Почерк моей фантазии

Я помню день, когда впервые вывела на белом листе это имя — Блэйк. С того момента будто туман окутал мою голову. Я писала его историю, как одержимая, выстраивая мир вокруг чудовища в короне. Короля, от одного имени которого дрожали не только враги, но и те, кто клялся ему в верности.

Иногда я спрашивала себя: зачем я вообще начала? Может, хотела доказать, что даже монстров можно понять. Может, мне просто нравилось владеть тем, кем в реальности я никогда не смогла бы управлять. В моей книге Блэйк был марионеткой, козлом отпущения, на котором я отыгрывала всю свою ненависть и тьму.

— Лали, почему ты сделала его таким безжалостным и жалким? — спросила как-то Ди.
У меня не было ответа.
— Потому что он — отражение моих тёмных мыслей, — сказала я тогда.

Теперь я жалею. Жалею, что создала его таким. Потому что оказалась в его мире.

Вид из окна замка доказал мне простую истину — выхода нет. Там, за стенами, простирались чёрные леса, огненные реки и бескрайнее море тьмы.
С этой мыслью я направилась к кровати. Прижавшись щекой к прохладной подушке, я попыталась стереть этот день из памяти. Убедить себя, что всё это сон. Что я проснусь.

И я уснула...

...Тьма сна окутала меня вязким, тяжёлым маревом. Но вдруг его прорезал голос.

Глухой. Зловещий.
Будто произнесённый одновременно рядом с моим ухом и где-то глубоко внутри черепа.

— Он — истинный король.
Пауза.
— Ты — рубин его судьбы.

Я резко распахнула глаза. Сердце глухо билось в висках. В комнате было тихо, лишь пламя свечей колыхалось в тени, но я ощущала — я здесь не одна.

— Кто здесь? — прошептала я, чувствуя, как голос дрожит.

Тишина давила. Воздух стал гуще, и мне показалось, что из-за тяжёлых штор за мной кто-то наблюдает.

Всю ночь меня мучил один голос.

— Дарованный с небес... — он звучал в моей голове, словно капля яда, медленно растекающаяся по венам.

В последний раз, перед самым пробуждением, я почувствовала прикосновение. Лёгкое, холодное. Пальцы кого-то — или чего-то — скользнули по моей щеке. Я не смогла различить, кто это, глаза оставались закрыты от усталости. И вдруг... прикосновение исчезло, будто растворилось в пустоте.

— Просыпайтесь... — кто-то прошептал мне прямо в ухо.

— Ди, перестань... книгу напишу, но не сейчас. Иди, пожалуйста... — пробормотала я, ещё не открывая глаз.

— Леди, меня зовут не Ди, — спокойный, но отрешённый женский голос заставил меня открыть глаза.

Я резко села на кровати. Передо мной стояла демоница.

Её кожа была бледной, как выжженный пергамент, на котором время оставило чёрные трещины. Глаза — тёмно-алые, словно два крошечных озера расплавленного рубина, но в глубине их скрывалась усталость, будто она видела слишком много смертей. Из-под спутанных, почти белёсых волос торчали маленькие изломанные рога, а за спиной — два разорванных чёрных крыла. Перья на концах были опалены, как будто их выжгли пламенем, и от них исходил лёгкий запах гари.

— Кто ты? — спросила я, не в силах отвести взгляд от её крыльев.

— Я Вейлара. Леди, я служу королю... и с сегодняшнего дня — вам.

Точно это Вейлара служанка Дженны но не короля.

Она заметила мой пристальный взгляд на изломанных перьях и продолжила:

— Я повредила свои крылья, когда нас изгнали на землю, чтобы служить королю. Я из низшего ранга демонов, поэтому у меня нет возможности их вырастить заново.

— А... — только и смогла выдавить я.

Но я знала правду.

Вейлара не всегда принадлежала к низшим. Когда-то она жила в сияющем городе на небесах, в дворце, где мрамор сиял под лучами святого света, а крылья её были белоснежными, как облака в утреннем свете. Её отец, Маммон, был демоном алчности, одним из высших. Он умел говорить так, что даже ангелы начинали сомневаться в своих клятвах, и однажды он решил, что власть небес принадлежит ему по праву.

