы работают с эффективностью, превосходящей обычный человеческий мозг на порядки. Это похоже на...
— На процессор, — закончила за него Одри, не отрываясь от голограммы. Она говорила ровным, лишённым эмоций голосом консультанта. — Они не просто вводили сыворотки. Они... перестраивали. Ускоряли нейронную активность. Чтобы я могла быстрее обрабатывать информацию. Быстрее учиться. Быстрее адаптироваться к их... вмешательствам.
Тони и Брюс переглянулись. Они ожидали многого, но не такого уровня самосознания и понимания с её стороны.
— Хорошо, — сказал Тони, переключая изображение. Теперь голограмма отобразила всё её тело, с акцентами на мышечную и нервную систему. — А это что? — Он указал на едва заметное синее свечение, которое пульсировало вдоль её позвоночника и расходилось к конечностям.
— Энергетические каналы, — ответила Одри. — Или так их называли они. После воздействия энергией Тессеракта... что-то изменилось на фундаментальном уровне. Мои клетки... научились её накапливать и проводить. Как медный провод проводит электричество.
— Проводить куда? Для чего? — спросил Брюс мягко, как будто боясь спугнуть её.
Одри закрыла глаза, концентрируясь.
Она медленно подняла руку, ладонью вверх. Воздух над её кожей затрепетал, заискрился, и между её пальцами возникла маленькая, не больше монетки, сфера чистейшего синего света. Она висела в воздухе, тихо гудя, и от неё исходил слабый холодок.
Тони замер, его глаза загорелись азартом исследователя. — Концентрированная плазма? Нет... Это нечто иное. Частицы... пространства?
— Это не материя в привычном понимании, — прошептала Одри, глядя на сферу с отстранённым любопытством, как будто наблюдала за опытом со стороны. — Это... карман. Микропространство. Сжатая реальность. Я не создаю энергию. Я... сжимаю ткань пространства вокруг себя, и она выделяет энергию при коллапсе. Как если бы вы сжали пружину до предела, а потом отпустили.
Брюс ахнул. — Ты говоришь о манипуляции пространством на субaтомном уровне. О квантовой гравитации...
— Да, — она разжала пальцы, и сфера исчезла без звука. — Телепортация — это просто более масштабное применение того же принципа. Я не двигаюсь быстрее света. Я... проделываю дыру в пространстве и выхожу с другой стороны. «Когти» — это создание ультратонкого, стабильного пространственного разрыва, лезвия из ничего. А то, что вы назвали телекинезом... — она посмотрела на стакан с водой на столе у Брюса.
Стакан дрогнул, приподнялся на сантиметр и плавно поплыл по воздуху, оставляя за собой лёгкое, видимое лишь на экранах датчиков, синее сияние. — Это не я двигаю стакан. Это я создаю под ним микроскопический гравитационный склон, и он скатывается по нему туда, куда мне нужно.
В лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гудением приборов. Тони и Брюс смотрели то на стакан, то на голограммы, то на эту хрупкую девочку, которая говорила о вещах, бывших для большинства учёных лишь теорией, как о чём-то само собой разумеющемся.
— Боже правый, — наконец выдохнул Тони, проводя рукой по лицу. — Они не просто вживили тебе суперсилу. Они... переписали твою ДНК, превратив тебя в живой, дышащий пространственно-временной двигатель. В квантовый компьютер, способный воспринимать реальность как набор переменных, а не как данность.
Одри медленно открыла глаза, и маленькая сфера синего света над её ладонью погасла. Она смотрела на голограмму своего мозга, на эти неестественно активные нейронные связи, и её лицо омрачилось не печалью, а глубокой, холодной яростью.
— Не то чтобы они полностью переписали мое ДНК, — сказала она, и её голос, тихий и ровный, резал тишину подобно лезвию. — Думаю, как раз из-за скрытых способностей они похитили меня и убили родителей. Они не создавали это. Они это нашли.
Тони и Брюс замерли, обмениваясь тяжёлыми взглядами. Голограмма медленно вращалась в наступившей тишине, отбрасывая синие блики на их серьёзные лица.
— Стоп. Нажми на паузу, — тихо, почти шёпотом, произнёс Тони. — Что ты только что сказала?
— Они не создавали эти способности с нуля, — продолжила Одри, её голос становился твёрже, в нём появлялись стальные нотки. — Они их... разбудили. Усилили. Я всегда чувствовала вещи иначе. Видела узоры там, где другие видели хаос. В детстве я могла... находить потерянные вещи. Просто зная, где они должны быть в пространстве. Иногда, когда я сильно злилась или пугалась, предметы рядом со мной... дрожали. Сдвигались.
