Глава 19 Вероника
— Вот ты жук! — воскликнула Лиля, швыряя маленькую декоративную подушку в Даню, который колдовал у плиты, наполняя мою студию незнакомыми ароматами трав и специй. — Все-таки переехал сюда, да еще и раньше меня!
— Детка, ты думаешь, я специально устроил потоп в чужой квартире, чтобы заполучить это уютное гнездышко? — обернулся он к нам, а потом притворно задумался. — А что, звучит и правда, как план!
Мы дружно расхохотались. В эти выходные мы вчетвером праздновали уже второе новоселье в моей скромной студии. Меня удивляло, с какой скоростью мое жилище обретает популярность и наполняется гостями. Даня сразу захватил мою мини-кухню для отработки своих кулинарных шедевров, заверив меня, что теперь он главный в этом пространстве, а я была совсем не против. Рядом с ним, у стола, Глеб ловко открывал бутылку шампанского, оживленно переговариваясь. Несмотря на то что они казались совершенно разными, они нашли общий язык. Не друзья навек, конечно, но как минимум приятные собеседники. Мы же с Лилей сидели за столом, расправляя сервировочные салфетки.
— Ну что, узнала? — тихо шепнула я подруге на ухо. Этот вопрос не давал мне покоя целую неделю.
— Я и так, и эдак к нему подбиралась: с вопросами, намеками... Но он ни в какую не признается. Сказал лишь, что это мужские дела, и все.
Чёрт. Неужели ему есть что скрывать? А если нет, то почему он так упорно молчит о том, что произошло в клубе? Это сводило меня с ума. Я и так испытывала неопределенные чувства к Марку Викторовичу, а ходить в неведении — это просто невыносимо. Если бы я знала, что это он, возможно, мне было бы проще его возненавидеть, а если нет...
— Ты говорила, что догадываешься, кто его ударил. Что за секретность? Ничего мне не рассказываешь, — слегка обиженно протянула Лиля, и как только я открыла рот, справа от меня раздался торжествующий возглас Дани:
— Готово! Филе миньон! — восторженно объявил он, подходя и ставя тарелочки с дымящимся блюдом на стол, в то время как Глеб усаживался рядом с нами и разливал шампанское по бокалам.
— Смотри, разбалуешь нас, и мы тоже сюда переедем, — подмигнула Лиля Дане, а сама нежно коснулась почти зажившей скулы своего парня и оставила на ней легкий поцелуй.
— Ой, нет, здесь обитель только для одиноких сердец, так что вам в другое место, например, на кондитерскую фабрику. Вы же такая сладкая парочка, — эта реплика вызвала улыбку у Глеба, и он посмотрел на меня, слегка приподняв уголки губ. Я ответила ему взаимностью.
Их отношения складывались неплохо, но... как-то непонятно для меня. Лиля хоть и рассказывала, как они проводят время, я никогда не слышала от нее слов о чувствах. По ее лицу и так все было очевидно, но что скрывается за этим задумчивым парнем, оставалось загадкой. Он был спокоен, уравновешен, даже я бы сказала, радушен, в то время как Лиля крутилась вокруг него, как юла, подталкивая к разным авантюрам. Совершенно разные люди, но каким-то образом они притянулись друг к другу. Как же это работает? И тогда, какой мужчина притянется к моей чувствительной, но огненной душе?
— Ну что ж, слово хозяйке дома! — воскликнула Лиля, поднимаясь на ноги и заставляя остальных сделать то же самое.
— Мои двери всегда для вас открыты, — начала я радостно. — Только берите с собой раскладушки! — подняв бокал, отчеканила я, вызвав всеобщий смех, а после обняла за плечи стоящего рядом друга. — Не переживай ни о чем и живи, сколько понадобится.
— За самую добрую и гостеприимную девушку на всем белом свете! — слегка коснулся он своим бокалом моего, создавая хрустальный звон и наполняя мою маленькую квартирку веселым смехом друзей.
Вечер растекался по квартире тёплым мёдом — густым, золотистым, сладким. Воздух дрожал от смеха, впитывая звон хрустальных бокалов, шепот шуток и всплески рассказов, вырывавшихся то тут, то там, как пробки от шампанского. Свет лампы, мягкий и немного ностальгический, обнимал стены, отбрасывая на них танцующие тени — то длинные, то кургузые, будто подстраиваясь под ритм вечера. За столом царила та особая магия, которая бывает только среди своих. Где слова не нуждаются в фильтрах, а жесты — в расшифровке. Где плечо друга — это опора, а взгляд — целый разговор.