Бунт, который он поднял, был кровавым и стремительным. Крылья ангелов рвались и горели в пламени алчности. Война длилась всего три дня, но её хватило, чтобы небо навсегда запомнило предательство Маммона.

Его армия была разгромлена, а он сам — закован в цепи из расплавленного золота. Как позорную метку, его бросили на землю, чтобы служить тому, кого небеса считали худшим из всех — Блэйку, демону-королю.

Но изгнали не только его. Вместе с отцом была низвергнута и Вейлара, ещё совсем молодая, с крыльями, которые обуглились в огне той войны. Лишённая прежней силы, она упала на землю, не имея права на исцеление. Её судьбу решили за неё — служить тем, кого она когда-то презирала.

Теперь в её спине торчали два уродливых обломка крыла, а каждый взмах воздуха напоминал о том, что она больше никогда не поднимется в небо.

— Леди, вам нужно одеться, — сухо сказала она.

— Зачем?

— Во-первых, здесь холодно. Во-вторых, вас властитель зовёт в тронный зал.

— Меня? — переспросила я, с непониманием глядя на неё. — Зачем?

— Мы не имеем права спрашивать. Нам просто дают приказ. Если приказ короля не исполнен — нас наказывают.

После её слов я резко встала. Не из уважения к приказу, а потому что не хотела, чтобы Вейлара пострадала из-за меня.

Я слишком хорошо знала, что будет, если приказ короля останется невыполненным.

В книге, был момент... слишком жестокий, даже для того мира, который я придумала. Я описала, как Вейлару наказывают за то, что Дженна сбежала. Вейлара пыталась её прикрыть, но у неё ничего не вышло. В наказание я заставила её пережить пытку, которую сама выдумала, — железные кандалы, раскалённые добела, впивались в кости и прожигали плоть, пока крылья не осыпались пеплом на каменный пол.

В моей истории она не выдержала и умерла уже после первого наказания.

Теперь, глядя на неё живую, стоящую передо мной с этими сломанными крыльями, я почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Боже... какая же я была безжалостной, — прошипела я себе под нос, почти не веря, что когда-то могла так написать.

Вейлара принесла мне платье. Простое на первый взгляд — глубокий, почти чёрный, оттенок тёмного вина, с узкими рукавами, длинным подолом, и тонким серебряным шнуром на талии. Ткань была плотной, но лёгкой, и в свете факелов отливала багровым, словно напитана кровью. Оно не кричало о роскоши, но каждый его изгиб словно говорил: это не просто одежда — это клеймо.

Я оделась, и мы вышли из покоев.

Мы шли тихо, словно тени. Каменные коридоры глотали шаги, лишь редкие капли воды, падающие с потолка, нарушали гробовую тишину.

Вот мы и дошли до тронного зала.

Дверь возвышалась перед нами, словно врата в иной мир. Чёрное дерево, покрытое глубокими трещинами, в которых, казалось, застыл застывший в смоле багряный свет. По обе стороны — резные фигуры демонов с вытянутыми лицами, чьи пустые глазницы были утыканы осколками тёмного камня. Вместо ручек — изогнутые металлические рога, отполированные до блеска прикосновениями тысяч рук.

Вейлара толкнула створки, и тяжёлый скрип разрезал тишину.

Передо мной стояли демоны. Много демонов. Они выстроились группами, и я сразу поняла — это кланы. Те самые, что я сама придумала, когда писала книгу, но теперь они выглядели слишком... настоящими.

Клан Пепельных Когтей — их кожа была серой, почти каменной, когти — длинные, чёрные, будто обугленные, а глаза — светились тусклым янтарём. Они отвечали за гвардию и охрану границ.

Клан Огненной Крови — их вены буквально пульсировали огнём под кожей, и каждый их вдох отдавал жаром. Они были кузнецами, палачами и воинами первой линии.

Клан Шепчущих Теней — чёрные плащи, лица скрыты масками, а из-под капюшонов слышались тихие, едва различимые перешёптывания. Они служили шпионами и убийцами.

Клан Костяных Крыльев — их крылья были белыми, как вываренные кости, а тела — тонкими и жилистыми. Они собирали дань и вершили суд от имени короля.