Брюс снял очки и с силой протёр переносицу, его голос был полон изумления. — Врождённая мутация? Но не ксантийского типа, как у Людей Икс... Нечто иное. Связанное не с эволюцией, а с самой тканью реальности. Твоя ДНК... она не была переписана. Она была ключом.
Тони подошёл к главной галограмме, его пальцы залетали по интерфейсу. — Джарвис, запусти глубокий сиквенс. Ищи аномалии не на уровне известных маркеров мутаций. Ищи... квантовые метки. Энтропийные сигнатуры. Всё, что может указывать на связь с пространственно-временным континуумом. — Он обернулся к Одри. — Твои родители... они что-то знали? Подозревали?
Одри отвела взгляд, уставившись на свои руки. — Отец... он всегда смотрел на меня с таким любопытством. Не как на дочь, а как на... на самый интересный свой проект. Он называл его проектом «Феникс». Он говорил маме, что во мне есть «потенциал». Что я «особенная». Мама боялась этого. Говорила, что нужно быть осторожнее... — Её голос сорвался. — Они убили их, потому что те отказались сотрудничать. Отказались отдать меня. Они искали меня. Всё это время... они охотились за тем, что я всегда носила в себе.
Брюс смотрел на данные, которые теперь выводились на экране с новой фильтрацией. — Тони... посмотри. Это не изменения. Это... усиление. Природная аномалия была усилена и направлена в нужное им русло, как лазерный луч фокусируют линзой. Энергия Тессеракта не изменила её. Она действовала как катализатор. Усилитель.
Тони смотрел на Одри с совершенно новым выражением — не только с научным интересом, но и с леденящей душу ясностью. — Всё было наоборот. Они не встроили в тебя Тессеракт. Они нашли тебя, потому что ты была на него похожа. Ты не их творение. Ты... ты природное явление. А они просто попытались поставить над ним контроль. Как плотину на реку.
Он подошёл к ней и медленно, давая ей время отпрянуть, положил руку ей на плечо. — Это меняет всё. Они не твои создатели. Они твои похитители и мучители в чистом виде. И всё, что они тебе дали — это боль и уроки, как пользоваться тем, что было твоим по праву рождения. Твоя сила — не их ошибка. Она твоя. Только твоя.
Одри смотрела на него, и в её зелёных глазах, наконец, вспыхнула не печаль, а совсем иная эмоция — чистая, безраздельная ярость. Ярость от осознания, что у неё отняли не просто детство, а самоё её суть.
— Значит, я могу не бояться, что они встроили в меня какой-то выключатель. Что они могут прийти и забрать всё обратно.
— Нет. Можешь не бояться. Они могут только попытаться. И теперь, — он указал на себя и Брюса, — у тебя есть мы. Чтобы научиться быть не оружием. А тем, кем ты должна была быть.
Одри сжала кулаки, и на мгновение воздух вокруг них снова мерцал синим. — Хорошо. Тогда я хочу научиться. Всему. Я хочу знать всё, что можно сделать с этой... рекой. Чтобы когда я их найду, я могла не просто сломать их. Я могла стереть их с лица земли так, будто их никогда и не было.
В лаборатории повисла грозная тишина. Тони и Брюс понимали, что имеют дело не с травмированным ребёнком, ищущим спасения, а с силой природы, которая только что обрела свою цель.
Тяжелая тишина в лаборатории была нарушена резким, механическим голосом Джарвиса.
— Сэр, прошу прощения за вторжение. Доктор Чо передает, что состояние агента Бартона стабилизировалось. Пуля прошла навылет, не задев критических органов. Однако он будет нетрудоспособен как минимум две недели.
Слова ИИ словно вернули их в настоящее. Брюс выдохнул, о котором, кажется, забыл все это время.
— Слава Богу, — прошептал он, снова надевая очки. — Это хорошие новости.
Тони кивнул, но его взгляд не отрывался от Одри. Новое понимание ее природы висело между ними почти осязаемой пеленой.
— Хорошо, — сказал он наконец, хлопает в ладоши. — Теория теорией, но пора переходить к практике. Брюс, подготовь полигон с мишенями уровня «новичок». Одри, твоя задача — не уничтожить их. Твоя задача — переместить их. Все сразу. На три метра вправо. Без деформации. Без перевода материи в энергию. Просто... аккуратно передвинуть.
Одри посмотрела на него с некоторым недоумением. — Это бессмысленно. Проще их уничтожить.
— В том-то и суть, — парировал Тони. — Они могут тебя научить ломать. Моя работа — научить тебя не ломать. Ты же сказала — хочешь всё знать. Так вот, управление — это на порядок сложнее, чем разрушение. Это высший пилотаж. Готовность?