Этот вечер не был особым. Он был — правильным. Таким, где каждый кусочек счастья, как пазл, ложился на своё место, создавая картину, которую потом, годы спустя, будешь мысленно возвращать снова и снова. И казалось, что время здесь замедлило ход, позволив нам всем на мгновение стать не просто друзьями, а частичками одного целого — тёплого, живого, домашнего.
— Кстати... а вы уже решили, где будете встречать Новый год?
— В смысле? — переспросил Даня, вскинув на Лилю растерянный взгляд. — Он что, уже скоро? — Его наивная растерянность вызвала у меня короткий смешок.
— Через три недели, — отозвалась я, не отрываясь от экрана телефона, где отчетливо горело: «10 декабря». — А ощущение, будто только вчера листья начали желтеть.
— А у меня тыква до сих пор на балконе живет, — вдруг подал голос Глеб, приковывая к себе наши взгляды.
После его реплики, на которую никто не ответил, ненадолго воцарилась тишина, а парень продолжил:
— Серьёзно, я не думал, что они способны перезимовать.
Я выдала нервный смешок, а Даня залпом выпил бокал шампанского, и только подруга была невозмутима.
— Так что, кто куда? — Лиля обвела нас вопросительным взглядом. — Даня, ты домой?
— Нет, поеду уже после сессии, на каникулы. Не хочу маму расстраивать своим коротким визитом. У нее наверняка море планов, а мне нужно время, чтобы в них влиться.
— А ты, подружка? — Лиля игриво подмигнула мне.
— А ко мне мама сама приехать обещала, как только сдам экзамены. Она в этом городе ни разу не была, так что устрою ей краткий экскурс.
— Отлично! — Девушка хлопнула в ладоши, глаза загорелись предвкушением. — Тогда слушайте мой гениальный план! Новый год — в клубе! И не в какой-нибудь там подвальной караоке-дыре, а в элитном местечке. Его забронировали студенты из нашего соседнего музыкального института, и, благодаря моим связям, у меня есть четыре пригласительных. Уровень: винтаж, блёстки, глиттер, диджеи и фуршет с мини-круассанами.
— Ого, — присвистнул Глеб, впечатлённый размахом. — У них что, абонемент на стиль?
— Почти, — лукаво улыбнулась она. — Нам только нужно будет подобрать наряды, чтобы соответствовать. А ещё там будет уйма народу и... — она хитро прищурилась, — Я хочу, чтобы Даня там кого-нибудь встретил.
— Мой беленький цветочек, ты опять за своё, — простонал он, прикрывая лицо ладонями.
— Ну а что? — Лиля пожала плечами, невинно хлопая глазами. — Ты классный, весёлый, грех такому добру пропадать! Просто нужно оказаться в нужное время в нужном клубе и, возможно, рядом с нужным человеком.
— Надеюсь, ты не собираешься заранее распечатывать бейджи с надписью: «Ищу нужную»? — фыркнула я, пытаясь оградить друга от её навязчивой идеи.
— А что, идея! — Лиля снова оживилась, как будто моя ирония подкинула ей новую мысль. — Или хотя бы QR-код, ведущий на инстаграм. Модно же!
— Если ты подойдёшь к кому-то с QR-кодом на лбу, внимание ты точно привлечёшь. Вопрос только — какое? — подметила я, вызывая смех у остальных.
— А ты, между прочим, тоже свободна, — подруга тут же переключилась на меня. — Так что клуб — это шанс для новых знакомств!
Спорить с ней было бесполезно, поэтому мы с Даней смиренно согласились, уже понимая, что она точно не будет ждать нас в обычном клубе, куда нас тащит самая энергичная юла в нашей компании. В любом случае, это же праздник, и проводить его в таком возрасте дома на диване не хочется.
Спустя час, когда наши гости покинули мою скромную обитель, я сидела на стуле у подоконника, наблюдая, как Даня моет посуду.
— Ты решил все домашние обязанности на себя взять? — спросила я, подпирая рукой голову.
— Это ерунда, — ответил он, не поворачиваясь ко мне, но с читаемой в голосе улыбкой. — Еще не хочешь спать?