Клан Кровавых Ключей — на их поясах висели связки тёмных ключей, а на руках — следы ожогов от ритуалов. Они хранили тайные ходы, тюрьмы и магические печати.

Клан Ржавых Цепей — низший ранг. Их шеи и руки опутывали настоящие ржавые цепи, что вросли в кожу. Они были чернорабочими, слугами и пушечным мясом.

Все эти кланы были неотделимой частью реформы.

Реформа Блэйка — «Переплавление Крови»

До прихода Блэйка ад жил по древнему, почти феодальному порядку.
Кровь решала всё. Чем древнее и чище род, тем выше власть. Земли, армии, привилегии — всё передавалось по наследству, от одного поколения к другому. Старые дома заключали союзы между собой, пренебрегая волей Трона, и могли вести тайные переговоры даже с небесами. Сила правителя таяла, как воск в огне.

Когда Блэйк занял трон, он понял: старые рода нельзя ломать только мечом — их нужно переплавить изнутри. На первом же собрании он произнёс слова, которые я теперь слышала в каждой тени:

«Кровь ничего не значит. Сила принадлежит не роду, не имени... а мне.»

С этого момента всё изменилось.
Наследственные права были уничтожены.
Старые титулы — аннулированы.
Кланы теперь формировались не по происхождению, а по функции. Воины, палачи, шпионы, хранители, рабы — каждый клан получил свою роль в новой системе.

Глав кланов назначал лично Блэйк, и он же мог в любой момент лишить их власти. Любой демон — хоть низший, хоть бастард древней крови — мог подняться в ранге... если докажет, что его сила и жизнь принадлежат только королю.

Чтобы закрепить новую власть, Блэйк создал ритуал, который называли Переплавлением Крови.
В центре площади возводили Огненный Круг — чёрный камень, разрезанный жилками алого. В его сердце пылало адское пламя. Демон должен был капнуть в него каплю своей крови и произнести клятву верности.

Если пламя принимало жертву — на теле оставалась метка клана, выжженная огнём, но не причиняющая боли.
Если же пламя вздымалось выше и пожирало плоть — это означало, что демон солгал. И тогда ритуал становился казнью.

Но Переплавление было не просто испытанием, а системой устрашения.
Раз в полгода каждый клан проходил переклятву. Если глава клана ослабевал или проявлял непокорность — его убивали, а место занимал другой.
При любом бунте десятая часть клана уничтожалась публично.
Покинуть земли Блэйка без его разрешения означало подписать себе смертный приговор.
А огненное клеймо нельзя было снять без боли, которая выжигала душу.

Старые дома, веками державшие власть, исчезли в пламени, а на их место пришли те, кто вчера был никем. Но теперь всё зависело от одного существа. От Блэйка.

И вот сейчас, прямо передо мной, должен был начаться ритуал Переплавления. Испытание Огня и Крови.

В самом центре тронного зала раскрылся круг из чёрного камня, прожилками напоминающего расплавленный металл. В его сердце пылало адское пламя — живое, голодное, шепчущее. Оно тянулось к потолку, словно пыталось вырваться и пожрать весь зал.

Демоны стояли полукругом, не проронив ни слова. Даже шёпот казался бы здесь кощунством. Каждый взгляд был прикован к трону, где сидел Блэйк.

И вдруг он поднялся. Его голос, глубокий и хриплый, раскатился по залу, заполняя собой каждый угол, каждый вдох:

— Верность не в словах. Верность — в крови. И сегодня... — он сделал шаг к кругу, — мы проверим, кто из вас говорит правду.

Он обвёл взглядом кланы. Никто не двинулся. Никто не посмел даже поднять глаза.

— Вперёд, — приказал он, и первое имя сорвалось с его губ, как приговор.

Все демоны проходили испытание один за другим. Второй. Третий. Четвёртый...
И вот, на круг ступил он. Высокий, но сейчас казавшийся маленьким и хрупким. Его взгляд метался — от пламени к Блэйку, от Блэйка к кланам. В его глазах не было решимости, только расползающийся, липкий страх.

Я знала, что сейчас произойдёт.
Он умрёт.
Пламя разорвёт его, как тряпичную куклу, потому что он лжёт.