Она кивнула, её лицо стало сосредоточенным. Она закрыла глаза, пытаясь ощутить то, о чем говорил Старк — не силу, а точность. Не давление, а контроль.
В центре полигона стояли пять стандартных стальных манекенов. Одри медленно подняла руку. Воздух вокруг манекенов задрожал, затрепетал, наполнился синими искрами. Послышался нарастающий, низкочастотный гул — звук искажающегося пространства.
Манекены дёрнулись, с скрежетом сдвинулись с места на несколько сантиметров и замерли. Один из них был слегка помят сбоку.
— Слишком грубо! — крикнул Тони, наблюдая за показаниями датчиков. — Ты пытаешься их толкнуть силой, как рукой! Ты не рука. Ты... рельса. Ты не двигаешь их. Ты меняешь координаты их местонахождения в пространстве. Понимаешь разницу? Не применяй силу. Измени правила игры.
Одри стиснула зубы. Капли пота выступили у неё на лбу. Это было в тысячу раз сложнее, чем просто разорвать что-то на части. Это требовало не ярости, а хладнокровия. Не мощи, а филигранной точности.
Она снова закрыла глаза, на этот раз пытаясь представить не взрыв, а тихое, плавное течение реки. Она не давила на манекены. Она... переопределяла точку, в которой они находились.
Воздух снова задрожал, но на этот раз без грохота. Манекены не дёрнулись. Они... исчезли. И мгновенно, с тихим щелчком, материализовались ровно в трёх метрах правее. Идеально ровно, без единой царапины.
Брюс ахнул. — Невероятно. Практически нулевые энергозатраты. Чистейшая телепортация...
Тони ухмыльнулся. — Видишь? А ты говорила «бессмысленно». Теперь повтори. Десять раз. Пока не почувствуешь, что это проще, чем дышать.
Одри кивнула, и в её глазах горел новый огонь — не гнева, а азарта ученика, принявшего вызов учителя.
Отработка заняла больше часа. После десятой успешной попытки Одри почти валилась с ног от переутомления. Концентрация, требуемая для такого контроля, была колоссальной.
— Хватит на сегодня, — сказал Тони, отключая полигон. — Джарвис, вели подать в столовую что-то очень калорийное. Нашему вундеркинду нужно подзарядиться.
По пути в столовую они прошли мимо общего зала. На большом диване, закутавшись в плед, сидел бледный, но уже улыбающийся Клинт Бартон. Рядом, на стуле, сидела Наташа, доедая его желе из больничного лотка.
— Эй, смотрите, кто к нам пожаловал! — слабым, но бодрым голосом крикнул Клинт, завидев их. — Наша новая супер-мозг. Как успехи? Уже приручила свою вселенскую мощь?
Одри замедлила шаг, неловко опустив глаза. Она всё ещё не знала, как общаться с этими людьми, которые были командой, семьёй.
— Она не приручила, — ответил за неё Тони, похлопывая Одри по плечу. — Она её грамотно направила. Переместила пять стальных манекенов без единой царапины. Чище, чем ты свои стрелы кладёшь в колчан.
Клинт свистнул. — Неплохо. Молодец, малыш. — Его взгляд стал серьёзнее. — И... спасибо. За то, что тогда, в ангаре... не дала тому ублюдку добить меня.
Одри посмотрела на него и тихо кивнула. — Вы бы сделали то же самое для меня.
— Не сомневайся ни на секунду, — тихо, но очень чётко сказала Наташа. Её пронзительный взгляд говорил больше любых клятв.
В этот момент по громкой связи раздался взволнованный голос Джарвиса: — Сэр, доктор Баннер просит вас срочно вернуться в лабораторию. Анализ сиквенса ДНК мисс Хендрикс завершён. Результаты... требуют вашего немедленного внимания. Они не соответствуют ни одной известной биологической модели.
Тони вздохнул. — Ну вот, никогда не бывает просто. — Он повернулся к Одри. — Ну что, гений, готовься. Похоже, твоя личная вселенная преподнесла нам ещё один сюрприз.
Одри посмотрела на него, а затем на Клинта и Наташу. Впервые за долгие годы она чувствовала не страх перед неизвестностью, а жгучее любопытство. Она кивнула.
— Я всегда готова.
***
Они вернулись в лабораторию, где Брюс Бэннер буквально излучал возбуждённую энергию, несмотря на свою обычную сдержанную манеру. Его пальцы летали над голографическим интерфейсом, вытягивая и разворачивая сложные трёхмерные модели двойной спирали ДНК, испещрённые мигающими метками.
— Тони, Одри, посмотрите на это, — его голос дрожал от неподдельного изумления. — Я проверял данные дважды. Трижды. Джарвис провёл симуляцию на всех известных базах данных — земных и внеземных, к которым у нас есть доступ. Это... это нечто совершенно новое.