— Нет, — выдохнула я, возвращая свой взгляд к окну, на яркие фонари двора.
— Отлично, тогда давай выпьем какао, — предложил друг, уже доставая молоко из холодильника.
Кивнув, я погасила лишние источники света, расстелила постельное белье для друга на диване и уже в пижаме сидела с Даней, потягивая молочный напиток с добавлением корицы.
— Ты удивительный, — вырвалось у меня, застав Даню врасплох. — Готовишь, обладаешь безупречным вкусом, разбираешься в сантехнике — а это, поверь, дорогого стоит — да ещё и макияж делаешь так, что Лиля обзавидуется. Она права, кто-то упускает настоящий бриллиант.
Он неловко улыбнулся, обхватив подушку руками и прижавшись к ней щекой.
— Мне стоит напомнить, что после такого «ремонта» я затопил три квартиры? — прыснул он от смеха, заставляя и меня рассмеяться и запрокинуть голову.
— Нет, пожалуй, не стоит... — просмеявшись, ответила я. — И всё же... почему ты ни с кем не встречаешься?
— Завести отношения несложно, — сказал он после паузы. — Сложно найти того, кто будет принимать тебя таким, какой ты есть. Ты говоришь, что я удивительный, но нет ничего удивительного в том, каким я стал с течением времени.
Я потянулась за пледом и накинула его на плечи.
— Расскажешь?
Он опустил взгляд.
— Мои родители развелись, когда мне было лет пять. Этот развод очень сильно отразился на маме, но, слава богу, она была не одна. У неё много подруг, с которыми она познакомилась то на йоге, то на курсах по садоводству или уроках живописи своим телом. Она у меня интересная женщина, — с улыбкой произнёс Даня. — Возможно, многие способности как раз-таки у меня от неё.
Он отпил глоток какао и, поставив кружку на стол, продолжил:
— Так вот. Отец ушёл, разорвав не только брак, но и связь со мной, а в нашем доме каждый день были мамины подруги — они её поддерживали. Ведь она переживала всё это с истериками и криками, а пятилетний ребёнок точно бы ей ничем не мог помочь. И вот представь, что это продолжается не год, не два, а больше десяти лет. Сначала они просто поддерживали её, потом основали какое-то совместное дело, и всё моё детство, отрочество и юность я провёл среди женщин преклонного возраста.
Я жадно слушала, не смея его перебивать, а он на секунду замолчал.
— Когда мне было семнадцать, отец объявился. Оказывается, женщина, к которой он ушёл от нас, его бросила, и он хотел вернуться. Но когда увидел меня... точнее, как он сказал, «во что меня превратила эта женщина», — Он заявил, что никогда не простит мою мать за то, что из мужика она сделала половую тряпку.
Он выдохнул и закрыл глаза.
— Он так и не узнал меня, понимаешь? Даже не захотел. Да, из-за постоянного общения с мамиными подругами я перенял их манерность, стал разбираться в «женских» вещах лучше, чем в «мужских», но разве это меняет тот факт, что я его сын?
Я положила руку ему на плечо, не зная, что сказать. Меня до глубины души тронул его рассказ. Даня в моих глазах расплывался от нахлынувших слёз.
— А насчёт отношений... Думаю, ты уже сама догадалась, что хоть я и общался с женской половиной класса, те, кто мне нравился, — им не нравился я. Меня воспринимали больше как подружку... Только одна девушка приняла меня таким, какой я есть. Мы сидели за одной партой в выпускном классе, и она мне очень нравилась, и кажется, я ей тоже... но... я набрался смелости уже слишком поздно. Мы разъехались по разным городам учиться, — с сожалением выдохнул он. — Хотя изредка мы всё же перекидываемся сообщениями, — он слабо улыбнулся. — Мне кажется, что я упустил единственного человека, который меня принимал, а ещё я виню себя за то, что не сказал вовремя о своих чувствах.
Я вытерла слезинку и отвернулась, но друг это заметил.
— Никусик, всё хорошо, — он взял мои руки и крепко сжал их. — Теперь у меня есть ты, Лиля и даже этот загадочный Глеб, который не пугается меня каждый раз, когда видит.
— Мне так жаль, — только и смогла выдавить я.
В ответ друг чмокнул мои руки и вновь озарил меня своей лучезарной улыбкой, которая, на моё удивление, не померкла со школьных времён, а всё так же сияла на его лице.