Он взял кинжал — тонкий, с чёрным лезвием, которое словно впитывало свет, — и дрожащей рукой надрезал ладонь. Кровь заструилась, капнула в центр круга.

— Я клянусь... — начал он.

Но не успел договорить.

Огонь, вместо того чтобы окраситься алым и принять жертву, вдруг стал густо-чёрным, как затянутое тучами небо перед бурей. Он не принял кровь — он отверг её. И в ту же секунду пламя рванулось вверх, взвилось хищной воронкой и сомкнулось на его теле.

Он закричал. Это был не крик боли — это был крик существа, которое осознало, что его душу сейчас сотрут. Мясо таяло, кости вспыхивали, и через мгновение от него осталась только серая груда пепла.

Я стояла, застыв на пороге, и не могла поверить, что вижу всё это своими глазами. Глоток воздуха стал тяжёлым, как камень.

Два огромных демона подошли ко мне с обеих сторон. Человеческие лица, но из-под кожи выступали шрамы, словно там прятались кости, готовые прорезать плоть. Их крылья были алыми, как кровь, растёкшаяся по снегу. Они схватили меня за руки, и холод их пальцев пронзил кожу, как иглы.

Меня подвели к трону.
Блэйк сидел, откинувшись, глаза блестели — не человеческим, а звериным светом.

— Ну, писательница, как тебе? — спросил он тихо, почти лениво.

Я не ответила. Просто смотрела в его глаза, как в бездну.

Тогда один из демонов заговорил:

— Владыка... это, конечно, ваше дело, но почему здесь смертная? Какое она имеет право быть на ритуале?

Блэйк медленно поднялся с трона, его шаги гулко отдавались в камне. Он приблизился к говорившему, и тот невольно отпрянул.

— Все, кто живёт под моим небом, принадлежат мне, — произнёс он.

Его пальцы коснулись плеча демона, и тот обмяк, рухнув на колени. Он был куклой, а Блэйк — кукловодом. Один щелчок пальцев — и тело вспыхнуло изнутри. Я знала: его стихия — огонь. Он не просто управляет им, он — сам этот огонь, живой и жадный. Но была у него и другая сила — подчинение. Он мог согнуть волю любого, заставить сделать всё, что захочет.

— Остановись! — вырвалось у меня. Я сама не поняла, как оказалась рядом с ним.

— Писательница... — его голос стал ниже, опаснее. Алые зрачки сузились. — Отойди.

— Они твои люди, — выдохнула я.

В ту же секунду я ощутила, что он пытается подчинить меня. Давление, словно тысячи когтей, проникало в сознание... но не сработало.

— На тебе... не работает? — прошептал он.

И тогда, схватив меня за локоть, он рывком бросил меня в центр огненного круга.

— Капни свою кровь, — приказал он, и голос его стал резким, как удар кнута.

— Не буду!

— Я сказал — делай!

Голос его изменился. Он уже не звучал как человеческий. Это был рык хищника, сорвавшего маску. Его тело начало меняться прямо на моих глазах.

Кожа трескалась, открывая под собой чёрные, как обсидиан, пластины. Из плеч рванулись крылья — не перья, а рваная, словно обожжённая плоть, переплетённая жилами света и тьмы. Лицо стало вытянутым, скулы острыми, а из-под губ блеснули клыки. Его глаза... они горели, как две звезды в аду — не алым, а белосеребряным светом, прожигающим насквозь. Его силуэт был не просто демоническим — он был чуждым самому этому миру, древним, как страх.

— Лали... — его голос уже не был голосом. Это был гул, треск, шёпот тысяч голосов сразу. Он пробирал до костей.

Я не заметила, как подняла кинжал и сделала надрез. Капля крови упала в огонь...

И что-то изменилось.

Пламя дрогнуло. Оно не поглотило меня — наоборот. Оно отшатнулось. Будто боялось. Чёрные языки отступили, шипя, а в центре круга образовалась пустота, в которой не было ничего, кроме тишины.

Демоны зашептались. Кто-то сделал шаг назад.

Блэйк не сводил с меня взгляда. В его глазах впервые мелькнуло нечто, чего я раньше не видела — тень сомнения.

— Что... ты такое? — тихо, почти себе под нос, произнёс он.

И я поняла — этот огонь боится меня.