На экране пульсировала знакомая структура ДНК, но её остов был усыпан крошечными, мерцающими синим светом частицами, которые выглядели как звёзды в микроскопической вселенной.
— Что это? — спросил Тони, его взгляд стал острым, аналитическим. — Новый тип нуклеотидов? Вирусная вставка?
— Хуже. Или лучше. Смотря с какой стороны посмотреть, — Брюс увеличил масштаб до квантового уровня. — Это не биологический материал в привычном понимании. Это... стабильные квантовые сгустки. Вплетённые непосредственно в цепочку ДНК. Они не несут генетической информации. Они...
— ...являются якорями, — тихо закончила за него Одри. Она смотрела на голограмму с таким пониманием, будто видела своё отражение. — Они удерживают моё физическое тело в постоянном контакте с... фоновой энергией пространства-времени.
Оба учёных уставились на неё.
— Как ты...? — начал Брюс.
— Я всегда это чувствовала, — она пожала плечами, как будто говорила о чём-то само собой разумеющемся. — Как тихий гум. Как если бы всё вокруг — стены, воздух, люди — было слегка... напряжено. А эти частицы, — она указала на голограмму, — они как дирижёр этой симфонии. Они позволяют мне... настраиваться на нужную ноту. Сжимать её. Или растягивать.
Тони присвистнул. — То есть твоя ДНК — это не инструкция по построению белка. Это... схема приёмника? Антенны? Ты не генерируешь силу из ниоткуда. Ты её настраиваешься на уже существующую фундаментальную силу вселенной.
— Да, — подтвердила Одри. — ГИДРА своими экспериментами не дали мне силу. Они... сорвали предохранители. Убрали барьеры, которые мешали мне осознанно использовать этот «приёмник». Сделали его перегруженным и нестабильным.
Брюс отшатнулся от экрана, проводя рукой по лицу. — Это объясняет всё. Энергетическую сигнатуру, схожую с Тессерактом, но иную. Тессеракт — это ключ, дверь в другую точку пространства. Ты же... ты сама — часть двери. Постоянно. Твоё тело — это живой, дышащий мост между измерениями.
В лаборатории повисла тяжёлая, осмысленная тишина. Осознание было ошеломляющим.
— Значит... — медленно начал Тони, глядя на Одри с новым, глубочайшим уважением, смешанным с долей трепета, — ...их цель была не просто создать солдата. Они нашли живой артефакт. Уникальный в масштабах вселенной. И попытались сделать из него дубинку.
Одри молчала, впитывая это открытие. Это была не просто сила. Это была её суть. То, что делало её ею. И это же стало причиной смерти её родителей.
— Что это значит? — наконец спросила она, и её голос прозвучал хрупко, сбив с толку после недавней уверенности. — Для меня? Для моего... будущего? Смогу ли я когда-нибудь быть просто человеком?
Тони и Брюс обменялись взглядами. Ответа у них не было.
— Я не знаю, — честно признался Тони. — Но я знаю, что теперь мы понимаем правила игры. Твои способности — это не магия и не проклятие. Это наука. Пусть и наука, опережающая наше понимание на световые годы. А всё, что можно изучить, — можно и контролировать. Не для того, чтобы стать менее собой, — он посмотрел на неё прямо, — а чтобы стать той версией себя, которой ты захочешь быть.
Брюс кивнул, подходя ближе.
— Он прав. Это... дар, Одри. Страшный, опасный, непонятный. Но дар. И теперь у тебя есть выбор. И помощь. Мы поможем тебе понять его, как никто другой не смог бы.
Одри закрыла глаза, и по её щекам потекли слёзы. Это были не слёзы боли или страха. Это были слёзы облегчения. Пришло понимание, что её борьба — это не борьба с чудовищем внутри. Это борьба за право самой решать, кем это чудовище будет — врагом или частью себя.
— Хорошо, — прошептала она, снимая слёты тыльной стороной ладони. — Тогда мы продолжаем.
Тони улыбнулся, и в его улыбке была не только решимость, но и гордость. — Отлично. Тогда первым делом... — он повернулся к консоли, — ...Джарвис, занеси в протокол. Отныне проект называется «Феникс». И приготовь всё для фазы два: «Калибровка». Нам предстоит долгая работа.
Он обернулся к Одри. — Готова стать самым продвинутым научным проектом на Земле?
Она посмотрела на голограмму своей ДНК, на эти синие звёзды, что были частью её, и кивнула.
— Я готова.
И впервые это прозвучало не как согласие солдата, а как обет учёного, стоящего на пороге величайшего открытия своей жизни — самой себя.