— Не бери в голову. Все будет хорошо. Лучше расскажи, о чём ты думаешь последнюю неделю? Я ведь теперь живу с тобой и являюсь свидетелем твоих частых «зависаний» и витаний в облаках. Только если это не связано с любовью — я очень расстроюсь, — он легонько ущипнул меня за щёку и снова потянулся к своей кружке с какао.
— Не знаю... Есть кое-что, в чём я хочу разобраться, но одновременно боюсь лезть в это. Меня разрывают противоречивые чувства, — выдохнула я, запуская пальцы в волосы и опуская голову от безысходности. — Кажется, я испытываю чувства к ужасному человеку.
— Почему же ты решила, что он ужасен? — задумчиво спросил сосед.
— Потому что кажется, он избил Глеба, — подняв голову, ответила я, наблюдая, как у Дани от удивления приоткрылся рот.
— Да ты что... Но ты мне ничего об этом не говорила! Когда это было?
— После того как я уехала из клуба. Помнишь, я ещё написала тебе смс, чтобы ты забрал мою сумочку?
В этот момент, видимо, мозг парня загружал какую-то важную информацию. Он застыл с кружкой в руках, устремив взгляд в одну точку, а затем слегка покраснел и неловко произнёс:
— Прости...
— Прости? За что? — недоуменно спросила я.
— В тот вечер я заболтался с одной девушкой, к слову, у нас так и не обнаружилось ничего общего, а потом вызвал такси, чтобы уехать домой. Я простоял минут пять, наблюдая, как люди постепенно покидают бар и разъезжаются. А моё такси где-то затерялось, судя по карте. Ну и вот, стою я, значит, и мимо меня проходит Марк Викторович. Кстати, я до сих пор удивлён, что мы его там встретили. Садится в такси и уезжает. А я всё стою и стою...
— Пока вообще не понимаю, к чему ты клонишь, — прервала я его монолог, усаживаясь поудобнее.
— Только в машине я вспомнил про твою сумочку и вернулся, чтобы её забрать. Слава богу, её никто не украл, и бармен мне её отдал. А потом я встретил Глеба, который сказал, что сам тебе её завезёт, так как будет в твоём районе по делам рано утром. Ну, я и обрадовался, что ты сразу её получишь и мне не нужно будет ехать через весь город. Поэтому я её ему и отдал... — Даня немного замедлился, словно вспоминая события той ночи, пока меня снедало любопытство. — Вот только... — он нахмурился.
— Вот только что? — занервничала я.
— Его лицо было целым. Да, точно. Потому что, если бы его избили, я бы заметил, конечно же. Значит, его избили после того, как мы разъехались по домам.
В голове всё встало на свои места. Значит, Марк Викторович не мог физически избить Глеба, ведь он уехал раньше него! И от этой мысли в районе сердца стало легче. Я целую неделю мучилась вопросом, а Лиля изводила Глеба этими же вопросами. Но всё оказалось куда проще. Даня знал всё изначально. И если бы я посвятила его в курс дела раньше, то тогда... а что тогда? Что бы изменилось? Это не отменяет тех слов, что он сказал мне, и его поведения. Эти обвинения я могу с него снять. Но всё остальное оправдать не получится.
— Прямо какие-то интриги! Очень интересно! — с озорством отметил Даня, забирая кружки и направляясь к раковине, пока я снова гоняла мысли по кругу.
Как же это все запутано...
Я не понимаю себя. Не понимаю, как человек может вызвать столько чувств одновременно. Как можно вспоминать его глаза и ощущать, как по спине ползут мурашки, словно тело само вспоминает его взгляд... И в то же время — невыносимое раздражение, почти злость, когда в голове всплывают его слова. Холодные. Пренебрежительные. Ранящие.
«За твою наглость и упрямство я поцелую тебя, но только в щёчку. На большее не рассчитывай».
Как будто я игрушка, очередная назойливая фанатка. Как будто мое достоинство — ничто, просто мимолетный каприз. Он унизил меня этим. Не словом даже — а интонацией. Отношением.
И меня бесит что я все еще помню, как он смотрел на меня тогда на танцполе. Не как на студентку, не как на просто девчонку, а как на женщину. Это было опасно, это было... чертовски сильно. И мне хотелось почувствовать это снова. Хотелось быть замеченной им по-настоящему. Это признание себе самой, наверное, самое постыдное из всего. Потому что я не должна этого хотеть. Он не заслужил, чтобы я такое чувствовала. Он мог сказать что-то другое. Мог быть честным, мягким, хотя бы просто человечным. Но он выбрал унизить. И после этого... как я могу чувствовать хоть что-то кроме отвращения?
Даня звонко поставил кружки в раковину, нарушая тишину.
— Ну что, откровения закончены, ложимся спать? — повернулся он, вытирая руки о полотенце.
— Спать. Однозначно спать, — ответила я, забираясь под одеяло в свою кровать.
Он потушил свет на кухне, оставив только тусклый свет бра в коридоре. Тени поползли по стенам, сливаясь с моими мыслями — такими же невнятными, размытыми.
— Спокойной ночи, — бросила я в потолок, уже чувствуя, как сознание начинает тонуть в дымке усталости.
— Сладких снов, — отозвался Даня из темноты.
И комната наконец погрузилась в тишину.
А вот утро началось с раздражающей вибрации телефона где-то под подушкой. Я сонно зажмурилась, потянулась и наугад нащупала его. На экране десять утра ровно и незнакомый номер. Я пыталась сообразить или вспомнить, кому он мог принадлежать, но на сонную голову это было сделать крайне сложно, и спустя несколько секунд я все-таки приняла звонок.
— Алло?
— Вероника. Это Марк. Марк Викторович.
Я села в кровати резко, как будто меня ударили током. Сердце застучало в висках.
— Ты... — я осеклась. — Вы... зачем звоните?
Он молчал секунду — ровно столько, чтобы внутри все сжалось.
— Я хочу поговорить. Только поговорить. Лично. Сегодня. Ты сможешь?
Я закрыла глаза. Его голос звучал спокойно, почти осторожно. Не так, как в ту ночь, но мое тело помнило – этот тембр, бархатную хрипотцу, вызывающую легкий, неприятный трепет под ребрами. Я ненавидела себя за это.
— Я не уверена, что это хорошая идея, — произнесла я, стараясь сохранить ровный тон. — После всего, что ты... вы...
— Знаю, — быстро перебил он. — Но, если ты согласишься, я все объясню. Один раз. Обещаю, без грязи и наглости. Пожалуйста.
Я ответила не сразу. Сидела, уставившись в стену, чувствуя, как в груди тошнотворно мешаются эмоции. Зачем? Зачем мне это? Встречаться с ним — все равно что ковырять заживающую рану. Но в то же время... что-то внутри ныло, цеплялось за его слова: «Я все объясню». Но я же знаю, чем это закончится. Он скажет пару правильных фраз, посмотрит так, что колени подкосятся — и я снова окажусь там, где не хочу быть. В этой токсичной пляске, где каждый шаг — больно.
С другой стороны, а если нет?
Я сжала телефон так, что на секунду мне показалось, будто силиконовый чехол заскрипел.
Ненавижу себя за эту слабость.
— Ладно, — наконец выдохнула я. — Я... пришлю вам адрес.
— Спасибо, — его голос смягчился, почти стал теплым, и он сразу отключил звонок, а я погрузилась в раздумья о том, где лучше всего встретиться.
Кроме моего адреса ничего в голову не приходило, но светить место жительства не хотелось. Вряд ли он будет караулить меня каждый вечер, как маньяк, но оставаться инкогнито было спокойнее. К тому же нужно место, где не будет людей. И тут меня осенило. Пустынная взлетная полоса у заброшенного аэропорта — идеальное место для разговора, который не должен услышать никто. Ни случайные прохожие, ни знакомые, которые обязательно начнут шептаться за спиной: «Смотри-ка, Вероника с Марком Викторовичем! И что это они там делают в таком уединенном месте?».
Я представила его — огромное серое пространство, трещины в асфальте, поросшие жесткой травой, ржавые остовы техники где-то вдалеке. И мы двое — маленькие фигурки посреди этого запустения. Достаточно далеко от посторонних глаз, но и достаточно близко к дому, чтобы в случае чего просто развернуться и уйти. Все же нужно подумать не только о его репутации, но и о своей. Подходит!
С этими мыслями я напечатала короткое смс: «Старый аэропорт, 20:00» и бросила телефон на кровать, как будто он обжег пальцы.
Дура. Я все-таки дура, раз согласилась на это.
Но решение было принято. Осталось только не дать себе передумать.